Маулихакти или Вернись ко мне!

Глава 8 Терялась от незнания впотьмах? Теперь смотри…увы и ах

За ним я увидела уфира, которого свалили на колени трупы. Они вгрызались в краснокожего, дробили ему кости. Ишима кружила над ними и пыталась отвлечь внимание некромантов на себя, но это было бессмысленно. Некроманты знали, кто в нашем отряде самый опасный и давили его магией. Я отчетливо рассмотрела, как готовились проклятья.

Время замедлилось. Я увидела усталые глаза Дэмиана, сквозь дымку его маски. Видела, что на нем ран куда больше, чем на мне. Понимала, что он не призовет магию, читала решимость в глазах. Откуда-то знала и то, что этот короткий бой мы проигрываем. Понимала, что манеер не успеет отразить силу, которая ударит со спины. Не понимала я только одного: почему он так рвался ко мне? Ведь он видел, что я убила некроманта, смысл спешить ко мне, когда все уже кончено?

Слова всплыли в памяти сами собой. Решение я даже не понимала, для меня просто нет иного пути.

— Серлес вирья тхве! — прокричала я над полем. Это не было заклятьем, не было магией. Это были слова, которые когда-то давно произносили добровольные жертвы культа некромантов: «Возжелаем мощь крови!» Я практически разрешила им взять меня себе в трофеи.

От удивления застыли все. Трупы перестали терзать Хемаха. Некроманты потеряли концентрацию, дым магии стал таять в воздухе, так и не сформировавшись в полноценное проклятье. Краем глаза заметила, как Лиамер с эльфом на пару отбивались от зомби, пока гном удерживал магию некромантов щитом. Самих же оставшихся некромантов с воздуха обстреливала Ишима красными сгустками своей магии. Она была достаточно далеко, и я не могла понять, что именно она делает. От моего крика все кто был жив, уставились на меня, а трупы прекратили свое наступление и замерли.

Я успела заметить, как расширились глаза Дэмиана. Его пальцы разжались, и один из клинков полетел на землю, но замер в воздухе, впрочем, как все вокруг меня. Пространство дернулось, чуть исказилось, как воздух над пламенем костра, и замерло, остановившись. Все, кроме меня, остановилось, словно стоп-кадр в фильме!

Я растерянно застыла, потом стала озираться, но все кроме меня стали статуями. Время остановилось. Около одного из противников Дэмиана материализовался тот самый призрак маули, что исказил пространство при знакомстве. Его я почему-то узнала сразу, хотя обстоятельства нашей встречи пугали меня до чертиков.

Если в прошлый раз он показался призраком, то сейчас был более чем материален. Он был похож на меня внешне и теперь я точно знала — такие как я тут все-таки имеют место быть. Мужчина был выше меня на голову. Мощное, натренированное тело обтягивала идеально скроенная форма маулихакти. Она была похожа на ту, что выдали мне. Простоя рубашка, узкие брюки и сапоги. Без камзола и знаков отличия. На руках, лице и воротнике на голове имелись крупные давно зажившие шрамы.

Маули потянулся, как будто только что встал с постели, размел шею. Потом деланно огляделся вокруг. Обошел некроманта, который уже выпустил из небольшого медальона, зажатого в руке, заклятье. Магия застыла в воздухе густым туманом, не достав до манеера пары метров. Всех этих деталей я сначала не заметила, в пылу боя, а сейчас рассмотрела в подробностях. Если бы этот маули не появился, Дэмиан был бы мертв. Я в этом была уверена.

Маули тем временем подошел ближе к облаку заклятья, хмыкнул, и стукнул по нему двумя пальцами, как стучат по стеклу. Магия беззвучно распалась. Я наблюдала за его действиями просто открыв рот.

Мужчина двинулся ко мне той же легкой походкой, беззаботно огибая сражающихся противников с грациозностью гимнаста. Не дойдя до меня метров пять он резко припал на одно колено и вогнал правую руку по локоть в землю. Чуть нахмурился и выдернул ее. Кожа почернела и покрылась волдырями. Я охнула. Он лишь встряхнул рукой — и она стала прежней, только, то место в земле, куда вошла ладонь, стало пепельного цвета, трава и земля за секунду высохли и стали клочком пустыни.

— Ух, еле успел! — облегченно проговорил он, и повернулся ко мне. — Согласись, было бы печально, если бы манеер погиб, да и тебя потерять… — он состроил гримасу, как будто проглотил лимон.

