Между дьяволом и глубоким синим морем

Глава 14

Мы с Ривером прошлись до гостевого дома. Отвезя Джека домой, он заехал в город за продуктами и приготовил нам на ужин салат «Цезарь» со сладкой жареной картошкой. Окна были открыты настежь, и комната наполнилась ароматом свежего морского воздуха, смешанного с земляным, глинистым запахом старой масляной краски и вкусной еды. В итоге, пахло восхитительно. На Ривере всё ещё был костюм крестьянина, а на мне — чёрное платье Одри Хепберн. Во время ужина в доме без всякой причины перестало работать электричество, потому он зажёг свечи на маленьких блюдцах и расставил их по всей кухне. Атмосфера была столь насыщенной, что можно было попробовать её на вкус.

Впервые с домика на дереве мы оказались вдвоём. Меня смущало то, что он собирался мне поведать — обещанные ответы. Честно говоря, вкусная еда, лёгкий бриз и насыщенная атмосфера отнюдь мне не помогали.

— Ты сбежал во время «Касабланки», — начала я. Мои пальцы были жирными от салата и картошки, и я вытерла их об полотенце с маленькими овечками. — Куда ты ходил?

Я прождала весь ужин, чтобы Ривер начал говорить. Но не тут-то было. Я бы предпочла не давить на него, учитывая, что обычно от этого становится только хуже. К чёрту. Мне нужно знать, если парень, приготовивший мне ужин, живущий в моём гостевом доме, был из тех, кто сбегает на кладбища и убеждает детей, что он — Дьявол. Как можно быстрее.

Ривер взял тарелки и положил их в раковину.

— Позже, Ви. Позже.

Он начал готовить эспрессо, и к остальным запахам добавился ещё и приятный аромат кофе. Я сделала глоток своего. Я по природе сова — так было с детства. Одни из моих ранних воспоминаний были о том, как я сидела с мамой и папой, пока они рисовали поздно ночью, хотя Люка уже давно уложили спать. Родители не были идеальными, даже когда жили с нами, но что-то правильное они всё же делали — например, давали мне засиживаться допоздна, когда у меня было на то настроение. Как бы там ни было, я знала, что от кофе на ночь во мне проснётся сова, потому встала на носочки, когда делала глоток.

— Ривер, ты ходил на кладбище? — Пресловутое давление…

Он повернулся.

— Что это ты такое вытворяешь? — парень проигнорировал вопрос и кривовато ухмыльнулся, глядя на то, как я качаюсь на ногах.

— Пытаюсь не пить слишком много кофе, — я опустилась на пятки. — Когда ты на носочках, то глотать становится труднее.

Он поднял свою чашку и встал на носочки. Снова босиком. Ему не нравилось носить обувь. Что было мне по душе — мне же нравятся его ноги. Он закачался, выпил, опустился и посмотрел на меня.

— Ви, ты странная. Знаешь об этом?

Я кивнула.

— Ты много времени проводила одна в детстве?

Снова кивнула.

Ривер улыбнулся.

— Ну, мне нравятся странные. Обычно люди не такие странные, как хотелось бы. В детстве мы все довольно необычные, но затем мы вырастаем и…

— Ты пытаешься сменить тему?

— Да.

— Не стоит, — я прищурилась, надеясь, что это придаст мне серьёзный вид.

— Просто дай мне рассказать одну историю, прежде чем я отвечу на твои вопросы. — Ривер посмотрел на свой кофе, затем на меня, вздохнул и уставился в стену. — Когда я был маленьким, мне нравилось играть с одним мальчиком. Думаю, можно назвать его моим лучшим другом. Он всегда находил неприятности, постоянно дрался, наезжал на детей куда крупнее него и никогда не думал прежде, чем действовать.

Он замолчал, его глаза посерьёзнели. Как в тот раз, когда мы были на кладбище. Это выражение пугало — оно казалось не к месту на хитром лице Ривера… но всё равно интриговало меня.

— Люди его не понимали, — добавил парень через пару секунд. — Он не пытался завязать драку, просто… был честным. В любой ситуации говорил то, что думал. — Ривер всё ещё отказывался на меня смотреть. — Я прикрывал его спину в каждой драке. Всё моё детство прошло в синяках. Боги, как это злило отца! Сперва меня избивали в драке, а затем по приходу домой.

Он как-то натужно рассмеялся. А потом замолчал.

— Что случилось?

— С кем? — с запинкой спросил Ривер.

