Мисс Марпл в Вест-Индии

Глава 17 Мистер Рэйфил берёт дело в свои руки

— Я не знаю, — сказала мисс Марпл.

— Что вы этим хотите сказать? О чем же мы с вами долдонили битых полчаса?

— Мне пришло в голову, что я могу ошибаться.

И опять мистер Рейфил вытаращил на нее глаза.

— А, пропади все пропадом! — сказал он с отвращением, — вы-то ведь были так уверены…

— О, я и уверена — насчет убийства. Но что касается убийцы — я сомневаюсь. Понимаете, я выяснила, что у майора Полгрейва была не одна история с убийствами. Вы же сами мне говорили, что он рассказывал вам про какую-то Лукрецию Борджиа.

— Да, он рассказывал что-то подобное. Но это все же совсем другое.

— Знаю, и миссис Уолтерс он говорил о ком-то, кого отравили в духовке.

— Но вам-то он рассказывал…

Мисс Марпл позволила себе прервать его — такое нечасто случалось с мистером Рейфилом.

Она заговорила с отчаянной убежденностью, разве что немного бессвязно.

— Да разве вы не понимаете, как трудно тут быть хоть в чем-то уверенной. Все дело в том, что ты очень часто попросту и не слушал. Спросите миссис Уолтерс, она вам скажет то же самое. Сначала ты слушаешь, потом внимание слабеет, ты начинаешь думать о чем-то своем и внезапно выясняется, что какую-то часть ты упустил. Сейчас я предполагаю вполне возможным, что там мог быть разрыв — правда, небольшой, между тем, что он рассказывал мне — и речь шла именно о мужчине, и тем моментом, когда он вынул бумажник со словами: «Хотите взглянуть на снимок убийцы?»

— Вы ведь думали, что речь шла о фотографии мужчины?

— Да, я так думала. Ничего другого мне просто в голову не приходило. Теперь-то как я могу быть уверенной?

Мистер Рейфил смотрел на нее с большим вниманием.

— А, шут с вами, раз вы такая добросовестная. Величайшая ошибка, которую вы… Вот что. Настройтесь и уберите всяческие колебания. Вначале у вас их не было. Если вы спросите меня, то я скажу, что во всей этой болтовне, которой вы занимались с пасторской сестрой и прочими, вы за что-то ухватились, и это «что-то» не дает вам покоя.

— Может быть, вы и правы.

— Ладно, пока оставим это. Давайте пойдем дальше, откуда мы начали. Потому что девять раз из десяти первоначальное суждение бывает верным. По крайней мере, у меня. У нас есть трое подозреваемых. Вот и давайте их выволочим да хорошенько разглядим. Кого предпочитаете первым?

— Даже представить себе не могу, все трое, кажется мне, совсем не подходят.

— Возьмем первым Грега, — сказал мистер Рейфил. — Терпеть его не могу, хотя его это убийцей не делает. Против него есть несколько фактов. Это его таблетки, и ему вполне сподручно было их использовать.

— А не получилось бы несколько в открытую? — возразила мисс Марпл.

— Я не знаю, что там получилось бы, — ответил мистер Рейфил, — но, в конце концов, главным было сделать что-нибудь быстро, а у него имелись эти таблетки. Времени рыскать по сторонам в поисках еще чьих-нибудь пилюль у него не было. Предположим, это Грег. Все верно. Если он хотел пришибить свою ненаглядную Лаки (доброе дело, я бы сказал, тут уж я ему сочувствую вовсю), то я не вижу реального мотива. По всем статьям, он очень богат. После первой жены ему досталось наследство. Его вполне можно определить как вероятного женоубийцу. Но там-то все уже сделано и закончено. Из тех передряг он выпутался. Но Лаки-то ведь была бедной родственницей его первой жены. Денег у нее нет, и если он хочет ее пристукнуть, то лишь затем, чтобы жениться на ком-то еще. Есть ли какие-нибудь сплетни на этот счет?

Мисс Марпл покачала головой.

— Нет, я не слышала. Правда он… ну… слишком галантен со всеми дамами.

