Мифы и предания папуасов маринд-аним

МИФЫ ТОТЕМНОГО СООБЩЕСТВА БАЗИК-БАЗИК (ИЛИ МОРОБ-САМИ)

Название тотемно-мифологического сообщества базик-базик в переводе означает «свинья-свинья». Почему эта группа так называется?

Она состоит из двух главных кланов, родоначальниками которых были два демы-свиньи; согласно мифам, они были родственниками. Один из этих кланов называется нацр-энд (по имени своего свиного демы Нацра), другой — сапи-це (по имени своего демы Сапи). В свою очередь, нацр-энд и сапи-це подразделяются на ряд семейств, которые называют себя по имени тех или иных более поздних предков.

К мифологическому Нацру, свиному деме, восходит особый тайный культ. Близ Сангара (по другим известиям, близ Гарама) находится, как говорят, дом свиного демы, где он обитает. Существует ли этот дом сейчас, я не могу сказать.

В Сангаре, близ Сивасива, жил когда-то неженатый мужчина. Он был свиной дема и мог превращаться то в человека, то в свинью. Но жители деревни об этом не знали. Звали его Нацр.

Целые дни Нацр проводил в деревне среди людей. А ночью он тайком убегал в саговую рощу. Там он превращался в свинью и пожирал заготовленную сердцевину саговых пальм.

Вскоре жители Сангара заметили, что кто-то каждую ночь ворует их саго. Они вырыли в том месте, где женщины обычно выколачивают саго, глубокую яму, утыкали ее дно остриями стрел и костяными иглами и все это прикрыли саговой сердцевиной.

В ту же ночь они поймали большую свинью. Но сам дема успел убежать и продолжал жить по-прежнему.

В честь добытой свиньи люди устроили большой праздник — сома-ангеи1. Из ближних и дальних деревень собирались на праздник люди. Пришел сюда и Нацр, приняв облик нарядно украшенного юноши. Люди, конечно, не знали, кто это был такой.

Когда Нацру предложили жареной свинины, он не взял. Зато он собрал все кости съеденной свиньи, положил их в околоцветник ареки и вынес из деревни. В лесу он разложил кости перед собой на земле. Сначала череп, к нему приставил позвоночник и ребра, затем кости конечностей. Так он собрал полный скелет свиньи и покрыл все травой.

Спустя некоторое время из-под травы послышался голос:

— Эа! Эа хотят купаться! Им жарко! Им больно!

Трава зашевелилась и поднялась, из-под нее послышалось шуршание, затем показались ноги и два рыла. Нацр отбросил траву, и оттуда выбежали две свиньи, большой кабан и свинья поменьше.

Свиньи побежали в деревню, где веселились люди. Свинья кричала: «Уи, уи!», а кабан кричал: «Ха! ха!» Они набросились на людей, стали кусать их за ноги. Люди в страхе попрыгали на скамьи. Поднялся оглушительный шум. Женщины и девушки тоже начали кричать: «Уи! уи!» А мужчины и мальчики стали подражать хрюканью кабана, они кричали: «Ха! ха!» И вдруг все люди превратились в свиней, а деревня и праздничная площадка заросли густым лесом.

В это время из Имо в Сангар шел Вокабу. Он нес на праздник кокосовые орехи, а также бананы, таро, клубни ямса и сахарный тростник. Придя в Сангар, он удивился: от деревни не осталось и следа. Вместо нее был густой лес.

Из зарослей к нему выбежало стадо свиней. Они хотели отнять у него лакомство. Ужас охватил Вокабу. До этого он никогда не видел свиньи. Он бросил на землю кокосовые орехи, бананы, ямс, сахарный тростник и пустился наутек.

Но потом он оглянулся и увидел, что свиньи не собираются сделать ему ничего плохого. Они занялись бананами и прочими плодами. Тогда он остановился и успокоился.

Тут из леса вышел Нацр в облике молодого мужчины. Он заговорил с Вокабу, и они вместе стали жевать бетель. Вокабу показал Нацру кокосовые орехи, которых тот прежде не видывал. Ведь кокос лишь незадолго перед тем появился в Имо из Барингау. Вокабу показал Нацру, как жуют кокос, как им умащивают тело и лубяные косы. А детей Нацра он угостил вдобавок каналом ².

Вокабу и Нацр заключили дружеский союз и стали называть друг друга «нгейс» ³.

