Мир империи землян 2

Глава 7. Подготовка к прорыву

Разумеется, мировые лидеры уже давно не встречались лично. Ведь как удобно было бы чужим всего один раз проникнуть на подобную встречу и единственным ударом обезглавить сразу все противостоящие им страны внося смуту в отлаженные процессы управления. Однако взаимодействовать всё же требовалось, как в рамках отдельных союзов, так и на общемировом уровне. Устраивающим всех выходом стали встречи в формате удалённого присутствия.

С тех пор как ООН развалилась после выхода из неё американцев, одновременно с выходом объявивших о создании нового глобального союза АУКС, мир стремительно принялся разваливаться и собираться заново уже в форме различных союзов и объединений. Эпоха ползучей глобализации закончилась, оставив после себя горькое послевкусие. Мало какая страна, даже из ряда крупных и технологически развитых могла похвастаться тем, что сама производила всё требуемое. Ранее связывающие различные государства логистические цепочки рушились. Из-за резко возросшей опасности, перевозки сильно подорожали. Да и часто, бывало, так, что какая-та страна готова купить что-то нужное ей за любые деньги, но этого просто никто не продаёт потому, что самим нужнее. Таким товаром стало сначала высокотехнологичное оружие, расходники к нему и запчасти. Потом продовольствие. Затем энергия и многое другое.

Участь мелких стран была незавидна. Брошенные предыдущими патронами, не сумевшие выстроить собственные производства или же успешно разрушившие их в угоду бывшим хозяевам, такие государства остались ни с чем и никому не нужные. Часто у них даже не имелось собственной армии способной хоть как-то защитить людей даже не от целенаправленных атак, а всего лишь от случайных рейдов тварей. Население спешно бежало из таких псевдогосударств, а тех, кто не успел сбежать, твари использовали как источник биоматериала создавая на месте бывших городов настоящие биофабрики ускоренно производящие низших тварей и кадавров. Подобные рассадники приходилось потом долго утюжить артиллерией или бомбить с самолётов, прежде чем удавалось их окончательно выжечь.

Мир резко раскололся, а потом также резко собрался в виде многочисленных и, порой, крайне причудливых, союзов и объединений. Где-то такие объединения имели характер чисто военного союза, когда входящие в них страны пытались выживать каждая сама по себе и только их вооружённые силы активно сотрудничали сдерживая напор тварей и подстраховывая друг друга. В других местах союзы вылились почти в полное слияние, когда государственные границы стирались и несколько стран поменьше превращались в одну большую страну с общей армией, производственными и энергетическими мощностями и трудовыми резервами. Разумеется, такие превращения происходили не от хорошей жизни, а только лишь под угрозой скорого и неминуемого вторжения тварей. Но чем теснее становились отношения между государствами в рамках одного объединения или союза, тем больше повышалось напряжение между такими объединениями. Постепенно всё больше обостряющийся недостаток самых разных ресурсов и медленное, ползучее, но с течением времени лишь усиливающееся наступление тварей неизбежно подталкивали землян к одному из двух возможных выходов. Или война всех против всех, в надежде, что чужие будут заняты сегодня тем, что жрут твоего соседа, а до тебя самого дойдёт очередь лишь завтра, а если повезёт, то даже послезавтра. Это первый вариант, который можно условно назвать «умри ты сегодня, а я - завтра». Второй вариант носил условное обозначение «всё или ничего». Смысл его был в попытке объединиться и дать иномирным чудовищам общий отпор. Вместо того чтобы тыкать их невпопад расставленными пальцами – сжать руку в кулак и нанести один, но сильный и точный удар.

Казалось бы, выбор вполне очевиден?

Увы, всё не так просто. Легко сказать – объединяйтесь и сражайтесь вместе против общего, смертельного врага. Но тут же возникнут даже не сотни – тысячи вопросов. Голодные потребуют, чтобы их накормили. Сытые укажут на то, что те сами давно сожрали, не смогли сохранить или выбросили на ветер свои продуктовые запасы и теперь хотят запустить руку в чужие, грабя тех, кто сумел создать какие-то резервы. Аналогично с энергией, жильём и так далее. Почему те, кто работал, не покладая рук создавая для себя крышу над головой должны впустить в свой дом тех, кто всё это время пальцем о палец не ударил и теперь заслуженно страдает от своей недальновидности? Но также верно и то, что голодные не станут спокойно смотреть на сытых, обездоленные на имеющих крышу над головой и так далее.

Сделаем шаг вперёд. Допустим все люди объединились и теперь предстоит бой с чужими. В одном ряду стоят сотни генералов десятков различных армий. Как им всем договориться между собой? Как выработать общую, всех устраивающую и всем понятную, стратегию? И что скажут простые солдаты если их пошлют защищать чужих детей на другую сторону земного шара, тогда как их собственные семьи останутся без должной защиты?

Видите, как много вопросов? И это мы ещё не касались самого главного: как определить кто будет управлять, а кто подчиняться? Девять из десяти людей, однажды получивших хотя бы крохи власти категорически не захотят их терять. И выборы «самого достойного» могут сильного затянутся, а то и вовсе никогда не закончится.

Увы, но несмотря на критическое положение и нависшую угрозу полного уничтожения, народы земли ещё не были готовы объединиться. Может быть этому процессу просто нужно чуть больше времени?

Пока земляне научились только лишь договариваться между собой: говорить самим и слушать что говорит собеседник.

И это уже было очень неплохо.

Операция «Прорвы» - предполагает консолидированную попытку контрнаступления в центр одной из аномалий. Основная цель: захват аномалии и переход на другую её сторону. Попытка перенести военные действия на территорию противника. Надежда если не сбежать из медленно закипающего котла, то хотя бы приподнять крышку, выпустить пар и сбросить давление. В условиях ограниченных ресурсов попытка получить дополнительные ресурсы извне, а не отбирая их у ближайших соседей. Надежда сломать предложенные чужими правила игры и выйти за их пределы.

Прорыв – изначально китайская инициатива в достаточной степени, поддержанная его союзниками, в первую очередь Россией, Белоруссией, Северной Кореей и другими.

