Месяц туманов (антология современной китайской прозы)

Юй Хуа ВЫШЕЛ В ДАЛЬНИЙ ПУТЬ В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ

Бесконечная асфальтированная трасса уносила меня то вверх, то вниз, словно морские волны. Я же рассекал эти волны, как корабль. В этом году мне исполнилось восемнадцать. Ветер шевелил светлый пушок на моём подбородке, пушок, которым я чрезвычайно дорожил, — ведь это были первые признаки пробивающейся бороды. Почти весь день я шёл по дороге и любовался горами и облаками, которые были для меня словно знакомые люди. Я обращался к ним по именам. Хотя я весь день был на ногах, усталости не чувствовал. Вышел спозаранку и летел как на крыльях до позднего вечера, пока не увидел, что сумерки разметались по небу, словно волосы красавицы. Но до сих пор мне не попалось ни одной гостиницы.

Многочисленные прохожие, которые мне встречались, не имели понятия о том, что за местность впереди и есть ли там гостиница. Все они говорили так: «Пойдёшь и увидишь». Однако гостиница мне так и не попалась. Надо что-то придумать с ночлегом.

Странно, но за целый день мимо меня лишь один раз проехала машина. Это было в полдень, я тогда как раз начал подумывать о том, что неплохо бы поймать машину. В то время мне ещё не пришла мысль о ночлеге. Я подумал, что автостоп — это очень круто. Я встал у обочины и махнул рукой, жест у меня получился изящно-небрежный. Водитель сделал вид, что не увидел меня, машина, как и её хозяин, сделала такой же вид и пронеслась мимо, к чёртовой матери. Я изо всех сил припустил за машиной, не для того, чтобы догнать её, а просто чтобы развлечься. Когда преследуемая машина скрылась из виду, я от души посмеялся над собой, но из-за одышки быстро перестал. В приподнятом настроении я продолжал свой путь, но в душе возникло некоторое сожаление. Я сожалел о том, что в моей руке, которая так небрежно махала машине, не оказалось увесистого камня.

Сейчас же мне действительно хотелось поймать машину, так как уже темнело, а где находится гостиница, неизвестно. Однако машин не было. Я думал, что на этот раз уж точно что-нибудь поймаю. Я лягу посреди дороги и даю сто процентов, что перед моими ушами затормозит любой. Но ловить было нечего и некого. Сейчас мне оставалось только «идти и смотреть». А неплохо сказано: «Пойдёшь и увидишь».

Трасса то шла в гору, то спускалась вниз. Каждый подъём приводил меня в такое волнение, что я, не щадя себя, устремлялся наверх высматривать гостиницу. Но каждый раз передо мной оказывалась лишь следующая горка, а до неё вела унылая до слёз дуга. Несмотря на это, я всё-таки снова и снова бежал вверх из последних сил. Сейчас я опять торопился в гору.

И на этот раз наконец увидел. Но не гостиницу, а машину. Она стояла внизу, повёрнутая ко мне капотом. Я заметил задранный зад водителя, озарённый вечерней зарёй. Голова водителя пряталась в переднем отсеке машины. Приподнятый капот машины напоминал вывернутую губу. Кузов был доверху наполнен корзинами с фруктами. Хорошо бы это оказались бананы. Наверняка фрукты лежат и в кабине водителя, так что когда я усядусь к нему, то смогу поесть. И хотя машина была повёрнута в ту сторону, откуда я пришёл, меня уже не волновало направление пути. Мне позарез нужна была гостиница или хотя бы машина.

Воодушевлённый, я сбежал вниз и поздоровался с водителем:

— Привет, земляк.

Водитель, похоже, не услышал меня и по-прежнему что-то там ворошил.

— Земляк, закуришь?

Только сейчас он весь напрягся и вытащил голову наружу, затем протянул измазанную руку и взял предложенную сигарету. Я поспешно поднёс огонёк, а он сделал несколько затяжек, после чего снова зарылся во внутренностях машины.

Я успокоился: раз уж он принял от меня сигарету, то ему просто придётся взять меня в попутчики. Я стал бродить вокруг машины. Цель моего хождения заключалась в том, чтобы выяснить содержимое корзин. Но мне ничего не удалось разглядеть. Тогда я положился на свой нос, учуявший запах яблок. «Яблоки — тоже неплохой вариант», — подумал я.

Немного погодя водитель закончил ремонт, закрыл капот и спрыгнул на землю. Я тут же подошёл к нему:

— Вы меня не подвезёте?

Вопреки моим ожиданиям, он оттолкнул меня и грубо рявкнул:

— Катись отсюда!

У меня даже слов не нашлось от возмущения. Между тем он неторопливо открыл дверь, сел в машину и завёл её. Я понял, что если сейчас упущу свой шанс, то другого мне может не представиться. «Либо пан, либо пропал», — подумал я, после чего ринулся к другой стороне машины и полез внутрь, готовясь устроить драку с водителем прямо в кабине. Забравшись в машину, я прорычал:

— У тебя в зубах моя сигарета.

