Медовый месяц

Свадебная песнь

Мирабель, графиня Северна и Темзы — Гонории Лукаста, вдовствующей графине Дэнверской.

Дорогая Гонория,

итак, Питер, наконец, женится: я заказала себе роскошный букет. Понимаю, что слишком рано и что все цветы успеют завянуть. Но даже если от букета останутся голые прутья, я все равно найду ему применение. Буду сражаться со сплетниками.

А все-таки, скажи мне откровенно, как одна старая и опытная женщина — другой, что ты обо всем этом думаешь? Наши циники должны быть благодарны твоему обожаемому сыну. Он ведь дал им прекрасный повод для острот, женившись на этом синем чулке из Оксфорда. Я отлично знаю Питера, нашего милого, нежного мальчика. Будь я на полвека моложе, я сама вышла бы за него замуж. Но что представляет собой девушка? Действительно ли это земная девушка из плоти и крови? Ты говоришь, она беззаветно ему предана. Но ведь у нее, кажется, был неудачный роман с каким-то поэтом. Гонория, какой поэт? Один из тех, кто укладывается в постель не иначе, как с романтическими песнями?

Питеру нужно нечто большее, чем преданная обожательница, которая, держа бедного мальчика за руку, будет читать ему сентиментальные стишки под луной. И, согласись, это довольно глупо — быть надолго привязанным к одной женщине. Ведь она может в конце концов ему просто надоесть! Меня это беспокоит не потому, что разводиться стали чаще, просто я не вынесу, если увижу нашего бедного мальчика в суде на бракоразводном процессе. Хотя, конечно, я уверена, что он и это переживет. (Помнишь моего внучатого племянника Хьюджи? Этот идиот, как обычно, все испортил. Он, видите ли, решил поступить, как истинный джентльмен. Так вот, он нанял какую-то платную танцовщицу и улизнул с ней в Брайтон. Но они так неумело врали! Естественно, судья не поверил ни гостиничным счетам, ни горничной, которой заплатили. И теперь придется все начинать сначала).

Ну, да ладно, дорогая, посмотрим, что из всего этого получится. Но можешь быть уверена, я сделаю все, что в моих силах, для жены Питера. Хотя бы для того, чтобы насолить Хелен, которая (и я в этом нисколько не сомневаюсь) сразу начнет строить невестке всякие козни. И, естественно, меня совсем не беспокоит эта снобистская чепуха о мезальянсе. Это так смешно и старомодно! По сравнению с теми отбросами, которых мы видим на экране и встречаем в ночных клубах, дочь деревенского врача — верх респектабельности.

Если девушка не глупа и не труслива, все будет в порядке. Как ты думаешь, они еще не собираются заводить детей? Хелен пришла бы в ярость, ведь она так надеялась, что деньги Питера достанутся Сент-Джорджу. Но, как бы они ни поступили, на всех не угодишь.

Прости, что я не смогла выбраться на прием. Но, похоже, тебе все-таки удалось обвести репортеров вокруг пальца. Моя астма в последнее время совсем расшалилась. Но, слава Богу, разум и чувство юмора меня еще не покинули. Попроси Питера, пусть они с женой навестят меня, как только вернутся из своего таинственного свадебного путешествия. И поверь, дорогая Гонория, я всегда (несмотря на мой ядовитый старый язык) буду тебя любить,

Мирабель, графиня Северна и Темзы.

Миссис Чипперли Джеймс — уважаемой миссис Трамп-Харт.

…А теперь, дорогая, ты услышишь нечто совершенно потрясающее! Питер Вимси женится — да, да, действительно женится на той эксцентричной молодой особе, которая жила то ли с большевиком, то ли с пианистом, а потом, по-моему, убила его. Я точно не помню, это было довольно давно. Ничего удивительного, сегодня каждый день происходят самые невероятные вещи. Все это немного печально. Особенно жаль, что так бездарно будут растрачены большие деньги. Эти Вимси всегда были странными. Ты помнишь ту кузину Вимси, которую заперли на маленькой вилле в Монте и никуда не выпускают. Говорят, она странная женщина. Хотя Питеру ведь, кажется, уже сорок пять. Знаешь, дорогая, мне кажется, зря ты старалась свести их с Моникой, Но я, конечно, зря это говорю, ведь ты так хотела помочь бедняжке выйти замуж.

Миссис Дэлайла Снайп — мисс Эмерент Сильвестр-Квик.

…Главная наша сенсация — это, конечно, свадьба Вимси и Вэйн. Мне кажется, это немного похоже на социологический эксперимент. Уж ты-то знаешь, что он самый высокомерный болван, которого я когда-либо встречала в жизни. И мне искренне жаль бедную девушку. Конечно, она получила титул и деньги, но это слишком большая цена за то, чтобы до самой смерти приковать себя к этой болтливой сосульке в очках. Слишком утомительно, моя дорогая. Не думаю, что все это долго продлится…

Хелен, графиня Дэнверская — леди Граммидж.

Моя дорогая Марджори,

Я тебе так благодарна за милое, дружеское письмо. В прошлый вторник я была совершенно без сил, но сегодня уже начинаю понемногу приходить в себя. Это было тяжелейшее испытание для всех нас. Питер, как обычно, был совершенно невыносим. Во-первых, он настоял на венчании. Хотя, по моему твердому убеждению, в этом случае можно было обойтись и гражданским браком. Мы все-таки согласились прийти на церемонию в соборе св. Георгия на Гановер-сквер. Я собрала все свои силы и постаралась сделать все от меня зависящее, чтобы все было прилично, раз уж Питер все это затеял. Но потом за дело взялась моя свекровь, и все пошло прахом! Я думала, что убедила его венчаться в следующую среду. Но, как выяснилось, рано радовалась. Питер был в своем стиле. Мне сразу показалось, что здесь что-то не так: уж очень он был смирным и покладистым.

Только подумай! Мы с Джеральдом решили, что раз уж ничего нельзя изменить, нужно поближе познакомиться с этой особой. Поэтому и решили пригласить ее на ужин. И вдруг вечером, когда мы все собрались в Дэнвере, позвонил Питер и холодно сообщил: «Если вы действительно хотите присутствовать на моей свадьбе, жду вас завтра в соборе св. Креста в Оксфорде, в два часа». Я пришла в ярость. Во-первых, это страшно далеко, во-вторых, мое платье еще не было готово. В-третьих (и это самое ужасное), Джеральд, который пригласил кучу гостей в Дэнвер на охоту, расхохотался, как идиот, и закричал: «Молодец, Питер!» В результате мы были вынуждены бросить гостей на произвол судьбы и мчаться в Оксфорд. Подозреваю, что Джеральд обо всем знал заранее, хотя он и утверждает обратное. Но вот Джерри-то уж точно знал, потому что даже не уезжал из Лондона.

