Мать-и-Мачеха

Часть 3. Глава 17. Проклятие

— Рэг, тебе вон туда, в малышнятник, — ухмыльнулся Сириус, подталкивая младшего братишку в сторону вагона первокурсников.

— А вы где будете? — насупился Регулус, десять минут назад отвоевавший у матери свою самостоятельность на платформе «9 ¾», и с надеждой посмотрел на Северуса.

— Мы поедем через два вагона, — ответил он, — сейчас ещё дождёмся Долорес. Сириус, проводи брата. Леди Вальбурга попросила меня за этим проследить.

— Зануда, — буркнул Сириус, покосившись на Пенни, но всё же пошёл, помогая Рэгу с неповоротливым сундуком, слишком крупным для одиннадцатилетки.

Северус только порадовался, что Поттер вместе с Лили и Римусом уже ушли занимать им купе, а без друга-неразлучника Сириус был гораздо сговорчивей.

— Привет! — Долорес явно спешила и появилась с тележкой со стороны входа на немагический вокзал. — Давно ждёте? Я просто… Меня задержали, в общем.

Аура Долорес, несмотря на улыбку, полыхала мрачностью, да и Северус как наяву услышал отголоски ссоры.

— Что-то случилось? — спросила Пенни.

— Моему младшему брату летом исполнилось одиннадцать, — вздохнула Долорес.

Северус вспомнил, что подруга говорила о том, что её брат сквиб.

— О… — протянула Пенни, переглянувшись с ним. — Он ждал письма из Хогвартса?

— Да, ждал. И мама ждала, — Долорес отвела взгляд. — Она… любит его сильно, а он очень хотел в школу волшебства и, раз его не пригласили, потребовал… Ладно, это не важно, — Долорес снова вымученно улыбнулась. — Пойдёмте уже места занимать? А то и правда без нас уедут.

— О, привет, — подошёл к ним Сириус. — Всё, сдал брата.

Когда они подошли к купе, Долорес заглянула внутрь и смущённо сказала:

— Ой, так нас же уже семеро, а мест всего шесть… Я, наверное, Алекто пойду поищу…

В ауре чётко прослеживалось, что Долорес сильно расстроилась, что и здесь вышла лишней.

— Пойдём вместе, — предложил Северус, кивнув на Сириуса и Джеймса. — Эти двое оболтусов всё равно будут трещать и беситься всю дорогу, а я хотел спокойно почитать.

Долорес чуть покраснела и кивнула.

— Пенни, ты с нами? — спросил Северус.

— Нет, я хотела поболтать с Лили, всё же мы всё лето не виделись, — улыбнулась сестра. — И, может, Сэм к нам присоединится, раз вы отделяетесь.

Неподалёку оказалось незанятое купе, и они с Долорес сели там.

— Я читала в «Пророке», что вчера была помолвка Андромеды Блэк, — первой прервала затянувшееся молчание Долорес, отрывая Северуса от книги. — Это же та семикурсница, чья сестра Нарцисса Блэк, такая красивая блондинка? А помолвка с тем мужчиной, который поспорил с директором Дамблдором и наслал на него проклятие. Правда, странно? Мне кажется, я даже его в тот день видела. Я гуляла возле Главных Ворот как раз.

— Что странного? — спросил Северус.

— Ну, зачем было спорить с директором по поводу уроков, если он только собрался жениться? Ладно бы, если у него дети были, и они могли пострадать от этого сокращения часов, — протянула Долорес. — Интересно, какой была помолвка?..

— Да обычной, — пожал плечами Северус. — Все разодетые, слова клятвы, немного магии. Еда была вкусной. А для детей отдельный стол с картошкой фри. Хотя взрослые тоже её таскали.

— Ого! Так ты что, там был?

— Да. Нас всей семьёй пригласили. Мама дружит с леди Вальбургой Блэк, а она занимается всеми семейными мероприятиями. Андромеда её племянница. Мы и на свадьбе её старшей сестры Беллатрикс были. Она вышла замуж сразу за двоих братьев.

— Сразу за двоих? — порозовела Долорес. — А так можно?

— Если все согласны, то почему нет? — пожал плечами Северус. — Они братья-близнецы, наверное, влюбились в неё оба и не могли поделить. Хотя, может, это из-за магии и совместимости, я точно не знаю. Беллатрикс красивая…

— Хотела бы я… быть красивой, — отвернулась к окну Долорес и тяжко вздохнула.