— Что случилось с твоим лучшим другом? Закончи историю.

— С тем пареньком? — тело Ривера напряглось, а челюсть сжалась, да так сильно, что на его левой щеке образовалась ямочка. Он вздохнул и выпалил: — Я поджог его.

— ЧТО?!

— Мне до сих пор иногда это снится в кошмарах, — он допил остатки кофе и поставил чашку на столешницу.

Я положила руку ему на плечо. В конце концов, он взглянул на меня.

— Вранье.

Ривер стряхнул мою руку.

— Вот и нет. Мы баловались у костра на пляже. Играли в какую-то игру, и я споткнулся. Упал на него, и… толкнул его в костёр.

— Это была случайность. Ты сделал это не специально.

— Но это всё равно произошло, не так ли? И я был виновником. Он сгорел, Ви.

Глаза Ривера заблестели. Выглядел он… даже не знаю… трагично.

И увидев его таким, я потеряла голову.

Я обняла его. Он замер, но вскоре расслабился.

— Мне жаль. Правда. Можем больше не говорить об этом, если не хочешь.

Я почувствовала, как руки Ривера опустились к моей талии. Он наклонился и поцеловал меня. Медленно.

В этом он профи. Нежный. Не быстрый и резкий, как Син Фрай. Поцелуй Ривера как бы говорил: у меня есть всё время в мире, потому что я знаю, что ты никуда не уйдёшь.

И это тоже правда. На сей раз я была менее удивлена, чем на кладбище. Тогда я окаменела, как статуя. Но не сейчас. Теперь я задвигалась. Поцеловала его в ответ. Я не знала, что делаю, но чувствовала себя иначе.

На вкус поцелуй Ривера был как кофе, шторм и тайны.

Медленно, медленно он начал ускоряться и ускоряться…

А затем остановился.

Ривер просто отпустил меня. Стоило мне забыть, кто я, стоило мне забыть, что мы — не одно целое, не светящийся, дрожащий океан поцелуев, а два разных человека… как он отпустил меня. Парень отошёл и сделал глубокий вдох.

— Ты останешься на ночь? — спросил он, выдохнув, но не до конца. Его дыхание совпадало с моим. Он закопался рукой в волосах и взъерошил их так, что все кончики встали дыбом. Выглядело это так сексуально, что даже бесило.

Парень выглянул в кухонное окно и посмотрел на фиолетово-чёрное небо и фиолетово-чёрное море.

— Мне снятся кошмары с четырнадцати лет. Всегда. Но когда я задремал с тобой пару дней назад, они внезапно исчезли. А как только я уехал на день — бум! — они вернулись. — Пауза. — Ты же понимаешь, что это значит, не так ли?

Я покачала головой.

— Это значит, что тебе придётся спать со мной до конца моих дней.

Прошло пару секунд. Затем Ривер опустил одну руку мне на голову, а другую — на поясницу, и притянул к себе. Крепко.

— Ривер?

— Да, Ви?

— О чём говорил Джек? Что он имел в виду, когда сказал, что хочет, чтобы ты ему что-то показал?

Ривер опустил руки. Мне внезапно стало холодно, и я подумала закрыть окно.

— Прежде чем я отвечу, позволь мне кое-что спросить. Тебе было хорошо со мной последние дни? Ты была счастлива?

Я всмотрелась в его лицо, чувствуя ловушку.

— Да. Нет. По большей части нет. В моём гостевом доме живёт лжец, отправляющий детей искать Дьявола и исчезающий после того, как они находят его. У моей соседки начались галлюцинации в городском туннеле, а после меня поцеловали на кладбище. Я бы не назвала это ничем хорошим. Скорее, тревожным.

Ривер пожал плечами.

— Неведение — благо. Почему бы просто не сесть в сторонке и не смириться с надвигающимся? Это вариант, понимаешь? Ты можешь просто проигнорировать все вопросы, занимающие место в твоей светлой головушке, и пойти со мной в постель. Позволить мне обнять тебя и заснуть крепким сном. В неведении. Мне — без кошмаров, а тебе — без ответов.

Я задумалась об этом. Серьёзно. Но лишь на пару секунд.

— Нет. Я хочу знать, что происходит.

Ривер вздохнул.

— Ладно. Но помни — ты сама так решила. — Взгляд его карих глаз встретился с моим. — У меня есть тайна, Вайолет. Я могу делать то, чего не могут другие люди.

— Я вся внимание.

