Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки

Пролог

– А я все-таки настаиваю на его кандидатуре! Очень многообещающий молодой человек.

– Вы уверены?

– Более, чем! Я знаю его достаточно хорошо и неоднократно изучал его досье…

– И прочие документы, не так ли?

– И это тоже, – легкая усмешка. – Как-никак, он мой подопечный, и я…

– И вы можете ручаться за его поведение…

– И не только.

– В таком случае, что вы скажете об этом?

– Что это?

– Карикатура!

– Позволите взглянуть? – ловкие пальцы быстро разворачивают смятый клочок бумаги.

– Вот! Полюбуйтесь, чем ваш «многообещающий подопечный» занимается вместо учебы.

– Хм… Надо же! «Харя Михаря!» А знаете, похоже! Очень похоже! Кажется, у мальчика талант. И как это мы пропустили такой самородок?

– Как? Вам нравится?

– А почему бы и нет? Как…хм… прототип, вынужден констатировать, что портрет имеет определенное сходство с оригиналом. Этот нос…не думал, что у меня такие складки на лбу!

– Уму непостижимо! И после всего этого вы утверждаете, что он достоин…

– Да. Это яснее ясного доказывает, что молодой человек не сломался, что он способен на поступки… пусть и несколько хулиганские.

– Но наше дело…

– Все будет хорошо. Каждый идет своим путем, но рано или поздно все приходят к цели. Если кто-то не дошел или свернул не туда, не всегда стоит винить человека. Возможно, его цель вовсе не там, куда он стремился попасть. И, повторяю – я настаивал и буду настаивать…

– Под вашу ответственность.

– Разумеется!

– Ставлю на голосование…

За дверью раздался громкий хлопок и слитный вскрик нескольких голосов. Подслушивающие снаружи разом вздрогнули. Какая-то девушка взвизгнула, но быстро зажала себе рот ладонью.

– Что? Что там случилось? – зашептали все, прислушиваясь к доносившимся изнутри звукам. Там происходило нечто невероятное. Что-то скрипело и потрескивало, словно торопливо двигали мебель, слышались шаги, два или три голоса, перебивая друг друга, что-то быстро начитывали.

Кто-то из парней приник глазом к замочной скважине, но почти сразу отпрянул, моргая и протирая глаза.

– Дым, – пожаловался он. – Ничего не видно!

Потом опять раздался хлопок. Девушка вскрикнула громче. На нее зашикали – мол, не мешай подслушивать. К тому времени у дверей собралась толпа – привлеченные шумом и голосами, подходили студенты со всего этажа. Кто-то окликнул приятеля, по своим делам спешащего по ближайшей лестнице, заставив присоединиться к слушателям. К тому моменту, когда внутри восстановили порядок, в коридоре собралась толпа человек в сорок. Все переговаривались, подталкивали друг друга локтями. Те, кто пришел позже, переспрашивали у остальных, что случилось.

Впрочем, это и так было понятно. У студентов Колледжа Некромагии начиналась сессия. И, хотя у некоторых курсов и подгрупп еще продолжались занятия, почти на каждом этаже велись экзамены, младшие курсы сдавали зачеты, торопливо сочиняли отчеты по практике, корпели в лабораториях над составами эликсиров и метались туда-сюда в поисках конспектов.

Выпускной курс приковывал к себе повышенное внимание – как-никак, многие из тех, кто столпился сейчас под дверью аудитории, уже могли считаться некромантами. И большинство сейчас задумывалось о будущем – как ближайшем, на сегодня, так и отдаленном. Ибо последние лекции, зачетная неделя и сессия заканчивались уже через месяц, после чего им всем придется покинуть эти стены. И кто еще знает, что ждет молодых специалистов во внешнем мире?

