Между дьяволом и глубоким синим морем

Глава 11

Новость быстро распространилась. Мы с Ривером наблюдали, как маленькие дети спрыгивали с деревьев и выходили из теней. Спустя пятнадцать минут кладбище практически опустело.

Остался лишь один мальчик. У него были светлые волосы и тощие руки; он стоял у ворот и переминался с ноги на ногу, сомневаясь, стоит ли уходить. Парнишка разглядывал небо и деревья, но не двигался с места. Ривер положил руку ему на плечо и осторожно вывел на дорогу.

Туман рассеялся, и я смогла увидеть вдалеке океан. Он был ярким, синим и многообещающим. Мы с Ривером смотрели на него с некоторое время.

Я гадала, откуда он знал, где сестра Чарли. И как он заставил Джека так быстро ему поверить.

Я гадала, что мальчик имел в виду, когда сказал, что Ривер отправил его искать Дьявола на кладбище.

Я гадала, куда пропало то прекрасное, лёгкое, нежное чувство, которое я ощущала в присутствии нового соседа. Потому что оно пропало. С концами.

Ривер потянул меня за руку, и мы ушли с кладбища, шагая по лесной тропинке, сворачивающей с главной дороги. Лес был тёмным и тихим, рассветные лучи не могли пробиться сквозь густые деревья. Детишки появлялись и пропадали с тенистой тропинки перед нами, держа дистанцию.

Спустя семь минут мы пришли в центр Эхо. Я повернулась к кафе, которое открывалось чертовски рано… но тут увидела детей с кладбища, идущих по одному из переулков с Джеком во главе. Они следовали приказу Ривера. Шли к тропе Гленшипов. А она могла вести только к одному месту. Особняку Гленшипов и домику на дереве.

Честер и Клара Гленшипы были одной из самых богатых семей нашего городка в начале прошлого века, как и родители моего дедушки. Они также построили огромный особняк у океана, ближе к городу, чем Ситизен Кейн, и устраивали бесшабашные вечеринки для всех своих друзей из Бостона и Нью-Йорка, как герои романа Ф. Скотта Фицджеральда. Но деньги у них закончились даже раньше, чем у моей семьи. Что ещё хуже, очаровательный, ясноглазый старший сын Честера и Клары отвёл свою юную любовницу в погреб и перерезал ей глотку. Причины этому неясны. Но ситуация была зловещей, и газеты ухватились за неё мёртвой хваткой. Усадьба опустела и была заброшена на десятки лет: заросшая плющом, с разбитыми окнами и спёртым запахом давно минувшего счастья.

Когда я была маленькой, то фантазировала, что один из Гленшипов вернётся и возвратит этому месту былую роскошь. Он будет юным и красивым, и совершенно не таким, как его ненормальный предок-убийца. У парня были бы зализанные назад волосы, хорошее образование и острый язычок. Мы бы встретились, поругались, влюбились, завели детей и постарели бы во втором особняке Эхо у моря.

Я была довольно-таки глупа в детстве.

Позади Гленшипа, растягиваясь до опушки леса, были остатки обширной территории усадьбы. Газон дико зарос за последние одинокие десятилетия, можно даже сказать, варварски. Фонтаны поросли зелёным мхом и жуткими, неухоженными кустарниками. Ситизен выглядел чуть лучше. Но не намного.

Справа от поместья находился домик на дереве. Обычным его было трудно назвать. У Честера и Клары, кроме сына, была и дочь, которую они любили больше жизни. Естественно, у неё не оставалось выбора, кроме как вырасти гнилой до глубины души или умереть молодой. Случилось второе. Родители построили девочке миниатюрный особняк на дереве, где она играла — симпатичная, испорченная и рассеянная, — до того дня, как упала с дерева, свернула шею и умерла.

Мы с Ривером последовали за Джеком и остальными детьми до самого домика. Краска давно облупилась. Деревянные доски были деформированными и серыми, с торчащими ржавыми гвоздями, которые умирали от желания наградить кого-нибудь столбняком. Двускатная крыша просела посредине — достаточно сильного дуновения ветра, чтобы она провалилась.

