Мир, что (мен)я покорил, 2 том

Мокрая милфа кувыркается с дочкой в её комнате читать без регистрации и смс

— Флюра из Летренунинас, вы ведь знаете, зачем вас сюда вызвали?

Я в тревоге ёрзала на грубом дубовом стуле и старалась не смотреть на залитое светом пожилое лицо ректора. Каждый раз, когда господин Кукуцаполь звал студента в свой пропахший древностью кабинет, это означало либо что-то очень плохое, либо что-то очень хорошее. Всё, что находилось в диапазоне между двумя экстремумами решали преподаватели. Например, если требовалось выплатить счёт за убийство, обсудить успеваемость и так далее. А в этой комнате, наполненной артефактами прошлых веков и портретами бывших ректоров, безмолвно глядящих на тебя со стен, обычно… отправляли на отчисление.

— Нет, — помотала я головой и, поняв, что тревога и паника мне не к лицу, вцепилась пальцами в колени. Тряску удалось унять.

— Скажите мне, — мужчина встал из-за деревянного стола с кучей бумаг и подошёл к окну. Его плотная фигура загородила единственный источник света в комнате, а потому в кабинете стало темнее. — Вы же собираетесь поступить в высшие классы?

О Пепел, ну почему все взрослые постоянно ходят вокруг да около?! Да ещё и говорит специально так, что даже догадаться нельзя, к чему он подводит. Меня и так то в жар, то в холод бросает…

— Д-Да, господин.

Кукуцаполь кивнул и прекратил загорать, после чего подошёл ко столу и опёрся обоими ладонями о коричневое покрытие:

— Будучи волшебником природы.

Меня таки кинуло в холод. Это был очень хуевый намёк. Ещё ни разу в жизни, если речь заходила о моей силе, это не заводило диалог в приятный ключ. В лучшем случае — в унизительный или обидный.

— Д-Да, — пришлось повторить ответ и вцепиться в колени ещё сильнее.

Кукуцаполь медленно, с чувством важности и достоинства, запихнул ладонь в стопку свитков и стал их перебирать. Если бы на его морщинистом лице появилась насмешливая улыбка, я могла быть уверена в том, что всё это — просто подводка к будущей пытке. Но улыбки не появлялось, и мне оставалось только теряться в догадках.

— Дорогая Флюра, вы же в курсе, что не только в Заподлесье, но и во всём мире ни один волшебник природы ещё не проходил выпускные экзамены на балл достаточный для продолжения обучения?

Да, конечно. Любой волшебник при желании продлить образование до срока большего, чем семь лет, должен был доказать, что достоин этого. Ресурсы страны нельзя тратить впустую, и только достойнейшие из достойных имели право на них посягнуть. В результате, из «высших классов» выпускались настоящие машины для убийств, в одиночку способные уничтожить чуть ли не целые армии. Такими были, например, моя мать, Динэр и даже Вемир. Вся моя семья, в общем-то. Поэтому, разумеется, я не имела права подвести свой род.

Очевидно, в мой успех не верил никто и никогда. Конечно, я давно перестала этому удивляться, но, ей-пепел, как же это раздражало. Насмешки Вемира и Гевиля, дружный гогот одноклассников на моё заявление «да, я продолжу учебу», и, конечно же, факт того, что Орлетос считал высшие классы пустой тратой времени. Абсолютное отсутствие поддержки знатно действовало мне на нервы. А потому, заранее подозревая, в какую колею зайдёт разговор, я ответила тоном более высоким, чем мои жалкие блеяния до этого:

— Да, в курсе! И что, вы тоже сомневаетесь во мне?

Получилось даже оторвать голову от ламината и взглянуть в серые глаза ректора. Кукуцаполь поймал мой взгляд и лишь чуть-чуть прищурился. Он не моргал достаточно долго, чтобы я поняла, что мой запас инициативы в беседе иссяк, и дальше нужно было сидеть ниже травы и тише воды.

— Как раз-таки мне бы очень хотелось, чтобы у вас получилось, — его лицо расплылось в улыбке, стоило мне успокоиться и отдышаться. — Потому что такой случай будет беспрецедентен. И, знаете, я не достаточно наивен, чтобы верить в ваш успех, имей вы достижения те же, что у среднего волшебника природы.

Пришлось потратить около секунды на обработку его слов, и меня будто сковал паралич. Ректор развернул свиток и стал зачитывать:

— На протяжении каждого из семи годов обучения вы имели высший балл по всем теоретическим предметам, а вашей посещаемости, пожалуй, могут позавидовать даже преподаватели. А в последние месяцы вы заметно подтянули оценки и по практическим занятиям. Не могу сказать, что это высший уровень, но, в то же время, с вашими исходными данными вы все равно умудрились превзойти все ожидания.

Я смогла только сглотнуть и раскрыть глаза как можно шире, уставившись ему куда-то под нос. Больше не получалось даже и думать о чём-либо. Только подсознание понимало, как краснеет моё лицо, и насколько же сильно это заметно.

— В моём понимании, — Кукуцаполь мягко отложил свиток на стол и уже куда как менее мягко плюхнулся на кресло. — У вас есть все шансы. Хотя, конечно, стоит понимать, что испытания, особенно связанные с невербальным колдовством, могут всё ещё оказаться вам непосильны.

Верно. У меня до сих пор ни разу не получилось скастовать даже базовый спелл без проговаривания его названия. Эта техника считалась одной из самой тяжелых для волшебников, магов, колдунов и чародеев. В принципе, не было ничего удивительного в том, что владение ей требовалось для прохода в высшие классы.

