Между

Глава 28 (jaymes yang — infinity)

В гардеробной я нахожу целое отделение с одеждой для себя. Дэймон позаботился о моем комфорте на этот раз более основательно, чем в прошлый. Набрасываю на себя длинный кашемировый свитер оверсайз и скорее тороплюсь вниз, в надежде, что Дэймон еще там. Вопреки моим ожиданиям в гостиной нахожу ни его, а Агнесс. Она смотрит на меня испуганными глазами, полными тревоги и сочувствия.

— Мия, добрый вечер! Что случилось? Мистер Рэй просил приготовить для вас ужин, я уже почти закончила, хотела накрывать на стол, но… Куда он?

Я обхватываю шею руками сзади, и медленно опускаюсь на нижнюю ступеньку лестницы. Пытаюсь сдержать слезы, но тщетно. Мое и без того шаткое самообладание снова рассыпается на кусочки. Опускаю голову в колени, чтобы Агнесс не видела мое состояние.

— Мия, дорогая! — она спешит ко мне, и присев на колени рядом, обнимает за плечи, — ну, не надо. Все наладится, вот увидишь. Все будет хорошо!

— Не получается хорошо, не получается, — я всхлипываю и прижимаюсь к ней. Как же мне не хватает поддержки. Как жаль, что я не могу получить ее от своей матери. Может, она бы смогла дать мне совет, что делать дальше. Так странно плакать на плече малознакомого человека, выбирая то, что можно рассказать, а что лучше оставить при себе, в то время как все внутри кричит и бьется в агонии, требуя выплеска всей накопившейся горечи.

Агнесс терпеливо ждет, пока я вволю наплачусь, все это время ласково поглаживая меня по волосам. Когда я, наконец, отнимаю голову от сложенных рук, она мягко говорит:

— Давай я заварю тебе чай. Ты согреешься и успокоишься.

Согласно киваю. Она помогает мне подняться, и мы идем в столовую зону. Пока я молча ковыряю ногтем манжеты чересчур длинных рукавов своего свитера, Агнесс занимается на кухне приготовлением. Вскоре она возвращается с большой чашкой горячего чая. Я пытаюсь согреть ладони об ее стенки.

— Это молочный улун, милая. Выпей, и тебе сразу станет легче. — она ждет, пока я отпиваю глоток. Напиток согревает, и я правда понемногу успокаиваюсь.

Все это время Агнесс молча наблюдает за мной.

— Вы ведь знаете, что произошло, ведь так? — я спрашиваю это неожиданно даже для самой себя, наперед догадываясь, что она ответит.

Женщина участливо кивает. Ее голос тихий и подавленный.

— Мистер Рэй позвонил мне вчера ночью. Он сказал, что Картер везет вас сюда, попросил вызвать врача и оказать вам помощь, пока он возвращается.

— Вы меня переодели? — догадываюсь я.

— Да, — Агнесс опускает глаза, — поверить не могу, что Йен мог так поступить…

Я снова сжимаюсь от внутреннего отвращения.

— Разве может человек всю жизнь скрывать свои темные стороны? — в голове всплывает образ Йена, когда я впервые вижу его в клубе. Могла ли я предположить, что он так поступит со мной? Невольно дотрагиваюсь до бурых пятен на шее. Агнесс тяжело вздыхает, провожая мой жест взглядом.

— Йен ведь не плохой человек. Просто определенные события оказались для него непосильной ношей. Смерть родителей, Клэр… это подкосило его. Дэймон слишком закрыт, он никогда не пропускает боль через себя, это делает его невосприимчивым к эмоциональным потрясениям, но в то же время лишает человечности, открытости. С ним порой так сложно, ты и сама это видишь. А Йен… он не такой, что-то надломилось в нем.

Я медленно взвешиваю все сказанное Агнесс.

— Кто такая Клэр? — я снова слышу это имя, и, мне кажется, она не просто одна из тех многих из прошлого, уж слишком большую роль отводят для нее, уже дважды упоминая в разговорах.

