Меч Константина

8

Неманя отпустил мертвое тело часового, и оно рухнуло на землю. Окно второго этажа светилось бледным мерцающим светом. Похоже, внутри тоже была охрана, но те наверняка спали. Неманя подошел к стене, обросшей плющом, и медленно полез вверх. Он чувствовал, как упирается в бедро засунутый за пояс почетный эсэсовский кинжал. Десять секунд спустя он оказался у нужного окна.

Неманя заглянул в комнату.

Майор Генрих Канн стоял в центре круга, очерченного рассыпанной солью. Той же самой солью была начертана пентаграмма, а вокруг светящейся краской нарисованы многочисленные руны. Канн был обнажен по пояс, на нем были только форменные бриджи. Его лицо исказила какая-то странная гримаса, отражавшая непомерное удовольствие и одновременно – невероятное бешенство.

Предмет, который Канн держал в руках, заставил Неманю замереть от удивления. Это был меч. Длинный гладиус, точно такой, какой носили на поясе легионеры, состоявшие на службе у римских императоров…

Точнее, у одного императора.

У Константина Великого.

Неманя понял, это именно тот меч, которым на протяжении веков мечтали завладеть люди, жаждавшие власти. Святое оружие…

На этот раз оно участвовало в языческом ритуале.

Похоже, что Канн намеревался использовать его в нечистых целях. Он не был рядовым офицером СС, Неманя сразу почувствовал это, едва только увидел майора на улицах Ниша. Он стоял в иерархии рейха гораздо выше своего скромного звания. И теперь, когда война близилась к концу, а Третий рейх стремительно катился к собственной гибели, когда организации, подобные Аненербе, теряли смысл своего существования, штурмбаннфюрер решил взять то, что ему не принадлежало.

Заглядевшись на странное зрелище, вслушиваясь в печальную обрядовую песнь, которую Канн напевал на незнакомом языке, Неманя не обратил внимания на неумолчный гул, который с каждым мгновением становился все громче и громче.

Завершив колдовской ритуал, Канн умолк.

Далекий гул усилился, но ни он, ни Неманя не обращали на него ни малейшего внимания.

Испустив радостный вопль, Генрих Канн замахнулся мечом, целя в самый центр круга, начертанного на полу.

Неманя почувствовал, как все у него внутри сжалось в комок, и он беспомощно крикнул:

– Нет!