Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки

Глава 14

– Брат! Брат!

Ну, что еще? От не дадут и пяти минут побыть наедине, подумать о вечном… Но спешащего со всех ног отца-библиотекаря в монастыре не принято игнорировать. Тем более, когда он не один и вслед за ним бегут еще несколько человек.

– Что случилось?

– Вы где сейчас были, брат Груви? – подбежал он, шумно переводя дыхание, в то время как его сопровождающие мягко, но ненавязчиво отрезали пути к отступлению.

– В гостинице знати, – не стал врать и отнекиваться я. Другой вопрос, когда я оттуда ушел, только что или полчаса назад. – Меня пригласил для конфиденциальной беседы его сиятельство граф Марек Гневеш. А что случилось? Меня искали?

– Искали. Я искал вас. Вы заходили сегодня в библиотеку?

Вот бес! Я совсем про нее забыл!

– Пока нет.

– Уверен? – прищурился он.

– Клянусь!

– И ваш куратор пра Михарь – тоже?

– Пра Михарь в отъезде, – мстительно улыбнулся я. – Он покинул монастырь сегодня утром, еще до завтрака. И мне точно не известно, ни куда он уехал, ни когда намеревается вернуться.

– И вы не знаете, заходил ли в библиотеку он?

Вот тут я напрягся:

– Да что случилось-то?

– Библиотека взломана, – огорошил меня брат-библиотекарь. – И случилось это сегодня в первой половине дня. Или рано утром. Или поздней ночью.

– На меня не смотрите! У меня железное алиби!

– И вы можете это доказать? – что-то в его тоне мне не понравилось. Так обычно обвинитель разговаривает с ведьмой: «Я знаю, что это ты резала младенцев и варила их в котле, но хочу добиться от тебя признания!»

– Я могу поминутно дать вам отчет о том, что делал весь день… – ну, за исключением тех нескольких минут, которые миновали после моего ухода от графа Гневеша. – У меня полным-полно свидетелей. И у пра Михаря тоже алиби во всяком случае, на большую часть ночи и утро. Мы присутствовали на ночном допросе подозреваемого, а потом провели небольшое совещание, после которого пра был вынужден уехать, а я продолжил работу без него. Но вы уверены, что библиотека взломана?

– Во всяком случае, там явно кто-то побывал.

– Что-нибудь пропало?

– Почти ничего, – брат-библиотекарь нахмурился. – Но вы сами понимаете, брат, что многие рукописи представляют собой исключительную ценность, как с художественной, так и с информационной точки зрения. Некоторые книги сохранились в единственном экземпляре, а копирование их опасно и запрещено.

– Зачем тогда их хранить?

– А как же? А вдруг через сто или двести лет человечество дорастет до тех знаний, что хранятся в них? Сейчас люди пока еще не готовы принять некоторые истины и поверить в них. Но, как знать, может быть, в будущем они окажутся востребованы. И вот тогда…

– А сейчас что пропало?

На меня посмотрели очень внимательно, как на дурачка:

– Кое-что из того, что вчера вечером затребовали вы с пра Михарем.

Ого!

– И поэтому я первым делом кинулся искать вас и вашего наставника. Про него никто ничего не знает, но и вас тоже нигде не было видно с самого утра.

– Я же говорю, что могу дать поминутный отчет и предоставить свидетелей! За исключением пра Михаря, который уехал еще до завтрака…

И у которого алиби, таким образом, не было вовсе. Да и относительно ночного допроса тоже… Дежурный нас впускал в здание тюрьмы, это верно. Но потом он сменился, а тот, кто заступил на его место, вряд ли заметил, когда и во сколько мы ушли. А я всю ночь просидел, привязанным к креслу для допросов. Вернее, проспал в этом кресле. А вот пра Михарь…

– Но это абсурд! Зачем нам красть книги, которые вы сами нам же и выдали? Мы же могли их свободно читать…

– Именно что только вы. А если есть кто-то посторонний, кому очень хочется прочесть, но явиться в библиотеку он по понятным причинам не может. Вот этот некто и попросил вас вынести для него на минуточку известные книги… вы согласились и…

– Нет! Вы с ума сошли! Как я мог? Я ведь даже и не досмотрел до конца все, что вы принесли и точно не знаю, что там было!