— Меня? — не поняла я.

— А ты не поняла? — удивился маули.

Он повернулся в сторону отгруженной зомби тройки. Указал куда-то за спины кучи зомби. Я присмотрелась и увидела еще двух в серых мантиях. От них в воздухе шла тонкая вибрирующая нить и уходила в землю между мной и Дэмианом.

— Мгновенное Тление, — произнес маули. — Древняя магия. Применялась еще в те времена, когда в мире было множество Первых.

Взгляд воина затуманился. Лицо приняло печальное выражение. Мыслями он был далеко, и воспоминания наводили на него приятную тоску. Я тоже затаила дыхание, не зная, как реагировать на появление призрака. Маули вздрогнул, встряхнул головой, так что его фиолетовые волосы волнами рассыпались по широким плечам. Повернул ко мне красивое лицо, несмотря на шрамы его черты притягивали. Наверное, при жизни этот мужчина пользовался большой популярностью у дам. Я тоже попала под его очарование. От него веяло защитой и безопасностью. Всем тем, что хочет видеть в партнере женщина, не имеющая обостренного феминизма в крови.

Он отвесил мне чинный глубокий поклон, потом грациозно выпрямился и протянул руку. Я вложила свою измазанную в грязи и крови ладонь в его пальцы. Он аккуратно и крайне тактично ее поцеловал. Я почувствовала и его прикосновение, чуть шершавой фиолетовой ладони и касание его прохладных губ.

— Позвольте представиться, Милая Победа. Я Накириэль, Первый из Первых, дух-хранитель чертогов богов. И ваш верный слуга, учитель и…надеюсь, возможно, в будущем, друг!

Я моргнула, не сдержалась и охнула.

— Но вы же призрак! — брякнула я первое, что пришло в голову.

— Именно, маулэя! — улыбнулся он, отпуская мою ладонь. — Моя последняя жизнь в материальном теле на Достэе закончилась около пяти тысяч лет назад. С тех самых пор я страж Первых. Когда все они пали я стал хранителем для чистокровных. Но, — он тяжело вздохнул, — пришли времена, когда и чистокровных не осталось. Моя связь с материальным стала угасать.

Он неожиданно весело улыбнулся, и плюхнулся на какую-то незаметную кочку около меня. Жестом предложил сделать мне тоже самое. Я опустилась на колени. Он радостно подмигнул.

— Я почти смирился со своей судьбой, но пришла ты, Милая Победа!

— Не зовите меня так! — попросила я. — Меня зовут Ника.

Он поднял руки, показывая мне темно-фиолетовые ладони.

— Как вам будет угодно, маулэя! — обращаясь ко мне уважительно он произносил слова с большой долей иронии, если не откровенной издевкой. — У всех нас свои недостатки, маулэя. — шутливо продолжил он. — Ты, например, вообще не из этого мира!

Я замерла. Это уже совсем не походила на кошмар! И меня это пугало даже больше, чем остановившееся время.

Его глаза всматривались в мои очень внимательно. Лицо стало серьезным.

— Ты думаешь, что все это, — он театрально развел руками, — лишь наваждение, потому что в той жизни, что ты помнишь, — его палиц ткнул меня в лоб, — вот тут не было ничего подобного?

Я молчала, не дышала, потому что, честно говоря, не знала, что делать в такой ситуации. Дух вздохнул.

— Дай угадаю. Поправь меня, если окажусь не прав. В том мире, что ты помнишь, в той твоей судьбе, не было таких как я. Там совсем иной мир, иные правила. Там, наверное, и магии не было, так?

Я неуверенно кивнула.

— Тогда тебе будет трудно принять то, что я сейчас скажу, — его глаза очень серьезно, и вместе с тем сочувственно смотрели в мои. — На самом деле твоя судьба, все твои судьбы, за исключением может быть последней, были неотрывно связанны с Достэей! Ты маулихакти и всегда ею была. Многие века ты рождалась и умирала в этом мире. Ты служила Бережене и Велеру. Это тело, эта раса, эта сила внутри тебя — вот твое истинное естество!

— Но я…!

