Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки

Глава 11

Отъезд был назначен на третий день поутру. Накануне пра туго-натуго перевязал мне плечи, чтобы я поменьше двигался и дал им шанс зарубцеваться. Вещи были собраны, кони оседланы, мы последний раз окинули взглядом жилище.

Томиле мы сказать «забыли». Сам пра строго-настрого запретил мне говорить что-либо девушке, обещав, что все сделает сам – мол, ему проще найти нужные слова. Я послушался. В конце концов, объясняться с девушками вообще не входило в мои планы.

Собрались мы в самый последний момент – вечером, когда Томила ушла домой, наскоро покидали в вещмешки свои пожитки и отнесли их на конюшню. И вот сейчас пра ушел седлать лошадей, а я остался сидеть на крыльце, вдыхая теплый, напоенный ароматами цветов и трав, воздух.

Томила явилась, как всегда, и сразу почуяла неладное:

– Господарь Груви, что это? Вы уезжаете?

– Ну…

– Почему вы мне ничего не сказали? – она всплеснула руками.

– А что бы это дало? Только лишние слезы… Их и так сейчас тут будет море разливанное.

Томила заплакала самым натуральным образом и метнулась ко мне:

– Возьмите меня с собой!

– Ого! – она упала на колени, и пришлось резво отпрыгнуть в сторонку. – Ты чего?

– Возьмите, – она на коленях поползла ко мне, ловя за руки. – Вы мне так нравитесь! Я вас люблю!

– Э-э… – который раз за свою относительно недолгую жизнь я слышал эти слова, но ни разу не мог придумать достойного ответа. – Ну, понимаешь ли, Томила, я в некотором роде себе не принадлежу… Кроме того, этот дом не наш. Тут жила некромантка, и в скором времени гильдия пришлет сюда нового специалиста.

– То есть, это не твой дом?

– Нет. Я просто сторож до возвращения истинного хозяина. Новый некромант должен приехать послезавтра. Мы к тому времени должны освободить помещение.

– А как же я? Я хочу поехать с вами!

Она опять бухнулась передо мной, на сей раз распростершись ниц, и я попятился. Нет, конечно, нервы у меня крепкие, но не настолько…

– Но я не… мы не…

– Ах, вы мне так нравитесь! Так нравитесь!

В самом деле? А вот мне эта ситуация вдруг резко разонравилась. И не то, что я так уж не любил девчонок, которые сами вешаются на шею. Просто…

– Ну и что?

– Останьтесь! Не уезжайте! Ну, куда вы торопитесь?

– Работа, – я бросил взгляд за угол. И где носит этого пра Михаря? То стоит над душой, то провалился куда-то. Хм… может, и правда провалился? Лежит где-нибудь… пойти, поискать, что ли?

– А здесь вам что, нет работы? – Томила сделала попытку преградить путь.

Девица сама не заметила, как наступила на больную мозоль. Работа… тут я мог бы задержаться надолго. Но если решу все бросить и удрать, получу такие проблемы с законом, что лучше самому и сразу на костер. На этом свете Инквизиция достанет меня отовсюду. Вот если бы отец-настоятель решил отпустить вашего покорного слугу добровольно… Эх, как его заставить? В сказках и легендах есть упоминание о том, как ловкий парень обманывал нечисть, добиваясь своей цели. Попробовать разве?

– Нет для него тут работы, – послышался мрачный голос пра Михаря. – И места тоже нет. Не тот масштаб. Так что задерживать его тут смысла не имеет!

Клянусь, в тот момент я был даже рад слышать его голос.

– Ну, почему же не имеет? – заспорил скорее из чувства противоречия. – Я, если хотите знать, всю жизнь мечтал…

– О чем? Умереть молодым от банального заражения крови?

– А… с чего вы взяли? – весьма натурально удивилась Томила.

– Провел небольшое расследование, – инквизитор подошел к девушке, смерил ее взглядом исподлобья. – Навестил я лекаря. Обоих лекарей, его самого и помощника. Какое счастье эти маленькие городки – один лекарь на всю округу! – добавил он с усмешкой. – Так вот, не признавался он, что вы, милая, пользовались его услугами. А вот его помощник, стоило чуть припугнуть, сразу раскололся – мол, продавал на сторону лекарства. Но, если можно так сказать, недоделанные. Дескать, так оно дешевле, и мэтр не хватится…

Я посмотрел на Томилу. Девушка побледнела, но держалась твердо.

– Что вы этим хотите сказать?

– То и хочу, – пожал плечами пра Михарь. – Ну, здесь, в провинции, народу простительно не знать, но вы-то, брат Груви, должны понимать, чем может грозить покушение на жизнь инквизитора для покушавшегося?

Я все еще ничего не понимал, но где-то в глубине разума шевелилась мыслишка.

– Вас хотели убить, – просто пояснил инквизитор.

– Кто?