— Это… это называется сиянием, — ответил он, его глаза снова широко распахнулись и посерьёзнели, как тогда на чердаке. Но при этом его губы изогнулись в хитрой улыбке, как обычно, и я не знала, чему верить. Ривер продолжил: — По большей части потому, что оно заставляет меня сиять в процессе. Внутри. Снаружи. Похожее чувство появляется, когда ты спишь — тебе снится замечательный, захватывающий сон, а затем ты просыпаешься, на тебя светят лучи солнца, ты потягиваешься, и тело приятно покалывает. Вот у меня те же ощущения, только в тысячу раз лучше.

Он замешкал на секунду, а затем добавил:

— У меня те же ощущения, когда я целую тебя, Ви. Чтобы ты понимала, ничто, ничто никогда не было для меня столь же приятно, сколь сияние. Думаю, тебе стоит это знать.

Он пролепетал эти слова так быстро, будто стыдился их. Но тут его лицо приобрело стандартное озорное выражение, да так быстро, что я снова засомневалась, какое же из них было напускным. Кроме того, мой разум всё ещё цеплялся за слово «сияние», и все мысли путались. Я прижала руки к голове, чувствуя, что сейчас мой череп треснет, как переспелая слива, сжатая в кулаке.

— Сияние, Ривер? Что это такое? Какого чёрта?!

Он взял меня за руку и положил её себе на сердце. Я замолчала. Почувствовала его биение — жаркое и сильное, и, без моего на то согласия, мне стало лучше.

— Давай я покажу тебе, — его ладонь легла поверх моей, продолжая прижимать её к груди. Ривер напряжённо посмотрел на меня.

И я увидела его.

Дьявола Джека.

Он стоял за Ривером, его крупное тело выходило из темноты, на бледном лице светились красные глаза, острые, как нож. Он был тощим. Даже слишком. Под остроконечной чёрной шляпой виднелись одни кости да тени. От него разило злом, как термоядерным одеколоном. Мне не хотелось пропитаться им. Я знала, что должна пошевелиться, но тут демон начал наклоняться к Риверу, его верхняя губа изогнулась в рычании, белый воротник задевал ухо парня, светящиеся зубы обнажились и приближались, приближались к лицу Ривера…

Я закричала.

Парень не двинулся с места. Даже не обернулся. Дьявол начал исчезать, исчезать, исчезать, пока вместо него я не обнаружила угол гостевой кухни и чернильную темноту.

— Знаешь, это ведь ты вдохновила меня на него, — спокойно сказал он, даже немного задорно. — Когда мы впервые встретились, ты читала короткие рассказы Готорна. Молодой Гудман Браун видит Дьявола в лесу. Хорошая история.

— Пуританская одежда. Вот о чём говорил Джек! — Поначалу я даже не была уверена, что сказала это вслух; мой разум буквально кричал, и я не слышала собственного голоса.

Но Ривер кивнул.

— Я хотел, чтобы мой Дьявол был окутан в грех, но дети не знают, как он выглядит. Потому выбор пал на традиционного Готорна — одежда в стиле «Алой буквы», змеиные элементы из короткого рассказа. Красные глаза я добавил сам. Подумал, что так будет выглядеть эффектней. — Пауза. — В случае с Блу… это тоже твоя заслуга, Ви. Меня вдохновила та легенда, которую ты рассказывала по дороге. Естественно, пришлось импровизировать, я ведь понятия не имел, как должен выглядеть сумасшедший житель туннеля, поедающий крыс. Следовательно, я придумал зубы в шерсти. Как же я собой гордился! Неплохо вышло, не так ли?

Я вырвала свою руку и попятилась. Моё тело дрожало, а в глазах поплыли чёрные пятна. Мне вспомнилась Саншайн, её крики, как она потеряла сознание и упала на землю. Теперь я в точности понимала, как она себя чувствовала. Это страх. Кусающий, царапающий, воющий, скрипящий, обжигающий страх.

— Кто ты такой, чёрт возьми? Кто ты такой, Ривер?! — я качала головой и подбиралась ближе к двери, пытаясь побороть желание убежать — это будет выглядеть глупо, а я даже сейчас не хотела выглядеть глупой в его глазах.

Он пожал плечами.

