Маугли 1. Конец отпуска.

Глава 11

Зовут этот другой фактор Крапива. Я Маугли, она Крапива. Моя ровесница. Вот кто у меня вызывал смешанные чувства, так это она. Я знал её с четырёхлетнего возраста, мы пришли в спортзал в один день. Она, как и я, занималась гимнастикой и тоже из-за роста вынуждена была бросить, при этом также успела получить мастера. Перешла в неолимпийскую спортивную акробатику и стала нижней в тройке. В новом виде спорта у неё всё отлично сложилось, получила мастера и там. Внешние данные прекрасные. Друзья-подруги уважают, чувство юмора есть. Просто красавица… Но при этом, сколько себя помню, мы не прекращали с ней конфликтовать и враждовать. Не до такой степени, чтобы серьёзно вредить, но, например, на день рождения любому из наших общих друзей можно было пригласить только одного из нас. Некоторые на два дня растягивали празднование и прямо говорили, что это день Крапивы, это Маугли. Автором её второго имени тоже был тренер, она его сначала не очень принимала, потом привыкла и сейчас представлялась только им.

С чего началась наша взаимная неприязнь, я уже не припомню. И что самое пикантное в этой ситуации, именно с ней я и переспал после первой серьёзной алкогольной интоксикации. Было это пять лет назад. Праздновали завершение чемпионата России в гостинице с другими спортсменами. В какой-то момент все разошлись, и мы остались в номере одни. Она тоже была не совсем трезвая, поэтому ответственность мы за это несём оба. Когда проснулись, оказалось, что она всё та же Крапива, а я всё тот же Маугли. Может быть, я что-то должен был сказать, но не знал, что, да и не факт, что хотел. Она тоже никак не показала, что намерена менять своё отношение ко мне. Я помню ту недолгую паузу, когда мы выжидательно смотрели друг на друга, но никто ничего не сказал первым, потом я отвёл взгляд, после чего сразу услышал спокойное: «Тебе надо вернуться в свой номер». Я быстро оделся и выполнил, что мне сказали. С того, я бы сказал, весьма приятного момента в наших отношениях всё стало ещё хуже. Потом я стал не часто появляться в нашей спортивной школе, пробуя себя в других видах спорта. Мы стали реже видеться, но тем не менее пересекались то и дело, имея кучу общих друзей в спорте. Каждая встреча – это язвительные шутки, а стоило девчонкам из компании пошептаться с ней минут пятнадцать, и я ловил на себе то ли сочувствующие, то ли презрительные взгляды. Шансов замутить с кем-то из девчонок в компании, когда появлялась Крапива, у меня не было.

И вот, когда я работал в квартире Семёныча, мне «повезло» оказаться её соседом сверху. Как она узнала, что это я там работаю, не знаю, но проблем мне добавилось – это точно. Стоит чему-то упасть на пол – стук по батарее. Ко мне за короткое время явились представители всех служб, включая участкового, который сказал, что на меня поступают жалобы за работу в неурочное время. Да работал, но не сверлил же! А стоило что-то начать сверлить, как приходила сама Крапива и объясняла мне подробно, что я мешаю ей, её брату и её маме заниматься всем, чем они занимаются. Через какое-то время меня возненавидела консьержка. Соседи перестали здороваться. Даже мои коллеги-отделочники, работающие в других квартирах, стали смотреть косо. Пару раз, когда я выходил из подъезда, у моих ног разбивались яйца. За какие-то два месяца на меня устроил травлю весь подъезд, и шло к тому, что скоро к подъезду присоединится весь дом. Уход из этой квартиры на леса был просто праздником. Возвращаться туда и попадаться ей на глаза мне совершенно не хотелось.

Но при всех минусах, само место в моей ситуации было оптимальным. Консьержки после десяти вечера нет, само место удобное. В квартире всё для жизни есть. Тем более работать я там не буду, так что надеюсь, Крапива меня не заметит. Решено, выдвигаюсь. Я прислушался к окружающим звукам. Было тихо. Я напихал в рюкзак побольше вещей, нацепил его на себя и спустился. Ещё за два захода спустил остальное. Быстро перешёл из цеха, где стоял обгорелый остов Мерседеса, в другую часть развалин, нашёл укромное место и немного подготовился для перемещения по городу. Нацепил на пояс кобуру, засунул туда Глок водителя. Из этого пистолета не стреляли, обойма внутри, будем надеяться, он заряжен. Так у меня руки и не дошли с пистолетами разобраться. Надо будет видео посмотреть, как с ними обращаться. Надел сверху джинсовую куртку с трикотажными рукавами и капюшоном, капюшон сразу на голову. Жарковато, но зато издали меня не узнать. Зеркальные очки блондина на нос. На плечи рюкзак, в руки сумку. Чёрт, рюкзак давит точно на пистолет. Ладно, потерпим. Наскоро перекусил и вышел.

До дома, где располагалась квартира Семёныча, шёл часа полтора, постоянно выбирая нелюдные улицы. Добрался. Набрал код в подъезде, пошёл к почтовым ящикам и вытащил ключ от квартиры. Слишком беззаботно, конечно, но, с другой стороны, ворам там ловить нечего, кроме раскладушки, потрёпанного жизнью со мной чайника, старого холодильника и кое-какой посуды. Даже стройматериалов сейчас там не было.

