Мать-и-Мачеха

Часть 1. Глава 1. Живи!

Алиса умерла в море, в тяжёлой воде, из-за того заклинания, которое наслал на неё Игорь. И она позволила ему убить себя, потому что в тот момент сердце… глупое сердце не хотело верить, что может быть вот так… Так нелепо, так горько, так больно и так… светло.

Светлый маг Игорь Теплов и Тёмная ведьма Алиса Донникова, потерявшие свои силы в операции своих контор и отправленные в один детский лагерь «Артек», восстанавливаться. Ни она, ни Игорь не знали друг о друге и никогда ранее не встречались, а ещё из-за отсутствия сил не смогли распознать в партнёре Иного. Алиса полюбила весёлого парня Игоря, сильного, красивого, доброго, умеющего старомодно ухаживать и петь серенады под гитару. Разве можно было его не полюбить, на какой-то миг освободившись от всего? От бывшего любовника, от обязательств, от силы. Море, романтика, первая настоящая любовь в двадцать пять, не имеющая ничего общего с влюблённостью в шефа, который больше привлекал своей силой и могуществом.

Алиса всегда считала, что Тёмные честнее, свободней… у Светлых слишком много заморочек, правил, каких-то кодексов и прочего. При Инициации Алиса, как и любой другой Иной, могла бы стать и Светлой, это всегда случайность, но сложилось, как сложилось… Игорю пришлось её убить. А она это позволила. Потому что была честней в своих желаниях и своей любви. Вот и всё.

В глубоких слоях Сумрака жутко холодно — единственное, что запомнила Алиса до своего ревоплощения.

Это было больно. Она захлёбывалась водой, а лёгкие снова наполнялись воздухом. А ещё почти сразу увидела Игоря. Потерянного, осунувшегося, потухшего, который смотрел на неё, и его взгляд сказал больше, чем все слова мира. Он любил и сожалел.

— Алиса Донникова, — произнёс кто-то официальным тоном, — вы подвергнуты временному ревоплощению и находитесь в помещении Европейского Трибунала Инквизиции в Праге. Вам понятны мои слова?

Алиса всё ещё задыхалась и смотрела на Игоря, в глазах которого стояли слёзы.

— Вам понятны мои слова? — повторил тот же голос, заставив оторвать взгляд от любимого Светлого…

— Почему в Праге? — с трудом сообразила Алиса. Насколько она знала, Инквизиция была и в Москве.

— Это не важно, Алиса Донникова, — сухо ответил ей тот же человек… или скорее вампир. — Вы вызваны в наш мир как свидетель. От ваших слов зависит очень многое.

— Я могу здесь остаться? Снова? Насовсем? — глядя на Игоря, спросила Алиса, в груди вспыхнула дикая надежда. А вдруг?.. Ревоплощение требует гигантской затраты сил, если её оживили и вернули из Сумрака, в который она попала под действием заклятия, то…

— Нет, — отрезвил голос Инквизитора. — Вы будете отвечать на вопросы добровольно?

Алиса глубоко вдохнула воздух, которым ей позволили дышать всего несколько минут, развернула плечи и оглядела зал. Она увидела Главу Ночного Дозора и начальника Игоря, который поддерживал её жизнь на этом суде, она увидела знакомые лица на трибунах, в том числе и бывшего любовника и Главу Дневного Дозора. Вспомнилось, как в последний миг она всё же дрогнула, усомнилась, позвала его — Завулона. Было у неё такое право по старой памяти. Тот был так силён, что мог бы её вытащить, мог бы, но не стал. Завулону нужен был Игорь — сильный маг Светлых, которого сейчас явно обвиняют перед Инквизицией за её смерть.

— Да, буду, Инквизитор. Спрашивайте.

— Вопросы касаются дуэли с присутствующим здесь Светлым магом Игорем Тепловым, — начал Инквизитор. — Был ли вызов вас на дуэль произведён по всем правилам?

— Да, — горько выдохнула Алиса, вспоминая тот миг, когда они оба поняли, что Игорь — Светлый, а она — Тёмная.

— Была ли вам дана возможность отказаться от дуэли и уйти?

— Да, — кивнула Алиса, посмотрев на Игоря. Если бы она сбежала, он бы никогда не поверил в искренность её чувств, которых было слишком много для одной ведьмы.

— Скажите, Алиса, вы обвиняете Игоря Теплова в своей смерти? — спросил Инквизитор.