Впрочем, несмотря на все уговоры, задействовать свои вооружённые силы непосредственно в штурме и зачистке аномалии Российская Федерация пока отказывалась. Наносить массированные удары ракетами и авиацией, расчищая путь китайским танкистам – всегда пожалуйста. Создавать плотность огня, временно включив несколько своих артиллерийских батарей в вертикаль китайского управления – только под ваши гарантии, что все САУ, по окончанию операции, вернутся домой. Помочь с логистикой, подготовкой и техническим оснащением предстоящей операции – без ограничений. Но рисковать сжечь значимую частью своих вооружённых сил всего в одной неудачной операции – увольте.

-Это наш шанс переломить ход войны! -убеждали китайцы.

-Вот именно, что ваш, -соглашались русские. -У нас свои аномалии имеются и их границы нужно охранять от потока постоянно прущих тварей. А даже если бы их не было, то твари, сволочи такие, на государственные границы внимания не обращают и прут через них нисколько не заморачиваясь.

-Возможность нанести первый настоящий удар по врагу. Перенести сражение на территорию противника, -настаивали китайцы.

Или разом спалив наиболее боеспособные силы всего в одной-единственной попытке, -качали головой русские.

-Сейчас или никогда!

-Хотите попробовать, так попробуйте. Мы обязательно поможем. Просто у нашей помощи есть определённые пределы. Нам наши батальоны нужны в других местах и забрать их оттуда нельзя без риска получить внезапный прорыв тварей.

Конечно, такой ответ не слишком обрадовал высшее китайское командование, но, если честно говорить, то на большее они и не рассчитывали. Настаивали больше для порядка. Русские помогут с подготовкой и поддержат огнём -уже очень хорошо. Всё что дальше – в руках трёх танковых армий, собранных специально для операции «прорвы». Стальным огненным катком они прокатятся по тем тварям что уцелеют после длительной и интенсивной бомбардировки. Эту армаду не остановит даже сам Ктулху, если решит вдруг заглянуть на огонёк и высунет свою уродливую голову из аномалии.

Однако перестраховка лишней не бывает. Поэтому Китай вышел с предложением поддержать и поучаствовать в готовящейся операции на международный уровень.

Священная война. Общее дело. Все, как один, во имя общей победы, -китайские дипломаты заливались соловьями, однако, до некоторого времени, их слова находили довольно холодный отклик в лице сторонних стран.

Если убрать лишние словесные кружева, то большая часть ответов на предложение присоединиться к китайской инициативе, звучала примерно так: -Удачи вам в ваших начинаниях. Счастья и успеха. Бог в помощь. Болеем за ваш успех и обещаем держать кулачки. Но помочь, увы, не можем. Вообще ничем. Но кулачки держать будем, за это можете не беспокоится. Потом подробно расскажите, чем там всё у вас закончится.

И так продолжалось до какого-то времени, пока неожиданно, к полнейшему удивлению всех прочих, выдвинутую Китаем инициативу не поддержали США. Причём поддержали как-то очень резко. Ещё вчера американцы только лишь желали удачи, причём весьма холодно. А сегодня не найдёшь более ревностного сторонника предстоящей операции чем Джек Синглтон, президент Соединённых Штатов Америки. Он не только обещает беспрецедентную военную помощь, готовый отправить американские войска сражаться бок о бок с китайскими танковыми армиями. Но даже больше того. По своей привычке, едва что-то решив для самих себя, американцы стали требовать от всех остальных поддержать их решение. И опять же, не просто поддержать на словах, а активно, не только словом, но и делом, включиться в подготовку к беспрецедентной операции «прорыв».

-Не понимаю! Отказываюсь понимать! -гремел голос американского президента, выступающего на общем собрании лидеров, уцелевших к данному времени старых государств и новых союзов. -Международная операция «прорыв» - событие исторического масштаба. Без преувеличения: эпохальное событие!

Официально не участвующий, но приглашённый лично главной российского министерства иностранных дел в качестве консультанта, некогда известный дипломат, а ныне обычный пенсионер, лысый как пень старик с дрожащими руками, но поразительно цепким взглядом, наблюдая за выступлением американца саркастически усмехнулся: -Давно ли разработанная китайцами, пусть с привлечением российских коллег, «эпохальная» операция приобрела статус международной?

Сделав глоток чая из стоящей на столе кружки, подняв её дрожащей рукой, старый дипломат принялся внимательно слушать Синглтона дальше.

-Да-да, эпохальное! В будущем, по учебникам, наши дети будут изучать её как тот момент, когда хребет чужих впервые был сломан!

Старик покачал головой: -Ещё и детей приплёл.

Американский президент продолжал бушевать в отведённое ему регламентом время. Его выступление становилось всё более одиозным: -В тот момент, когда от каждого из нас требуется максимальное напряжение, наибольшая жертва ради нашей общей победы, отдельные страны, не буду называть их здесь и сейчас, отдельные страны вдруг заявляют что не готовы поступиться даже малым и якобы не могут, а может быть не хотят, выделить своих солдат.

Не понимаю! Просто отказываюсь понимать как такое возможно! Что это – трусость? Попытка отсидеться за чужими спинами, переложить тяжесть войны на плечи наших сынов защищая от тяжести потерь своих собственных? А может быть за всем этим скрывается даже нечто большее? Но не буду бросаться огульными и пока не подтверждёнными обвинениями.

-А только что ты что делал? -спросил старик, но изображение распалившегося Джека Синглтона его, разумеется, не услышало.

-Священный крестовый поход! -найденные слова видимо очень понравились американскому президенту потому, что он повторил их снова и снова: -Священный крестовый поход человечества. Как можно отказаться от участия в нём и по каким причинам? И возможно ли такое вообще?

-Забавно что ещё на прошлой недели вы сами отнюдь не горели желанием поддержать китайцев, -по стариковской привычке, сам себе под нос, задумчиво проговорил бывший глава МИД-а, а ныне почти простой пенсионер которого его бывший ученик и протеже пригласил послушать выступление лидеров на международной встрече высшего уровня и затем высказать свои соображения, если они у него будут.

-Ещё на прошлой неделе ни о каком там священном походе не шло и речи, да и предложение китайцев никто не обзывал «международным». Так что же изменилось? -спрашивал у самого себя старый дипломат.

Джек Синглтон, с экрана, в очередной раз повторил так понравившееся ему словосочетание: -Священный крестовый поход!

-Дурак, -буркнул старик. -Ты как будто специально хочешь настроить против себя и оттолкнуть мусульманские страны. Какие придурки пишут тебе тексты? Или, только не говорите мне, что это всё придуманная на ходу импровизация? Тогда вдвойне дурак. Кто же занимается импровизацией и гонит отсебятину на таких важных выступлениях. Ты национальный лидер или жалкий актёр?