Вызвал лифт, сразу открылась дверь, я зашёл, нажал на девятый этаж. Лифт был не быстрый, после нажатия на кнопку всегда была пауза, прежде чем двери начнут закрываться. Вот и сейчас возникла эта пауза. Послышались быстрые лёгкие шаги и в начавшие всё-таки закрываться двери в последнюю секунду впорхнула стройная девушка с тонкими и какими-то аккуратными чертами лица, огромными серыми глазами и длинными русыми волосами, убранными в «хвост», в джинсах и спортивной кофте. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Может, не узнает… Ага, щаз, как она сама говорит.

– Привет, Маугли, – на меня прямо смотрели яркие серые глаза. Всё-таки она реально красивая, этого не отнять.

Я снял ненужные очки и капюшон.

– Привет, Крапива.

Пауза. Она серьёзными серыми глазами смотрела на меня с каким-то странным любопытством, будто видела впервые. Никаких поджатых губ, привычного презрения или язвительности. Я смотрел на неё. Вдруг понял, что после прощания с Семёнычем впервые общаюсь с человеком, который не несёт мне угрозы. Всё, что она мне сделала, казалось сейчас милым и несерьёзным. Тем более, что я знал: Крапива была какой угодно, но не гнилой. Это, возможно, и бесило. Ко мне плохо относился неплохой человек. Если я не нравился какому-то стрёмному типу, то это меня никогда не беспокоило. Крапива же имела хороших друзей, её уважали, для своих физических данных, подходящих больше легкоатлетке, чем гимнастке, она просто отлично показала себя в двух видах спорта, что вызывало искреннее уважение, но со мной конфликтовала. Я в свою очередь привык конфликтовать с ней. И если быть честным, то по количеству подстав и гадостей за девятнадцать лет, что мы друг друга знаем, не факт, что первое место было за ней. А сейчас понял, что больше не чувствую от неё ни неодобрения, ни неприязни. Поэтому просто спокойно смотрел на неё, а потом выдал то, чего сам от себя не ожидал:

– Рад тебя видеть, – и совершенно искренне улыбнулся. Немного вымученно, но искренне.

– Ты какой-то усталый, – неожиданно не стала ёрничать Крапива.

– Спал в кабине крана, да и вообще последние дни сложные были.

– Для тебя это нормально, – то ли подколола, то ли похвалила меня Крапива. Ну ладно, у меня стрессовые выходные и всё такое, а с ней-то что происходит? Будем думать, подколола. – Тебе с длинными волосами лучше было.

– Скрываюсь от врагов, меняю внешность, экономлю на шампуне, – улыбнулся я.

Тут мы приехали на мой этаж. Крапива, оказывается, просто забыла нажать кнопку своего этажа. Было видно, что она немного смутилась. Я протиснулся со своим рюкзаком и сумкой мимо неё в дверь лифта, повернулся, посмотрел на девушку, которую знал практически всю свою сознательную жизнь:

– Пока.

– Пока.

Я продолжал смотреть на неё, пока дверь лифта не закрылась. Она смотрела на меня. В этот момент я был благодарен изготовителям лифта за то, что сделали его таким не быстрым. Благодарен за каждую секунду, что он «думал», прежде чем закрыть дверь. Дверь закрылась, лифт поехал вниз. Я стоял на площадке и слушал. Послышался звук открывающейся и закрывающейся двери и всё.

Ладно, мне тоже нечего тут торчать. Я зашёл в квартиру Семёныча. Всё было абсолютно так, как я оставил пару месяцев назад. Пошёл открыл окна. Покидал сумки на пол. Стал разбирать вещи. Что-то сложил на стул возле раскладушки, что-то отнёс в ванную, еду перетащил на кухню. Квартира достаточно большая. С балконами площадь сто восемьдесят квадратных метров. Так что места семье моего босса будет достаточно. Егор Семёныч, Анна Васильевна и две их дочки тут будут чувствовать себя прекрасно. Жаль только не я доведу до ума этот ремонт. А ведь были идеи себя ещё и в качестве дизайнера проявить. Ну да ладно, потом посожалею о своей загубленной карьере строителя.

Итак, разложим трофеи. Четыре Глока: Степана-блондина, Хилого, водителя Васи и пассажира. Глок Степана был почти разряжен. Без интернета непонятно, как разобраться с пистолетами. Пока отложу. Три пачки патронов. Две кобуры. Телефонов два: труба купленная недавно и мой старый. Пять ножей складных и обломки того самого раритетного ножа. Три зажигалки. Еда и вода. В телефоне много фоток разных переписок Васи и контактов, с которых ему звонили или писали. Потом почитаю. Первое, что надо сделать, – это пойти в ванную. Я покидал пистолеты и патроны в рюкзак, поставил телефон и аккумулятор на зарядку и пошёл мыться. После всех приключений мне это было необходимо.

Отмокал я примерно час. Ванную покинул чистым, освежившимся и голодным. Было довольно жарко, я одел только спортивные штаны и по пояс голый начал соображать себе перекусить. Когда раздался стук в дверь, у меня в одной руке был бутерброд с колбасой, в другой чашка со сладким чаем с лимоном. Я судорожно кинул бутер на стол, поставил чашку, схватил рюкзак, засунул руку, нащупал пистолет и так с одной рукой в рюкзаке пошёл к двери. Посмотреть в глазок я не мог, так как дверь ещё хорошую не ставили, а та, что скрывала от меня нежданного гостя, была убогой и без глазка. Так, а что пистолет? Передёрнул затвор. Пистолет металлически щёлкнул. Я опустил руку с ним в рюкзак.

