Мифы и предания папуасов маринд-аним

МИФЫ БРАГАИ-ЦЕ-ХА

Когда-то давным-давно в Майо близ Йормакана состоялся праздник Майо. В числе посвященных был Уаба. Он послал дему по имени Мер ¹ сходить в Имо за девушкой и принести гари.

Рассказывающие этот миф, как правило, о чем-то умалчивают. Но можно с большой долей уверенности судить о характере умолчаний.

Гари — это большое сооружение полукруглой формы диаметром 3–4 м. Впрочем, к западу от Виана оно значительно меньше. Его изготовляют специально для праздников Майо и других празднеств этого культа. Исполнитель — иногда их несколько — несет гари па спине или на плечах, просунув голову в отверстие, расположенное посредине. Часто он один или вместе с другими участниками исполняет нечто вроде танца, бьет в большой барабан и переступает при этом с ноги на ногу.

О прочих украшениях и деталях здесь говорить не место; достаточно сказать лишь то, что необходимо для понимания мифа. Гари состоит из тонких, сшитых вместе пластинок сагового листа, которые расположены радиально наподобие веера и скреплены стеблями бамбука. Окрашивают его главным образом белой глиной, лишь внутренний и внешний края бывают окрашены в красный или же черный цвет. Изображения тех или иных фигур па белом поле, таких, как звезды, луна, краб, пенис, змея, существенного значения не имеют.

О том, что, собственно, означает гари, можно судить лишь предположительно. Но эти предположения подтверждаются мифами и тем, что известно о современных обрядах Майо. Похоже, что гари содержит просто какой-то намек на сексуальные оргии, связанные с обрядами Майо, т. е. в известном роде это знак для посвященных. Возможно, количество гари соответствует числу девушек, принесенных в жертву на празднике Майо².

Среди прочего танцовщик с гари исполняет в ходе церемонии Майо странную сцену, которую здесь необходимо описать хотя бы кратко для лучшего понимания мифа, который всегда рассказывается с большими пропусками.

В один из дней, незадолго до начала праздника Майо, один или несколько исполнителей с гари появляются в Майо-мирав. Так называется место в стороне от деревни, где в течение нескольких дней содержатся новички, ожидающие посвящения, и проводятся культовые церемонии. За каждым исполнителем с гари бежит другой танцовщик, оба несут на плечах копье (или обычную палку). Исполнитель с гари медленно переступает с ноги на ногу и бьет в барабан; стоящий позади тоже переступает с ноги на ногу.

Задний мужчина изображает девушку. Единственное украшение на нем — большой женский передник и плетеная шапочка (уд). Кроме того, его тело разукрашено красными и желтыми крапинами. Его называют «майо-мес-иваг», т. е. «старуха майо». Весьма вероятно, что при этом имеется в виду мифологическая «девушка-майо», которую приносят в жертву в ходе церемонии. Старухой ее называют в мифе для того, чтобы затемнить смысл³.

Таким образом, танцовщик с гари представляет на праздниках Майо мифологического Мера, который приводит «майо-мес-иваг» (второй танцовщик в женском наряде). То, что оба соединены копьем, должно означать, что женщина схвачена и уже не может убежать. Само гари служит знаком для посвященных, что оргии начинаются. Вот почему оно такое большое.

Итак, Уаба послал в Имо дему Мера, чтобы принести гари и привести девушку. Мер вернулся. Он шел, переваливаясь с ноги на ногу и ударяя в барабан, и привел девушку в Майо-мирав, где собрались все посвященные. Девушка, однако, защищалась от насилия⁴. Она схватила копье и вонзила его в тело Мера. Тот упал на землю.

Тогда девушка взяла Мера и понесла его в Кондо. Она хотела унести его подальше, чтобы отомстить деме. Однако у нее не оказалось лодки. Ведь все уехали на своих лодках в Майо. Тогда они⁵ взяли долговязого мужчину по имени Свар⁶, стали растягивать его и уминать ногами, пока он не вытянулся и не превратился в лодку⁷. В нее положили Мера и гари и поплыли вдоль побережья на запад.

