Между жизнью и смертью

Глава 10

Любая керамическая посуда обладает одним определяющим свойством, непредвиденной и внезапной хрупкостью. Нипочём ей вода и огонь, холод и жар, но от самого слабого удара может она вдруг рассыпаться на мелкие черепки. А если внутри, под слоем блестящего лака, уже есть извилистая трещина, тогда и подавно. Так и иная семья, на вид крепкая да весёлая, но в серёдке, в умах супругов уже растёт, ширится обида, способная разорвать хрупкий материал человеческих взаимоотношений.

- Обидел меня крепко Григорий! – природная гордость супруги не позволяла простить мужа.

Со дня похорон тестя между Григорием и Антониной исчезла та самая душевная близость скрепляющая семью, словно клей. На первый, сторонний взгляд всё оставалось по-прежнему. Росли и хорошели дети, муж также уходил на работу, исправно приносил домой получку. Жена рьяно вела хозяйство, украшала и холила дом. Шелехов зарабатывал хорошо, денег хватало, но по молчаливому согласию о других детях речь не заводили:

- Хватит уже, нарожалась! – отвечала Антонина на редкие упрёки матери. - Грудь опала, бёдра раздались шире некуда…

- А как ты хотела?

- Где ты моя девичья красота, куда подевалась?

- Эка вспомнила! – удивлялась Зинаида Степановна. - Муж тебя любит, а что другие не засматриваются, не велика беда.

- Ничего Вы маменька не понимаете. – Отмахивалась Тоня. - Я с мальства привыкла к мужскому вниманию, может мне без него нельзя…

- Ох, смотри, как бы Григорий не охолонул.

Мать Антонины после смерти мужа начала часто болеть и через несколько лет тихо умерла. Григорий к тому времени сильно изменился. Всё чаще он чувствовал внутри нарастающую непонятную тоску, толкающую его из дома. Работа под землёй угнетала его, делала пустым и дёрганным. Не то чтобы он боялся смерти, но каждый раз спускаясь в забой, он вздрагивал и панически гадал.

- Выеду ли я после смены на гора? – перед глазами стоял печальный пример тестя. - Зачем я живьём закапываю себя, зачем копаюсь словно крот?

Григорий обречённо вздыхал, понимая, что нельзя ему вернуться в родные места и опять спускался в ненавистную шахту:

- Сейчас бы выехать в поле, вспахать пару десятин, кинуть в борозду ячменное семя…

О его прошлых подвигах помнили на родине, до него доходили оттуда редкие сведения. Михаил Кошевой с оказией иногда писал ему о хуторских новостях. Из писем зятя Григорий узнал, что Дашутка родила девочку, но та умерла в младенчестве. Больше у них детей не было. Поэтому когда пришло время выправлять документы, его сына Мишку сестра записала, как своего.

- Совсем меня небось не помнит! – маялся неудачливый отец.

По документам сын стал Кошевым и со временем вырос в высокого чернявого парня. Ему пошёл двадцать первый год, и он недавно женился. Михаил успешно председательствовал в колхозе, организованном в Татарском. Он числился на хорошем счету в районе и поэтому особо не переживал за прогнозируемое будущее. Здоровье Кошевого поправилось, сам он стал спокойнее и медлительнее.

- Вот и ладненько! – радовался Григорий, перечитывая редкие письма. - Спасибо Михаилу, меня спас и сына воспитал.

Однако на дне души Шелехова редко, но ядовито шевелилась зависть, ведь не он жил все эти годы со старшим сыном. Не он будет сидеть рядом с молодыми за свадебным столом, не он скажет напутствующее слово. Как же хотелось Григорию увидеть родные места, поплавать в воде тихого Дона и зайти в отцовский курень.

- Увижу ли когда снова? - От того он скрипел зубами во сне, от того иногда напивался с мужиками до полной отключки. Предсказуемо зачастились скандалы с женой и всё чаще Григорий проводил время вне дома. Вот и сегодня его остановили перед сменой шумные горняки:

- Здорово Пантелеевич!

- Здорово.

- Григорий Пантелеевич, ты сегодня на футбол пойдёшь? – спросил его Пашка Лисинчук, он после памятной аварии работал на их шахте. - Сегодня играет «Стахановец», последняя игра сезона.

- А с кем играем?

- С московским «Динамо».

- Тогда конечно, надо помочь нашим хлопцам порвать зазнавшихся москвичей.

- И выпьем заодно!

Выехав после ночной смены, они договорились встретиться на стадионе «Стахановец» прямо перед матчем и разошлись по домам.

