Милый враг мой (СИ)

ГЛАВА 9

Солнце высоко поднялось над горизонтом, и его лучи нещадно палили небольшой отряд из восьми человек, направлявшихся на юг Франции. В этот день было особенно жарко, и Селине, не привыкшей к сочетанию жары и бешеной скачки, было трудно дышать в своей наглухо застегнутой амазонке. Но она старалась не подавать и виду, что устала, ибо стоило ей на минуту прикрыть глаза, как она видела перед собой ироничную улыбку герцога Анжуйского. Это было вызвано тем, что утром они серьезно повздорили, решая, как Селина поедет в замок де Лодвиль. Она настаивала, что отправится верхом на Дэле, напрочь отвергая предложенную Людовиком карету. В конце концов, герцог устал спорить и доказывать, что поездка в карете намного удобнее и безопаснее, назвал Селину упрямой девчонкой и заявил, что она еще много раз об этом пожалеет. Теперь, вспоминая это, девушка старалась, по возможности, прямо держаться в седле, не в силах признаться даже самой себе, что Людовик был прав.

Отряд покинул дворец немногим более трех часов назад, однако до замка де Лодвиль было рукой подать. Среди людей, сопровождавших Селину и герцога Анжуйского, оказался тот самый Марк, который во время прошлой поездки Людовика и короля обещал показать ближний путь до замка. Теперь, спустя три года, Марк выполнил свое обещание.

Едва Селина и ее спутники выехали из Королевского леса на огромную зеленую равнину, как перед ними во всем своем великолепии предстал замок де Лодвиль. При виде родных стен у девушки защемило сердце и выступили слезы на глазах. Она судорожно прижала руку к губам, чтобы не зарыдать.

Людовик, безошибочно угадавший ее состояние, тотчас подъехал ближе.

— Я не сказал, — тихо произнес он. — Ваш замок полностью восстановлен. Его величество позаботился, и ничто не напоминает о трагедии, произошедшей здесь.

— Но эти воспоминания живут в моем сердце, — Селина пыталась справиться с душившими ее слезами. Пустив коня в галоп, первой достигла замка и спешилась. В мгновение ока очутилась у огромных, обитых железом, ворот и забарабанила.

— Откройте! Эй, вы меня слышите? Откройте!

Людовик приблизился к ней и спрыгнул с коня, и его примеру последовали остальные. Герцог подошел к Селине и громко постучал в ворота.

— Открывайте! Именем короля!

Через некоторое время они услышали быстрые шаги, и в маленьком окошечке возникло лицо привратника, совсем незнакомое девушке. «Господи, они действительно убили всех, — с горечью подумала она».

Увидев герцога Анжуйского, привратник, не задумываясь, открыл ворота, рассыпаясь в извинениях. Селина не обратила на него никакого внимания и, подхватив юбки, бросилась в замок. Сказав привратнику несколько слов, Людовик последовал за ней.

Селина медленно шла по огромному залу, где три года назад взрыв разрушил одну из стен, под обломками которой погибли ее родители. Теперь эта стена была восстановлена, и зал приобрел свой первоначальный вид. Нигде не осталось следов разрушения, но глазами души девушка вновь увидела ужасную картину: ее отец и мать, погребенные под обломками… Селина закрыла лицо руками.

Она не слышала шагов Людовика, только почувствовала его руки, обнявшие ее за плечи. Всхлипнув, Селина уткнулась лицом ему в грудь. Герцог покрепче обнял ее и прижал к себе.

— Если ты хочешь плакать — плачь, — тихо сказал он. — Я сделаю все от меня зависящее, чтобы эти слезы были последними в твоей жизни.

Его слова сумели разрушить какой-то невидимый барьер: Селина престала сдерживаться и дала волю слезам. Людовик гладил ее по голове, как маленькую девочку, и шептал слова утешения. Но она никак не могла успокоиться: слезы, невыплаканные три года назад, все текли и текли по щекам, образуя маленькие ручейки, и исчезали в темном бархате платья. Герцог нежно целовал Селину, пытаясь осушить их.

Наконец, девушка перестала плакать, взяла у Людовика предложенный им платок и промокнула глаза.