Я всегда говорила Джерри, что дядя значит для него больше, чем собственные родители. Но Питер на него дурно влияет! Джерри ведь еще такой молодой и совсем неопытный! Джеральд, как мужчина, конечно, на стороне Питера. Он говорит, что Питер имел право жениться где и когда пожелает. Но он совершенно не думает о том, что Питер всех поставил в неловкое положение.

Итак, мы отправились в Оксфорд и разыскали их с большим трудом. Собор св. Креста оказался полуразвалившейся мрачной церквушкой в самом конце улицы. Мне показалось, что невесту (она, к счастью, круглая сирота) выдавал замуж весь Женский колледж. Хоть одно меня порадовало: Питер надел приличный костюм. Не смейся, я уже начала беспокоиться, что он явится в церковь в пижаме и котелке. Джерри был свидетелем жениха, а моя свекровь явилась с целой свитой и была так счастлива, будто это и вправду было приличное венчание, а не шутовская выходка Питера. А еще они притащили с собой дядюшку Пола Делагардье. Он уже еле дышит от старости и артрита. Жалкое зрелище: еле живой старик с огромной гарденией в петлице. Он еще пытался острить. В его возрасте это выглядит омерзительно. В церковь набился всякий сброд: эта нелепая старуха Климпсон, парочка висельников, с которыми Питер познакомился, когда занимался своими «делами», да несколько полицейских. В сущности, почти никого из наших друзей. В последний момент примчались Чарльз и Мэри. Чарльз показал мне одного человека в форме Армии спасения. Он сказал, что это бывший грабитель. Я ему, естественно, не поверила. Это уж слишком! Даже для Питера.

Наконец, появилась невеста. Ты представить себе не можешь, кто ее окружал! Это был кто угодно, только не подружки невесты! Какие-то ефрейторы в юбках. А самая грубая и нелепая женщина повела невесту к алтарю. Мне сказали, что это директриса колледжа. Слава Богу, что Харриет (кажется, я ее так теперь должна называть) не надела фату. Ты же помнишь, какое у нее прошлое. Но зачем она надела это вульгарное золотое платье? Строгий светлый костюм был бы намного приличнее. Придется, видно, поговорить с ней о том, как она одевается. Хотя из этого, наверное, ничего не получится. Никогда не видела такой беззастенчиво довольной невесты. Полагаю, что в некотором роде, она имела на это право. Так умно разыграть свои карты! А вот Питер был бледным, как простыня. Я думала, он вот-вот упадет в обморок. Может, до него все-таки дошло, во что он позволил себя втянуть? Никто не может меня упрекнуть, что я не старалась открыть ему глаза. Их обвенчали по старой церковной форме, и когда невеста сказала: «Повинуюсь», я чуть не расхохоталась. Она выглядела упрямой и тупой, как мул.

Потом все бросились обниматься на радостях, и вся странная компания уселась в машины (которые, несомненно, были заказаны на деньги Питера), и мы отправились назад в Дэнвер. За нами увязалась куча репортеров. Мы приехали к моей свекрови. Понимаешь, мы все! Даже полицейские и этот бывший грабитель. И потом, после небольшого праздничного обеда (который, признаться, был очень неплохим) дядюшка Делагардье разразился речью, сплошь усыпанной французскими галантностями. Потом дарили подарки, некоторые из них были просто нелепыми. Экс-грабитель подарил сборник речей и гимнов. Потом жених и невеста исчезли, и мы их долго ждали. Примерно через полчаса к гостям вышла свекровь и, улыбаясь, объявила, что они исчезли, не оставив адреса. И до сегодняшнего дня я, как, впрочем, и все остальные, не имеем ни малейшего понятия, где они.

Эта последняя выходка поставила нас в ужасное положение. Но чего еще можно было ожидать! Постыдный финал ужасной истории. И теперь я должна представлять эту ужасную особу, как свою невестку. Полицейский, за которого выскочила Мэри, конечно, тоже не подарок. Но он хоть тихий, и у него сносные манеры. А от этой молодой жены Питера мы со дня на день должны ждать если не открытого скандала, то уж непременно какой-нибудь глупой выходки. Однако ничего не поделаешь, нужно сохранять хорошую мину. Только тебе, дорогая, я могу рассказать, что у меня на душе.

Еще раз спасибо тебе за участие и поддержку,

Хелен Дэнвер.

Мистер Мервин Бантер — миссис Бантер-старшей.

Дорогая мама,

пишу тебе из «неизвестного далека», из забытой Богом деревушки. Надеюсь, письмо все-таки дойдет. У нас в доме маленькая катастрофа: что-то с электричеством. В моем распоряжении только огарочек свечи, поэтому прости, что пишу так неразборчиво.

Итак, мама, свадьба, наконец, состоялась. Это было замечательное венчание. Жаль, что ты не смогла приехать. Но я объяснил его сиятельству, что в восемьдесят семь лет силы уже не те. Надеюсь, нога тебя больше не беспокоит.

Как я писал тебе в последнем письме, мы должны были сделать все возможное, чтобы избежать вмешательства ее сиятельства, и нам это все-таки удалось. Наша новая хозяйка, ее зовут мисс Вэйн, приехала в Оксфорд на день раньше. А его сиятельство, лорд Сент-Джордж и я добрались сюда вечером и остановились в Митри. Его сиятельство был со мной очень мил: сказал, что я преданно служу уже двадцать лет, и, он надеется, мы поладим и с молодой госпожой. Я сказал, что сразу все понял, когда мне купили новый костюм, и что жду не дождусь, когда смогу доказать свою преданность. Но, боюсь, сказал что-то лишнее, потому что он очень удивился и ответил: «Не будь дураком!» Мне удалось уговорить молодого лорда немного отдохнуть, потом я позволил себе предложить ему успокоительное, и он наконец уснул. Было уже поздно, и я не стал беспокоить лорда Сент-Джорджа. Да он, к тому же, выпил слишком много шампанского и совсем расшалился.

Утром его сиятельство проснулись спокойным и решительным. Я очень обрадовался, потому что у нас было много дел. Приехали несколько небогатых друзей его сиятельства, и было поручено проследить, чтобы их встретили как можно лучше, и чтобы они не растерялись в большом городе.

А потом, дорогая мама, мы позавтракали, и я помог его сиятельству переодеться и проводил его в церковь. Его сиятельство был тих, как ягненок, с ним не было никаких забот, не слышно было даже его обычных шуток. Но лорд Сент-Джордж совсем разнервничался, и мне пришлось с ним повозиться. Пять раз ему казалось, что он потерял кольцо. И, в конце концов, он его действительно где-то выронил. Но милорд, с его великолепными детективными способностями, моментально нашел кольцо и решил впредь заботиться о нем лично. Несмотря на эту маленькую заминку, через несколько секунд я подвел их к алтарю. Не знаю, что на это сказала бы ты, но его сиятельство выглядел намного лучше молодого лорда.

