Метод Макаренко

Глава 22

Искра, буря, безумие! Хотелось бы мне сказать, но нет. После моих слов мы трое просто застыли на своих местах, как изваяния, и стали переглядываться. Уверен, каждый из нас просчитывал дальнейшее развитие событий.

Я даже стойку боевую принял, чтобы сподручней было атаковать или защищаться. Мысленно уже прикидывал, кого первым вырублю, кого вторым. Куда бить, чтобы урон был ощутимей, и что защищать в случае атаки противника. В общем, готовился к приличному мордобою.

Но то, что я услышал в ответ на свой вопрос, ввело меня в ступор.

— Здорово, мужик, — осторожно ответил коренастый, всё время поглядывая на своего товарища. Даже как-то бочком-бочком встал так, чтобы перекрыть ему путь и не помешать кинуться на меня с кулаками. — Ты кота не видел?

Что? Я аж моргнул. Какого, к чёрту, кота? Об этом я и решил уточнить. Может, ослышался.

— Какого кота?

— Рыжего такого, — стал нести откровенную чушь коренастый. — С ошейником и хреновиной на шее, — он показал рукой на своей шее место, где висела предполагаемая хреновина у несуществующего кота. — И хвост у него пушистый такой. Да и он сам тоже пушистый.

Это что же, махача не будет? Но расслабляться я не спешил, по-прежнему был готов к драке. Может, это у них такой отвлекающий манёвр? Запудрить мозги, а потом, когда я потеряю бдительность, атаковать? Мало ли, вдруг у них какой-то хитрый метод психологического воздействия на жертву.

— Не видел, — качнул головой я, продолжая внимательно следить за каждым движением мордоворотов.

— Хреново, — попытался расстроиться коренастый, но вышло у него откровенно… хреново. Иначе и не скажешь. — Это любимый кот бабули. Она сильно расстроится, если мы его не найдём.

На этих словах он снова зыркнул на своего товарища, который стоял в таком же непонимании, как и я, только гневно ноздри раздувал и копытом сучил. В общем, вся его поза говорила о том, что вертел он на штангенциркуле всех котов мира, у него было одно желание — размазать меня.

— Ну мы тогда пойдём? — коренастый вытянул руку и попытался развернуть своего товарища в обратном направлении, но с первого раза у него не получилось.

— Ну, идите, — разрешил я.

После моих слов коренастый, уже не таясь, повернулся и стал пинками уводить от меня подальше своего дружка. Я же стоял и в полнейшем непонимании провожал взглядом пихающуюся и толкающуюся парочку, которые сдавленными шепотками огрызались друг на друга.

И что это сейчас было? У меня не было никаких сомнений, что это люди Азамата. По всем раскладам они должны были отоварить меня или попытаться это сделать. А они слились. Откровенно и тупо.

Никакой логики в их поступке я не увидел, поэтому, как только они скрылись за поворотом, я последовал за ними.

Не люблю, когда мне что-то непонятно. Нужно разобраться в мотивах Лёлика и Болика.

Подойдя к торцу дома, я аккуратно выглянул за угол и увидел братков, которые остановились у машины и негромко спорили.

— Гном, нас двое, — возмущался высокий. — Мы его на раз-два скрутим, а потом выбьем всю информацию, которая нам нужна. Что за пургу ты там вообще нёс?

— Ага, — сплюнул на землю коренастый. — Жердь, ты свой мозг хоть иногда напрягай. Нам что было сказано? Наб-лю-дать и не вме-ши-вать-ся, — по слогам, как маленькому, объяснил дружку он. — Тебе напомнить, в каком настроении Азамат и что он делает с теми, кто его подводит?

— Не надо, — понурив голову, пробасил высокий. — Ну и что нам делать теперь? Он нас спалил.

— Да не спалил, — снова сплюнул на землю коренастый. — Сейчас поедем по домам, а завтра начнём его вести от школы. Только аккуратно, не так, как сегодня. Шумахер, хренов.

