Мир приключений, 1925 № 06

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ФАНТАСТИЧЕСКОГО КОРОЛЯ

Забытый клочек истории.

Очерк В. Шевгорской.

Многие конквистадоры, самозванцы и авантюристы вписали свои имена в историю. Кортец с горстью испанских смельчаков завоевал Мексику, Пизарро разрушил могущественную империю Инков — Перу. Совсем недавно Сесиль Родс вторгся в свободный Трансвааль и положил начало уничтожению Бурских республик.

Величайший из всех авантюристов, Наполеон Бонапарт, возложил на себя императорскую корону и завоевал пол-Европы; его племянник узурпировал славу завоевателя и под именем Наполеона III-го, «Наполеона Маленького», как назвал его Гюго, почти двадцать лет попирал свободу Франции и привел ее на край гибели.

История пестрит именами лже-царей и лже-пророков от Лже-Камбиза до свирепого Бекельсона, короля Мюнстерского, ужасные подвиги которого относятся к XVI веку, и, кончая Брайгамом Юнгом, который сумел не только создать свою религию, но и основать нечто в роде государства Мормонов.

Эти крупные узурпаторы имели не мало мелких подражателей, из которых некоторые заслуживают внимания по своей сказочной судьбе. Они часто погибали и только один из них, английский моряк Джемс Брук создал царство Саравак на о. Борнео, где и царствует его внук под эгидой Англии.

Большинство из этих беспокойных смельчаков действовали в своекорыстных целях и не увлекались высшими замыслами, ими руководило честолюбие или больное воображение. Таковы были Феодор 1-й, король Корсики, поляк Бенъовский, император Мадагаскара, Марий 1-й, король Седангов: они мало отличались от пиратов. Гарден Гикей, король о. Тринидада, и Иаков 1-й, император Сахары, вряд-ли были нормальными людьми. Адамсу поневоле пришлось стать патриархом о. Питкерна. куда он скрылся с частью экипажа «Баунти», возмутившегося против капитана.

Из массы авантюристов всех времен резко выделяется француз Антуан Орли Тунан, сын зажиточного крестьянина, родившийся в Ля Шезе в Дордонье 12-го мая 1825-го года.

Главной отличительной чертой его являлось полное отсутствие своекорыстия; он был Дон-Кихотом своей идеи и его странная судьба, судьба убежденного республиканца, ставшего королем, очень интересна. Он был авантюристом, но авантюристом благородным, одушевленным горячей любовью к угнетенным и страстным желанием дать свободу и счастье маленькому народцу, который собирались поработить сильные соседи. Своей идее он был верен всю жизнь и совершенно не заслуживает тех насмешек, которыми награждали его соотечественники, «свободные» французы, кричавшие ура другому авантюристу, только что ставшему их императором. Де Тунан никогда не был узурпатором и лавры Наполеона III-го его не соблазняли.

Жан Тунан, отец героя этого очерка, постарался вывести в люди девятерых своих детей и дать им образование. Для этого он бросил сельское хозяйство и сделался мясником в городке. Своего сына Антуана он поместил в контору нотариуса в Перигё. Молодой человек заслужил такое доверие и любовь своего патрона, что тот в конце-концов передал ему свое дело.

Но могло ли быть что нибудь более несоответствующее желаниям и характеру Дон-Кихота XIX века, чем занятия в нотариальной конторе? Совершать закладные, купчие крепости, составлять завещания, протестовать векселя… Могло ли это удовлетворить пылкого человека, фантазия которого витала в далеких странах, где сильный угнетал слабого, где было такое обширное поприще для подвигов?…

— «С самой ранней юности мои глаза не могли оторваться от маленькой южно-американской страны, называемой Арауканией», — пишет про себя Антуан Тунан, — «вся география заключалась для меня в ее широких равнинах, покрытых великолепными лесами»…

Араукания стала его навязчивой идеей; он зачитывался ее историей и в описаниях Великих Путешествий увлекался страницами, посвященными этой стране.

Араукания этого заслуживала. Маленький полу-дикий народец на протяжении веков сумел отстоять свою самостоятельность.

