Маугли 1. Конец отпуска.

Глава 17

Я проснулся от того, что меня трясли за плечо.

– Маугли вставай! Шесть утра уже!

Я быстро пришёл в себя.

– Так мы в шесть уже должны были быть у дома Череватова!

– Я решила тебя не будить, и так ты меньше четырёх часов спал. Если ты не сможешь нормально действовать, ты нас обоих подведёшь. Ты как себя чувствуешь?

– Сейчас проверю, – я встал, не стесняясь того, что нахожусь в одних трусах, меня Крапива большую часть жизни именно таким и видела на тренировках – в одних трусах, только трусы не семейные, а спортивные.

Поприседал, принял упор лёжа, отжался десять раз, ничего не болело, тряски в руках не было, слабости тоже. Вышел на середину комнаты и сделал сальто назад. Приземлился в доскок, то есть когда идеально встал, не делая никаких шагов, чтобы сохранить равновесие.

– Всё отлично! – я повернулся к девушке спиной. – Покажи пальцами число.

Крапива подняла руку в жесте поклонницы жанра хэви-металл. Я увидел это Восприятием.

– Коза!

– Сам козел!

– Не, я имею в виду, что ты показала жест, который называется «коза» – оправдался я. Крапива решила не оправдываться. – Восприятие работает. Сейчас я бегом в душ и выдвигаемся!

После душа я быстро экипировался, мы погрузили почти все наши вещи в машину и поехали.

В полвосьмого я высадился за квартал от дома Череватова. Подходя, я смог осмотреться повнимательнее. Передо мной была относительно новая одноподъездная высотка. Мне всего лишь надо было держать единственный выход под контролем, чтобы не пропустить злодея. Я быстро нашёл подходящее место в соседнем дворике на укромной лавочке под тополем, вытащил телефон и склонился над экраном, сразу превратившись в стандартного представителя человечества образца третьего тысячелетия. Кого-то, возможно, могла смутить моя мешковатая кофта, слишком тёплая для лета, но сегодня утро было прохладным, так что даже она была вполне уместной.

– Проверка связи, – негромко произнёс я сразу после того, как сел на лавочку.

– Всё нормально, я удобно встала. Как только ты скажешь, что он выезжает, мне секунд тридцать надо, чтобы дорогу заблокировать.

– Хорошо. Я тут на лавочке сижу, смотрю на выход.

– Молодец, а я смотрю на дерево и на дом.

– Волнуешься?

– Нет. Не особо пока. А ты?

– А я волнуюсь, как вспомню, что ты со мной вчера сделала, так и волнуюсь.

– Забудь! Сейчас вообще не до этого! – хихиканье выдало, что тема не вызывает большого протеста.

– Согласен, не до этого. Но мы к этому вернёмся!

– Нам бы выжить.

– Ну, у меня вчера мотивация выжить в разы выросла. Так что всё хорошо будет.

– Вот, когда выживем, тогда и вернёмся к твоим вопросам.

– Договорились! О, подожди, выходит кто-то, – дверь подъезда открылась и из неё вышел Череватов. – Это он! Заводись! И пяти минут не прошло, как он вышел. Сейчас смотрю, куда едет, и если в твоём направлении, то скажу сразу.

Я подождал, пока Анатолий Фёдорович перейдёт через двор и сядет в машину. Что-то меня смутило, будто я что-то упустил, но я так и не понял, что именно. Мерседес тронулся и выехал за шлагбаум, повернув туда, где его ждала Крапива.

– Едет в твою сторону! Я бегу!

Я побежал по намеченному маршруту, бежать мне было примерно километр, четыре-пять минут. Я побежал, стараясь сберечь дыхание. Предчувствие было какое-то нехорошее. Я пытался понять, что же меня напрягло, но не мог. Ладно, справимся. Пистолет сзади на поясе придавал уверенности. С передёрнутым затвором. Тьфу, со взведённым.