— Монстр. Святой. Ни один из них. Или что-то среднее. Я много времени думал об этом и пришел к выводу… что это я. Я — Ривер. Вот и всё. Я мог вызывать у людей галлюцинации с четырнадцати лет — не знаю, почему. Одно известно наверняка — я не злой. — Он замешкал. — Но и не думаю, что меня можно назвать хорошим. Я тот, кто я есть. И использование сияния на людях делает меня счастливым. Это как… наркотик.

Парень отвернулся и уставился в море.

— Наркотик, который вызвал у меня привыкание, — тихо добавил он, словно не хотел, чтобы я услышала. Но это только так кажется. Затем он вновь повернулся ко мне: — Вайолет. Положи свою руку мне на сердце.

Ривер шёл вперёд, пока не оказался напротив меня. Он взял меня за дрожащую руку и вернул её на свою тёплую грудь. — Подержи её здесь с секунду.

Затем он прижал меня к себе. И поцеловал. Мою шею, щёки, губы. Под моей ладонью его сердцебиение ускорилось, а кожа нагрелась.

— Видишь? — прошептал он на ухо. — Поцелуи с тобой будоражат меня не хуже сияния. Моё сердце ускоряется, а кожа воспламеняется. — Пауза. — Похоже, я нашёл ещё одну вещь, от которой не могу отказаться.

Он отклонился, чтобы я смогла увидеть его лицо и прочитать в нём правду. Но оно не выдавало никаких эмоций. Его глаза казались честными и искренними, а рот изогнулся в хитроватой ухмылке — в итоге, я ничего не добилась.

— Как это работает? Ты просто представляешь монстра и заставляешь людей увидеть его?

Ривер пожал плечами.

— Где-то так.

Я задумалась на секунду.

— Но почему? Зачем это тебе?

— Потому что я могу, — снова пауза, его лицо ничего не выражало — чистое, как море после бури. — И потому что я должен.

— Так ты… напугал детей на кладбище, мой город… Джека, Изобель, Саншайн, всех… просто потому, что можешь? Потому что от сияния тебе так же приятно, как от поцелуя? Или ты это делаешь, потому что действительно не можешь остановиться, как от наркотика? Как от курения, опиума и джина? Что из этого?

— И то, и другое. Не знаю. Это сложно, — он улыбнулся, и его лицо внезапно ожило. Озорное и беспечное, как у ребёнка с тайной, лежащего в цветочном поле под голубым небом. — Что ж, не буду обременять тебя деталями. Пока что, по крайней мере. Я слишком радостный и сонный, и, чёрт возьми, возбуждённый. Пошли в кровать со мной, Ви.

Я уставилась на дырку в крестьянских штанах Ривера, на показавшуюся загорелую кожу, и не решилась встретиться с ним взглядом.

Монстр.

Незнакомец.

Бог.

Вот эти три слова приходили на ум, пока я впитывала новую информацию. И «бога» я подразумевала как римского. Может, Ривер был один из них.

— Кого ещё ты заставлял сиять? — наконец спросила я. — Помимо Саншайн, Джека и его друзей? Были ли у Люка галлюцинации из-за тебя?

— Пока нет. Я оставляю право решать за собой.

— Кого ещё? Помимо жителей Эхо?

— Всех.

Я скривилась.

— Скольких? Скольких людей?

— Сотни. Или тысячи.

— О, — моё сердце забилось быстрее, быстрее, чем когда Ривер меня поцеловал. Как при кошмаре. Как когда твоя жизнь на грани.

— Но не тебя, — добавил он, словно прочитав мои мысли.

И тут у меня появилась идея.

— Ривер, ты можешь читать мысли? Если ты можешь залезть в чью-то голову и заставить видеть монстров, было бы логично, что…

— Нет, Вайолет, — перебил он. — Я не читаю твои мысли. Да и других тоже. Ну, по крайней мере, не совсем. Иногда до меня доходят ошмётки информации. Но очень редко. С детьми легче, такими, как Джек. Но не со взрослыми.

— Так ты можешь навивать только монстров? Сияние заставляет людей видеть лишь их?

Ривер покачал головой. Затем коснулся пальцами моего горла, где бился пульс. Я дважды вздохнула, и после этого Ривер… изменился. Исчез. На его месте оказалась мама.

Мои глаза наполнились слезами. Я ничего не могла с собой поделать. Понимала, что она ненастоящая, но всё равно велась на этот трюк. Она была здесь, прямо передо мной, её безупречная кожа и длинные прямые волосы, её широкая улыбка и одновременно радостное и усталое лицо. Так она выглядела в последнюю нашу встречу, перед отъездом в Париж с папой.