Араукания занимает часть южно-американской республики Чили между р. Био-Био и Тольтецом и населена индейцами Молуче. Когда-то многочисленные, индейцы эти сильно сократились в числе, вследствие постоянных войн за независимость и соприкосновения с европейской «культурой», наградившей их водкой и оспой. Они делятся на несколько племен, управляемых вождями-кациками, и живут хуторами посемейно, занимаясь хлебопашеством, охотой и рыболовством. Число их доходит до 40.000 человек. Нравы арауканцев суровы и цивилизация мало на них повлияла. Поклоняются они Высшему Существу.

Уже владыки Перу, Инки, пытались покорить Арауканию, но это им не удалось. Такая же участь постигла все попытки испанских конквистаторов, только что сокрушивших царство Инков, завоевать эту страну.

Испанский поэт Эрсилла в поэме «Араукания» воспел борьбу за независимость этого свободолюбивого народца и отдал честь их подвигам. Они стоили Испании много крови. Огнестрельное оружие, всегда решавшее дело при соприкосновении европейцев с туземцами всех стран Земли, на этот раз оказалось бессильным против палиц и стрел арауканцев. Пришлось их оставить в покое. В 1773 г. с ними был заключен мир, Испания признала независимость Араукании и предоставила ей право иметь представителя в столице. Республика Чили, основавшаяся на месте прежней испанской колонии, вынуждена была терпеть беспокойное соседство арауканцев, плохо уважавших границы, часто впрочем спорные. Пограничные их набеги беспокоили Чили, но они вызывались часто самой республикой, не оставлявшей замыслов поработить Арауканию. Эта постоянная борьба истощала силы арауканцев и можно было предвидеть, что сильная соседская рука задушит их вековую независимость, и что капиталистические приемы окажутся успешней чисто военных.

Предотвратить эту судьбу и задумал французский мечтатель. Он замыслил из разрозненных индейских племен создать сильную республику, которая смогла бы дать отпор Чилийским посягательствам.

В 1858 г. Антуадо Тунан ликвидировал свою нотариальную контору и на вырученные деньги смело отправился в Южную Америку. Он высадился в Чилийском порту Кокимбо, где и прожил более; года, изучая арауканский язык и знакомясь с новой для него южно-американской жизнью. Повидимому в это же время ему удалось войти в сношения с арауканскими кациками и сговориться с ними. Он встретил в них полное сочувствие своим освободительным планам.

В 1860 г. Тунан впервые перешел арауканскую границу и был радушно встречен туземцами. Но кацики наотрез отказались от республиканского правления.

— «Я увидел, — пишет Тунан, — что арауканцы против республиканского строя, потому что они убедились в том, что в Чили он является синонимом несправедливости».

Вследствие этого республиканец Тунац решил на время пожертвовать своими убеждениями и в интересах задуманного освободительного дела позволил арауканцам, собравшимся на конях в чистом поле, провозгласить себя королем.

— Вы слабы, — сказал он им, — потому что вы разделились. Соединитесь, и ваши соседи не посмеют посягать на ваши права.

17-го ноября 1860 г. Тунан издал свой первый манифест и объявил в нем себя королем Араукании под именем Орли-Антуана I-го.

Одновременно он огласил конституцию, которая гарантировала народу его права, устанавливала личную свободу и равенство всех пред законом, и налог в пользу государства, сообразный со средствами каждого. Государственный Совет и другие высшие учреждения были основаны тогда же.

Желая быть лойальным в отношении к соседней республике, новый король послал президенту Чили такое письмо.

Три дня спустя король присоединил к Араукании всю Патагонию, по желанию ее жителей, пославших к нему представителей.

Смелость Дон-Кихота вошла в пословицу. Его последователь обладал неменьшей. Твердо уверенный в своем праве, Орли I-й скоро отправился в чилийский город Вальпарайзо для того, чтобы войти в сношения с Францией относительно признания нового строя в Араукании.

Ни от кого не скрываясь, арауканский король жил в Вальпарайзо и Чилийское правительство не сделало никакой попытки арестовать его. В глазах Орли это являлось лучшим доказательством, что Чили продолжает считать Арауканию независимой страной, имеющей право распоряжаться своей судьбой, как хочет.

