Мир приключений, 1925 № 06

ПОСЛЕ АВАРИИ

Рассказ Георга Габеленц.

Иллюстрации М. Я. Мизернюка.　

Фрау Хазло в смятом капоте уже в пять часов утра подошла к кровати мужа и разбудила его. Прогулка на мельницу была назначена на после-обеденный час, но фрау Хазло беспокоила погода. По ее: мнению, небо было облачно.

Но волнения ее были беспричинны. Погода была великолепная, и компания группами направилась по- берегу реки к Аудорфу.

Доктора Хазло накануне поздно вечером вызвали к тяжело больному. Утром; ему не дала выспаться жена, и теперь он устало плелся между аптекарем и судьей. Легкий ветерок гнал по нивам зеленые волны, в кустах пели птицы, а; над полями весело летали ласточки.

Доктору стало жарко. Он снял шляпу, вытер вспотевшую седую голову и сквозь очки посмотрел на шедших впереди женщин. Справа шла молодая, хорошенькая жена аптекаря. На ее белокурых волосах играли лучи солнца, короткое платье выдавало стройность ног, сквозь материю виднелись красивые руки и белая шея. Кожа ее была цвета матового перламутра, а губы такие красные, что многие уверяли, что она их красит.

Доктор находил ее очаровательной. Да, будь он помоложе! Но годы промчались так незаметно…

Он стал вспоминать, сколько красивых девушек и женщин встречал он в жизни. Со многими он был знаком, другие лежали в его госпитале. Но странно, что эти женщины не возбуждали в нем такого интереса как те, которых он мимолетно видел на улице, в театре или на курортах.

В скольких из них он, может быть, влюбился бы до потери сознания! Кто знает, не было ли среди них той, которая воплотила бы в себе мечту его жизни!

Где теперь все эти прелестные женщины? Живы ли они? Быть может, замужем, окружены детьми и уже поседели, как и он сам?

Вдруг взгляд доктора упал на сутулую спину его жены, на ее вычурное шелковое платье, делавшее ее еще толще и неуклюжее, на ее грубые сапоги на шнурках рядом с изящными туфельками аптекарши. Он увидел ее неряшливую прическу, красное лицо с веснушками. Вскоре после замужества фрау Хазло пришла к убеждению, что новые платья, красивое белье и полированные ногти ниже человеческого достоинства. Пусть собою занимаются легкомысленные женщины, она же стояла выше всего этого.

Доктор Хазло был углублен в эти мысли, когда судья толкнул его в бок и сказал:

— Послушайте-ка, меня всегда интересовало, кто бывает первым пациентом доктора. Ведь, нельзя же забыть, когда в первый раз вылечишь человека и сделаешь его счастливым.

— Может быть, это и не забывается, — ответил доктор.

— А расскажи-ка нам, с нами можешь не стесняться и говорить откровенно.

— Ах, — сказал доктор, — не знаю, покажется ли это вам забавным. Для меня вся эта история только сентиментальное воспоминание о девушке, которая…

— Умерла? — перебил его судья.

— Нет, она еще жива, но… Да, положим, рассказ не длинный. Я тогда только что сдал докторский экзамен и поехал отдохнуть на берег моря. Я целые дни гулял и наслаждался красотой моря, стараясь не думать и не говорить о медицине и о профессорах. Мне хотелось отделаться от запаха операционного зала и больничных палат. Только немного погодя стал я присматриваться к курортной публике.

Я увидел множество хорошеньких молодых девушек, но знакомиться мне не удавалось. Я был еще так неопытен.

Недалеко от берега лежал разбитый бурей парусник. Во время отлива до него можно было добираться, идя всего только по пояс в воде. Парусник часто посещали. На него взбирались и сидели над рокочущими волнами. Мачты были сорваны, но внутри он был еще более опустошен. Из него вытащили все, что могли, зато набросали внутри водорослей, раковин в песку. С палубы вниз спускалась крутая лесенка.

Так как разбитое судно лежало километрах в двух от самого пляжа, то желавшие попасть на него раздевались обыкновенно в дюнах.

Однажды в чудный жаркий день захотелось и мне нанести визит паруснику. Дойдя по дюнам до того места, против которого лежало судно, я уже собрался раздеться, как увидел женское платье, придавленное тяжестью нескольких чисто вымытых камушков. Очевидно, владелица этой одежды тоже захотела навестить парусник.

Я сложил свое платье неподалеку и отправился в купальном костюме шлепать по нагретой воде.

На ченя напало странное волнение. Но молодому человеку свойственно ждать приключения, неожиданности. Я был уверен, что увижу на паруснике молодую женщину, греющуюся на солнышке и погруженную в мечты. Я торопился, чтобы повстречаться с ней, с незнакомкой. Конечно, я был уверен, что она хороша, как картинка. Дорогой я несколько раз оборачивался, думая, не появится ли она на берегу. Ho дюны были пустынны.

Я добрался до парусника и без труда влез на него. Сначала я подумал, что ошибся в ожиданиях. Но скоро не мог уже сомневаться. Внизу был кто-то, звавший на помощь. Я осторожно спустился по шаткой лесенке и уже с первых ступеней увидел лежавшую внизу девушку. Она приподнималась, но на ноги, видимо, не могла встать. Девушка была в купальном костюме и смотрела на меня полуиспуганно, полурадостно.

