Мифы и легенды старой Одессы

Одесский маяк

Далеко не все знают о том, что так изначально в лоциях называется маяк на мысе Большой Фонтан, отчего возникает путаница. На самом деле собственно в гавани функционировал Ришельевский, а далее — Воронцовский маяки. В моем архиве есть много снимков этих навигационных знаков, в том числе, временного Воронцовского, устроенного в 1944-м на месте взорванного: он функционировал около восьми лет.

История Одесского (Большефонтанского) маяка крайне любопытна, причем начинается она как раз с сюжета, который воспринимают как легенду, а меж тем он вполне реален. Ещё в середине 1800-х дворянин Александр Теутул имел недвижимость в городе, а в 1809–1810 гг. получил 50 десятин земли «в урочище Большого Фонтана». Перед чумной эпидемией 1812-го он уже обзавёл эти участки садоводством, как того требовали правила, установленные Одесским строительным комитетом, и потому официально получил их в собственность. Было это, к слову» в условиях засушливого климата, сложностей с доставкой воды, даже из близлежащих приморских источников, а дёрна издалека делом далеко не простым, требовало последовательного тщания и немалых расходов.

Год-другой спустя на успешно обустраиваемом хуторе Теутула устроили традиционный пикник, и некие греческие мореходцы перепутали разведенный на высоком берегу костер с маячным огнем. Произошло кораблекрушение, повлекшее человеческие жертвы. Теутул позаботился о спасшихся членах экипажа, опечалился, поскольку считал себя виновником происшествия, пожертвовал значительный, с уже высаженными зелеными насаждениями и отдельными строениями участок земли для устройства храма и при нём маяка.

По предложению графа Ланжерона от 24 июня 1816 года о постройке маяка, снеслись с митрополитом Кишиневским и Хотинским Гавриилом, который, по некоторым обстоятельствам (дарение дворянином Теутулом), обязывался построить маяк в урочище Большой Фонтал (именно Фонтал — бытовавшее в ту пору название). Было получено Высочайшее соизволение, через синодального обер-прокурора князя Голицына. По прибытии митрополита в Одессу, состоялась закладка маячной башни.

Смета составила 17.112 рублей, из которых Одесский строительный комитет (план и гроссбух военного инженера подполковника Иоганна Круга) взял на себя половину расходов. Реально основная часть расходов легла на город. Потому что из-за удорожания стройматериалов смета постоянно росла, строительство затягивалось. Сам «фонарь», как и вообще все подобные важные детали и механизмы, для Одессы всегда изготавливали в ЛУГАНИ, на тамошнем чугунно-литейном заводе. В данном случае — лампы-рефлекторы из серебряных листов, железные подпоры под лампы, систему смазки и прочее.

По ходу монтажа пришлось перестраивать верхнюю часть башни. Собственно «каменные работы» осуществлял солидный одесский подрядчик итальянского происхождения Симон Томазини, курировал их архитектор Джованни Фраполли. Но главным конструктором и контролером выступал выдающийся французский военный инженер-универсал, ученый-энциклопедист Жюст Валентинович Гаюи, о котором есть серия подробных текстов в других моих книгах. Маяк полноценно вступил в строй лишь в 1828-м («высота огня» — около 62-х метров над уровнем моря), функционировал до 1900-х, после чего был заменён металлическим» французского производства. Его поставили на некотором удалении от бровки плато, ибо тут активизировались оползни. Впрочем, старый маяк от них не пострадал, простоял до 1930-х, и был разобран.