– Правда, не знаете? И не знаете, что приехавшая из Гнезно Богна Вжик уже пыталась получить доступ в библиотеку. Ее интересовали как раз старинные рукописи и собрания легенд и сказаний! Я сообщил ей, что с подобными просьбами надо обращаться к отцу-настоятелю, дабы он отдал соответствующее распоряжение лично мне. И что я в любом случае не могу выдать ей те книги, которыми уже пользуются другие. А именно вы с вашим куратором! И было это сегодня утром, как раз когда вас никто не мог найти. Так что придется вам, брат Груви, проследовать за мной и ответить на пару вопросов в конфиденциальной обстановке.

Брат-библиотекарь еще не договорил, а двое крепких послушников уже подхватили меня под локотки и поволокли в сторону следственного здания. Росточком и телосложением их боги не обидели, курсы самообороны они явно проходили, так что попытка вырваться ни к чему не привела.

Думай, Згашик, думай, пока есть время и шанс!

М-да. Если пораскинуть мозгами, все складывалось одно к одному. Кража книг из монастырской библиотеки – само по себе преступление. А если вспомнить, что пра Михарь уехал на неопределенный срок, а Богна Вжик немного перебрала и вряд ли что-то вспомнит, единственным свидетелем и подозреваемым остаюсь я. Помнится, про Инквизицию говорят, что ее девиз: «Бей своих, чтоб чужие боялись!» Вот сейчас ты, Згашик, на своей шкурке узнаешь, насколько это правдиво. И тот стульчик пра Михарь показывал весьма кстати. Та сказать, прозрачно намекнул…

Э-эй, а если это правда? Если пра Михарь увез с собой нужные документы? Я же его не видел после утреннего прощания – сразу отправился к Брашко Любечанину. Кто знает, куда понесло пра? Может, он библиотеку и взломал. Забрал пару пергаментов и был таков?

Этими соображениями я и поспешил поделиться с братом-библиотекарем, пока меня транспортировали к тюрьме.

– Что? – нахмурился он, но махнул рукой, чтобы меня поставили на ноги. – Брат Михарь взломал замок в библиотеке, утащил несколько раритетных рукописей и умчался, не сказав, куда и как долго будет отсутствовать? Вы уверены в том, что говорите?

– Ну, если принять это, как рабочую гипотезу… – ощутив под ногами землю, я почувствовал себя увереннее. Нет, люди не летают, как птицы. – Другой-то все равно нет!

– Другая – то, что в этом виноваты вы!

– А третья – что виноват кто-то третий. Кто-то, не желавший, чтобы я или пра Михарь узнали из этих книг что-то важное. Какие рукописи пропали?

– Ну…собрание старинных легенд…

– Случайно не из восточных и северо-восточных земель?

На меня посмотрели так, что я мысленно обозвал себя идиотом:

– Откуда вы знаете?

– Ну… только что пришлось иметь конфиденциальную беседу с нашим гостем, его сиятельством графом Мареком Гневешем Гнезненским по поводу событий, происходящих как раз в его воеводстве. Только граф сам рассказал мне достаточно легенд, чтобы надобность в дополнительной литературе даже не поднималась.

– И тем не менее…

– Тем не менее это может быть как-то связано с его визитом. Я могу пройти в библиотеку?

– Зачем? – подозрительно напрягся брат-библиотекарь, а его помощники опять ненавязчиво приподняли меня над землей.

– Почитать то, что осталось. Может быть, сумею найти кое-какие зацепки и понять, что же на самом деле искал похититель.

Брат-библиотекарь подумал и согласился.

– Официального обвинения я вам предъявить не могу, пока не найду улик или иных доказательств вашей виновности, брат Груви, – промолвил он по дороге. – Посему будем считать, что я вас предупредил. И что вы вняли моему предупреждению. Поймите, у нас в уставе не записано, что книги в принципе нельзя выносить из библиотеки. Но есть некоторые редкие и ценные экземпляры, которые мы вынуждены приковывать к поставкам цепями, чтобы их не переместили с места на место. Это либо очень дорогие, либо слишком редкие издания. Кроме того, стоит осознать, что книги нуждаются в особых условиях хранения – в меру прохладный, чистый воздух, не слишком сухой, но и не излишне влажный, рассеянный свет, дабы не выцветали краски… Даже сильные запахи могут порой быть опасны для книг. И, естественно, никаких мышей, крыс, тараканов, пауков, мокриц и прочих гадов. И для чего боги допустили появление таких тварей?