Дети собрались вокруг Джека, формируя круг у дерева. Мы подошли поближе и встали по краям от них. Мальчик приложил руки к дереву и взобрался по остаткам деревянных ступенек, вбитых в ствол. Все наблюдали за ним, вытянув шеи. Джек пнул прогнившую дверь в домик и зашёл внутрь.

Моё сердце отбило один удар. Второй.

Дверь открылась, и он вышел с Изобель. Она скромно улыбнулась и помахала толпе внизу, будто не случилось ничего особенного. Будто дети то и дело пропадали и проводили две долгих ночи в разваливающемся домике на дереве, кушая Бог знает что и засыпая на твёрдом полу, пугая всех до смерти.

Изобель спрыгнула с дерева и была мгновенно поглощена кучкой ребятни. Они кричали и улюлюкали, поздравляли её с ложным похищением, возможной смертью и отправкой в Ад. Её брат Чарли заключил девочку в медвежьи объятия, и их чёрные кудряшки так спутались, что не возможно было отличить, где чьи.

Но Джек оставался наверху. Я прищуренно посмотрела на него, затем на Ривера, и увидела, как те переглянулись.

Моё сердце отбило один удар. Второй.

Мы оставили детей. Вернулись на главную площадь и встали перед кафе. Я переминалась с ноги на ногу, не произнося ни слова. Люк и Саншайн были внутри; я видела их через витрину, стоящих у прилавка. Должно быть, они добрели до города, пока мы были на кладбище.

Я не стояла рядом с Ривером, а он — со мной. Повернулась лицом к площади, а он — к витрине. Луч солнца рассёк серое небо, обогнул тучу и ударил мне в глаза.

Тишина.

Тишина.

— Так с ней всё будет в порядке?

— С кем?

— Ты знаешь с кем. С Изобель.

— Да.

— Стоит ли нам рассказать кому-нибудь, например, копам? Что она нашлась?

— Нет смысла. Новости и так быстро распространяются.

Я умолкла.

— Так… нет никакого Дьявола?

— Нет.

Я попыталась поймать его взгляд, прочитать его выражение, но парень всё ещё смотрел на витрину и избегал меня.

— Откуда ты знал, где она была? Откуда тебе вообще было это знать? — я подошла ближе и взяла его за руку. — Ривер. Что Джек на самом деле видел на кладбище? Он не лгал. Я точно знаю. Что происходит? И как ты стал частью этого всего? Что мальчик имел в виду, когда сказал, что ты направил его искать Дьявола на кладбище?

Ривер просто покачал головой и продолжил пялиться на витрину кафе.

— Слушай, я всё расскажу тебе позже. Клянусь. Но сейчас я просто хочу забрать Люка и Саншайн и устроить костёр на берегу моря, — он замолчал. — Да, отличная идея. Мне нравится разжигать костры после увлекательных событий. Это успокаивает людей, — тут он заметил мой взгляд. — И меня тоже.

Я опустила глаза к платью Фредди. На мне было то, с блеклыми синими цветочками. Схватила ткань в кулак и крепко её сжала. Давить на Ривера не было смысла, это ни к чему бы не привело.

— Ладно, давай устроим костёр.

Я повернулась и помахала Саншайн. Они с Люком отошли от прилавка и направились на улицу. Сегодня вместо Мэдди работал Джанни, он коротко кивнул мне и улыбнулся. Я ответила тем же. На прилавке виднелся журнал «Свежая чашка» — последний номер, несомненно. Я гадала, надеялся ли Джанни, что я зайду, чтобы мы могли его обсудить.

— Вы слышали? — спросила Саншайн, проскальзывая между мной и Ривером. — Оказывается, пропавшая девочка никуда не пропадала. Она провела последние ночи в Гленшиповском домике на дереве, попивая росу и питаясь дикой земляникой, если верить моим источникам.

Ривер посмотрел на меня, игриво приподняв бровь, чем на секунду напомнил мне Люка. И за это он мне слегка разонравился.