– Она, – инквизитор кивнул в сторону девушки с таким видом, словно на сегодня это был уже пятый случай. Томила покачнулась, и пра ловко подхватил ее под локоток: – Что с вами? Вам плохо?

– Это не я! – она дернулась, пытаясь вырваться. – Я не хотела! Я только…

– Вы, дорогая моя, только подмешивали что-то в мазь, которую из-под полы продавал вам помощник лекаря. «Из-под полы» потому, что услугами настоящего лекаря вы не хотели пользоваться. Во-первых, дорого – мало купить мазь, надо оплатить и сам визит, и повторные посещения, когда лекарь контролирует течение болезни. А во-вторых, лекарь мог заметить, что его препарат действует не так и вывести вас на чистую воду. Укусы на руках и ногах нашего дорогого Згаша Груви я помогал ему обрабатывать сам, в эту половину смеси вы ничего не добавляли, но вот на спине… Что ты туда подсыпала, ведьма? – гаркнул он.

Переход от отечески-задушевного до злобно-обвиняющего тона был таким разительным, что перепугался даже ни в чем не повинный я, а Томила расплакалась.

– Я не хотела… – всхлипывала она, – я не думала… я просто…

– Отвечай на вопрос! Или мы устроим показательный процесс прямо тут! Что подмешивала?

– Пыль, – скрипнула она зубами. – Дорожную пыль…

Вот теперь я все понял.

– И растравляла ваши раны, Груви, вместо того, чтобы их залечивать, – прокурорским тоном изрек пра Михарь, добивая меня. – Ваше счастье, что я…хм…

Он оборвал сам себя, но и ежу понятно – инквизитор не может быть целителем. Как у него когда-то отобрали знак гильдии, исключив из ее рядов за то, что он осмелился еще и подработать некромантом – обвинение, скорее всего, выдвигали сами некроманты, как пострадавшая от «конкурента» сторона – буквально вынудив надеть инквизиторскую рясу, так подобная история грозила повториться со мной. Хорошая, однако, мы парочка! Оба бывшие. Теперь, по крайней мере, понятно его странное внимание ко мне. Чует родственную душу, чтоб его…

– Ваше счастье, что я заподозрил неладное и проконсультировался с нужными людьми, – буркнул пра Михарь. – И ваше счастье, что у нас действительно мало времени для показательного процесса. Кроме того, брат Груви вас вроде как спас, а отнимать спасенную жизнь – это плохой тон. Но вот спасенная могла из самых лучших побуждений попытаться убить спасителя… Зачем?

Я прикусил губу и тихонько прислонился к стене. Воображение подсказывало один ответ за другим. Во-первых, кто-то или что-то целенаправленно уничтожает некромантов, причем некромантов молодых, большею частью неопытных. Я закончил Колледж четыре года назад, неопытным могу считаться с натяжкой – два года не работал и потерял квалификацию – так что теоретически могу попасть в этот список. То, что я – супруг Смерти, лишь объясняет то, почему первая попытка провалилась. Но ведь могут быть и другие, удачные. Или это – предупреждение, что мы на верном пути, и имела место попытка помешать расследованию. В том и другом случае, Томила может быть лишь слепым орудием в чьих-то руках. Но чьих?

«В руках того, кто отравил Дорис-Марджет Крама! – появилась четкая мысль. – В руках того, кто знал или догадывался, что Згаш Груви был когда-то связан с этой девушкой и не мог остаться в стороне. А это значит…»

Это значило так много, что думать сейчас не хотелось. Было просто страшно от размера открывающихся перспектив. Это значило, что целью изначально был я. И все эти смерти нужны были только для того, чтобы привлечь мое внимание…к чему? К этому маленькому городку или к расследованию? Или есть что-то, чего я пока не вижу и потому не понимаю?

– В глаза смотреть! – инквизитор склонялся над Томилой. – На вопросы отвечать! И лучше здесь, чем перед особой комиссией! Покушение на инквизитора – это преступление. Это кнут, рваные ноздри и в лучшем случае монастырская тюрьма где-нибудь в глуши!

– Я, – напуганная поворотом дела, Томила плакала, не таясь, – ничего такого не… я просто хотела, чтобы он остался… Чтобы он заболел, и вы уехали один, а его оставили мне. Я бы его вылечила…

– От заражения крови? Сомневаюсь! Кроме того, для того, чтобы я решил бросить собрата по ордену в провинции и отправиться в путь один, он должен быть настолько болен, что не в состоянии держаться в седле. То есть, когда станет лечить его уже поздно! И без квалифицированной помощи столичных лекарей тебе не удалось бы поднять его на ноги! Это я как врач говорю! Из этого дома он должен был отправиться на кладбище, но никак не под венец!

– Но я же не знала! – запуганная девчонка явно пропустила мимо ушей признание пра Михаря, вырвавшееся у него.

– Все так говорят, – отрезал инквизитор. – Когда понимают, что натворили. Только поздно.