– Чтобы жизнь малиной не казалась, – проворчал я. – И без того, наслушаешься некоторых проповедников – и думаешь, что в сказку попал. А это не сказка, это жизнь!

В библиотеке меня опять поставили на пол, но продолжали придерживать за локотки, пока брат-библиотекарь пространно рассуждал о том, какие улики помогли ему понять, что в его владения вторгся посторонний.

– Свеча опрокинута и чудом не загорелась – раз, – загибал он пальцы, – стул придвинут вплотную к стеллажу и на нем отпечаток чьего-то сапога. Похититель явно не знает, где у меня складная лесенка, и воспользовался стулом, который мог и сломать… Затем, книги на этих двух полках расставлены не по ранжиру. Сразу видно, – он провел ладонью по неровной линии корешков, – что книги упали с полки, когда взломщик пытался дотянуться повыше. Торопясь, он просто запихал книги, как попало, на полки, не ведая о том, что у меня каждая книга стоит на строго определенном месте. Я легко могу вспомнить, где и какую искать.

– Вот как? У вас случайно не затесался «Карманный справочник заклинаний»? – закинул я пробный шар.

– Шестой стеллаж налево от главного коридора, знак свиного рыла, – без запинки ответил библиотекарь. – Вторая полка снизу, третья с левого края.

Оп-па! Вот так удача! Это, конечно, не жуть, какая редкость, но все равно интересно и немного приятно узнать, что в здешней библиотеке можно найти магические книги.

– А «Вестник некромантии»?

– Полные подшивки только за последние три года. В остальных не хватает одного-двух номеров, а всего собрано за четырнадцать лет. Восьмой стеллаж налево от главного коридора, знак «Сломанный колосок». Нижняя полка, вся.

Я решил запомнить оба адреса. Просто так, на всякий случай, который может представиться очень скоро.

– А еще?

– Еще? Чего вам еще? Книги, которые я вам выдавал, так и остались на столе для чтения, но сложены не в том порядке и немного передвинуты. И еще – их вроде бы стало меньше.

– «Вроде бы» или «стало»? – насторожился я.

– Стало, – поколебавшись, определился мой собеседник.

– Понятно, – я сделал вид, что ничего не заметил – ни его взгляда, ни вырвавшегося вздоха. – А не будете ли вы столь любезны и не подскажете ли, какие именно книги пропали?

– Охотно, – он стал загибать пальцы. – «Сказки малых народностей». «История болота». «Паломничество в край болот». «Мифы и легенды восточных земель» и еще несколько летописных свитков…

– Надо думать, в них конкретно находились истории и легенды Гнезненского воеводства, – кивнул я. – Неужели у вас нет вторых экземпляров?

– У некоторых есть. Сказки. Мифы и легенды всегда пользуются спросом.

– А не будете ли вы столь любезны и принесете мне вторые экземпляры? Возможно, это прольет свет на личность грабителя.

На самом деле я надеялся, что это прольет свет на мои собственные проблемы.

– Не могу, – огорошил меня брат-библиотекарь.

– Их нет? – если так, то это действительно плохо, и неведомый мне вор знал, что брать.

– Они есть, но я не имею права вам их выдавать.

– Почему?

– У вас нет разрешения. Чтобы оставаться тут дольше, вы должны заручиться письменным разрешением от отца-настоятеля. У вашего куратора такое разрешение было, но нужно еще одно – с пометкой, что вы можете приходить сюда лично, без пра Михаря.

Самым простым было развернуться и гордо уйти – мол, не пускаете и не надо! Но это будет косвенным доказательством моей вины. Так что пришлось вздохнуть, взять ноги и руки и поспешить к отцу-настоятелю.

Час спустя разрешение было получено. Самого отца-настоятеля я не видел – он был занят с отцом-экономом и отцом-келарем, разбирая какие-то дела – но он через послушника отдал соответствующее распоряжение, и его секретарь довольно быстро выписал мне нужную бумагу и даже сам сходил и поставил печать и подпись. С этой бумагой я вернулся в библиотеку.

Документ произвел впечатление. Вздыхая и ворча, брат-библиотекарь принес мне требуемую литературу, вывалил ее на стол для чтения и уселся на свое место, разогнав помощников и уставившись на меня во все глаза, словно я был редким видом обезьяны, научившейся читать не только на родном языке учителя, но и на всех окрестных наречиях.