В этот момент грузовик тронулся.

Посмеиваясь, водитель как ни в чём не бывало дружелюбно взглянул на меня, отчего я пришёл в полное недоумение.

— Тебе куда?

— Да без разницы куда.

— Может, яблок хочешь? — по-родному спросил он, по-прежнему не отводя от меня глаз.

— Что ж об этом спрашивать.

— Так пойди возьми в кузове.

Он быстро гнал грузовик, и уж не знаю, как я мог выпрыгнуть из кабины да ещё и в кузов залезть? Поэтому я сказал:

— Да ладно.

— Да сходи возьми, — его глаза всё никак не отрывались от меня.

— Перестаньте смотреть, на моём лице дороги нет.

Только тогда он повернул голову в сторону трассы.

Машина мчалась по тем местам, где я уже сегодня шёл.

Я с комфортом раскинулся на сиденье и, глядя в окно, болтал с водителем. Мы с ним уже подружились. Я узнал, что он занимается частными перевозками, что эта машина принадлежит лично ему и что яблоки тоже его собственные. Я также слышал, как в его кармане позвякивают деньги. Когда я спросил его, куда он направляется, водитель ответил:

— Поедем — увидишь.

Он произнёс эти слова так сердечно, словно приходился мне братом. И я почувствовал необыкновенную близость с водителем. Пейзаж за окном я, кажется, уже видел. Горы и облака теперь напоминали мне других знакомых, и я выкрикивал уже новые имена.

Меня перестал заботить вопрос о ночлеге. Эта машина, её водитель, это сиденье даровали мне полнейшее душевное спокойствие. Я не ведал, куда мы направляемся, водитель этого тоже не знал. И нам было абсолютно всё равно, куда мы приедем. Главное, чтобы машина продолжала двигаться, а там видно будет.

Но вдруг машина заглохла. К тому времени мы с водителем уже так сдружились, что дальше некуда. Моя рука лежала у него на плече, он приобнял меня. И вот когда он изливал свои чувства ко мне, когда уже хотел сказать что-то нежное, машина остановилась. Заглохла, взбираясь на очередную горку. Водителю снова пришлось лезть под капот. Я сидел в кабине и знал наверняка, что в этот самый момент его зад снова воспарил высоко вверх, но крышка капота закрывала мне обзор.

Спустя какое-то время он выпрямился и закрыл капот. Руки у него совсем испачкались. Обтерев их об одежду, он спрыгнул на землю и подошёл ко мне.

— Починил? — спросил я.

— Всё, её уже не наладишь, — ответил он.

Я переварил услышанное.

— И чего теперь делать?

— Подождём, а там видно будет, — протянул он с полным равнодушием.

Я продолжал растерянно сидеть в машине. И тут я снова подумал о гостинице. Солнце уже почти скрылось за горами, и на горизонте, словно водяной пар, выступила вечерняя заря. Мысль о гостинице снова завладела мной, становясь всё более настойчивой. Мой мозг словно сам превратился в гостиницу.

Водитель в это время расположился посередине трассы и делал зарядку под звуки радио. Он старательно выполнил упражнения, после чего лёгкой трусцой пробежал вокруг машины. Глядя на него, я тоже не мог усидеть в кабине, поэтому открыл дверцу и спрыгнул на асфальт. Но я не стал заниматься спортом. Я всё думал и думал о гостинице.

В это время я увидел пятерых человек, съезжавших на велосипедах вниз по склону. У каждого из них к заднему сиденью крепилось коромысло с привязанными к нему двумя огромными корзинами. Я принял их за местных крестьян, возвращавшихся с рынка, где они продавали свои овощи. На сердце у меня потеплело, и я поспешил им навстречу, громко приветствуя:

— Здорово, земляки.

Подъехав ко мне, они спрыгнули с велосипедов. Я радостно спросил:

— Здесь поблизости есть гостиница?

Оставив меня без ответа, они спросили, чем нагружена машина.

— Там яблоки, — ответил я.

Подталкивая свои велосипеды, пятеро незнакомцев направились к машине. Двое из них залезли в кузов и спустили оттуда десять корзин с яблоками. Трое оставшихся внизу начали пересыпать яблоки в свои корзины. Какое-то время я не понимал, что происходит. Когда наконец до меня дошло, я кинулся к ним:

— Что вы задумали?

Не обращая на меня никакого внимания, они продолжали таскать яблоки. Забравшись наверх, я ухватил одного из них за руку и закричал:

— Яблоки воруют!

В тот же миг я получил такой жестокий удар по носу, что отлетел на несколько метров. Придя в себя, я потрогал свой нос и обнаружил, что он сломан. Словно горькие слёзы, из него потоком хлынула кровь. И пока я искал глазами своего крепко сложенного обидчика, все пятеро уже сели на велосипеды и уехали.

Водитель же в это время как раз совершал неспешную пробежку. Он тяжело пыхтел, как будто очень устал. Казалось, он был абсолютно не в курсе случившегося. Я прокричал ему:

— Твои яблоки спёрли!