— Наверное, вы уже устали от моих слез, — слабо улыбнулась она. — Держу пари, еще ни одна девушка не рыдала у вас на плече.

— Вы проиграли, — ласково сказал герцог. — Разве вы не знаете, что слезы — главное женское оружие против нас, мужчин?

— Да, знаю, но считаю, что это очень глупо, — заявила Селина своим обычным тоном. — Я бы никогда не стала применять их в качестве аргумента. Почему вы улыбаетесь, ваше высочество? Вы же знаете, что мне от вас ничего не нужно.

— Я знаю, — согласился Людовик, — и мне очень жаль.

— Что?

Но герцог ответил уклончиво:

— С вашего позволения, мы обсудим это сегодня вечером. А сейчас, может быть, вы покажете мне свои покои?

Еще около двух часов Людовик и Селина ходили по замку, заглядывая в каждую комнату. Знакомые предметы навевали множество воспоминаний, а герцог Анжуйский был благодарным слушателем. И чем больше он узнавал о Шарлоте де Лодвиль, тем более склонен был поверить именно Селине, а не сплетникам и сплетницам из числа придворных. Безусловно, он понимал, что мнение дочери о матери может быть необъективным, но верил, что большинство рассказов мадемуазель де Лодвиль соответствуют истине. Селина же, в свою очередь, поставила под вопрос былую уверенность в причастности короля к убийству ее родителей.

Когда Селина немного успокоилась, они с Людовиком покинули замок через одну из дверей черного хода. Пренебрегая лошадьми, они пешком направились в сторону фамильного склепа, и уже через четверть часа были там. Людовик не стал спускаться в огромное сооружение из серого мрамора, будучи уверенным, что Селина наверняка захочет побыть одна. Ему пришлось ждать очень долго, но он не выказал ни малейшего неудовольствия, когда Селина появилась на ступенях склепа. Коротко спросив, все ли в порядке, герцог обнял свою спутницу за плечи.

Дорога обратно показалась Селине намного труднее. На нее вдруг навалилась страшная усталость, возможно, от пережитого потрясения в замке и от избытка эмоций. Ее глаза слипались, однако, стоило им свернуть на короткий путь, Селина неожиданно проснулась и потребовала ехать дорогой, ведущей через монастырь.

Брови Людовика поползли вверх.

— Меня удивляет ваше желание, — сказал он. — Зачем снова посещать монастырь?

— Там осталась моя подруга, — ответила Селина, невинно хлопая ресницами. — Ее отец вскоре должен приехать за ней, и я опасаюсь, что мы больше не увидимся. Я должна попасть туда сегодня, завтра может быть поздно. Вы не откажете мне в этой просьбе, ваше высочество?

Людовик подозрительно посмотрел на нее, явно чувствуя какой-то подвох, однако не стал спорить и кивнул. Селина заметно повеселела.

Дорога до монастыря заняла больше времени, чем они предполагали. Было уже около двух часов пополудни, когда перед ними, наконец, показался монастырь Святой Катарины.

Спешившись, Селина подбежала к воротам, но прежде, чем постучать, обернулась и лукаво посмотрела на герцога.

— Боюсь, ваше высочество, вам придется подождать здесь. Это женский монастырь, и вам не разрешат войти внутрь вместе со мной.

— Не знаю, что вы задумали, мадемуазель де Лодвиль, — в тон ей произнес Людовик, приблизившись, — но если вы пробудете там более получаса, нам придется уехать и оставить вас на попечение матери настоятельницы.

— Нет, вы не сделаете этого! — воскликнула Селина, не замечая озорных огоньков в его глазах.

— Хотите проверить? — он засмеялся. — Поторопитесь, Селина, иначе у вас появится такая возможность.

Ей тоже захотелось рассмеяться, несмотря на страшную угрозу. Сегодня они стали друг другу намного ближе, и девушка была уверена, что он никогда не сделает так, как сказал. Обижался герцог вполне резонно: она многое скрывала от него, но ничего не могла с этим поделать.

Постучав в ворота, Селина почти сразу же услышала чьи-то быстрые шаги, и калитка открылась. Старая монахиня удивленно посмотрела на девушку.

— Добрый день, сестра Тереза, — сказала она. — Вы не узнаете меня?