Что искать в этих книгах, я не имел понятия. Помнится, вчера именно пра Михарь и находил нужную информацию, а сегодня это предстоит сделать мне. Я листал «Мифы и легенды восточных земель», но мысли мои бродили далеко отсюда. Они возвращались к рассказу мэтрессы Вжик и к тому, что добавил от себя граф Марек.

Постепенно я зачитался, даже сел поудобнее, и только иногда смачивал пальцы в плошке с водой, если надо было перевернуть страницу. Легенды были разными – от затерянных городов и сражений богов за власть над миром, до явно местечковых событий, повествующих о том, как двое мальчишек, гуляя по лесу, наткнулись на расщелину, на дне которой, пузом кверху и вывалив язык из пасти, валялся Змей. Длиной он был локтей в тридцать, так что спутать его с обычным ужом нельзя. Мальчишки струхнули – Змей мог слопать их играючи – но у того пузо было сильно раздутым. Змей недавно сытно пообедал и лежал в укромном местечке, переваривая ужин. А двое малолетних искателей приключений потревожили его сон…

По этой легенде мальчишкам удалось обманом, хитростью, ловкостью заставить Змея не просто покинуть эти края, но и подарить двум «смелым» ребятам все, что они найдут в его логове. В логове сорванцы отыскали старый горшок. Стоило его разбить, как оттуда потекли старинные золотые монеты. Мальчики честно поделили добычу и убежали к себе. Жить, как говорится, поживать, да добра наживать.

Страница за страницей – и я зачитался. Сказки, легенды и байки оказались весьма интересными. Особенно в том вопросе, который касался живучести оборотней, волкодлаков, упырей и вампиров. Их уничтожали везде одним из перечисленных способов – приложить к ране серебро, плеснуть в лицо святой водой, заставить сжевать головку чеснока или выставив на солнце. Помнится, на лекциях нам говорили совсем другое! Впрочем, подразумевалось, что некроманты не так часто будут сталкиваться с волкодлаками и оборотнями, оставив этих тварей ведьмакам, вот нас и не посвящали во все тонкости. Из-за этого я сам пережил несколько неприятных минут, в первый раз повстречавшись с волкодлаком, который на поверку оказался вполне вменяемым парнем, да к тому же родственником Анджелина Маса, его родным дядюшкой. Вот интересно, как бы я себя повел в те годы, если бы знал то, что знаю сейчас?

Впрочем, измышления на тему «если бы, да кабы» не мешали думать. Кое-какие свитки все-таки исчезли, и оставалось лишь гадать, что такого интересного было в них, что заставило вора утащить рукописи. Еще несколько легенд? Исторические записи, свидетельствовавшие о том, что в прошлом подобное уже имело место быть? Или дополнительные сведения о жизни, быте и верованиях древних листвов? Брат-библиотекарь, конечно, помнит, где стоит практически каждая книга в его обширном хранилище, но вряд ли знает назубок и их содержимое. Никакой человеческой памяти на это не хватит!

Оставалась призрачная надежда на то, что пра Михарь успел хотя бы пролистать часть похищенных свитков и может сказать, что в них написано. Вдруг действительно лишь легенды? Или вовсе рецепты типа: «Возьмите икру шести жаб, смешайте со слюной василиска, добавьте три капли крови девственницы-блондинки и в Ночь Кровавой Луны вылейте смесь в колодец».

Читать и перебирать пергаменты брат-библиотекарь мне не мешал, но и новых не притаскивал – я все еще оставался под подозрением, и выпускать предполагаемого грабителя из поля зрения он не хотел. Помощники копошились между стеллажами, протирали пыль, зачем-то рассматривали некоторые книги, иногда шепотом переговариваясь друг с другом. Я исподтишка прислушивался к разговорам. Не то, чтобы нарочно, но обрывок фразы: «Она столько стоит, а тут…» – заставил насторожиться. Что, если виновен кто-то из этих парней? Что, если к одному из помощников просто подошел посторонний и предложил заработать? Теория вполне жизнеспособная и полностью обеляет меня и пра Михаря. Другой вопрос, что брат-библиотекарь может и не поверить – дескать, что за наглый навет, я этих ребят давно знаю! Но ведь и они знают библиотеку. А что, если проверить?

Я не успел набраться наглости и задать прямой вопрос. Откуда-то донесся приглушенный расстоянием и стенами смутно знакомый звук. Кажется, колокол. Что? Сколько времени?

– Брат, – библиотекарь повернулся в мою сторону, – ты должен уйти.

– Почему?

