Между дьяволом и глубоким синим морем

Глава 13

Ривер и Джек ушли, а Саншайн последовала за Люком в его спальню. Я вышла наружу, поглядеть на ночное небо и дождаться возвращения Ривера.

Я прислушивалась к шуму морского прибоя, к шороху сосновых иголок на деревьях, и пыталась игнорировать мурашки, зарождающиеся у меня внутри. Подозрительные, спровоцированные враньём Ривера и Дьяволом.

А затем тихую ночь пронзил чей-то крик.

Похоже на голос Сайншайн. И исходил он из окна спальни Люка. Я подумывала пойти к ним и прекратить этот визг, но у меня не было сил ругаться с братом.

Шли минуты. Мурашек от Ривера становилось всё больше. Как и криков. Я встала и пошла на звук смеха подруги на третий этаж.

Открыла дверь, не постучав. Мне было плевать, какую картину я обнаружу за ней, и это многое говорило о моём настроении.

— Что здесь происходит? — рявкнула я, как глупый персонаж какой-то глупой пьесы.

Тишина. Люк и Саншайн сидели на полу его спальни, полностью одетые.

— Мы нашли старую спиритическую доску на чердаке, — сказала она. Затем смахнула волосы на свои круглые плечи. — Твой брат пытается убедить меня, что в Ситизене есть привидения.

Люк сложил руки на груди и окинул меня злобным взглядом.

— Стучать не учили, лицемерка? — но он не был по-настоящему зол. Я видела смешинку в его зелёно-карих глазах.

Мой гнев испарился.

Комната Люка походила на картину Эдварда Хоппера. Когда-то это был кабинет нашего дедушки. В Ситизене полно свободных спален (семь или восемь — никак не могу запомнить), но брат предпочёл именно кабинет. Наверное, из-за своей урождённой мужественности, которая идеально подходила под деревянные панели, книжные полки, чёрный кожаный диван в стиле арт-деко и аромат дыма сигары, который никак не выветривался. Посему, когда Люку стукнуло тринадцать, папа заменил дедушкин стол кроватью.

Я устроилась между ребятами на зелёном турецком ковре, прямо под рядом романов Диккенса в кожаных переплётах (уверена, Люк ни разу их не открывал) и перед парочкой пустых холстов различных размеров.

Посмотрела на спиритическую доску.

— И где именно вы её нашли?

— На дне одного из шкафов, — Саншайн преувеличено вздрогнула. — Мы связались с духом. Девочки. Она упала в море и утонула, когда ей было десять, и теперь парит вокруг Ситизена и наблюдает за нами. — Её сонные глаза округлились. — Страшно, не правда ли?

— С каких пор ты веришь в привидений? — спросила я с нотками презрения в голосе, хотя стоило бы их скрыть. Подруга считала, что мальчикам нравились те девочки, которых было легко напугать. Чёрт, возможно, она права. Если парень добьётся её визга, то позже она может полезть в его объятия за утешением. А стоит ей оказаться в его руках, то можно и незаметно полапать девушку.

— Ви, разве в зале не висит портрет одной из наших умерших родственниц, какой-то светловолосой девушки?

Я поймала его взгляд.

— Да. Её звали Тру. Дочка Фредди… папина младшая сестра. Фредди никогда о ней не говорила, но папа рассказал мне, что она утонула, когда была ещё маленькой. — Пауза. — Тебе он тоже об этом говорил. Судя по всему.

Люк поднял руки в воздух.

— Я никогда не слышал о ней раньше! Клянусь! Она общалась с нами через спиритическую доску, — он пнул её коленом, и указатель зловеще сместился.

Я пристально посмотрела на брата, но он сумел сохранить невинное выражение лица.

— Ладно. Пошли в зал.

Ныне тот превратился в семейную картинную галерею. Уже многие годы никто не танцевал на этом прекрасном деревянном паркете, не считая того случая, когда родители ночью принесли с чердака проигрыватель и решили научить нас с Люком медленным танцам. Сама мама научилась им, когда была причёсанной, румяной, прекрасной южной красавицей, а не длинноволосой художницей, которая вообще не пользовалась косметикой, но всегда ходила с краской под ногтями и Эдгаром Дега на уме.

Начали они с основных шагов, а закончили танцем вдвоём, пока мы с Люком сидели на полу и смотрели, как они парят по залу до самого рассвета. Это одно из лучших моих воспоминаний.

— Он там, — сказала я, указывая на портрет в дальнем углу. Стены были завешаны картинами. Многие из них нарисованы родителями или их друзьями, а остальные висели здесь с самого начала.

Фредди, будучи богатой, умной и очаровательной, сама грешила тем, что гуляла с художниками. В доме было около десятка её портретов, нарисованных разными мужчинами и женщинами. На большинстве она была молодой, её ярко-голубые глаза сверкали безрассудством. Казалось, они никогда не угаснут.

Естественно, это было невозможно.

Папа повесил бабушкины портреты слишком высоко, их едва можно было разглядеть. Наверное, это потому, что почти на всех она была голой, а ему не очень хотелось день изо дня смотреть на свою нагую маму.