— И, поскольку до экзаменов осталось лишь полгода, возможно, вам бы не помешали тренеры получше? К тому же, у нас освободилось одно место в первом разряде… — ректор откинулся на спинку и сложил пальцы в домик на груди. — Как насчёт того…

Моё сердце замерло.

— …Чтобы мы перевели вас туда в обход четвертого, третьего и второго?

Логические цепочки в мозгу замкнуло, а рожать новые стало невероятно тяжело. Дыхание перехватило, и мне казалось, что я быстрее задохнусь, чем пойму, что ответить или хотя бы что думать. Ногти, наверное, уже сделали дырки в мантии на коленях, а она, в свою очередь, прилипла к ногам из-за пота. Получилось только открыть рот, как рыба, и даже не суметь захлопнуть, поняв, как глупо я выгляжу.

— Воды? — предложил Кукуцаполь и, не дожидаясь ответа, встал с кресла и подошёл к шкафчику. Оттуда он извлёк бутылочку с прозрачной жидкостью и налил в гранёный стакан, после чего передал мне. Я вцепилась в стекло и прерывистыми глотками высосала воду. Стало лучше.

— Простите, — выдавила я из себя. — Но… Мне нужно отказаться.

Ректор так и замер с бутылкой в руках, будто не расслышал. Да всё он слышал! Просто специально устраивает цирк, чтобы я вообще сдохла к хуям собачьим от нервов. Его голова медленно повернулась на меня:

— Простите?

— Я-Я… Я вполне уверена в своих силах, господин, — пришлось врать, спрятав глаза под челкой. — Не думаю, что оставшиеся полгода сыграют б-большой разницы, но мне придётся долгое время а-адаптироваться к новому учебному процессу. Но и со старым у меня вышло добиться успехов, что вы перечислили… Так что я предпочту не р-рисковать.

Вроде сработало. Да что там, звучит так, что я сама поверила! Ну, мне так кажется. А на иное в этом состоянии я не способна. В общем, единственной реакцией Кукуцаполя был тяжелый вздох. Он отнёс бутылку обратно в шкаф и вернулся к креслу, после чего сел на него в любимой позе «пальцы сложены в домик». Ректор немного пожевал губы, после чего ответил:

— Хорошо. Мы возьмём другого студента на ваше место. Вы уже достаточно взрослы, чтобы принять такое решение. Надеюсь, вы понимаете, какая теперь на вас лежит ответственность. Не подведите семью. Не подведите АМВ. Не подведите Таднесс.

Всю дорогу домой я думала о том, совершила ли правильный выбор. На самом деле, мне было плевать на изменения в учебном процессе. То есть, я была уверена, что в первом разряде мои навыки выросли бы ещё сильнее. Тамошний подход к обучению мог только сниться нам, варварам в низах иерархии. Несмотря на невероятно низкое количество сильных волшебников природы, я могла не сомневаться, что руководство наняло бы мне какого-нибудь престарелого чистокровного эльфа в учителя. Престарелого настолько, что он умер бы сразу после того, как обучил меня всему, что умел. И у меня практически не имелось сомнений, что с такой поддержкой я бы смогла пройти в высшие классы.

Но была одна проблема.

Орлетос остался бы в пятом разряде. Человек, ставший мне опорой и поддержкой, изменивший взгляд на мир (моя мудрость выросла аж до семи!), вытащивший из глубины сомнений, самоненависти и самокопаний. Потеря его даже на такой короткий срок, как дневные занятия… Для меня равнялась потери единственного костыля у одноногого. Даже сейчас, когда он уехал на пару дней из Таднесса, разлука не давала мне покоя. На учебе едва получалось сконцентрироваться на предмете, а вне неё я только и думала о том, как мы могли бы гулять на пляжах у горы Монтемагнум, ходить по рынку или просто есть в столовой…

Пришлось прекратить мечтания на подходе к воротам. Белые решетки, защищавшие поместье, уже так надоели, но они исправно встречали меня чуть ли не каждый день. Как и артефакт, требовавший проявления магической силы для входа внутрь. Я положила ладонь на матовую сферу, но после секунды размышлений крикнула:

— Тётя Астрела!

Не знаю, как у неё это получалось, но, вне зависимости от того, чем занималась эльфийка и в какой части поместья, она всегда слышала мой зов. Переворачивалось ведро с водой, бросались на пол инструменты и иногда даже разбивались окна, чтобы няня добралась до меня как можно скорее. Так и сейчас эльфийка в простеньком платье горничной прибежала к воротам в считанные секунды. Они распахнулись после её небольших усилий, и Астрела с улыбкой на морщинистом лице обняла меня. О Пепел… Почему-то до меня только сейчас дошло, как она постарела. Это так странно — практически нереалистично — что твой знакомый в прошлом году выглядел на двадцать, а сегодня уже превратился в потрескавшуюся тряпочку.

— Флюрочка, ну как ты? — все морщинки на её лице расходились, когда она смотрела на меня. Не могу сказать, точно, но либо я переросла её, либо Астрела ссохлась, но смотреть на неё сверху вниз было так… Непривычно. — Как учеба?