Вместе с девушками в путь отправились и некоторые демы, в том числе Вавар и Эпакер. Они плыли вдоль побережья, но нигде не могли найти подходящего места, где можно было бы оставить Мера. Наконец они добрались до Дигула, но и здесь не нашли подходящего места. Тогда они повернули обратно и вечером приплыли в Иволье, где хотели отдохнуть с дороги.

Пока они переносили Мера на берег, к лодке подошел дема по имени Даман. Никого не спросись, он схватил гари и надел на себя. Разгневанный этим, Уаба хотел убить его своей палицей. Но Даман вместе с гари прыгнул в воду и превратился в рыбу ямара ⁸.

Демы приплыли на лодке в деревню Киву, близ Иво-лье. Там они сошли на берег, а лодку привязали к бревну. Женщины развели огонь и стали жарить рыбу.

В это время с моря пришла большая приливная волна. Она раскачала лодку и вместе с бревном утащила в море. Бревно волны вскоре выбросили на берег и стали перекатывать по песку. Вдруг у него выросли четыре ноги, один конец его превратился в голову, другой — в хвост. Бревно стало крокодилом⁹. Никто этого не заметил.

На берегу купались дети. Крокодил медленно подполз к ним, незаметно схватил одного из мальчиков и утащил в воду.

Только одна старая женщина увидела это. Она поскорее позвала мужчин, и те поспешили на берег с луками и стрелами. Но на берегу они увидели только бревно, которое перекатывали волны.

— Подождите немного, — сказала старуха. — Вот увидите, как только к этому бревну приблизится купающийся мальчик, оно опять превратится в крокодила.

В самом деле, едва к бревну приблизился купальщик, оно опять превратилось в крокодила. Но когда крокодил захотел схватить мальчика, люди стали стрелять в него из луков и бросать копья. Некоторые из них попали в крокодила. Тот быстро ушел под воду. На поверхность всплыло лишь несколько пузырьков воздуха.

Люди долго ждали, когда крокодил появится над водой опять, раненый или мертвый. Ведь в теле его застряли стрелы и копья. Но он не всплывал.

— Кто попробует нырнуть и накинет на крокодила ротановую петлю? — спросил наконец один из мужчин. — Мы тогда сможем вытащить его на берег.

Сделать это вызвался один из мальчиков, по имени Гуэра. Он взял петлю из ротановых стеблей и нырнул под воду. При нем была длинная трубка из бамбука с пробитыми перегородками. С ее помощью он мог дышать и оставаться под водой очень долго.

А крокодил устроил себе жилище на морском дне. Дом его был полон добытых голов. Это был не простой крокодил, а дема, поэтому он вовсе не умер, как думали люди, и Гуэра завел с ним разговор.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Меня зовут Угнемау, — отвечал крокодил. — Возвращайся наверх и позови свою сестру Дамун. Скажи ей, пусть сделает саговую муку, захватит саговых листьев и спустится сюда, чтобы приготовить мне еду.

Пока он говорил, Гуэра сумел незаметно накинуть ротановую петлю на ноги крокодила и на его пасть. Потом он быстро вынырнул на поверхность и отдал людям концы ротановых петель. С большим трудом крокодила вытащили на берег и убили.

Целый день людям пришлось разделывать крокодила, так он был велик. Потом они зажарили крокодилье мясо. А вечером старики затянули траурный напев — ярут — и пели его до утра. Юноши тем временем угощались жареным крокодильим мясом.

Кости крокодила сложили в сторонке. Наутро из них выросла саговая пальма, какой прежде не видывали10. Женщины стали готовить саговую муку. Это заняло несколько дней. Потом жители деревни й гости, приплывшие на лодке, стали готовить пироги из саго с крокодильим мясом (киу-горамо).

На земле осталась лежать лишь верхушка саговой пальмы. Из нее собирались позднее приготовить тушеное блюдо. Однако на другое утро она вдруг тоже превратилась в крокодила.

От Иволье демы на своей лодке ^п, в которой все еще находился дема Мер с гари, повернули на восток, к Эви ¹². Вслед за ними все время плыл крокодил, появившийся из верхушки саговой пальмы ¹³.

Женщины хотели довезти Мера к деревне Опеко, на реке Кумбе, и там бросить его в воду. Они вошли в речушку Эви и, чтобы сократить путь, поплыли через болотистые низины, которые в дождливую пору покрыты водой.