Вот эта часть дороги. Впереди стоит чёрный Гелендваген, Ауди Крапивы не видна, но по идее она должна быть как раз перед Мерсом. Я замедляюсь и стараюсь идти по обочине, чтобы не привлекать внимания. Иду по левой стороне, чтобы контролировать водителя.

Когда я был метрах в тридцати от Мерседеса, Череватову, видимо, надоело смотреть на беспомощную Крапиву, и он вышел из машины. Одет наш противник в чёрную кожаную куртку, джинсы и ботинки «чукки», солнцезащитные очки задраны на лоб. Я смотрю в землю и стараюсь идти максимально спокойно, хотя сердце колотится. Блин, нельзя было Крапиву вовлекать в план. Поставила бы машину, да убежала за угол дома! Череватов тем временем хлопает дверью машины и поворачивается к Ауди. Я быстрым шагом приближаюсь, глядя ему в спину, остаётся совсем немного, но тут он оглядывается и смотрит мне в глаза. Мгновенно узнаёт и мгновенно начинает действовать. Что значит профи! Даже тени удивления на лице не промелькнуло, а правая рука уже залетела под левую подмышку. А я ещё не успеваю даже начать движение за пистолетом. Я даже подумать ещё про пистолет не успел, как оказываюсь под прицелом на расстоянии десяти метров от очень уверенно смотрящего на меня Череватова. Я продолжаю идти вперёд, но даже не пытаюсь потянуться за пистолетом. Он, видя мою растерянность, ухмыляется и спокойно говорит:

– Руки за голову, сопляк. Подходи сюда и садись на колени.

Если это не фиаско, то близко к нему. Я наконец вижу растерянную Крапиву. Ну, кто бы сомневался, сумочки с пистолетом ни в руках, ни на плече у неё нет. Владелец «Ножа» не забыл про девушку и держа меня на прицеле он развернулся боком и, быстро окинув её взглядом, резко произнёс:

– Ты к нему бегом, – а потом со злобной усмешкой добавил, – Вова, вылезай, у нас тут засада!

А вот теперь это фиаско! Чёрт, он же сел в машину, не открыв двери ключом! Кто-то уже сидел в машине! Он просто подошёл и открыл дверь, никакого ключа в руках не было и кнопки брелка он не нажимал! Мог же сообразить, тупой я баран! Что делать? Пока казаться неопасным.

Хлопнула пассажирская дверь. Крапива подошла ко мне, собранная и решительная. Отлично! Никакого намёка на истерику или панику нет. Я сел на колени. Держа руки за головой. Появился Вова Череватов. Вблизи он казался ещё больше, чем когда я смотрел на него из будки крана. Ну да, вид из положения сверху и вид из положения сидя на коленях отличаются. Вова внушал. Примерно метр девяносто рост, вес за сто килограммов, накачанный и лёгкий в движениях. Взгляд уверенный и цепкий. Одет в тот же самый летний костюм, в котором я его впервые увидел. Когда он появился из-за капота машины, в руках уже был пистолет. Вот так вот мы напланировали. Что мы там хотели? Поймать Череватова, посадить его в собственный Мерседес и уехать в далёкие дали? Пытать его, узнать все планы и казнить? Ну, что сказать… Пока у нас отрицательный прогресс.

Тем временем папа с сыном приблизились на расстояние примерно трёх метров и держали нас под прицелами. Крапива сидела на расстоянии примерно полутора метров от меня, скопировав мою позу: на коленях, руки за голову.

– А чего их на пузо не положил? – глядя на нас спросил сын отца.

– А ты что их боишься? Посмотри на этого ублюдка. Из-за него я должен нож искать. Его и эту бабу, видимо, Степан послал.

– Анатолий Фёдорович, – стараясь показать голосом стопроцентное непротивление злу насилием сказал я, – нам Степан дал инструкции с вами здесь встретиться. Он просил меня кое-что вам передать по поводу ножа.