Голоса за дверью стихли, кроме двух. Один – негромкий, глуховатый, звучал монотонно и вещал коротко и мало, задавая вопросы и терпеливо выслушивая ответы, которые произносились высоким мальчишеским тенорком, слегка дрожащим от эмоций. Отвечающий говорил быстро, глотая окончания фраз и явно спешил, дабы не дать обладателю глуховатого голоса себя перебить. Студенты с открытыми ртами ловили каждое слово, но все равно то и дело отвлекались. Кому-то из задних рядов было плохо слышно, они переспрашивали, им кто-то отвечал, а кто-то раздраженно шикал:

– Да помолчите вы! Ничего же не слышно!

И тут же кто-то толкал товарища локтем:

– Заткнись! Что он спросил?

– Не знаю. Эти так шумят…

– Сам потише!

– Разорались тут! Пустите меня!

– Да куда ты лезешь?

– Тихо!

Наконец, за дверью замолчали. А еще через минуту послышались торопливые шаги, и взмокший, бледный с яркими, словно намалеванными краской пятнами лихорадочного румянца парнишка с блуждающим взглядом буквально вывалился из дверей на руки приятелей.

Его затормошили, задергали, толкая и встряхивая, словно он был весь в пыли:

– Ну? Что? Как там? Что было? Что спрашивали? А что это там грохнуло? Мы из-за дыма ничего не увидели…

Ошеломленный тем, что только что произошло за закрытыми дверями и еще больше тем, какой прием ему оказали приятели, парнишка только вертел головой во все стороны и нервно дергал уголком рта.

– Да дайте ему вздохнуть свободнее! – воскликнула девушка. – Сколько?

Видимо, ее интересовал только этот вопрос, и парнишка откликнулся.

– Хо-ро-шо, – по слогам выдавил он.

– Уф! – хором выдохнули все, и через полминуты опять возобновили допрос:

– Что? Как? Что спрашивали?

– Все, – коротко и емко отмахнулся парнишка. – Мне достались зелья.

– Мама, – жалобно пискнула девушка.

– Ага! Я думал, расскажу про эликсир Вайвора, про чистидин, про настойки, ну вверну парочку историй из практики – мол, мы применяли то-то и то-то там-то и там-то… А этот, новенький, как начнет меня валить!

Студенты переглянулись. Про приглашенного со стороны экзаменатора знал весь Колледж, но, несмотря на то, что его уже несколько раз видели в этих стенах и даже кто-то вроде бы как с ним успел поздороваться, а кое-кто даже сдавал ему экзамены и получал от него зачеты, слухи ходили самые разные, один невероятнее другого. Каждый год на выпускные экзамены приглашался специалист со стороны, но ни про кого не ходило столько слухов, мифов и легенд. Кое-кто мрачно пошучивал, что еще немного – и можно будет сдавать экзамен по этой теме, как по отдельному предмету.

Особенную пикантность ситуации добавляло то, что приглашенный был инквизитором. Инквизиторы ежегодно «поставляли» на экзамены своих специалистов, и среди выпускников Колледжа Некромагии даже ходила мрачная наполовину пророческая шутка, что таким образом инквизиторы собирают компромат на некромантов, чтобы в случае чего точно знать, кого тащить на костер, а кого не трогать.

– Сильно валил?

– Ну… – парнишка помотал головой. – Я уж думал, он на меня зуб имеет. Названиями сыпал – я про такие препараты даже на практике никогда не слыхал. Уж наши профессора на него коситься стали, а ему хоть бы хны!

– А что это там так грохнуло?

– А, – парнишка побелел. – Это он меня попросил сварить оборотневое зелье.

Девушка схватилась за грудь:

– Ой… А… зачем?

– А я понял? – обиженно вскинулся парнишка. – Мол, у тебя в билете рассказ про зелья, а это тоже к зельям относится…

– Так оборотневое не у нас, а на факультете алхимии проходят! – поделился познаниями кто-то.

– Ну и что с того? А он свое твердит: мол, никогда не знаешь, что в жизни пригодится…

– Мамочки, – простонала девушка и кинулась к лавке, на которой были свалены книги и пергаментные свитки, стала в них копаться. – Ни у кого конспекта по зельям не сохранилось?

– Следующий!

