Мисс Марпл в Вест-Индии

Глава 15 Дознание продолжается

— Могу я с вами переговорить, мистер Кендал?

— Да, пожалуйста, — Тим поднял глаза от конторки.

Он отодвинул в сторону бумаги и предложил сесть. Лицо его было несчастным и осунувшимся.

— Как ваши успехи? Нашли кого-нибудь? Над этим отелем прямо рок какой-то. Знаете, гости уже выясняют расписание самолетов. А казалось, все так удачно складывается. О, боже мой, ведь вы и представить себе не можете, что все это значит для нас с Молли! Мы же все поставили на карту!

— Я знаю, вам сейчас очень тяжело, — сказал инспектор Уэстон. — Мы вам вполне сочувствуем.

— Хоть бы все поскорее выяснилось, — сказал Тим. — Эта злополучная девчонка, Виктория… О, мне не нужно бы так говорить о ней… Она была очень работящая, Виктория. Но здесь должна быть какая-то совсем простая причина, что-нибудь вроде романа или интрижки. Возможно, ее муж…

— Джим Эллис не был ее мужем, по-видимому, они просто жили вместе.

— Хоть бы все скорее выяснилось, — повторил Тим. — Извините, вы хотели о чем-то спросить меня.

— Да. О вчерашнем вечере. Согласно медицинскому заключению, Виктория Джонсон была убита между десятью тридцатью и полуночью. Алиби при сложившихся обстоятельствах доказывать очень нелегко. Люди танцуют, перемещаются, спускаются с террасы, возвращаются назад. Выяснить что-либо очень трудно.

— Полагаю, что так. Но вы определенно считаете, что Виктория была убита одним из гостей?

— Ну, мы учитываем и эту возможность, мистер Кендал. Но вас я бы особенно хотел спросить о заявлении одного из ваших поваров.

— Да? Который? Что он говорит?

— Я понял, что он кубинец.

— У нас двое кубинцев и пуэрториканец.

— Этот человек по имени Энрико заявляет, что ваша жена прошла из ресторана через кухню и вышла в сад, имея при себе нож.

Тим широко раскрыл глаза.

— Молли, с ножом? Да с чего это вы взяли? То есть, я хочу сказать, вы ведь не думаете?.. На что это вы намекаете?

— Я говорю о времени перед ужином, когда народ еще не собрался. Я полагаю, что было около восьми тридцати. Сами вы находились в зале и говорили о чем-то с метрдотелем Фернандо, так?

— Да, — Тим сосредоточился, — я помню.

— И ваша жена вышла на террасу?

— Да, — согласился Тим. — Она всегда выходит проверить сервировку. Иногда официанты могут положить что-нибудь не так, забыть, например, какие-нибудь ножи. Вероятнее всего, так и было. Наверное, она как раз пересчитывала ножи, и у нее в руках мог остаться лишний нож или, там, ложка.

— Значит, с террасы она прошла в зал. Она говорила с вами?

— Да, мы перебросились парой слов.

— Попробуйте вспомнить, что она сказала.

— По-моему, я спросил ее, с кем это она разговаривает — я слышал снаружи ее голос.

— И она ответила вам, кто это был?

— Грегори Дайсон.

— А, да, он упоминал об этом.

Тим поднялся.

— Я понял, что он к ней приставал. Он вечно к кому-нибудь цепляется. Меня это разозлило, и я сказал: «Черт бы его побрал!», а Молли засмеялась и ответила, что еще ему покажет. В таких делах она большая умница. Вы ведь знаете, у такой девушки, как Молли, тут довольно сложное положение. Гостей обижать нельзя, но она умеет, с недоумением пожав плечами, просто посмеяться. А Грегори Дайсон не может не распускать рук, если он видит красивую женщину.

— Она с ним повздорила?

— Нет, не думаю. Скорее всего, как я и говорю, она подняла это на смех.

— Вы не могли бы сказать точно, был в руке у нее нож или нет?

— Я не помню… Почти уверен, что не было… Нет, совершенно точно, не было

— Но вы только что сказали…

— Послушайте! Я имел в виду, что когда она была в кухне или в зале, она могла взять какой-нибудь нож. Но я могу вас полностью уверить, что когда она вернулась в зал, у нее в руках ничего не было. Совсем ничего. Это совершенно точно.

— Понятно, — сказал Уэстон.

Тим напряженно смотрел на него.

— К чему, черт возьми, вы клоните? Что сказал этот чертов осел Энрико… Мануэль… как его там?

— Он сказал, что ваша жена прошла через кухню, она была чем-то расстроена, и в руке у нее был нож.

— Он слишком драматизирует.

— А после этого вы говорили с вашей женой во время ужина или позже?

— Нет, насколько я помню, практически нет. Я был слишком занят.

— А во время ужина она была в зале?

— Я… о, да, мы всегда находимся среди гостей. Приходится за всем присматривать.

— А вы с ней вообще говорили?