– Просто передать? А почему ты ко мне со спины заходил?

– Так я вас возле дома стерёг, а ей позвонил, чтобы на дороге встала и сам сюда побежал. Вот и добежал.

– Да, бегать ты мастер, это мне ребята рассказывали. Кстати, что с ними и почему ты вдруг на Степана работаешь?

– Я всё расскажу. Мне тут говорить?

Череватов-старший огляделся. Хоть улица и была пустынной, но это не исключало вероятности того, что кто-то сейчас из окна не снимает происходящее на камеру. Всё-таки двое с пистолетами, двое на коленях – это не самая тривиальная сцена для нашего города.

– Вова, обыщи их, вяжи и в машину.

– У меня одна пара наручников, я этого упакую, а девка и так доедет.

Так сейчас надо приготовиться. Надеюсь, телепатические навыки Крапивы в этой ситуации не подведут. Я посмотрел на неё, она была сосредоточена на Анатолии Фёдоровиче. Тем временем Вова засунул пистолет обратно в кобуру на поясе. И откуда-то из-за спину достал пластиковые наручники. Разложил их так, что туда можно просунуть две руки и пошёл ко мне. Я как мог старался выглядеть необидным. Вова зашёл мне за спину.

Максимальная готовность. Я прекрасно отслеживаю младшего Череватова Восприятием. Ощущаю каждый его шаг, каждое движение.

– Встань, – командует он. Я встаю, держа руки за головой. Он может увидеть пистолет, если тот выделяется под кофтой, а может не увидеть. Врал я Крапиве, что волновался на лавочке. Вот сейчас я волнуюсь. Эти мысли лёгким фоном присутствуют в голове ни капли не мешая сосредоточиться. Вот он опускает мою левую руку, заводит за спину и продевает в петлю наручников. Теперь он должен опустить мою правую руку, завести её за спину, продеть в петлю и затянуть наручники. После этого я перестану быть опасным. Левой рукой он держит меня за запястье моей левой руки.

Начинаю!

Я выворачиваю левую руку из его захвата, сам хватаю его за запястье и резко разворачиваюсь левым плечом вперёд. Вова делает шаг вперёд, я шаг назад. Он оказывается между мной и Фёдоровичем. Стрелять тот не может, спасибо мощной фигуре Вовы, она полностью меня закрывает. Череватов-старший ведёт пистолетом за мной, но не успевает, так как я укрылся за телом сына. Выстрел не звучит. Я толкаю Вову что есть силы на папу, тот сопротивляется, но всё равно делает шаг в его сторону, чем ещё больше загораживает меня. Мы с Вовой одновременно тянемся за пистолетами, Фёдорович смещается в сторону, чтобы перевести прицел на меня. Он делает это уверенно и быстро. Я не успеваю достать пистолет, как звучит первый выстрел. Пуля пролетает рядом с правым плечом, так как я успеваю увернуться. Ствол у Фёдоровича прыгает вверх, у меня появляется доля секунды. Я успеваю достать пистолет, но не успеваю, его направить на Фёдоровича. Второй выстрел! Моя голова просто телепортируется на десять сантиметров вправо, и пуля проносится мимо. Вот это реакция! Отмечаю краем сознания, что Крапива уже на ногах и несётся к машине. Никто в неё не целится. Я успеваю наконец направить руку с пистолетом на Фёдоровича, как звучит третий и четвёртый выстрел. Третий это снова Череватов-старший, а четвёртый – его сынуля. Ганфацтеры, блин!

Я уворачиваюсь, от выстрела папы и не уворачиваюсь от выстрела сына – тот и так стреляет мимо. Теперь моя очередь, но убивать никого из них нельзя. Быстрее всего получится прицелиться в старшего. В него и стреляю. Правая рука Фёдорыча брызгает кровью. Отлично, но ещё далеко не всё. Вова развернулся в его руке пистолет, он уже понял, что я очень быстр и целится мне в корпус. Я ускоряюсь на максимум, ноги толкают тело в сторону, рука Вовы смещается вслед за мной, но недостаточно быстро. Я же успеваю навести на его руку пистолет и выстрелить. Пуля попадает ему в запястье правой руки, брызгает кровь, пистолет вылетает из руки. Я смещаюсь к Череватову-старшему и бью по запястью здоровой руки, которой он уже успел перехватить пистолет. Второй пистолет летит на землю.