Но не услышавший вопроса от старого дипломата президент Соединённых Штатов, а, пожалуй, можно сказать, лидер всего блока АУКС продолжал требовать от России и ещё нескольких колеблющихся стран, но, в первую очередь, от России, чтобы она на порядок активнее участвовала бы в предложенной китайцами авантюре. Не только поддержала огнём и помогла с подготовкой, но чтобы российские солдаты обязательно шли бок о бок с китайскими, а, заодно, и приехавшими на помощь со всего мира. Американский президент настаивал, требовал, обвинял в трусости и всех прочих грехах, оговариваясь, что не обвиняет, но это было всё равно, что сказать в лицо оппоненту, при свидетелях, какую-нибудь гадость, а потом попытаться неуклюже перевести всё сказанное в шутку. И так много-много раз подряд. Совершенно недопустимое, с дипломатической точки зрения, поведение. Но когда такие тонкости вообще заботили забравшегося в посудную лавку слона, каким уже многие десятилетия подряд, выглядела внешняя политика соединённых штатов?

Причём, в сухом остатке, все аргументы американцев сводились к тому, что если они сами планируют собрать и отправить экспедиционный корпус на помощь китайцам, то все остальные просто обязаны поступить также. Только потому, что так делают американцы, все остальные тоже обязаны. Просто потому, что если Америка так делает, то это правильно, а значит не поступить аналогично– неправильно. И кто так не делает, тот сам неправильный. А значит санкциями его, санкциями, то есть, сейчас немного не то время и место, но всё равно он или они, если не следуют прокладываемому американцами курсом, значит бяки и ату их со всех сторон.

Старый дипломат, давно вышедший на пенсию и уже лет десять, до начала войны вторжения, спокойно копавшийся на своём дачном огороде в Подмосковье, сажая крыжовник и смородину, даже умилился. По стариковской щеке сползла одинокая слеза, вызванная ностальгией по старым-добрым временам его собственной молодости. Десятки лет проходят, президенты сменяются один за другим, но, в целом, американцы никогда не меняются. Они всё так же считают себя единственными светочами правды и истины на этой погрязшей во тьме земле. Любой, кто не с ними, тот против них. Альтернативных мнений просто не существует. И вся их внешняя дипломатия как забравшийся в посудную лавку слон. Он переколотил и разбил все, до единой, тарелки и чашки и довольно похрюкивая лежит на горе стеклянных осколков. Кожа у слона толстая – ему самому не колется.

Превысивший срок своего выступления на добрых восемь минут американский президент наконец закончил, и участники совещания взяли некоторое время на оценку и обдумывание, прежде чем каждый выскажет принятое им окончательное решение. Всё это время работавшие камеры временно отключились. Ощущение совместного удалённого присутствия всех лидеров в одном месте, за большим виртуальным столом, пропало.

В комнату к старику заглянул человек в дорогом, идеально седевшем, костюме.

-Дмитрий Григорьевич, что вы обо всём этом думаете?

-А, Гриша, - поприветствовал пенсионер главу российского МИД-а, своего бывшего ученика и приемника. -Как ты здесь?

-Всё работаем, Дмитрий Григорьевич, вы же знаете. Вас вот сильно не хватало, особенно по началу. Когда вы вышли на пенсию, то мы, считай, осиротели.

-Будет, будет, -махнул рукой старик. -Осиротели они! Молодые львята! Если бы я не сбежал, то как есть бы сожрали. Учти, Гриша, вовремя уйти то ещё искусство. Впрочем, тебе пока ещё рано.

Пропустив всё лишнее мимо ушей, глава МИД-а, которого старый дипломат называл «Гришей», сел на свободный стул и повторно попросил: -Рассказывайте, что вы по поводу этого всего думаете, Дмитрий Григорьевич.

Старик покачал головой: -Перестраховываешься, Гриша. Как есть перестраховываешься. Хочешь поделиться ответственностью? Так у меня своих проблем хватает: вот смородина в этом году ягод вообще не дала, ни одной, представляешь? А крыжовник вовсе сдох, причём весь и у соседей тоже. Я уже не говорю про картошку.

-Дмитрий Григорьевич!

-Ладно, Гриша, поворчал и будет. Хочешь услышать моё мнение? Слушай.

Старик отхлебнул ещё глоток уже остывшего чая: -Американцы что-то замыслили, но ты это без меня понимаешь. Помнишь, как ещё Анатольевич, мир его праху, говорил «американцам верить нельзя никогда! Послушай, что скажет американец и сделай ровно наоборот!». С англичанами такое не всегда прокатывает, они хитрые, могут и от противного сыграть и так провернуть, что сначала и не поймёшь, чего они хотят и что им надо. А Американцы – слонами были, слонами и остались. Тонкая игра в их понимании это сначала продать оружие террористам, а потом на весь мир удивляться «откуда это у террористов такое современное вооружение?».

-Что по китайцам? -спросил гость.

-А что по китайцам? Ты видел лица их делегации, когда американцы начали изо всех сил топить за них? А когда Синглтон сказал про «крестовый поход»? Китайцы лучше всех прочих умеют держать лицо, но тут даже их перекосило. Надеюсь, запись переговоров велась? Будь другом – распечатай и пришли мне стоп-кадр. Повешу над камином. Не каждый день увидишь сразу семерых полностью охреневших китайцев с глазами по полтиннику у каждого. Особенно если это их высшие чиновники и дипломаты. Честное слово – повешу над камином!

-Ты сейчас, от меня, к Верховному? -уточнил старик.

Гость кивнул, но затем решил уточнить: -Верховный колеблется. Так-то он и прежде был готов, при необходимости, собрать экспедиционный корпус в помощь китайским товарищам если бы им это явно понадобилось и без него было бы совсем никак. Теперь вот ещё американцы по всем фронтам и давят и требуют. Зачем им это? Чёрт знает! И без того собрали, с миру по нитке, целую армаду, правда международную и не до конца понятно, как и кем управляемую, но всё равно огромная сила. Зачем там ещё русские, совсем не понятно. В общем Верховный колеблется. Мне надо будет ему что-то сказать.

-Скажи, что американца надо послушать, но потом поступить строго наоборот, -усмехнулся старик.