Я взяла няню за руку и мы вместе пошли по каменной дорожке ко входу в здание. Несмотря на пожилые года, Астрела сохранила былую подвижность и энергичность. Хоть это радовало…

Но все равно раннее старение лунных наводило на неприятные мысли. Я сама была такой. Во мне текла кровь чужих для Квода существ. Короткий срок жизни был своеобразной «платой» за способности, которыми нас наделил демиург Луны. Когда-то давно он договорился с демиургом Солнца о том, что созданные ими расы должны быть равны. Или наоборот — демиург Солнца требовал, чтобы его младший брат не пытался доказать старшему, что он способен на расы более мощные, чем люди. И сейчас даже не узнать истинную причину. Самый первый Бог Солнца давно спит, а Богу Луны давно плевать на то, что происходит на Кводе. Пожалуй, только Багровый Пепел смог бы рассказать правду… Если бы не сидел запертым на своём клочке земли, утопая его в собственной крови.

— Ну чего же ты молчишь, Флюрочка? Тебя победили на дуэли? — лицо с улыбкой тут же превратилось во взволнованное и тревожное. Я вспомнила, что мне, вообще-то, задавали вопрос, после чего ответила:

— А, да… Нет, ничего сегодня необычного не происходило. И дуэльные недели проводятся только раз в месяц, я не могла никому проиграть. Да и волшебники с пятого разряда мне больше не соперники.

— Я так горжусь тобой, солнышко, — у эльфийки вновь преобразилась мимика, и она похлопала меня по плечу. — Никогда не сомневалась в тебе. И вообще, скоро ты покажешь мне свой новый шедевр?

— Планирую сегодня закончить. Надеюсь, маме понравится.

Да, это удивительно, но мои цветы и скульптуры воспринимались матерью лучше всего остального, что было связано со мной. Прошлую статую она и вовсе поставила практически на входе в поместье, и моё сердце наполнялось радостью каждый раз, когда я на неё смотрела. Словно я действительно полноценный волшебник, мои достижения стоят хоть чего-то, и мама им очень рада. Мои отношения с родителями в последнее время вообще стали совсем неплохи. Наверное, так влияли мои рассказы о победах в дуэлях и улучшившихся оценках…

Астрела проводила меня до моей комнаты и ушла в сад. Я тоже собиралась поработать с растениями, но совершенно в ином ключе. На столе с аккуратно разложенными книгами и письменными принадлежностями стоял горшок квадратной формы и карликовое дерево, посаженное в него. Результат трудов целого месяца сегодня должен был показаться свету! Ну, когда я уберу всю проволоку, задавшую форму растению.

Перед началом работы я создала огурчик и запихнула его себе в рот. Этому меня научил Орлетос — вечный голод от диеты легко приглушался поеданием бесконечных овощей собственного производства. Главное было подобрать правильное настроение, чтобы плод получился повкуснее. Сейчас, когда я находилась в предвкушении о будущей работе, он получился вполне сладким. Послушав нежный запах собственного творения, я стала раскручивать проволоку. Ствол достиг размера всего в пятнадцать сантиметров, а голубого оттенка листва походила на кустик. Веточки выглядели красиво и гармонично, ни одна из них не вредила моему чувству прекрасного. Всё это чудо пахло смесью из тюльпана и… Какого-то сладкого сиропа.

На то, чтобы купить семя синего клёна, пришлось отдать огромную долю от собственных карманных расходов за несколько месяцев. Поговаривают, это одно из растений, которое эльфам получилось спасти с Луны, и в климате Квода оно едва прижилось. Поэтому мне нельзя было бездумно развивать его при помощи «Призыв растений», требовалось соблюдать все условия по температуре, количеству минералов, объёму земли, влажности и прочему. В обычных условиях синее дерево дорастало до гигантских размеров, поэтому мне и хотелось преобразить его в карликовый вариант.

Для этого требовалось следовать многим правилам. Даже если не упоминать необходимость поддерживать почву удобрениями и жидкостью, формирование деревца требовало техники и точности. Две ветки находятся на одинаковой высоте — одну отрезать, другую оставить. Неестественные отростки требовалось удалять. Непропорционально толстые ветви в верхней части ствола тоже выглядели совсем неэстетично. А я хотела добиться высшего результата — чего-то, что вызовет у мамы не просто улыбку, но восторг.

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть и даже подпрыгнуть. Я как раз закончила удалять последний кусочек проволоки, поэтому, чуть подумав, я спрятала растение за учебниками и ответила:

— Д-Да?

Дверь с тихим скрипом отворилась, и внутрь комнаты плавно вошла мама. К моему удивлению, в руках она держала… Поднос с чайником и чашками. Мои брови поползли на лоб — такого… ещё никогда не происходило.

— Привет, дочка, — моё сердце ёкнуло. На лице тут же появилась улыбка. — Не против попить со мной немного чая?

Тело будто онемело, я даже и не знала, что нечто подобное может случиться взаправду. Мимика будто обрела собственную жизнь и прекратила мне подчиняться. Наверное, сейчас мама поражалась моей дикой лыбе так же сильно, как я такому проявлению внимания.

— Конечно, мамуль! — пискнула я и тут же засуетилась в поисках второго стула, который подставила к своему столу. Мама подошла ко мне и аккуратно водрузила поднос рядом с учебниками. Даже стоя я чувствовала, как от напитка тянет приятным ароматом мяты. Когда мама села за стул, я присоединилась к ней и снова совсем по-глупому на неё уставилась. Кармия разлила из чайника заварку и рукой указала на мою порцию:

— Угощайся, милая.

От этого обращения я чуть ли не расплакалась. Почему-то только сейчас в голову пришло понимание: моя жизнь наладилась. Страдания прошлых семи лет позади, и уже ничего о них не напоминает. У меня есть хороший друг, оценки настолько высокие, что сам директор предложил повышение до первого разряда, и даже мама наконец даёт то, чего я пыталась получить долгие годы.