Саншайн, Люк и я взглянули на портрет Тру. Я не включала свет в зале, поскольку наши три люстры не работали уже годами, но в окна светила луна, а у Люка в кармане нашёлся маленький фонарик, который он обнаружил на чердаке. Картина оказалась небольшой, всего 15 см в длину и ширину. Она висела между произведением в стиле раннего Шагала, нарисованным мамой, и стоическим портретом дедушки Лукаса Уайта вместе с сигарой и цветочным лацканом. Тру была очень юной. Обычной девочкой с жёлтыми-прежёлтыми волосами, как у меня, бледной кожей, розовыми щёчками и далёким, мечтательным взглядом. Нарисовано пастелью в импрессионистском стиле. На ней был голубой сарафан, идеально подходящий под цвет глаз и резко контрастирующий с двумя красными маками в её руках.

— Она сказала, что приглядывала за тобой, — прошептала Саншайн. Затем забрала у Люка фонарик и посветила им на портрет. — Спиритическая доска сама написала нам об этом. Она сказала, что наблюдает за вами с Люком.

Вот теперь я покрылась гусиной кожей. На руках появились маленькие, толстые бугорки. Чёрт возьми, в способность Люка нести чушь я верила больше, нежели в призраков, но всё равно… Я перевела взгляд с него на Саншайн.

— Что-нибудь ещё?

К этому времени нас нашёл Ривер. Он тенью проник в зал и встал у меня за спиной.

— Что происходит?

Я отклонилась и прижалась к его груди.

— Люк пытается напугать Саншайн с помощью спиритической доски. Ну, прямо подростковое клише! Чувствую себя героиней детектива Агаты Кристи. Приготовьтесь к тому, что спиритическая доска предскажет имя следующей жертвы.

Брат повернулся и злобно на меня посмотрел.

— Не могу поверить, что ты не воспринимаешь это всерьёз! — указал на картину. — Тру говорила с нами! Она пытается нас предупредить! Вскоре произойдёт что-то плохое.

Саншайн кивнула, не отрывая взгляда от портрета.

— Да. Доска написала следующее: БЕРЕГИТЕСЬ. КТО-ТО ПРИБЛИЖАЕТСЯ. Это случилось прямо перед тем, как ты с криками распахнула дверь, Ви. Жутковато получилось.

Девушка оторвалась от картины и снова вздрогнула. Люк обнял её. Она улыбнулась и прижалась к нему ближе, мимолётно подмигивая мне.

Я посмотрела на брата.

— «Берегитесь. Кто-то приближается»? Какое расплывчатое предсказание, очень страшно! Хорошая работа, братец!

Тот лишь покачал головой. Его глаза выражали напряжение и беспокойство.

— Это не я! Ви, я вправду считаю, что у нас завёлся призрак.

Ривер покосился на меня.

— Может, это действительно так, Ви. Мне кажется, Люк говорит правду. Почему бы нам не попробовать ещё раз пообщаться с доской?

Я кивнула.

— Ладно. Ваша взяла. Я заинтригована. Давайте сделаем это. — Повернулась и направилась обратно к спальне Люка. У меня самой накопилось пару вопросов к спиритической доске. Мне было интересно, как далеко готов зайти мой брат.

Все остальные последовали за мной. Мы сели вчетвером у доски, Ривер сбоку от меня. Затем опустили пальцы к деревянному указателю.

И стали ждать.

Я заёрзала. Саншайн рассмеялась. Люк снял полосатый пиджак и начал напрягать грудные мышцы, как я ненавидела. Ривер закинул руку на согнутое колено, уж он-то явно веселился. Ничего не произошло. Я пересела на другую ногу, жалея, что моё платье с чердака было слишком коротким. Посмотрела на потолок, на доску, на Люка, и попросила Саншайн перестать смеяться. Всё равно ничего не произошло.

— Это Тру? — наконец задала я вопрос. В этот момент я посмотрела на брата, но он потупил взгляд в доску. Указатель так быстро вывел «ДА», что я упала на локоть.

Затем сердито поглядела на братца, но он выглядел удивлённым. Неужели он настолько хороший актёр?

— Ты — девочка с портрета? Которая утонула? — это уже спросил он.

Нам снова ответили «ДА».

Прошло пару секунд. И указатель задвигался.

Волоски на моих руках встали дыбом. Я почти слышала, как эти слова произносила девочка — медленно и тихо, словно они доносились с глубин океана.

Указатель вновь задвигался.

Люк и Саншайн молча смотрели на спиритическую доску. Ривер лениво улыбнулся и вообще выглядел так, будто получал от ситуации неимоверное удовольствие.

— Кто это? — спросила я напоследок. — Кто ты?

Указатель с секунду метался под нашими пальцами, а затем вывел:

Я упёрлась руками в доску и оттолкнула её. Та полетела в стену.

— Какого черта, Ви? — Люк стукнул меня по руке. — Она же винтажная! Ей около восьмидесяти лет! Будь осторожней.

— Это перебор, Люк. Не шути с Дьяволом.

Он встретился со мной взглядом.

— Я и не шутил. Бога ради, Ви, после всей этой болтовни Фредди, ты действительно думаешь, что я стал бы шутить насчёт Дьявола, общающегося с нами через спиритическую доску?

Мы смотрели друг на друга с минуту.

— Успокойтесь, братцы и сестры, — расслабленно проурчала Саншайн, не поддавшись панике. Девушка легла на спину и задрала ногу на кровать Люка. Винтажное жёлтое платье поднялось вверх и открыло вид на бледную кожу её ноги, но она сделала вид, что не заметила. — Уже слишком поздно для ссор.

— Ладно, — сказала я.

— Ладно, — сплюнул Люк.

Я махнула рукой в сторону бедра Саншайн.

— Что ж, оставлю вас наедине, братец.