Близ Каромнати демы решили оставить гари. Их лодка и без того была слишком тяжело нагружена, это мешало ей двигаться на мелких местах.

По версии других рассказчиков, с гари была обита только известь, которой она была раскрашена. Название местности Каромнати, возможно, происходит от слов «карона-ти», что значит «со спермой». Дело в том, что белая раскраска всей плоскости гари служит символом сексуальных оргий, связанных с культом Майо. Ср. охотничий клич сообщества брагаи-це: «Йаба Карона! Йаба Карона!», что значит «много спермы», или «Йаба Цомба! Йаба Цомба!», т. е. «много совокупляться».

От Каромнати дальнейший путь их лежал через болота и ручьи в Багудуб, Ворамор, Дути, Манги ¹⁴, Куаймад. Близ Апара лодка достигла реки Кумбе.

Об их прибытии прослышал дема по имени Мего. Он поскорее раскрасил себе лицо известью ¹⁵ и приготовился напасть на лодку. Но, увидев, что в ней так много людей и что они уже заметили его, он остался на месте и сам приготовился к защите.

Близ деревни Опеко демы вышли на берег. А женщины остались в лодке. Посреди реки они вбили в дно два бревна из прочного дерева, крепко привязали к ним Мера за руки волокнами из своих лубяных кос и опустили его в воду. Мер отчаянно вырывался. Он отбивался ногами и скоро сумел освободиться.

Тогда женщины опять вынули его из воды, перевернули и сунули в реку головой вниз, крепко привязав к бревнам, на этот раз и за руки и за ноги.

Так по сей день и остался Мер в реке Кумбе, близ Опеко. Поэтому его зовут Опеко-анем — «человек из Опеко». Он все еще дрыгает ногами, пытаясь освободиться. Вот почему в этом месте реки близ Опеко такой сильный водоворот.

Близ Опеко река Кумбе резко поворачивает. Из-за этого здесь образовался сильный водоворот. Часто тут можно увидеть торчащие из реки стволы вырванных деревьев, а также выступающие над водой стебли бамбука, которые колышутся течением и издают щелкающий звук. Такие места почти всегда связывают с пребыванием дем.

Опустив Мера в воду, женщины запели песню айяссе ^16:

Кахидиоре, Кадисурамо

Айо Катингваре

Айо Буде

Буде Ябудо ваньябу,

Кади сурамё

и т. д.¹⁷

Помимо всего они надели на Мера большой женский передник, чтобы он не мог больше сопротивляться. А лодку вытащили на берег, где она находится и поныне. Сами женщины тоже остались тут же, чтобы стеречь Мера. А демы отправились дальше по разным деревням.

Пока женщины привязывали Мера к бревнам, в их лодку вдруг впрыгнули два демы-кенгуру — Яно и Саманимб ¹⁸. Они схватили стебель сахарного тростника, который находился в лодке, и перепрыгнули с ним на другой берег.

Крокодил Мангу, все время следовавший за лодкой, хотел было схватить Яно. Но тот уже был на другом берегу и вместе с Саманимб быстро ускакал в степь.

Мангу пустился за ними в погоню. Они промчались через Канис-меркару, Киюптере, Курикру, Яно-васиг и добрались до деревни Таям, на реке Маро ¹⁹. Там Саманимб сказала Яно:

— Я не могу больше бежать, я забеременела.

— Останься здесь и спрячься в лесу, — ответил Яно. — Я перепрыгну на другой берег, крокодил погонится за мной, а тебе ничего не сделает.

Он перепрыгнул через реку Маро. Мангу бросился за ним в реку и поплыл к другому берегу. Теперь оба побежали на запад, в Манат, потом в Янгор. Здесь крокодил выдохся и прекратил преследование. Отдохнув, Мангу превратился в прекрасного юношу и пошел в деревню Мессе. Там он услышал от людей, что в Монгуме-ре должен состояться праздник — большой праздник свиньи. Тогда юноша²⁰ начал себя украшать, вплетать в волосы лубяные косы, чтобы тоже пойти на праздник.