Я подпрыгиваю к Вове и бью его ногой туда, куда он совсем не готов. Судя по округлившимся глазам, Вова на время забыл даже о боли в раненом запястье. Он со стоном падает на землю. Я направляю пистолет на Череватова-старшего и скороговоркой будто очень спешу – ну, а так оно и есть – приказываю:

– На землю лицом вниз!

Тот послушно садится на колени, после чего валится на живот. Я стряхиваю с руки так и не затянутые наручники, подхожу к Вове, переворачиваю его лицом вниз и со всей силы стягиваю наручники на его запястьях. Ему, наверное, сейчас так даже лучше, чтобы кровь остановить. Подбегает Крапива с пистолетом в руке.

– Этого на заднее сиденье! – сказа я ей.

– Вова, будешь шалить, умрёшь. Мне с кем-то из вас поговорить надо, но с папой удобнее. Понял? – Вова молча кивает. Глаза ненавидящие, но силу за мной признаёт. Сейчас, очевидно, просчитывает варианты, как вернуть инициативу, ну, пусть просчитывает. Главное, чтобы в машину сел.

– Анатолий Фёдорович, ты тоже на заднее сиденье садишься. И тоже не выпендриваешься. Доступно объясняю?

– Ублюдок, ты об этом пожалеешь! – как-то не клеится у нас взаимопонимание. Не готов пока Фёдорыч передать бразды правления в мои руки. Но это пока.

– Слушай меня, тварь! Здесь твой сын. Мне для разговора только один из вас нужен. Ты должен быть счастлив, что я вам обоим место в этой машине выделяю. Либо ты поедешь с ним, либо ты поедешь один, а его труп останется здесь. Быстро в машину! Сядь и помалкивай! Понял?

– Понял. Я сяду.

– Встал и пошёл.

Анатолий Фёдорович, зажав рану в правой руке, подошёл к машине и сел на заднее сиденье.

Я захлопнул дверь и обратился к Крапиве.

– Сядь в Ауди и едь за город, куда мы планировали. Связь также держим. Я за тобой.

– А как ты с ними?

– Они раненые, неопасные, как только за город выедем, свяжу плотнее.

– Хорошо, – партнерша развернулась и побежала к своей машине.

Я быстро сел на место водителя. Чёрт, на этом космолёте, я ещё не летал. Я залип на панель управления. Машина была заведена. Но что и куда двигать было не ясно. Я какое-то время тупил, но всё оказалось проще, чем я думал. Машина поехала. Эту часть города я знал неплохо, поэтому рулил достаточно уверенно. Периодически проверял пленников Восприятием.

– Значит так, Череватовы, – обратился я к пленникам, – не мешаете мне ехать, дольше проживёте. Вова, оттопырь любой палец на левой руке. Мизинец. Сейчас большой. Сам такой!

Последнее прозвучало в ответ на средний палец.

– Теперь поняли, что я вас обоих и без глаз вижу? Поняли. Так вот, пистолет у меня под рукой, шалить не рекомендую.

Меня обматерили, но без задора. От бессилия, скорее. Хотя я не обольщался, эти двое не сдались и будут искать варианты решить со мной вопрос. Я тем временем нагнал неспешно едущую Ауди Крапивы и пристроился за ней.

– У меня всё спокойно. Едем, куда планировали, – проинструктировал я её в наушник.

– Хорошо. Будь осторожен с ними.

– Конечно.