После этого Вокабу вернулся в Имо. Там он собрал людей и рассказал им, что произошло в Сангаре. Он рассказал, что деревня исчезла, а жители превратились в злых свиней, которые нападают на человека.

Тогда жители Имо отправились на восток, к бау-аним, бапир-аним, бапкар-аним и другим людям, живущим па реках Тораси и Явим.

— Пойдемте с нами в Сангар, — сказали они людям. — Там появились злые свиньи. Убьем их!

Все вместе они отправились в Сангар. По дороге Вокабу предупредил охотников, чтобы они не говорили о своих намерениях молодому мужчине по имени Нацр, который живет близ Сангара, потому что он, судя по всему, в дружеских отношениях со свиньями. Если Нацр спросит, зачем они идут, пусть назовут какую-нибудь другую причину. Скажут, например, что они пришли выжечь лес, но только пусть не говорят, что они собираются охотиться на свиней.

Они подожгли саванну полукругом, так, чтобы ветер нес огонь к открытой стороне. Там стояли наготове мужчины с луками и стрелами, с дубинками и петлями для ловли свиней. Они ждали, когда огонь погонит к ним зверей, чтобы убить их или поймать живьем.

Один мужчина, по имени Минду, расхвастался, что поймает большого кабана⁴. Другие охотники стали его отговаривать, советовали быть осторожнее. Но Минду их не послушался и продолжал хвастаться. Не успел он оглянуться, как на него набросился большой кабан.

Потом этот кабан побежал к острову Хабе. Его звали Сапи, от него ведут свой род сапи-це.

А Минду корчился в крови, и из его тела выросло неизвестное вьющееся растение. Это был бетель, которого прежде не знали. С тех пор его стали жевать вместо древесной коры ⁵.

Сам Нацр поймал маленького кабанчика⁶. Он решил его воспитать и отдал женщинам, которых звали Сангам и Самац. Женщинам удалось постепенно приручить к себе кабана. Он тоже был дема⁷ и умел превращаться в человека. Днем он выглядел обычным кабаном, а ночью превращался в юношу и пробирался в хижину к Самац и Сангам.

Никто об этом не подозревал. Но как-то раз мать одной из женщин нашла в ее хижине мужское украшение — сангасиг ⁸. Она заподозрила неладное и решила проследить, кто это наведывается в женский дом.

Ночью, когда стемнело, она увидела, как к хижине подошел кабан, превратился в юношу и провел ночь с Самац. Наутро она рассказала про все мужчинам. Кабана решили убить. Нацр тоже с этим согласился.

Задумали устроить большой праздник. Убить свинью должен был сам Нацр. Оп пошел к братьям матери Самац, чтобы заказать им оружие и украшения.

Этих братьев⁹ было четверо. Камави изготовил лук, Ябе-пирахи и Акамцакан сделали стрелы. Наконец, четвертый, по имени Барамбариуган, сплел тетиву. Кроме того, они приготовили всякие украшения.

На праздничной площадке соорудили эссару — широкий настил из саговых стволов — и украсили его кротоновыми ветвями и молодыми листьями пальмы. Нацр раскрасил себя, надел украшения из перьев, вплел в волосы лубяные косы и укрепил на голове гибкий прут с пером на верхушке.

Вечером он в полном убранстве взошел на помост и танцевал всю ночь напролет, переступая с ноги на ногу, покачиваясь взад-вперед, так что длинный гибкий прут на его голове колыхался.

Когда наступило утро, Нацр пустил стрелы: одну — перед собой, другую — назад и так пронзил стрелами четырех братьев матери Самац, стоявших по четырем углам помоста.

Объяснить мне причину такого поступка рассказчик но смог, но можно предположить следующее: после праздника Нацр женится на девушке Самац. Такой обычай действительно существует у маринд. Апанапне-анем, т. е. мужчина, изображающий на празднике свиньи мифологического Нацра (его называют Дивациб¹⁰), в полном наряде демы танцует всю ночь, а на рассвете убивает праздничную свинью. Он имеет известные права на девушку или женщину, которая откармливает праздничную свинью. Кроме того, он получает фрукты, саго и лучшую часть свиньи — окорок. Очевидно, когда дема Нацр захотел жениться па Самац, ее родственники с материнской стороны, имевшие право решать судьбу девушки, воспротивились этому. Вот почему он их убил.