Когда он приближался к Монгумеру, навстречу ему выбежала девушка. Она тронула его за руку и спросила:

— А ты можешь быть апанапне-анйм²¹? У тебя такое твердое, неподатливое тело!²².

Они вместе пришли в Монгумер, где должен был состояться праздник. Там юноша уселся на землю, раскрасил себе, как полагается, лицо и умастил тело²³. Оно стало гибким, красивым, и женщины принесли ему саго и плоды.

Из далеких и близких мест шли на праздник люди. Пришел в Монгумер и Мана²⁴. В ночь перед тем, как монгумер-анем должен был убить свинью, Мана соблазнил его жену по имени Яримба. Но потом он испугался, что юноша захочет ему отомстить, и больше уже не выпускал из рук своей палицы.

Ночью запели самб-ци²⁵. Когда праздник был в самом разгаре, Мана улучил момент, ударил монгумер-анема палицей по голове и убил его. А сам убежал в Ко-пианг, к верховьям реки Биан.

Все оплакивали монгумер-анема. Женщины, которых звали Гура, Гура-гура, Кена, Кена-кена, Сенойя, Уэро, Дуа и Дуа-дуа, завернули его тело в кору эвкалипта²⁶ и положили в могилу.

На другое утро из могилы выросла арековая пальма (канис), прекрасная, стройная, неизвестная прежде. На ней уже были зрелые плоды. Собрались люди. Они дивились на дерево и пробовали орехи. Орехи показались им пригодными для жевания бетеля. Вместе с известью и бетелем они окрашивали слюну в красный цвет. Ведь прежде (и до сих пор, если нет арековых орехов) вместо них жевали кору различных мангровых растений, например батна.

Женщины сорвали целые плоды, украсили каждый двумя кротоновыми листьями²⁷, понесли их на праздничную площадь и там повесили на бамбуковые шесты.

Все стали приходить сюда и рвать орехи. Жевание бетеля вскоре вошло у всех в привычку, потому что была найдена превосходная замена грубой и жесткой мангровой коре.

Скоро орехов на пальме почти совсем не осталось. Тут пришел юноша, зараженный кольчатым червем, по имени Ганди. Он взял последнюю гроздь арековых орехов и произнес над ней заклинание, так что в орехи сразу вошел червь. Этот червь и поныне водится почти в каждой арековой грозди. Он портит много орехов. Но если бы Ганди этого не сделал, то люди бы съели их все²⁸.

Ганди был не кто иной, как сам монгумер-анем²⁹. Он сел на сиденье из саговых стволов и стал смотреть на праздник. Вечером к нему пришли его жены. Он спал с ними, и они родили много детей.

Все это представляется очень наглядно. Рассказчик пояснил мне картину таким образом: раскрываются околоцветия пальмы, из них появляются цветы, и каждый соответствует другому сорту ареки. (Маринд различают почти двадцать различных сортов.) Цветы — это превратившиеся женщины, олицетворение женского начала. Женщины фигурируют во всех мифах о демах-растениях, причем нигде прямо не говорится, в чьем образе они персонифицированы.

Женщины распространили ареку повсюду. А дема ареки находится и поныне близ Монгумера, где растет много арековых пальм — его потомков.

Миф демонстрирует великолепную фантазию маринд, свойственное им прекрасное знание природы. Близкое родство крокодила и арековой пальмы, по их представлениям, проявляется уже внешне, и, вероятно, это дало толчок возникновению мифа. Шероховатая, бугорчатая, жесткая кожа крокодила напоминает маринд поверхность арековых шишек.

Как происходит превращение одного в другое, особенно наглядно можно увидеть во время праздников. Поэтому я приведу для пояснения запись из моего дневника.

«Тут вперед выступает монгумер-анем. На спине у того, кто его изображает, висит большой, сделанный из дерева плод арековой пальмы. На нем пестрые украшения, вырезанные из оснований саговых листьев.

Прямо-таки видно, как совершается превращение крокодила в арековую шишку. Две его передние конечности превратились в основание плода, отростки которого имеют форму полумесяца; задние уже совсем исчезли. А между отростками выступает также вырезанная из дерева голова крокодила».