Я схватилась за чашку и тут же пригубила её, горячая жидкость прогрела меня изнутри так, что чуть пар из ушей не повалил. Мама улыбнулась и спросила:

— Ну, как сегодня с учебой?

Кармия никогда не спрашивала меня о том, как я справляюсь на теоретических занятиях. Несмотря на высокие оценки, они считались… ненастоящими. Недостойными упоминания. Но теперь, похоже, и они получили свою цену. Чуть ли не срываясь со стула от счастья, я запищала:

— Прекрасно! У меня максимальный балл по материалостроению, математике и истории магии! Меня похвалил профессор Марат! Сказал, что я самая послушная и усердная ученица в пятом разряде!

Мама дождалась того, как я отопью ещё немного из чашки, после чего спросила:

— А больше ничего сегодня не случалось?

Мой энтузиазм чуть угас. А улыбка слегка… прилипла к лицу. Потому что убирать её было нельзя. Как и сказать «нет». Я хотела соврать. Но организм трубил мне в ухо: ты не можешь. Говори правду. И это было очень противоестественное чувство.

— Что… — попыталась я сказать нечто другое… — Что-то… Эм…

— Ну скажи, — чуть повернула она голову и мягко улыбнулась. Её зелёные глаза смотрели на меня с лаской и заботой. Они завораживали меня. Зачаровывали. Но… Почему я не могла сказать «нет»?

— Всё сегодня было хорошо, — выдавила из себя я, чувствуя, как радость постепенно покидает моё тело.

— Совсем ничего больше сегодня не случилось? — повторила мама, словно общалась с маленьким ребёнком. И вдруг до меня дошло. Я ещё раз взглянула на чашку с чаем. Мама к своей не притронулась. Моя нижняя губа задрожала. Н-Нет…

— Мама, это… Это что, сыворотка правды?.. Ты зачаровала воду?..

— С чего ты взяла? Неужели ты хочешь мне соврать? — удивилась она. В такие моменты я жалела, что моя мудрость настолько низкая — различить притворность совершенно не выходило. — Ну же, скажи!

— С-Сегодня… — прошептала я, желая завершить предложение словом «среда», — вторник…

Мама смотрела на меня всё так же спокойно и без негативных эмоций. Она ждала ответа. И я понимала, какого именно. Лишь то, зачем она устроила это шоу оставалось для мня тайной. Но, похоже, у меня не было выбора…

— Да, — вздохнула я. — Сегодня директор позвал меня к себе и… предложил повышение до первого разряда.

— Вау! — ахнула мама и приложила ладони к губам. Меня это больше не радовало. — И ты, конечно, согласилась?

Тут уже врать не имело смысла. Мама все равно бы узнала.

— Н-Нет…

— Ты что, идиотка?

Лицо Кармии исказилось моментально. Оно преисполнилось если не всеми негативными эмоциями, которые может испытать человек, так хотя бы половиной. Гнев, ненависть, отвращение — я оказалась оглушена таким резким изменением.

— То есть, впервые в жизни тебе предложили выбраться из того болота, в которое ты сама себя загнала, и твой ответ самому ДИРЕКТОРУ — «нет»?!

Она резко вскочила со стула и нависла надо мной. Я почувствовала себя маленькой и крошечной, крики заставляли сжаться в себя. Лицо мамы было так близко к моему, что оно чуть ли не выходило из фокуса глаз. Глаз, которые слезились от страха и осознания того, насколько же я, всё-таки, тупая и никчёмная.

— Почему именно с моей дочерью происходит такое? Что я сделала не так?! — причитала мать, очень агрессивно протирая своё лицо ладонью. — Неужели ты хочешь свести меня в могилу своим поведением? Ответить на всё добро, которое мы тебе сделали, именно этим?!

Я почувствовала, как слёзы, только начавшие течь, стали резко сохнуть. Горло тоже будто превратилось в пустыню. Это было ужасным знаком…

— Мы дали тебе крышу над головой, пропитание, образование. Неужели это не заслужило хотя бы капли благодарности? — мама вдруг выпрямилась. — О Боги, похоже, вместо ребёнка у меня родилась дворовая шавка…

Теперь, когда Кармия стояла чуть дальше от меня, я видела, что за её спиной уже сотворилась плотная стена из воды, бликующая от лучей солнца из окон. Для меня уже не было сомнений, что произойдёт дальше. Оно всегда происходило. Как и раньше, у меня не оставалось выбора, кроме смирения.

Или нет?! Что если… Что если я докажу маме, что способна хоть на что-то? Раз даже директор это заметил, может, получится убедить и её? И всё, что мне нужно… Это произнести одно заклинание невербально. Чтобы она не успела среагировать. Тогда инициатива будет в моих руках. Победа покажет, что я не заслужила такого отношения. Заслужила называться дочерью семьи Летренас. Была только одна проблема… Я до сих пор ни разу не колдовала без слов. И лишь одна мысль о том, чтобы скастовать заклинание таким образом, вызывала в голове адскую мигрень. Вместе со страхом и паникой это создавало коктейль эмоций настолько ужасный, что я боялась потерять сознание.

— Может, — процедила она сквозь зубы, — у тебя есть хоть какое-то оправдание этому идиотскому поступку?

— Д-Да, — подняла я голову на маму и взглянула ей прямо в глаза. — Цепкие лозы.