— Ты не знаешь? — на минуту Агнесс теряется, будто сомневаясь, продолжать ей или нет?

— Агнесс, сейчас не самое подходящее время что-то утаивать от меня. Разве я недостаточно натерпелась из-за всех этих тайн и недосказанности?

Женщина опускает взгляд в пол.

— Посмотри на меня! — я чувствую закипающее внутри раздражение. Это неизбежное следствие моей усталости и боли. Я не могу сдержать его, — посмотри! — повышаю голос и закатываю рукава свитера, демонстрирую четкие следы в точности от пальцев рук Йена, когда тот тряс меня. — Разве этого мало, для того чтобы хоть кто-то рассказал мне, что все-таки случилось между Дэймоном и Йеном! Почему я оказалась впутана в это! Кто такая Клэр? Какую роль она здесь играет?

— Я сам тебе все расскажу, — мы с Агнесс одновременно оборачиваемся на голос Дэймона. Он появляется неслышно, стоит в дверях и кивает Агнесс.

— Спасибо, что присмотрела за ней, Агнесс. Можешь идти.

Женщина задерживается на долю секунды, сжимает мою лежащую на столе руку.

При виде ее больших добрых глаз, мне становится стыдно за мою вспышку ярости, это после всего, что она для меня сделала.

— Простите, — едва слышно бормочу я, но она лишь слегка улыбается в ответ.

— Не стоит, милая, я все понимаю. Я уже говорила, но повторю еще раз — все непременно наладится, я верю в это. И ты не смей думать иначе.

Она заботливо гладит меня по щеке, и деликатно прощаясь с Дэймоном, исчезает в коридоре. Он медленно огибает барную стойку, за которой сижу я и опускается напротив. Проводит рукой по волосам и поворачивается ко мне.

— Вайз исчезла, как и этот сукин сын. Они знали, что я буду их искать. Подчистили все хвосты. Но это неважно. Я их из-под земли достану, клянусь тебе! — он протягивает ко мне руку ладонью наверх, и я накрываю ее своей.

— Мне это не нужно, я просто хочу все забыть, — мне правда все равно, что случится дальше с Йеном, главное, чтобы это больше не имело ничего общего со мной.

— Это нужно мне. Я выбью из него и Вайз все дерьмо, они ответят за каждую секунду твоей боли.

— Дэймон, кто такая Клэр? — я больше не хочу медлить. Мне отчаянно нужно знать. Дэймон отводит взгляд куда-то в сторону, будто пытаясь воскресить в памяти образ той, о ком я спрашиваю.

— Клэр… — задумчиво повторяет он, — здесь нет никакой тайны, как тебе могло показаться. Она обычная девушка.

— Видимо не совсем обычная, раз связанные с ней события Агнесс ставит на один уровень со смертью ваших родителей?

Дэймон стискивает зубы, сдерживая недовольство.

— Агнесс склонна к драматизму. Это ее не самая лучшая черта. Но Клэр, и в самом деле, не просто одна из многих, она была моей последней… и единственной для Йена. Вот и весь секрет. История стара как мир, но регулярно случается даже в нашей, казалось бы, свободной от предрассудков жизни.

Мне больно слышать эти слова от Дэймона.

— Значит, Йен любил ее? И какое место здесь занимаешь ты?

— Не самое последнее, — тихо отвечает Дэймон, не поднимая на меня взгляд, — и мне до сих пор стыдно, если ты думаешь обратное. Может быть, он действительно любил ее так сильно, как говорил, она была его первой настоящей любовью, и ему казалось, что это навсегда.

— Но он ошибся? — я нетерпеливо еложу на стуле. Догадываясь, что будет дальше и чувствую неконтролируемые покалывания ревности, представляя какое участие в этой истории отведено для Дэймона.

