Мать-и-Мачеха

Пролог

— Но почему ты так думаешь? Разве так вообще бывает? — спросила Лили Эванс, и Северус увидел в зелёных глазах серьёзные сомнения.

С Лили они дружили почти год, и сейчас он решился доверить ей свои тревоги и эту странную тайну. Тем обидней, что подружка ему не поверила. Вот про магию сразу поверила, а про это…

Северусу было восемь, когда из заводских трущоб, на окраине которых располагался их дом, он забрёл в противоположную часть Коукворта. Изначально его привлёк парк, наверное, единственное зелёное пятно в их сером и унылом городке. Парк располагался на пригорке, и в солнечную погоду его яркую зелень было видно даже из тупика Прядильщиков. К восьми годам Северус уже успел вдоль и поперёк исследовать всю свою неинтересную улицу с узкими щелями-проходами между домов, весь берег Вонючего ручья, в который завод сбрасывал всякие отходы, и несколько прилегающих рабочих кварталов. Однажды солнечным весенним днём Северус решился на своё первое в жизни целенаправленное путешествие и отправился в парк.

Тогда он впервые увидел Лили, которая гуляла с сестрой. Петунья была старше их на три года.

— Вот ты где! — внезапно раздался торжествующий крик над самым ухом, и Северус, погружённый в размышления, вздрогнул от неожиданности. К ним незаметно подкралась Петунья и встала, скрестив руки на груди, возвышаясь над Северусом на целую голову.

— Зачем так пугать, Туни! — возмутилась Лили.

— Быстро домой! И сколько тебе говорить, чтобы ты не водилась с этим… — Петунья, словно приманённая мимолётным воспоминанием, брезгливо оглядела Северуса и поджала губы, — сумасшедшим.

— Но, Туни… — надулась Лили.

— Сколько раз тебе объяснять, что не стоит с ним разговаривать?! Он чудик, — отрезала её старшая сестра и хмыкнула. — Ещё подцепишь какую-нибудь заразу. И так тебе голову заморочил всяким Хогвартсом-шмогвартсом и прочими бреднями про чудеса.

— Но это правда! — подскочил Северус. — Хогвартс существует!

— Враньё! — припечатала Петунья. — Ну, давай, волшебник малолетний, заколдуй меня! Что, не можешь, да? Силёнок магических маловато? «Крибле-крабле-бумс» забыл выучить?

— Туни, но этому только в школе учат, — попыталась защитить Северуса Лили. — И волшебная палочка нужна. И вообще, об этом нельзя так громко говорить, вдруг кто-то услышит? И зачем я вообще тебе рассказала?!

Северус тоже думал, что зря, но сделанного не воротишь. Петунья с самого начала была сильно против их дружбы, и Лили попыталась объяснить сестре, что они волшебники, вместе пойдут в Хогвартс и ей нужно побольше знать о мире магии. Это была чистая правда, Северус сам видел, как у Лили произошёл стихийный выброс, поэтому в тот день, почти год назад, он и осмелился подойти и познакомиться с очень красивой, чистенькой и милой зеленоглазой девочкой похожей на солнышко. Но Петунья сестре не поверила. Чего хотеть от магглы?!

— Ну конечно, это же секрет, — язвительно хмыкнула Петунья. — Палочка им нужна, ага. А крёстной феи к палочке не прилагается? Или, может, нужен сразу целый Мерлин со всеми рыцарями круглого стола и королём Артуром в придачу?

— Ты просто завидуешь, что Лили волшебница, а ты — нет! — выкрикнул Северус. — Тебе уже одиннадцать, а письмо из школы волшебства не пришло. Значит, в вашей семье только Лили наделена Даром!

— Очень надо мне ваше письмо из дурацкого Шмогвартса, — фыркнула Петунья, задрав нос. — И нечего на меня зыркать, Снейп, ещё раз так зыркнешь, и я папе нажалуюсь. Расскажу, как ты Лили голову морочишь своими бреднями. Он живо тебя отучит обманывать, чудила сумасшедший. Пошли, Лили! Обед скоро!

— Пока, Северус, — вздохнула Лили, тряхнула своими рыжими кудряшками и поплелась за своей сестрой.

Северусу было жаль, что волшебство, пока не получишь палочку, редко получалось по одному желанию. Он бы очень хотел заколдовать вредную сестрицу подруги, чтобы Петунья про них забыла и не лезла, когда не просят. Но с ним самим магические выбросы случались всего лишь пару раз. А самый первый, который он помнил, произошёл, когда ему было пять лет. Отец сильно напился, ругался с матерью и оттолкнул Северуса, когда он попытался помешать ссоре родителей. Тогда и произошло то первое яркое проявление Дара: Тобиаса Снейпа буквально откинуло на несколько ярдов прямо в стену, и тот потерял сознание. С той поры отец ещё сильней невзлюбил Северуса, и мать всё чаще просила «погулять», когда отец приходил после работы или сидел дома в выходной. Когда отец работал, Северус читал книжки из маминого сундука, который, слава Мерлину, маггл просто не мог ни увидеть, ни открыть и что-то испортить. Информацией из книжек он делился с Лили, но… без реальных доказательств существования магии и Хогвартса их дружбе могла помешать эта её вредная сестрица.