-Дмитрий Григорьевич!

-Не кипятись, Гриша, не кипятись. Работа нервная, надо был спокойней, а то рискуешь недожить до пенсии, -посоветовал старый дипломат. -Хочешь моё мнение, так вот оно «американцы готовят какую-то подлянку и их очень возмущает что мы не спешим нырять в неё с головой».

-Ловушку? Зачем? Разве война с чужими не общая война? -удивился человек в костюме.

-Зачем и почему не знаю, -покачал головой старик. -Да и вообще никак не могу доказать свои слова. Но ты спрашивал, что я думаю. А думаю я как раз вот это. Подожди ещё, пока не убежал к Верховному. Распорядись чтобы меня отвезли обратно. Не хочется ещё полдня тут у вас в гостях куковать. Дома завсегда лучше. И работай, работай Гриша. Не забыл, чему я тебя учил?

-Как можно, Дмитрий Григорьевич?!

-Вот и дальше не забывай. Работай, Гриша. Только распорядись чтобы меня отвезли обратно к смородине да крыжовнику.

-Так он вроде весь помер, крыжовник, разве нет?

-Может весь, а может и не весь. Надежда всегда остаётся. В крайнем случае чеснок посажу, -решил старик. -Такой заразы чтобы чеснок дох инопланетяне вроде пока ещё не придумали. Вот и надо поторопиться, пока не придумали.

Аналогичные совещания проходили и во всех остальных странах, в том числе и в США.

Наблюдавшие за речью своего президента с экрана ноутубука советники взглянули друг на друга и синхронно поморщились.

-Синглтон совершенно не способен придерживаться заранее обговоренного текста, -пожаловался один из советников другому. -Опять скатился в полную отсебятину. Ещё и этот «крестовый поход» откуда-то взял и начал им размахивать как нудисты на пляжах Сан-Франциско не размахивают своими миниатюрными писюнами.

-Да, с крестовым походом не очень удобно получилось, -согласился другой советник. -Нужно будет что-нибудь придумать, чтобы успокоить союз правоверных. Но в целом неплохо сказано. Пожалуй, слишком эмоционально, но, может быть, так даже лучше. По крайней мере естественнее.

-И всё-таки меня беспокоит, что лидер нашей нации не способен пересказать короткий текст и постоянно скатывается в отсебятину. Попомни мои слова, однажды это закончится чем-то большим, чем ещё одна бессонная ночь для аналитического отдела.

Из комнаты, в которой был организован сеанс связи вышел Джек Синглтон в окружении избранных чиновников и генералов. Согласно регламенту встречи сейчас должен быть перерыв в несколько часов, чтобы каждый лидер имел возможность обсудить ситуацию со своими советниками или генеральным штабом. Следующий сеанс общей связи назначен уже на вечер.

-Господин президент, -поклонились советники.

Кивнув им, Синглтон, не останавливаясь, прошёл мимо. Помощница прямо на ходу зачитывала ему присланные различными отделами и департаментами записки.

-Восточный отдел считает, что у нас не получится додавить русских и заставить их выставить свой экспедиционный корпус, -щебетала она.

-Жаль, -бросил Джек. -Но нельзя получить всё и сразу.

-Сэр, плохие новости из Великобритании.

-Опять пытаются соскочить?

-Они напирают на то, что ещё не отправились от потери Лондона и не могут собрать полноценный экспедиционный корпус. Ещё их сильно беспокоит вопрос общественного мнения…

-Пусть засунут обществу его мнение в его метафорическую задницу. Господь всеблагой, какое общество? Какое мнение? Всё решает количество полицейских отрядов и тотальный контроль над продовольственными запасами. Неужели мы должны напоминать нашим островным братьям о такой малости? Передай англичанам, что если они не могут собрать корпус при том, что активность тварей на острове снизилась на порядок, то она может и вернуться на прежний уровень. Союзники не только дали нам определённые гарантии, но и вполне определённо указали что может произойти если кто-то попытается выйти за очерченные рамки. Передай англичанам, что прикрывать их от гнева Союзников мы не станем. Если они их разозлят, то пусть потом сами и успокаивают, и заново договариваются о поставках новых порций регена.

-Кстати, -Джек остановился отчего бежавшая рядом с ним помощника вырвалась на два шага вперёд и ей пришлось возвращаться. -А что по поставкам регена уже для нас? Старые пердуны из ложи который раз передрались за место в очереди.

-Идут точно срок в срок.

-Приятно слышать. Хотя бы нелюди соблюдают пунктуальность.

-Господин президент, союзники прислали послание с просьбой о внеочередной встрече.

-Вот так всегда. Только кого-нибудь похвалишь, как он… Впрочем ладно. Согласуйте с союзниками место и время. Я как раз хотел бы ещё раз получить их гарантии что с конкретно нашими экспедиционными корпусами ничего не случится, и все парни вернутся домой. Оно было бы крайне полезно для формирования положительного образа союзников в народных массах. Должен сказать, что после уничтожения Лондона, это очень и очень не просто.

…

Древний особняк, что называется с историей. Тяжёлые двери, каменные ступени, аккуратно подстриженные деревья и кустарники в саду перед домом. У входа стоит грозно оскалившаяся статуя льва, выточенная из белого мрамора. Чьё-то владение, скрытое от мира высоким забором с почти всегда закрытыми воротами. Минимум обсуживающего персонала, следящего за домом и за участком. Живут здесь же, в отдельных домиках для прислуги. Работают уже больше двух десятков лет. Если и выезжают в город, то только за продуктами и всякой необходимой в хозяйстве мелочью.

Словом, это был один из тех непонятно кому принадлежавших особняков, что словно затеряны во времени.

А впрочем, что значит «непонятно кому принадлежащих»? В кои-то веки ворота оказались открытыми и через них заехал хозяин и не один, а в окружении телохранителей, личных докторов и ещё каких-то непонятных личностей. Присматривающую за домом прислугу на это время удалили, предоставив каждому из них полностью оплаченный отпуск. Первый отпуск за десять, двадцать, или сколько они там жили и работали лет. Они даже не увидели самого хозяина особняка потому, что он приехал уже после того, как они все разъехались.

Весьма любопытная история, которую, впрочем, очень нежелательно обсуждать вслух если не хочешь потерять стабильную и не слишком обременительную работу куда каждый из них планировал вернуться обратно, по окончанию внезапного отпуска.