– Но я не… Простите! – с надрывом выпалила она, снова падая на колени. – Всеми богами заклинаю! Во имя Лада и Дивы*! Я люблю его!

(*Дива – богиня жизни, считается сестрой Мары-Смерти. Да-да, мою жену на самом деле зовут Марой. Красивое имя, правда? – Прим. Згаша Груви)

Я невольно покосился в сторону кладбища, где высился храм Смерти. Ау, дорогая! Пока ты там делами занимаешься, на твоего мужа опять девушки вешаются. Я, конечно, готов хранить тебе верность, но…

– Люблю, а потому убью, – безжалостно констатировал инквизитор. – Все вы, женщины, одинаковые. Всем вам надо получить желаемое любой ценой. Не любит он тебя! И никогда не любил! Уж мне-то этого не знать!

Томила вся сжалась и бросила в мою сторону затравленный взгляд. От этого стало немного больно. Получается, я только пешка, некий неодушевленный предмет, чье мнение никого не интересует. Одна решает, что должна заполучить предмет своих вожделений и не останавливается перед убийством, другой за меня решает, какие чувства я могу и должен испытывать… А я? Чего хочу я сам?

– Кто? – вопрос сам сорвался с губ. – Кто тебе это посоветовал?

Спросил – и поймал одобрительный взгляд пра Михаря. Томила испуганно захлопала глазами:

– Н-никто…

– Врешь.

– Я правду говорю, – всхлипнула девушка. – Просто…… Он мне обещал…

– Кто? Брат Груви? – мой куратор окинул меня пристальным взглядом. – Он обещал что? Жениться на вас? Милая девушка, вы разве не знаете…

– Да не он! Другой! Он мне дал совет и…

– Так, – цепкие пальцы инквизитора сдавили локоть Томилы так, что несчастная запищала от боли. – А вот с этого места поподробнее!

Сопротивляться, когда твердые ногти впиваются в болевую точку, получается не у всех, и уже через несколько минут мы знали горькую правду.

С незнакомцем девушка повстречалась на другой день после того, как начала работать у нас. Она возвращалась домой такая задумчивая, что не сразу заметила, как к ней присоединился незнакомый бродяга. Слово за слово – и он вытянул у нее все относительно состояния здоровья некоего болезного некроманта. После чего просто наклонился, зачерпнул дорожную пыль и протянул девушке, советуя добавлять ее в смесь – мол, тогда он освободится от опеки и обета и будет полностью принадлежать ей.

– Как он выглядел?

– Н-никак, – Томила бросила взгляд на пра Михаря, видимо, решая, кто из нас опаснее – тот, кто кричит и запугивает или тот, кто задает вопросы равнодушно и как бы мимоходом. – То есть, я не знаю…

– Какой-то чужак? Незнакомец?

– Д-да.

Девушка помотала головой. То ли не запомнила, то ли пыталась успокоиться.

– Как бродяга, – наконец, вымолвила она. – В лохмотьях. Загорелый. Нос такой… крупный. И зубы…тоже.

Мы с инквизитором переглянулись.

– А разговаривал как? Словно пришепетывая?

– Да-а-а, – она медленно кивнула головой. – А вы его знаете?

Еще бы! Если не ошибаюсь – а судя по выражению лица пра Михаря, стою на верном пути – то это происки того самого тролля, которого прогнал мой куратор. Типичное поведение нелюдя – месть. Или он выполнял чей-то приказ? Но кто настолько силен, что может приказывать троллям?

– Ты понимаешь, что натворила? – зашипел пра Михарь, выкручивая девушке руку. – Ты не просто подняла руку на инквизитора при исполнении, ты еще и связалась с нелюдями! Уже одного этого хватит, чтобы отдать тебя под суд, как ведьму!

– Простите, – заскулила девушка.

Я отвернулся, окинул все взглядом. Странно, но вот не чувствую ничего – ни страха, ни гнева, ни азарта. Просто нет желания тут задерживаться.

– Я не могу тут оставаться, – услышал свой голос.

– И правильно, брат Груви! – локоть крепко стиснули пальцы инквизитора. – Пора домой. Кони застоялись.

Томила, оставшись без поддержки, села на землю – ее не держали ноги. Мы обошли девушку, как пустое место, направляясь к коновязи.

– А что будет со мной? – долетел в спину дрожащий голос.

– Ничего, – оборвал пра Михарь, не оборачиваясь. – Мы слишком спешим, чтобы устраивать показательный процесс. Но если – и когда! – он наставительно поднял палец, – тут опять что-то случится с приезжим некромантом, мы уже будем знать, кого первого хватать и тащить на допрос. Так что советую держаться от того, кто приедет на днях, подальше.