Открыл дверь. Удивился. На пороге стояла Крапива в симпатичном спортивном костюме и пушистых тапочках. Поймал себя на том, что снова залип на её глаза.

– Я, вроде, не шумел, – через пару секунд начал оправдываться я, осторожно вытаскивая руку из рюкзака и откладывая его в сторону, не забыв при этом застегнуть его на молнию.

– Знаю. Я хотела поговорить.

– Я шуметь не планирую, вообще работать не буду, просто поживу тут несколько дней и всё. Никаких беспокойств не будет, – я не знал, какие ко мне будут претензии, но сразу пытался отмазаться от всего.

– Я не про это хотела поговорить, – с какой-то необычной интонацией сказала Крапива и просто шагнула внутрь квартиры, заставив меня сделать шаг назад. Странность интонации состояла в том, что в ней полностью отсутствовала язвительность. Это было уже что-то из ряда вон выходящее. Это настолько меня выбило из колеи, что я просто позволил ей зайти, а потом запер за ней дверь, хотя точно не планировал никого впускать.

Крапива осмотрелась по сторонам и уверенно направилась на кухню. Ну да, планировка-то у неё такая же.

– Чай с лимоном будешь? – надо же как-то начать разговор.

– Да, – односложно ответила Крапива и с интересом уставилась на пять складных ножей на моём столе. – Ты ограбил магазин сувениров?

– Нет, это боевые трофеи. Отобрал у плохих парней в честном бою, – с шутливой интонацией ответил я. Девушка ожидаемо не улыбнулась, просто с интересом посмотрела на меня. Она вообще редко при мне улыбалась и никогда в мою сторону. Нет, вру, улыбалась, но всегда злобно и всегда, когда у меня что-то не получалось или когда я облажался.

Мы сели на табуретки, потом синхронно пересели поджав ноги. Одна коленка смотрит вперёд, вторая вверх. Оба удивлённо хмыкнули. Это моя любимая поза за столом, когда я дома или один. Забавно. Но Крапива решила не отвлекаться на «цветочки» и сразу перешла к «ягодкам».

– Тебе было плохо две с половиной недели назад? – огорошила меня вопросом Крапива.

Я встал, молча налил в кружку кипяток, кинул чайный пакетик, отрезал толстую дольку лимона, насыпал две чайных ложки сахара с горкой, размешал, одновременно потерзав ложкой лимон в чашке, вытащил пакетик, поставил перед девушкой совсем не диетический, но вкусный чай. Сел обратно в ту же позу.

– Да.

Крапива выдохнула. Оказывается, она всё это время сидела, затаив дыхание, и ждала ответа. Всё страньше и страньше.

– Что с тобой случилось?

– Ты рассказывай первая.

Крапива отвела глаза, отхлебнула чаю, потом так и не поднимая глаз начала рассказывать.

– Примерно две с половиной недели назад вечером я подумала о тебе… Нет, я вдруг поняла или мне показалось, что ты думаешь обо мне или ищешь меня, – я не показал виду, но про себя хмыкнул, пусть я и не помню, какую именно «её» я искал, но уж точно не Крапиву Ивановну. Ивановна тем временем продолжала дивный свой рассказ. – Я подумала, что это какая-то ерунда, что вряд ли этот козёл будет обо мне думать.

Тут я хмыкнул уже не про себя, но и удивляться нечему. Для нас обоих не секрет, как мы друг о друге думаем. Тем временем она не стала обращать на моё хмыканье никакого внимания и продолжила.

– Я сначала не придала этому значения, но, вроде как, отчётливо осознавала, что ты меня ищешь. Странное чувство. До этого никогда такого не было. Потом это на какое-то время прекратилось, а потом тебе стало очень плохо. Так плохо, что мне стало за тебя страшно. Будто ты умер несколько раз подряд в мучениях. У меня у самой сильно разболелась голова, настолько что даже блевать бегала в туалет. Ну, думаю, ладно, месячные скоро, мужика давно не было, – я запил очередной хмык чаем, – в общем, было странное состояние и странные мысли, но не настолько, чтобы я всерьёз забеспокоилась, так что я выкинула всё это из головы. А на следующий день на тренировке верхняя мне в спину кинула чешкой, и я сначала её поймала, а потом обернулась. Никто не обратил внимания, а я удивилась. После тренировки я дождалась, когда все уйдут из зала, и стала пробовать подкидывать предметы и ловить их с закрытыми глазами. Я поймала всё, что подкинула. Я не могу это контролировать, это включается само, но это реально работает. Я могу увернуться от чего угодно.

Я максимально быстро бросил Крапиве в голову кусок хлеба. Та качнула головой и тот пролетел мимо всего в сантиметре от её уха. При этом рука с чаем даже не дрогнула. Крапива даже толком не удивилась, но состроила недовольную физиономию.

