Майор Бойцов желает познакомиться (СИ)

Глава 20

— Ты слишком громко думаешь, Валерия, — усмехается Тимур, поправляя ремень на брюках.

Затем он аккуратно задевает воротник моей нежно-розовой рубашки и приглаживает разлетающиеся в сторону, непослушные волосы.

Мы всё ещё прогуливаемся по саду перед торжественным обедом, на котором Римма Харисовна выступит со своей речью.

— О чем ты? — нервничаю, озираясь.

— Об Алёне.

Он кивает в сторону бывшей супруги.

Девушка будто чувствует, поворачивается и внимательно смотрит на нас. Игриво, очень по-женски ведет хрупким плечиком, придерживает белоснежные, блестящие волосы и что-то говорит своему спутнику. Потом снова смотрит на нас, открыто улыбается и машет Бойцову.

Майор тут же отворачивается. Стискивает зубы.

Я — в ауте.

— Это… её муж?

Надеюсь, Тимур не замечает надежды в моем голосе?

Однако я просто представить не могу, что какая-то женщина могла променять майора на этого пусть и представительного, но старика. Если только ей не нужны его деньги. В голове цветными карандашами уже вырисовывается удобная картинка — Алёна — алчная, неприятная женщина. Её не интересовал Тимур как мужчина, как личность и достойный офицер. Ведь только, чтобы поддерживать подобный цвет волос нужно тысяч пятнадцать в месяц. На такую, как бывшая Бойцова, наверняка полсотни специалистов трудятся — косметолог, мастер по маникюру и педикюру, массажист, стилист, грумер…

Ой, нет. Последнее не то…

Смеюсь про себя ровно до тех пор, пока Тимур не ломает вдребезги мою идеальную теорию о бедном майоре и жадной искательнице денежной наживы:

— Это её отец, Лера. Ворошилов Эдуард Александрович.

— Ворошилов? — приподнимаю брови. — Тот… тот самый?

— Ага, — кивает Бойцов, опрокидывая в себя бокал с яблочным соком и убирая стакан на стол. — Третья строчка в российском «Форбс». Миллиардер и основатель «РосМеталла».

— Черный король…

— Да, всё верно. Черная металлургия — основная сфера его активов.

— Блин, — с досадой потирая нос, произношу.

Ревность по венам растекается стремительнее, чем следовало бы. Ревность и зависть. Ещё с утра, после проведенной вместе с Тимуром ночи, я была самой счастливой, а сейчас становится горько и пусто от того, какие мы с ним разные.

У меня-то из основной сферы активов только сломанный насос и починенный собственными руками системный блок. Ну, ещё «Пошлая Молли», ладно…

А из отношений — Николаша и его мамаша с фунчозой.

Бойцов же был женат на «черной» принцессе, дочери самого богатого человека региона. Миллиардера и мецената.

Черт.

Сразу же все складывается. Его вчерашняя уверенность на ужине и знание этикета. И то, как он костюмы носит. Например, сегодняшний. Будто для него этого обыденность.

— Я думала, такие как… она, хмм, только за своих замуж выходят, — произношу потерянно.

— Все так думали, — усмехается Тимур. — Поверь мне, Эдуард Александрович выбор дочери не оценил. По крайней мере, сразу.

— Стало быть, потом оценил?

— Скажем так, расстались мы полюбовно.

Да, действительно. Здоровались Тимур с Ворошиловым, как старые хорошие друзья, а не как враги.

— Ясно. Надеюсь, нашей операции они не помешают? — спрашиваю холодно.

— Конечно, нет, — отвечает Бойцов, широко улыбаясь мимо проходящей Нонне и по-хозяйски привлекая меня к себе. Целует нежно в губы, я краснею, как девчонка. С ума схожу от близости. Его бывшая жена наш поцелуй замечает, а Тимуру хоть бы что. — Давай работать, Лер. До начала обеда надо опросить всех присутствующих.

— Хорошо, — сдавленно отвечаю.

В груди разочарование плещется. Почему у меня всегда так? Кажется, счастье вот-вот уже. Почти в руках. И непременно что-то случается.

— Добрый день, — улыбаюсь женщине, стоящей сразу возле небольшой статуи в виде льва. — Красивая у вас шляпка. А вы тоже родственница?

— Да, — она в ответ оживляется. — Марианна Никитина, родственница по линии матери Риммы Харисовны.

— Ой, как интересно, а мы с мужем, с Алёшей, — киваю в сторону Алёши-Тимура, — по линии отца. Чудесный праздник, правда?

— Да уж… Непейводе денег явно девать некуда, — скептически озирается Марианна. — Думают, если они есть, то все можно. Все такие…

— Все?

— Ну да. Непейвода. У отца-то, у Хариса — еще одна семья была. Это ещё в довоенные годы случилось. По тем меркам скандал был — на всю область. Мне мама рассказывала.

— А они тоже здесь? — удивляюсь. — Та семья? Тоже Непейвода?