Томила торопливо закивала головой. Она не пыталась подняться, и мы объехали ее. Поравнявшись, не выдержал и кинул на девушку взгляд. Она снизу вверх посмотрела на меня заплаканными глазами, в которых светились тоска и обожание. Может быть, она действительно не ведала, что творила? И та злая воля, что толкнула ее на этот шаг, просто обманула доверчивую девчонку?

Первое время молчали. В молчании проехали весь Хочев, в молчании углубились в поля и перелески. В молчании поравнялись с мостом, под которым должен был ждать тролль.

– Между прочим, могли бы сказать «спасибо», – нарушил молчание пра Михарь. – Я все-таки спас вам жизнь.

– Между прочим, я этого не забуду, – буркнул в ответ.

Не хотелось признаваться, что после этого случая к пра Михарю я испытывал двойственное чувство. С одной стороны, он – инквизитор, и с него начались все мои несчастья. А с другой – где бы я был, если бы не он?

Проезжая через мост, где виделся с троллем, невольно бросил взгляд в ту сторону. В тени под опорами не было никаких признаков жизни. Нелюдь хотел меня убить, хотя изначально собирался предложить помощь. Его что-то заставило переметнуться на другую сторону. Кто или что? Где найти ответ на этот вопрос? Ясновидение никогда не было моей сильной стороной – если честно, лишь раз или два пришлось испытать что-то вроде приступа, когда перед внутренним взором открывались картины будущего. И видения эти были нерадостными. Нет, лучше не рисковать. Всему, как говорится, свое время.

Столица встретила плохой погодой – начало лета выдалось прохладным, ветреным и дождливым, и с небес что-то накрапывало. По пути сюда мы видели, как в огородах буйно пошли в рост сорняки, но в садах осыпалась завязь. Не будет по осени урожая яблок, груш и вишен. Значит, подскочит в цене вино. Казалось бы, мелочь, но в мире все взаимосвязано, и, как знать, чем это отзовется в дальнейшем.

Пока пробирались по улицам города, ливень припустил с такой силой, что до ворот мы добрались мокрыми до нитки. Как ни в чем не бывало, пра Михарь спешился у конюшни, вручил повод жеребца послушнику.

– Идите к себе, обсушитесь и передохните, – распорядился он. – А я на ковер к начальству – узнать, какие новости. Да, заодно отметьте нас у отца-эконома, а то забудет отдать распоряжение, и мы останемся без обеда!

До трапезной и смежной с нею кладовой, где в это время суток чаще всего можно было застать отца-эконома, идти было ближе. Кроме того, в трапезной можно хоть немного обсушиться у огня, так что поручение я выполнил беспрекословно.

Там меня и нашел пра Михарь полчаса спустя.

– Я таки знал, – скривился он, показавшись на пороге. – Чем вы его разжалобили, брат?

Я торопливо протянул ему остатки булки с маслом, которой торопливо закусывал от щедрот отца-эконома:

– Угощайтесь!

Инквизитор без зазрения совести отобрал мой обед, остановил проходящего мимо послушника и снял с его подноса одну из кружек со сбитнем.

– Горяченький! То, что надо по такой погоде!.. Вы молодец, Груви. Сами о себе и обо мне позаботились, значит, не будем терять времени. Пошли!

– Куда?

– В архивы.

Архивы! Прямо сейчас, когда за окном и не думает стихать ливень, а из кухни тянет соблазнительными ароматами? После так называемой стряпни моего «напарника» любая снедь, сготовленная профессионалами, вызывала обильное слюноотделение. Хлеб с маслом и глоток травяного чая только раззадорили аппетит. Я разморился у огня и выходить под дождь не хотелось. Тем более, что в архивах явно не топят, опасаясь пожаров.

– Не упрямьтесь, брат, – железная рука ухватила за шиворот, мягко и ненавязчиво проводя прием на удушение и заодно «слегка» касаясь болевой точки за ухом. – Немного потерпеть – зато поужинаем у отца-настоятеля. Один достойный прихожанин пожертвовал оленину!

– Так ведь…ну…э-э… пост? – рискнул прошептать я. «Рискнул» в первую очередь потому, что воротник давил на шею, и дышать, не то, что разговаривать, получалось с трудом.

– Пост, Груви, пост. Так мы и на посту!

Архивы были пристроены ко второму этажу библиотеки уже после завершения строительства и по хитрому плану архитектора располагались на крыше… кухни. Оттуда теплый воздух из дымовых труб поднимался в комнаты, слегка обогревая их. Именно что слегка – воздух был сухой и чуть теплый. То, что надо для хранения редких рукописей. Однако, зимой переписчики тут работали в теплых накидках и получали дополнительно по два стакана горячего грога с травами – для профилактики простуды и чтобы согреться. Чтобы попасть в архивы, надо было выйти, обойти трапезную, кухню и через монастырский садик, где выращивались пряности, добраться до библиотеки.