— Не перебивай! Да, сейчас ты не помнишь всего, и тебе трубно принять реальность, потому что она слишком сильно отличаешься от того, к чему ты привыкла. К сожалению, у меня нет возможности пробудить твою память о прошлых воплощениях. На это способна только Бережена. Лишь по ее воле ты вспомнишь этот мир, как свою родину. Но я могу иначе доказать тебе, что это твой настоящий дом. Перед тем, как оказаться здесь ты повстречала Великую Матерь или кого-то из ее посланниц. Она или они и переправили тебя суда, сотворили тебе новое тело и сделали его не просто сильным, а Первым! Ты — ее дар нашим богам, всем маулихакти. Она отыскала тебе среди миров и отправила домой, чтобы ты не допустила гибели расы, да и всего мира в целом. А я здесь для того, чтобы не допустить твоей смерти сейчас.

Я открыла было рот заспорить, но пришлось его захлопнуть, потому что я моментально вспомнила старушку, которая показалась мне вовсе не старушкой, в кроссовках и цветастой юбке.

— Есть и еще кое-что, — с понимающей улыбкой сказал маули. — С тех пор как ты здесь, скажи, ты не чувствуешь странности внутри?

Он положил руку себе на область сердца. И посмотрел на меня.

— Ты не чувствуешь потребности вмешаться? Потребности что-то сказать или сделать, когда все твоя логика кричит о том, что следует молчать? Ты не чувствуешь внутренней борьбы, словно в тебе два разных ума?

Я вся сжалась в комок. Накириэль удовлетворенно кивнул.

— Все Первые должны защищать остальных. Это их долг и высшая цель. Великая создала тебя такой, какой ты когда-то была. Она вытащила из памяти твоей души воспоминания о жизни в теле Первой и создала тебя заново, но твой ум помнит лишь последнее воплощение. Ты в новом теле, в новом мире, но пытаешься мыслить, как привыкла. От этого и странность мышления.

Я вспомнила все свои мимолетные порывы встать на защиту маулихакти, броситься на защиту ребенка и еще кучу странностей, которые меня беспокоили все это время. Внимательные глаза маули следили за моим лицом, и похоже, даже мысли читали. Мне хотелось сказать ему, что он ошибся, но внутренне я чувствовала, что он говорит правду. Каждое его словно попадало в точку и объясняло абсолютно все, что так меня волновало.

— Первая — значит чистокровная? — глухо спросила я.

Дух рассмеялся. Только смех вышел грустным, печальным, полным старой тоски и горя.

— Нет, маулэя! Позволь я кое-что тебе расскажу. Достэя — очень старый мир. Она пережила множество рас и явление множества богов. Она умирала, была пустой и всеми забытой, когда ее нашли Бережена и Велер. Они прибыли сюда, в эту реальность, еще до прихода остальных теперешних богов. И они знали из-за чего этот мир пал. Прошлые боги, их народы, все что жило в этой мире погибло из-за силы Небытия. Эта мощь не совсем магия, но столь разрушительна что уничтожает все. Прошлое этого мира туманно и сокрыто от нас. Но, известно, что силы Небытия уничтожили прошлых создателей этой реальности, поглотила их. Тогда Бережена и Велер объединились и создали новое сердце Достэи, наполнили его своей энергией, вдохнули в него жизнь. Достэя переродилась. Она стала тем, что ты видишь сейчас! Прекрасный мир, полный жизни. Сюда пришли новые боги и вместе создали навых разумных, новые души. Только как бы не были сильны боги, а мощь Небытия не разрушить, не уничтожить. Бережена и Велер создали своих детей для того, чтобы они, то есть мы, оберегали этот мир от саморазрушения. Раса маулихакти сотворена защитниками. Наши боги не сильнее других, Ника, у них тоже есть свой предел. Поэтому они не могли даровать истинное могущество всем своим творениям. Они создали лишь немного Первых, тех кто должен был вести прочих за собой, должны были стать наставниками для остальных. Всем прочим же оставили саму возможность для саморазвития. Их души могли вырасти и стать Первыми. Это была цель жизни маулихакти.