– Да именно так это и происходит. Не перебивай. Что и кому сказать, я не знала, да и стрёмно как-то, поэтому просто тестировала эту способность. Через какое-то время стало получаться по желанию включать и выключать эту штуку. Потом примерно неделю назад я почувствовала снова, что тебе плохо. Не так, как в первый раз, но очень плохо. Потом ещё несколько раз тебе было плохо. Я уже не могла не верить, что то, что происходит со мной, связано с тобой. Если честно, до сих пор сомнения, что не схожу с ума. Но было ещё кое-что непонятное. В пятницу я отпросилась с работы пораньше, попрощалась со всеми, но пошла не на улицу, а в туалет. Он у нас в конце коридора, до него достаточно далеко идти. Пока была в туалете, вспомнила, что забыла в офисе пиджак, возвращаюсь, а мне подруга говорит, что только что заходили три человека в серых костюмах и спрашивали про меня. И она им сказала, что я уже ушла, она и сама так думала. Я видела их в окно, как они вышли из здания. Три почти одинаковых человека в серых костюмах, я никого из них раньше не видела. Потом тем же вечером мы с родителями уехали на дачу, вот сейчас только вернулись. На даче в субботу я снова почувствовала твоё состояние, только было непонятно, что именно с тобой происходило. Тебе тоже было плохо, но как-то по-другому. Будто боль не физическая, а душевная. Вчера я периодически ловила вспышки твоих эмоций. И все негативные. Сегодня ничего не чувствовала. Два часа назад мне подруга позвонила и сказала, что эти же люди снова за мной приходили, она им сказала, где я живу. Я на своей машине решила поехать домой раньше родителей и почему-то спешила, будто на пожар. И вот я вижу тебя в лифте! Мама с папой только что приехали. Я им сказала, что к тебе в гости пошла. Я понятия не имею, что происходит! Что ты сделал?

Вот, как интересно. За мной значит заходили в субботу, а за ней в пятницу. Сейчас понедельник. Где меня найти, я очень надеюсь, не знает никто. А вот, где искать Крапиву Ивановну, вычислить легко. Она не так давно переехала в новый дом с семьёй и жила здесь чуть меньше полугода, наслаждалась звуками соседского ремонта. Не только я один сверлил стены рядом с ней, но что-то мне подсказывало, что сверлила мозг в ответ она только мне.

Конечно, такой эпичный рассказ, заслуживал эпичного хмыка, но прям совсем эпично не получилось. Всё это время я не смотрел на Крапиву, просто внимательно слушал. И когда она напоминала о моментах «тебе было плохо», то всё, что я вспомнил про психушку, вставало перед глазами. Даже голова заболела. Крапива замолчала, я посмотрел на неё.

– Ой, Маугли! – она аж отшатнулась, – у тебя глаза красные, как у вампира.

Я встал и пошёл смотреть в зеркало в ванной. Увидел ожидаемо красные глаза. Но всё-таки не так сильно, как раньше. Вернулся. Чутьё мне подсказывало, что проблем стало больше. Плюс ко всем моим вполне реальным трудностям прямо сейчас добавлялось что-то ещё. Более значимое и неотвратимое. На секунду показалось, что Фёдорыч и вся эта канитель с ЧОП «Нож» – просто какая-то несерьёзная суета. Но потом промелькнувшие картины трупов и послания жены Васи-водителя напомнили мне, что эта суета весьма даже штука важная.

– Маугли. Что скажешь? – Крапива проявляла в отношении меня завидную выдержку, давая мне собраться с мыслями. Не давила, не истерила, не язвила, а просто напомнила о себе.

– Я называю это Восприятием.

– Что?

– Я тоже умею ловить предметы с закрытыми глазами… – я поймал пущенную мне в лоб чайную ложечку, – и с открытыми тоже ловлю. Только у меня всё немного сложнее.

В списке людей, которым я бы хотел рассказать свою историю, Крапива не попадала даже в первый миллиард. Но обстоятельства изменились. Я больше не чувствовал в ней враждебности. Может быть, немного язвительности, но я и сам в этом плане не лучше.

– В общем, Крапива Ивановна, – Крапива никак не прореагировала на то, что назвал её по имени-отчеству, так как сама именно так всем представлялась, – вот что происходило со мной…

Я рассказал всё подробно до момента, когда вернулся после атаки на Елисея и поехал на пляж. Рассказал всё, даже то, что искал некую «её», но отметил, что никаких признаков этой её у меня не было. Вот не верилось мне, что Крапива – это та самая «она». Ну и про семь трупов не хотелось пока рассказывать. Про то, что похожие люди искали меня в субботу, я тоже рассказал. Подытожил только, что выходные был за городом, решал личные дела.

Крапива переваривала недолго. Скорее всего, чего-то такого она и ожидала.

– Что будем делать? – спокойно поинтересовалась она, простым вопросом объединив нас в команду.

– Я не уверен, что что-то надо делать. Мне эти странные люди опасными не кажутся. Понятия не имею, кто это такие, – на самом деле, опасными они мне казались, но действовать в команде с Крапивой сейчас было как-то неправильно. Мне вот она была не нужна от слова совсем.

– Не ври! Кажутся они тебе опасными и мне кажутся. Я их видела. Жуткие какие-то. И ещё мне кажется, ты что-то недоговариваешь. Я знаю, когда ты делаешь вид, что врёшь, а на самом деле говоришь правду. Эти ножи действительно твои трофеи. Когда ты врёшь, ты говоришь серьёзно, а когда за шуткой скрываешь правду, ты говоришь как раз так, как про стрижку и трофеи. Ты не всё мне рассказал, – припечатала Крапива и уставилась на меня своими серыми глазищами.