Однако родство между крокодилом и арекой проявляется не только во внешнем сходстве: родственны и одушевляющие их анимистические силы, поскольку они происходят от одного и того же демы. Это используется прежде всего в колдовстве. Арековые орехи заговаривают, приступая к ловле крокодилов, а также если кто-то был укушен крокодилом.

После того как Опеко-анем был наказан, демы пешком разошлись по разным местам. Лодку они бросили у реки, где остались женщины — следить, как бы Опеко-анем не отвязался и не убежал.

Дема Вавар отправился в Имо. По пути он поранил ногу о бамбук. Рана была очень большая. Поэтому он решил сначала зайти в Саринге и там переждать, пока рана не заживет.

Когда он шел по болоту недалеко от Саринге, рана на его ноге открылась. Из нее вытекло много гноя и крови. Они попали на листья кувшинки, и те тотчас превратились в птиц.

Вавар этого даже не заметил. Он только услышал, как сзади кто-то произнес: «Тре-тре-тре!» А когда он обернулся, в воздух поднялась стая уродливых серых птиц со странными желтыми лоскутами на глазах. Это были птицы теретаре.

Позднее Вавар опять вернулся в Кумбе. Там он остался жить. У него родилось трое сыновей. Звали их Арембо, Сина и Гуно. О них известно следующее.

Сина пошел в Онгари, там теперь и живут его потомки — люди племени сина-рек. Арембо же и Гуно пошли в Саринге. Вот почему там живут арембо-рек и гуно-рек.

Другие потомки Вавара (вавар-рек) живут в равных деревнях (Кумбе, Каибур, Димар-це, Опеко и т. д.). Все они принадлежат к тотемно-мифологическому семейству брагаи-це или к боану арека-крокодила.

В Сангасе жила девушка по имени Аримба. Каждый день она ходила на болото ловить рыбу.

Однажды она рыбачила в болоте близ деревни Ман-диве. Она шла по болоту с сетью и вытащила много рыбы. Вдруг она услышала чье-то бормотание. Это был рыбий дема, спрятавшийся среди рыб.

Девушка не обратила на этот звук внимания. Не поглядев, кто попал в сеть, она вытряхнула рыб в корзину. В этот самый момент рыбий дема выпрыгнул оттуда и угодил ей прямо во влагалище.

Вскоре Аримба забеременела и родила двух мальчиков-дем. Первого звали Рингау. Он был наполовину человек, наполовину лук и впоследствии стал лучным демой.

Второй выглядел как крокодил. Только его тело было покрыто арековыми плодами. Он был демой-крокодилом и впоследствии превратился в арековую пальму. Это и был монгумер-анем.

Девушка сказала своим сестрам, чтобы они никому не проболтались о том, что случилось.

Этот миф связывает миф о луке (см. № 60) и миф о монгумер-анеме. Брагаи-це считают лук своим родственником, так как он появился из их рыбы.

Известны и другие мифы о луке. Ведь каждый боан хочет иметь свой мифологический лук.

МИФЫ ЙОРМ-ЭНД

К числу брагаи-це в более широком смысле относятся и йорм-энд (на западномариндском диалекте — йолм-энд), т. е. группа племен, происходящих от Йормы, демы моря, или принадлежащих к боану моря (этоб)30. Они находятся в близких отношениях с морем, с рыбами, пресной водой, грунтовыми водами и дождем, короче говоря, со всем, что имеет какую-то связь с водой. Менее понятно их родственное отношение к другим брагаи-це, о чем ни один миф не позволяет судить.

Однажды была сильная засуха. У жителей деревни Гебут, в верховьях Биана, совсем не стало воды. Наконец они сказали одной старой женщине, по имени Давена:

— Пойди-ка, Давена, в лес, поищи воду!

Давена пошла в лес, но воды нигде не было. Тогда она стала копать в местах пониже, где росли саговые пальмы. Она копала долго, без устали и выкопала довольно глубокую яму, но до воды так и не добралась.

Жители Гебута напрасно ждали Давену. Наконец они решили узнать, где она так долго пропадает, и побежали в саговую рощу искать ее.

Они искали ее, искали и набрели на глубокую яму. На дне ямы находилась Давена. Она как раз начинала мочиться.