— Нет, — она смотрела на своего любимого и прощалась. В его глазах вспыхнула настоящая боль, словно он ожидал совсем другого ответа.

— Вы не имеете претензий к своему… противнику? — даже бесстрастный голос Инквизитора дрогнул.

Алиса отрицательно помотала головой, горло сжимало от вида Игоря, он горевал о ней, жалел о том, что случилось…

— Алиса Донникова, — снова отвлёк Инквизитор, — вы можете обвинить кого-либо из присутствующих в провоцировании тех печальных событий, которые привели к вашей гибели?

— Завулон, — откликнулась Алиса, — это его операция.

Шеф всегда баловался тем, что просматривал линии вероятности будущего, скорее всего, Игорь каким-то образом мешал или должен был сделать что-то значимое, что покачнуло бы равновесие сил Ночного и Дневного Дозоров, мало ли.

— Трусливая дура! — подскочил бывший любовник со своего места. — Тебя всё равно не ревоплотят! Что ты делаешь, ведьма?!

Алиса повернулась к Завулону и посмотрела в его глаза, размышляя о том, что же в нём все находят. Неужели она когда-то считала, что любила его?..

— Завулон, ты не забыл, что сказал мне, когда я призывала тебя, захлёбываясь водой?

— Глупая мстительная дурочка, — выплюнул бывший шеф презрительно.

— При чём здесь месть?.. — Алиса насмешливо фыркнула. — Любовь — это тоже великая сила, Завулон.

Их с Игорем просто хотели столкнуть, заставить вызвать друг друга на дуэль… Но ни одно заклинание или магический амулет, ни один сильнейший Светлый или Тёмный не может предсказать Любовь. Её невозможно предугадать никакими способами, она либо есть, либо её нет. У них с Игорем это было… и Алиса ни о чём не жалела. Как сквозь вату она услышала торопливый голос Инквизитора, который объявлял о том, что с Игоря снимаются все обвинения, а её можно отпускать. И Алиса чувствовала отток силы от ревоплощения и понимала, что вновь исчезает. Она приготовилась к вечному холоду Сумрака, куда вновь уходила, но внезапно стало тепло…

— Нет! Игорь, нет! — билась Алиса в бесплотной сущности, которой стал её любимый, обволакивая её. Игорь развоплотился. Сам последовал за ней, согревая своим теплом. — Зачем?..

— Ты будешь жить, — пообещал он, пронизывая своими чувствами, своей болью, своей радостью, своей глупой жертвенностью, своим Светом.

И они понеслись сквозь Сумрак, на какую-то Изнанку мира, и она ощущала, как быстро таяли его силы, закрывающие её как кокон.

— Живи, Алиса!

Явно из последних сил её куда-то вытолкнули, и она смогла вдохнуть настоящего воздуха. Навалилась целая куча различных ощущений, но в тот момент, поглощённая переживанием об Игоре, Алиса почти ничего не соображала. Болело лицо, словно по нему кто-то неплохо врезал, она находилась в какой-то грязной халупе, похожей на наркоманский притон, одета в грязное платье и была тощей, как еврейка из Освенцима. Тело было явно не её, но Алиса и так понимала, что ревоплотиться в родном теле силой одного Игоря ни за что бы не смогла. Любимый Светлый смог перетащить её душу и вселить её в женщину. Проверка тени показала, что силы Иной она не потеряла, а халупа в зрении Сумрака выглядела ещё гаже, чем в реальности: повсюду заросли паразитов, питающихся ссорами и истериками.

Алиса нашла водопровод, из которого текла только ледяная и пахнущая болотиной вода, и намочила найденное полотенце. В мутном зеркале отражалась замученная женщина лет тридцати на вид, жгучая брюнетка, как когда-то Алиса, хотя с красками для волос и заклинанием «паранджи» можно стать любой масти и симпатичности. Крупный нос с горбинкой, тонкие губы, большие тёмные глаза, которые портила густая «монобровь», узкое лицо, с одной стороны окрашенное начинающим пухнуть и краснеть следом от чьей-то пятерни. Изучение вен на руках показало, что женщина всё же не наркоманка. Алиса предположила, что попала в какой-нибудь грузинский аул в бедную тётку, которую «воспитывает» чем-то недовольный муж. Может, родить не получается или готовит плохо. Да и, судя по срачу везде, с хозяйством явно были нелады.