На заднем сиденье ворочались и матерились. Матерились в основном от боли. У младшего Череватова, видимо, было достаточно сильно повреждено запястье, после чего ещё и стянуто пластиковым наручником, что ему удовольствия от поездки не добавляло. У старшего прострелена рука, но, насколько я успел заметить, кость цела. Тем не менее рана кровавая. И Анатолий Фёдорович просто пытался её зажать здоровой рукой.

– Слышь, Леонид, или как там тебя звать… Маугли, – обратился ко мне Череватов-старший, – нас перевязать надо. Иначе мы кровью истечём и говорить тебе не с кем будет.

– Потерпите. В больницу я вас не повезу, поэтому как за город выедем, так остановимся и перевяжем вас. Пока можем начать говорить. У меня такой вопрос: вы трупы нашли Николая и друзей?

– На хрена нам их искать? – как мне показалось, по-настоящему удивился Анатолий Фёдорович, – если Степан с ними разобрался, то нам только геморрой будет, если мы их найдём. И так понятно, что он их куда-то прибрал. Скорее всего как обычно ракам скормил на том пруду, куда тебя отвозил. Непонятно только, зачем он тебя в живых оставил.

– Это наши с ним дела. Кто-то ещё кроме Степана получал задачу меня убить? Кто ещё из ваших «ножей» меня ищет?

– Никто тебя не ищет, кроме ментов и родственников. Мы тебя трупом считали до сих пор.

– А кто знает про заказ на меня? Вы же там в офисе не на доску объявлений вешаете заказы на убийство.

– Кто надо, тот знает. Тебе теперь просто так не выжить. Договариваться надо будет, если жить хочешь, – мне кажется, или меня разводят. Они хоть понимают, что несут? Мне проще всего их убить. Но, видимо, они до сих пор верили в то, что Степан жив и ему нужны их деньги, а меня считали кем-то типа его помощника.

– Смотрите, если договоримся, я хочу спокойно с семьёй уехать. Для этого мне надо знать, кто ещё меня ищет сейчас? И кто заказчик?

– Ага, так мы тебе и сказали, кто заказчик. Парень, ты дел наделал уже, – Фёдорович всё более уверенно держал линию посылания меня на хрен. Как я понимаю, он думал, что, начав общаться со Степаном, он договорится с ним, а меня в расчёты брать не стоит. Значит, надо дать им расклады как есть и посмотреть на реакцию, но позже, когда приедем в укромное место. Я замолчал.

– Давай возле тех посадок остановимся, там кювета нет, съедь с дороги поближе к деревьям. Этих перевязать надо, – попросил я Крапиву.

Мы заехали под деревья, совсем недалеко от города и от дороги, по которой то и дело проезжали машины, но внимание не привлекали.

Может, пикник у нас тут. На обочине.

– Значит так, ты выходи из машины, – обратился я к младшему Череватову, после чего притормозил начавшего тоже шевелиться старшего, – а ты пока сиди.

Рука у Вовы выглядела паршиво. Пуля попала в запястье, и теперь этот сустав был полностью разрушен. Всё было залито кровью. Поскольку у меня в любом случае не было планов оставлять этих представителей семейства Череватовых в живых, то и лечить это я не планировал. Но какую-то первую помощь надо было оказать. Подошла Крапива, держа пистолет за спиной, чтобы с дороги было не видно.

– Ты знаешь, что с этим делать? – спросил я её. Нет, ну а вдруг?

– Нет, – девушку вид крови не пугал, но и чем-то эффективно помочь она не могла.

Я разрезал наручники и открыв аптечку обратился к Вове:

– Давай, говори, что делать.

– Бинт распаковывай…

В общем, под Вовины советы мы с Крапивой кое-как оказали первую помочь ему и потом его отцу. Странно себя чувствуешь, конечно, когда оказываешь своими руками помощь тому, кто хотел убить тебя, и кого, скорее всего, в скором времени своими руками отправишь проверять, есть ли жизнь после смерти.