Леди не заставила себя долго ждать. Она была великолепна: вся в золотом с букетом прекрасных хризантем. Новая хозяйка — не красавица, но, как ты это называешь, заметная девушка. Н я уверен, она без памяти влюблена в его сиятельство. С ней были четыре леди из Колледжа. Они были одеты не как подружки невесты, но очень аккуратно и выглядели, как настоящие леди. Во время церемонии его сиятельство был очень серьезным.

А потом мы все вернулись в дом Ее сиятельства в Дэнвер. Мне очень понравилось, как молодая хозяйка вела себя с гостями. Она была очень мила и приветлива со всеми без исключения: с богатыми и бедняками, аристократами и простыми людьми. Это и понятно, ведь Его сиятельство мог бы полюбить только достойную девушку, настоящую леди во всех отношениях. Думаю, что у нее все будет хорошо.

После приема мы заманили репортеров в малую гостиную и безжалостно заперли, а потом тихо вывели невесту и жениха через черный ход. И теперь, дорогая мама, должен сказать…

Мисс Легация Мартин, декан Шрусберского колледжа, Оксфорд — мисс Джоан Эдварде, преподавателю точных наук того же колледжа.

Дорогая Тедди!

Вот мы и отпраздновали венчание — великое событие в истории нашего колледжа. Мисс Лидгейт, мисс де Вайн, малышка Чилперик и твоя покорная слуга были подружками невесты, а наша директриса вела невесту к алтарю. Нет, дорогая, мы не стали выряжаться в немыслимые платья. Лично я считаю, что мы выглядели бы гораздо лучше в форменных платьях. Это было бы очень симметрично. Но невеста сказала, что «бедняжка Питер» придет в ужас. Поэтому остановились на выходных платьях, а я еще надела свой новый меховой палантин. Общими усилиями нам удалось усмирить непокорные кудри мисс Вэйн и заставить их продержаться в прическе хотя бы некоторое время.

Присутствовали все Дэнверы. Вдовствующая графиня такая милочка, похожа на маленькую изящную маркизу из прошлого столетия. А другая графиня мне не понравилась. Полная противоположность, настоящая мегера, чопорная и высокомерная. Было смешно смотреть, как она пыталась поучать нашу директрису. Нет нужды рассказывать, что она зря старалась. Однако после церемонии директриса один раз все-таки растерялась. Она подошла к жениху и собиралась произнести торжественную речь. А мистер Вимси, представляешь, вдруг обнял ее и расцеловал. Сама понимаешь, мы так и не узнали, что это была за речь. А потом он расцеловал нас всех (каково!), а мисс Лидгейт так расчувствовалась, что ответила ему долгим и нежным поцелуем. После этого свидетель жениха (очень симпатичный молодой человек, его зовут Сент-Джордж) присоединился к мистеру Вимси, и началась настоящая оргия из поцелуев и объятий. И нам опять пришлось приводить прическу мисс де Вайн в порядок. Свидетель жениха подарил нам по хрустальному графину и набору рюмок для шерри (Боже, прости ему такую смелость!), а директриса еще получила чек на двести пятьдесят фунтов для фонда стипендий. Очень благородный поступок!

Но я со своими глупыми эмоциями забыла о самом главном — о невесте! Я и не думала, что Харриет Вэйн может так потрясающе выглядеть! Она всегда казалась мне неуклюжей взъерошенной первокурсницей, кожа да кости, с вечно растерянным выражением лица. А вчера она была похожа на даму эпохи Ренессанса. Как будто старый портрет вдруг вышел из золотой рамы. Сначала я подумала, что это из-за золотой парчи, но потом поняла, что все дело в ней самой. Просто я ее раньше не рассмотрела. Жених и невеста так трогательно держали друг друга за руки. Казалось, весь мир перестал для них существовать. Мистер Вимси — единственный жених из всех, кого я когда-либо видела, кто, похоже, точно знал, что делает и. как ни странно, очень этого хотел.

По дороге в Дэнвер… Да, кстати, лорд Питер решительно отмел всех Мендельсонов и Лоэнгринов, и венчание проходило под музыку Баха. По дороге в Дэнвер брата мистера Вимси, к счастью, забрали от его мегеры-жены. Мы ехали в одной машине. У графа очень мужественное лицо. Он немного похож на Генриха VIII, только без бороды и намного стройнее. Ну и, конечно, современнее. Он с волнением спросил меня, уверена ли я, что «девушка» действительно любит его брата. Я ему сказала, что нисколько в этом не сомневаюсь. И тогда он разоткровенничался и сказал, что уже и не надеялся, что когда-нибудь удастся женить Питера, и что очень хотел бы, чтобы у них все было хорошо. Подозреваю, где-то в тайных уголках его сознания прячется мысль, что «брату Питеру» удалось заполучить что-то такое, что никогда не суждено ему самому. А граф был бы счастлив иметь это тоже, если бы, конечно, не интересы графства.

Прием в доме вдовствующей графини был великолепным. Стол был роскошным. Шампанского — море. Единственные, с кем плохо обошлись, были несчастные репортеры. Они к этому времени умудрились обо всем пронюхать и слетелись целой стаей. Два огромных лакея вежливо, но решительно придержали их в дверях, а потом запихнули в маленькую комнатушку, обещая, что «Его сиятельство встретится с ними через пару минут». В конце концов Его сиятельство с ними действительно встретился, но это был не лорд Питер, а лорд Веллвотер, министр иностранных дел. Он долго и пространно рассуждал о положении в Абиссинии, и они покорно слушали всю эту чепуху. Когда он, наконец, закончил, наши лорд и леди уже давно выскользнули через черный ход, бросив на произвол судьбы полный дом гостей, подарки и остатки свадебного пирога. Но вдовствующая графиня все-таки успела с ними проститься, и они умчались, совершенно счастливые, но ни одной живой душе не сказали, куда. Я твердо уверена, что никто, кроме вдовствующей графини, не знает, где они проводят медовый месяц.

Вот так все и было. И я желаю им огромного счастья. Мисс Вэйн считает, что они оба слишком умны, чтобы быть счастливыми. Я ответила, что она неисправимая пессимистка и что я знаю целую кучу тупиц, сущих ослов, чей брак — настоящая трагедия. Поэтому ум здесь совершенно ни при чем. Ты согласна?

Целую, Летиция Мартин.

Из дневника Гонории Лукаста, вдовствующей графини Дэнверской.