Из моего пальца, незаметно указывающего на рот Кармии, вылетела лиана. Просвистев в воздухе, она вцепилась в лицо матери и сжала губы с носом в затейливой спирали. Мама пошатнулась от воздействия удара, широко распахнула глаза — и стена воды за её спиной с плеском рухнула на пол. Это послужило сигналом к действию. Падать со стула было не далеко — поэтому мой рывок ей под ноги оказался быстрым. Лишившись точки опоры Кармия свалилась лицом в пол и ударилась лбом о ламинат с глухим стуком. Я перекатилась из-под неё и села ей на спину. Получилось! Похоже, навыки имеют свойство ржаветь, когда единственная практика для твоих заклинаний — пытки собственной дочери. Только вот дочь уже седьмой год от и до посвящает себе тренировкам, постоянно сражаясь не на жизнь а насмерть. В основном на свою насмерть.

Кармия не видела меня, а потому не могла направить заклинание — настолько просто работали наши силы. А если бы у неё получилось вырваться из захвата, её рот всё равно оставался скован лианами. Это вынудило бы её колдовать только невербально. И, хоть я и не сомневалась в том, что мама может пользоваться этой техникой достаточное количество времени, это все равно уравнивало наши запасы маны. Я создала хорошее основание для боя… Только… Что делать дальше?!

О Боги, что дальше?! Неужели мне нужно убить свою мать? Но я стану клятвопреступницей! Тогда просто переломать ей кости лианами? Избить до полусмерти? Погрузить в кому? Сколько урона нужно причинить, чтобы она увидела во мне равную? На что я должна пойти? Может, уже достаточно? Мамуля уже не шевелится… А если у неё сотрясение от падения?

— Э-Эй, — пролепетала я, касаясь ладонью плеча матери. В следующую секунду в мою спину ударил поток воды настолько сильный, что, стоило мне вскрикнуть, лёгкие и желудок моментально наполнились жидкостью. Рвотный рефлекс даже не смог сработать из-за того, что поднимавшаяся по пищеводу еда тут же заталкивалась обратно. Вода ударила меня об стену, но не позволила скатиться вниз — обволокла с ног до головы и подняла в воздух.

— Дрянное животное, — шипела мать, поднимаясь с земли и отдирая остаток лиан с лица. С её носа, разбитого толи ударом об пол, толи моим заклинанием, стекала кровь. — Хотела со мной посостязаться?.. Ну давай, дерись!

Я не знала, управлялось ли моё тело массами воды, или же Кармия напрямую взывала к моей крови, но это не имело значения. Меня бросало с одной стороны комнаты в другую, сшибая на пути мебель и круша всё на своём пути. Я словно стала куклой в руках ребёнка, решившего проверить свою игрушку «на прочность». И моя «прочность» не шла ни в какое сравнение с камнем стен или древесиной пола. На меня будто обрушилась божественная кара, которой когда-то подвергли Багрового Пепла. Боль не кончалась на ломающихся костях и асфиксии от заполнившей лёгкие жидкостью. Мама была креативна. Окружавшая меня вода то становилась обжигающей, словно кипяток, то в миг леденела до отвердевания. Иногда Кармия повышала давление вокруг всего тела, иногда только у отдельных конечностей, будто размягчала стейк перед прожаркой. У меня даже не получалось кричать, наоборот, мне хотелось захлопнуть рот, чтобы пропихиваемая в глотку вода прекратила давить на органы, но челюсти держала разжатой невидимая хватка.

Такое случалось и раньше. Пытки собственной магией были любимым способом мамы научить меня «уму-разуму». Впрочем, раньше её методы были всё же более… Щадящие. Именно на основе того, как мама наказывала меня в предыдущие годы, я и предполагала её примерный уровень силы. Просчёт. Пожалуй, самый ужасный просчёт в моей жизни. Теперь, сквозь пелену агонии, я понимала, что даже если бы Кармии противостояла сотня «Флюр», исходом боя было бы полное разрушение окружающих домов нашими трупами, а не победа волшебниц природы.

Когда моей спиной сломали стол, я услышала громкий хруст, и определить, чему он принадлежал — позвоночнику или дереву — было невозможно. Но даже невероятная боль не позволила мне упустить, как мой синий клён скатывается по наклонной и листвой вниз падает на пол. Словно в замедленном времени я наблюдала, как вокруг разлетается земля, корни показываются свету и тут же намокают в воде. Почему-то это ранило меня чуть ли не сильнее, чем всё, что происходило в последнюю минуту. Я нашла в себе силу протянуть руку к моему растению, но Кармия немым приказом вернула меня в воздух, а оттуда вдавила в центр комнаты. Вместе с этим ударом из лёгких и желудка вышла лишняя вода — вряд ли от столкновения, скорее, мама решила, наконец, закончить. Мне получилось шумно вдохнуть воздух, снова чуть не захлебнувшись из-за стекающей с волос жидкости. Больше не получалось и шевельнуть и мускулом… Разве что я смогла сместить глаза вперёд и увидеть маму. К моему удивлению, она стояла у стены, опираясь на неё рукой и тяжело дыша. Видно было, как покраснело её лицо, как по нему стекает пот… И кровь из разбитого носа. Это натолкнуло меня на мысль. Несмотря на едва функционирующие лёгкие, получилось прошептать:

— Мамуль, а ты х-хоть раз умирала?

Кармия ещё какое-то время смотрела на пол, после чего таки повернула голову на меня. Она пыжилась, пыталась сделать грозное лицо, но получилось, скорее, наполненное болью:

— Нет.