Брат-библиотекарь столовался отдельно – он был приглашен к столу отца-настоятеля и во время обеда сидел в одиночестве. Крупные капли дождя стучали по крыше и окнам, плотно закрытым во избежание сырости, что отнюдь не добавляло хорошего настроения.

– Явились, не запылились! – проворчал он. – Мы ждали вас еще вчера.

– Непредвиденные обстоятельства, – не моргнув глазом, ответил инквизитор. – Что заставляет спешить еще больше. Вам передавали распоряжение сверху?

– Передавали, но я еще не успел ничего подготовить.

– Мы подождем, – пра Михарь сел на лавку, чинно сложив руки на коленях. – И, если хотите, можем вам помочь. Конечно, подниматься в архивы нам нельзя, но, думаю, брат Груви сможет донести нужные книги и ничего не уронить по дороге.

– Хм, – меня смерили таким взглядом, словно пытались на глазок определить, сколько из меня получится котлет.

– Это было бы печально, – сообщил он. – Для брата Груви.

– Вы бы не выдали нам нужных книг?

– Я бы сделал из вашей кожи переплет, – совершенно серьезно ответил библиотекарь. – Следуйте за мной!

– В переплетную?

– Не сегодня.

На этой жизнерадостной ноте мы углубились в лабиринт стеллажей.

Люблю библиотеки. Даже несмотря на то, что большинство хранителей их – люди весьма мрачные. Взять хотя бы нашу библиотекаршу из Колледжа Некромагии, которую боялись все – от ректора до уборщицы, не говоря уже о студентах. Но даже ее можно потерпеть ради удовольствия побродить между стеллажами, покопаться в старинных книгах и свитках, просто посидеть в тишине и одиночестве.

Бытует мнение, что старинные книгохранилища представляют собой настоящие лабиринты, где без карты и надежного проводника немудрено заплутать. Дескать, это символизирует длительный и запутанный процесс освоения и получения новых знаний. Здешняя библиотека, вопреки сложившемуся мнению обо всех старинных книгохранилищах, где собирались редкие рукописные труды, исторические очерки и анналы, не была лабиринтом в прямом смысле слова. Высокие, в два человеческих роста, стеллажи высились стройными рядами, как по линеечке. Между ними были одинаковые промежутки в четыре локтя, что в ширину, что в длину. Вот только обозначения на торцах стеллажей были непонятными. Какие-то значки, узоры, сочетания букв. На одном красовался рисунок лилии, на соседнем – две руны, обозначающие «жизнь» и «рост», на третьем – три буквы «А», «Р» и «Т», на четвертом несколько крестиков в ряд… И так далее. Аналогичные знаки были нарисованы на плитах пола, только тут они еще и сопровождались стрелками. Из кружка, где были нарисованы две буквы – «Н» и «Ф», вели две стрелки. Из кружка, в котором художник изобразил человеческий глаз – целых три. Насколько мог заметить, символы ни разу не повторялись. И как библиотекарь не путается в этом? Или это и есть лабиринт, только в ином смысле слова?

– Направо.

Это было единственное сказанное им слово, потому что, задумавшись, я чуть было не свернул влево, за стрелкой, которая отходила от кружка, где были нарисованы три ромашки.

– Виноват… Я бы заблудился и…

– Нет. Вы бы потратили время. Здесь невозможно заплутать. Надо только считать повороты.

– А эти знаки – стрелки и рисунки, они…

– Они – суть условные обозначения тех отраслей знаний или трудов авторов, которые можно найти на полках.

Я окинул взглядом стеллажи, внимательно посмотрел себе под ноги, силясь угадать систему. Нет, за пять минут тут ничего не решишь!

– Запомнить, наверное, сложно…

– У некоторых уходит несколько лет – и вся жизнь!

С этими словами брат-библиотекарь свернул в проход, куда вела стрелка, рядом с которой была нарисована змея. Обычная змея, с изломанной линией вдоль спины. Гадюка. Прошел немного вперед и остановился у стеллажа с рисунком собачьей головы.

– Здесь. Стойте и ничего не трогайте!

Библиотекарь пошел вдоль стеллажей, иногда вставая на цыпочки, чтобы рассмотреть стоявшие на верхних полках книги или сгибаясь в три погибели, чтобы поискать у самого низа. Отыскав запылившийся фолиант, он рукавом рясы обтер его, несколько раз дунул на обложку, бережно открыл и, пролистав, закрыл:

– Держите!

Толстый том лег на вытянутые руки. Через пару минут к нему добавился еще один, столь же толстый. Потом – несколько кое-как скрепленных между собой неровно обрезанных листов, потом – еще одна небольшая и явно самодельная книжица с надписью на обложке «Путевые заметки странника», а поверх ее один за другим легли пять свитков.

– Смотрите, не уроните, – напутствовал брат-библиотекарь, добавляя еще одну книгу. – Некоторые раритеты стоят столько, что особым указом его королевского величества Болекрута Первого монастырским библиотекарям было даровано разрешение убивать всякого, кто причинит книгам ущерб на сумму более, чем сто злотых.