– Я закрываю библиотеку до завтра.

– Понятно, – я покосился на свитки и встал. – А почему…

– Колокол к вечерне, – пояснил библиотекарь.

Бес! Вечерня!

– А сколько времени?

– Уже шесть часов.

Бес! Бес! Бес! Как так можно забыть? Просидеть четыре с хвостиком часа в библиотеке, потеряв просто так столько времени! Да, я читал хроники и легенды, надеясь найти в них ответ на некоторые вопросы, но…

– Вы куда? – окликнули меня, когда я рванул к дверям.

– Мне надо.

– Сначала вам, брат, надо все за собой прибрать, – наставительно промолвил брат-библиотекарь. – Каждый свиток и каждую книгу стоит отнести на то место, откуда брали. Берите и несите за мной!

– А ваши помощники нам не помогут? – я в охапку сгреб несколько пергаментов.

– Я должен быть уверен, что все возвращено на место. Вдруг пропадет еще какой-нибудь свиток. Вы скажете, что его унес кто-то из моих помощников, а который – не запомнили, ибо в этот момент смотрели в другую сторону. А на самом деле…

– Понял-понял. Так будет гарантия, что я действительно ничего не украл?

Брат-библиотекарь кивнул с важным видом.

Летописи лежали на дальних стеллажах, и, проходя по центральному коридору, я бросил взгляд на шестой ряд слева. Вон он, стеллаж со знаком свиной морды на торце. В нем восемь полок. На третьей снизу вторая слева – «Карманный справочник заклинаний». Он типовой, там не только некромантские заклинания, но мэтр Куббик и я сам когда-то пользовались именно им и, знаете ли, помогало. При поступлении в монастырь у меня конфисковали все книги. Может быть, на той полке стоит как раз мой личный справочник? Неплохо было бы получить его назад. Но как? Просто так его никто не выдаст. Попросить одного из помощников выкрасть книжицу? Чем расплачиваться стану? С наличными туговато. В кармане всего несколько грошей и пара медянок, оставшиеся от командировочных. Но идея неплохая.

Вечерня уже шла, когда мы выбрались из библиотеки, и идея отвертеться от молебна была задавлена на корню – рядом со мной шагали помощники брата-библиотекаря, которые буквально не давали мне сделать и шагу. Неприятно, знаете ли, чувствовать себя под охраной! Но приходилось смириться – если придется просить одного из них об услуге, неплохо бы присмотреться к этим парням повнимательнее. Деньги нужны всем. Только не все в этом признаются.

Службу я выстоял, косясь то на послушников, то на дверь и рванул к выходу одним из первых. Переодеваться было некогда, да, собственно говоря, и не во что. Инквизиторы пользовались рясами двух видов – одна чисто монашеская, в которой щеголяли в стенах монастыря, и, так сказать, цивильный вариант. Лишь немногие, как пра Михарь, иногда переодевались в гражданскую одежду. Даже не посмотрев в сторону трапезной, бросился к воротам.

И, конечно, я опоздал. Когда подбежал, запыхавшись, к воротам общежития Колледжа Некромагии, девушка уже собиралась уходить. Она нервно переступала с ноги на ногу, озираясь по сторонам с тоской и плохо скрываемым разочарованием. Лицо ее дрогнуло, когда она заметила подбегавшего меня.

– Извините. Опоздал, – выдохнул я.

– Ох, – она попыталась улыбнуться, – я была уверена, что вы не придете…

– Но почему-то все равно пришли. И ждали.

Она кивнула.

– Сама не знаю, почему.

– Извините, – повторил я. – Просто… я сам себе не принадлежу. Это как в Колледже – есть лекции, семинары, практикумы, зачеты и дополнительные занятия. Что-то ты можешь пропустить, на что-то опоздать, а кое-что обойти стороной не имеешь права, как бы тебе ни хотелось.

Девушка кивнула:

– Я понимаю.

– Мы сейчас расследуем преступление. Вернее, серию преступлений. И каждый день нам подкидывают все новые улики…

– Кто? Преступники?

– Обстоятельства. Жизнь такая сложная штука…

– И вы всегда… вот так, – она засмущалась.

– Что «вот так»?

