Мертвая хватка

Глава 20

Долли Льюистон увидела, как мимо их дома снова проехала эта машина. Сбавила скорость. Все как в прошлый раз.

— Опять он, — сказала она.

Муж, Джо Льюистон, учитель пятого класса начальной школы, даже не поднял глаз.

— Джо?

— Я слышал, что ты сказала, Долли, — рявкнул он. — Чего ты от меня хочешь, не понимаю?

— Он не имеет права. — Она наблюдала, как машина отъехала и словно растворилась вдали. — Может, вызвать полицию?

— И что мы им скажем?

— Что он преследует нас. Крутится возле дома.

— Он просто едет по дороге мимо. В его действиях нет ничего противозаконного.

— А потом сбрасывает скорость.

— И в этом тоже нет ничего противозаконного.

— И все равно, сообщить надо.

Муж презрительно фыркнул, не отрывая глаз от бумаг.

— Полиция будет в восторге.

— К тому же у нас ребенок.

Она уже давно наблюдала за Элли, трехлетней дочуркой, по компьютеру со специального сайта, который позволяет следить за ребенком через камеру, установленную в детской. Как он ест, строит что-то из кубиков, читает, рисует, поет, словом, делает что угодно — ты в любой момент можешь проверить свое дитя.

Они с Джо работали в начальной школе. Джо преподавал в Маунт-Райкер, в пятом классе. Она учила второклассников в Парамус. Долли Льюистон все время порывалась уйти с работы, но без двух зарплат им не прожить. Муж все еще любил преподавать, а для Долли со временем привлекательность этого занятия стала угасать. Внимательный человек заметил бы, что страсть к преподаванию она утратила, когда родилась Элли, сама же Долли считала, что за этим стоит нечто большее. Тем не менее работать она продолжала, успешно парировала выпады недовольных родителей, но единственное, что ей по-настоящему хотелось делать, — это наблюдать за дочуркой на экране монитора, убеждаться, что малышка в безопасности.

Гай Новак, мужчина, проезжавший в машине мимо их дома, не мог неотрывно наблюдать за своей дочерью, быть уверенным, что она в безопасности. Так что, с одной стороны, Долли знала, кто он такой, почему здесь и даже сочувствовала этому человеку. Но это не означало, что она позволит ему навредить ее семье. Зачастую мир делится просто: «наши и те, кто против нас», и она всегда стояла на страже интересов своей семьи.

Долли покосилась на Джо. Глаза закрыты, голова опущена.

Она приблизилась сзади, положила ему руки на плечи. Он слегка поморщился от этого прикосновения. Неприятие длилось секунду, не больше, но она это почувствовала. Он так напряжен последние несколько недель. Долли не отводила рук, и постепенно он расслабился. Тогда она стала массировать ему плечи. Джо всегда это нравилось. Процедура заняла всего несколько минут, и он смягчился.

— Все хорошо, — шепнула Долли.

— Я просто вышел из себя…

— Понимаю.

— Я дошел до ручки, как всегда, а потом…

— Знаю.

Она знала. Именно поэтому Джо Льюистон такой хороший преподаватель. Он человек страстный. Умеет заставить учеников слушать, шутит с ними, иногда при этом немного выходит за рамки допустимого. Но ребятам это нравится. Шуточки помогали держать их внимание, больше узнавать. Прежде родителей несколько огорчали эти его шалости, но и защитников у него всегда находилось немало. Большинство родителей боролись за то, чтобы их ребенок ходил в класс мистера Льюистона. Им нравилось, что дети охотно, даже с удовольствием ходят в школу, что учитель проявляет истинный энтузиазм, а не просто исполняет свои обязанности скучно и монотонно. Чего нельзя сказать о Долли.

— Знаешь, я действительно очень обидел эту девочку, — вздохнул он.

— Но ты же не нарочно. Все дети и родители по-прежнему тебя любят.

Он промолчал.

— Ничего, она это преодолеет. Все пройдет. Все будет хорошо.

Нижняя губа у него задрожала. Он расклеивался буквально на глазах. И Долли, несмотря на то, что очень любила его и знала, что лучше учителя и мужчины на свете для нее нет и быть не может, всегда при этом понимала: Джо нельзя назвать человеком сильным. А все кругом считали его именно таким.

Родился он в большой семье, был младшим из пятерых детей, но в доме всегда доминировал отец. Он принижал младшего, мягкого и доброго сына, тот же, в стремлении хоть как-то оградиться от давления, старался быть веселым и забавлять. Джо Льюистон был самым замечательным человеком из всех, кого она знала, и при этом таким слабым.

«Ничего, это меня устраивает. Это я должна быть сильной. Моя задача — сохранить мужа и семью», — размышляла Долли.

— Прости, что я на тебя наорал, — сказал Джо.