— Ошибся я. Для меня все это была игра. Я не лез в жизнь Йена, мне было все равно. Меня мало интересовало, как и чем он живет. Когда обстоятельства вынудили меня вернуться к семейным делам, к бизнесу, компании, мы как раз и познакомились. И Клэр предпочла меня брату. Не знаю, чем я ее привлек. Все пошло по накатанной схеме. Для меня она была одноразовым увлечением…

Я проглатываю ком в горле. Как тяжело слышать это. Мысль о Дэймоне с другой выводит меня из равновесия. Неужели это и есть чувство собственничества, то самое, которое вынуждает Дэймона окружать меня чрезмерным контролем? Выходит, он испытывает тоже самое по отношению ко мне? Разница между нами в том, что — у меня нет прошлого, подобного Дэймону. И это вызывает во мне противоречивые чувства.

Дэймон продолжает. Я вижу, как тяжело это ему дается.

— Я не хочу описывать подробности, Мия, думаю, ты тоже не хочешь. Это было давно, но до сих пор тени прошлого преследуют меня. Как видишь, теперь и тебя. Все что произошло с тобой тем вечером, все, что делал Йен — это слепая жестокая месть. Что может быть приятнее, чем уничтожить меня таким же образом, как я уничтожил их совместное будущее с Клэр…

Я сжимаю его теплую ладонь. Не знаю, что должна сказать. Мне стоит ужаснуться, сказать, как ужасно он поступил, но вопреки ожиданиям, моя совесть предательски молчит.

— Ты считаешь меня чудовищем, так? — совсем шепотом спрашивает Дэймон.

— Нет, не мне тебя судить.

Дэймон встает и подходит ко мне. Он склоняется надо мной, опираясь руками о столешницу стола позади меня.

— Но кто-то ведь должен это сделать! Я устал быть судьей для самого себя. Когда я тебя впервые увидел, — его глаза загораются знакомым мне пламенем, — Я прикоснулся к твоей коже, помню, насколько маленькой и неопытной ты мне показалась. Твои высокие каблуки, которые тебе доставляют массу неудобств. Тогда ты показалась мне каким-то неземным существом, с огромными испуганными глазами и копной непослушных рыжих волос, каких я еще никогда ни у кого не видел. Это было так странно, ведь после случая с Клэр, я дал себе слово завязать. Я поклялся больше не заводить интрижек, и не использовать девушек в своих целях.

Дэймон переводит дыхание, закрывает глаза. Он обхватывает мое лицо ладонями и заставляет встать. Его жаркое дыхание касается моих приоткрытых губ.

Он продолжает, тяжело дыша:

— И ты представляешь мой ужас, когда, стоя там, в большом зале, и снова увидев тебя среди всех этих новых незнакомых людей, я вдруг понимаю, что ХОЧУ тебя. Желаю во всех смыслах. Не знаю, как это объяснить, твоя чрезмерная бравада, за которой ты так тщательно прятала свой страх, твой трепет, когда я просто посмотрел на тебя… Все это разжигало во мне такой огонь, с которым мне было не совладать, как бы я не старался.

Откровение Дэймона приводит меня в чувство эйфории. Я словно окутана дурманом. Запускаю пальцы в его волосы и тяну к себе, как можно сильнее, требуя немедленной отдачи. Еще одного приглашения не надо. Дэймон подсаживает меня на стол, закидывает мои ноги себе на пояс. Его поцелуи слишком яростны, он кипит, распаленный своими же воспоминаниями. Я горю вместе с ним, питаюсь его страстью. По телу разливается знакомое теплое и вязкое желание.

Он прерывает поцелуй, переводя дыхание. Его глаза светятся не меньшим желанием, чем то, которое чувствую я.

— Я пытался держаться от тебя подальше, — рычит он, подчеркивая каждое слово, — я пытался ненавидеть тебя, пытался сделать так, чтобы ТЫ ненавидела меня, но каждый раз лишь сильнее и сильнее увязал в тебе. Когда ты стала моей, — его рука сползает мне на бедро, пальцы сквозь свитер впиваются в кожу, — я понял, что не смогу теперь отпустить тебя и чем это может обернуться. Я пытался защитить тебя, от всего своего прошлого дерьма, но оно все равно сочилось наружу.