— Откуда ты узнала об этом? Это только что произошло! Мы там были и…

Братец перебил меня:

— Видимо, мальчишки выдумали этого Дьявола. Единственный шанс нашего городка прославиться, и мы его профукали! Кто бы сомневался.

— Заткнись, Люк! Может, они вправду видели Дьявола. Как Саншайн видела Блу в туннеле.

Та окинула меня сердитым взглядом. Затем её глаза снова приняли сонный вид, и она повернулась к Риверу.

— Итак, где ты был? Люк сказал, Ви только то и делала, что бродила по дому, заламывала руки и рыдала с момента твоего отъезда.

Брат усмехнулся мне.

Иногда я его серьёзно ненавидела.

— Люк лжёт, — сказала я. — Я даже не заметила твоего отсутствия.

Ривер улыбнулся.

— А я-то думал, что единственный лжец здесь, — он сделал шаг вперёд и приобнял одной рукой Саншайн, а другой Люка. — Хватит о Дьяволах, туннелях и загадочных путешествиях. Солнышко вышло, и я решил устроить костёр на пляже. Все приглашены.

Карие глаза Ривера горели, как июльские светлячки. Серьёзный, угрюмый парень исчез. Полностью. Будто его никогда и не существовало.

Я беспокоилась. Чувствовала острое покалывание внизу живота, которое как бы говорило, что здесь что-то не чисто, даже когда я смотрела на улыбку Ривера и его горящие глаза.

Но он вернулся, и, по правде… по правде, это меня осчастливило. Может, не стоило радоваться, не знаю. С другой стороны, кто я такая, чтобы портить всем веселье? Мы собирались разжечь костёр на пляже, а всё остальное могло катиться к чёрту.

Костёр. Крутая тропа у дома Саншайн вела к океану, извиваясь по скале и заканчиваясь у маленькой уединённой бухты. Дальше по берегу находился большой общественный пляж, но мне нравилось моё уютное местечко: его нельзя было рассмотреть сверху, потому никто не знал о его существовании. Я часто приходила сюда, чтобы почитать в одиночестве, зарывшись в тёплый песок и прислушиваясь к шуму волн.

Бывало, мы с Люком и Саншайн заплывали сюда. Обычно океан был слишком холодным и буйным для этого, но в редкие ясные деньки мы брали с собой корзинку для пикника, шли в бухту и плескались там. У Саншайн был облегающий белый купальник, который выгодно подчёркивал её фигуру, поэтому она часто надевала его. А у меня, естественно, был старый винтажный купальник Фредди. Чёрный, с белой отделкой и маленьким поясом. Прикрывал всё тело, кроме ног и рук.

Мне нравились те дни, когда мы выбирались поплавать. Нам всегда было холодно и весело. Иногда Люк пытался меня потопить или целовал Саншайн на песке, но, по большей части, мы просто хорошо проводили время. Сколько бы братец ни жаловался Риверу на лето в компании двух девчонок, мне кажется, ему нравилось тусоваться с нами. По крайней мере, замену он не искал.

Вода и близко не была подходящей для купаний, но солнце разогнало тучи, и день снова стал ясным, хоть он только начинался. Люк откопал бутылку портвейна в пыльном погребе Ситизена, будто перенесённого со страниц «Бочонка амонтильядо»[2]. Они с Саншайн делили её на двоих, пока мы с Ривером собирали сухие ветки в кучку для костра. Я нашла старый гриль для кемпинга в подвале, и Ривер приготовил бутерброды с жареным сыром, помидорами и горчицей на обед.

Моя подруга нашла в доме старые одеяла, и после того, как мы поели, наша четвёрка свернулась на них и наблюдала за танцем оранжево-жёлто-красного пламени на фоне синего моря. У меня было своё одеяло, у Ривера — своё. Мы не сидели рядом, и я даже не смотрела на него.

Почти.

Парень лежал на спине, согнув колени, его голые ноги были наполовину зарыты в песок. Должно быть, он почувствовал мой взгляд, так как повернул голову и подмигнул, — медленно и естественно, — будто знал, что я потихоньку теряла к нему доверие, и хотел показать, что ему плевать.