Прошло так много времени… Месяцы. Много месяцев.

— Мама, — у меня ломался голос.

Затем мужской голос ответил:

— Чёрт!

И передо мной снова предстал Ривер.

— Прости за это. Нужно было догадаться, что образ мамы расстроит тебя. Видишь, поэтому я придерживаюсь монстров.

Я пронзила его взглядом. Из глаз текли слезы, и я была очень зла.

— Ривер, это очень жестоко! Я уже перестала скучать по ней, но тут ты возвращаешь её, и я снова скучаю!

Он стал ближе и коснулся меня рукой в утешительном жесте. Я не сбросила её, как того хотелось. Потому что мне внезапно стало лучше.

— Не злись на меня. Больше я так делать не буду. Просто хотел подтвердить свои слова. Легче простить кого-то за лёгкий испуг, чем за горькие слезы.

Мы молчали с какое-то время.

Парень посмотрел в окно, как делал всю ночь. Его руки были упёрты в столешницу, волосы лезли в глаза.

— Джек хотел, чтобы я повторил фокус, — сказал он, не глядя на меня. — Показал ему Дьявола. Ему понравился мой маленький трюк. Не знаю, как этот паренек понял, что происходит, но тем не менее. Перед «Касабланкой» я сказал ему, что Дьявол любит посещать кладбище ночью, и он пошёл на разведку, как я и планировал. Умное дитя. Позже я пришёл к ним, перевоплотившись в Дьявола, и, ну, веселился, веселился, веселился.

— Что насчёт Изобель? — спросила я.

— Да, точно, Изобель. Придя на кладбище, я обнаружил её у входа с маленьким хула-хупом. Я спросил, знает ли она место, где можно спрятаться, и она рассказала мне о домике на дереве. Затем попросил, чтобы она спряталась там на какое-то время. Это была часть игры. Не думал, что она просидит там так долго. Пару часов максимум, но…

— Ты подверг её сиянию?! Но она же маленькая! Ты заставил её сидеть в домике в одиночку? Ладно всё остальное, те поступки не так ужасны, Саншайн, наверное, этого заслуживала. Но Джек и Изобель? Ривер, это плохо. Очень плохо. В стиле Дьявола. Фредди бы…

В мгновение ока он оказался рядом. Его руки обхватили меня, лицо закопалось в волосах, и я тут же успокоилась. Спокойствие, спокойствие, спокойствие.

— Ви, Ви, тише. Что плохого из всего этого вышло, включая ситуацию с Изобель? — шептал он, касаясь губами моего лба и прижимая ладонь к спине. — Твоя соседка увидела сумасшедшего в туннеле, вместо ожидаемого поцелуя. У горожан был самый интересный денёк за последние сотни лет… твой брат был в восторге. А нам с тобой довелось увидеть полное кладбище детей с кольями. Это… весело.

— Весело?

— Да.

Вот теперь я его боялась. По-настоящему. Какой хаос организовывал в мире этот мальчик с его… с его сиянием, если у него было такое представление о веселии?

Тем не менее, я не выбралась из его объятий.

Правой рукой Ривер игрался с длинным ожерельем из искусственного жемчуга, найденным мною на чердаке — его костяшки задевали мой живот, вызывая волны приятного ощущения внутри. Стоило бы оттолкнуть его. Закричать или даже заплакать, попытаться убежать. Но я не стала этого делать. Я просто… позволила ему решать.

Ривер снова меня поцеловал. Мы целовались. И целовались. Я подняла руки по его спине, а он водил пальцами по жемчугу, задевая все участки моей кожи на пути. Мы дошли до кровати.

Он снял сельскую рубашку, но оставил красный платок вокруг шеи. Затем снял моё ожерелье и положил его на тумбочку. Нежно и аккуратно достал шпильки из моих волос, которые волной упавли на плечи. Потянулся мне за спину и расстегнул молнию на платье. Оно скользнуло на пол. Я была голой до талии, да и ниже на мне было минимум одежды. Ривер с секунду разглядывал меня, и я вздрогнула в лунном сиянии, проникающем сквозь окно. Один вдох. Два. И его руки снова оказались вокруг меня.

Я не знала, что произойдёт дальше, да и не особо об этом задумывалась. Но Ривер просто укутал нас в одеяло, поцеловал мою нагую спину, провёл губами по позвоночнику и тихо пожелал мне спокойной ночи на ухо.

Не прошло и пары секунд, как он уснул.

Я — нет.