— Ничего страшного.

— Ты права. Все пройдет.

— Точно. — Она поцеловала его в шею, в уютное такое местечко за мочкой уха. Его любимое. Потом нежно провела кончиком языка по коже, дожидаясь тихого стона. Но так и не дождалась. — Может, стоит отложить проверку домашних заданий на потом, а?.. — тихо прошептала она ему на ухо.

Он отодвинулся от нее, всего на дюйм.

— Нет. Знаешь, мне правда надо закончить это.

Долли выпрямилась, отступила на шаг. Джо Льюистон, спохватившись, что натворил, попытался исправить положение.

— Могу я принять приглашение в другой раз? — спросил он.

Обычно так говорила она, будучи не в настроении. Ведь именно так положено вести себя женам, верно? А он всегда был агрессором — слабости не проявлял. Однако последние несколько месяцев, из-за той оговорки, неудачному во всех смыслах высказыванию, изменился даже в этом плане.

— Конечно, — ответила Долли. И развернулась к выходу.

— Куда идешь? — спросил он.

— Скоро вернусь, — ответила она. — Просто надо съездить в магазин. Потом заберу Элли. А ты заканчивай проверять свои домашние задания.

Долли Льюистон быстро взбежала наверх, включила компьютер, нашла адрес Гая Новака и прочла указания, как туда проехать. Проверила и свою школьную электронную почту — всегда находился чем-то недовольный родитель, — но за последние два дня никаких жалоб не поступало. Ровным счетом ничего.

— Я оставила почтовый ящик открытым! — крикнула она вниз.

— Позже подойду проверю, — ответил Джо.

Долли сделала распечатку маршрута к дому Гая Новака, сложила листок бумаги в несколько раз, сунула в карман. Выходя, подошла и поцеловала мужа в макушку. Он сказал, что любит ее. Она сказала, что тоже его любит.

Потом Долли схватила ключи и поехала к Гаю Новаку.

Тиа видела по выражению их лиц: полиция не принимает всерьез факт исчезновения Адама.

— Вы должны объявить его в срочный розыск, — потребовала она.

Эти двое копов вместе выглядели почти комично. Один — крохотный латинос в униформе, по фамилии Гутиерес. Вторым оказалась высоченная темнокожая женщина, представившаяся детективом Клер Шлиц.

На вопрос ее ответила именно Шлиц:

— Ваш сын не попадает под эту категорию.

— Почему?

— Нет никаких доказательств похищения.

— Но ему всего шестнадцать, и он пропал.

— Да.

— Так какие еще требуются доказательства?

Шлиц пожала плечами.

— Свидетель не помешал бы.

— Не при каждом похищении находится свидетель.

— Верно, мэм. Но вам все равно нужно иметь доказательства того, что его похитили. Или что ему угрожали физической расправой. У вас они есть?

«Грубыми их не назовешь, — подумала Тиа. — Скорее, высокомерными».

Они добросовестно записали всю информацию. Они не отметали тревог родителей, но вовсе не собирались бросить всё и задействовать все имеющиеся силы в поисках подростка. Клер Шлиц прояснила свою позицию путем своих вопросов и ответов, которые давали Майк и Тиа.

«— Вы мониторили компьютер сына?

— Вы активировали джи-пи-эс-навигатор в его мобильном телефоне?

— Вас настолько беспокоило его поведение, что вы отправились искать его в Бронкс?

— Он прежде убегал из дома?»

Вот в таком духе. С одной стороны, Тиа просто не могла винить копов, с другой — для нее не было ничего важнее исчезновения Адама.

Гутиерес уже успел поговорить с Майком. Он тоже вмешался:

— Вы говорили, что видели на улице Дэниела Хаффа, Ди-Джея Хаффа? Что он мог быть с вашим сыном?

— Да.

— Я только что говорил с его отцом. Он полицейский, вы знаете?

— Да.

— И он сказал, что его сын весь вечер находился дома.

Тиа взглянула на Майка. И увидела, как возмущенно сверкнули его глаза. А зрачки сузились, превратились в еле видные черные точки. Такой взгляд ей доводилось видеть и прежде. Она положила руку ему на плечо, но успокоить не смогла.

— Он лжет, — прохрипел Майк.

Коп пожал плечами. Тиа заметила, как потемнело распухшее лицо Майка. Он взглянул на нее, потом — на Мо:

— Мы отсюда уходим. Сейчас же, немедленно.

Врач хотел оставить Майка в больнице еще на день, но тот и слушать не желал. Спорить с мужем Тиа не стала. Она знала: Майк сам справится со своими болячками. Он чертовски крепкий парень. Это третье его сотрясение мозга, два предыдущих он получил на хоккейной площадке. Майк потерял несколько зубов, ему много раз накладывали швы на голову и лицо, нос был сломан дважды, челюсть — один раз. И никогда, ни разу он при этом не пропустил ни одной игры, и даже получив серьезные травмы, всегда доигрывал матч.