Газета «Социалистический Донбасс» писала в апреле 1936 года, о том, что решением Высшего Совета физкультуры в городе Сталино организовалась показательная команда футболистов. В команду вошли лучшие игроки обширного промышленного региона. Игроки клуба освобождались от работы на производстве и занимались только футболом.

В мае того же года команда получила название «Стахановец», в честь своего знаменитого земляка Алексея Стаханова. Играющим тренером команды стал Николай Наумов, забивной нападающий новорождённого клуба. Первый официальный матч «Стахановец» провёл в Казани против местного» Динамо» и уступил 1:4, хотя играл неплохо. Автором единственного гола в составе «горняков» и соответственно первого в чемпионатах стал Федор Манов.

В следующем сезоне горняков повысили в классе, отныне команда играла в первой группе чемпионата СССР, с лучшими клубами страны. 12 ноября 1937 года «Стахановец» играл дома с московскими динамовцами. Почти двенадцать тысяч зрителей, не смотря на холодную погоду, дружно приветствовали каждое удачное действие своих любимцев. В воротах хозяев поля непробиваемо стоял прыгучий, как кошка голкипер Скрипченко. Защитник Бикезин красиво пресекал все попытки форвардов гостей ворваться в чужую штрафную площадку. Капитан команды и её лучший бомбардир Балаба, совместно с товарищами по нападению, забил в тот день четыре безответных мяча. Пашка в перерыве матча восхищался игрой команды:

- Как играют черти!

- Носятся, как угорелые.

- Ты видел как Пономарёв засандалил москвичам?

- Я думал, он сетку порвёт… - одобрительно заметил Григорий. - Как саданул в верхний угол, жах!

- Молодцы!

- Горняки, одним словом…

Мимо них плотной массой двигались болельщики « Стахановца». Разгорячённые алкоголем и красивой игрой люди обменивались мнениями, курили на ходу, щёлкали семечки. Вдруг рядом с беседовавшими коллегами раздался возбуждённый крик:

- Товарищ Мелехов! – Григорий недоумённо оглянулся, он почти забыл свою настоящую фамилию. - Григорий Пантелеевич, дорогой мой!

Рядом с ними остановились двое мужчин, один возбуждённо улыбался и тянул к Григорию заскорузлые натруженные руки.

- Вот так встреча, а я недавно прибыл с Дона! – Почти кричал он. - Сколько лет не виделись? Ты здесь, какими судьбами?

Григорий не сразу узнал остановившихся. Только присмотревшись, он опознал в одном из них Николая Симагина. Бывший помощник коногона изменился, раздобрел, его рябое лицо заметно раздалось в ширину.

- Да неожиданная встреча, - сказал недовольно Николай, он не простил давнишней обиды. - Не скажу, что приятная!

- Здорово Николай. – Поприветствовал старого знакомца Григорий, после памятной стычки они не общались. - Жив пока?

- Не жалуюсь…

- Никак не узнаёшь ты меня? – обиделся спутник Симагина. - Это я Антип!

Григорий давно узнал своего односельчанина Антипа Бреховича, сына расстрелянного Бреха, но не подал вида. В первую минуту он не поверил собственным глазам, слишком невероятным оказалось совпадение. Как бывший земляк попал на Донбасс? Как вести себя, ведь он знал его по прошлой жизни?

- Извиняй товарищ, моя фамилия Шелехов. - Улыбаясь, ответил он. - Ты кажись малость обознался...

- Ужель забыл хутор Татарский?

- Я никак тебя не признаю, пойдём Паша… Второй тайм начался, пора болеть.

Григорий буквально потащил растерянного Лисинчука к их местам на трибунах. Антип удивлённо смотрел в его широкую спину, не мог поверить, что хуторянин не узнал его:

- Быть того не может.

- О чём ты?

- Как так? – дивился он. - Даже не спросил, как там сынок живёт, сестра! Не понимаю…

- Так ты его точно знаешь? – спросил Николай. - Может, обознался?

- Скажешь тоже! – возмутился Антип. - Что ж я, по-твоему, не узнаю своего земляка? Я уважаемого Григория Пантелеевича Мелехова из тысяч узнаю…

- Постой, постой! – остановил его Николай. – Мелехов говоришь?

- Мелехов.

- Ты брат ничего не путаешь? – изумился Симагин.

Антип звонко рассмеялся. Он хлопнул руками по своим полным бёдрам и укорил собеседника.

- Я под его командованием столько повоевал… - он вдруг осёкся. - Неважно где, но штоб не узнать боевого командира, не могёт такого быть… Он это, только почему-то не захотел со мной говорить!

- Так, так! – задумчиво покачал головой Николай. - Вон оно как выходит…

Смотреть дальше футбол он не остался, быстро попрощался со случайным знакомым и куда–то поспешно ушёл.