Расправившись с этими четырьмя, Нацр снял с себя украшения, намазал руки известью, схватил дубину и ударил по голове кабана, которого Самац последний раз покормила.

Это было огромное животное. Убить его удалось лишь с большим трудом. Когда кабана стали разделывать, кровь его брызнула до самых облаков, и образовалась радуга.

После праздника Нацр женился на Самац. Вскоре она забеременела. Нацр сказал ей:

— Если ты родишь мальчика, назовем его Нацр. А если будет девочка, назови ее в свою честь.

Сказав это, Нацр отправился в путь. Он пошел на запад. В Монгумере ему встретился дема-крокодил. Нацр сначала хотел его убить, но вовремя сдержался, потому что узнал в нем своего друга11. И еще один друг встретился ему по пути — Вокабу.

Дальше Нацр направился в Тамарау. Там он сделал себе лодку и поплыл на ней вдоль побережья, в сторону Венду. В Венду он оставил лодку и пешком пошел дальше.

Встретился ему по пути дема Пукер. Он плел повязку на предплечье (барар) из тонко выделанных полос ротана. Нацр показал ему, как плести красивый, прежде неизвестный узор — базик-исаз-арир, узор свиного следа ¹².

Дальше путь Нацра лежал в Анасаи. Там он встретил дему по имени Мере. Тот вырезал из саговой древесины ямсовые клубни сорта нар ¹³. Мере думал напасть на Нацра. Он уже прицелился в него из лука, однако Нацр его опередил. С охотничьим кличем «Буан-геде, буангевер!» он выпустил свои стрелы в Мере. Но ни одна из них не попала в дему. Они улетели под ягодицу Мере, не причинив ему вреда.

Тут Нацр увидел двух змей, которые совокуплялись друг с другом. Он связал Мере этими змеями, закинул себе за спину и пошел дальше, в Кумбе.

В Кумбе Нацр встретил Аге-миакима, дему, который лепил из серой морской глины прибрежных птиц дави-дави и туб-а-туб ¹⁴. Они оживали под его руками и улетали. Нацр хотел подстрелить одну из птиц. Но при первом же выстреле тетива его лука порвалась. Пришлось ему делать новую. А из выброшенной тетивы выросла ротановая пальма ¹⁵, которую до сих пор можно увидеть близ Кумбе.

Нацр сделал себе также новые стрелы. Концы, отрезанные от стержней, он выбросил, и они превратились в раковины муму.

Когда Нацр отправился дальше, он забыл близ Кумбе свою корзину для бетеля и калебасу для извести. С тех пор это место называется Цидвад абакев, что значит «здесь лежит бетелевая корзина».

В Онгари Нацр пустил стрелу в большую акулу, которая появилась из Гангуты¹⁶. Стрела застряла в хвосте акулы, но не убила ее.

А в Дудвалу, неподалеку от Онгари, Нацр стрелял в дему рыбы кируб. Стрела рассекла ему лобную кость, вот почему у рыбы кируб по сей день на лбу складка.

Затем Нацр пришел в Дахлимб, близ Домандэ, где жил страшный дема Го-анем. Тот собрался убить Нацра и уже раскрасил себе лицо известью. Однако Нацр опередил его и убил своей стрелой.

А на реке Биан Нацр хотел убить дему-тунца по имени Якрава, но тот быстро уплыл.

Потом Нацр увидел, как на берег вышел огромный дема хлебного дерева. В это время поднялась большая волна и понеслась вверх по реке. Нацр вскочил на дему и заставил его плыть по приливной волне дальше от побережья. В местности Абой Нацр захотел выбраться на берег. Но дема-дерево застрял посреди реки и не слушался никаких уговоров. Тогда Нацр придумал хитрость. Он нарочно сказал деме:

— Смотри не подплывай к берегу, не то застрянешь в прибрежном иле.

Тут дема-дерево назло подплыл к берегу, и Нацр выпрыгнул на сушу. А дема-дерево пустил там корни. Выросло могучее хлебное дерево, которое очень скоро принесло зрелые плоды. Его и сейчас можно увидеть в Абои. Место, где оно растет, названо Барау, что значит «хлебное дерево».

Нацр послал к дереву женщин, которых звали Ве-тиби, Тебтилу, Боронанг, Санему и Ясу, чтобы они нарвали плодов. Но едва женщины сбросили вниз первые колючие шары, как те разбежались. Некоторые зарылись в землю. Они превратились в ехидн и сумчатых крыс. А некоторые из упавших плодов превратились в небольших птиц: даро, биру, тена и ката ¹⁷.