Но, проходили эпохи, время смывает все! И маулихакти забыли о возможностях развития. Первые стали не наставниками для более слабых, а щитом. Они и пали первыми, как только начались воины. Маулихакти не могут допустить разрушение мира, иначе умрут не только разумные, сгинет вся наша реальность вместе с богами! Мы храним сердце Достэи от всех, храним магию. И легко убиваем любого, кто посягнет на целостность нашего мира. Мы стражи, но чем больше проходило времени, тем заметнее мельчали маулихакти. Первые погибли больше пяти тысяч лет назад, уже никто и не верит, что они вообще существовали. — Накириэль зло рассмеялся. — А за последние тысячелетия погибли и чистокровные, те у кого был только шанс достичь вышей степени развития маулихакти, стать Первыми. Сейчас остались лишь полукровки с каплей силы истинных маулихакти. Жалкие тени истинных стражей мира!

— А в чем разница между Первыми и чистокровными? — спросила я.

— Первые могут делиться своей силой. Они щит для остальных маули и хактов. А чистокровные максимально близки к возможности получить этот дар.

— Что значит — делиться силой?

Маули посмотрел на меня.

— Первые из маулихакти могут возвращать в тела души маули и хактов, потому что они близки к богам.

— То есть, вы думаете, что я смогу поднимать мертвых?

— Не поднимать мертвых! — нахмурился собеседник. — А воскрешать. Во всех мирах не так много богов, которые могут даровать такой дар. Наши могут, но они и так отдали много своей силы при сотворении нового сердца для мира, поэтому на возрождение Первых у них просто не хватило сил. Боги могут совершить подобное лишь единожды в одном мире. Теперь ты понимаешь, почему тебе нельзя умирать? Если не станет тебя, у маулихакти не останется шансов на возрождение и через пару столетий раса перестанет существовать.

Я неуверенно кивнула, не все понимая, но улавливая суть. Огляделась, рассматривая застывших в разных позах хактов.

— Значит я действительно маули? — уточнила я, не поворачиваясь к духу.

— Да!

— И я останусь здесь навсегда? Я не вернусь в тот мир, который помню?

— Боюсь, что — именно так, — отозвался Накириэль.

— Отлично! — я решительно поднялась на ноги. — Тогда, всего один вопрос: как мне спасти этих? — я указала на замирившие статуи хактов.

— Уже привязалась к ним, да? — поддел маули. — Будешь страдать, если их убьют?

Я бросила на него гневный взгляд. Он заливисто, и по-моему облегченно рассмеялся.

— Милостивые боги, как давно я не видел столь гневного взгляда из-за хактов! И весь трепещу от нетерпения в предвкушении твоих грядущих совершений, Ника.

Я поморщилась. Мне показалось, что он говорил искренне, только мне от этого не легче. Я все равно не люблю незаслуженных комплиментов.

— Так, как?

Большие глаза с сапфировым блеском пытливо сощурились.

— У тебя сгорели все магические связи, — заметил он. — Ты не сможешь черпать силу. А если я сниму оковы, то убью вон того красавчика, — маули указал на Дэмиана.

— Нет! — поспешно вмешалась я.

— Он тебе дорог?

— Они все мне дороги! — прошипела я.

— Я дам тебе силу Единого Духа Умерших Маули, но так как у тебя нет своей магии, твоего тела хватит только на сто ударов сердца. После плоть начнет умирать. Успеешь что-то сообразить за сто ударов — значит, спасешь этих малышей. И мой тебе совет — успокой сердце сейчас, пока я не пустил время. Чем медленнее он будет колотиться, тем больше у тебя будет времени!

— Значит здесь вопрос не столько во времени, сколько в моем теле? — спросила я.

— Ну, конечно, маулэя! Твое тело пусть и прочнее, чем у остальных маули, ибо ты Первая, но ты слишком слаба для такой силы сейчас. Она просто разорвет тебя. А учитывая, что ты еще ни разу не применяла силу источника, и то, что у тебя сгорели все старые каналы силы — сто ударов еще весьма много! — серьезно сказал дух.

Я прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Думать обо всем, что я сейчас услышала будем позже, а сейчас мне нужно было успокоиться. Это оказалось довольно легко, к моему немалому удивлению. Но уже примерно через минуту я почувствовала, как успокаиваться буря в голове, а пульс из ушей плавно спустился в грудь и стал намного мягче.

Открыла глаза. Глубоко и с шумом вздохнула и встряхнула руками.

— Я не умею управлять силой, — на всякий случай напомнила я.

Дух маули только рассмеялся.

— Тело знает. Сила признает тебя. Просто помни, всегда помни свою главную цель!

— Спасти ребят! — решительно сказала я.

— Тогда все пройдет хорошо, Ника! И постарайся, девочка, сделать все красиво.