Студенты вздрогнули. Девушка застыла, как парализованная. Парни переглянулись:

– Кто?

Повисла короткая пауза.

– Ладно, – один из юношей выпрямился. – Держите кулаки. Иду сдаваться. Надо же поближе посмотреть на этого новенького!

Когда он проходил мимо лавки, девушка торопливо шагнула к нему и чмокнула в щеку:

– Удачи, Брашко.

Дверь закрылась, студенты несколько секунд стояли неподвижно, а потом всем скопом кинулись к дверям, прижимаясь щеками и с сосредоточенным молчанием сражаясь за элитное местечко у замочной скважины. Лишь двое остались не у дел – сдавший экзамен парнишка так и остался стоять у окна, переводя дух, да девушка присела на лавку, прижав к груди чей-то конспект.

С некоторых пор экзамены приходили при закрытых дверях и по сильно усложненной схеме. Студентов принимали строго по одному – в аудитории выпускник был один на один с комиссией из двух профессоров, приглашенного «со стороны» специалиста и лаборанта «на подхвате». Остальные дожидались за порогом и при всем желании не могли помочь и подсказать товарищам. Тем более, что все равно времени на подготовку не давалось – получил билет, две минуты на обдумывание или чертеж пентаграммы, если это надо, и вперед. Объяснялось это тем, что «в поле» рядом может не случиться никого, кто шепнет на ушко нужную формулу или кивнет головой – мол, правильно говоришь! – да и времени на принятие решения тоже может не случиться. Такая схема применялась всего третий год, и «благодаря» ей, третий год обязательно находился кто-то, кому предлагалось задержаться в родных стенах еще на годик – мол, рановато вам, товарищ, именоваться некромантом. Вам бы еще поучиться. А кому-то вовсе на экзамене отечески советовали бросить это дело, пока не поздно и попробовать сменить специальность. Пойти, скажем, в ветеринары, благо, новый факультет недавно открылся и ждет учеников.

Голос Брашко за дверями звучал подчеркнуто громко, словно он помнил, что подслушивающим товарищам тоже интересно. Он вещал почти без пауз, болтая без умолку, так что экзаменаторам приходилось его перебивать, чтобы задать дополнительный вопрос.

– Вот чешет! – шепотом переговаривались студиозусы.

– Повезло, – вздыхали некоторые. – Наверное, легкий билет попался.

– Ага. Или тот, который он учил…

– А что этот, новенький? – толкали товарищей локтями третьи. – Его слышно?

– Нет вроде…

– Ничего, еще услышите! Погодите-погодите…

Но минуты ползли. Время от времени кто-то из экзаменаторов пытался подавать реплики, но Брашко, судя по всему, разошелся не на шутку.

– И вот, исходя из общего положения о том, что всякое действие будет равнозначно противодействию, и посему следует тщательно дозировать всякое воздействие, дабы конечный результат был хотя бы с определенной долей вероятности именно таков, каковой мы ожидали в теории…

– Интересно, какой билет ему достался? – те студенты, которым еще только предстояло идти отвечать, стали лихорадочно перебирать свернутые в трубочку пергаменты с конспектами лекций, листали учебники, заглядывали через плечо друг дружке. – Может, теория магии?

– Да ты что? Теорию магии Брашко прогуливал. У него ни одной лекции не написано.

– А о чем же еще он может так долго говорить?

Студенты пожимали плечами. И волнение достигло наивысшей точки, когда несколько минут спустя голос Брашко, наконец, затих. А еще через минуту парня выпустили. Он переступил порог, гордо неся взлохмаченную голову, слегка бледный, слегка вспотевший, слегка помятый, но несломленный и довольный жизнью. «Да, я победитель!» – казалось, было написано на его челе. Открывший дверь лаборант обвел собравшихся под дверью долгим взглядом и коротко промолвил:

– Перерыв полчаса.

– Полчаса! – взвыли собравшиеся.

Но, стоило двери закрыться, они мигом обступили героя, который скромно, но с достоинством позволял взволнованной девушке хлопотать вокруг него.