Коренастый замахнулся на высокого и тот инстинктивно пригнулся. После они сели в машину и укатили в закат. Я же пошёл за сумками. Теперь хотя бы понятен весь тот цирк, что устроил коренастый с котом.

По какой-то причине эти двое получили приказ не трогать меня. Из того, что я успел узнать про Азамата, сильно сомневаюсь, что эта была его идея. Он как раз таки предпочёл скрутить меня и при помощи паяльника и утюга узнать всё, что ему нужно.

Значит, приказ исходил не от него. А кто у нас такой осторожный, хитрозадый деятель, который может командовать криминальными авторитетами в городе? Правильно, Ларин.

Видимо, моё послание до него дошло, и он засомневался. Слишком многим людям он подгадил за свою жизнь, слишком многие хотят ему отомстить. Вот он и боится ошибиться. Решил сначала собрать информацию, понаблюдать и не пороть горячку.

Что ж, пусть смотрит, а я пока продолжу выбивать кирпичик за кирпичиком из фундамента его уверенности. Начало положено, теперь предстоит шаг за шагом закреплять успех. И я даже наметил следующую цель — сеть массажных салонов, где под видом обычных косметических услуг оказывают далеко не косметические, кхм, услуги.

Информации пока собрано маловато, но и этого достаточно, чтобы понять: не все массажистки там по собственной воле работают.

Испокон веков подобные заведения собирали неплохую кассу. Строить бизнес на людских пороках во все времена было выгодно. Убеждён, эта кормушка Ларину приносит хорошую прибыль, и я просто обязан лишить его её. И мир сделаю чище, и девушкам помогу, и дорогому другу подгажу, перекрыв ему этот ручеёк дохода.

Но, чтобы сделать следующий шаг, мне нужно подготовиться. Более основательно продумать пути отступления, например. Чтобы не было таких косяков, с которыми столкнулись после того, как обнесли «Деньги и точка».

Нужно вплотную заняться изучением города, найти слепые зоны у камер, поработать с маскировкой. И, главное, заняться собой, своим телом.

В прошлый раз на моей стороне был эффект неожиданности, травмат и толика везения, поэтому получилось совладать с шавками Азамата. Но в следующий раз обстоятельства могут сложиться таким образом, что всего этого не будет. И тогда мне останется рассчитывать только на свои силы.

Вот ими и нужно заняться. Как раз завтра после работы я планировал приступить к тренировкам в одном клубе, который случайно заметил, когда шатался по городу в поисках бара.

Забрав сумки с деньгами, я направился в свою новую квартиру. Завтра предстоял насыщенный день. Уроки, комиссия, возможно, ещё одна беседа с Харченко, тренировка. А ещё нужно разобраться, как превратить наличку в компьютеры таким образом, чтобы ни одна ниточка не привела ко мне. А то, что Ларин попытается узнать, кто же такой щедрый решил школе сделать царский подгон, я не сомневаюсь.

Дома не стал ничем заниматься, хотелось просто отдохнуть. Закинул сумки с деньгами в шкаф, прикрыв их запасными подушками, принял душ и отправился на боковую.

Удивительно, но рабочий день прошёл, не в пример предыдущим, спокойно. Но именно это и настораживало. Атмосфера в школе была сравнима с затишьем перед бурей.

Я постарался отрешиться от этого ощущения и сконцентрировался на уроках, которые тоже радовали. Дети вели себя просто прекрасно. Даже мой девятый Б был паиньками. Правда, без ложки дёгтя не обошлось и тут.

Сегодня отсутствовали Ларин-младший, Самойлова и Тарасов. Этой троицей я решил заняться позже. Нужно им доступно объяснить, что прогулы мной не приветствуются, а уважительная причина может быть только одна — болезнь.