– Господа Череватовы, нам надо отъехать подальше для приватной беседы. Я наручники на вас надевать не буду, надеюсь и вы мне хлопот не доставите. Я быстрее вас и могу отслеживать ваши движения. В общем, ведите себя прилично.

– Куда ты нас повезёшь?

– Узнаете.

Мы заняли свои места и снова тронулись в путь. Вот мы проехали поворот на Верхние Битюги, проехали поворот к току, возле которого я убил Василия и его безымянного напарника. Я вспомнил переписку водителя с женой и лишь окреп в уверенности, что Череватовы не вернутся домой.

– Это дорога на заброшенный карьер, – вдруг спокойно произнёс Череватов-старший.

– Чёрт, не получилось сюрприза, – равнодушно отозвался я.

Когда мы поехали по гравийной дороге, я так и не заметил места, где я съехал в лес, чтобы закопать трупы Степана, Николая и компании. Наконец дорога пошла под уклон, и мы остановились на том же месте, где меня в одних трусах пытались чуть ли не в жертву принести.

– Выходим.

Они вышли. Подошла Крапива с пистолетом и встала метрах в пяти от нас. Надеюсь, затвор она взвела. Мы это отрабатывали.

– Где Степан? Почему это место? Запугать нас решили? – Количество вопросов говорило о том, что Череватов-старший волнуется. Младший мрачно осматривался.

– Анатолий Фёдорович, Александр кем вам приходится? Ещё одним сыном или внуком?

Вова впился в меня ненавидящим взглядом.

– Внуком, – не стал делать большой тайны Анатолий Фёдорович. – Тебе какое до него дело?

– Не дай бог с ним что-то случится! – впился в меня глазами Вова.

– Вот об этом сейчас и поговорим, – я решил не юлить и не хитрить, – я хочу вам кое-что рассказать и предложить.

– Почему ты, а не Степан? – спросил меня Анатолий Фёдорович.

– Вот с этого и начнём. Степан был убит мной в паре метров от того места, где сейчас стоите вы. Он мне сказал, что я перешёл дорогу влиятельным людям, а также «ничего личного, просто бизнес». Он дал нож Николаю и сказал ему прирезать меня им. Я был связан. Но в итоге я выжил, а они нет. Не выжил никто: ни Николай, ни Степан, ни остальные. Потом мне удалось подслушать разговор некого Синёва и Василия Сизова, они подозревали Степана в бегстве. Я убил их тоже, иначе меня бы раскрыли, после чего парой посланий мне удалось убедить тебя именно в той версии, что это Степан убежал с твоим ножом и будет требовать выкупа. Кстати, нож, который надо напитывать кровью, мне не понравился, – я повернулся к Крапиве. – Принеси этот ножик, пусть убедятся, что он у меня.

Крапива быстрым шагом сходила к Ауди и достала из бардачка целофановый пакет, в котором лежали обломки ножа. Принесла мне. Я высыпал содержимое на землю перед офигевшим Анатолием Фёдоровичем.

– Ты охренел?! Ты что сделал?! – заорал Анатолий Фёдорович и дёрнулся в мою сторону.

– Стоять! – заорал я и выстрелил между ним и его сыном. Пуля ударила в дверь мерседеса. Череватов-старший замер.

– Нет больше легендарного ножа, Анатолий Фёдорович. Сломался. Так вот, я продолжу. Мне пришлось скрываться и искать возможность пообщаться с тобой с глазу на глаз. На разговор с Владимиром совсем не расчитывал, но не могу сказать, что меня такой расклад не устраивает, совсем наоборот.

Череватов молчал. Но смотрел очень нехорошо.