Чёрт, коза проницательная. Я вот понятия не имею, когда она врёт, а когда правду говорит, хотя за девятнадцать лет мог бы её изучить. А она меня как открытую книгу читает, значит. Да меня никто никогда вычислить не мог, что я вру! Это моя самая первая суперспособность. Если я хочу, чтобы мне верили, мне верят, и неважно, с каким выражением я это говорю. А тут, оказывается, у меня личный детектор лжи появился. Ну, а что я теряю? Я всё равно войну затеял. Погибну в разборках с этим Фёдорычем – так хоть кто-то правду про меня знать будет. А если всё удачно сложится, то и ладно.

– Когда ты научилась так хорошо во мне разбираться? – сказал я, чтобы заполнить паузу.

– Мы давно друг друга знаем, было время, – но глаза в сторону отвела.

– Ладно, неважно. Да, я не всё рассказал. Выходные у меня были просто огонь…

Я рассказал подробно всё, что происходило, включая, как я сидел и читал послания жены Васе-водителю. Стало как-то легче на душе. Вроде и всё правильно сделал, но когда рассказал, то испытал сильное облегчение. Будто какой-то спазм рассосался в голове. Крапива не спешила с ответом. Потом вернула мне хмык.

– Да уж. У тебя всё и в правду посерьёзней будет. Нашёл Маугли своего Шерхана.

– Ещё не нашёл, но найду. Фёдорович этот скорее шакал на побегушках у Шерхана, несмотря на всю свою брутальность и древний ножик, а самого этого заказчика я ещё не нашёл. Сейчас хочу как раз после всей этой гонки отдохнуть и придумать, что дальше делать.

Неожиданно Крапива мне улыбнулась. Впервые за сколько помню! Именно мне. Потом протянула в мою сторону кулак с оттопыренным мизинцем и спросила:

– Мир?

Я зацепил её мизинец своим, и мы пару раз тряхнули руками. Мир. Я смотрел на Крапиву и улыбался. Она смущённо отвела глаза и тоже улыбалась. Потом взяла со стола крошку хлеба и кинула в меня. Я даже не стал уворачиваться. Бывает же. Из расчётливой язвительной сучки Крапива превратилась во вполне симпатичную девушку. Да ладно, чего врать, в очень красивую девушку. Да чего уж там… в офигенно прекрасную девушку. Я продолжал смотреть на неё.

– А куда ты нож этот дел? – поинтересовалась девушка, я как-то упустил эту деталь в своём рассказе.

– Сломал. Хотелось хоть как-то сдачи дать. Да и безумием весь этот фетишизм отдаёт. Обломки с собой таскаю, правда.

– Знаешь, ты всё правильно сделал, хотя в голове, конечно, не укладывается.

Я в очередной раз залип, глядя в её глаза.

– Маугли. Даже не думай.

– Что не думай? Я вообще не думаю!

– Думаешь! О чём-то ещё думай.

– Я не то чтобы думаю, просто мечтаю.

– Даже не мечтай!

– Мечты запрещать нельзя! И вообще, я мечтаю победить всех врагов в первую очередь.

– А во вторую?

– Завоевать твоё сердце, конечно же!

– Даже не знаю, что сложнее… Я что-то даже не представляю, что тебе с этими отморозками делать.

– Я тоже не знаю. Плюс суперспособности эти. Может, мы с тобой избранные? Или с другой планеты? Эти, криптонцы?

– Эстонцы! – передразнила меня девушка, – у самой примерно такая же чушь в голове. Но эти трое меня реально беспокоят.

– Разберёмся. Ещё чаю?

– Давай! Он у тебя вкусный получается.

– Я в него сахар кладу.

– Да ты что?! Нельзя так с девушками! Это ужасно вредно и не полезно!

– Я думаю, иногда можно устроить себе сладкую жизнь, – я набрал воды и поставил чайник нагреваться.

Неожиданный стук в дверь был очень некстати. Стучали странно. Тук. Пауза в две секунды. Тук. Такая же пауза. Тук. Семёныч так бы точно не стал стучать. Тогда кто. Я бросился к рюкзаку, открыл молнию и засунул руку. Показывать пистолет при Крапиве не хотелось. Крапива тоже подошла к двери и стояла в прихожей.

Я открыл дверь. Три человека в сером. Серые, совсем не идеально сидящие костюмы, бледно-жёлтые рубашки. Терпеть не могу этот цвет. Гости не проявляли никакой агрессии, только тот, что стоял ближе всех к двери, светил фонариком из необычного мобильного телефона прямо на меня. Они просто стояли. Я открыл дверь. Никакой опасности я не чувствовал. Они зашли. Увидев Крапиву, один поднял руку, в которой тоже был телефон с включённым фонариком и посветил на Крапиву. Та тоже спокойно смотрела на вошедших, и на её лице не было никакого беспокойства.