— Нет, не думаю. Мы оба, как правило, очень загружены. Даже не всегда замечаем, что делает другой, и времени разговаривать у нас нет.

— Значит, вы совсем не помните, что вы с ней разговаривали до тех пор, пока тремя часами позже она не поднялась на террасу после того, как обнаружила тело?

— Для нее это был страшный шок. Это ее совершенно убило.

— Я знаю. Это весьма непривлекательно. Как она оказалась на тропинке к пляжу?

— После всего этого напряжения за ужином она часто выходит прогуляться. Ну, понимаете, уйти от гостей и передохнуть немного.

— Когда она вернулась, вы разговаривали с миссис Хиллингдон, насколько я понимаю.

— Да, все остальные уже пошли спать.

— А о чем вы с ней говорили?

— Да ни о чем особенном. А что? Она вам что-нибудь сказала?

— Она еще ничего не сказала: мы ее пока не спрашивали.

— Мы просто болтали о том, о сем: Молли, отель и прочее.

— И затем ваша жена поднялась на террасу и сказала, что произошло?

— Да.

— На руках у нее была кровь?

— Естественно, была! Она же пыталась поднять девчонку, не понимая, что случилось, и больше ничего. Конечно, руки у нее были в крови! Послушайте, на что это вы, черт подери, намекаете? Вы ведь намекаете на что-то?

— Успокойтесь, пожалуйста, — сказал Дэвентри. — Я знаю, Тим, что для вас это величайшая пытка, но нам необходимо выяснить факты. Я так понял, что ваша жена не вполне хорошо себя чувствовала в последнее время?

— Чушь! С ней все в порядке. Просто ее немножко расстроила смерть майора Полгрейва. Это естественно: она очень впечатлительная.

— Мы бы хотели задать ей несколько вопросов, как только ей станет лучше, — сказал Уэстон.

— Но сейчас вы не имеете права. Доктор дал ей успокоительного и сказал, что ее нельзя тревожить. Я не позволю вам ее волновать и запугивать, слышите?

— Мы не собираемся ее запугивать, — ответил Уэстон. — Нам нужно просто выяснить факты. Сейчас мы не станем ее беспокоить, но как только врач разрешит, мы ее навестим. — Голос его прозвучал мягко, но непреклонно.

Тим посмотрел на него, открыл, было, рот, но ничего не сказал.

Эвелин Хиллингдон, спокойная и сдержанная, как обычно, села на указанный стул. Внимательно выслушав предложенные вопросы, она не торопилась с ответом. Ее темные умные глаза вдумчиво смотрели на Уэстона.

— Да, — сказала она. — Я разговаривала на террасе с мистером Кендалом, когда появилась его жена и сообщила нам об убийстве.

— Вашего мужа там не было?

— Нет, он отправился спать.

— Была ли у вас особая причина для разговора с мистером Кендалом?

Эвелин подняла свои тонко подведенные брови — это был недвусмысленный упрек, и холодно сказала:

— Что за странный вопрос. Нет, ни о чем конкретном мы не говорили.

— Вы не обсуждали здоровье его жены?

И опять Эвелин не стала торопиться с ответом.

— Сказать по правде, я не помню, — наконец произнесла она.

— Вы уверены в этом?

— В чем, в том, что я не помню? У вас забавная манера задавать вопросы. Нет, не помню, о стольком говоришь всякий раз.

— Как я понял, в последнее время миссис Кендал не очень хорошо себя чувствует.

— Она выглядела вполне здоровой. Возможно, слегка уставшей. Конечно, ведение такого дела требует многих забот, а она совсем неопытна. Так что, естественно, она была несколько возбуждена.

— Возбуждена, — повторил Уэстон. — Значит, вы называете это вот так.

— Возможно, это и старомодное слово, но оно лучше современного жаргона, который мы используем в повседневной жизни: «вирусная инфекция» вместо «сильной простуды», «нервная озабоченность» вместо «небольшой тревоги».

Ее улыбка заставила Уэстона почувствовать себя несколько не в своей тарелке. Про себя он решил, что Эвелин Хиллингдон — умная женщина. Он посмотрел на Дэвентри, чье неподвижное лицо ничего не выражало.

— Благодарю вас, миссис Хиллингдон, — сказал инспектор Уэстон.

— Мы не стали бы вас беспокоить, миссис Кендал, но нам нужно, чтобы вы просто объяснили, как обнаружили эту девушку. Доктор Грэм говорит, что вы теперь достаточно оправились и можете рассказать об этом.

— О, да, — ответила Молли. — Я уже совсем выздоровела, — она быстро и нервно улыбнулась. — Это был такой шок… Знаете, это было так ужасно…

— Ни минуты в этом не сомневаюсь. Как я понял, вы пошли гулять после ужина?

— Да, я часто так делаю.

Дэвентри отметил, что глаза у нее были неспокойные, а пальцы сжимались и разжимались.