– Ну, вообще… живете и…

Я мысленно окинул взором последние два года. Странно, через месяц действительно будет два года, как я приехал в монастырь. Тогда, на седмицу раньше церемонии распределения получивший рабочее место, Зимовит Ллойда привез в Большие Звездуны официальное письмо, предписывающее некоему «брату Груви» в трехдневный срок появиться в монастыре. Спорить было бесполезно – Зимовита Ллойду сопровождали два послушника, ростом и повадками до того напоминавшие гвардейцев короля, что спорить с ними не стал и сам Анджелин Мас. Мы только выпили с ним на прощание вина из графских подвалов, обещали друг другу писать – и расстались навсегда. Нет, я верю, что однажды мы еще раз увидимся, хотя бы мельком, но за два года не получить ни одной весточки…

– Так и живем, – пришлось признать.

Девушка вдруг вздрогнула, оборачиваясь на какой-то звук, и невольно шагнула в сторонку. А я внезапно осознал, что мы по-глупому стоим в воротах, в двух шагах от сторожки привратника, что шагах в сорока от нас высится корпус студенческого общежития, а чуть дальше, по дорожке вдоль ограды, корпуса Колледжа. И что тут в вечернее время еще частенько ходят люди – многие аспиранты живут на первом этаже общежития, да и вечером в город то и дело кто-то выбирается. Девушку – вот бес, я опять забыл ее имя! – наверняка уже кто-то заметил.

– Э-э… может быть, куда-нибудь сходим? – мне тоже тут светиться нежелательно.

– Может быть, – она почему-то смутилась. – А куда?

Пришлось напрячь память. Четыре года назад мне случалось вместе с приятелями посещать некоторые злачные места города. Прошло время, кое-что изменилось, но оставалась надежда на то, что в мире существуют и вечные ценности.

– Может быть, в «Петуха и скрипку»? Вы знаете, где это?

Она кивнула с каким-то странным выражением лица, но ничего не сказала.

Харчевня «Петух и скрипка» являла собой пример того, что вечные ценности действительно существуют. Внешний вид не изменила не только вывеска, успевшая даже немного поблекнуть, но и обстановка внутри. Все тот же дощатый пол, усыпанный мелкой трухой, в которой копались озабоченные куры – сейчас, по позднему времени, они все сидели на насесте в углу, и лишь двое копошились на полу. Все те же столы и низкие широкие лавки кое-где с пятнами присохшего и размазанного птичьего помета. Те же полки, на которых стояли расписные тарелки, солонки, разные глиняные фигурки и светильники. Та же скрипка красовалась над камином, который не топили по случаю наступающего теплого сезона. Все то же самое. И хозяин за стойкой маячил тот же самый – разве что потолстел, полысел и как-то обмяк, как будто все эти годы так тут и стоял и успел порядком утомиться. Меня он не узнал – естественно! – но взглянул на рясу без восторга.

– У нас тут приличное заведение, не подумайте чего, пра, – заявил он, когда я, выбрав свободный столик, подозвал его жестом. – Мы законы чтим, хотя и на окраине находимся. Ни непотребных девок, ни шумных сборищ, ни…

– Легкий ужин на двоих, – перебил я. – Что-нибудь на сладкое и…

Я не знал, как предложить девушке выпить! То есть, когда-то, в студенческие годы, мы просто заказывали «что-нибудь эдакое, но недорогое», и хозяин прекрасно знал, что и сколько подавать студентам, которые зачастую брали одно блюдо на всех. Скажем, шесть поджаренных сосисок на девятерых, плюс сухарики и кое-что по мелочи.

– Вина? – понял мою заминку хозяин заведения.

– Если вы не против, – кивнул я девушке. Та слабо улыбнулась и опустила глаза. То ли стеснялась, то ли еще не пришла в себя оттого, что пошла на свидание с инквизитором.

– Что будете пить? Есть «Сила Солнца», есть «Подарок для любимой», есть «Весенний букет», есть…

В мою бытность студентом нам такие названия не перечисляли даже шутки ради. Мол, все равно, даже если скинетесь, больше одного стакана этого напитка на пятерых не получится.

– Что-нибудь на ваш выбор, – предположил я. – Представьте, что к вам заглянул внезапно разбогатевший студент…

– Понимаю. Тогда позвольте предложить «Сладкий сон». Как раз для дам.

«Сладкий сон» пах чем-то действительно сладким, но на вкус оказался очень даже ничего. Или мне так показалось после монастырской пищи? С другой стороны, не далее, как вчера, пришлось угощаться из запасов графа Гневеша, а позавчера – со стола самого отца-настоятеля. Но здесь другое дело.