— Вы прелестно употребили такой старомодный оборот, — сказал мистер Рейфил. — Все верно. Он кобель и лезет на всех подряд. Но для нас этого недостаточно. Теперь на очереди Эдвард Хиллингдон. Если здесь и есть темная лошадка, так это он.

— Он мне кажется не очень счастливым, — предположила мисс Марпл.

Мистер Рейфил, поразмыслив, посмотрел на нее.

— А вы думаете, что убийцей должен быть счастливчик?

Мисс Марпл кашлянула:

— Исходя из моего опыта, обычно так и было.

— Не думаю, чтобы ваш опыт заходил далеко, — заявил мистер Рейфил.

На это мисс Марпл могла бы сказать, что он ошибается, однако она воздержалась оспаривать его — мисс Марпл знала, что джентльменам не нравится, если их поправляют.

— Хиллингдон меня самого занимает. Я думаю, что между ним и женой происходит нечто странное. Вы сами-то заметили?

— О, да, — сказала мисс Марпл. — Я заметила. На людях они ведут себя безукоризненно, а это заставляет задуматься.

— Вы, по всей видимости, больше, чем я, знаете о подобных людях, — проговорил мистер Рейфил. — Очень хорошо. Значит, все у них безупречно, но ведь есть вероятность, что, по джентльменским соображениям, Эдвард Хиллингдон ждет не дождется как бы угробить Эвелин Хиллингдон. Вы согласны?

— Если так, то там должна быть замешана другая женщина, — и она с досадой покачала головой. — Я не могу не чувствовать, — прибавила она, — что все у них не так уж просто.

— Ну и кто у нас следующий? Джексон? Меня мы оставляем в стороне.

Впервые мисс Марпл улыбнулась:

— А почему же мы вас оставим в стороне, мистер Рейфил?

— А потому, если вам хочется обсуждать мои возможности в роли убийцы, делайте это с кем-нибудь еще. Говорить со мной об этом — только время терять. Каким же это образом, спрошу я вас, мог бы я сгодиться для этой цели? Беспомощный, прикованный к инвалидному креслу калека, едва стоящий на ногах, которого вытаскивают из постели и одевают, как куклу? Да какие же у меня шансы пойти и убить хоть кого-нибудь?

— Думаю, как ни у кого другого, — уверенно заявила мисс Марпл.

— Ну, и как вы себе это представляете?

— Я думаю, вы согласны со мной, что вы умны?

— Конечно, я не глуп, — похвастался мистер Рейфил. — Гораздо умнее всего этого сброда.

— А при наличии ума, — продолжила мисс Марпл, — вы вполне смогли бы преодолеть физические трудности, будь вы убийца.

— Но это потребовало бы действий!

— Да, — сказала мисс Марпл, — это потребовало бы действий, и вы, я думаю, сами бы получили от этого немалое удовольствие.

Мистер Рейфил довольно долго таращился на нее и затем внезапно расхохотался.

— Ну, вы и наглая! — сказал он наконец. — А с виду прямо божий одуванчик. Вы и в самом деле думаете, что я убийца?

— Нет, — ответила мисс Марпл, — не думаю.

— Почему?

— Ну, как вам сказать, просто потому, что вы умны. Вы можете заполучить все, что угодно, не прибегая к убийству. Убивать — занятие глупое.

— И кого, черт подери, захотел бы я убить?

— Это интереснейший вопрос, — смутилась мисс Марпл. — Я еще не имела удовольствия достаточно побеседовать с вами, чтобы развить его в теорию.

Улыбка мистера Рейфила стала шире.

— Беседы с вами могут быть опасны, — заметил он.

— Беседы всегда опасны, если у вас есть что скрывать, — в тон ему ответила мисс Марпл.

— Может быть, вы и правы. Давайте-ка перейдем к Джексону. Что вы о нем думаете?

— Мне трудно что-нибудь сказать. У меня не было возможности поговорить с ним.

— И у вас нет никаких мыслей на его счет?