— Нет, конечно. Римма терпеть не может тех родственников. Даже в генеалогическое дерево не вписала.

— А разве это достоверно?

— Деточка, ты очень наивная, — смеется Марианна, обмахиваясь веером. — Историю вершит тот, кто её пишет. Только и всего.

— Ясно, — устало вздыхаю. — А как вы относитесь к сегодняшнему балу. Я очень надеюсь на красивое платье и украшение.

— Да уж, украшений у них много. Коллекционеры те еще. Даже удивлена, что позволят одевать всем, кому ни попадя. Римма собирала эти камни по всему миру. У нее есть какая-то собственная цветовая схема. Искала то хризолиты, то раухтопазы, то рубины.

— Рубины? — заинтересовываюсь, вспоминая диадему Лымарской. — И нашли?

— Конечно, вечером всё посмотрим, — заговорщицки подмигивает.

— Жду не дождусь, — скромно соглашаюсь и отхожу к следующей группе гостей.

Периодически поглядываю на майора, который сначала так же, как и я, проводил опрос, а потом остановился рядом с бывшим тестем и около пятнадцати минут ведет беседу.

— Привет, — слышу звонкий голос сбоку.

— Привет, — мажу взглядом по светлым волосам и шелковому платью. В нос проникает тонкий, цветочный аромат духов.

— Таня, кажется? — дружелюбно спрашивает Алёна. — Или это подставное имя? Как и у Алексея?..

— Как угодно, — пожимаю плечами.

Снова опускаю взгляд в экран телефона. Прохожусь по списку, отмечая тех, кого уже опросила. В целом, к Римме Харисовне и Киму все относятся довольно ровно, без особых заискиваний и ненависти. Единственное, ругают за излишнюю расточительность и снобизм. Да я и сама это заметила.

Практически забываю, что рядом блондинка, но она снова о себе напоминает:

— Тань, а с Тимом давно работаете? Есть у него кто-нибудь?

— С кем? — нахмуриваясь, переспрашиваю.

Сдавать друг друга на задании — ни по уставу. Даже если бывшей жене. Тем более бывшей жене. Тем более если я нынешняя любовница.

— С Тимуром Ивановичем, — чуть громче добавляет Алёна.

Мимо проходящие гости оборачиваются.

Дура!..

Сложно не иметь предрассудков по отношению к блондинкам, когда они сами подкидывают на вентилятор очередные глупости.

— Не знаю, о ком вы, — отвечаю ровно.

Наблюдаю, как в нашу сторону отправляется Бойцов.

— Ну-ну, — смеется Алёна и весело замечает. — Вы прямо Мистер и Миссис Смит.

— Алёна Эдуардовна, — произносит Тимур ровно. — Какие-то проблемы?

Снова притягивает меня к себе и целует в висок.

— Нет проблем, Ти-и-им, — отвечает она обиженно и быстро передвигая туфлями на шпильках удаляется.

— Ти-и-им, — шепчу с придыханием.

Бойцов смеется басом и снова меня целует, теперь по-взрослому. Мне нравится быть его женой. Эта постоянная потребность к нему прикасаться удовлетворена в полной мере.

Званый обед проходит довольно скучно.

Римма Харисовна нудно рассказывает о том, как она работала над поиском родственников, а потом всех гостей кормят французским луковым супом, от запаха которого в моем животе начинаются спазмы, и… улитками.

Улитками, Карл! Древний казачий род! Улитками, черт возьми!..

Так как мы оба остаемся голодными, решаем до ужина съездить в кафе на трассе. По дороге обсуждаем собранную информацию и созваниваемся с ребятами из отдела.

Тимур ведет себя непринужденно. То приобнимет, то за руку возьмет. Как будто встреча с бывшей женой для него не имеет никакого значения, а мы с ним и вправду встречаемся. И я тоже расслабляюсь.

Поедая гамбургеры, скидываю туфли и забрасываю ноги на переднюю панель. Бойцов, не стараясь быть незаметным, варварски проходится тяжелым взглядом по моим ногам, упакованным в тесные джинсы.

— Совсем оборзела, — усмехается.

— Боже, как это вкусно, — шиплю, запихивая в рот последний кусок. — Ти-и-им.

Бойцов закатывает глаза. Понимает, что дразню голосом бывшей жены.

— Ти-и-им, — еще раз повторяю.

— Иди сюда, фенистилка, — хрипит Тимур, выкидывая на заднее сидение пакет с салфетками и упаковкой.

Тянет меня за локоть на себя и тут же целует. Я игриво кусаю мужские губы. Наши языки сталкиваются и здороваются впервые с сегодняшней ночи.

— Даже не знаю, как мне теперь больше нравится, — посмеиваюсь, отдаляясь. — Ти-им или Алё-ёша.

Майор хохочет и смачно бьет ладонями по моим ягодицам. Снова целует, а затем тянет руку к своей ширинке.

— Давай займем твой рот, Валерия… Ты снова больно разговорилась…