Другие женщины развели под деревом огонь, чтобы испечь, плоды хлебного дерева. Один плод случайно упал с дерева на дему Мере, которого Нацр все еще носил на себе. Мере свалился с плеч Нацра прямо в огонь и там испекся вместе со змеями, которыми он был связан.

Нацр принялся за еду. Он съел и плоды, и змей, и Мера. Наконец он так наелся, что через некоторое время ему захотелось сходить по нужде. Из зарослей его увидела большеногая курица. Она стала смеяться над Нацром и кричать: «Катакеле Нацро!»

Нацр рассердился, схватил лук и выстрелил в курицу, но промахнулся. Стрела угодила в его собственный кал и острием воткнулась в него. Когда Нацр подошел взять свою стрелу, он был очень удивлен: кал и стрела превратились в палицу с плоским камнем. Он, конечно, захватил это полезное оружие и пешком отправился дальше, к верховьям реки Биан.

Он пришел в деревню, где жила старуха по имени Монгору. Она была демой-пеликаном¹⁸. Монгору хотела съесть Нацра. Но на нем было столько лубяных кос, к тому же натертых жженым орехом трилобиума и кокосовым маслом, что ей пришлось его выплюнуть. Тут Нацр убил ее ударом палицы и разрезал ей живот. Внутренности он бросил в болото, голову закопал в землю, а тело съел.

На другое утро он с изумлением увидел, что из этих внутренностей вырос болотный камыш и разные травы, в том числе сахарный тростник им, канату, куна-хи-кас-сим, гу и т. д. А из головы старухи вырос банан су-раки.

Дочерей Монгору Нацр взял себе и велел им готовить для него саго.

Однажды вечером Нацр встретил возле деревни старуху ¹⁹. Она шла с реки, где ловила рыбу. С ней был ребенок.

— Дай мне немного рыбы, — сказал ей Нацр.

Старуха дала ему несколько плохих рыбин, а хоpoшиe отдала ребенку. Нацр рассердился. Когда старуха отошла подальше, он поджег ее хижину вместе с ребенком. Старуха прибежала, попробовала затушить огонь. Но было уже поздно. Хижина сгорела, а от ребенка остались одни кости.

Тогда старуха собрала эти кости и положила их в корзину. Нацр тем временем пошел в Ангибу, к людям тумид, и сел с ними у костра. Старуха незаметно шла за ним с корзиной, полной костей. Не доходя до деревни, она превратилась в собаку, подкралась сзади к Нацру с корзиной в зубах и повесила ее ему на шею. Нацр, удивленный, вскочил, но успел увидеть только, как от него убегает прочь собака.

В корзине находилось несколько мальчиков, которые появились из костей. Нацр оставил их себе. Он дал им имена Дахира, Дара, Сараки, Сара и т. д. и пошел с ними в Даух-це-мирав, в местность Куза, где жил дема Маху.

Там Нацр повесил корзину с мальчиками на дерево. Вдруг из корзины с шипением и треском выскочили молнии, и могучее дерево со страшным грохотом упало на землю. Дети, которые появились из костей сгоревшего ребенка старухи, превратились в молнии²⁰.

Маху услышал треск, шум и прибежал посмотреть, что случилось. А Нацр опять посадил своих детей-молний в корзину. Из упавшего ствола он решил сделать себе лодку. И Маху захотелось иметь такую же.

— Пусть молнии и мне свалят дерево, — попросил он.

Нацр взял корзину с детьми и повесил ее на другое большое дерево.

— Ндии!²¹ — вновь с шипением выскочили из корзины молнии, и это дерево тоже упало.

Тогда Маху и Нацр принялись за работу. Каждый сделал себе лодку из выдолбленного ствола. Им также пришла на ум мысль сделать переднюю часть лодки в форме человека с носом, руками, ушами и т. д. Нацр сделал себе лодку с большим носом, а Маху — с маленьким.

С тех пор маринд и стали делать лодки не такие, как у других племен. Другие ведь никак не украшают переднюю часть лодки ²².

Нацр решил отправиться на своей лодке охотиться за головами к людям, живущим на реке Дигул²³.