— Он мне напоминает немножко, — сказала она в раздумье, — одного молодого человека из городской конторы поблизости, где я живу, по имени Джонс Пэрри.

— Ну, и? — спросил мистер Рейфил и сделал паузу.

— Он не был, — сказала мисс Марпл, — особенно приятным.

— Джексон, прямо скажем, тоже не сахар. Он обслуживает превосходно. Специалист первоклассный. Что у него на уме? Ему чертовски хорошо платят, и потому он все сносит. Как доверенное лицо я бы его не взял, но я ему и не доверяю. Может, прошлое у него безупречное, а может, и нет. Со мной он обращается, как подобает, но я различаю у него, я бы сказал, нотки скрытности. К счастью, у меня нет преступных секретов, и я не подхожу для шантажа.

— Нет секретов? — задумчиво спросила мисс Марпл. — Без сомнения, мистер Рейфил, у вас есть деловые секреты?

— Только Джексон до них не доберется, нет. Джексон — большая лиса, можно сказать, но я не могу его представить убийцей. Я бы сказал, это совсем не его занятие. — Он помедлил с минуту и неожиданно сказал: — А вы знаете, если взглянуть со стороны на это безумное дело: майор со своими дурацкими россказнями и прочее, то покажется, что силы пошли не туда. Так как человек, которого должны были пришибить, это я.

Мисс Марпл посмотрела на него с некоторым изумлением.

— Самое то, что надо, — пояснил мистер Рейфил. — Кто обычно жертвы таких историй? Старики с большими деньгами.

— И многие желают им отправиться на тот свет, чтобы заполучить их деньги, — кивнула мисс Марпл. — И это правда?

— Ну, — задумался мистер Рейфил, — я могу насчитать человек пять-шесть в Лондоне, которые не станут рвать на себе волосы, прочти они мой некролог в «Таймсе». Но все они не зашли бы так далеко, чтобы заполучить мое состояние. И, в конце концов, с чего бы им его получать? Я знаю, что умру когда-нибудь. Ежу понятно. Эти поганцы вкупе с докторами и так удивляются, что я еще не дал дуба.

— У вас, конечно, необычайная воля к жизни, — сказала мисс Марпл.

— И, я полагаю, по-вашему это странно?

Мисс Марпл покачала головой.

— О, нет, — ответила она, — по-моему, это вполне естественно. Жизнь, когда ее проживаешь, становится гораздо ценнее, она полна для тебя интереса, хотя, кажется, что ты уже его утратил. Возможно, этого и не должно быть, но на самом деле это так. Когда ты молод, здоров и крепок, и впереди еще вся жизнь, она не представляется тебе особенно ценной. Это юные могут легко покончить с собой от несчастной любви, порой от мучительной непреходящей тревоги. Но старые люди знают, как удивительно интересна и как драгоценна жизнь.

— Ха, — фыркнул мистер Рейфил. — Вы только послушайте этих двух старых кляч.

— А разве это неправда? — спросила мисс Марпл.

— Еще бы! — ответил мистер Рейфил. — Конечно, правда. Но разве по-вашему я не прав, когда говорю, что я-то и должен стать жертвой?

— Это зависит от тех, кому будет выгодна ваша смерть, — сказала мисс Марпл.

— На самом деле — никому, — ответил мистер Рейфил. — Моих конкурентов по бизнесу, для которых, как я уже сказал, устранение меня от дела было бы только удобно, мы оставим в стороне. Я не такой дурак, чтобы делить состояние между моими родственничками. С некоторым усилием они получат кое-что после того, как львиную долю заграбастает правительство. О, нет, обо всем этом я давно позаботился. Доверенности, дарственные и все такое.

— Джексон, к примеру, получил бы что-нибудь в случае вашей смерти?

— Ни гроша бы не получил, — весело сказал мистер Рейфил. — Я плачу ему вдвое против того, что ему платили бы еще где бы то ни было. Это потому, что он выносит мой дурной характер, и он прекрасно знает, что, если я умру, он останется на бобах.

— А миссис Уолтерс?