Попытки добиться признания со стороны Франции не привели ни к чему. Соотечественники видели в бывшем нотариусе только опереточного короля и пресса истощала на нем свое остроумие. Тунан горько осуждал эту близорукую политику и удивлялся тому, что Франция, пролив реки крови из-за своей колониальной политики, упустила случай бескровно колонизировать богатую, громадную, почти ненаселенную страну. Тщетно пытался Тунан найти и средства, нужные для устройства Араукании, которая сама их не имела по малокультурности.

В декабре 1861 г. Орли I-й вернулся в свое королевство. Никто не препятствовал ему. Из чилийского городка Насимиенто он с одним только слугой Розалесом открыто перешел границу. В течение нескольких недель король объезжал свою страну, везде уговаривая кациков твердо стоять за независимость и прекратить внутренние раздоры. В Кангло он развернул пред толпами араукаццев знамя нового королевства: сине-бело-зеленое и, приветствуемый всеми, произнес горячую речь о свободе и о правах народов на самоопределение. Из Кангло он отправился в Ангол, где и рассчитывал встать во главе 12-ти тысячной армии, что должно было произвести впечатление на Чили, опять нарушившей границу.

Но в Кангло был последний успех короля. Розалес оказался чилийским шпионом и предал короля небольшому отряду, начальник которого имел тайный приказ убить Орли. Присутствие странствующих торговцев спасло его и в качестве пленника он был доставлен в Лос Анжелес.

Восемь месяцев несчастного короля переводили из тюрьмы в тюрьму, несмотря на его протесты. Тунан, конечно, был прав и над ним было совершено возмутительно насилие: независимость Араукании находилась вне сомнений и, провозгласив себя королем по воле арауканцев, Тунан не сделал никакого преступления против Чили. Но на стороне республики было право сильного и оно, как всегда, восторжествовало.

В сентябре 1862 г. верховный суд в С. Яго признал Тунана сумасшедшим и обрек его на пожизненное заточение в больнице. Но вступился французский консул и потребовал выдачи соотечественника. Тунан был отправлен во Францию.

Неудача не убила в нем энергии. Он не оставил мысли о счастье Араукании. Всеми осмеянный на родине, он продолжал свое дело, старался заинтересовать всех судьбой арауканцев, печатал о них страстные статьи, говорил речи. В 1869 г. он вновь отправился в Ю. Америку в сопровождении некоего Планшю, который хотел сыграть в Араукании ту роль, в которой ему отказала родина.

На этот раз Тунан проник в свое королевство со стороны Аргентины и под чужим именем. Очевидно, что он был очень любим в своей стране: его радостно встретили. Был распущен слух, что Орли расстрелян и поэтому его неожиданное появление было еще большим триумфом. Однако, Чили не на шутку обеспокоилось. Чилийское правительство не гнушалось даже убийством из-за угла, чтобы только избавиться от беспокойного человека, мешающего колониальной политике. Но верные арауканцы крепко берегли своего избранника: они не побоялись ни угроз, ни прямого вмешательства и не выдали Орли I-го.

Но это было напрасным геройством: судьба короля была решена. Никем не поддержанный извне, без всяких средств, что мог он сделать? Измученный физически) и нравственно, он вынужден был тайком покинуть Арауканию, т. к. его везде подстерегали. Спасшись почти чудом, Тунан в 1871 г. вернулся на родину, не оставив своей мысли. В Марсели он издавал оффициальную арауканскую газету, где пропагандировал свою страну! Но, конечно, в 1871 г. Франции было тем более не до Араукании.

Не теряя энергии, Тунан продолжал служить своей мечте. Только смерть прервала его замыслы. В 1878 г. фанатика не стало. Он умер, завещав родной деревне все свое небольшое имущество.

Такова странная судьба этого человека, осмеянного и непонятого, но трогательного своим горячим желанием придти на помощь угнетенным и сделавшего целью жизни освобождение каких-то индейцев, которых цивилизованные торгаши не склонны считать даже за людей.

Что Тунан был прав, стремясь к ним на помощь, что еще более правы были арауканцы, радостно принимая его, ясно хотя бы из такой характерной справки из книги о колониальной политике.

Европейцы, проникнув в Патагонию (соседка Араукании) стали так тяготиться туземцами, не желавшими им подчиняться, что назначили 25 франковую премию за каждую отрубленную голову туземца.

В пять лет авантюрист Сам Хесслоп заработал этой премией 12.500 франков. Это составляет 500 туземных голов, ознаменовавших победное шествие цивилизации…