— Селина! — ахнула монахиня. — Селина де Лодвиль!

— Именно так. Вы позволите войти?

— Но матушка настоятельница…

— Здравствуйте, сестра, — вдруг раздался голос герцога Анжуйского, и Селина бросила на Людовика благодарный взгляд.

— Ваше высочество! — еще больше удивилась сестра Тереза.

— Так что же случилось с матерью настоятельницей? — поинтересовался он. — Надеюсь, ничего серьезного? Мне бы хотелось с ней поговорить.

— Но ее нет в монастыре, — ответила монахиня, испуганно переводя взгляд с Селины на дофина.

— Неужели сестра Анна запретила пускать меня? — Селина перешла в наступление.

— Нет, девочка, ты можешь войти, — сестра Тереза поспешила пропустить мадемуазель де Лодвиль, поймав суровый взгляд его высочества.

— Вот и славно, — Селина быстро прошла мимо старой монахини и направилась в монастырь. То, что сестры Анны не оказалось именно тогда, когда она приехала, было, несомненно, знаком, ниспосланным свыше. Теперь никто не помешает ее планам, и следовало немедленно этим воспользоваться.

Селине понадобилось несколько минут, чтобы хорошо знакомой дорогой добраться до комнаты мадам Адель. Замедлив шаг у маленького коридора, ведущего к покоям ее наставницы, девушка попыталась собраться с мыслями. В голове вертелись тысячи вопросов, но только один из них был самым важным. Набрав в грудь побольше воздуха, Селина подошла к тяжелой дубовой двери и хотела было постучать, но заметила, что она приоткрыта. Удивилась, ибо прежде такого не случалось, и, толкнув дверь, замерла. Вместо мадам Адель, никогда не покидавшей этой комнаты, на стуле у окна в одиночестве сидела сестра Грета. При виде Селины она медленно встала и грустно посмотрела на девушку.

— Я знала, что ты вернешься, — сказала она. — Но, к несчастью, ты опоздала.

— Опоздала? Что это значит? — Селина подбежала к сестре Грете и схватила ее за руку. — Где мадам Адель?

— Ее здесь больше нет.

Девушка поняла, что сестра Грета имеет в виду не комнату, а монастырь.

— Что же произошло?

— В этом есть и доля твоей вины, — вдруг заявила монахиня. — Когда ты сбежала, матушка настоятельница очень рассердилась. Она во всем винила бедняжку мадам Адель. Я не знаю, что она сделала, но позавчера приехал какой-то человек, и они долго беседовали с матушкой настоятельницей, а потом, когда время было уже за полночь, они поднялись в комнату к мадам Адель. Я не слышала разговор, который у них состоялся, но знаю, что этот человек вскоре уехал и забрал с собой мадам Адель.

— Забрал с собой?! — вскричала Селина. — Господи, не может быть!

— Но это так, — продолжала сестра Грета. — Я видела в окно, как ее посадили в карету. Бедняжка была без сознания.

— А как он выглядел? — с замиранием сердца спросила Селина. — Как выглядел тот человек?

— Высокий мужчина, кажется, с темными волосами. На нем была красивая дорогая одежда, а слуги в почтении склонялись перед ним.

— Господи, это он! Скажите мне, сестра, они не называли его имени? Может быть, его упоминала сестра Анна?

— Не знаю, девочка, — монахиня грустно покачала головой. — Я не слышала. Украдкой подглядывала за ними, в это время все уже давно спали.

— Я опять зашла в тупик, — прошептала Селина. — Ниточка правды снова ускользнула от меня. Мадам Адель… она знала, кто убийца. Именно поэтому скрывалась за стенами монастыря, и не исключено, что именно убийца вчера увез ее отсюда. Сестра Анна знает, кто он, но, клянусь Богом, не скажет мне ни слова. Что же предпринять?

— Селина, — раздался голос сестры Греты. — Ты думаешь, мадам Адель жива?

— Очень надеюсь, что да, — печально ответила Селина и вдруг встрепенулась: — Мадам Адель рассказывала тебе что-нибудь обо мне? О моих родителях? Может быть, она упоминала об этом высоком темноволосом человеке?