Северус внимательно осмотрел подругу, попытавшись взглянуть непредвзято и отбросив привычку. В принципе Долорес была ничего, пусть и не яркая красавица, немного полноватая, но на коже не было прыщей, как у половины однокурсниц, и, возможно, волосы были не такими кудрявыми и пышными, как у Лили, но тоже слегка вились.

— У тебя красивая улыбка и ямочки на щеках, — вынес он свой вердикт. — Но ты редко улыбаешься. А ещё у тебя необычный разрез глаз. Мама как-то сказала, что ты похожа на лисичку.

— Но я же не рыжая… — удивлённо приоткрыла рот Долорес. — Мне никогда не быть, как Лили Эванс…

— Ну так ты и не Лили Эванс, ты — Долорес Амбридж, — Северус хмыкнул. — Я тоже когда-то сильно переживал по поводу своей внешности.

— Ты? — удивилась Долорес и зарумянилась. — Но… Ты же… Красивый…

— Я? — в свою очередь удивился Северус. — Но меня… э… обзывали цыганом и… э… евреем из-за того, что у меня большой нос.

— Нет, он совсем не большой, — помотала головой Долорес. — Даже если он крупноват, то он тебе подходит. Ты… э… Мне нравишься.

Северус вдруг ощутил удушливое смущение от этих слов.

— Спасибо. Наверное, — выдавил он и отгородился книгой, делая вид, что читает. — Я просто к тому, что не надо зацикливаться на недостатках.

— Хорошо, я не буду, — пробормотала Долорес, достала учебник и зашуршала страницами.

* * *

В этом году первокурсников было двадцать восемь и почти поровну девчонок и мальчишек. Впрочем, при распределении, которое провела МакГонагалл, на Слизерин попали только пятеро: три девочки и два парня — Регулус Блэк и Барти Крауч.

Директор Дамблдор взял слово только под конец, чтобы объявить пир, и Северус не заметил ничего примечательного, что можно было бы назвать «побочным эффектом». После короткого напутствия все принялись за еду, так как даже двух перекусов с «волшебными коробочками» на целый день было маловато.

— Эй, ты это видишь? — пнул его под столом Поттер и кивнул в сторону учительского стола, за которым сидела и мама.

Северус обернулся и чуть не подавился зелёным горошком. Директор Дамблдор, видимо, о чём-то задумался и сосредоточено жевал скатерть. Точь-в-точь, как это делают козы, которые, как знал Северус, любят лопать что-то не совсем подходящее.

Всё больше и больше студентов оборачивалось, пока МакГонагалл, сидящая рядом с директором, не заметила нездоровое оживление и кусок скатерти во рту директора. Далее декан Гриффиндора попыталась незаметно отобрать скатерть у Дамблдора, чем привлекла всеобщее внимание.

У большинства профессоров сделались сложные лица, а по рядам студентов прошла волна шепотков и хихиканья. МакГонагалл наконец перетянула скатерть на себя, а Дамблдор словно отмер, осматривая притихший Большой Зал.

— М-м-ме-е-е! — внезапно раздалось со стороны Гриффиндорского стола, и Северусу показалось, что шутниками были Фрэнк Лонгботтом и его дружки.

Далее весь большой зал грохнул смехом, в котором потонули какие-то слова Дамблдора и МакГонагалл.

* * *

Первое сентября в этом году выпало на субботу, так что к концу воскресенья про странное «проклятие» директора Дамблдора, и его возможные причины — официальные и не очень, знала и говорила вся школа. Был даже вариант, что старик директор пытался домогаться до студентки-старшекурсницы и Реддл проклял его по просьбе родителей девушки. И этот вариант звучал чаще всего. И что самое странное, даже гриффиндорцы не отрицали и не защищали Дамблдора. А несколько парней из первого поколения внезапно сказали, что родители просили их стараться не оставаться наедине с директором и быть осторожными в его присутствии. Мол, и до этого ходили какие-то подозрительные слухи про особое отношение директора к сиротам или магглорождённым, за которых некому заступиться.