— Они же чужие (икам-аним), — ^ сказал он. — Их вполне можно убивать и отрезать им головы.

Маху разубеждал его. и отговаривал. Но Нацр рвался на охоту, и в конце концов Маху решил к нему присоединиться. Только сначала он решил отвести свою жену Пиакор Гебу, у которого не было жены²⁴.

Нацр тем временем смастерил стрелы и деревянные^ палицы, раздал их своим детям-молниям и научил, как с ними обращаться. Маху вернулся из Сингеаза, от Геба, увидел вооруженных до зубов людей и очень перепугался. Однако Нацр его успокоил.

— Это же мои дети, — сказал он. — Я им раздал оружие. Скоро ты увидишь, на что они способны.

Вместе с мальчиками-молниями они отправились в путь и приплыли к верховьям реки Биан. Там они оставили лодки и пешком пошли дальше, к Дигулу. Когда они вступили в область, населенную икам-аним, Нацр предложил сначала разведать, какие там селения, разузнать хоть приблизительно, сколько там жителей.

Спустя несколько дней они решили напасть на одну деревню. Маху не терпелось приняться за дело сейчас же, однако Нацр его удержал. Он сказал, что лучше переждать ночь и совершить нападение под утро, когда люди, напившись уати, уснут.

В полночь они выступили в путь и тихо подкрались к деревне. Нацр выпустил из корзины своих мальчиков, и те тотчас ринулись на хижины. Они кидались на сонных людей и поражали их своими стрелами.

А Нацр тем временем отрезал им головы. Он позвал Маху на помощь. Ему ведь надо было каждый раз узнавать имена людей, которым он отрезал головы, иначе охота не имела смысла²⁵.

Маху сказал:

— Я у них спрашиваю имя, а они не понимают. Они же не наши.

— Неважно, — ответил Нацр. — Пусть он скажет хоть что-нибудь, прежде чем ты отрежешь ему голову, и можешь считать, что это имя.

Они добыли множество голов. Лишь несколько человек сумели убежать. Нацр предупредил своего друга, что надо спешить, потому что уже начинался рассвет.

Он кликнул своих мальчиков-молний, которые все продолжали метать стрелы в убегавших людей, но те его не слышали. А когда он хотел схватить их и посадить в корзину, они вырвались из его рук и навсегда поднялись в небо.

Нацр и Маху унесли добытые головы в заросли. Они нашли местечко, где могли чувствовать себя в безопасности и где им не грозила погоня. Нацр показал Маху, как обрабатывать головы.

Он надрезал кожу на одной из голов до самого затылка и через лицо снял ее с черепа. Затем при помощи бамбукового ножа он удалил с черепа все мягкие ткани и через отверстие на затылке вытащил мозг. Из сырой глины он слепил новое лицо, в глазницы вставил по кусочку сагового листка и по маленькой раковине, прикрепив их воском. Вместо носа он вставил скобу из ротанового прута, прикрепив его к нёбу и ко лбу. После этого он вновь надел кожу на череп, так что внешне на голове нельзя было заметить никаких изменений. Затем он очень медленно стал подсушивать голову над огнем. А когда и с этим было покончено, Нацр вплел в волосы на голове косы из луба. В заключение он покрасил голову красной землей.

Таким же образом обработал свои головы и Маху. Нацр стал поторапливать его, говоря, что пора уже отправляться в путь.

— Пойди посмотри, — сказал он Маху, — на месте ли лодка. Я тем временем докончу твои головы.

Маху так и сделал. Но едва он исчез в зарослях, как Нацр схватил и свои головы, и головы Маху и убежал.

Маху вернулся, увидел, что Нацр исчез вместе со всеми головами, и сразу понял, в чем дело. Он дождался утра, потом прихватил своих собак и кинулся на поиски Нацра.

Он шел за ним следом по степям и лесам. Лианы преграждали ему путь. Лишь с большим трудом удавалось продвигаться вперед. К тому же местность была незнакома Маху.

Одно вьющееся растение Маху перекусил зубами и спустя некоторое время заметил, что его слюна стала красной. Сначала он подумал, что это кровь. Но потом вспомнил, что недавно жевал орехи арековой пальмы и известь. А растение, которое он перекусил, был бетель. Прежде люди его не знали. Так Маху открыл бетель.