Из мочи Давены и возникли все грунтовые воды. Она — дема, породившая всю воду, что течет под землей, в глубине, наполняет болота и ручейки.

Давена и поныне сидит в яме близ Гебута, в верховьях Виана. И даже в самую большую засуху, когда пересыхают все ручьи и болота, в этой яме всегда есть вода, потому что Давена все время ее подбавляет.

С этим мифом связано заклинание, которое произносят, когда в пору засухи ищут грунтовую воду. Мне хотелось бы привести его для полноты. Когда возникает нужда в питьевой воде, маринд втыкают в вырытую яму лист кокосовой пальмы и произносят: «Давена, Давена! Кано дамо косур ехар мирав!», что значит: «Давена, Давена! Помочись на это место!»

Сыном Давены был Йорма, морской дема. А отца его звали Дессе³².

Когда Йорма достиг возраста мокравед³³, он пришел в окрестности Имо и поселился в болоте. Сюда каждый день приходила за водой одна девушка. Однажды она увидела в болоте юношу, который при ее приближении стал онанировать³⁴. Девушка вернулась в деревню и рассказала об этом мужчинам. На другой день, когда она опять пошла к болоту за водой, следом отправились несколько мужчин, вооруженных луками и стрелами. Девушка наклонилась зачерпнуть воды и опять увидела юношу, который призывно смотрел на нее из болота. Но тут один из мужчин пустил стрелу, и она попала юноше в глаз.

Плача и стеная, Йорма убежал из болота. Сначала он пришел к другому болоту, которое получило название Йорма-эссад, что значит «местопребывание Йормы», а оттуда спустя некоторое время направился в Воби-аруд-мук, Кароки-эпе, Вапанг, Эхиа, Юргиб, Карера и наконец добрался до речки Кророри, близ Окабы³⁵.

Оттуда Йорма пошел к морю и направился вдоль побережья на запад, к Мури, пока не добрался до самой западной оконечности Комолома, до Мои и Пегали. Там он встретился с Гебом³⁶, пожаловался ему на боль и рассказал, как люди из Имо ранили его в глаз и заставили бежать. Геб сказал Йорме:

— Позови своих женщин (накари), пусть они сделают тебе надрез³⁷.

Накари Йормы звали Кандова, Ворма, Анойя, Акойя, Санойя, Карай и Мо³⁸. Они принесли осколки раковин, чтобы сделать надрез на заплывшем глазе Йормы. Каждая по очереди бралась за дело, но ни у одной не получалось. Только Ворма сумела помочь деме, потому что у нее была твердая рука³⁹. Медленно приблизилась она к нему с осколком раковины, сделала быстрый и точный надрез на гнойном нарыве, так что вся нечистая кровь вытекла, а с ней вышел обломок наконечника стрелы.

Геб спросил Йорму, что он намерен делать. Тот ответил, что хочет отомстить жителям Имо, причинившим ему зло. С помощью Геба он смастерил множество украшений, которые положено носить великому деме: деарир, темтема, батенд и карури⁴⁰. Он надел эти украшения на себя, потом взял большой барабан и погрузился в море⁴¹.

Вначале Йорма был еще немного слаб, движения его были неуверенны, но он не переставая бил в барабан, все громче и громче, и сам становился все сильнее и сильнее и передвигался от Комолома все дальше на восток.

Йорма стал великим и страшным демой. Его гуи⁴² развевалось по ветру. Далеко разносился звук его барабана⁴³. Заслышав этот грохот и гул, люди в деревнях в страхе разбегались и прятались по своим хижинам.

Йорма решил пойти в Имо, чтобы разрушить эту деревню. Он переночевал в Вамеле⁴⁴, а наутро отправился в путь. По пути он решил разделаться с жителями деревни Уамби. Он затушил у них огонь, вырвал несколько пальм и разрушил хижины.

С жителями Имо Йорма обошелся гораздо хуже. Как раз перед его приходом у них был праздник. Всю ночь они пели и танцевали, а потом легли отдыхать. Когда Йорма пришел в Имо, все в деревне спали. Он промчался по берегу и поломал все пальмы. Потом он стал рушить хижины, в которых спали люди, и не пощадил даже огороды. Скоро он сровнял с землей всю деревню. От нее не осталось и следа. Так Йорма отомстил жителям Имо.