После первого пира особых «странностей», как со скатертью, не происходило, видимо, Дамблдор себя контролировал, но слухи всё равно распространялись. Кто-то говорил, что чувствовал подозрительно вонючий запах, который директор пытался скрыть за духами с запахом лимона, кто-то утверждал, что за очками зрачки у директора вытянутые горизонтально — козьи.

Но самое главное, как сказала мама, что-то правда произошло с голосом директора, которым тот мог очаровывать и вводить в некий транс. Как только Дамблдор пытался «журчать», то действительно слышалось что-то вроде короткого мемекания, сбивавшего весь настрой.

Дамблдор и так нечасто бывал в школе, а после своего проклятия зачастил в Мунго.

В чём-то статья в «Пророке» всё же не врала. Им объявили о том, что в Хогвартсе отменили телесные наказания, и их будут заменять отработками. Но объединения мужского и женского колдовства пока не будет из-за того, что не готовы новые учебники. Зато у них появился новый преподаватель по Защите, так как профессор Багнолд ушла. Новым профессором стал Генрих Бэгмэн, высокий, громогласный и тучный мужчина. По половине урока профессор Бэгмэн взахлёб рассказывал про успехи своего сына Людовика, который был загонщиком в команде по квиддичу «Уимбурнские осы» и участвовал в Чемпионате Европы в прошлом году. Этот Людовик закончил Хогвартс как раз в то время, когда Северус поступил, так что эту «звезду квиддича» он не видел вживую, но насмотрелся на его смазливое лицо с кучи фигурок, флажков и сувениров, предоставленных новым профессором ЗОТИ. В следующем году должен был быть мировой Чемпионат, и по этому поводу Бэгмэн обычно переживал вторую половину урока.

— Должность по Защите правда прокляли, — как-то сказал Северус матери, — но я не уверен, что в этом хоть как-то виноват мистер Реддл. За три недели мы не то что ничего нового не узнали, мы и старое всё забыли за этими обсуждениями квиддича и всякой ерунды типа последней игры «Ос» на выход в лигу.

— Да, это действительно странно, — хмыкнула мама. — Как будто, набирая подобных преподавателей, хотят подтвердить это «проклятье».

— А что другие учителя говорят? В это проклятье верят?

— Нет, профессор Долиш сказал, что это какая-то ерунда и невозможно проклясть должность, — усмехнулась мама. — Но любую глупость можно подтвердить чередой совпадений.

— А зачем это вообще?

— Возможно, не хотят, чтобы вы что-то умели. Не могли себя защитить в случае нападения, — пожала плечами мама. — Это повысит значимость того же Аврората, к примеру. Укрепит власть Министерства Магии. Я когда-то…

— Что? — заинтересованно спросил Северус, когда мама замолчала.

— Я когда-то тоже служила в чём-то вроде Аврората. Нас обучали по-другому. У нас вообще много чего было иначе, чем здесь. Но особой силой и масштабными заклинаниями можно было пользоваться лишь тем, кто был… в Дозоре. Если ты выбираешь жизнь простого Иного, то имеешь гораздо меньше прав на магию. Вроде такого. А тут в школе учат всех одинаково. Вроде как…

— Эх… Сколько, наверное, есть всяких авроров на пенсии, — проворчал Северус. — Что, никого нельзя было взять на место Бэгмэна?

— Не знаю… — мама задумалась. — Но с ним подписали годовой контракт. Это вроде испытательного срока. Со мной контракт уже просто продлили.

— Понятно, тогда я лучше займусь зельями, раз от Защиты всё равно никакого проку. Лучше бы ты этот предмет вела. У тебя очень классные уроки, не то что у некоторых.

— Спасибо, конечно, но я тогда буду торчать в Хогвартсе круглые сутки, — усмехнулась мама. — Но посмотрим, может, что-то всё-таки можно сделать.

— Ладно… — Северус вздохнул, вспомнив про Долорес. — И… я тебя хотел спросить…

— Что?

— Нет, ничего, сам разберусь, — сменил решение он, решив сварить утончающий эликсир, средство для похудания, рецепт которого нашёл в старых подшивках «Зельевара». Возможно, если Долорес чуть постройнеет, то не будет уже так скептически к себе относиться.

* * *

Через месяц после начала учебного года в школу нагрянула проверка Попечительского Совета вместе со всеми Родительскими комитетами и представителем отдела образования Министерства Магии — кругленьким мужчиной, который постоянно промокал лоб платком.