— То же самое и с Эстер. Она хорошая девушка. Первоклассный секретарь, умная, уравновешенная, меня понимает с полуслова, если я выйду из себя, она и бровью не поведет, а ведь ей навряд ли нравится, что я ее третирую. Ведет себя, как нянька с буйным и скверным ребенком. Временами она меня немного раздражает, а кто нет? С ней все совершенно ясно. Она вполне заурядная молодая женщина, каких много, но лучшего работника у меня не было. У Эстер была тяжелая жизнь — когда-то она вышла замуж за человека, который оказался не особенно хорошим. Я бы сказал, она никогда не судила строго, если речь зайдет о мужчинах. Бывают такие женщины. Они по уши втрескиваются в того, кто расскажет им о себе что-нибудь жалостное, и всегда убеждены, что он нуждается в истинно бабьем понимании. Понимать-то тут чего? Что сразу после женитьбы он лыжи навострит и пустится во все тяжкие? Но, конечно, такой мужчина никогда этого не сделает! Как бы то ни было, к счастью, этот ее распрекрасный муженек помер: надравшись на какой-то вечеринке, полез прямо под автобус. Эстер нужно было растить дочь, и она опять вернулась к секретарской работе. Она у меня уже пять лет, и я совершенно ясно сказал ей с самого начала, чтобы в случае моей смерти она ни на что не рассчитывала. Я платил ей очень много с самого начала и ежегодно увеличивал ее жалованье более чем в четверть. Какими бы скромными и честными не были люди, доверять нельзя никому. Вот почему я и сказал Эстер совершенно определенно, что после моей смерти ей надеяться не на что. Каждый год, который я проживу, ее жалованье будет расти, и если большую часть из него она откладывает, я думаю, она это делает, к тому времени, когда я сыграю в ящик, она будет вполне обеспеченной женщиной. Я взял на себя образование ее дочери, на имя которой положил кое-какую сумму. По достижении совершеннолетия она ее получит. Итак, Эстер Уолтерс очень удачно устроилась, и моя смерть, позвольте вам сказать, означала бы для нее серьезный финансовый ущерб. — Он очень серьезно посмотрел на мисс Марпл. — Она прекрасно все это понимает. Она очень здравомыслящая, Эстер.

— А они ладят с Джексоном? — спросила мисс Марпл.

Мистер Рейфил быстро взглянул на нее.

— А вы заметили что-нибудь? Да, по-моему, Джексон к ней примазывается, особенно в последнее время. Он смазливый парень, ничего не скажешь, но тут ему не светит. И прежде всего из-за классовых инстинктов. Она ведь на порядок выше его. Не ахти как много. Занимай она и в самом деле высокое положение — проблем бы никаких не было, но для низшего среднего класса это все имеет значение. Ее мать была учительницей, а отец — банковским служащим. Нет, она не сваляет дурака насчет Джексона. А про него я осмелюсь сказать: хоть видит око, да зуб неймет.

— Ш-ш-ш! Она идет сюда! — тихо проговорила мисс Марпл, и оба посмотрели на Эстер Уолтерс, идущую по тропинке.

— Знаете, она вполне привлекательная женщина, — сказал мистер Рейфил, — но ни крупинки шарма. Уж и не знаю, почему она совершенно об этом не заботится.

Мисс Марпл вздохнула, как всякая женщина, несмотря на старость, вздохнула об утраченных возможностях.

— Ей нужно снова выйти замуж, — сказала мисс Марпл, понизив голос.

— Конечно, нужно. Она была бы кому-нибудь хорошей женой.

Эстер Уолтерс уже подошла к ним, и мистер Рейфил приветствовал ее искусственным тоном:

— Ну, наконец-то, вы здесь! И что же вас так задержало?

— Сегодня, кажется, буквально все взялись за телеграммы, — ответила Эстер. — Все из-за этого! Люди собрались сдавать номера…

— Собрались сдавать номера, да? И все из-за этого убийства?

— Полагаю, да. Бедный Тим Кендал сильно озабочен.

— А все могло пойти хорошо. Не повезло молодым, вот что я должен сказать.