Он настиг Нацра в верховьях реки Биан, в земле йе-аним. Тот сидел в хижине и мастерил стрелы. Маху превратился в собаку и прокрался в деревню. Там он произнес заклинание и усыпил всех жителей. Не заснул лишь один мальчик, зараженный кольчатым червем. Он пришел в деревню попозже и увидел, что все спят и только одна собака рыскает вокруг хижины. Мальчик спрятался в зарослях и стал за ней следить.

Он увидел, как собака подкралась к головам Нацра, которые висели на перекладине кровли, схватила их зубами и быстро убежала. Тогда мальчик закричал и разбудил людей. Но было уже поздно. Догнать собаку не удалось.

Маху с головами вернулся к своей лодке и поплыл в Карикри. А Нацр остался у йе-аним, в верховьях реки Кумбе. Он и поныне живет здесь в болоте. Когда срезаешь в этих местах тростник, чтобы сделать стержни для стрел, то слышно, как он кричит.

Свиной дема Сапи пришел с острова Хабе в Уамби и стал разорять огороды жителей, воровать ямс и таро. Днем он имел вид обычного юноши в полном наряде, с лубяными косами, палицей и всем, что полагается молодому человеку его возраста. Ночью же, когда все люди спали, он пробирался на огороды, перелезал через изгородь, превращался в свинью и поедал клубни ямса и таро. А перед рассветом он опять оборачивался юношей и тайком возвращался в деревню.

Больше всего вреда приносил свиной дема посадкам одного человека, по имени Цами. Он уже давно облюбовал его посадки ямса. Наконец Цами решил выследить вора.

Но Сапи тоже был хитер. Он каждый раз дожидался, пока Цами нажуется уати и, опьянев, отправится спать. Тогда свиной дема пробирался на огороды и принимался за его ямс. Когда же Цами просыпался и шел к своим посадкам, он с огорчением заставал их уже разграбленными.

В досаде Цами решил обратиться к своему другу Янде. Он попросил его посторожить огород. А Сапи ничего про это не знал. Вечером он опять увидел, что Цами заснул, и отправился к его огороду.

Янда уже поджидал вора в зарослях. Он увидел юношу, который приблизился к огороду и перелез через изгородь. Вдруг, к его изумлению, юноша превратился в свинью, и эта свинья тут же принялась за ямс.

Янда быстро побежал к Цами и сказал ему:

— Эй, приятель, пойди-ка в свой огород. Там ты сам увидишь, кто ворует твой ямс.

Они оба поспешили к огороду. Свинья не заметила, что за ней следят, и продолжала рыться в земле.

На другой день Цами пошел на реку Кумбе и разыскал хорошего охотника, которого звали Бомеид-анем,

— Пойдем со мной в Уамби, — сказал он. Бомеид-анему. — Свиной дема без конца разоряет мой огород. Застрели его.

Бомеид-анем взял лук, стрелы, циновку, корзину бетеля и вместе с Цами пошел в Уамби.

— Я убью свиного дему, — успокоил он своего Друга.

Они пришли в Уамби. Когда стемнело, Бомеид-апем спрятался возле огорода, куда свинья обычно приходила воровать ямс. И действительно, спустя некоторое время он увидел юношу, который перелез через ограду и превратился в свинью. Бомеид-анем пустил в нее стрелу, потом другую, третью, четвертую и наконец убил зверя. Это был большой, могучий кабан с огромными клыками. Бомеид-анем радостный побежал в деревню сказать, что дема мертв.

Устроили большой праздник. На него пришло множество людей из ближних и дальних деревень. Сам Бомеид-анем не стал есть свиного мяса. Он попросил себе только сердце и печень свиньи.

Затем он отправился обратно к себе на Кумбе. На берегу реки он вдруг увидел, что за ним гонится большая свинья. Оказывается, он уронил свиную печень и сердце, а из них появилась свинья, потому что дема не был мертв, как думал Бомеид-анем. Произошло это на месте, которое теперь называется Он эпе эвада, что значит «здесь осталась печень».

Бомеид-анем до смерти перепугался. Он произнес заклинание над своим луком и вновь пустил в свинью одну за другой несколько стрел. Большинство из них не попало в свинью, а некоторые стрелы застряли в ее шкуре, не причинив свинье вреда. Более того, она еще быстрей погналась за Бомеид-анемом. Тот пустился бежать со всех ног и, совсем обессиленный, добежал до деревни Кумбе. Там уже в тревоге ждала охотника его мать Малим.