А таинственный хозяин особняка, тем временем, развил бурную деятельность. Приехавшие с ним телохранители перетряхнули старый дом и признали его безопасным. Кроме того, они выставили посты у ворот и даже у съезда с главной дороги который вёл к спрятавшемуся между лесами особняку. Врачи разместили и настроили медицинское оборудование установив его прямо в главной спальне занятой самим хозяином. Ничего необычного, ведь он был стар, очень стар. Во всём этом проглядывало какое-то мистическое сходство: древний дом, старый хозяин. Их первая встреча здесь и сейчас, когда дом, из строчки в реестре принадлежавшего ему имущества обрёл объём и плотность. За записью в реестре, оказалось, скрывались, массивные стены, тяжёлые шторы, укрытый коврами паркет пола и живущая под самой крышей, на чердаке, семья летучих мышей, взбудораженная внезапной активностью в проспавшем последние десятилетия доме.

Старик лежал на огромной кровати, сейчас таких не делают. Вернее делают, но не покупают. Точнее покупают, но только разные извращенцы. Словом – старику не нравилась эта кровать. Она слишком сильно напоминала ему похоронное ложе. Примерно на такой же кровати очень много лет назад умерла его мать. Старые воспоминания старого человека. Размышлять о смерти вообще и о собственной смерти в частности хорошо в молодости, когда ты ещё бесконечно далёк от неё и знаешь это. Но в старости, когда каждый следующий день приближает тебя к ней – в мыслях о смерти нет ничего интересного.

И всё-таки старик думал именно о ней.

Он лежал на кровати, которая ему не нравилась. Смотрел в потолок кажущийся слишком высоким и белым. Стены – слишком пустые. А если не пустые, то увешаны дурацкими картинами. Взять хотя бы вот эту – корабль и море. Что она здесь делает, откуда до моря нужно ехать без перерыва дней пять, не меньше?

Картина, кровать, весь дом целиком – всё вызывало раздражение. Привычное, как разношенная рубаха, раздражение на весь мир вокруг, на самого себя, на собственную слабость, возраст, неотвратимость смерти, которую сколько не отталкивай разными препаратами и процедурами – она всё равно придёт и возьмёт своё. Справедливейшая из судий – уравнивающая бедняка и богача, подданого и властителя, глупца и мудреца – всех. Старику это казалось несправедливым. Он имел богатство и власть. Его богатство было следствием доступной ему власти, а власть подпитывалась богатством. Почему он должен умирать как обычный человек, в жизни не имевший и миллионной доли его богатства, не говоря уже о власти и влиянии? Людям его круга подобное всегда казалось крайне несправедливым. Как хорошо, что наконец-то нашёлся способ исправить досадное недоразумение!

Кровать, дом, даже дурацкая картина с не менее дурацким кораблём взбирающемся на дурацкую волну в дурацких брызгах – всё было не важно. Это лишь кокон. А он – бабочка что родится в нём. Точнее, пока ещё гусеница, но скоро станет бабочкой.

Врач заверил: -Весь процесс под контролем. Опасности нет. Засыпайте и проснётесь вы уже новым человеком.

Второй врач благодушно улыбнулся и кивнул.

Какие у них обоих уверенные лица. Так и должно быть. Он платит им, в том числе, за эту уверенность очень больше деньги. Но всё же. Не волноваться сложно. Это ведь ему, а не им, предстоит превращение из гусеницы в бабочку. Из старой, морщинистой, вредной гусеницы в юную и прекрасную у своей юности бабочку.

Одна-единственная волшебная таблетка. Ценой в сотни тысяч, наверное, даже больше, жизней. Ценой кардинального разворота в политике самой сильной в мире страны. Ценой предательства? Какое неприятное слово. На том уровне, где существует он и подобные ему люди понятия «предательства» не существовало. Есть только свои и чужие интересы. Есть только политика и бизнес и часто это одно и тоже. Есть возможности и есть ресурсы. Люди это тоже ресурсы. А вот «предательства» не существует. Это слово для тех, кто стоит на ступеньку ниже. Или на две ступени. Или на все десять. Слово не из его круга.

Волшебная таблетка.

Старик повертел её в руках, понюхал, положил в рот и запил половиной стакана воды. Волшебство не имело ни запаха, ни вкуса. Наверное, так и должно быть.

Врачи ушли, заверив что будут внимательно следить по приборам, а если понадобятся, то уже через секунду кто-нибудь из них будет здесь.

Картина, изображающая корабль и волны, осталась. Надо было сказать, чтобы её убрали, но тогда, на стене, останется пустое место и всё равно будет привлекать взгляд.

Дурацкий дом. Дурацкая старость. Волшебная таблетка. Скоро всё изменится, и он станет бабочкой.

Старик сам не заметил, как заснул.

И проснулся полным сил юношей. Чистая, без старческих пятен, упругая кожа. Сильные руки и ноги. Голова, которая не болит. Вообще ничего не болит. Это было чудо! Это было волшебство! Это была чужая, невоспроизводимая земными средствами инопланетная технология.

Бывший старик встал с кровати двигаясь осторожно и сковано, словно бывший водитель какой-нибудь древней развалюхи, только-только пересевший за руль новенького автомобиля из элитного сегмента. Роскошная кровать превратилась в что-то ужасное. Слизь, гной, что-то ещё, такое же неприятное, полностью уничтожило и бельё, и саму деревянную основу.

-Неужели всё это вышло из меня? -поразился бывший старик.

На выходе из спальни он столкнулся с врачами. Ему понравился их взгляд. Что-то в нём было такое, похожее на то, как апостолы смотрели на восставшего из мёртвых сына божьего.

-С вами всё в порядке?

-Это вы мне скажите, -потребовал юноша и осёкся. Он первый раз услышал свой голос. Свой молодой голос.

-Пропустите, мне нужно в душ.

-Обследования…, -заикнулся один из врачей.

-Потом. Всё потом. Сначала душ. И скажите, чтобы готовили обед. Хороший обед. Жаренное. Перчённое. Всё то, что мне было нельзя последние двадцать, нет, даже тридцать лет. И женщину. Хотя нет, с этим я разберусь сам. Пока просто обед. И отойдите с дороги, дайте наконец дойти до ванных комнат.

Волшебная таблетка молодости. Бесценная. Но всё же имеющая свою определённую цену.