Дэймон снова жадно впивается мне в губы, не давая произнести ни слова.

— Ты будешь моей? — его слова тонут в моем учащенном дыхании.

— Да, — я растворяюсь в нем без остатка, и уже вряд ли когда-то снова смогу существовать отдельно.

Дэймон облегченно выдыхает, в ту же секунду снимает меня со стола, и крепко удерживая на себе, несет к лестнице.

Когда мы оказываемся наверху, он легким движением снимает с меня свитер. Следом летят его рубашка и брюки, вместе с ботинками. Он наклоняется над кроватью и снова целует меня. Быстро опускается к груди, щекочет языком соски. Я извиваюсь от исступленного желания под его мускулистым телом.

Он протягивает руку к прикроватной тумбе и наощупь вытаскивает из ящика шуршащий пакетик.

— Черт! Надо обсудить другой вариант контрацепции. Я хочу чувствовать тебя без этой хрени.

Смотрю, как он надевает презерватив, кусая губы от нетерпения.

— Я запишусь к врачу, чтобы он назначил мне таблетки, — говорю я, и Дэймон одобрительно кивает.

Глядя мне в глаза, он раздвигает мне ноги своими коленями, опускается и входит в меня, так медленно, восхитительно заполняя собой каждый миллиметр глубоко внутри.

Я издаю громкий стон, и Дэймон одобрительно шепчет:

— Вот так, детка. Хватит сдерживаться! Здесь нам никто не помешает!

Я инстинктивно приподнимаю таз ему навстречу. Он выходит из меня и снова медленно наполняет. Он движется во мне медленно и плавно, доводя до безумия.

— Ты хочешь заниматься любовью, детка? — я возмущенно стону, когда он еще больше замедляется, — или хочешь, чтобы я трахнул тебя?

— Пожалуйста, Дэймон! Быстрее!

Он держится на руках, окидывает меня торжествующим взглядом, и в ту же секунду начинает убыстрять ритм, можно, беспощадно, осыпая меня бьющими ударами изнутри. Я двигаюсь ему навстречу и в какой-то момент громко кричу от неподдельного экстаза. Мы сливаемся воедино, покачиваемся в унисон этим движениям. Удар за ударом, толчок за толчком. Все выше и выше, дальше от реальности.

— Давай, детка! — рычит он, хватая ртом воздух, — я жду тебя…

Словно следуя его приказу, секунда — и я выгибаюсь ему навстречу, взрываясь фееричным оргазмом.

— Боже! — слышу его яростный шепот около своего уха. Дэймон кончает вслед за мной и тяжело опускается сверху, — ты бесподобна!

Мы лежим в тишине, нарушаемой лишь наших сбивчивым дыханием, полностью поглощенные друг другом.

Спустя несколько секунд Дэймон приподнимается надо мной на руках и смотрит в глаза.

— Я люблю тебя, Мия, — я слышу тревогу в его голосе. Неужели он сомневается в моих ответных чувствах?

Обхватываю его лицо ладонями и тяну к себе. Нежно целую в губы, колючий подбородок. Я люблю этого мужчину, сомнений быть не может.

— Я тоже вас люблю, мистер Рэй, — он улыбается. Такой Дэймон мне нравится больше всего. Открытый, милый, и мой… только мой. Я чувствую свою власть над ним, и это не может не приводить в восторг. Дэймон садится на кровати, снимает презерватив и выкидывает его в урну. Я все еще лежу под ним и наслаждаюсь видом рельефных мускулов на его руках и груди.

— Следишь за мной? — игриво спрашивает он и подтягивает за руки, так, чтобы я села напротив.

— Любуюсь, — я не скрываю своего восхищения и быстро забираюсь к нему на колени, обвивая руками шею. Снова ищу его губы. Я сама не узнаю себя. Что стало с той маленькой, как выразился Дэймон, испуганной девочкой?