Харченко тоже не явился сегодня в школу для продолжения допроса. Меня это тоже несколько озадачило. По словам Толика, полиция уже должна была получить записи с видеокамер, и у них как минимум должны были возникнуть вопросы какого чёрта лысого мы мотались по городу в два часа ночи, ровнёхонько после ограбления.

Но и в этом направлении была тишина. Грешным делом, я и сам начал подумывать, что переоценил сына Миши. Но после недолгих размышлений отмёл этот вариант. Моя интуиция осечек не давала, а я всем нутром чувствовал, что Вася не успокоился и идёт по следу, но что-то или кто-то его задержал. Пока. Но эта история обязательно продолжится.

После уроков я собрал свои вещи и пошёл домой. Следовало переодеться и идти в клуб. По дороге домой заскочил в спортивный магазин. Нужно было купить подходящую для тренировок одежду и обувь, а то у прошлого Егора хоть и были спортивные вещи, но они никуда не годились.

Купив всё необходимое, я быстро дошёл до дома, где переоделся и закинул обувь в сумку. Уже выходя из комнаты, зацепился взглядом за блестящую коробочку, лежащую на столе.

Подошёл, взял её и повертел в руках. Когда впервые увидел, сначала не понял, что это. Но позже, увидев подобные у детей, выяснил, что это наушники. А потом Толик объяснил мне, как работает это чудо техники.

Раньше я любил тренироваться под музыку. Правда, тогда ни о каком блютусе речи не шло — наушники были проводными, а плееры — громоздкими. Сейчас же телефоны заменили не только камеры и обычные звонилки, но и плееры.

Я разблокировал телефон и нашёл приложение с музыкой, которое показывал мне Толик. Покопавшись немного, одобрительно хмыкнул, увидев знакомое название группы, которую некогда любил слушать ещё на виниле и бобинах.

— Ну надо же, старички всё ещё в строю, — буркнул я, выбирая любимый альбом Металлики — «Reload», ткнул трек «Fuel» и на мгновение зажмурился, услышав знакомые аккорды. Перед глазами промелькнул стремительный хоровод воспоминаний.

Мысленно подпевая словам песни, я подхватил сумку с обувкой, выкрутил громкость на максимум и покинул квартиру.

До приглянувшегося мне клуба было недалеко, поэтому вскоре я уже стоял перед выцветшей от времени вывески: «Боксёрский клуб „Удар Мясника“».

Оригинально, ничего не скажешь. Но именно это и привлекло меня. Никакой мишуры и пафоса, которыми напичканы практически все современные заведения. Просто старый добрый бокс без лишних прикрас.

Я толкнул скрипучую дверь, и в нос ударил ни с чем не сравнимый запах: пот, старая кожа перчаток и металл. Именно так для меня пахли воля, сила и победы.

Шагнув за порог, я остановился и осмотрелся. Внутри было полутемно. В воздухе танцевала мелкая пыль, подсвеченная лучами осеннего солнца, пробивающимися сквозь зарешеченные, грязные окна. В центре зала возвышался ринг. Протёртый и явно видевший сотни боёв. Тяжёлые мешки со скрипом покачивались на цепях, а вдоль стен виднелись аккуратно сложенные скакалки и гантели.

У одного из мешков стоял седовласый мужик — крепкий, с короткой стрижкой и шрамом над бровью. Он наблюдал за пареньком, который неуклюже молотил по груше.

Вытащив наушники из ушей, убрал их в карман и пошёл к нему. При звуке моих шагов мужчина повернул голову. Оценивающий взгляд скользнул по мне, но неприязни в нём не было.

— Чего надо? — спросил он. Голос у него оказался низким, с хрипотцой.

— Тренироваться хочу, — просто и без затей ответил я, поправляя сумку на плече.

Он усмехнулся.

— Денег валом, а сил ноль? Или наоборот? Здесь не фитнес-клуб. Здесь… — он кивнул на ринг. — Здесь морды бить учатся. И принимать удары. Неженки у нас надолго не задерживаются.