Босые ноги шлёпают по мокрому мрамору. Статуя нимфы в нише в купальне – какая пошлость. Холодные струи бьют по плечам сменяясь обжигающе горячими и снова по кругу. Молодость это прекрасно. Вторая молодость, когда знаешь альтернативу, прекрасней в сто крат.

А старость, а смерть? Они теперь только для бедных.

…

Чем больше Огнерукая узнавала новую расу, найденную на просторах сферы, тем больше она ей нравилась. Ей нравилось трёхразовое горячее питание и отдельные камеры для пленников. Нравилось то, что в каждой камере имелась своя собственная кровать и питьевой фонтанчик откуда, в любой момент, можно было попить воды или умыться. Нравились маленькие солнца, каждое утро вспыхивающие на потолке и гаснущие каждый вечер. Нравилась выданная ей одежда из серой, с виду, но на самом деле совсем не простой ткани. Всё это и многое другое выдавало высокий уровень новой цивилизации. Некую, достаточно высокую, ступень на которую они смогли подняться. И это вдохновляло.

Когда путешествуешь по сфере миров из одного «живого» мира в другой, избегая безжизненных пустынь или больших холодных каменюк размером с целую планету на которых нет ни воздуха, ни воды, ни жизни, то встреча с различными туземными цивилизациями не редкость. Скорее даже правило. Каждый второй «живой» мир населён своей расой разумных существ. Или был населён когда-то, если Древо или пылающие легионы диких демонов или кто-нибудь ещё не пришёл в этот мир раньше и не помножил местных туземцев на ноль.

Словом, Зира повидала огромное число различных цивилизаций и рас. И тех, кто сумел подняться по лестнице развития, пусть даже идя собственным, уникальным путём и тех, кто так остался почти животным, не зная огня и довольствуясь примитивными орудиями из камня или кости.

Надо сказать, что вторых было много больше, чем первых. А тех рас, чей прогресс мог бы заинтересовать многое повидавшую демоницу и вовсе можно было пересчитать по пальцам. И ни одна из них даже близко не достигла того величия, которым когда-то обладало первоначальное Древо, до того, как искажённые хтонью биомашины сначала уничтожили своих создателей, а после возродили их снова, но искривлёнными, словно в кривом зеркале. Сумасшедшие биомашины объявившие себя богами для новых эльфов коих они возродили по своему подобию – такими же безумными и опасными для всего окружающего. Зира отказывалась считать этих выродков и слуг безумных биомашин такими же эльфами, какой, когда-то, очень давно, была она сама. Категорически нет! Её сёстры и братья, весь её народ погиб в развязанной биомашинами междоусобной войне. Первоначальное, оно же единственное, Древо сгорело и от него остался лишь пепел. Выросшее на его месте образование, которое сейчас называют Древом и взрастившие его существа, которые называют себя эльфами – это чудовищный симулякр рождённый отравленными хтонью безумными биомашинами.

Спокойно. Дышим глубоко и медленно. Долгий вдох и такой же долгий выдох.

Каждый раз, когда Зира возвращалась мыслями к так называемым новым эльфам, её неизменно переполняла ярость, часто проявляющаяся в виде огненных всполохов или самовозгорающихся вокруг неё предметов. Сколько тысячелетий прошло, а яростное пламя, полыхающее в её сердце так и не стало пеплом. Наверное, уже никогда и не станет.

Огнерукая с неудовольствием посмотрела тлеющую кровать. Основа у неё железная, но вот постеленная для мягкости и чистоты ткань отнюдь не огнестойка. И только что она второй раз, из-за несдержанности, сожгла свою собственную кровать. Интересно, её пленители снова выдадут замену сгоревшему белью? Или оставят так? Сама Зира бы пожалела выдавать такую хорошую ткань пленникам. Тем более второй раз подряд. Даже непонятно кто кого держит в плену. Может быть это Зира сама не заметила, как победила всех хумансов и теперь они работают на неё смиренно предоставляя три раза в день горячее питание, чистую воду без ограничения, отдельную комнату-келью, непритязательную, но чистую и новую одежду, а также роскошное ложе и много чего ещё по мелочи.

Примерно в полсотни метров от Огнерукой, если считать по прямой, на один этаж ниже, в комнате наблюдения за заключёнными, куда выводился в реальном времени видеопоток от видеокамер, установленных во всех камерах с заключёнными в них демонами, находились несколько человек и между ними состоялся примечательный разговор.

Обычно в комнате наблюдения было тихо. Несколько учёных-ксенологов посменно дежурили перед экранами изучая новый вид буквальным образом, свалившийся людям на голову. Охранники и обслуживающий персонал построенного специально для содержания выживших во время падения летающего города демонов центра полностью полагались на автоматические средства контроля заключённых вроде установленных в коридорах автоматических пулемётов и выходящий в каждую камеру газопровод по которому можно было в любой момент подать усыпляющий газ, а можно и не усыпляющий. Да и сами заключённые, несмотря на более чем экзотический внешний вид вели себя показательно смирно. На стены не бросались. Стальные спинки стульев не грызли. На приносящих им завтраки, обеды и ужины охранников не рычали. Всем своим видом они демонстрировали готовность к общению. И, наконец, этот момент наступил. Высокому руководству страшно хотелось узнать кто и зачем пожаловал по их души. Зачем пытались нападать? И, самое главное, умеет ли кто-нибудь из выживших после падения жителей летающего города открывать порталы между мирами? Очень животрепещущий вопрос учитывая, что отрезанный от большой земли анклав уже испытывал недостаток самых разных предметов, в первую очередь высокотехнологичного оборудования и расходников к нему.

Спокойствие в комнате наблюдения нарушилось открывшейся дверью и вошедшей в него троицей.

Первым, кто сосредотачивал на себе всё внимание, был Писарев Сергей Андреевич. Легендарный полковник основавший ЧВК «Писатели», которая и захватила плацдарм и начала строительство укреплений на месте, где позже вырос город названный Первым. Название, кстати, придумал сам Сергей Андреевич. Несколько позже полковник, вместе со своей ЧВК, влился обратно в армейскую вертикаль. Сейчас, в условиях изоляции анклава, Сергей Андреевич являлся хоть и неофициальным, но всё же третьим руководителем города наравне с генералами Потаповым и Су Юй. А по влиянию и возможностям он как бы даже не опережал обоих генералов сразу.