Северус вздохнул, от досады пнул камешек и отправился прочь из благополучного района. Что-то ему подсказывало, что Петунья сегодня всё же нажалуется родителям и Лили после обеда из дома не выпустят. Или подругу будет пасти сестра, а от Петуньи ещё попробуй спрятаться и сбежать. В животе почти привычно урчало от голода, но Северус прекрасно знал: что-то поесть, скорее всего, получится только после того, как Тобиас уйдёт в бар, а до этого времени ещё несколько часов. Когда они встретились с Лили, у неё с собой была просто восхитительная булочка, но очень маленькая, быстро кончилась и только разыграла аппетит. А ведь он с утра так и не поел из-за того, что произошло…

И всё же, поразмыслив, Северус пошёл ближе к родному тупику, чтобы не пропустить момент, когда Тобиас уйдёт, чтобы снова напиться. Будущее вообще виделось совершенно не ясным и мрачным. Вполне возможно, что…

Северус хмыкнул, вчера была пятница, в баре были «счастливые часы», когда выпивку продавали в два раза дешевле, так что Тобиас не пропускал такие события и всегда праздновал окончание трудовой недели. Вернулся Тобиас в изрядном подпитии и снова ругался. Мать отправила Северуса в его комнату, и он, забившись в угол, слушал скандал, а потом был какой-то грохот, звуки борьбы, и всё стихло. На миг стало даже как-то страшно, так как показалось, что по дому прошёл какой-то особенный холодок, но потом он услышал шаги Тобиаса по лестнице и, убедившись, что тот уснул, громко захрапев, выглянул вниз. Мать сидела внизу, прикладывала к лицу тряпку и что-то неразборчиво ворчала. Северус очень тихо вернулся к себе и постарался уснуть.

А следующим утром произошло то самое, чем он поделился с Лили, но та не поверила.

Утром Северус спустился вниз, увидел мать, и по спине прошёлся тот самый холодок. На него глазами матери смотрел совсем другой человек. Всё было не так: оценивающий взгляд, поза, походка, движения, а ещё… что-то внутри, чего Северус не мог чётко распознать. Просто появилась уверенность, что перед ним вовсе не Эйлин Снейп. Кто-то в теле его мамы деловито обшаривал дом.

Северус был напуган. Жизнь его не баловала, и вот теперь единственная константа в его мире внезапно изменилась до неузнаваемости.

— Кто ты? Ты не моя мама! — выкрикнул он незнакомке, которая, почти не обращая на него внимания, перерывала карманы Тобиаса и осматривала шкатулки и банки с крупой. Впрочем, стараясь кричать не слишком громко, чтобы не разбудить отца, который после пятничной попойки мог спать до обеда.

— Умный пацан, — фыркнули ему в ответ. — Я… Элис.

— Мою маму зовут Эйлин!

— Так мы вроде выяснили, что я не она, — хмыкнула Элис.

— Что ты ищешь?

— Деньги, документы, я не собираюсь тут торчать, уж прости, пацан.

— Я не пацан, меня зовут Северус! И у нас нет денег! — выкрикнул Северус, выбежал из дома и двинул в сторону дома Лили Эванс.

А Лили не поверила и сказала, что так не бывает. И сейчас Северус втайне надеялся, что ему на самом деле показалось, а мама над ним просто пошутила, хотя до этого никогда так не делала. Но здравый смысл подсказывал, что, скорее всего, он останется один на один с магглом, который его ненавидит с самого детства.

В животе Северуса стало холодно, а в носу предательски защипало от жалости к самому себе.

— Эй, я тебя повсюду ищу! — внезапно перед Северусом возникла Элис, которая пристально разглядывала, но как будто смотрела куда-то сквозь него. — Живо в дом!

Ослушаться Северус не посмел и потопал следом за самозванкой, которая, впрочем, не особо притворялась его матерью. Внезапное осознание повергло в шок: если в теле его мамы кто-то другой, то что случилось с ней самой?! В горле запершило.

Когда они вошли, то столкнулись с Тобиасом. Изрядно помятый после вчерашнего и пропахший перегаром отец посмотрел на Северуса исподлобья, взглянул на Элис лишь мельком и, слегка пошатываясь, обогнул их по дуге и вышел из дома.

— Куда это он намылился? — спросила Элис.

— Наверное, в бар, чтобы опохмелиться после вчерашнего. Сегодня же суббота, — тихо ответил Северус.

— Понятно, — хмыкнула Элис. — Ну, что встал, ешь давай, пока не остыло окончательно. Сбежал из дома, даже не позавтракав, тощий такой, смотреть на тебя страшно.

С этими словами она подняла перевёрнутую кастрюлю, которая прикрывала жареные яйца на тарелке. Потрясающий запах пищи тут же наполнил кухню, а в рот набежала слюна. Не заставляя себя упрашивать, Северус быстро смёл всё, что дали.

— Ты жуй, что ли, — заметила Элис. — А то как собака глотаешь… как там тебя?

— Северус, — подсказал он, настороженно поглядывая на знакомое лицо с чужими эмоциями и выражением.

— Зачётное имечко. Как ты понял, что я не твоя мать?

— Ты… другая, — запнулся он, пытаясь объяснить, — мама была… потухшей, а ты какая-то яркая. Твои глаза… взгляд, всё другое. Моей мамы… Её больше нет?

— Ну наверное, так по башке получить… — протянула Элис. — Короче, нет, пацан, это теперь моё тело, — поёрзала она, — я долго ждала, чтобы… снова жить. В общем, твоей мамы больше нет в этом мире.

— Ты тоже волшебница? — спросил Северус. — Так случилось из-за какого-то ритуала?

— Волшебница? — вытаращилась на него Элис. — И что значит «тоже»?

— Моя мама была волшебницей, училась в Хогвартсе, — пояснил Северус. — Я тоже — волшебник, когда мне исполнится одиннадцать, то я поеду учиться в Хогвартс.

— Если она и была ведьмой, то очень слабой, максимум седьмого уровня, — авторитетно заявила Элис, а потом зажмурилась, стукнув кулаком по столу. — Теперь понятно, как она это сделала!

— Сделала что? — почти шёпотом спросил Северус.

— Привязала меня к тебе, — недобро усмехнувшись, ответила Элис.