Она стала рассказывать. Смело, как часто бывает с молодыми. девушками, отправилась она одна на парусник. Спускаясь внутрь, он поскользнулась на лесенке и, упав, вероятно, сломала ногу. В таком беспомощном состоянии она пролежала не меньше часа.

Я, конечно, чувствовал себя не совсем хорошо в купальном костюме. Для врача это было не особенно солидное одеяние. Но что же делать! А девушка была, действительно, мила и даже очень. Под красной шапочкой были собраны пышные, каштановые волосы, голубые глаза блестели, и между губ сверкали ослепительные зубы.

И вот мне пришлось в первый раз испытать свои докторские познания на незнакомой мне девушке. Я опустился перед ней на колена, ощупал ногу и определил всего только вывих.

Но и это был о достаточно неприятно для нее. Она, конечно, радостно засмеялась, когда я ей поклялся, что нога ее цела, но все же отправиться на берег она не была в состоянии. Я сел рядом с ней и стал осторожно массировать ей колено. Больше я ничего не мог сделать. По временам она вскрикивала, но все же мы вели приятную беседу, и время летело незаметно.

Вдруг она обратила мое внимание на то, что вода шумит больше прежнего. Я испугался и бросился наверх. Мои страхи оправдались. Прилив уже начинался, когда я отправился на парусник, и теперь был в полном разгаре. Берега можно было достигнуть только вплавь. Малютка была не в состоянии плыть и заявила мне, что я, ее спаситель и рыцарь, не могу ее бросить. Это было сказано так повелительно, что я покорился, хоть и думал было поплыть к берегу за лодкой для моей пациентки.

Я, собственно, ничего не имел против того, чтобы покориться. Я сидел вдвоем с хорошенькой девушкой и массировал очаровательную ножку. Я не был рыбой по натуре и, конечно, чувствовал себя влюбленным. Притом девушка тоже не была тихоней и первая поцеловала меня… в знак благодарности.

Внизу судна было довольно холодно, и мы прижались друг к другу, чтобы не застыть в мокрых купальных костюмах.

Успокоившись за свою ногу, молодая девушка стала находить удовольствие в шуме прибоя, ударявшего о стены судна. По временам волна заливала палубу, и к нам долетали соленые брызги. Она тогда, вскрикивала и прятала лицо у меня за спиной.

Я был не так легкомыслен и беспокоился за наше платье на берегу.

— Ах, что за пустяки, — успокоила меня моя собеседница, — никто не возьмет наше платье. Да если бы и взяли, мы дойдем домой и в купальных костюмах. Мне это безразлично.

Я нашел ее отношение геройским и стыдился за свою слабость.

День был тихий, прилив не грозил нам никакой опасностью, и я уже стал желать, чтобы час отлива не наставал так скоро. Слишком приятно было проводить время на покинутом судне. Солнце шло к закату, в наш уютный уголок пробирались первые тени.

Вы думаете, может быть, что я такой же юбочник, как многие другие. Может быть, вы правы, а может быть, и нет. Для меня общение с хорошенькой женщиной — солнечный луч, тепла которого ищешь в холодные дни. Хорошенькая женщина вносит в туман жизненной нужды, страданий, увядания и смерти какую-то надежду на новую весну, приятное ощущение греющего солнца.

Вот почему я всегда смотрю на них с удовольствием. И я желал бы всем этим милым существам вечной юности.

В тот день в разбитом судне я тоже был счастлив близостью молодой цветущей девушки. Может быть, тут было еще испытываемое мною до тех пер чувство одиночества, и я радовался другу. Ведь, человек не знает будущего и живет в лучах солнца настоящего дня.

Мы были, точно потерпевшие крушение на необитаемом острове. Малютка, наконец, почувствовала потребность в отдыхе и положила голову мне на колени. Я снял ее красную шапочку и играл ее волосами. Мы болтали, смеялись, целовались по временам и стали такими друзьями, точно всю жизнь знали друг друга.

Что же вам еще рассказать? Мы со вздохом поднялись с наших мест, когда стало темнеть. Был час отлива. Девушка дошла с моей помощью до берега. К счастью, одежда наша была в сохранности. Мы вернулись в курорт с наступлением темноты. Приключение кончилось благополучно.

Мы прошлись еще несколько раз взад и вперед по дюнам, сели на песок и дождались, пока наш парусник не стал похож в темноте на морское чудище. Прекрасные дни Арангуэца кончились.

Уезжая несколько дней спустя, чтобы вступить в свою первую должность ассистента, я долго стоял на палубе и мысленно прощался взглядом с молчаливым свидетелем лучших часов моей жизни.

Вот эта девушка и была моя первая пациентка. Я за всю свою жизнь уже никого не лечил так охотно.

Доктор Хазло замолчал.

— Да, от таких воспоминаний может стать грустна. А что же сталось с ней потом? — спросил судья.

— Она стала моей женой, — коротко ответил доктор.

Он окинул взглядом фрау Хазло, шедшую впереди. Она жестикулировала и громким голосом говорила что-то жене аптекаря. Шляпа ее съехала на затылок, и ветер развевал седые космы волос.

Доктор провел рукой по собственным седым волосам.

— Да, она стала мой женой, — сказал от со вздохом, — и… вот, чем стал я.