Едва узрев высокое начальство в лице полковника Писарева входящего в комнату наблюдения все находившиеся там всполошились. Заместитель главы охраны, мирно работавший с документами, поспешно вскочил, отдавая честь. Несколько листов дрянной, серой и комковатой бумаги чьё производство получилось наладить на основе местных ресурсов от резкого движения взлетели и спланировали на пол.

Девушка в военной форме, но без знаков различия и явно относящаяся к учёному сословию, до этого момента клевавшая носом перед мониторами, испуганно ойкнула и пролила, к счастью уже остывший кофе на стол. Хорошо ещё что кружка не разбилась. Пластиковые стаканчики стали дефицитом и волей-неволей пришлось перейти на экологичные чашки-кружки многоразового использования. Запасы кофе также подходили к концу и уже вовсю ходили разговоры что пора начинать нормировать выдачу этого живительного и порой так необходимого, чтобы привести мысли в порядок, напитка.

Таким образом пролитый кофе жалко вдвойне. Хотя он всё равно уже остыл и превратился в горько-сладкую бурду.

К посетившему их сонное царство, называемое также центром по содержанию и изучению нового вида разумных существ, начальству поспешил выйти глава научной группы. Постоянно улыбающийся, не столько страдающий, сколько, похоже, наслаждающийся некоторой излишней полнотой глава научной группы пожал протянутую Писаревым руку, кажется, даже не заметив тех двоих, что вошли следом за ним.

-Сергей Андреевич, очень рады.

-Зашёл вот поглядеть на ваших постояльцев, -усмехнулся полковник.

-Очень смирные постояльцы. Проблем почти не приносят. Кушают и спят по расписанию. Агрессию не проявляют.

-Прямо как в детском садике, -заметил Писарев, усаживаясь в кресло рядом с главным ксенологом.

-И правда, как в детском садике, -улыбнулся учёный.

-На контакт идут охотно?

-Действительно, такое желание мы замечаем. Провели несколько попыток, все успешные. Но мы сами не форсируем пока у вас там, -учёный почему-то посмотрел на потолок, хотя высшее начальство сидело прямо перед ним, а на этаже выше, над комнатой наблюдений, располагались кладовка и техническое помещение с оборудованием. -Пока у вас там ещё не принято окончательное решение по поводу контакта.

-Уже принято, -проинформировал Сергей Андреевич.

-Принято? Чудесно!

Не давая ксенологу истечь радостью, словно тающее мороженное на жаре, Писарев поспешил представить всё это время стоящего у него за спиной и переминающегося с ноги на ноги Костю: -Вот контактёр.

-Контактёр?! -поразился учёный, кажется, впервые заметивший присутствие в комнате кого-то ещё, кроме полковника.

-Какие-то проблемы?

-Нет. То есть да. В общем мы думали, что подберём лицо для осуществления контакта из своих рядов, -растерялся ксенолог.

-Неправильно думали, -ответил полковник.

-Гхм, да. То есть нет. А вы, простите, из группы профессора Верецкого будете или Лаптева? -уточнил учёный.

Так как взгляды всех присутвующих, включая заместителя охраны и девушки у мониторов успевшей вытереть пролитый кофе скрестились на Косте, то он почувствовал себя не слишком уютно и преодолев иррациональное желание если не спрятаться, то хотя бы закрыть лицо, немного путанно ответил: -Не совсем.

-Не совсем что?

-Не совсем от Лаптева.

-Значит от Верецкого?

-Не совсем от Верецкого.

-Что вы заладили «не совсем» да «не совсем», говорите толком, -рассердился ксенологом.

-Совсем нет.

-Что «совсем нет»?

-Я не от того и не от другого, -наконец сумел найти нужные слова Костя.

-Тогда кто же вы?

-Я из информационного отдела.

Девушка у мониторов хихикнула. Собравший разлетевшиеся было документы и слушающий их разговор заместитель охраны улыбнулся. Учёный бросил полный возмущения взгляд на Сергея Андреевича как будто говоря – и вот это вот чудо, едва способное связать пару слов, вы предлагаете в качестве контактёра? Да он не сможет даже уговорить пьяную выпускницу поехать к нему домой посмотреть коллекцию лего-моделек, не говоря уже о том, чтобы найти общий язык с представителями полностью чужой расы!

Похоже настала пора для некоторых объяснений. Вздохнув, Писарев поинтересовался у ксенолога: -Вот вы сколько контактов провели? Имею в виду лично вы.

-Я неоднократно общался с представителями разных видов и…

-Не отрицая ваших, действительно выдающихся, заслуг. В какое количество первых контактов вы вступали? -прервал его полковник.

Пожевав губы и недовольно глянув на него, учёный признался: -Честно говоря… если рассматривать только первые контакты… то ноль.

-А вот на счету этого молодого человека, -слегка улыбнулся Писарев. -Как минимум два подтверждённых и, прошу заметить, успешных контакта с представителями иных видов.

-Не может быть! – не поверил ксенолог.

-Посмотрите внимательнее, -попросил Сергей Андреевич, обращая внимание на своего третьего спутника, гоблина Хвата.

Надо сказать, что Хват принарядился, надев свой самый красивый наряд, тот, что одновременно со стразами, разноцветными бусинками и с пришитыми блёстками. Вождь, как он мысленно называл Костю, считал будто получилось слишком аляповато, но Хват не знал, что значит «аляповато». Зато итоговый результат ему самому страшно нравился. Такой весь блестящий, переливается на свету и когда двигаешься, то громко шуршит. А всем известно, чем громче шуршит, тем лучше. Человеческая одежда не подходила Хвату из-за роста и отличий в анатомии. Приходилось перешивать. А так как перешивать приходилось обычно Косте, то он сделал всё возможное чтобы научить гоблина шить самостоятельно, доверив ему сначала иглу с ниткой, а после и ножницы со швейной машинкой. Новое занятие Хвату неожиданно понравилось, и он с энтузиазмом принялся за создание собственного гардероба. Если бы только его вкусы не основывались бы только на одном единственном правиле – чем больше блестяшек, тем лучше. С тех пор Хват приобрёл привычку клянчить не только шоколад и разные сладости, но и всякие блестящие мелочи вроде цветных бусинок или даже мелких отрезов ткани обязательно ярких расцветок и всё выклянченное он потом пришивал себе на одежду отчего потихоньку становился похожим на какого-то дикарского шамана под кислотным трипом.