– Анатолий Фёдорович и ты, Владимир Анатольевич, скажите мне, пожалуйста, как люди бывалые, что мне делать в текущей ситуации? Вводные данные такие. Моя семья потеряла сына, меня ищут, моя мама и отец сейчас очень волнуются. Я очень переживаю за своих родителей. Они не заслужили, что с ними такое происходит. Но пока никто не знает, что я жив, мы все в относительной безопасности. Но стоит мне объявиться, как все те, кому я перешёл дорогу, снова будут желать моей смерти и будут использовать мою семью, чтобы надавить на меня. Мне очень не нравится, что меня хотят убить. Мне также очень не нравится, что мне самому пришлось убивать и скрываться. И ваш бизнес, Анатолий Фёдорович, мне тоже очень не нравится, – всё это я говорил, пристально глядя в глаза Череватова, он тоже не отводил от меня своего тяжёлого взгляда. Но мой оказался тяжелее, Череватов-старший опустил глаза.

– Так вот, я продолжу. Меня втянули в игру на выживание. Либо я, либо меня. Просто очень бескомпромиссная игра. Какой-то, прямо, хардкор. Пока по очкам я выигрываю, но расстановка фигур так себе. И вот мне в руки попадают две серьёзные фигуры. Так что мне с ними делать? Оставить на доске, чтобы они могли играть против меня или убрать с доски? Я не верю, что могу заставить или уговорить вас обоих играть на моей стороне.

– Что ты задумал? – глядя в землю спросил Череватов-старший.

– Я хочу, чтобы вы мне всё рассказали, что вам известно про заказ на меня. Кто заказал меня? Кто ещё из вашего ЧОПа знает про этот заказ? Как мне их найти? Слабости и сильные стороны этих людей. Их ресурсы и возможности. Мне придётся их убить. Всех. Расскажите всё, что вам известно о них, что пригодится мне в этой игре. Или войне. Вы всё мне расскажете, что может мне помочь.

– А потом? – поднял на меня глаза Анатолий Фёдорович.

– Потом я вас убью. Обоих.

– Володя к этому не причастен, его за что?

– Володя к этому причастен. Я слышал ваш разговор возле сожжённой машины. Я был там рядом.

– Зачем нам тебе помогать, если ты нас убьёшь? – спросил Владимир, но по его глазам было понятно, что он догадывается, что я отвечу.

– Александр Череватов будет жить. Он действительно мне ничего не сделал, но поймите меня правильно: в лагере врага только враги. Он на стороне врага. У меня сейчас два варианта: стараться убить всех, до кого смогу дотянуться, всех сотрудников ЧОП «Нож», всех ваших родственников, либо убить ключевых врагов, чтобы остальные просто самоустранились. Я не хочу убивать больше необходимого, но я уже умею убивать и буду это делать и дальше. Вы оба свою смерть заслужили. Нельзя играть в такие игры и не рисковать. Всё что я вам сейчас оставляю, это возможность сохранить жизни родных. Выбор простой: либо вы умираете, зная, что помогли выжить своим родным, либо за счёт жизней близких вы выгораживаете заказчика. Я понимаю, что так себе предложение, но вряд ли вы можете ожидать большего от человека, который стоял здесь связанный и кого должны были прирезать каким-то, сука, офигенно легендарным ножиком, – мне уже не удавалось сдерживать эмоции. Я переводил взгляд с одного Череватова на другого. Они оба смотрели в землю.

– Мы сами можем убить того, кто заказал тебя. Оставь одного из нас в заложниках. Другой сможет организовать смерть того, кто тебя заказал, и всё закончится.

– Степанов Олег Сергеевич. Знаете такого? – я уловил промелькнувшее удивление на лицах обоих моих собеседников.

– Это ты его сжёг? – спросил Анатолий Фёдорович.

– Да. После того как сломал шею. Он рассказал, чем занимался и как вы ему помогали. Поймите меня правильно. Вы должны умереть. Это не обсуждается. Вы, конечно, этого не хотите, но я не считаю правильным оставлять вас в живых. Вы это заслужили. Так как вам моё предложение?

– Героем заделался? Справедливость устанавливаешь?