– А сколько стоит одна книга?

– Вот эта, – мне показали самую простую, – порядка трехсот злотых, не считая стоимости обложки. С обложкой она стоит триста пятьдесят злотых. А некоторые оценены в полторы и даже две тысячи. Без обложек, разумеется! Вы держите в руках целое состояние, брат! Обращайтесь с ним осторожно.

Ого! Стало понятно, что обещание брата библиотекаря сделать из моей кожи обложку для книги – не пустой звук.

На всякий случай запомнил условные обозначения – змея и собачья голова. А заодно на обратном пути стал считать повороты и стеллажи, возле которых поворачивали. Но, то ли у меня плохо с точными науками, то ли библиотекарь нарочно кружил на одном месте, но чем иначе объяснить тот факт, что поворотов я насчитал сорок шесть!

– Мы не заблудились? – предположил я на пятидесятом повороте.

– Нет, мы пришли, – завернув за угол в последний раз, мы очутились возле конторки, где, перелистывая какую-то рукопись, нас ждал пра Михарь.

– Все принесли? – поинтересовался он.

– Почти. Еще записи за начало века. Сейчас схожу за ними.

Инквизитор тут же выхватил у меня книги, пристраивая на конторке. Я без сил опустился на лавку, чувствуя, как болят руки.

– Не время спать! – пра быстро листал первый том. – Берите вот это и читайте.

В меня полетели «Путевые заметки странника», полное название которых гласило «Путевые заметки странника, возжелавшего увидеть место, где солнце встает из земли и с этой целью отправившегося на восток через земли незнаемые».

– Что читать?

– Пока все подряд. Ищите все, что выбивается из общего ряда. Упоминание о чем-то необъяснимом, таинственном, даже враждебном… Но – потустороннем!

Следующие два часа мы листали страницы под мерное шуршание дождя по слюдяному окошку и ворчание брата-библиотекаря, который еще трижды был вынужден ходить в архивы, всякий раз притаскивая такие стопки книг, что оторопь брала. Неужели все это возможно изучить до начала будущей зимы?

Кстати, потустороннего в книгах было – хоть отбавляй. Особенно в «Путевых заметках…» Кажется, этот странник нарочно искал себе приключений на пятую точку и приподнимался с нее, фигурально выражаясь, только для того, чтобы «пересесть» на новое место. Начав с того, что просто листал маленькую, чуть больше ладони, книжицу, написанную убористым почерком, я постепенно увлекся, разбирая старинную вязь рун. И просто-напросто зачитался.

– Ну? – вернул с небес на землю голос инквизитора. – И как успехи?

– Э-э…ну…не очень, – я торопливо раскинул мозгами, – тут только обычаи описываются. И природа.

– География, зоология и немного этнографии?

– Угу, – почти не покривил душой я, поскольку только что дочитал до описания какого-то лесного храма, где обитает бог в образе медведя, и куда раз в год отправляют по девушке. Три дня спустя она должна вернуться – либо живая и здоровая с богатыми дарами, либо мертвая в дубовой колоде. Служить богу-медведю могут только девушки, замужние женщины и мужчины просто не могут его видеть. Страннику в этой главе как раз рассказали об обычае, и он решил задержаться, чтобы дождаться, вернется ли девушка и когда. И в этот момент меня грубо прервали.

– И ничего сверхъестественного?

– Если не считать описания верований местного населения…храмов, обрядов… У них там верят в бога-медведя.

– «У них» – это где?

– Ну…на востоке. Там, говорят, медведи по улицам ходят.

– Кто говорит?

– Автору так сказали другие путешественники, вот он и решил проверить! – пожал я плечами, не понимая, что это пра Михарь цепляется к не относящимся к делу мелочам. Или удалось случайно вычитать нечто важное, и в словах обнаружился намек?

– А вы поверили? И даже не автору этих строк, а тому персонажу, которого он, может быть, из головы выдумал для красного словца?

– Как – «выдумал»? Это же…

– Это – книга. Она, конечно, источник знаний, но не всегда в ней пишут о том, что происходило на самом деле. Следует отличать справочники и художественную литературу. Что вы стали бы предпринимать, наткнувшись на упоминание бога-медведя в учебнике?

– Запомнил бы.

– И поверил, так? А если бы в книжке, где описываются подвиги и приключения?

– Э-э…

– Захотел проверить! – инквизитор наставил на меня палец. – Ибо книги бывают разными. Чему-то в них надо верить, а что-то – проверить. Вот мы и ищем то, что надо проверить. Нашли что-нибудь?

– Ничего. Пока ничего…

– И не найдете, – у меня отобрали книжицу. – Это потому, что у вас голова опять занята другим. И когда вы только научитесь думать… Сколько я с вами бьюсь, чтобы сделать инквизитора!