-А это, простите, тоже контактёр? -осторожно уточнил ксенолог рассматривая Хвата в его самом лучшем (точнее самом блестящем и самом шуршащем) костюме.

-Нет, это зримое доказательство моих слов и опыта Константина в налаживании межвидовой коммуникации, -любезно уточнил полковник.

-То есть в процедуре контакта он участвовать не будет? -с облегчением уточнил учёный, но Хват его разочаровал.

-Моя идти с Вождём и бить дубиной всех, кто на него нападать, -гоблин продемонстрировал внушительного вида железяку, в которой, внимательный взгляд, мог бы разглядеть металлическую опору которой она явно когда-то была. По крайней мере до тех пор, пока её не согнули, не заточили и не раскрасили согласно вкусу нового хозяина.

-Вот этой вот штукой? -уточнил ксенолог.

Оскорблённый недоверием к его любимой дубинке Хват предложил: -Твоя хотеть проверить? Моя может показать!

-Нет, нет, в этом нет абсолютно никакой необходимости, -поспешил заверить учёный.

-И кроме уважаемого Хвата, в список достижений Константина можно отнести налаживание контакта с коренной расой туземцев, называемой также лягухами, -вспомнив что-то своё, Сергей Андреевич усмехнулся и добавил. -По крайней мере подпольный обмен рыбы, костяных ножей, драгоценных камней и самодельного спирта на разную стальную мелочёвку он успешно наладил. У меня тогда треть личного состава с выхлопом ходила, а командиры никак не могли понять, где они выпивку достают. Оказалось, у громадных человекоподобных лягушек выменивают. Кому расскажешь – не поверит.

-Товарищ полковник, -попросил мнущийся всё это время Костя. -Может быть учёные сами справятся, без моей помощи. Они – специалисты. А я лучше пойду. У меня там сеть барахлить начала, надо разбираться и другие заявки висят.

-Они – теоретики, ты – практик, -оборвал Писарев. -Кроме того: лично я верю в твою счастливую звезду, а наладить диалог с этими существами нам позарез надо.

Костя переспросил: -Счастливую звезду?

-Сам можешь не верить. Главное, что начальство верит, -улыбнулся Сергей Андреевич.

-Ну да, ну да.

-Не дрейфь. Если что-то пойдёт не так - по мониторам всё видно будет. Вытащим тебя в момент. Да и Хват поможет со своей дубиной.

-Отличное стукало!

-Да, да, Хват, просто замечательное у тебя стукало.

-Сергей Андреевич, вы их хлеборезки видели? -в качестве последнего аргумента взмолился Костя, показывая на экраны на одном из которых как раз зевала какая-то страхолюдина демонстрируя впечатляющий набор очень острых и слишком длинных зубов. -С такими хлеборезками только на камнедробительном заводе работать и оборудования никакого не надо, зубами камни крошить будут.

-С виду страшные, но, может быть, добрые внутри, - пошутил полковник, но тут же стал серьёзным. -Все необходимые меры безопасности будут приняты. А у тебя действительно самый большой опыт успешных контактов. Кроме того, я уже выставил и защитил твою кандидатуру перед Потаповым, поэтому только вперёд и никакой рефлексии. Понял, боец?

-Так точно, -уныло ответил Костя.

Зато непонятно чему обрадовавшийся Хват, может быть возможности наконец-то опробовать своё любимое стукало в деле, энергично подхватил: -Точно так!

-Какой объект порекомендуете для первой попытки? -уточнил Писарев у учёного.

Немного помявшись, ксенолог указал на один из мониторов: -Пожалуй, вот этот.

-Вы по размеру хлеборезки их что ли сортируете? -не выдержав фыркнул Костя.

-Нет, разумеется, нет. По совокупности разных факторов в результате наблюдений…

-Проще, доктор.

-В общем эта особа явно занимает место руководителя в их структуре. И она достаточно дружелюбна. По крайней мере проявлений агрессии за ней замечено не было. И, что важно, она явно понимает эльфийский язык.

-Остальные не понимают? -удивился Костя.

-Не все. Примерно где-то треть, -объяснил учёный.

-А что они все такие разные. Вот у того крылья. Этот с рогами. Тот совсем урод какой-то. Они точно все к одной расе принадлежат? -засомневался Костя.

-Сложно сказать. Внешний полиморфизм крайне ярко выражен, - согласился ксенолог. -Но это все жители одного летающего города. Больше им неоткуда было взяться. Возможно, это мультикультурное образование, объединяющее различных представителей разных рас. Это было бы чудесно.

-Что тут чудесного?

-Как вы не понимаете! Мультикультура означает как минимум умение договариваться и сосуществовать вместе с теми, кто весьма отличен от них. Таким образом наши шансы найти общий язык сильно увеличиваются. Кроме того: наличие вместе представителей разных рас практически гарантирует умение намеренно открывать проходы в нужные миры, то есть именно то, что так сильно нам нужно. Наконец мультикультуры, как правило, стоят на более высокой ступени развития чем обычные монокультуры. Столкновение разных точек зрения, религий, жизненных укладов и так далее, всё это сильно влияет на прогресс.

Ксенолог мог бы ещё долго рассуждать, но полковник прервал его взмахом руки.

-Костя, ты готов?

-Честно? Нет.

-За честность хвалю, а вот за отсутствие боеготовности тебе выговор. Переводчик с собой?

-Автономный терминал доступа к МИР-у, -показал Костя.

-Тогда вперёд, боец. Первая попытка твоя. И я верю в твою счастливую звезду, поэтому и посылаю именно тебя. Смотри не подведи мою веру, -предупредил полковник.

Размышляя над тем, что если бы его звезда и правда была бы счастливой, то он находился бы отнюдь не здесь, а где-нибудь в совсем другом месте, Костя молча кивнул сопровождающим его солдатам в полной броне выполнявшим роль экстренной подстраховки и вместе с Хватом вошёл в камеру где содержался выбранный для первого контакта объект.

Солдаты остались ждать снаружи. В планах наладить контакт, желательно добровольный. И бронированные здоровяки с пальцами на спусковых крючках в этот план не вписывались. Но и без них тоже никуда. По крайней мере Косте было спокойнее, когда он воспоминал о том, что при малейшем подозрительном шуме в тот же миг придёт на помощь кавалерия.