Но он продолжал свой моцион, не обращая внимания на мои крики. Как же мне хотелось ему врезать, чтобы свернуть и его нос. Я подбежал и заорал водителю прямо в ухо:

— Твои яблоки спёрли!

Только тогда он обернулся и взглянул на меня. Заметил, что у меня сломан нос, и развеселился.

В это время на склоне снова появилась большая группа людей на велосипедах. И к каждому багажнику у них тоже крепилось по две большие корзины. Здесь были и дети, все они надвигались валом и в одно мгновение окружили машину. Несколько человек забрались наверх и стали спускать нагруженные корзины одну за другой. Из некоторых порванных корзин, точно кровь из моего носа, потоком сыпались яблоки. Люди как сумасшедшие торопливо наполняли свои корзины фруктами. Тут на склоне появилось несколько тарахтящих мини-тракторов, они тоже остановились у машины. Приехавшие на них мужики соскочили на землю и присоединились к другим грабителям, опустошая нашу машину. Яблоки катались по всей земле, а люди, собирая их, скакали на корточках, словно лягушки.

Не щадя себя, я бросился в самую гущу и заорал:

— Грабёж!

Тут же на меня обрушились бесчисленные тумаки и пинки, я упал на землю. Дети швыряли в меня яблоками, которые разбивались, ударяясь об мою голову. Я бросился схватить этих негодников, но чья-то нога с силой пнула меня в живот. Я вскрикнул, но больше не смог издать ни звука. Шлёпнувшись, я уже не делал попыток подняться, а только наблюдал, как растаскивают яблоки. Поискав взглядом водителя, я увидел, что он стоит поодаль и громко хохочет надо мной. Да, мой теперешний вид был намного эффектнее, чем разбитый до этого нос.

Я обозлился ещё больше, но ничего не мог поделать.

Со склона съехало ещё несколько мини-тракторов и велосипедов, их хозяева также присоединились к разбою. Яблок становилось всё меньше, а я всё наблюдал за грабителями. Пришедшие последними решили приложить руки к машине. Они сняли стёкла с её окон, стащили шины с колёс и сорвали доски с кузова. Машина уныло и беспомощно осела на землю. Кто-то из детей пошёл подбирать выброшенные корзины из-под яблок. Постепенно людей становилось всё меньше. Я же продолжал только наблюдать, ни на что другое моих сил не хватало.

И вот вокруг стало пусто, возле разграбленной машины остался лишь один мини-трактор. Рядом один-единственный человек озирался в поисках ещё какой-нибудь поживы. Но ничего не осталось. Он забрался на свой мини-трактор и тронулся с места.

Тут я увидел, что мой знакомый водитель запрыгнул в прицеп трактора и громко засмеялся. В руках он держал мой красный рюкзак. Он украл мои вещи! В рюкзаке лежали одежда, деньги, провизия и книги, а он его украл.

Я в остолбенении смотрел, как трактор забирается на склон и исчезает из виду. До меня доносилось только тарахтение, но вскоре не стало слышно и его. Всё вокруг утихомирилось, небо начало темнеть. Я по-прежнему сидел на земле, мне было холодно и хотелось есть.

Я сидел так довольно долго, потом медленно поднялся. Каждое движение отдавалось резкой болью во всём теле. Хромая, я подошёл к машине. Раскуроченная, она выглядела ужасно, на ней живого места не осталось. То же самое можно было сказать и про меня.

Совсем стемнело, вокруг не было ни души, только истерзанная машина и истерзанный я. В беспредельной печали мы с ней смотрели друг на друга. Я протянул руку и погладил её, она была совсем холодная. Тут начал подниматься ветер, он подул так сильно, что доносившийся с гор шум листвы стал напоминать шум морского прибоя, нагоняя на меня страх.

Открыв дверцу, я нырнул в машину. К счастью, сиденья остались нетронутыми, это меня немного успокоило. Я улёгся прямо в кабине. Я чувствовал запах протёкшего бензина, мне казалось, что он пахнет, как кровь. Ветер снаружи всё усиливался, но, устроившись в кабине, я начал согреваться. У меня на душе тоже потеплело. Я всё время искал приют, не ведая, что найду его здесь.

Лёжа в машине, я вспомнил, каким погожим выдался полдень, как ярко светило солнце. Вспомнил, как весело я шатался по улицам, а потом, возвращаясь домой, через окно увидел, как отец собирает в комнате красный рюкзак. Я бросился к окну.

— Папа, ты куда-то уходишь?

Обернувшись, отец ласково ответил:

— Нет, а вот ты сегодня отправишься в путь.

— Я отправлюсь в путь?

— Да. Тебе уже восемнадцать, и тебе следует немного познакомиться с миром.

Потом я водрузил на спину симпатичный красный рюкзак, и отец пришлёпнул меня по затылку. Похожим жестом хлопают по крупу лошадь. И я с радостью устремился в путь, словно молодой конь.

16 ноября 1986 г., Пекин

Перевод О.П. Родионовой