Было что-то такое в том, чтобы спать рядом с человеком, который … опасен. Возможно, даже более опасно, чем спать с этим человеком. Не то чтобы я знала. Но нахождение рядом с Ривером, в одной кровати, и пробуждение у него под боком плохо влияло на моё мышление. Мне казалось, будто я уже его знала. Как знала Саншайн, Люка, родителей. Как знала Фредди.

Но это не так. Совсем не так. И это знающее чувство, ни на чём не основанное, было опасным. Оно вызывало у меня ощущение, будто я теряла рассудок.

— Итак, Вайолет, вникай.

Саншайн пристроилась под бочком у моего брата, её локоть покоился на его бедре, рука — на бутылке вина, а длинные тёмные волосы — на песке.

— Во что вникать? — спросила я и спихнула её руку с ноги Люка.

— Вчера мне приснился сон. О жирафе.

Я забрала у девушки бутылку и поставила её себе за спину. Она была почти пуста.

— Жирафе?

— Да, о жирафе, с которым мы дружили. Видишь ли, он устраивал вечеринку, и я помогала ему прибраться после неё. Мне никогда раньше не снились жирафы. Разве детям снятся жирафы? Но тут начинается самое интересное. Я прочитала главную страницу газеты Портленда в кафе, и в ней было сказано, что вчера умер какой-то жираф в каком-то зоопарке. И я подумала, может, это что-то значит? Как ты думаешь? Я думаю, это что-то значит.

Саншайн была пьяна. В ином случае она бы никогда не заговорила о своих снах. Подруга ненавидела нелогичные вещи, такие как сны, сказки и Сальвадор Дали.

— Ты пьяна.

Она подняла брови.

— Разве ты не слышала, Вайолет? Парням нравятся пьяные девушки.

Тут она перевернулась набок, подняла руку и позволила ей грациозно упасть на талию. А затем слегка повиляла бедрами.

Саншайн продолжала поражать меня своей способностью привлекать внимание к тому, что она считала своей самой интересной частью. Без особых усилий.

Мой брат встал, потянулся за меня и забрал бутылку с портвейном.

— Ты права, Саншайн. Нам действительно нравятся пьяные девочки. Ты что скажешь, Ривер? Могу поспорить, в своё время у тебя была парочка пьяных девчонок. Я бы сказал, с ними меньше возни, — он умолк и глотнул из бутылки. — Женщины всегда усложняют мужчинам возможность добиться единственного, чем одарила нас природа. Какая жалость.

Люк снова взялся за своё. Я думала, что он забросил свои мужские разговоры с Ривером, но вино вернуло их обратно. Ривер покачал головой на его комментарий и рассмеялся. Иногда мой братец говорил вещи настолько неправильные, что оставалось только смеяться.

Люк усмехнулся и допил остатки портвейна одним глотком. Затем замахнулся и кинул пустую бутылку в бушующие морские волны.

— Люк, какого чёрта ты это сделал?! — я указала на воду. — Бутылка разобьётся, и когда кто-то будет прогуливаться по пляжу, то поранит ноги.

— Заткнись, Ви. Кроме нас никто даже не знает об этом месте.

— Не могу поверить, что ты считаешь, будто, кидая бутылки в океан, ты становишься крутым. У меня даже нет слов, чтобы описать, насколько это тупо! Ты просто лишил меня речи своей тупостью!

— Хватит ссориться, родственнички, — Саншайн опёрлась руками на песок и поднялась на ноги. — Костёр почти догорел, а ветер набирает силы. Давайте вернёмся. Придумала, давайте поиграем на чердаке Ситизена! Давай, Вайолет, мы уже сто лет этого не делали. Будет весело. Пошли! — она взяла меня за руку и потянула.

— Ладно-ладно, — ответила я и повернулась к Риверу. — Хочешь посмотреть на чердак? Он большой, пыльный и страшный.

— Ещё как.

Мы все взобрались по тропинке и пошли домой.

Там нас ждал Джек.