20 мая. Сегодня утром звонил Питер. Он был так взволнован, бедняжка. Сказал, что у них с Харриет только что состоялась помолвка, а это невыносимое министерство иностранных дел срочно отправляет его назад в Рим. Это так на них похоже! Можно подумать, что в этой поездке действительно есть какая-то необходимость. Поэтому он совершенно выбит из колеи — счастлив и зол одновременно. Я тоже разволновалась: нужно встретиться с Харриет, она так нуждается сейчас в поддержке, бедная девочка. Это очень нелегко — остаться один на один со всеми нами, когда ты еще ни в чем не уверена. Я написала ей в Оксфорд. Сказала, я очень, очень рада, что ей удалось сделать Питера таким счастливым. Попросила встретиться, как только она приедет в Дэнвер. Милый мой Питер! Надеюсь и молюсь, что она действительно его любит. И любит именно так, как он того заслуживает. Я сразу все пойму сама, как только ее увижу.

21 мая. После чая читала «Звезды смотрят вниз». Очень грустная книга, и совсем не то, чего я ожидала, когда прочитала название. Наверное, я тогда подумала, что это строка из Рождественского гимна, но, похоже, из похоронного марша. Нужно спросить у Питера, он, наверное, знает. Вошла Эмили и объявила: «Мисс Вэйн». Я так удивилась и обрадовалась! Вскочила с дивана, напрочь позабыв об Озирисе, который дремал у меня на коленях. Он страшно оскорбился. Я ее встретила словами: «Моя дорогая, как это мило, что вы пришли». Она очень изменилась, я ее не сразу узнала. Это и неудивительно, ведь прошло пять с половиной лет. Да и кто бы выглядел лучше после этого ужасного колледжа. Она подошла прямо ко мне, решительная, Но такая испуганная, будто я — огнедышащий дракон, и хриплым, срывающимся голосом сказала: «Вы написали мне такое доброе письмо. Я не знала, что ответить, и поэтому решила приехать. Скажите честно, вы действительно не против нашего с Питером брака? Потому что я люблю его до безумия, и с этим уже ничего не поделаешь». И я ответила: «О, пожалуйста, продолжайте его любить. Он так этого хочет. Я люблю Питера больше всех своих детей. Конечно, родители не должны так говорить. Но сейчас я могу сказать это вам. И я очень этому рада».

И я ее поцеловала, а Озирис так рассвирепел, что впился когтями ей в ногу. Я извинилась и выгнала его вон. Потом мы сели на диван, и она сказала: «Знаете, о чем я думала всю дорогу от Оксфорда? Мы с вами встретимся и, если все будет в порядке, у меня появится хоть кто-то, кому я, наконец, смогу рассказать о своих чувствах к Питеру. Только эта мысль не дала мне струсить и на полпути не повернуть назад». Бедный ребенок! Похоже, это действительно все, чего она хотела. Харриет была совершенно сбита с толку. Помолвка состоялась в воскресенье поздно вечером, и они полночи просидели рядом, бедняжки, а утром он должен был уезжать, не успев ничего устроить. И если бы не его кольцо, которое он в последний момент быстро надел ей на палец, все могло бы показаться ей сном. И после стольких лет, когда она вынуждена была держаться из последних сил, вдруг наступил момент полного покоя, можно было, наконец, хоть немного расслабиться. И теперь она не знала, что с собой делать. Рассказала, что не была так безудержно счастлива с самого раннего детства, и это немыслимое счастье ее совершенно опустошило. Я подумала, что она и в буквальном смысле, должно быть, опустошена: бедный ребенок с воскресенья ничего не ел и совсем не спал. Послала Эмили за шерри и печеньем и уговорила ее (я имею в виду Харриет) остаться с нами пообедать. Говорили о Питере до тех пор, пока мне уже не начал слышаться его голос: «Дорогая мама, ты меня любишь уж слишком сильно…» Харриет увидела портрет Питера, его тогда снимал Дэвид Беллецци. Фотография Питеру ужасно не нравится, и я спросила Харриет, что она о ней думает. Она ответила: «Здесь Питер — благопристойный английский джентльмен. Но совершенно не чувствуются ни его душа, ни его настроение. Вы со мной согласны?» Да, я согласилась с ней. (Не пойму, почему я ее до сих пор не выбросила, наверное, чтобы не обидеть Дэвида). Принесли семейный альбом. Очень обрадовалась, что она не ахала над его детскими фотографиями, не восторгалась кривенькими пухлыми ножками и розовыми щечками. Совершенно не выношу молодых женщин, которые стараются по-матерински опекать своих мужей. Хотя Питер был в детстве очень смешным. Особенно его вечно всклокоченные волосы. Но теперь-то он научился замечательно с ними обращаться, поэтому зачем ворошить прошлое? Ее внимание неожиданно привлекла одна фотография, которую Питер называет «Маленькая неприятность», или «Утерянная гармония». Она сказала: «Фотографировал кто-то, кто хорошо его знает. Это, наверное, Бантер?» Я удивилась, у нее какое-то седьмое чувство. Потом она призналась, что чувствует себя очень виноватой перед Бантером и надеется, что его сердце не разбито, потому что Питеру будет очень больно. Я ей честно ответила, что все зависит от нее самой и что я совершенно уверена, Бантер никогда не уйдет, пока его не оттолкнут. Харриет сказала: «Я никогда этого не сделаю. Никогда! Я не хочу, чтобы Питер терял хоть что-нибудь». Она ужасно расстроилась, и мы обе немного всплакнули, а потом подумали, как это, наверное, забавно, что мы сидим здесь и оплакиваем Бантера, и рассмеялись. Бантер, наверное, с ума бы сошел, если бы увидел такую картинку. Мы развеселились. Я дала ей другие фотографии и спросила, что они собираются делать дальше. Она ответила, что Питер точно не знает, когда вернется, но она решила постараться побыстрее закончить свою новую книгу, чтобы к приезду Питера у нее были деньги на свадебное платье. Попросила посоветовать ей хорошего портного (она хочет сшить что-то необыкновенное), но сказала, что должна осторожно отнестись к моему совету, потому что поняла, что я не представляю себе, сколько люди зарабатывают литературой. Какая я глупая и невежественная! Ведь так важно не обидеть ее гордость… В общем и целом, весьма обнадеживающий вечер. Позвонила перед сном Питеру. Мы болтали с ним долго и весело. Сказала, что надеюсь, в Риме не слишком пыльно и жарко, потому что жара ему не идет на пользу.