— Я знаю. Видно, для них было важно заполучить такой отель, они очень хотели добиться успеха, и все делали превосходно.

— Да, они хорошо работали, — согласился мистер Рейфил. — Тим очень способный парень и дьявольский трудяга. Она пленительная девушка, прелестная, можно сказать. Оба они работали, как негры, хотя это странная поговорка для здешних мест, где, как я вижу, негры не работают до самой смерти. Парень пойдет, натрясет кокосов себе на завтрак, а потом дрыхнет весь день. Чем не жизнь! — и добавил: — Мы как раз обсуждали убийство.

Эстер Уолтерс казалась немного напуганной. Она посмотрела на мисс Марпл.

— Я ошибался насчет нее, — провозгласил с замечательной откровенностью мистер Рейфил. — Думал, обычная старуха. Одно вязанье и болтовня. Но у этой есть кое-что. Глаза и уши, и она даже ими пользуется.

Эстер Уолтерс, словно извиняясь, смущенно взглянула на мисс Марпл, но та и виду не подала.

— На самом деле, знаете, это ведь комплимент, — объяснила Эстер.

— Это я вполне понимаю, — сказала мисс Марпл, — как и то, что мистер Рейфил — человек привилегированный или так о себе думает.

— Что вы имеете в виду?

— Хамство, если вам того хочется,— ответила мисс Марпл.

— Я вам нахамил? — с изумлением спросил мистер Рейфил. — Извините меня, если я вас обидел.

— Вы не обидели меня, — сказала мисс Марпл. — Я просто приняла к сведению.

— Ну, ладно, не будьте такой злючкой. Эстер, несите сюда стул. Может быть, вы сможете нам помочь.

Эстер принесла светлый плетеный стул.

— Продолжим наше совещание, — сказал мистер Рейфил. — Мы начали со старого Полгрейва, ныне усопшего, и его бесконечных историй.

— О, господи, — вздохнула Эстер, — боюсь, что я спасалась от него, как только могла.

— Мисс Марпл была более терпима. Скажите мне, Эстер, он вам когда-нибудь рассказывал про какого-нибудь убийцу?

— О, да, — сказала Эстер, — несколько раз.

— А что именно? Напрягите вашу память.

— Ну, — Эстер помолчала, подумав. — Очень жаль, но я слушала невнимательно. Понимаете, это было довольно похоже на эти кошмарные истории про какого-то льва в Родезии, которые продолжались без конца.

— Расскажите нам, что вспомните.

— По-моему, это началось с какого-то убийства, о котором писали в газетах. Майор Полгрейв говорил, что с ним произошел случай, который бывает не со всяким, и что он сам встретился лицом к лицу с убийцей.

— Как встретился? — воскликнул мистер Рейфил. — Он именно это слово употребил?

Эстер смутилась.

— По-моему, да, — произнесла она с сомнением. — Или он сказал: «Я могу вам указать на убийцу».

— Так что же именно он вам сказал? Это же разные вещи!

— Я не могу быть совсем уверенной… Мне кажется, он сказал, что покажет мне чью-то фотокарточку.

— Уже лучше.

— А потом он много болтал о Лукреции Борджиа.

— Черт с ней, с Лукрецией, мы и так про нее все знаем.

— Он говорил про каких-то отравителей, и что эта Лукреция была очень красивая и рыжая. Он еще добавил, что на свете, вероятно, было гораздо больше отравительниц, чем об этом знают.

— Боюсь, что это вполне возможно.

— И еще он говорил, что яд — это женское оружие.

— Кажется, это уже отклонение в сторону, — заметил мистер Рейфил.

— Ну, конечно, он всегда залезал в дебри, когда что-нибудь рассказывал, а потом вы просто переставали слушать и просто говорили: «да», «неужели», «да что вы говорите!»

— А что с этой фотографией, которую он собирался вам показывать?

— Я не помню. Это могло быть что-то из того, что он увидел в газете…

— Так он не показал вам снимка?

— Снимка? Нет, — она покачала головой. — В этом-то я уверена. Он сказал только, что она была очень красивой и что, взглянув на нее, сроду бы никто не подумал, что она убийца.