Мне пришлось сделать несколько вдохов-выдохов перед продолжением:

— С-Семь лет. Десять месяцев… Шесть дней в одной из ч-четырёх недель. Можешь п-посчитать?

Она молчала. Я криво улыбнулась:

— Четыре сотни… Меня убивали к-камнями, паром, металлом, огнём, ветром, кислотой, водой… В разных позах, р-разными методами, не всегда быстро… Думаешь, всё ещё можешь сделать мне б-больно?

Какое-то время маме потребовалось на то, чтобы переварить сказанное мной. Вдруг она подорвалась вперёд, но споткнулась на первом же шаге, направила на меня руку, но ничего не сделала — её стошнило. Отдышавшись и протерев рот запястьем, она заозиралась, её глаза бегло осмотрели комнату. Вдруг её взгляд остановился на… перевёрнутом горшке с голубым клёном.

— Отзыв воды, — было первым её заклинанием, сказанным при мне вслух.

— Нет! — вскрикнула я и протянула руку к растению, но до того, как моя ладонь упала на пол, клён иссох до состояния дерева, не видевшего влаги десятки лет. То, что было одним из лучших моих творений превратилось в тёмную и разрушенную копию себя, которую не получалось даже назвать тенью былого величия. В моём состоянии было тяжело понять, плачу ли я. Тело уже не чувствовало собственных позывов, а слёзы не были заметны на лице.

— Даже со взяткой ты не смогла попасть в первый разряд… О Боги…

Я услышала громкий стук дверью и даже не посмотрела в том направлении. Мама оставила меня одну в разрушенной комнате. Возможно, через час она вернётся с зельем исцеления. Может, через два. Может, завтра. А пока… Мне оставалось только лежать, смотря на останки моей работы. Это было заслуженно.

Конечно, ничего не было кончено в тот день. Моё неудачное восстание положило начало серии ограничений, новых правил и запретов. Список обязательной литературы возрос до невозможных к употреблению объёмов, до и от АМВ меня всегда сопровождала Астрела, а понятие «личное время» исчезло вместе с карманными расходами. Отец исправно уделял около часа в день, запирая меня в комнате и читая лекции о роли женщины в семье, слушая которые я всё больше убеждалась, что мама является образцовой матерью и женой, а из меня не выйдет ничего, кроме разочарования. Гевиль, чувствуя мою затравленность, добавил напора к издёвкам и постоянно портил мне то сон, то учёбу, то приёмы пищи. Если раньше я пыталась похудеть, то теперь мне едва удавалось найти время на хотя бы небольшой перекус. В такой комбинации получилось сбросить десять килограмм всего за пару месяцев без какого-либо намёка на то, что ситуация когда-нибудь изменится. Несмотря на увеличившиеся затраты времени на учёбу, оценки поползли вниз, а победы в дуэльные недели снова превратились в поражения. И негде было найти поддержки. Динэр стал слишком занятым, и уже не покидал своей комнаты, тоже постоянно находясь в работе — он ведь рыцарь нашего дома. А Астрела… Чем могла она помочь? Куда привели меня её советы?..

Орлетос всерьёз был обеспокоен моей ситуацией, но его возможности ограничивались разговором на уроках и переменах. Он пытался выяснить подробности моей жизни, дать какие-то советы, но… У меня оставалось сил и выносливости так мало, что на любые вопросы ответ дай Боги был односложным, а слова поддержки пропускались мимо ушей. К тому же, папа не забыл мне объяснить, каким именно должен быть примерный муж, и Орлетос совершенно не проходил по критериям. Как бы ни были сильны чувства внутри меня, они постепенно отодвигались за мысленный барьер, построенный то ли мной, то ли родителями.

Но был, всё же, небольшой лучик света в этой жизни. К моему потрясению, он принял форму… Вемира. Не знаю, что на него нашло, но он убедил маму, что шахматы тоже повышают интеллект, а потому он будет со мной играть в них в уделённые на чтение часы. И эти часы стали для меня спасением. Иногда у меня получалось поспать, иногда — поесть, а в случае, если я за день успевала сделать и то, и другое — хоть как-то развлечься за партией в шахматы. Конечно, Вемир всё ещё был мудаковат и любил отпускать грубые шутки, но это было меньшим из зол.

Большим из зол был экзамен, к которому я и готовилась следующие полгода. Лето уже наступило, и учителя здорово застращали нас по поводу сложности испытаний. Впрочем, создавалось ощущение, что делалось это только для меня — в пятом разряде было мало людей, которые не то что хотели поступить в высшие классы — а хотя бы получить аттестат. Для завершения базового образования от волшебника требовалось пройти ряд не слишком сложных тестов. При желании пойти дальше трудность вырастала на порядок. Начиналось всё с самого сложного — испытания с невербальными заклинаниями. И на подготовке к нему я всегда проваливалась.

В ночь перед экзаменом у меня даже не получилось выспаться из-за нервов. В момент, когда глаза удавалось закрыть, в голову тут же прокрадывались ужасные видения всех сортов и обличий. Все они были невероятно реалистичны. Снились либо моменты, когда я заваливала испытания, либо недалёкое будущее после провала экзамена. Самым страшным в этих видениях казалась их правдоподобность. Почему даже мой мозг так жесток ко мне?

Летнее утро выдалось настолько жарким, насколько это физически возможно. Впрочем, существовала вероятность, что я снова накрутила себя сверх меры, и всё было куда менее плохо, но лично у меня всё было хуже некуда. Астрела вела меня за руку к АМВ, словно ребёнка в детский садик, потому что самостоятельно дойти у меня бы не получилось. Чувство разбитости и усталости обволакивали плотной плёнкой — реальность, в отличие от снов, выглядела совсем ненастоящей.