24 мая. Пригласила Харриет к чаю. Пришла Хелен, вела себя грубо и заносчиво. Когда я представила ей Харриет, сказала: «Ах, неужели! А где же сам Питер? Опять сбежал за границу? Он такой легкомысленный!» С важным видом рассуждала о Дэнвере и графстве и постоянно спрашивала: «Вы знаете таких-то и таких-то, мисс Вэйн? Как?! Неужели не знаете? О, это очень старые друзья Питера». «Вы любите охоту, мисс Вэйн? Нет? Какая жалость! Я очень надеюсь, что Питер не бросит охоту, ему это так полезно!» Харриет очень разумно отвечала на все вопросы «Нет» и «Конечно», без всяких объяснений или извинений, в которых всегда таится некоторая опасность (милый Дизраэли!). Я спросила у Харриет, как идут дела с книгой и помогает ли ей хоть чем-то Питер. Хелен сказала: «Ах, да! Вы, кажется, что-то пишете!» Как будто Харриет ей ничего об этом раньше и не говорила. Спросила, как называется книга, чтобы она потом могла взять ее в библиотеке. Харриет очень серьезно ответила: «Это очень любезно с вашей стороны, но, позвольте, я вам ее пришлю. Мне, как автору, положено шесть бесплатных экземпляров». В первый раз она вышла из себя, но разве можно ее винить? Извинившись за Хелен, когда та наконец ушла, я сказала, что очень рада, что мой второй сын женился по любви. Боюсь, что мой словарный запас безнадежно устарел, хотя я читаю много современных романов (не забыть спросить Фрэнклин, куда я подевала «Звезды смотрят вниз»).

1 июня. Получила письмо от Питера. Пишет, что приобрел большой дом на Одли-сквер. Уже начали покупать мебель. Слава Богу, Харриет предпочитает классическую элегантность этим новым хромированным трубкам. Харриет испугали размеры дома, но она вздохнула с облегчением, что не должна будет «вить гнездышко» для Питера. Я объяснила, что это его обязанность — «свить гнездо» и привести туда свою невесту. Похоже, этой привилегией пользуются сейчас только жены аристократов и священников. Бедняжки не могут выбирать себе приход. И иногда он оказывается слишком большим. Харриет заметила, что королевских невест, кажется, всегда заставляют бегать по городу в поисках подходящих штор для спальни, на что я ответила, что этим они обязаны бульварным газетам, которые так любят домохозяйки. К счастью, жене Питера все это не грозит. Нужно подыскать им хорошую опытную экономку. Питер говорит, что жену не должен отрывать от работы шум из комнаты прислуги.

5 июня. Первый всплеск семейных эмоций. В самой неприятной форме. Первым был Джеральд, он — естественно, после предварительной обработки Хелен — спросил, можно ли показывать Харриет друзьям и можно ли назвать ее взгляды на жизнь современными. Конечно, он имел в виду детей и надеялся, что взгляды современные, что значит полное нежелание иметь ребенка. Посоветовала Джеральду заниматься своими делами, главное из которых — Сент-Джордж. Следующей была Мэри. Она сообщила, что Питер-младший заболел ветрянкой, и спросила, действительно ли эта девушка сможет позаботиться о Питере. Ответила ей, что Питер вполне в состоянии позаботиться о себе сам и что, похоже, ему не нужна жена, голова которой забита ветряной оспой и новыми рецептами. Нашла прекрасное зеркало и гобеленовые кресла у Хэррисона.

25 июня. Романтическая любовь омрачена суровой прозой — брачным договором. Длинный и скучный документ, в котором перечислены все вероятные и невероятные ситуации. Он начинается словами: «В случае смерти или повторной женитьбы…» Называется этот документ «ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЕ». Не знала, что Питер так разумно распорядился своей собственностью в Лондоне. Харриет становится все печальнее. Спасала ее от депрессии и свозила пообедать к Рампельмайеру. В конце она мне сказала: «С тех пор, как я покинула колледж, я не потратила ни одного гроша, который сама бы не заработала». Я ей ответила: «Расскажи о своих чувствах Питеру, дорогая. Возможно, он это оценит. Хотя помни, что мужчина — не нежный цветок». После некоторого раздумья я поняла, что лучше сказать «ромашка» (Откуда это? Шекспир? Нужно спросить у Питера). Собиралась написать об этом маленьком происшествии Питеру, но передумала, пусть дети сами выигрывают свои битвы.

10 августа. Вчера вернулась из загородного дома. С договором все уже улажено. Харриет показала письмо от Питера. Очень сдержанное и умное. Письмо начиналось словами: «Я так и думал, что будут какие-то трудности». А заканчивалось так: «Если нужно будет принести в жертву мою или твою гордость, взываю к твоему великодушию, пусть это лучше будет твоя гордость». Харриет сказала: «Питер всегда видит, в чем основная проблема, и это мне в нем очень нравится». Полностью с ней согласилась. Не выношу людей, которые «не понимают, из-за чего весь этот шум». Харриет уже не возражает против «дохода, приличного ее положению», но излечила свою ущемленную гордость тем, что заказала две дюжины шелковых рубашек и заплатила наличными. Проявила железную решимость сделать так, как считает нужным. Она поняла, что, если у Хелен появится хоть малейший повод к ней придраться, Питер будет страдать. Кое-что об образовании — оно учит понимать логические связи и видеть существо проблемы. Харриет старается укрепить позиции Питера — интересно за этим наблюдать. Длинное письмо от Питера со скучнейшими рассуждениями о Лиге наций и подробнейшими инструкциями об устройстве библиотеки и спальни. Раздраженная приписка о том, что «в Риме он сам себе напоминает пломбу, которая закрывает дырки дипломатии». Англичан не любят в Италии, но у Питера была интересная дискуссия с папой по поводу какого-то древнего манускрипта, после чего в их отношениях произошли приятные перемены.

16 августа. Харриет ездила в деревню смотреть на водяную мельницу (это как-то связано с ее книгой) и заехала в Хартфордшир в свой старый дом в Пэгфорде. Рассказывала о своем отце, милом деревенском докторе. Отец зарабатывал довольно много, но никогда не откладывал деньги (неужели он собирался жить вечно?), хотя всегда очень хотел, чтобы Харриет получила хорошее образование. Вполне разумное решение. Харриет рассказала, что в детстве мечтала заработать много денег и купить дом в соседней деревне.

Поместье называется Тэлбойз. В этот раз тоже заехала на него посмотреть. Большой дом в елизаветинском стиле. Сказала, что в детстве он казался ей совсем другим. Я заметила, что им с Питером все равно будет нужен деревенский дом, где-то ведь надо проводить уик-энд. Харриет, вздрогнув, сказала, что, я, наверное, права. На том пока и остановились.

19 августа. Нашла шторы для гостиной. Как раз то, что нужно. Хелен сказала, что все это сплошная антисанитария. Добавила, что Джеральд получил доклад от управляющих, и что деревни разоряются.

20 августа. Харриет написала Питеру о Тэлбойз. Я сказала, что Питер «любит дарить подарки». Конечно, любит, бедняжка. Особенно после пяти лет ожидания. Постаралась ее убедить, что ничто не доставит Питеру большей радости, чем этот дом. Когда она ушла, я станцевала в гостиной медленную джигу, к великому удивлению Фрэнклин (странная женщина, неужели за столько лет она так и не поняла, что я за человек?).