– Вкусно, – слабо улыбнулась моя спутница. Бес, опять забыл ее имя! Кажется, что-то связанное с цветами. – Только, наверное, дорого?

– Не бери в голову, – отмахнулся я. – Слушай, а давай перейдем на «ты»? Может быть, так будет проще?

– Может быть, – она чуть покраснела. – Но, пра…

– Згаш. Згаш Груви. А ты…

– Рута Медная…Вы…ты разве не…

– Я не монах, если ты об этом. Просто я действительно давно не был на свидании с девушкой.

Свидания с моей женой не в счет. Ни к чему Руте знать о моей личной жизни. Я люблю Мару-Смерть, но мы так редко видимся, что наши свидания напоминают столкновения – как неопытный возница, не справившись с управлением упряжкой норовистых лошадей, сталкивается на повороте с другой упряжкой или даже вовсе врезается в забор. А ведь могли бы разминуться, если бы не случайность.

– И вы…ты…

– Уже два года, как я… там. Но когда-то действительно закончил Колледж Некромагии. Мы сдавали зачеты и экзамены одним и тем же профессорам.

– Ой!

– Не надо стесняться, – дотянувшись, я накрыл ее ладонь своей, слегка сжал пальцы. – Все нормально?

Она покивала, не поднимая глаз.

– Я просто не думала, что это… ну, произойдет вообще.

– Что тебя пригласит на свидание инквизитор?

Рута еще раз кивнула. Ела и пила она мало, то ли от волнения кусок не лез в горло, то ли надеялась таким образом уменьшить мои расходы и, соответственно, шансы расплатиться со мной. Наивная девочка! Уж это-то мне от нее и не было нужно!

– Чудеса иногда случаются… Ты где живешь, Рута? В городе или приехала откуда-то?

– Я… здесь, на окраине, живу. Улица Медников.

– Твои родители – мастеровые?

– Да. Они в гильдии медников.

Ах, да. Ее фамилия красноречиво свидетельствовала об этом.

– Наверное, здорово удивились, узнав, что у дочери обнаружился такой дар?

– Не особенно. Моя бабушка была… как говорится, вещуньей. Она ослепла вскоре после рождения моей матери, но начала пророчествовать практически сразу. Именно она посоветовала моей матери не слушать никого и выходить за медника, хотя мама была из семьи красильщиков. А когда я родилась, попросила принести меня к ней, провела ладонью над головой и сказала что-то вроде: «Если она захочет что-то сделать, не препятствуйте. Девочка все равно своего добьется, так что лучше ей не перечить».

– И поэтому тебя отпустили учиться на некромантку?

– Отпустили, хотя папа сомневался. Мол, когда увижу своего первого мертвяка, сразу в штаны наложу и пойму, что это не для меня.

– Это вообще не для девушек, если честно, – признал я. – У нас на курсе пять девчонок подали прошение об отчислении и еще двоих выгнали, как не сдавших экзамена. Девушке трудно быть некроманткой. Это такая ответственность… и никакой личной жизни!

Я вспомнил двух известных мне некроманток – с нашего потока, насколько помню, ни одна девчонка не пошла по некромантской стезе. И не только потому, что было сложно найти работу. Они просто не хотели ее искать. Богна Вжик и Дорис-Марджет Крама. Ни одна не создала своей семьи. Одна погибла молодой, отравленная по чьему-то решению, а другая постепенно спивается. А что ждет Руту? Идеальный вариант – скорое замужество. Может быть, она переквалифицируется в лекаря или даже попробует себя в ветеринарии.

– Ну, я об этом не думала, – пожала плечами девушка.

– Про ответственность? Или про личную жизнь? Эту последнюю легко можно наладить. Иногда даже слишком легко – не успеваешь глазом моргнуть, как такое начинается…

– Вы…ты же инквизитор, – воскликнула Рута и тут же покраснела от смущения. – То есть, я хотела сказать, что личная жизнь – это…

– Любовь? Не всегда. Личная жизнь – это та часть твоей жизни, когда ты принадлежишь только себе. Когда ты полностью свободен в делах, словах и поступках, когда можешь поступать, не оглядываясь на других, не боясь или не зная про их мнение. Личная жизнь – это еще и свободный выбор, не под давлением извне, а когда ты сам решаешь, делать что-то тебе или махнуть рукой и забыть. Личная жизнь – это когда только от тебя зависит, пригласишь ты девушку на свидание, или останешься в свой келье и забудешь обо всем.

