Мисс Марпл в Вест-Индии

Глава 14 Дознание

Миссис Кендал лежала в кровати, с одной стороны которой стояли доктор Грэм и доктор Робертсон из Вест-Индской полиции, а с другой — Тим. Робертсон держал руку на пульсе у девушки. Он кивнул стройному темноволосому человеку, стоявшему у нее в ногах. Это был инспектор Уэстон из полицейского управления Сент-Оноре.

— Два-три слова, не больше, — предупредил врач. Тот кивнул.

— А теперь, миссис Кендал, просто скажите нам, как вы обнаружили эту девушку.

Несколько мгновений казалось, что неподвижная фигура на постели ничего не слышит. Затем она едва слышно произнесла.

— Белое… в кустах.

— Вы увидели что-то белое и стали рассматривать, чтобы понять, что это такое? Правильно?

— Да… Белое… там лежало… Я пыталась… пыталась поднять… а она это… в крови… у меня все руки в крови…

Ее начало трясти.

Доктор Грэм покачал головой, и Робертсон прошептал:

— Она больше не может.

— А что вы делали на дорожке, миссис Кендал?

— Тепло… приятно… море рядом…

— Вы узнали эту девушку?

— Виктория… милая… милая такая… смеется… она всегда смеялась… о, а теперь не будет… она больше никогда не засмеется… Я никогда этого не забуду… Никогда! — Она была близка к истерике.

— Молли, не надо! — вмешался Тим.

— Успокойтесь, успокойтесь. — Доктор Робертсон говорил с мягкой настойчивостью. — Просто расслабьтесь. Расслабьтесь. Ну, а теперь — маленький укольчик… — Он взял шприц. — Она не в состоянии отвечать на вопросы еще, по меньшей мере, сутки, — сказал он и добавил: — Я дам вам знать.

Крупный красивый негр смотрел на двух мужчин, сидевших за столом, переводя взгляд с одного на другого.

— Перед богом клянусь, — уверял он, — это все, что я знаю.

На лбу у него выступила испарина. Дэвентри вздохнул. Инспектор Уэстон из полиции Сент-Оноре, ведущий расследование, подал знак отпустить, и большой Джим Эллис, шаркая, вышел из комнаты.

— Это, конечно, не все, что он знает, — сказал инспектор. Он говорил в мягкой островной манере. — Но больше мы от него ничего не добьемся.

— А с ним самим, вы думаете, все чисто? — спросил Дэвентри.

— Да. Они, кажется, прекрасно ладили.

— Они не были женаты?

Лейтенант Уэстон едва заметно улыбнулся.

— Нет, — ответил он, — они не были женаты. У нас на острове не так уж часто женятся, хотя детей они и крестят. У них двое детей с Викторией.

— Вы не думаете, что он был замешан в этом?

— Вероятнее всего, нет. Я думаю, он просто нервничал, и я бы сказал, что и она знала не особенно много.

— Но для шантажа достаточно?

— Да, и это называть так не стоит. Не думаю, чтобы она и слово такое знала. Плата за молчание и шантаж — это ведь разные вещи. Видите ли, здесь отдыхают компании богатых бездельников, и они не страдают от любопытства, — голос его стал жестче.

— Да, я согласен, у нас тут всего достаточно, — сказал Дэвентри. — Женщина, которая ночует не у себя, возможно, не хочет, чтобы об этом знали, и в результате она делает какой-нибудь подарок горничной, и обеим ясно без слов, что она платит за молчание.

— Именно так.

— Но здесь, — возразил Дэвентри, — совсем другое дело. Это же убийство.

— Я бы удивился, если бы девушка узнала что-нибудь серьезное. Она, вероятно, знала что-то… по-видимому, связанное с этим пузырьком. Как я понял, эти таблетки принадлежат мистеру Дайсону. Лучше мы сейчас на него и посмотрим.

Вошел как всегда добродушный Грегори.

— А вот и я. Чем могу служить? Скверно получилось с этой девочкой. Она была приятная девчонка. Обоим нам нравилась. Небось, какая-нибудь свара с парнем, но по ней не скажешь, что у нее были неприятности, с виду она казалась очень довольной. Всего лишь прошлой ночью мы с ней дурачились.

— По-моему, вы принимаете пилюли под названием «Безмятежные»?

— Совершенно верно, малюсенькие розовые таблеточки.

— Вы получаете их по рецепту терапевта?

— Да. Я могу показать вам, если желаете. У меня малость повышенное давление, как и у многих в наше время.

— Но, кажется, об этом факте мало кто знает?

— А я и не собираюсь об этом рассказывать. Я-то здоров и всегда был здоровым и крепким. Я не выношу людей, которые всю дорогу говорят про свои болячки.

— Как много таблеток вы принимаете?

— По две три раза в день.

— У вас их с собой достаточно?

— Вполне. У меня с полдюжины пузырьков, но все они, как вы понимаете, заперты в чемодане. Я держу при себе только один, пока не кончится.

— И совсем недавно, как я слышал, вы один такой потеряли?

— Совершенно верно.

— И вы спрашивали у этой девушки, у Виктории Джонсон, не видала ли она пузырек?

— Да, так и было.

— И что она сказала?

— Она сказала, что последний раз его видела на полке в ванной и пообещала поискать.

— И после того?

— Немного позже она пришла и вернула мне пузырек. Она спросила, тот ли это пузырек, который я потерял?

— И вы ответили?

— Я ответил: «Да, совершенно точно, где ты его нашла?» А она сказала, что он был в комнате майора Полгрейва. Я сказал: «С какой стати он там оказался?»

— И что она вам на это ответила?

— Она сказала, что не знает, но… — он замялся.