– Вы сейчас должны будете выйти за мной из квартиры, зайти в лифт, спуститься на лифте вниз, выйти из лифта, выйти из дверей подъезда, пройти и сесть в машину, в которую вам укажут. Там будете ожидать следующих инструкций, – слова говорившего не вызывали никаких сомнений и никакого протеста. Его речь, словно сшитая из записей слов, казалась идеальной. Мной овладела абсолютная готовность сотрудничать. Самый верный пёс за самую сладкую косточку не проявит такого рвения, чтобы выполнить команду, как был готов это сделать я. Я посмотрел на Крапиву. Она выглядела такой же заинтересованной. Будто мы должны были выполнить небольшой, но невероятно интересный квест. У меня были мысли, что это вообще легко! Да я это на раз сделаю! Даже лучше, чем меня просили. Я и сам могу разобраться с тем, как лучше поступить! Я сконцентрировался на том, чтобы выполнить всё, что мне сказали. Не дай бог я ошибусь. Я разве что не пританцовывал в готовности исполнить поставленную задачу. Рука в рюкзаке всё также сжимала пистолет, захотелось его достать и показать гостям, вдруг он пригодится. Так-то он мне немного мешал. Я с радостной улыбкой вытащил пистолет и протянул его тому, кто дал мне приказ. Дальше все действующие лица начали двигаться с совсем другой скоростью.

Тот мужчина, на которого смотрит дуло пистолета, резко отскакивает в сторону, чтобы дуло не смотрело на него, я не понимаю, почему он так делает, но теперь пистолет направлен на того, что стоит прямо за ним. Тот тоже отскакивает в сторону, чтобы уйти с потенциальной линии выстрела. Тот «серый», что светит на Крапиву, тоже делает шаг в сторону, я не понимаю этой игры и продолжаю протягивать пистолет тому, что давал мне поручение. Он отскакивает в сторону ещё раз. При этом практически одновременно я слышу его голос: «Останови его». Я не очень понимаю, что имеется в виду. Крапива не подходит под «его», значит это либо тот, кто светит на неё, либо тот, что стоял сзади всех и сейчас достал странный предмет и направляет его на меня. Предмет выглядит опасным, мне кажется совсем неправильным стоять на том месте, куда указывает этот опасный предмет. Моя готовность сотрудничать, требует найти выход! Срочно! Я не выполняю поручение мгновенно! Тут приходит осознание, что остановить надо самого опасного, тем более что он находится совсем близко от отдавшего приказ. Я плавно, но очень быстро смещаюсь с линии угрозы, направляю пистолет на голову человека с опасным предметом в руке и делаю выстрел. Я хочу всё сделать идеально. Получается. Пуля попадает точно в лоб. Тот падает. Я его остановил.

Поворачиваюсь к человеку, который отдавал приказы, тот уже вытащил из кармана ту же штуку, которая мне казалась опасной. Небольшой чёрный цилиндрический предмет, примерно пятнадцати сантиметров длиной и два сантиметра толщиной, с небольшим утолщением на конце. Предмет не зря кажется опасным. Тот, кто давал мне поручения, направляет предмет на меня. Квест становится более сложным! Но я сразу понял, что просто не будет! Никто не отменял задачу выйти из подъезда. Мёртвым я из него не выйду. Надо будет выйти из подъезда и при этом остаться в живых. Пока в голове неторопливо двигаются эти мысли, я уклоняюсь от какого-то потока вибрации, а вот дверной косяк за моей спиной такой мобильностью похвастаться не может, поэтому в том месте, где его касается разрушительный луч, он разлетается в мелкие щепки, будто в него попала циркулярная пила, нет, три циркулярных пилы и одна дрель. Пока я успеваю, но рука с опасным предметом двигается быстро. Точно, это просто препятствие, чтобы выполнить квест! Я знаю, что делать! Я стреляю и попадаю в локтевой сустав того, кто давал мне приказ. Опасный предмет перестаёт испускать разрушительную вибрацию и падает на пол. Тот, что светил фонариком на Крапиву, тоже успевает вытащить опасный предмет, но я уже понял правила игры. Я стреляю ему в плечо. Что там говорил квестодатель? Я должен выйти из квартиры? Моя готовность выполнить задачу так и держится на высоком уровне, но я уже понял, что это задача с барьерами и я должен её решить, несмотря на препятствия. Человек, который светил на Крапиву – это барьер, и в задаче не говорилось, что он должен выйти из квартиры с нами. Я снова понял, что делать! Я стреляю ему в голову. Ещё одним барьером меньше. Мужчина, что поставил мне задачу добраться до машины, говорит:

– Стоп!

Я останавливаюсь. Теперь я не уверен, что ему нужен пистолет, но тем не менее держу пистолет направленным на него, чтобы он мог его взять. Пауза. Человек молчит и смотрит на меня. Он держит фонарик и светит на меня и Крапиву. Рана в локте его особо не смущает, во всяком случае он не обращает на неё внимания. Я жду, когда он пойдёт, чтобы последовать за ним. Он молчит, потом спокойным голосом произносит:

– Выстрели в неё и убей, потом убей себя.