– Не надо со мной биться, – решив, что настал благоприятный момент, предложил я. – Лучше отпустите…

– В уборную? Потерпите еще полчасика, а лучше полистайте вот эти летописи.

– Нет, – я не спешил протягивать руку за толстым фолиантом. – Я хотел сказать…

– Что предпочитаете легкий путь? Что хотите удрать, так и не узнав, кто и зачем попытался включить в список невинно убиенных некромантов еще и вас? А что, если этот кто-то повторит попытку? Что, если…

– Не надо. Я все понял.

Решительным жестом подтянул к себе книгу, распахнул на первой странице, углубляясь в чтение.

– Время, – возникший на пороге библиотекарь решительно задул одну из свечей. – Мы закрываемся.

– Уже?

– Не знаю, как вы, а мне пора к ужину…

– Бес! – пра Михарь вскочил. – Ужин у отца-настоятеля! Груви, бежим!

– Да, но сначала вам нужно все за собой убрать и расставить книги на полках по порядку! – библиотекарь стоял в дверях, несокрушимый, как скала.

К моему удивлению, пра спорить не стал, так что к началу мы опоздали и явились, уже когда все после краткой молитвы Прие-подательнице благ садились за столы.

– Прошу нас извинить, пра, – мой спутник церемонно поклонился. – Но обстоятельства порой бывают сильнее и заставляют забыть о позывах бренной плоти.

– Проще сказать, это в моих владениях она задержались дольше положенного срока, – пояснил брат-библиотекарь, входя вместе с нами.

– О да, – кивнул головой отец-эконом и стрельнул взглядом на отца-настоятеля, – сила духа способна творить чудеса и отдавать приказы плоти.

Объемы его собственной плоти, кстати, наводили на прямо противоположные мысли.

Позывы лично моей плоти звали меня в два прямо противоположных направления, но я предпочел промолчать и не высказываться.

В обществе глав ордена мне еще не приходилось бывать. Нет, практически всех присутствовавших мне довелось узнать в лицо или по именам, но вот чтобы так, сидеть за одним столом… Кроме отца-настоятеля, отца-эконома и отца-библиотекаря тут были некоторые наставники из тех, кто обучал молодую смену, брат-лекарь и начальник инквизиторской гвардии, а также трое советников настоятеля. Практически весь цвет ордена сидел тут – и с ними некто по имени Згаш Груви. Велика честь для рядового инквизитора. Обычно, лучшие выпускники удостаиваются этой чести, но я к таковым себя причислить никак не мог. Я все еще не хотел быть инквизитором, если на то пошло. Даже спустя два года…

Однако, какие запахи! В Хочеве питаться приходилось либо стряпней пра Михаря, который вечно то забывал вовремя вынуть горшок из печи, либо вытаскивал его слишком рано, либо наскоро перекусывать в трактирах, а там проезжающим редко подают разносолы. Сегодня и вовсе пришлось довольствоваться перекусами, так что на время я обо всем забыл, кроме жареной оленины, истекающей соком в грибной подливе, рассыпчатых каш, заливного, фаршированных яиц, тушеной рыбы и…И всего прочего, от чего стол буквально ломился.

Судя по всему, такие пиры у отца-настоятеля закатывались регулярно, и большинство присутствующих восседали тут только согласно протоколу. Налегали на еду так, что за ушами трещало, лишь трое – мы с пра Михарем и отец-эконом, который просто не мог вести себя иначе. Остальные явно были настроены поговорить.

– Ну, и каковы результаты расследования? – поинтересовались у нас уже через несколько минут.

– Сведений мало, – не моргнув глазом, ответил пра Михарь. – Нужны дополнительные источники информации.

– До сих пор мало? После восемнадцати случаев?

– Почти девятнадцати. Было одно покушение, которое удалось предотвратить.

– Вот как? И кто на сей раз?

– Он.

Взоры присутствующих обратились в мою сторону. У меня кусок застрял в горле.

– Интересно, – отец-эконом смотрел так, что душу согрела лишь мысль о том, что между нами стол и блюдо с жареной олениной, и сей явно гастрономический интерес вызван не моей персоной, – чем это наш брат заслужил такое пристальное внимание? И, самое главное, чье пристальное внимание?

– Выясняем, – сухо ответил пра Михарь.

– И желательно вам сделать это поскорее, – подал голос отец-настоятель. – Надеюсь, вы понимаете, пра, что эти смерти никак не назовешь следствием естественного хода вещей? А это значит, что в дело вмешивается магия. И могущественная магия! Возможно, в дело вмешались сами боги!

– Вот как? – пра улыбнулся, кладя локти на стол. – За время нашего отсутствия случилось что-то, чего я не знаю?