– Пользуясь случаем. Но по большей части пытаюсь выжить. А так да. Я хороший, вы плохие. Так что вы решили? Мне нужны подробные данные, кто такой Плотниченко Игорь Витальевич и где его найти.

– Ты и это знаешь? – удивился Владимир.

– Со Степановым результативно пообщался.

Череватовы задумались.

– В телефоне записан его номер и информация, как связаться, – наконец решился Череватов-старший.

– Принеси мне, пожалуйста, их мобилы, – попросил я Крапиву.

Девушка быстро выполнила просьбу. Я осторожно подошёл к Вове и вручил ему смартфон. Тот присел на корточки, положил телефон на землю и стал набивать пароль здоровой рукой.

– Вот его контакт. Вот инструкция, как связываться. Вот его адрес, – открывал он текстовые файлы, а я фотографировал экран его мобильного на свой телефон.

– Где хранится информация о заказе на меня?

– Просто фотка в ленте и ссылка на ролик в ютюбе, остальное он устно сообщил мне, – ответил Анатолий Фёдорович.

– Кто ещё из ваших знает об этом заказе?

– Никто. Всех, кто получил указание работать по заказу на тебя, ты уничтожил.

– Что ещё я должен знать о Плотниченко?

– Мы сами о нём ничего не знаем. Он может вызвать специалистов из Москвы, если посчитает, что в опасности.

– Вы отчитались о моей смерти?

– Да, сказали, что заказ выполнен.

– Моим близким сейчас что-то угрожает? Они ему дорогу не переходили?

– Нет, нам ничего такого не сообщали, – основное общение я вёл с Анатолием Фёдоровичем, Владимир только помогал открыть что-то на телефоне.

Наконец у меня иссякли вопросы. Кстати, оба не имели ни малейшего понятия, кто устроил взрыв в психушке. Со смертью этих двоих никаких связей между мной и ЧОП «Нож» не останется. Надо делать, что задумал.

– Так, вроде вопросов у меня больше нет, – спокойно сказал я.

– Смотри, мы можем… – начал говорить Анатолий Фёдорович.

Я задействовал Восприятие, ускорился и быстро выстрелил два раза – в голову каждому. Сначала Анатолию Фёдоровичу, потом Владимиру. Оба не успели среагировать, даже удивиться не сумели. Было морально тяжело это проделать. Всё это время я искал варианты оставить их в живых, всячески пытался найти решение. Тяжело вот так расчётливо без эмоций убивать человека, только потому что «надо». К моменту, как мы закончили говорить, я эмоционально уже не воспринимал этих двоих ни как врагов, ни как опасность. Они выглядели безопасными и жалкими. Пришлось себя заставлять. Я тяжело вздохнул и сел на землю. Накатила какая-то апатия. Казалось, что всё, что я делаю, я делаю неправильно. Опять трупы. Опять смерть.

Надо собраться. Сейчас посижу и соберусь.

Со мной рядом опустилась на корточки Крапива. Просто молча сидела, но мне становилось легче от одного её присутствия.

– Ты всё сделал правильно. Вставай, – спокойно сказала девушка без какого-либо сочувствия в голосе. Это помогло.

– Спасибо, – я поднялся и пошёл к машине.

Обыск Мерседеса не занял много времени. Нашёл только два магазина к Глоку и немного наличности в долларах и рублях. Ну как немного, тысячи три долларов и пятьдесят тысяч рублями. Неплохая сумма, но по сравнению с добычей из Альфарда так себе. Пистолеты и магазины отдал Крапиве, а сам затащил трупы в Гелендваген, туда же кинул телефоны, полил салон бензином из канистры, которую возила Крапива, и поджёг. Дожидаться, когда машина разгорится и прогорит, мы не стали, а как можно быстрее поехали обратно в город.

– Поехали на базу. В городе нам делать нечего. Сегодня мы все планы выполнили и перевыполнили, – настроение было мрачное. Крапива тоже вела машину молчаливая и серьёзная. Хотелось помолчать, я и молчал.