– Да нормально все прошло, Лаванда, – усмехался он. – Не волнуйся!

– Сколько? – прозвучал самый главный вопрос.

– Отлично! – с деланным равнодушием пожал плечами Брашко.

– Что там было? Какой билет достался? Что спрашивали? – засыпали его вопросами товарищи.

– Что было? Первым вопросом было пентаграммостроение. А вторым – теория магии.

– Теория магии? – хором выдохнули слушатели. – Ты ее все-таки учил?

– Не-а, – во все тридцать два зуба улыбнулся парень. – Еще чего не хватало!

– Тогда – как…

– Я их просто уболтал. По моей системе. Ну, знал я пару-тройку пентаграмм, начертил, объяснил, какие лучи должны куда смотреть, а дальше – дело техники. Тут главное – настрой и кураж, – обхватив за плечи руками двух приятелей, Брашко вещал задушевным полушепотом. – Поймаешь кураж – и все, победа! Им ведь на десятой уже минуте все про тебя ясно. Им самим здорово надоело нас слушать, и поэтому главное – показать, что тебе не просто есть, что сказать, а что ты готов рассуждать на эту тему хоть до конца света. И, самое главное, что тебе нравится так много говорить. В общем, через четверть часа они просто умоляли меня замолчать, но к тому моменту мне действительно это начало нравиться…Короче, берите их, они готовы!

Студенты оглянулись. Мрачные двери высились за спиной, как стражи порядка – такие же неподкупные и молчаливые.

– А этот…ну… приглашенный инквизитор? – задала вопрос девушка, которую парень назвал Лавандой. – Что он?

Брашко на миг посерьезнел.

– Да так…

– А какой он? – вылезла еще одна девица. – Говорят, молодой?

– Да кто их там разберет, в рясе-то? По голосу вроде старше нас будет. А по лицу…Знаешь, Рута, мне некогда было его рассматривать!

– А он что спрашивал?

– Да ничего особенного. Так, иногда бормотал что-то вроде: «Вы уверены?» да: «Ну, это как посмотреть!»… А, один раз сказал: «Ничего себе!»

– И все? – не поверили ему.

– Все. Говорю же, я ему рта не дал раскрыть! Просто нес, что в голову придет. Тут ведь главное не останавливаться, даже если сам понимаешь, что несешь полную чушь. И тогда даже инквизитору некуда будет вставить слово…

– Так-таки и некуда?

Негромкий спокойный голос заставил всех вздрогнуть. Обе девушки – Лаванда и Рута – взвизгнули от неожиданности. Сам Брашко застыл, как зачарованный, почувствовав на плече чужую руку. По тому, как все вокруг внезапно замолчали, он уже сообразил, что произошло нечто невероятное. Осторожно, словно боясь спугнуть, повернул голову – и встретился взглядом с неслышно подошедшим сзади тем самым приглашенным со стороны «специалистом» от Инквизиции.

Их разделяло расстояние в один шаг. В темно-красной, почти бурой с алыми и черными краями рясе и медальоном на груди, инквизитор до того выделялся, что было просто удивительно, как это его появление не заметили раньше. Они с Брашко были одного роста и смотрели друг другу в глаза.

– Вот видите, как легко сбить с вас спесь… студиозус Любечанин, – негромко промолвил инквизитор и окинул взглядом собравшихся. – Надеюсь, среди оставшихся нет любителей без толку сотрясать воздух? Хотелось бы побыстрее закончить экзамен.

С этими словами он развернулся и уже шагнул обратно в аудиторию, но задержался и протянул Брашко несколько тонких полосочек пергамента, туго скрученных в трубочки:

– Это ваше. Толково составлены. Жаль, что вам не довелось воспользоваться этими шпаргалками.

Парень машинально протянул ладонь, принял шпаргалки. Дверь за инквизитором захлопнулась.

– Ой, – в наступившей тишине боязливый голосок девушки по имени Рута прозвучал неестественно-звонко: – Какой он… симпатичный…