— Удачи тебе, солнце! — Астрела обняла меня напоследок и встала на цыпочки, чтобы погладить по голове. Я же, будто мертвец, смотрела пустым взглядом на полигон с кучей народа. Здесь и проводились испытания — тренировочные манекены были разбросаны по песчаному полю в количестве, которого хватило бы и на армию, искусственные речки журчали то тут, то там, где-то пылали высокие кострища, которые было слышно по яростному потрескиванию, а широкие обрывы покамест были огорожены от студентов. Профессор Марат стоял в отдалении с несколькими магами, которые оживляли заранее заготовленных железных големов.

Няня оставила меня одну в толпе народа. Здесь были все пять разрядов, около сотни человек. Дворяне со всего Заподлесья. Студенты шумно болтали, шатались из стороны в сторону и толкались. Я чувствовала себя маленькой деталькой в большом механизме. Ржавой, истёртой, движущейся только по инерции. Духота и гомон давили на сознание, я даже не понимала, дышу или нет, но, наверное, дышала, раз ещё была способна стоять на ногах.

— Флюра, эй, — услышала я знакомый голос. Мир словно стал ярче, но совсем чуть-чуть. Будто на уровне погрешности, абсолютно случайно, а не имея на то причину.

— Орлетос? — я повернулась на голос. Из толпы, работая локтями, вышел юноша с фиолетовыми волосами, конечно же, даже сегодня не расчёсанными. Среди роскошно одетых дворян он выглядел белой вороной, предпочитая одеваться на уровне максимум порядочного ремесленника. А если учесть общую мятость рубахи и брюк, то не очень порядочного.

— Ага. Как ты себя чувствуешь?

Я не ответила. Просто чуть опустила глаза… Так, стоп, почему я опустила глаза, а его взгляд не встал на один уровень с моим? Что за пепловщина?

— Ты что, блядь, надел каблуки?!

— Тебе кажется, ты просто так сильно усохла.

Почему-то я ему верила… Но на ноги его всё же посмотрела. Там действительно были мужские чёрные туфли с подошвами выше среднего. Такая странность даже помогла мне немного прийти в себя. Орлетос вдруг пояснил:

— Ты мне все уши прожужжала, что настоящий мужыque должен быть выше, чем девушка. Поэтому решил тебя хоть на экзамене порадовать, — он улыбнулся и положил ладонь на свои волосы. — Впрочем, это не единственный мой подарок.

Из кармана он извлёк нечто… Необычное. Какая-то проволока с продетыми через неё… Сухофруктами? Не успела я как-то отреагировать, как он надел диковинку мне на шею, и только тогда до меня дошло — это ожерелье.

— Мне показалось прикольным, — почесал он нос. — Ну, у тебя концепция всякие растения, а сухофрукты могут долго храниться, вот и…

— Да, спасибо, что объяснил тупой бабёнке символизм, — впервые за долгое время у меня, наконец, получилось улыбнуться.

— Всегда пожалуйста. Они там ещё в кристаллах, чтобы точно не портились. И чтобы ты их не сожрала с голодухи.

— Мудак.

— Ага.

Мы обнялись. Он был тёплым и мягким, а его руки наоборот казались твёрдыми и сильными, способными защитить меня от жестокого мира. Если я была маленькой шестерёнкой в механизме, то сейчас моё движение задавала ещё одна, работа с которой приносила радость, а не изнеможение. Но, конечно же, это не могло продолжаться долго.

— Ладно, я пойду, — кивнул он и вылез из-под моих рук. — Сначала экзамен будут проходить те, кто не пойдёт на высшие классы.

И скрылся в толпе так же быстро, как и появился. Я лишь протянула руку в его сторону, но уже не могла ничего схватить. Да, мы обнялись… Но забыли сделать что-то ещё. Что-то, казавшееся сейчас очень важным. И в своём состоянии я не могла понять, что именно. И мне становилось всё хуже. Словно Орлетос и не думал подходить ко мне, эффект от его присутствия угасал сильнее с каждой секундой. Я снова стала совсем одна в море из чужих людей, безразличных к моей судьбе и тяготам. А волновали ли на самом деле кого-нибудь мои проблемы по-настоящему? Почему ни Динэр, ни Астрела, ни Вемир не знали о пытках мамы? Неужели не слышали, как за соседними стенами ломается мебель, не замечали, как из-под двери вытекает лужа воды? Или же знали, но предпочитали ничего не делать? Почему? Неужели я дли них настолько не важна?

Время тянулось медленно, до ужаса медленно. Одновременно проверке подвергалось только два волшебника, а те, если были из разряда ниже второго-третьего, не блистали умением на уровне, достаточным для быстрого прохождения полосы препятствий. Волшебник показывал способности в маневренности, атакующей силе, мультизадачности и в целом своё боевое умение. Испытания выглядели тяжелыми, опасными, и я понимала, что у меня всё будет в разы хуже. Осознание этого заставило все тело трястись. Каждый раз, когда студент проваливал испытание, меня пробирала невероятная по силе дрожь. Объективно — они все были сильнее меня. За счёт их стихий. Может, мой интеллект и знание теории сближали разрыв, но в достаточной ли степени?