21 августа. Харриет закончила книгу и отослала ее издателю. С одной стороны, это не очень хорошо, потому что ее голова теперь свободна, и Харриет будет думать о проблемах в Абиссинии. Убеждена, что цивилизация там погибла окончательно и бесповоротно, и она никогда больше не увидит Питера. Как кошка на раскаленной крыше, все время повторяет, что загубила пять лет его жизни, и что не может себе этого простить. Жалуется, что его настоящая любовь — военная разведка, и даже если бы ему было семьдесят лет, он все равно рвался бы туда, где стреляют, где взрываются бомбы, и людей травят газом. Искренне надеюсь, что у нас больше не будет войны с этими унизительными талонами на продукты, ужасными страданиями, ранами, болезнями и смертью близких. Нелепая и бессмысленная вещь! Интересно, мать шлепала Муссолини слишком часто или слишком редко? Сейчас все объясняют психическими травмами в детстве. Прекрасно помню, как я шлепала Питера, но это его ничуть не испортило. Так что, возможно, все эти психологи не правы.

24 августа. Питер нанял агента для покупки Тэлбойз. Он должен договориться с его теперешним владельцем. Его фамилия Ноукс. Питер написал мне очень сдержанное письмо, но я прекрасно поняла, что он очень рад. Ситуация в Риме, похоже, улучшилась, по крайней мере, в том, что касается его работы. А Харриет все переживает, вдруг начнется война.

30 августа. Харриет в полном восторге от письма Питера: «Даже если наступят сумерки человечества, даже если наступит вечная ночь, я все равно буду спать в твоих объятиях…» (узнаю напыщенные речи Питера двадцатилетней давности)… В конце приписка, что пломбирование закончено, он оформляет документы. Эта часть письма заинтересовала меня намного больше.

4 сентября. Подобрали отличные канделябры для холла. Джеральд разрешил взять гобелены из Голубой гостиной — они будут отлично смотреться с канделябрами. Послал обновить и вычистить гобелены. Мне кажется, совершенно напрасно. (Питер, наверное, решит, что это я посоветовала, но я пока еще прекрасно помню, что делала, а чего не делала). Почти все время провожу с Харриет. Озирис страдает в комнате Фрэнклин. Забавно, что они так привязались друг к другу, ведь она терпеть не может кошек.

7 сентября. Питер сообщил, что приезжает на следующей неделе. Харриет пригласила меня на обед с шампанским. Вздыхает, что это ее последняя надежда, потому что Питер шампанское не любит. В краткой (насколько смогла) и остроумной речи выразила ей соболезнования по поводу утраченной свободы. Не могу представить, чтобы я с Хелен пила шампанское и произносила речи.

14 сентября. Вернулся Питер. Они где-то пообедали с Харриет и потом он пришел ко мне. Пришел один, за что я им была очень благодарна, потому что, естественно, приглашала обоих. Он похудел и выглядит усталым. Думаю, это из-за Муссолини или из-за погоды. Ничто его не беспокоит (кроме Лиги наций, конечно). Была поражена, что он смог тихо просидеть у меня часа два, не вертелся, не болтал и не перебивал. Это на него совершенно не похоже. Поблагодарил меня за то, что помогла привести в порядок дом. Попросил нанять прислугу, потому что у Харриет нет опыта. Кроме Бантера, им нужны еще восемь слуг и экономка. Так что мне предстоит нелегкая работа.

15 сентября. Заходила Харриет, показала кольцо с огромным рубином. Старый Эбрахамс подобрал и огранил его по специальному заказу. Харриет, смеясь, рассказала, что, когда вчера Питер вручил ей кольцо, она смотрела только на него, и через десять минут не могла вспомнить, какого же цвета камень! Боится, что никогда не научится вести себя, как нормальные люди. Но польщенный Питер сказал, что впервые его личные качества одержали верх над достоинствами драгоценного камня. Питер присоединился к нам за ланчем. Хелен захотела посмотреть кольцо и ядовито сказала: «Надеюсь, оно застраховано!» Надо отдать ей должное, она не смогла бы сказать что-то более гадкое, даже если бы и думала об этом месяц напролет. Потом Хелен «выразила надежду», что свадьба будет тихой и скромной, и Питер ограничится гражданской регистрацией. Но он сказал, что с таким же успехом мог бы обвенчаться в зале ожидания какого-нибудь провинциального вокзала. И попросил не навязывать свои атеистические взгляды окружающим. Тогда Хелен ответила: «Ну что ж, тогда, я надеюсь, венчание пройдет в соборе Святого Георгия в Гановере?» И тут же попыталась все перевернуть по-своему, включая дату, священника, гостей и музыку. Когда она дошла до «Дыхания рая», Питер воскликнул: «Ради всего святого, верните меня обратно в Рим!» И потом они с Харриет острили по поводу райского дыхания, а Хелен вышла из себя и до конца вечера была не в духе.

16 сентября. Хелен рассказала нам о новой форме венчания. Она оказалась довольно вульгарной. Питер очень смешно ее прокомментировал. Он сказал, что и раньше догадывался о том, что такое «деторождение», хотя и, к сожалению, в основном только в теории. Но так как все новые методы, которые необходимы для «воспроизводства рода человеческого», кажутся ему несколько экстравагантными и раз уж он позволил вовлечь себя в эту рискованную процедуру, то, с разрешения жены, он выбирает старинный церковный обряд. А что касается «дара воздержания», то лично он это даром не считает, и тем более не собирается этот дар принимать. Хелен встала и покинула поле битвы. Харриет и П. спорили, должна ли невеста говорить «повинуюсь» или нет. Питер считал это пережитком тех времен, когда муж считал жену собственностью и мог ей приказывать. Харриет возразила, что в те времена мужья командовали только тогда, когда в доме начинался пожар или наступали враги, и от жены требовалось беспрекословное подчинение. П. ответил, что в таком случае они оба должны сказать «Повинуюсь», но это будет слишком лакомый кусок для репортеров. Я оставила их на минутку, а когда вернулась, Питер решил, что он скажет «Повинуюсь» мысленно, а Харриет — вслух. Полная и окончательная победа чувств над здравым смыслом.

18 сентября. Мне очень хочется сказать «Черт возьми!». Бульварные газеты раскопали старую историю о Харриет и Филиппе. Питер в ярости. Харриет сказала: «Этого следовало ожидать». Она очень расстроена и напугана. Я боялась, что она предложит Питеру расторгнуть помолвку, но бедная девочка мужественно взяла себя в руки. Думаю, она понимает, что Питер этого во второй раз не переживет. Я думаю, что это проделки негодяйки Сильвестр-Квик. Она так хотела заполучить Питера. Мне всегда казалось, что это именно она составляет в бульварных газетах колонки «Сплетни». Приходила Хелен (походка у нее уверенная, но немного тяжеловатая, вся в отца). Она предложила наплевать на сплетни и устроить грандиозное венчание. По каким-то своим причинам считает, что 16 октября — самый удачный день. Любезно предложила «список подружек невесты». Там, естественно, только ее собственные подруги, потому что приглашать подруг Харриет «совершенно немыслимая затея». Нашла несколько вилл, которые обедневшие аристократы сдают молодоженам. Питер потерял терпение и сказал: «Хелен, не пойму, кто на самом деле собирается жениться? Ты или мы?» Джеральд попытался изобразить главу семьи, никто ему не поверил. Хелен продолжала навязывать свои бредовые идеи и под конец сказала: «Насколько я поняла, остановились на 16 октября». Питер устало отмахнулся: «Понимай, как хочешь». Хелен сказала, что уйдет отсюда только в том случае, если Питер наконец признает, что она из сил выбивается, чтобы ему помочь. Джеральд посмотрел таким обвиняющим взглядом, что П. ничего не оставалось, как извиниться за бестактность.