– Пока не случилось, – отец-настоятель улыбнулся мягко и задумчиво, – но может случиться. Наш гость прибыл не просто так. Он надеется найти ответы на кое-какие свои вопросы. И, думаю, вы могли бы быть друг другу полезны…

С этими словами он указал на единственного мужчину, одетого в светскую одежду. Темный камзол с серебряными галунами, тяжелая цепь на шее, массивный медальон… знакомое лицо…И это лицо рассматривало меня в упор так пристально, что оставалось лишь дивиться, как это его взгляд не почувствовал прежде.

Граф Марек Гневеш Гнезненский, дальний родственник некоей Аниты Гневеш, которая два года назад стала женой моего названного брата Анджелина Маса и жила теперь в Больших Звездунах. Стало ясно, откуда у отца-настоятеля на столе взятка в виде жареной оленины.

– Полезны, – негромко промолвил граф. – Обязательно будем полезны.

– Но только завтра, – отец-настоятель опять улыбнулся. – Ибо утро вечера мудренее, все устали с дороги, должны отдохнуть, собраться с мыслями… а пока – вкусить этой превосходной пищи.

Насчет последнего предложения я не имел ничего против, но вот все остальное заставляло нервничать. С Гнезно у меня тоже было кое-что связано. Кое-что, окончательно приведшее меня в ряды Инквизиции.

– Прошу меня простить, если ошибаюсь, – голос графа Марека звучал напряженно, но мне кажется, я вас где-то уже видел?

Я заставил себя не отвести взгляда.

– Нет, ваша светлость, не кажется. Мы действительно встречались два с половиной года назад в Гнезно.

– Хм. И тогда вы, если не ошибаюсь…

– Да, тогда я еще не состоял на службе…м-м…в рядах Инквизиции.

Граф кивнул, показывая, что ему понятна заминка, и обернулся к отцу-настоятелю:

– Если не ошибаюсь, то именно об этом вы изволили говорить, пра, когда упоминали о подающем надежды молодом специалисте, которому под силу разрешить возникшие вопросы?

Я поперхнулся вином. Кто и когда дал мне столь лестную характеристику, и почему мне ничего об этом не известно? Конечно, настоящий герой должен быть скромным, но чтобы настолько!

– Если не ошибаетесь, то – да, это именно тот, о ком мы говорили.

Пра Михарь, не переставая жевать, наступил под столом мне на ногу.

– Отомрите, Груви, – прошипел он, не разжимая зубов. – И разожмите, наконец, челюсти! Вы прокусите кубок, а это раритет.

Я с некоторым трудом выполнил его совет. Челюсти свело судорогой. Нет, поймите правильно – я не трус, но я… как бы это сказать… Просто встреча с человеком, который знал совсем другого Згаша Груви, оказалась несколько болезненной.

Граф Марек все еще сверлил меня взглядом. Казалось, он ждет моих вопросов. А, была не была!

– А что у вас такого случилось? Опять родовое проклятье? Умертвия встают? Призраки? Волкодлаки по потолкам бегают?

– Не совсем, – он, казалось, обрадовался возможности поговорить. – Но некоторое время назад имело место странное происшествие. Настолько странное, что я решил, не медля ни минуты, лично сообщить об этом.

– Надеюсь, с вашей…м-м…кузиной все в порядке? – я не знал, кем считали Аниту Гневеш остальные ее родственники. Официально, она вообще умерла – ведь все видели ее тело в семейной усыпальнице!

– Да, все в порядке. Как и со всем нашим семейством. Нет, речь не об этом. Было знамение, сопровождавшееся… весьма странной смертью, – граф покосился на остальных гостей. – Я бы не придал этому значения, но кое-что еще меня убедило.

Мы переговаривались через стол, и взгляды присутствующих мало-помалу обратились к нам двоим. А нога пра Михаря так и вовсе «поселилась» у меня на ступне и время от времени слегка надавливала – ни дать, ни взять, то пришпоривала, то сдерживала, как норовистого скакуна.

В конце концов, мне это надоело.

– Не «нукайте», не запрягли! – шепнул я пра.

– Вас не сдерживай, вы так разгонитесь, что дров наломаете, – он улыбнулся одними губами. – Приятно, конечно, когда твой помощник и ученик пылает энтузиазмом…

– Хорошо еще, не горит зеленым пламенем*! Или вам по душе другой огонь?

(*Зеленым огнем светится нежить, если кто забыл. – Прим. Згаша Груви)

– Да, – мне показалось, или он на миг стал серьезным, – иногда действительно хочется простого человеческого тепла…

– За чем же дело стало? Сожгите кого-нибудь!

– А хотите, вас? – подперев щеку ладонью, инквизитор уставился мне в лицо. – Одна докладная по поводу того, что вы устроили в Хочеве и… Впрочем, – с явным усилием выпрямившись, он кивнул проходящему мимо послушнику-виночерпию и подставил ему кубок, – вы и без того готовы вспыхнуть. Выпейте, остыньте, пока не поздно!

Вот за что он со мной так? Ну, ничего, будет и на нашей улице факельное шествие!