Тревога проникла в каждую клеточку и прочно в ней поселилась. Хотя, если быть честным, она никуда и не уходила. Может, отодвигалась из поля зрения, позволяла забыть о ней, но всегда была моим спутником. Казалось, моменты затишья существовали только для того, чтобы сейчас отыграться мне на полную. Я изгрызла все ногти, а волосы, несмотря на объём, стали превращаться в потную мочалку. Да что тут волосы, вся моя одежда выглядела и ощущалась так, будто встретилась с Кармией, когда та в плохом настроении. Но, пожалуй, самым неприятным из побочных эффектов было замедленное течение времени. Ожидание и так убивало, но моё состояние продлевало его в разы.

На моменте, когда студенты закончили стандартный экзамен, я уже едва могла стоять на ногах. Один из преподавателей поддерживал меня за руку, пока мои глаза едва регистрировали, как сражается один из волшебников. С големами. Победу требовалось получить без единого слова. И текущий претендент не справился с задачей. Несмотря на стихию, свойственную для первого разряда — стихию огня — он не успел расплавить броню существ, получил несколько ударов стальными кулаками и ушёл в нокаут. Судьи без сомнений засчитали ему неуд. Если на тот момент во мне ещё существовала крупица, хоть капельку верящая в благоприятный исход экзамена, теперь и она умерла.

— Флюра из Летренас! — огласили моё имя преподаватели. На самом деле… Я даже не подпрыгнула. Будто уже прошла этап, когда страх и волнение делали тебя дёрганным и резким. Сейчас у меня лишь получалось осознать, с каким же трудом воздух проникает в лёгкие, как тошнота давит изнутри, и как же по-пепельному болит грудь. Болели, почему-то, и другие части тела, чему я не могла найти объяснения. Руки, шея, спина, даже челюсть…

— Флюра из Летренас! — повторил голос откуда-то вдалеке. Какая-то часть моего рассудка поняла, что наступила моя очередь. Сейчас, сейчас… Я приступлю… Дайте только… Вздохнуть…

Ваше телосложение понизилось!

Ваше телосложение понизилось!

Ваше телосложение понизилось!

Всё погасло.

Я не помнила, что было в последние минуты того, пока я ещё оставалась в сознании. Это не имело значения. Всё было кончено. Упасть в обморок перед экзаменом было не просто позором — ты лишался своей единственной попытки и уже больше не имел права сдавать экзамены в высшие классы в этой академии. Хвала лекарям, они привели меня в чувство достаточно быстро, чтобы новости о моём провале не успели разойтись по Таднессу. Но я могла быть уверена, что скоро каждая шавка в городе будет знать о том, что дочь самой семьи Летренас хватил удар на экзаменах. И сейчас мне оставалось только лежать на койке в лазарете, горько рыдая в подушку. С чётким осознанием — я подвела семью. Подвела АМВ. Подвела Таднесс.

Что было бы со мной дальше? Я не знала. Могла только гадать. Какое решение примут родители? Заставят ждать год, чтобы пересдать хотя бы на аттестат? Отправят в другой город для поступления в высшие классы? А что… Что было бы в промежутке?.. Как бы меня наказали? Какие правила установили? Во что бы превратили моё подобие жизни? Я не хотела проверять…

Поэтому побег казался мне единственным выходом. Не просто из лазарета, но и из города. У меня не было возможности жить так хоть ещё один день. Как бы ни хотелось мне стать хорошей дочерью, прилежной ученицей и порядочной женой… Думаю, ни у кого уже не возникало сомнений, что я провалилась по каждому из пунктов. На оставшиеся с давних времён запасы денег получилось нанять карету, которая увезла меня как можно дальше от Таднесса. Дальше пришлось идти пешком. День за днём. Побывать во многих местах, безродной оборванкой без гроша за душой. Несмотря на отсутствие постоянной крыши над головой, еду лишь от собственной магии и постоянные предрассудки по поводу моей «лунности», этот период, всё же, был куда лучше жизни дома. Тогда я поняла, что такое свобода.

— И ты вернулась.

Молчание. Молчание, в которое я слышал только как дрожит моё дыхание после всего, что было сказано.

— Да.

Я сжал кулаки до хруста костей. Флюра была самой большой дурой в этом мире. Сколько неадекватных идиотов встречалось мне на пути, как бы тупо себя они не вели, это…

— Я не могла смириться с тем, сколько вреда нанесла собственному роду, и продолжила наносить даже после побега. Нельзя поступать так со своей семьей. Она ведь у тебя только одна…

Да, эти слова были подтверждением абсолютного отсутствия ума в пустой красной башке. Я вздохнул. Разве можно было найти слова после такого? Что я мог сказать? Дать совет? Утешить? Наорать? О Боже, перед глазами пронеслись все случаи, когда я кричал на Флюру, и она тут же сжималась, лишаясь всей «цундерости» и прочих черт характера, которые, как я думал, встречались у сильных личностей.

— Прости, — сказал я.

— А? За что?

— Ну уж придумай, за что. Или я по-твоему агнец?

— Кто такой агнец?

— Иди нахуй.

— Нет ты.

— Ладно.

Я встал с пола, стряхнул с ног грязь, распихал бумаги с текстами по карманам и пошёл дальше по коридору. Вдогонку мне крикнули:

— Эй, ты действительно пошёл?

Достаточно быстро на моём пути встретился мафиози. В чёрном костюме, лицом кирпичом, стилистика и мода этих мразей уже вызывала тошноту. Я схватил его за воротник камзола и вбил урода спиной в стену, после чего, придвинув лицо как можно ближе к нему, сказал:

— Веди меня к дону.