Я перевариваю услышанное. Пока что у меня получилось выполнить все директивы, что мне поручались. Я быстро находил подходящее решение. Сейчас я получил взаимоисключающие приказы. Мы с Крапивой не сможем выйти из дома, если я убью нас обоих. Приказ выполнить невозможно. Надо выбрать. Выйти из дома или убить себя и Крапиву. Приказ убить был произнесён однозначно. Я направил пистолет в голову Крапиве, та спокойно смотрела мне в глаза. Никакого протеста не было. Можно стрелять. А можно ли не стрелять? Не то, чтобы я против, но, возможно, это не самый правильный способ выполнить все приказы, которые я получил. Это же квест, он сложный! Не может быть всё так просто. Предыдущие приказы не отменены! Тем более, как же мы выйдем из подъезда, если будем оба убиты? Никак. Но убить надо. Игнорировать поставленную задачу нельзя. Все, я понял!!! Самое важное было в самом начале! Я с Крапивой должны дойти до машины. А всё остальные – это барьеры! Прикольный квест! Я резко перенаправляю пистолет и стреляю «серому» в голову. Успеваю заметить, как его глаза удивлённо расширяются, но потом один из них пробивает пуля. «Выстрели в неё и убей»: я выстрелил в «неё» – в голову и убил. Что делать с «потом убей себя». Когда потом не сказано, но сказано выйти и ждать инструкций, поэтому я выйду, сяду в машину и буду ждать инструкций, потом убью себя. Без проблем!

Пока все мои расчёты несутся в голове, серый падает вместе с фонариком. Фонарик перестаёт светить. Я чувствую готовность бежать вниз, но это не обязательно делать быстро. Смотрю на Крапиву. Она немного растеряна. Она ещё не разгадала, как правильно пройти этот квест.

– Пойдём, нам надо к машине! – с радостной улыбкой говорю я, кладу пистолет на грудь последнего упавшего серого, перешагиваю через него и иду к входной двери. Крапива с довольной улыбкой следует за мной.

Мы торопливо идём к лифту, не забыв прикрыть дверь, спускаемся, выходим из подъезда и начинаем искать машину. Мы не знаем, в какую сесть. Мы пытаемся открыть двери у всех машин подряд. Все закрыты. Мы удаляемся от подъезда…

Нас отпустило чуть меньше, чем через час на автобусной остановке. Так и не найдя открытую машину, мы заметили небольшой маршрутный автобус с открытыми дверями. Тут же забравшись в него, стали ждать указаний от мужика, который мёртвый лежал в квартире Семёныча. Мы знали, что он не придёт, но надо было ждать. От этой нелогичности нас пробило на хи-хи. Мы сидели и глупо хихикали, периодически закатываясь истерическим смехом. Маршрутка стояла и никуда не ехала, либо ожидая большего количества пассажиров, либо времени отправки. Не знаю, что в точности подумал водитель, когда к нему в автобус забежал по пояс голый босой парень и девушка в спортивном костюме и тапочках, которые посидев три минуты начали хихикать, периодически заливаясь абсолютно истеричным смехом.

– Э, давай, выходи из автобуса, я наркоманов возить нэ буду! Давай, выходи! – мы, наконец, получили хоть какое-то указание и вышли из автобуса. На остановке мы проторчали ещё минут тридцать, ожидая других приказаний, после чего нас постепенно отпустило.

– Маугли. Пошли домой, – первая пришла в себя Крапива. Я идиотски улыбнулся и пошёл за ней.

Пока шли, моя идиотская улыбка пропала. Я резко вспомнил, что происходило. Присел на небольшую оградку возле детской площадки. Крапива присела рядом. Положила руку на моё колено. Она молчала. Я тоже.

– Я мог нас убить. Я мог убить тебя.

Крапива только успокаивающе похлопала меня по руке. Ей, по ходу, тоже было не просто.

– Твои родители! Они только от них могли узнать, где ты! – я подскочил как ужаленный. Мы подскочили и побежали обратно к дому. Добравшись до двери её квартиры, мы заскочили внутрь.

– Мама!!! – закричала Крапива, как только оказалась внутри.

– Что ты орёшь, Таечка? – обеспокоенный голос ответил нам из кухни.

Девушка рванулась на звук, и вскоре я услышал её плач, но это были слёзы облегчения. Я босой топтался в прихожей. Вскоре из кухни в прихожую вышла мама Крапивы-Таисии. Я последний раз видел её лет восемь назад на соревнованиях, когда она приходила болеть за свою дочку.

– Добрый день, Жанна Романовна. Это пранк был. Мы с Таей пошли на турники тренироваться, она всё не верит, что я больше неё подтягиваюсь, – Крапива одними глазами изобразила «рука-лицо», – а тут с незнакомого номера пришло сообщение, что в нашем доме теракт был. Мы и побежали. Рад, что ничего не случилось.

– Пранк? Это же розыгрыш? Ничего себе розыгрыш! – мама Жанна Романовна сильно разозлилась.

– Ладно, я пойду, – я скомкано попрощался и пошёл по лестнице на свой этаж. К очередным трупам.

– Я сейчас приду к тебе! – крикнула мне вслед Крапива, – сейчас переоденусь, переобуюсь и подойду!

Дверь была закрыта на защёлку, которая открывалась ручкой с любой стороны, поэтому я спокойно зашёл в квартиру. Три трупа никуда не делись, доказывая своим присутствием, что всё это нам не показалось. Я сейчас даже не против был бы оказаться наркоманом, лишь бы проснуться и осознать, что всё это мне привиделось под дозой какого-нибудь помёта бегемота или что там сейчас считается максимально убойным в среде самых упоротых зависимых. Может это всё сон? Нет, не похоже.