— Нет, — покачала головой монахиня. — Но она находилась здесь потому, что кто-то хотел ее убить. Я знала ее три года, и все это время она боялась, что когда-нибудь откроется дверь и на пороге появится человек, от чьей руки она вскоре погибнет.

— Мы должны верить, что мадам Адель жива, — твердо сказала Селина, пытаясь проглотить подступивший к горлу ком. «Если я найду убийцу, — подумала она, — то, возможно, отыщу и тетю Генриетту, и мадам Адель».

— Я должна идти, — девушка вздохнула и направилась к двери, но на пороге обернулась. — Я бы хотела повидаться с Софи. Сестра Грета, вы не знаете, где я могу ее найти?

— Ты не сможешь сейчас поговорить с ней, — ответила ей монахиня. — Вскоре после того, как матушка настоятельница уехала из монастыря, а это было около двух часов назад, сюда пожаловал граф де Ревиньи, отец Софи, и они с дочерью до сих пор разговаривают в одной из келий.

— Значит, он все-таки приехал, — Селина искренне радовалась за подругу.

— Да, господин граф хочет выдать ее замуж.

— Замуж? — удивилась Селина. — А вы не знаете, за кого?

— Нет, но ты можешь узнать это у Софи, когда она освободится.

— К сожалению, я не могу ждать. Прошу вас, передайте ей, что я приеду на днях.

— Господин граф сказал, что хочет забрать дочь уже завтра или послезавтра. Тебе лучше поторопиться.

— Хорошо, спасибо вам, сестра Грета. Вы единственная в этом монастыре, кроме мадам Адель и Софи, кто мне действительно нравился. Спасибо вам за все.

— Будь счастлива, девочка, — сестра Грета поцеловала ее в лоб. — Да хранит тебя Господь.

Попрощавшись с сестрой Гретой, Селина покинула комнату, когда-то принадлежавшую мадам Адель, и спустилась вниз по лестнице. «Мне необходимо сегодня же поговорить с его величеством, — подумала она. — Завтра я должна буду снова приехать сюда».

Выйдя из монастыря, Селина быстро пересекла двор и приблизилась к воротам, у которых все еще стояла сестра Тереза.

— Спасибо, что впустили меня вопреки приказу сестры Анны, — сказала ей девушка. — Передайте матушке настоятельнице мои самые искренние пожелания, чтобы ее поскорее лишили столь высокого сана.

— Селина! — воскликнула сестра Тереза, но та уже не слушала. Выйдя за ворота монастыря, она направилась к Дэлу.

Отказавшись от услуг нескольких мужчин, она самостоятельно взобралась в седло, задумчиво расправила амазонку и повернулась к его высочеству. Людовик, намеревавшийся съязвить по поводу самостоятельности и успехов в освоении дамского седла, увидел задумчиво-расстроенное лицо Селины и нахмурился. По всей видимости, произошло что-то неприятное, а она продолжает упрямиться и не хочет посвящать его в свои тайны.

— Что случилось? — напрямик спросил он, подъезжая вплотную, что исключало возможное подслушивание.

— Простите? — переспросила Селина, очнувшись. Заглянув в синие глаза, она увидела в них напряженное ожидание и поспешила ответить: — Все в порядке. То есть, совсем наоборот. Я не смогла увидеться с подругой, поскольку сейчас она разговаривает со своим отцом. Вы подарили всего лишь полчаса вашего драгоценного времени, и я не стала ждать окончания разговора. Но я непременно приеду сюда завтра, и если вы составите мне компанию, буду только рада.

Это было сказано, чтобы окончательно притупить его подозрительность. Однако Людовик все еще хмурился.

— Значит, вы расстроились только потому, что не смогли повидаться со своей подругой?

Селина удивленно посмотрела на него, пытаясь скрыть досаду.

— А почему вы решили, будто я расстроена? Это совсем не так. Конечно, я немного огорчена, что наша встреча не состоялась, но ведь мы сможем увидеться завтра. Если же нет, что было бы крайне нежелательно, полагаю, что могла бы посетить Софи у ее отца, графа де Ревиньи. Однако все же очень надеюсь на завтрашнюю встречу.

Людовик кивнул, поверив или делая вид, что поверил ей. Он подал знак своим людям, и процессия направились в Венценский дворец.