Он подошел, медленно наклонился и поцеловал меня в щеку. Я вздрогнула… и в этот самый момент мир ожил. Время потекло вновь!

С самого детства, наблюдая в фильмах сцену, где главный герой переживает остановку времени, мне было любопытно, а что я чувствовала бы, окажись в подобной ситуации. Как показала жизнь — чувствовала только страх. С самого первого мгновения, как потекло время я ощущала только огромный, всеобъемлющий страх не успеть, опоздать, не уложиться в отведенные мне сто ударов сердца.

Накириэль исчез, как и полагается миражу. Но, этот маули оказался прав. Тело прекрасно знало, что нужно делать. За пару мгновений темные линии на коже засветились сиреневым, затем перешли на ярко алый оттенок. От силы струящейся по телу было трудно стоять на ногах. Казалось я не на твердой земле, а у скального утеса и меня снова и снова обдает новыми и новыми волнами сильного ветра и бриза. Шипящая пена брызг, недовольно отходит от берега и утягивает на собой, а затем с силой спиной швыряет назад, на камни, при новой атаке на непокорные скалы.

В глазах все потемнело. Почва и небо стали одного неясного цвета. Масса трупов с тенью жизни на разваливающийся плоти превратилась в расплывчатые сгустки грязно-бурого цвета. Более яркие огоньки некромантов казались стекляшками в грязной луже. Их было прекрасно видно. И так же легко их было выбросить из лужи, как и осколки стекла. Я понимала, то убиваю их. Чувствовала, как моя магия заставляет, по моему приказу их кровь густеть, застывать, а затем и сгорать. Я ощущала, как тает, словно воск их кожа, тлеют мышцы и кости. И все это по моей воле. Но, мне не было жаль их, не было страшно за себя или от себя.

Я делала то, что было нужно. Когда плоть некромантов впиталась в дрожащую землю, а их сила растворилась в энергии этого благословенного мира, питая и насыщая ее, я принялась за творения магов. Трупы легко было упокоить. Сила некроманта велика, таинственная и опасна, но как и любой хищник признает силу. Я победила прошлых хозяев и сейчас она вилась вокруг ног и рук, как нашкодивший щенок, боясь вызвать гнев хозяина.

В ушах нарастал гул. Сознание и восприятие все больше утрачивали свою человечность. Я все меньше и меньше ощущала свое тело и себя как части единого целого. Больше не было и дыхания, но не было и легкости, которую так часто описывают, как неотъемлемый атрибут астральных перемещений.

Смерть врагов — не самое главное! Яркость сияния моих спутников изрядно потускнела за время короткого боя. Я помнила их другими, тогда в корчме, более живыми. Несколько мысленных слов или скорее сказать, просто образов — и все шесть сгустков жизненной силы хактов заверками, словно горный хрусталь в лучах весеннего солнца. Красиво!

Сила, подаренная мне на сто ударов, ушла в неизвестное далеко из моих рук вместе желанием стоять. Я не почувствовала падения или удара о землю. Готова была поклясться, что не теряла сознания, а только моргнула, чтобы убрать сухость в глазах. Однако же мир разительно изменился за этот краткий миг.

Я лежала на спине, уставившись в невероятно яркое и чистое голубое небо. Прохладный ветерок ласкал и успокаивал разгоряченную схваткой кожу. Травинки щекотали лицо и ладони. На душе было легко и спокойно, как может быть легко и спокойно, только в детстве и только в особенно пригожие дни каникул. И все бы ничего, только вот пастораль воскресного отдыха портили перемазанные физиономии пятерки и какая-то особенно подвижная дымка вместо лица у Дэмиандриэля.

Все шестеро многозначительно молчали, и какое-то время мне казалось, что лихорадочный блеск глаз и перекошенные то ли от ужаса, то ли от удивления лица, я смогу игнорировать, как игнорируют в подобных случаях навязчивого комара, но не тут то было…

— И вы по-прежнему будете утверждать, что она маули? — то ли с грустью, то ли с иронией спросил манеер, ни к кому конкретно не обращаясь.

Ответом ему стала тишина. А я тихо вздохнула и поднялась на ноги. Слишком резкий подъем напомнил, что не так давно я не на полянке отдыхала с зайчиками, а совсем наоборот. Поэтому меня повило вперед. Я выставила руки, в полной уверенности, что сейчас мне кто-то поможет, поддержат, так сказать, но… все в испуге отпрянули от меня в стороны. И я рухнула на четвереньки с большим трудом удержавшись от того, чтобы не ткнуться носом в землю.