Буба! Буба! Буба!²⁶ — закричала она Бомеид-анему и протянула к нему руки. Бомеид-анема подбежал к матери и спрятался у нее между ног. Тут примчался кабан. У Малим со всех сторон выросли ноги. Они надежно скрыли Бомеид-анема, и кабан ничего не мог ему сделать.

Малим превратилась в мангровое дерево. Его висячие корни — ноги Малим. И по сей день находится на берегу реки Кумбе это могучее дерево. В зарослях его корней до сих пор обитает Бомеид-анем.

Свою циновку (иго) Бомеид-анем отбросил, когда увидел мать, и она превратилась в дему-ската, который тоже поныне живет в реке близ деревни Кумбе.

По некоторым сведениям, свиной дема Сани окаменел и тоже до сих пор живет в Кумбе. По другим рассказам, его поднял на небо дема грома Манимбу с помощью лубяного волокна (тараги). Там он находится по сей день. Долгие раскаты грома — это не что иное, как хрюканье свиного демы. Отдельные же мощные удары, напротив, производит дема грома Манимбу.

Дему грома и молнии обычно называют Де-хеваи. Как уже было упомянуто, он, видимо, отождествляется с мифологическим Нацром или считается предком как его, так и демы Сапи.

Во время грозы Де-хеваи спускается на землю в виде мощной огненной молнии. По ней проворно спускаются его дети, менее сильные молнии, и устраивают в степи охоту на кенгуру.

Однако обычно Де-хеваи представляется в виде старика с большой белой бородой, который пребывает на небесах.

Когда Бомеид-анем убил в Уамби свинью, женщины из Уэнда собрались разделать ее и зажарить. Они развели большой огонь, раскалили камни, положили на них куски мяса и прикрыли их корой эвкалипта. Через некоторое время они приподняли кору. Вдруг из-под нее с визгом и хрюканьем выбежали поросята. Женщины вырастили их. Они кормили их бананами и саго.

Однажды с Комолома пришел дема Арамемб. Он нес бананы. Поросята набросились на Арамемба, а люди стали ему кричать:

— Брось скорее бананы, не то они тебя покусают! Но Арамемб только дразнил животных и смеялся над ними.

У этих поросят еще не было никаких украшений ²⁷, то есть у них не было ни грив, ни клыков, ни хвостов. Поэтому они выглядели очень безобразно. Тогда из Куркари пришли демы Мангауэру, Мангазесе, Уэру, Доям и Энод-анем²⁸ и сделали для поросят украшения. Один вырезал из дерева большие клыки и вставил им в пасти. Другой изготовил головные украшения из пальмовых волокон и украсил ими поросят; так у них появились гривы. Третий навесил на них туман²⁹, так поросята приобрели хвосты. Наконец, Уэру и Доям дали им имена: Валех, Тенге, Самаке, Доран, Койяни и т. д.³⁰. Затем они позвали к себе поросят и сказали:

— Вы приставали к Арамембу и хотели отобрать у него бананы. Не делайте больше этого. Не то люди будут вас убивать. И если вы встретите человека с луком и стрелами, бегите от него поскорее прочь, потому что люди будут охотиться на вас.

Сказав это, они отослали поросят в лес. Так появились лесные свиньи (базик).

Мангазесе, Мангауэру, Доям, Уэру и Энод-анем произошли от Сапи и были первыми камбара-аним, т. е. колдунами-убийцами. Ни один миф не рассказывает, как они научились своему искусству. Но нет сомнения, что должны быть такие мифы, аналогичные мифу об Угу, от которого пошло колдовство.

Из мифа о кокосовом деме известно, что в убийстве посредством колдовства постоянно участвует пять посвященных (камбара-аним), они соответствуют пяти демам вышеприведенного мифа.

В связи с этим мифом маринд обычно говорят: «Свиньи в лесу — это то же, что колдуны-убийцы в деревне». Имеется в виду: Как свйньи относятся к самым опасным и коварным животным, так и камбара-аним — это самые страшные и хитрые из людей, им никогда нельзя доверять, в них никогда нельзя быть уверенными.

Между теми и другими существует, как видим, еще и глубокая тотемно-мифологическая связь. Камбара-аним унаследовали свое искусство от дем, которые относятся к сапи-це, т. е. в известном смысле от свиного демы. От него же они унаследовали свою лживость и коварство.