– О, – только и выговорила она. В глазах девушки мелькнуло странное чувство.

– Извини. Просто у меня действительно в последние годы так мало этой личной жизни… В монастыре все подчинено уставу, написанному за полвека до моего рождения, а может, даже и раньше. Все подчиняется перезвону колокола – и пробуждение, и утренняя молитва, и трапезы, и все службы. Столько-то часов мести улицу, столько-то часов стирать белье, столько-то часов помогать брату-повару… А в конце дня засыпать тоже под мерные удары колокола.

– И вы так… навсегда?

– Если не случится чуда, и меня не выгонят на все четыре стороны.

– Ты так легко об этом говоришь, – недоверчиво протянула девушка.

– Когда меня запихнули в эту рясу, моего мнения не спрашивали, – скривился я. – Личной жизнью тогда и не пахло. Просто пришла соответствующая бумага – и вот я здесь. И торчу в тех стенах уже почти два года. Мне скоро двадцать семь. А…

– А вообще-то неприлично задавать женщинам вопросы об их возрасте, – в первый раз возмутилась Рута.

– Ох, если бы ты знала, какие вопросы иногда задаются ведьмам на допросах, ты бы поняла, что для таких, как я, нет ничего святого! – пришлось возмутиться.

– Неправда, – тут же заспорили со мной. – Ты не такой! Ты другой. Необыкновенный…

– То есть, единственный инквизитор, который…

– Не единственный. Но с остальными я бы не решилась заговорить.

– Это откуда в твоей жизни было столько инквизиторов? – насторожился я. Не то, чтобы в чем-то заподозрил девушку, просто стало любопытно.

– Ну… я их видела. В Колледже. Иногда они приходят, для консультаций и вообще… А еще у меня дядя – инквизитор.

Вот это была новость, так новость.

– Ты же говорила, твои родители ремесленники?

– Это двоюродный брат матери. Он ушел в монастырь, когда я была совсем маленькой, а через некоторое время я узнала, что он стал инквизитором. Мне сказали, когда я решила поступать в Колледж Некромагии – мол, дочка, будь осторожна, у тебя такая родня…

– И ты с этой родней поддерживаешь связь?

– Я – нет. Если я о дяде знаю, то не уверена, что он знает обо мне.

– Как его зовут? – мысль запоздалая, но от того не менее интересная. В стране есть несколько отделений Инквизиции – в столице, в славном городе Брезене, еще где-то на севере. Логично предположить, что инквизиторы обычно служат недалеко от родных мест – я исключение потому, что в моем родном Зверине такого отделения нет, да и пока еще меня сложно назвать полноценным инквизитором. Но вот узнать о дядюшке было бы неплохо.

– В миру его звали Матиушем, – словно государственную тайну, выдала Рута. – А как его зовут сейчас, не знаю.

Да все она знает, только молчит! В душе родилось странное чувство – горечь от обманутых чувств. Мне было приятно сидеть с этой девушкой за одним столом, болтать о том, о сем, слушать ее голос и смотреть в ее глаза. И мысль о том, что мне врут в лицо, была неприятной. Я столько лет вот так не общался с девушками! Даже со своей женой давно не сидел просто так, и первая же попытка оказалась неудачной…

– Я правда не знаю, – дотянувшись, Лаванда коснулась моего запястья. – Он же был…про него вообще не говорили. Бабушка запретила, а она хоть и слепая, ее все слушались беспрекословно. Но, если хочешь, я постараюсь у нее что-нибудь расспросить. Мама не станет разговаривать, боясь нарушить запрет, а вот бабушка…

– Что ты ей скажешь?

– Правду. Ну, почти правду, – улыбнулась она. – Скажу, что у одного из моих приятелей неприятности с Инквизицией, что в Колледже полным-полно этих, в бордовых рясах, что они всех допрашивают и подозревают. И что даже мешают заниматься. И я вот подумала, что, может быть, моя дядя мог бы как-то на них повлиять. Вдруг он важная шишка? Вдруг к нему можно обратиться за советом?

– И ты думаешь, что бабушка тебе все расскажет?

– Ну, все не все, но хоть что-то, чем ничего!

Ее рука так и лежала на моем запястье и, дотянувшись, я накрыл ее пальцы второй рукой. Так мы и сидели какое-то время, просто глядя друг на друга, пока хлопок двери не заставил вздрогнуть.