20 сентября. Звонил агент, договорились о цене на загородный дом. Там нужно многое менять, что-то подремонтировать, но, в общем и целом, дом вполне приличный. Решили, что его настоящие владельцы проживут там еще до конца месяца, за это время Питер определит, что и как нужно сделать и пришлет рабочих.

25 сентября. Хелен и газеты сделали нашу жизнь совершенно невыносимой. Питер в шоке от собора Св. Георгия и пышного приема. Харриет страдает от комплекса неполноценности, но изо всех сил старается это скрыть. Написала все приглашения.

27 сентября. Питер пришел ко мне и сказал, что если все так и будет продолжаться, они оба сойдут с ума. Они с Харриет решили все провести без лишнего шума. Пригласят только самых близких друзей. Скромное венчание в Оксфорде, прием в моем доме, медовый месяц где-нибудь в тихой деревушке. Я с радостью согласилась им помочь.

30 сентября. Договорились с Ноуксом, что медовый месяц проведут в Тэлбойз. Никто об этом не знает. Наверное, Н. успеет хоть немного подготовить дом к их приезду и сможет одолжить им мебель и пр. Я спросила: «А если не успеют починить водопровод? Что вы будете делать?» Питер ответил: «К черту водопровод!» Кстати, когда он был ребенком, у нас еще не было водопровода. Венчание (получено разрешение архиепископа) назначено на 8 октября. Пусть Хелен думает, что хочет. Газетчики тоже. Харриет уже немного успокоилась. Питер говорит, что медовый месяц в гостинице — непристойно. Английскому джентльмену подобает провести его под крышей собственного дома, особенно если эта крыша в елизаветинском стиле. Ужасная суматоха из-за свадебного платья. Выбрали стильное платье из золотой парчи от Борта. Длинные рукава, квадратный вырез, высокий воротник. Никаких украшений, только мои длинные серьги, которые когда-то принадлежали прабабке Делагардье. Подружки невесты — из колледжа Харриет. По-моему, очень трогательно. Сплошные разговоры по телефону и клятвы никому ни о чем не рассказывать. Бантер первым отправится в Тэлбойз, посмотрит, все ли готово к их приезду.

2 октября. Поездку Бантера придется отменить. За ним постоянно следят газетчики. Один даже пытался пробраться в квартиру Питера через служебный лифт. Бантера чуть не арестовали «за нападение на прессу». П. говорит, придется поверить Ноуксу на слово. Деньги он уже получил и пишет, что все успеет подготовить. Он и раньше сдавал дом на время летних отпусков, поэтому можно надеяться, что все будет в порядке… Хелен вне себя, потому что еще не разосланы приглашения, а 16 октября уже не за горами. Сказала ей, что, мне кажется, дату еще официально не утвердили (!). Хелен спросила, почему такая задержка? Питер струсил, или Харриет опять решила сыграть с ним злую шутку?.. Я ответила, что, во-первых, это их свадьба, а не наша, и, во-вторых, они оба уже давно совершеннолетние… Из слуг с ними поедет только Бантер: он очень хозяйственный и, если найдет себе пару помощников в Тэлбойз, все будет замечательно. Думаю, Харриет испугает слишком большой штат прислуги, и Питер решил дать ей время немного привыкнуть. К тому же, городские служанки совершенно не приспособлены к деревенской жизни. Если Харриет найдет общий язык с Бантером, у нее в будущем не будет проблем с прислугой.

4 октября. Зашла к Питеру посмотреть камни, которые он привез из Италии. Принесли большую бандероль. Почерк Харриет. Мне стало интересно, что же это такое, что нужно присылать по почте вместо того, чтобы просто принести (какая я любопытная!). Делала вид, что рассматриваю цирконий (замечательный, редкий цвет), а сама наблюдала, как Питер разворачивает пакет. Он вдруг сильно покраснел, как всегда, когда с ним говорят о чем-то очень личном, даже интимном, и так и остался стоять, не отрывая глаз от бандероли. Яне выдержала и спросила: «Что это?» Он растерянно ответил: «Подарок жениху от невесты». Сначала я за нее испугалась, потому что, в сущности, существует не слишком много вещей, которые могут порадовать очень богатого человека, разве что ты и сам настолько же богат. И в этом случае неудачный подарок хуже, чем ничего. Как потом неприятно слышать, когда тебе смущенно говорят, что «лучший подарок — это ты сама, милая». Но что ни говори, все мы наделены обычными инстинктами, и желание делать подарки — один из главных. Я подошла поближе и увидела старинный манускрипт, похоже, семнадцатого века. Красивый витиеватый почерк. Питер сказал: «Самое смешное, что еще в Риме я заказал его по каталогу и страшно расстроился, когда мне ответили, что вещь продана». Я удивилась: «Но ведь ты не собираешь рукописи!» Он ответил: «Конечно, нет. Я хотел подарить ее Харриет». Он перевернул страницу, я увидела подпись «Джон Донн» и все поняла. Питер всегда был от него без ума. Харриет подарила ему чудесное письмо от Д. к одной из прихожанок — леди N. Рассуждение о любви плотской и божественной. Я попыталась его прочитать, но всегда с трудом понимала древнюю графику. Интересно, как бы на ее месте поступила Хелен? Наверное, подарила бы золотую зажигалку. Питер подошел к телефону, и я услышала: «Послушай, любовь моя…» Он сказал это таким голосом, которого я никогда прежде не слышала. Я быстро вышла из комнаты и в коридоре наткнулась на Бантера. Он сказал, что снял лучший номер в «Лорд Ворден» на 16 октября и заказал купе до Ментона, как ему велел Питер. П. спросил, удалось ли ему оторваться от этих извергов-репортеров. Б. ответил, что главный изверг подошел к нему на безопасное расстояние и важно спросил: «А почему «Лорд Ворден», а не яхта или пароход?» Б. ответил, что у леди морская болезнь. Изверг, кажется, остался доволен и дал Бантеру чаевые. Десять шиллингов. Б. собирается передать их в фонд помощи заключенным. Питер посоветовал отправить их в фонд помощи туберкулезным больным и женщинам в стесненных обстоятельствах (мне всегда было непонятно, как это можно «стеснять обстоятельства»).