И этот, по сути, шутливый момент, стал для меня особенно болезненным. Почему-то именно этот аспект старательно игнорируется при создании фильмов про супергероев, а ведь как еще могут отреагировать обычные обыватели на присутствие в их реальности столь аномального объекта, как парень, умеющий летать или девушка-невидимка? Страх нормальная реакция на иррациональную ситуацию. Этому постулату учат всех цивилизованных людей. Но, черт возьми, как же эта самая нормальность делает больно виновнику иррациональной ситуации!

Я сразу почувствовала себя очень одинокой, маленькой, и никому ненужной. На душе стало серо и пусто. Захотелось плакать, ну или хотя бы пошмыгать носом. Раньше, в прошлой жизни, в подобные моменты во мне просыпалась полузабытая гордость, и я поднималась с волевой решимостью в глазах. Сейчас я тоже поднялась, но не из-за уязвленной гордости, а из-за простого понимания, что руки мне все равно никто не подаст.

Разруха вокруг царила полнейшая. Честно говоря, за исключением ясного неба, вокруг не было ничего светлого. На три десятка метров вокруг все было усеяно кусочками тел. Почему-то те зомби, которых уничтожала я, не рассыпались в прах, а просто распадались на куски. На месте некромантов теперь были небольшие воронки с обугленными костями. Повозки успешно разломали. Среди грязи и тел, то и дело попадались обрывки ткани, еда и детали телег. Все кони были живы, не разбегались, а лишь держались немного поодаль, словно ждали призыва.

Тяжелая тишина, наполненная множеством звуков природы, как-то особенно сильно угнетала. Я стояла и смотрела на этих красивых существ в разорванных мундирах, со следами недавнего боя и близости смерти на бледных лицах. У каждого в глазах читались не самые приятные эмоции. Как не удивительно, но ни у кого из хактов я не заметила благодарности или сопереживания. Страх, непонимание, даже паника. А главное: недвусмысленное желание прибить меня и поскорее, пока я еще что-нибудь не выкинула.

— Все на коней. — усталый голос Дэмиана разрезал атмосферу поляны. — Теперь, уже все в курсе, где мы и что здесь случилось. Нужно как можно быстрее добраться до устья Трех Ущелий.

Все нехотя повиновались. А я в очередной раз испытала нечто похожее на уважение к Дэмиандриэлю. Он все-таки хороший лидер, с мозгами — смог побороть собственный страх и непонимание ситуации.

За следующие сутки мне никто не сказал ни слова. Манеер что-то сделал с лошадьми и почти весь путь наш отряд проделал галопом. Меня, как мешок перекидывали с одного коня на другого на коротких привалах. Нет, связывать меня не стали, но этого и не требовалось, ибо у всех были такие лица… За каждым моим движением, вздохом, взглядом следили пять пар напряженных глаз. Про рану на спине успешно забыли, поэтому ближайшие несколько часов я чувствовала влажность на спине. К вечеру хребет-таки покрылся застывшей коркой, чему я искренне порадовалась. Про обед на коротких привалах тоже позабыли. Правда воды давали — и на том, спасибо. Никто из маленького отряда тоже не ел, благодаря этому факту вся серьезность ситуации дошла и до меня.

Болото быстро сменилось лесом, а лес плавно перешел в равнины. В какой-то момент однообразный пейзаж вокруг из зеленых пологих холмов, узких ручейков и редких деревьев мне надоел до такой степени, что глаза сами собой закрылись. Внутреннее ожидание чего-то плохого, напряжение, сменилось усталостью. Незаметно задремала, по удобнее прислонившись к Лиамеру.

Проснулась я от резкого перестука копыт по камням. Раньше кони ступали почти бесшумно по мягкой земле. Оказалось, отряд продвигался по устью какого-то высохшего ручья, а впереди к нам все ближе и ближе подступало ущелье. У меня никогда не было боязни замкнутых пространств, но при виде огромных серо-коричневых отвесных скал, которые и без особого воображения походили на пасть неведомого чудовища, мне стало неуютно.