— В котором часу это могло быть, миссис Кендал? — спросил Уэстон.

— Ну, я не знаю толком. Мы не очень следим за временем.

— Джаз-банд еще играл?

— Да… мне так кажется… Но я не могу точно вспомнить.

— И куда вы пошли?

— По тропинке вдоль пляжа.

— Направо или налево?

— Сначала туда, потом сюда. Я… Я… и сама не замечала…

— А почему вы не замечали, миссис Кендал?

Молли нахмурилась.

— Я… я просто… Ну… я задумалась.

— Задумались о чем-нибудь определенном?

— Нет… Нет, ничего определенного. Ну, просто… что нужно сделать… за чем проследить… в отеле, то есть. — И опять это нервное движение пальцев. — А потом… я заметила что-то белое… Какой-то большой комок… в кустах гибискуса… Я остановилась и… и потрогала… — она судорожно сглотнула. — И это был ее… Виктория… Вся скорченная… и я попробовала поднять ей голову… смотрю… а у меня… на руках… кровь…

Она посмотрела на них и повторила с таким изумлением, словно говоря о чем-то совершенно невероятном:

— У меня на руках… кровь…

— Да, да. Это все ужасно. Вам не стоит больше на этом останавливаться. Сколько времени вы гуляли, пока ее нашли?

— Не знаю… Понятия не имею…

— Полчаса? Час? Или больше?

— Не знаю… — повторила Молли.

Дэвентри спросил как бы между прочим:

— А у вас не было при себе ножа во время… прогулки?

— Ножа? — удивилась Молли. — С чего бы у меня был нож?

— Я спрашиваю только потому, что один из ваших людей сказал, что, когда вы прошли через кухню в сад, у вас в руке был нож.

Молли нахмурилась:

— Но я не выходила через кухню… О, вы имеете в виду — раньше, перед ужином?.. Я… я… так не думаю.

— Может быть, вы меняли какие-нибудь ножи на столах?

— Да, я это иногда делаю. Часто кладут неправильно… не только ножи… разное… Не то число вилок, ложек…

— А что было именно в тот вечер?

— Я могла это сделать. Что-нибудь вроде этого… Но это ведь автоматически… Об этом не думаешь, не помнишь…

— Итак, в тот вечер вы могли пройти через кухню с ножом в руке?

— Не думаю, чтобы я могла… Я уверена, что нет… — и она прибавила: — Там был Тим… Он должен знать. Спросите у него.

— А вам нравилась эта девушка, Виктория? Она хорошо работала? — спросил Уэстон.

— Да… Она была такая милая.

— У вас не было с ней споров?

— Споров? Нет.

— Она никогда не угрожала вам как-нибудь?

— Угрожала? Мне? Что вы имеете в виду?

— Ну, ладно, это не важно. У вас нет никаких предположений, кто бы мог ее убить? Совсем никаких?

— Нет, — ответила она с уверенностью.

— Ну, что же, спасибо вам, миссис Кендал, — он улыбнулся. — Это ведь было не так уж страшно, правда?

— Это всё?

— Пока всё.

Дэвентри встал, открыл дверь и проводил ее.

— «Тим должен знать», — процитировал он, возвращаясь к своему стулу. — А Тим категорически заявляет, что ножа у нее не было.

— Я думаю, что то же самое сказал бы любой муж, — мрачно ответил Уэстон.

— Однако столовый нож мало подходит для убийства.

— Не забывайте, мистер Дэвентри, что это был нож для бифштекса. В тот вечер бифштекс был у них в меню, а ножи для мяса, как правило, очень хорошо наточены.

— Но я в самом деле не могу себе представить, чтобы эта девушка могла совершить убийство, Уэстон.

— Пока нет необходимости в это верить. Могло быть так, что миссис Кендал перед ужином вышла в сад, сжимая в руке нож, который она взяла с одного из столов, потому что он оказался лишним; она могла даже не заметить, что держит его в руках, и она могла положить его куда-нибудь или уронить. А кто-нибудь другой мог его найти и пустить в ход. Я тоже думаю, что она совсем не похожа на убийцу.

— Все то же самое, — задумчиво произнес Дэвентри. — Я совершенно уверен, что и она не говорит всего, что знает. Ее рассеянность в отношении времени мне кажется странной. Где она была? И что она там делала? Создается впечатление, что в ресторане в тот вечер ее никто не видел.

— Муж был там, как обычно, но не жена…

— Вы думаете, она пошла, чтобы с кем-то встретиться? С Викторией Джонсон?

— Возможно. А, может быть, она увидела кого-то, кто шел на встречу с Викторией?

— Думаете, Грегори Дайсон? — спросил Дэвентри.

— Мы знаем, что он разговаривал с Викторией раньше, но он мог условиться встретиться с ней еще раз позднее. Все свободно перемещались по террасе, вспомните: танцы, выпивка, в бар — из бара.

— Значит, алиби есть только у джаз-банд, — криво усмехнулся Дэвентри.