Тиа также знала, что спорить с мужем бесполезно, да и не хотелось. Пусть поскорее встанет с постели и займется поисками сына. Она понимала: от безделья ему будет только хуже.

Мо помог Майку сесть. Тиа помогла одеться. На одежде остались пятна крови. Но Майк не обращал на это внимания. Поднялся с кровати.

Они почти уже дошли до двери, как Тиа почувствовала: в кармане завибрировал мобильник. Она взмолилась о том, чтобы это был Адам. Но нет.

Эстер Кримштейн даже не поздоровалась.

— О сыне что-нибудь слышно?

— Ничего. Полиция считает, просто сбежал из дома.

— Но разве это не так?

— Не думаю, — сухо ответила Тиа.

— Бретт сказал, вы за ним шпионили.

«Бретт и его длинный язык, — с раздражением подумала Тиа. — Чудесно, лучше быть не может».

— Я просто проверяла его переговоры в Интернете.

— А я о чем? Это то же самое.

— Адам просто не мог убежать… вот и все.

— Все родители склонны так думать.

— Я знаю своего сына.

— Ну да, все из той же оперы, — заметила Эстер. — Слушай, у нас плохие новости. В отсрочке отказали.

— Эстер…

— Прежде чем скажешь, что не поедешь в Бостон, выслушай меня. Я организовала лимузин, водитель за тобой заедет. Уже должен был заехать, стоит и ждет у больницы.

— Но я не могу…

— Послушай, Тиа. Окажи мне любезность. Водитель отвезет тебя в аэропорт Тетерборо, он, кстати, недалеко от твоего дома. У меня есть частный самолет. У тебя есть мобильник. Если вдруг будут новости о Майке, водитель отвезет тебя куда надо. В самолете тоже телефон имеется. Если услышишь что-то, когда будешь в воздухе, пилот доставит тебя в рекордно короткое время. Может, Адама найдут, ну, я не знаю, допустим, в Филадельфии. И я отдаю свой самолет в полное твое распоряжение.

Майк вопросительно взглянул на Тиа. Та лишь покачала головой и жестом показала: иди, не обращай внимания. Мужчины шагали вперед по больничному коридору.

— Когда прилетишь в Бостон, — продолжила Эстер, — возьмешь показания под присягой. Если что-то произойдет во время слушаний, тут же бросаешь все и летишь домой на моем самолете. От Бостона до Тетерборо сорок минут лёту. И есть шанс, что в этот самый момент твой мальчишка войдет в дом и станет придумывать дурацкие оправдания, потому как всю ночь пьянствовал с дружками. Как бы там ни было, но ты окажешься дома.

Тиа потерла переносицу.

Эстер спросила:

— В моем предложении есть смысл, как думаешь?

— Есть.

— Вот и славно.

— Но я все равно не могу.

— Почему?

— Не смогу сосредоточиться.

— Не пори чушь! Ты знаешь, что мне нужно от этих показаний.

— Ты хочешь, чтобы я с ним пофлиртовала. Муж в больнице…

— Его уже отпустили. Я все знаю, Тиа.

— Прекрасно. На моего мужа напали, сын пропал. Неужели думаешь, я в настроении с кем-то флиртовать?

— В настроении? Да что мне за дело, в каком ты настроении? Ты просто должна сделать это, обязана. На кону свобода человека, Тиа!

— Тебе лучше найти кого-то другого.

Возникшая пауза становилась все тягостнее. Наконец Эстер прервала ее:

— Это твой окончательный ответ? — спросила она.

— Окончательный, — ответила Тиа. — И он будет стоить мне места, да?

— Не сегодня, — после заминки ответила Эстер. — Но очень скоро. Поскольку теперь я знаю, что не могу положиться на тебя.

— Буду из кожи лезть вон, лишь бы вернуть твое доверие.

— Не вернешь. Я редко кому даю второй шанс. И на меня работают много адвокатов, которым он никогда не понадобится. Так что будешь снова перебирать бумажки. Вплоть до увольнения. Скверно. Я видела в тебе потенциал. — Эстер Кримштейн повесила трубку.

Они вышли на улицу. Майк внимательно смотрел на жену.

— Тиа?

— Не хочу об этом говорить.

Мо отвез их домой.

— Что же теперь делать? — спросила Тиа.

Майк проглотил таблетку обезболивающего.

— Наверное, ты должна заехать за Джил.

— Да, конечно. А ты куда собрался?

— Для начала хотел бы поболтать с капитаном Дэниелом Хаффом, — ответил Майк. — Выяснить, почему он соврал.