Солнце словно специально караулило момент по драматичнее и именно сейчас решило спрятаться за тучу. Атмосфера усугублялась еще и тем, что несмотря на дневное время слышались только звуки, производимые лошадьми. Стук копыт, фырканье усталых скакунов, которым позволили сбиться на рысь. Когда тропа сделала крутой поворот и зеленые холмы пропали из виду, Лиамер придержал повод и перешел на шаг. Его примеру последовали и остальные.

— Добрались! — радостно донеслось сбоку, где ехала Ишима.

— Да уж! А я уж и не надеялся! — вторил ей Кезеф.

— Мы почти дома! — мечтательно протянул Амал.

— Тихо вы! — рыкнул Хемах. — Беду накличете — раньше времени радоваться!

Еще примерно час мы ехали молча. Пока, наконец, нависающие со всех сторон скальные отвесы не принялись расступаться в стороны. Безжизненность камней стала разбавляться редким разнотравьем. И впервые за все это время места вокруг, даже сам воздух показался мне знакомым.

Дежавю. Я невольно за озиралась по сторонам, стараясь по лучше рассмотреть поляну со странными большими деревьями, со стволами в два обхвата. Деревца, этакий плод любви кипариса и ивы. Казалось бы, такие большие с мощной кроной, они должны давить, нависать, как бывает, скажем, в сосновом бору, но нет. Эти деревья манили, притягивали взгляд и, почему-то, тянуло улыбаться. Роща сменилась лугом с высокой темно-зеленой травой, но по-прежнему нигде не было даже намека на дорогу или на то, что эти места, вообще, обитаемы кем-то поразумнее мелкой живности.

Как-то не замечается, насколько человек привыкает к присутствию цивилизации, пока ты находишься внутри нее. Но, оказавшись, вот так, в совершенно диком месте, один на один с природой, быстро понимаешь, что может человек и царь, но вот конкретно ты к коронованным особам отношения не имеешь.

Ехавший, в десятке метров впереди манеер вдруг резко развернул коня.

— Слезай! — рыкнул он на меня. — Быстро!

Никому, в том числе и мне не пришло в голову спорить или задавать уточняющие вопросы. Лиамер помог спуститься с коня, чуть придержав за пояс. Ноги чуть дрожали от долгой скачки, и едва заметно пошатывало, но в целом можно смело отметить, что и к долгой верховой езде это тело приспособлено куда лучше моего прошлого, да и человеческого вообще.

За спиной Дэмиандриэля, далеко впереди показались несколько силуэтов. Всадники, судя по всему, на таких же конях, как и наши быстро приближались. При виде развивающихся плащей и сверкающих на солнце клинков тело само сделало шаг назад.

«Что? — ехидно поддела соображалка — Чует пятая точка папкин ремень?»

При ближайшем рассмотрении к нам приближался отряд из дюжины воинов. Явно собратьев моих хактов. Все разных рас и оттенков, разного вида, но в одинаковой, уже хорошо знакомой форме. У каждого присутствовало по несколько предметов холодного оружия. И в сравнении с нами — уставшими, ранеными, грязными и измотанными, эти смотрелись особенно грозно и… противно. По большому счету эти ничем не отличались от пятерки Хемаха и Дэмиана, сразу понятно, что хакты, и что все они представители одного вида, но что-то неуловимое отталкивало от них. Возможно поведение Дэмиана, который бросил на неизвестном языке несколько коротких слов.

Отряд встречающих был уже совсем близко, когда из раскрытой ладони одного из всадников в мою сторону метнулась толстая плеть оранжевого цвета с красноватым отливом. Хемах что-то крикнул, донесся вскрик Ишимы. Я же уже привычным движением попыталась заслониться руками от плети. Но если в первый раз этот жест мне помог, то сейчас никакая красная магия на призыв не откликнулась. Боль пронзила ребра изнутри — черное пламя попыталось вырваться. Ноги подогнулись сами, но еще до того, как колени коснулись земли, посланная плеть, распавшись на ажурное плетение у самого кончика, обвила руки, прижав их к груди и живот.

В траву я опустилась, как уже полностью спеленатый злодей из детских мультиков. Краем глаза из очень неудобного положения, я наблюдала, как встречающие окружили меня, тот кто бросил плеть явно был эльфом, как Амалиэль, только уже с оранжевым отливом кожи, как у расплавленного металла.

«Да что ж такое!? — возмутились мы с соображалкой хором.»