— Я знаю, — спокойно кивнул я. На непрозрачные намёки тренера я не обиделся. Именно неженкой я сейчас и выгляжу, несмотря на то, что я снова забил на бритьё и теперь моё лицо украшала жёсткая щетина. — Намерения у меня серьёзные. Заниматься буду с нуля, но решил подойти к делу с умом. Поэтому я здесь.

Тренер хмыкнул, но что-то в моём тоне, видимо, заставило его присмотреться и дать мне шанс.

— Ну, если говоришь, что с умом решил подойти к делу… ладно. Перчатки есть? Бинты?

Я покачал головой.

— Понятно. Держи, — он бросил мне старые, но чистые бинты и пару потрёпанных перчаток. — Руки обмотай, потом иди к мешку. Покажешь, что умеешь.

Я по памяти принялся обматывать кисти. Когда закончил, сжал и разжал кулаки, проверяя, как ткань фиксирует суставы. Удостоверившись, что всё сделал правильно, натянул перчатки.

— Готов? — спросил тренер, который всё это время внимательно наблюдал за мной.

— Момент, — сказал я и полез за наушниками. — Для лучшего настроя, — пояснил я.

Тренер пожал плечами, мол, делай как знаешь.

Подошёл к мешку. Потрогал его. Он был тяжёлым, жёстким, таким, каким и должен быть. Я встал в стойку. Ноги чуть согнуты, левая рука впереди, правая у подбородка. Дыхание глубокое.

В наушниках заиграл «The Unforgiven II». Не самый подходящий трек для тренировок, но именно он разжёг во мне боевой настрой, потому что с ним были связаны многие воспоминания юности, в которых фигурировал Ларин.

Первый удар. Лёгкий джеб, пробный. Мешок качнулся чуть-чуть. Перед глазами встала картина, как мы с Виталей стоим на дискотеке и кадрим девчонок.

Ещё один, уже посильнее. Я тащу на себе раненого Ларина. Мы выбрались буквально из пекла. Из всей нашей группы остались только я и он. Именно тогда я вернулся за другом, хотя понимал, что скорей всего там и останемся оба.

Левая, правая. Хук. Апперкот. Тело, непривычное к таким нагрузкам, протестовало, но злость придавала сил, и слабость капитулировала перед этим напором.

Кадр за кадром, воспоминание за воспоминанием я наращивал темп. Удар, удар, ещё удар. Моя правая рука летит точно в цель. Проворачиваю корпус, ноги работают в заданном темпе. Я бил грушу, вкладывая вес, энергию и всю злость и досаду, которые скопились во мне.

Не знаю, сколько времени прошло. Я бил, глубоко погрузившись в воспоминания. В какой-то момент я почувствовал осторожное касание по плечу. Резко развернулся, моя рука полетела вперёд, и только в самый последний момент я остановил её в сантиметре от лица тренера.

— Эй, парень! Стоп! — услышал я, когда между треками возникла пауза.

Вытащив наушники, я замер, тяжело дыша. Тренер стоял передо мной неподвижно и смотрел на меня спокойно, даже как-то понимающе.

— Ты где так бить научился? — спросил он, приподняв бровь. — Удары правильные. Движение ног правильное. Не скажу, что идеально, но… такое ощущение, что ты не первый день этим занимаешься.

— Отец в детстве учил, — сказал полуправду я, всё ещё тяжело дыша. В прошлой жизни мой тренер был мне вторым отцом, и он многому меня научил. — И бои чемпионов с детства смотрел. Много. Теория на уровне, а практики нет. Теперь хочу, чтобы тело соответствовало. Нужно поработать над рефлексами и чувством дистанции.

Тренер пристально посмотрел мне в глаза. Затем кивнул.

— Тогда будем работать, — сказал он и указал в дальний угол зала. — Начнём с малого. Скакалка, двадцать минут. Без остановки. А потом я скажу, что делать дальше.