За окнами стояла непроглядная темень, выходить на улицу ночью — часы показывали полночь — смысла не имело, так что Алиса, прислушавшись к храпу наверху, умостилась на продавленном диванчике и уснула. Слишком много всего произошло, а тщедушное тело и перегрузка событиями требовали как морального, так и физического отдыха.

* * *

Утром Алиса решила свалить из этой дыры, пока храпящий сожитель не проснулся. Раздобыть денег, уехать в Москву, возможно, даже… Будущие планы пока чётко не определились, но начинать стоило с малого. Поэтому сначала она решила пошарить в доме на наличие какой-нибудь заначки или на крайний случай документов.

Потом с верхнего этажа спустился пацан лет восьми на вид, такой же тощий и носатый, как и Алиса теперь. Явно сын. Чёрные глаза ребёнка смотрели настороженно, в них читался большой опыт по части выживания. Сиротка при живых родителях. А после мелочь раскрыла Алису на раз-два, как-то догадавшись, что она вовсе не его мать. Алиса не сразу сообразила, что разговор шёл на английском языке, как-то всё пошло легко, словно на родном «великом и могучем». В принципе, английский Алиса знала неплохо, так как в Москве училась в профильной школе, да и в институте четыре года его проходили. Но та естественность, с которой она понимала и отвечала мальцу, настораживала. Впрочем, нахождение в Сумраке всегда меняет, а она была в нём слишком долго, поэтому решила не заморачиваться ещё и этим. Понимаешь язык, и хорошо.

Мальчишка быстро сбежал, явно её опасаясь, и Алиса решила забить. Ей этот ребёнок никто, стоило думать о себе, а такие сообразительные пацанята в жизни не пропадают. Не было похоже, что мать сколько-то о нём заботилась, как и в целом о доме или своей семье. Возможно, в приюте мальцу будет лучше, чем со своей горе-мамашей. Если ребёнок говорил по-английски, значит, географически её отнесло относительно недалеко от Праги, куда-то в Западную или Северную Европу. Найденные фунты стерлингов и пенсы с шиллингами позволили определить, что она всё же в Великобритании.

А потом она вышла в грязный тупик, посмотрев снаружи на халупу, оказавшуюся двухэтажным каменным бараком. Кругом были похожие однотипные домишки с узкими проходами между ними, не превышающими метра. Воздух вонял затхлостью, смогом и чем-то неуловимо химическим. Мощёная петляющая улочка без единого следа травы или куска земли вывела на улицу побольше. Только тогда стало понятно, что на дворе что-то вроде ранней весны. Март или начало апреля.

Алиса погибла летом тысяча девятьсот девяносто девятого, так что предположила, что если Игоря взяла Инквизиция, то, пока суд да дело, прошло как раз полгода. Сердце сжалось от чувства утраты. Она сжала зубы — не время распускать сопли, сначала стоило выбраться из этой передряги, и подошла к какой-то женщине.

— Подскажите, как отсюда уехать в центр Лондона?

— Там дальше, в начале улицы, автобусная остановка, — показали ей дорогу.

* * *

Город назывался «Коукворт», так значилось на стареньком видавшем виды автобусе, похожем на ЗИЛок. Название ничего Алисе не сказало. На уроках английского они в основном изучали достопримечательности Лондона и всяких исторических личностей.

— Долго нам ехать до Лондона?

— Примерно полтора часа, — ответил водитель, — с вас два шиллинга и шесть пенсов, мэм.

Алиса расплатилась, села и начала прикидывать, во сколько же ей обошлась поездка. На её памяти курс фунта был где-то рублей сорок пять, а в фунте то ли двенадцать, то ли двадцать шиллингов. Или это в шиллинге двенадцать пенсов? Хотя вроде бы на уроках им говорили, что в Англии упразднили шиллинги, остались только пенсы. Если в фунте даже и двенадцать шиллингов, то поездка на общественном транспорте полтора часа всё равно выходила как-то слишком дёшево, а ведь в Европе всё было дороже.

Впрочем, все мысли выдуло, когда они немного отъехали и ей внезапно стало плохо. Тело выкрутило болью, а шею словно обожгло удавкой какого-то заклинания. Алиса нырнула в Сумрак, чтобы отбить нападение неизвестного, и увидела, что от сердца тянется нить, которая уходит куда-то в сторону. Это не было нападением, её нынешнее тело было с кем-то или чем-то связано. И удаляться слишком далеко от объекта этой привязки было нельзя.

Вынырнув из Сумрака на дорогу, Алиса перевела дух и решила вернуться, чтобы понять, что же её держит.