Первым делом я поднял с пола и отнёс из прихожей в другую комнату странные приборы, которые я в изменённом состоянии сознания принял за телефоны. Похожи, да, такой же примерно формы, но точно не телефоны. Во всяком случае, я таких не видел. Я ощупал карманы одного из «серых» – ничего. У других вытащил из карманов ещё один «фонарик» и «цилиндр». У того, что я убил первым, в кармане также были ключи от машины. Всё их имущество состояло из трёх «фонариков» и трёх «боевых цилиндров». Никаких бумаг, денег, карточек, документов. Костюмы у всех одинаковые, рубашки, штаны, носки и туфли тоже. Как избавляться от трупов в квартире, я не знал. И идей тоже не было. В итоге я перетащил тела в самую маленькую комнату. И стал ждать Крапиву. Почему-то её всё не было. Наконец, послышался стук, я взял пистолет и открыл дверь. На этот раз без неожиданностей. Крапива. В кроссовках, переобулась, как и обещала.

– Ты чего так долго обувалась? – поинтересовался я.

– Маму успокаивала, папу успокаивала, от брата отбивалась, потом расспросила, не приходил ли кто. Они сказали, что три человека приходили, меня искали, она им на эту квартиру указала. Видимо, они её тоже обработали, раз она так легко согласилась им адрес сказать. Я сказала, что это конкуренты из другой сети фотостудий меня переманить хотели, но я их послала подальше.

– Кстати, а ты вообще кем работаешь?

– Администратором в фотостудии. Иногда фотографом.

– Прикольно, как наших разбросало. Я вот на стройке.

– Да уж видела, какой ты строитель, – ухмыльнулась Крапива, явно вспомнив что-то забавное, я ожидал язвительного продолжения, но его не последовало, – хотя молодец, и флажок и шпагаты сохранил.

Это она, без сомнения, мой стриптиз оценила по достоинству.

– Да, на стройке это не сложно.

Крапива посерьёзнела.

– Маугли, а как ты умудрился приказ «убей её, потом себя» нарушить? Я же рядом стояла. Да я бы тебе сама голову под пистолет подставила. У меня ничего, кроме желания как можно лучше выполнить приказ, в голове не было. Как у тебя это получилось? Ты же тоже под гипнозом был!

– Я тоже хотел выполнить, но какая-то свобода выбора внутри этих внушений у меня была. Я мог выделить одно слово как более значимое, а другое как менее значимое. Один приказ сделать более важным, чем другой приказ. Я мог думать, пусть и ущербно, и мне кажется, что я не на сто процентов подчинялся, так как когда я получил приказ убить тебя, я сначала стал думать, а не действовать, лишь бы затормозить процесс, но как только у меня проскочила мысль, что выстрелить в этого урода будет выходом, я не позволил мысли продолжиться и на секунду, чтобы логикой не отсечь этот вариант. В общем, я сейчас вижу, что сопротивлялся, хотя сам этого не понимал.

– Ты мне жизнь спас!

– Я же тебя под угрозу и подвёл. Эти перцы появились вскоре после того, как у нас суперспособности проклюнулись. А это произошло после того, как я бухой в психушке на странном эксперименте оказался. Что-то мне там сдвинули. Но почему это так на тебе сказалось, я не знаю. Я не помню, чтобы искал тебя или думал о тебе. Но получилось, что получилось. Сейчас у нас задача номер один – избавиться от трупов. И я надеюсь, что никто полицию не вызовет из-за звуков выстрелов. У меня, вроде, со всех сторон ремонт в квартирах идёт. Это только у тебя семья – любители звука перфоратора, а больше тут мало кто живёт. Пока большая часть людей ремонт в подъезде не закончит, тут жить стрёмно. В общем, не должны никого вызвать. Ну, бабахнуло что-то и ладно.

– Что с трупами делать, я не знаю, но придумаем. Машина у меня своя, хотя бы с машиной помогу.

– А вообще, чего тут думать? – я кое-как начал генерировать решения. – Надо купить большие мусорные мешки, максимального объёма, покидать в них тела и увезти куда-нибудь. Тут сейчас из подъезда тонны мусора каждый день выносят. Никто внимания на новые мешки не обратит. Могут только удивиться, что мы их в машину кладём, но это уже наше дело. Только я боюсь в городе под камерами показываться, придётся тебе съездить. Возьми мешки самого большого объёма, самые толстые. А! Купи, пожалуйста, на свой паспорт новую симку, а то я со своей ни звонить, ни в интернет выйти не могу. Деньги есть?

– Всё сделаю, есть! – Крапива уже повернулась уходить, потом замерла буквально на секунду, а потом неожиданно чмокнула меня в щеку, и оставив меня стоять с глупой улыбкой на лице, выскочила за дверь. Даже не знаю теперь, плохой понедельник день или хороший. Проблемы у меня и до этого были, а вот таких приятных бонусов не было. Ну да ладно, вернёмся к нашим баранам. То есть не совсем баранам. Трупам, в общем.

Я перетащил их в ванную, раздел. Тела самые обычные, худощавые, никаких татуировок или пирсинга. Сходил на кухню, взял нож, и перерезал горло всем троим. Положил так, чтобы кровь стекала в канализацию. Всё-таки, если грузить в мешки, то пусть они будут хоть чуть-чуть полегче. Так, что там дальше? Дальше мыть полы!