— Да, мистер Дайсон?

— Ну, она мне дала понять, что знает немного больше, чем говорит, но я не обратил особого внимания. В конце концов, это было не столь важно. Как я вам сказал, у меня с собой было несколько пузырьков, и я подумал, что этот я забыл в ресторане или еще где-нибудь, а старик Полгрейв зачем-то подобрал или, может быть, он просто сунул его в карман, собираясь вернуть при случае, потом забыл.

— И это все, что вы знаете об этом, мистер Дайсон?

— Да, это все, что я знаю. Сожалею, весьма сожалею, но это все. А почему это так важно?

Уэстон пожал плечами.

— Когда происходят подобные вещи, все может иметь значение.

— Не понимаю, при чем здесь таблетки. Я подумал, что вам захотелось узнать про мои похождения той ночью, когда эту несчастную девчонку зарезали. Я все тут записал как можно более подробно.

Уэстон смотрел на него, раздумывая.

— В самом деле? Вот это с вашей стороны разумно, мистер Дайсон.

— Все хотят застраховаться от неприятностей, — сказал Грег и подтолкнул через стол лист бумаги.

Уэстон взял лист и стал изучать. Дэвентри пододвинул стул поближе и заглянул через его плечо.

— Кажется, тут все ясно, — сказал через пару минут Уэстон. — До десяти минут девятого вы с женой переодевались к ужину у себя в бунгало. Затем пошли на террасу, где выпили с сеньорой де Каспеаро. В четверть десятого к вам присоединились Хиллингдоны, и вы все отправились ужинать. Спать, если вы не ошибаетесь, отправились в половине двенадцатого.

— Точно, — ответил Грег. — Я не знаю, правда, в какое время была убита девушка…

Интонация его прозвучала вопросительно, но лейтенант Уэстон и виду не подал, что заметил это.

— Как я понял, ее нашла миссис Кендал? Должно быть, для нее это кошмарный шок.

— Да. Доктор Робертсон держит ее на седативах.

— Это случилось довольно поздно, вероятно, многие уже разошлись спать?

— Да.

— А она давно была убита, в смысле, когда ее нашла миссис Кендал?

— Мы еще не установили точное время, — вкрадчиво отвечал Уэстон.

— Бедная маленькая Молли. Это, должно быть, для нее очень скверно. Фактически я не видел ее прошлой ночью. Хотя у нее, наверное, разболелась голова, и она могла пойти и лечь.

— А когда в последний раз вы видели миссис Кендал?

— О, довольно рано, перед тем, как я пошел переодеться. Она увлеченно занималась сервировкой, по-моему, перекладывала ножи.

— Ясно.

— Она была такая веселая, шутила, ну и прочее. Потрясающая девчонка! Мы все прямо без нее жить не можем. Тим — попросту счастливчик.

— Ну, спасибо вам, мистер Дайсон. Вы больше ничего не вспомнили из того, что сказала эта девушка, Виктория, когда возвратила вам таблетки?

— Нет… Я все сказал. Она спросила меня, те ли это таблетки, которые я искал, и прибавила, что нашла их в комнате старика Полгрейва.

— Она не предполагала, кто бы их мог туда положить?

— Нет, не думаю. В самом деле не помню.

— Благодарим вас, мистер Дайсон.

Грегори вышел.

— Он слишком заинтересован, — сказал Уэстон, легонько щелкнув ногтем по листку бумаги, — чтобы мы точно знали, где он был вчера ночью.

— Несколько сверх заинтересован, вы думаете?

— Трудно сказать. Вы же знаете, что некоторые люди сразу выстраивают самозащиту, чтобы ни во что не впутаться, поэтому они, естественно, нервничают. С одной стороны, у них тоже могут быть грехи и это не излишняя предосторожность, а с другой — это может ничего и не значить.

— А что насчет имеющейся возможности? Достаточного алиби ни у кого нет. Оркестр, танцы, хождения туда и сюда. Люди встают, оставляют свои столики, возвращаются, женщины выходят напудрить нос, мужчины — прошвырнуться. Дайсон мог незаметно ускользнуть. Всякий мог исчезнуть незамеченным. А он, кажется, хотел доказать нам, что никуда не отлучался. — Дэвентри задумчиво посмотрел на лист бумаги. — Итак, миссис Кендал перекладывала на столах ножи, — сказал он. — Не удивлюсь, если он вкрутил нам это с целью.

— Для вас это прозвучало именно так?

— Я полагаю, что это вполне возможно.

За дверью комнаты, где они сидели, поднялся какой-то шум. Высокий пронзительный голос требовал, чтобы его пропустили:

— У меня есть что-то сказать! У меня есть что-то сказать… Пустите меня туда, где джентльмены, пустите меня, где этот полисмен.

Полицейский в форме распахнул дверь.

— Здесь один из поваров, — доложил он. — Очень хочет вас видеть. Говорит, у него для вас есть кое-что.

Отпихнув его, в комнату влетел перепуганный смуглый человек в поварском колпаке. Это был кубинец из отеля, один из младших поваров.

— Я вам что-то расскажу, я вам расскажу, — заговорил он. — Она прошла через кухню. Она пошла и у нее был нож! Нож, я вам скажу. У нее в руках был нож! Она прошла через кухню и вышла в дверь, которая в сад. Я сам ее видел!

— Ну, а теперь спокойнее, — сказал Дэвентри, — спокойнее. О ком ты говоришь?

— Я расскажу вам, о ком я говорю. Я говорю о жене босса, миссис Кендал. Я о ней говорю. У нее был нож в руках, и она ушла в темноту. Это было перед ужином, и она не вернулась!