Потом он отправился к реке Биан и там пребывает по сей день. Он — большой страшный дема, который живет в этой реке. Каждый день он поднимает огромную волну⁴⁵.

А погибшие жители Имо стали рыбами⁴⁶. В живых остались лишь немногие. От них и произошли Йорм-энд⁴⁷.

Гангута был демой дерева сер⁴⁸. Однажды он появился в местности Мувидал, близ Онгари. Какой-то мальчик, зараженный кольчатым червем, увидел, как от берега к деревне движется огромный дема. Мать мальчика сидела в это время перед хижиной и плела циновку. Когда она увидела Гангуту, ее охватил страх.

— Беги скорее сюда! — крикнула она мальчику. — А то Гангута бросится на тебя и затопчет.

Потом она побежала в мужской дом и подняла тревогу. С ужасом смотрели мужчины, как Гангута приближается к деревне, сметая все на своем пути. Они поскорее попрыгали в лодки и поплыли звать на помощь людей из других деревень.

— Пойдемте с нами в Онгари! — говорили они им. — Огромный дема грозит нашей деревне. Помогите нам справиться с ним.

И все, кто жил в деревнях Бар и Канапук, Монгуал и Токе, Бапир и Баикар, вооружившись каменными топорами, сели в лодки и поплыли в Онгари. Гангута еще не дошел до деревни, но каждый миг грозил обрушиться па хижины.

Мужчины окружили дерево. Три дня они подрубали своими каменными топорами его ствол. Наконец Гангута медленно покачнулся в одну сторону, в другую и со страшным грохотом упал.

Крона дерева упала далеко в море, и листья его превратились в морских рыб ровровех, сангупан, кируб, ку-икавак, ямопа. Корни же Гангуты превратились в пресноводных рыб, которые населяют теперь болота. Это яманг, тунга, умга, цакив, кануб. А самый большой корень превратился в акулу ипани.

На берегу близ Онгари и сейчас можно встретить много окаменелых ветвей и кусков дерева. Это все, что осталось от Гангуты. Ствол же его мужчины притащили в Рарук-мирав, где он находится и поныне. Но сам дема ускользнул от людей и спрятался в болоте близ Онгари.

Гангута относится к сообществу брагаи-це, поскольку от него произошли рыбы. Таким образом, он связан родством и с морем, с йорм-энд. От него происходит племя гангута-рек, которое искони живет в Онгари; оно принадлежит также к боану рыбы аве.

Крокодил и морской орел⁴⁹ были братьями. Они жили в устье реки Биан, на ее левом берегу, вблизи острова Валинау⁵⁰. Крокодил устроил себе жилище на берегу, орел — на высоком дереве недалеко от моря.

Однажды братья увидели, как по берегу идут две девушки. Морской орел и крокодил быстро превратились в молодых людей и вышли к ним навстречу.

— Куда вы собрались? — спросили они.

— Мы хотели попасть на Валинау, на праздник, — ответили девушки, — но не нашли лодку, чтобы переправиться через море.

— Не беспокойтесь, — в один голос сказали юноша-орел и юноша-крокодил, — мы вас перенесем через море.

И вот одна девушка села на спину юноше-крокодилу, другая — на спину юноше-орлу. В тот же самый миг они опять превратились в зверей. Крокодил быстро утащил свою добычу в море, а морской орел со своей девушкой взлетел на высокое дерево, где находилось его гнездо.

Девушка стала жить с демой-орлом. Но она все время думала, как бы ей убежать. Слезть с дерева казалось невозможно, оно было слишком высоким, а ствол — слишком толстым. Наконец она придумала хитрость.

Однажды она сказала морскому орлу (а звали его Бау):

— Слетай-ка сегодня в степь и принеси кенгуру. Я хочу испечь пирог с мясом.

Бау полетел в степь охотиться на кенгуру. Вечером он возвратился с добычей, и девушка приготовила гора-мо — саговый пирог с мясом.

На другой день девушка опять сказала:

— Слетай сегодня в лес и принеси мне уга — листьев веерной пальмы. Я хочу сплести из них циновку.