5 октября. Ворт совершил невозможное — свадебное платье уже готово. Нескольких избранных пригласили посмотреть приданое. Включая мисс Климпсон. Бедняжка Харриет потеряла дар речи, когда Питер подарил ей норковое манто за 1000 гиней. Немного экстравагантно, но зато от души. У Питера был такой испуганный и смущенный вид, как когда-то в детстве, когда он однажды удрал с браконьером, мошенником Смитом. Он тогда вернулся утром с целым ящиком кроликов. Как ужасно пахло от этого жуткого старика! Но манто действительно замечательное. И Харриет, засмеявшись, покраснела и шутливо ахнула: «Благодарю вас, мистер Рочестер!» (Кстати, мне всегда казалось, что Джейн Эйр поступила с ним просто ужасно. Жестоко требовать, чтобы твой любимый жил с седой безумной мулаткой. Подумаешь, двоеженец! Но разве можно топтать чью-то любовь?). «Изверги» напечатали заметку в «Морнинг Стар». Без подписи, но все описано абсолютно верно. Позвонила Хелен и спросила, что все это значит. Я возмутилась и уверенно сказала, что все это сплошное вранье. Вечером возила Питера и Харриет обедать к Полу. Он собирается прийти на венчание, и плевать он хотел на свой артрит. Заметила необычную сдержанность между П. и X. Вчера за обедом и вечером в театре все было в полном порядке. Пол внимательно на них посмотрел и пустился в пространные рассуждения о преимуществе французских вин над испанскими. Его конек. Неудачный вечер, все были не похожи на самих себя. Наконец, Пол вызвал такси и отправил Харриет и Питера вдвоем, сказав, что ему нужно со мной обсудить кое-какие дела — самый обычный предлог. Я спросила, не кажется ли ему, что что-то случилось? На что он мне ответил по-французски: «Наоборот, моя дорогая, это только лишнее доказательство того, что они без ума друг от друга. Только близкий человек может заставить тебя страдать». И добавил с улыбкой: «Мне было интересно, когда же Питер наконец сдастся в плен. Питер — вылитый отец, Гонория. Но в нем много и от меня. И от меня, дорогая». Не выношу таких разговоров Пола. Типичный дон Жуан, как впрочем, и отец Питера. И за что только я его так сильно любила? Я решила перевести разговор на другую тему: «А что ты думаешь о Харриет?» «Чистое золото! Ты можешь узнать женщину по…» И дальше пошли бесконечные рассуждения о женщинах. Терпеть не могу, когда Пола осеняет муза красноречия. Потому что он все говорит и говорит, приводя примеры из своей жизни и мешая английские шутки с французскими стихами. Хотя на самом деле он такой же француз, как и я — только на четверть или на одну восьмую. Поэтому я сухо сказала ему, что его диагональ совершенно справедлива (я, конечно, хотела сказать «диагноз»). Сказала, что он абсолютно прав, ведь у него такой опыт в любовных интригах. Наверное, поэтому он сразу же смог расположить к себе Харриет, хотя я на это не надеялась, учитывая ее застенчивость и его специфический вкус. Сказала, что, наверное, ему уже пора спать. А он вдруг ответил, как слабый, растерянный ребенок: «Да, Гонория, я старею. Мои кости отказываются мне служить. Мои грехи покидают меня один за другим, и, если бы я мог вернуть молодость, уж я бы постарался не терять время зря и нагрешил бы еще больше». «Питер — дурак! Ты уже одной ногой в могиле — безжалостно сказала я. — «Неудивительно, что Питер называет тебя старым дон Жуаном, ты, старый злой старик». Пол грустно ответил: «Но, согласись, это я всему научил Питера. И не ври, что он меня не любит». Мне нечего было ему ответить, поэтому я попрощалась и ушла… Опять попыталась читать «Звезды смотрят вниз»… Все главные герои — скучные, неприятные люди… Надо признать, что мы совершенно не знаем своих детей… Зря я нагрубила Полу.

7 октября. Перед отъездом в Оксфорд Харриет зашла ко мне на минутку. Я была очень рада. Думаю, что Харриет — именно то, что нужно Питеру. Я в этом уверена. Если ему вообще что-то, вернее, кто-то нужен… Все-таки чувствую некоторое беспокойство… Немного позже занималась приготовлениями к свадебному обеду. Очень трудно, потому что все нужно делать в глубокой тайне. Позвонил Питер, он сильно беспокоится: ночью шел дождь, дороги скользкие. Убежден, что Харриет по дороге в Оксфорд попадет в аварию и погибнет. Умоляла его не сходить с ума. Посоветовала отправиться в новый лондонский дом и помочь Эмили мыть стены. Прекрасное средство от депрессии. Не пошел. Послал вместо себя Джерри. Джерри на седьмом небе от счастья, что будет свидетелем жениха. На радостях разбил антикварную Дрезденскую пастушку.

Позже. Слава богу, Джерри удалось уговорить Питера не ехать в Оксфорд. Приготовления закончены. Все желанные гости приглашены и предупреждены. Заказали такси для всех, кто не может добраться авт… Вечером неожиданный звонок из Дэнвера от Хелен. Она в ярости. С ней поговорил Питер. Хелен требовала объяснений, обвиняла нас в безрассудстве. С огромным удовольствием (и довольно пространно, потоку что звонок был за ее счет) поблагодарила ее за тактичное поведение.

8 октября. Венчание. Слишком измучена, чтобы писывать его подробно. Все было просто замечательно. Харриет выглядела великолепно. Как прекрасный золотой корабль, несущийся в тихую родную гавань. Питер был ужасно бледным, бедняжка, как в тот день, когда получил свои первые часы. Как будто сам себе не верил, что такое счастье возможно. Все вот-вот разобьется на мелкие кусочки или развеется, как мираж. Но потом собрался с силами и был необыкновенно мил и приветлив с гостями. (Если бы мы жили во времена инквизиции, его можно было бы приглашать развлекать осужденных. Он бы справился.)

…Домой вернулись в 5.30. Стоило посмотреть на лицо Питера, когда он понял, что предстоит проехать шестьдесят миль по переполненным дорогам в забитой вещами машине. Да еще и за рулем кто-то другой. Но никто бы не позволил ему везти Харриет в свадебном платье в открытом «даймлере»! …Помогла им ускользнуть из дома в четверть седьмого. Бантер ждал в машине за углом…

11 часов. Надеюсь, у них все в порядке. Нужно попытаться хоть немного уснуть, иначе завтра буду совершенно разбитой. Решила, что «Звезды смотрят вниз» — не слишком хорошее чтение перед сном. Взяла «Сквозь зеркало».