Тренировка прошла на пределе моих возможностей. Тело каждый раз пыталось ухватиться за шанс сачкануть, но я пресекал эти крамольные мыслишки на корню.

Когда мы закончили, договорился с тренером о следующей тренировке и пошёл в раздевалку. Наскоро ополоснулся, натянул свежую толстовку, джинсы, а сверху накинул ветровку. Попрощавшись с тренером, довольный вышел на улицу.

Путь мой лежал через парк, и я как раз подходил к нему, когда боковым зрением уловил мелькнувшее яркое пятно. Машинально перевёл взгляд и нахмурился: на ловца и зверь бежит.

У пешеходной дорожки стояла моя ученица — Самойлова. Вот коза! В школу не ходит, а по городу шатается. Я решил немного скорректировать свой маршрут. Зачем откладывать внушение на потом, когда можно сделать это сейчас. Поймать с поличным, как говорится.

Я уже подходил к ней, когда заподозрил неладное. В позе девушки было что-то не так: руки безвольно висят как плети, вдоль туловища, спина сгорбленная, голова опущена вниз. Стоит, пошатывается. Мой взгляд прошёлся по её одежде. Полосатые колготки порваны, светлая юбка в пятнах. Куртка тоже в грязи. Я нахмурился.

— Самойлова, — позвал я её.

Но девушка не отреагировала. Я ускорил шаг, потом перешёл на бег. В ушах застучала кровь.

К светофору приближался автобус, и скорость он не сбавлял, потому что горел зелёный.

Самойлова подняла ногу и сделала шаг. Водитель автобуса стал отчаянно сигналить, но он не успевал уже ничего изменить.

— Идиотка! — заорал я и прыгнул.

Мои пальцы зацепились за капюшон куртки, и я со всей силы дёрнул девушку на себя.

Самойлова вскрикнула, нелепо взмахнула руками, на землю полетел наушник. Бросив сумку на землю, я подхватил падающую девушку, не прекращая материться:

— Ты, бл, чё удумала, дура⁈ Сама ласты склеить решила, так ещё и водилу под статью подвести? Совсем крыша отлетела от скуки и безделья⁈

Наконец, Самойлова приняла вертикальное положение, я тряхнул её и развернул к себе. Но всё моё бешенство улетучилось в тот же миг, как только я увидел её лицо со следами побоев и разорванную на груди кофточку, которая хорошо была видна из-под расстёгнутой курточки.

— Кто? — с ледяной яростью спросил я, только сейчас поняв, что пятна на юбке ни хрена не грязь.

Девушка задрожала и посмотрела на меня. Взгляд у неё был отсутствующий, стеклянный, а глаза сухие — ни единой слезинки.

— Юля, — я снова слегка встряхнул её, только аккуратно, чтобы не причинить боль и не напугать. — Что произошло?

Она несколько секунд тупо таращилась на меня, пока во взгляде, наконец, не появились проблески осмысленности.

— Он позвал меня на свидание, — глухо проговорила девушка. — Сказал, что познакомит с друзьями.

Девушка снова замолчала, наклонила голову и уставилась в землю.

— Самойлова, — обратился я к ней, — дальше что? Где всё это произошло?

Но вместо ответа, плечи девушки затряслись, и Самойлова разревелась, давясь слезами и воздухом. Внутренний предохранитель в психике девушки слетел и её накрыло истерикой.

— Твою мать, — процедил я, подхватывая с земли сумку и притягивая к себе Самойлову. — Пойдём в парк. Там ты успокоишься, проревёшься и всё спокойно мне расскажешь. А там будем думать, что делать.

— Мы… ничего… не сможем сделать… — сквозь всхлипы проговорила Самойлова. — Они неприкасаемые.

Я сжал челюсти и втянул носом воздух.

— Это мы ещё посмотрим, — проговорил я на выдохе.