Бау и на этот раз не заставил просить себя дважды. Он полетел в лес и вечером вернулся, нагруженный листьями пальмы уга. Девушка тотчас принялась за плетение.

На третий день она снова сказала:

— Не добудешь ли ты еще одного кенгуру? Я опять хочу испечь пирог с мясом.

Бау снова отправился в степь и охотился до вечера. Тем временем девушка сплела из волокон уговой пальмы длинную веревку⁵¹. Еще до наступления вечера была готова веревка достаточной длины.

Девушка спустилась по ней с дерева и быстро переправилась на Валинау. Жители Валинау уже давно повсюду ее искали. Они посоветовали ей спрятаться в хижине на случай, если Бау захочет ей отомстить.

Вечером Бау вернулся к своему гнезду. Он увидел свисающую с дерева веревку и понял, что девушка убежала. В гневе полетел морской орел на Валинау. Там он стал рушить хижину за хижиной. Вскоре от Валинау ничего не осталось, кроме развалин.

Покончив с хижинами, Бау набросился на беззащитных людей. Он рвал их на части когтями, бил клювом. Поток крови лился до самой Онгари. Даже море стало красным, даже морское дно пропиталось кровью. Недаром и сейчас между Домандэ и Онгари можно увидеть множество красных камней.

А морской орел полетел дальше, в Ман⁵². С клюва у него еще капала кровь. И там, где она падала на землю, сейчас находят алую земляную краску. Затем Бау полетел в Мангат-мирав и другие места, всюду оставляя следы крови. Во всех этих местах встречается алая земляная краска — ара.

Наконец Бау добрался до верховьев Тораси. Там у него появилось потомство. От него ведут свой род бау-аним, которые принадлежат к боану морского орла (кидуб).

Позднее Бау обосновался в Муре, между реками Явим и Комбис. Там и поныне находится камень, по виду похожий на морского орла. Это и есть дема.

Другую хищную птицу, которая также принадлежит к данному тотемному сообществу, в мифах обычно называют Сангар-анем, т. е. «человек из Сангара». Вероятно, это орлан-белохвост, Pandion leucocephalus. Он связан мифологическим родством с боаном свиньи, базик-боаном. Об этом повествует следующий миф.

Сангар-анем жил в Валинау у своего брата, большого морского орла. Гнезда обоих находились рядом на одном и том же дереве.

Однажды в Сангаре, близ Сивасива, состоялся большой праздник свиньи. Сангар-анем тоже отправился туда. Путь его лежал через местности Цид, близ Нох-оти-ва, Мури, близ Сепадима, и Йорен, близ Борема. В Йорене он надел на себя украшения и потребовал у людей, чтобы они дали ему стрелы, причем не охотничьи, а настоящие военные стрелы — ариб.

У одного из местных жителей, Меру, он увел дочь и пошел с ней в Сангар, где люди как раз готовились к празднику. Женщины были заняты на огородах, а все мужчины ушли на охоту. Сангар-анем тоже захотел быть полезным и отправился на болото ловить рыбу.

Через два дня начался праздник. Это был большой праздник. Всю ночь танцевали и пели, а наутро убили жирную праздничную свинью.

Когда мужчины занялись разделкой свиной туши, Сангар-анем придумал хитрость. Чтобы отвлечь их, он отдал мужчинам девушку, которую привел с собой. Он заметил, что они уже давно поглядывали на нее. Тотчас все отправились за деревню, где должны были состояться торжества. Когда все ушли, Сангар-анем незаметно вернулся к праздничной площади и украл от свиной туши столько мяса, сколько мог унести. Он убежал к реке Тораси, где и спокойно съел свою добычу⁵³.

Оттуда он ушел в местности Бапир и Бандри, на реке Явим. Там Сангар-анем живет и сейчас. В Явиме живут его потомки, которые принадлежат также к боану орла (кидуб).

К сообществу брагаи-це, а именно к боану орла (кидуб), принадлежит также хищная птица мовира. Птица эта чернокоричневая, только небольшая область на животе у нее белая. Миф рассказывает, что предки-демы этой птицы, которые прежде жили исключительно на острове Хабе, когда-то носили на животе раковину (такие раковины мужчины носят впереди на поясе для украшения).