— Она?

— Вот вам и пожалуйста! — воскликнула мисс Марпл. — Это так все путает!

— Он говорил о женщине?

— О, да.

— И на нем была женщина?

— Да.

— Быть того не может!

— Но это так, — настаивала на своем Эстер. — Он сказал: «Она здесь, на острове. Я вам укажу ее, а потом расскажу все, что с ней связано».

Мистер Рейфил выругался. Не выбирая слов, он поведал вслух дамам, что именно он думает об усопшем.

— Вероятнее всего, — закончил он,— во всем, что говорил этот старый поганец, правды не было Ни на грош.

— Стоит только руками развести, — прошептала мисс Марпл.

— Ну вот, приехали, — заявил мистер Рейфил. — Старый обалдуй начал с охотничьих сказок: с копьями — на поросят, с ружьями — на львов, дробью — по слонам, бегом — от тигров. Одна или две из них, может, и были правдой, несколько — чистое вранье, а все остальное происходило с кем-то еще. Потом он рассказывает про всякие убийства, путая одно с другим. И более того, он болтает про все так, словно это было с ним самим. Десять против одного, что большинство из них — попросту компот из того, что он читал в газетах или смотрел по телевизору, — и он повернулся к Эстер Уолтерс уже как обвинитель. — Вы же сами сказали, что внимательно не слушали. Так, может, вы и вовсе не разобрали что про что?

— Я уверена: он говорил о женщине, — упрямо твердила Эстер, — потому что я, конечно же, думала кто бы это могла быть.

— И кто, вы думаете, это была? — спросила мисс Марпл.

Эстер несколько смутилась и покраснела.

— О, ну, я не уверена… то есть, я имею в виду, что мне бы не хотелось…

Мисс Марпл не настаивала. В присутствии мистера Рейфила, подумала она, было бы совсем некстати выяснять, каковы подозрения Эстер Уолтерс. И еще, конечно, Эстер, может быть, и наврала. Естественно, что вслух мисс Марпл даже не заикнулась об этом. Она просто отметила это, как вероятность, однако сама мисс Марпл к этому не склонялась. Во-первых, она не думала, чтобы Эстер Уолтерс была лгунья (хотя толком все равно никогда не знаешь), а во-вторых, она не видела смысла в подобной лжи.

— Но вы-то скажите, — теперь мистер Рейфил повернулся к мисс Марпл, — вы скажите, этот чертов майор навешал вам на уши лапшу про убийство, а потом заявил, что у него есть карточка убийцы, которой он и собирался вас развлечь!

— Да, по-моему, это так.

— Ах, по-вашему, это так? Но вначале-то вы были прямо-таки уверены!

Мисс Марпл с жаром отпарировала:

— Всегда нелегко, передавая разговор, быть абсолютно точным. Всегда перескакиваешь на то, что при этом подразумевалось. Потом, после всего, ты все-таки вкладываешь точные слова в чужой рот. Да, майор Полгрейв рассказывал мне эту историю, и он говорил, что человек, который рассказывал ее майору, этот врач, показал ему снимок убийцы, но, если быть совершенно беспристрастной, то я должна допустить, что фактически его словами было вот что: «Хотелось бы вам взглянуть на снимок убийцы?» И, естественно, я предположила, что это был тот же самый снимок, про который он и говорил. Однако, я допускаю, что, возможно, он с радостью перекинулся от снимка, показанного ему в прошлом, к снимку, который заполучил недавно здесь, того, кто, как был убежден майор, являлся убийцей.

— Ну, женщины, — фыркнул мистер Рейфил, — вы все одним миром мазаны, только глазами хлопаете! Вы не можете быть аккуратными! Вы никогда ни в чем не уверены. А теперь, — добавил он сердито, — иди свищи! Эвелин, Хиллингдон или эта Лаки? Одна чехарда!

Раздался тихий извиняющийся кашель. Рядом с креслом мистера Рейфила откуда ни возьмись вырос Артур Джексон. Он подошел столь бесшумно, что никто и не заметил.