Мистер Деньги. Флойд Мейвезер

Глава 8 Кровь, сила воли и схватка за 600 000 долларов

– Гатти выйдет и станет рассказывать, как много он сделал для бокса, – сказал с вызовом Флойд Мейвезер. – А все, что он сделал для бокса, это – испачкал настил ринга своей кровью. Можно сказать, парень на своей шкуре испытал приличное наказание. Он перенес столько пластических операций, что начал походить на японца.

Мейвезер наконец стал фигурировать на равных в рекламе платных трансляций боксерских поединков – с огромной долей помощи в этом от канадского гладиатора, – поэтому он поднял свое оскорбительное пустозвонство на новый, омерзительный, уровень.

Была разница между наездами на Корралеса, избивавшего свою жену, и на такого народного чемпиона, каким был Гатти, и она порой шокировала.

– Я не собираюсь позволять кому-то вышибить мне мозги, – продолжал он, имея в виду «бэк-каталог» предыдущих жестоких схваток Гатти. – Фишка игры в том, чтобы бить и не давать бить себя. Чем меньше тебя бьют, тем дольше ты выживаешь в боксе. Я не для того занимаюсь этим видом спорта, чтобы выяснить, сколько тяжелых панчей я смогу выдержать. Это то, чем он занимается. Я тот, кто бьет и состоит в высшей лиге. А этот парень – из низшей лиги.

Он говорил и говорил в том же духе.

– Он боксер на тройку с плюсом. Он – уличная шпана. Я пройду сквозь него, как через пустое место. У меня к нему нет никакого уважения.

Основываясь на том, что хорошо продаются схватки между бойцами с дурным вкусом (которые вдобавок испытывают взаимную неприязнь), он продолжал при каждом удобном случае вставлять, что Гатти (ставка которого – титул чемпиона WBC в первом полусреднем весе) не соответствует его уровню и что он даже не должен выходить на один ринг с Флойдом.

– Артуро Гатти – это боксерский мешок с ногами. Он настолько медлителен, что смешно. Когда он наносит панч, я могу отвернуться, поприветствовать маму, перекинуться словами с телевизионщиками, вновь посмотреть на него и все равно опередить его с ударом.

Все 12 675 билетов на арену «Boardwalk Hall» в Атлантик-Сити (оплот Гатти, в котором состоялся пятый подряд аншлаг на его выступление) были раскуплены в течение нескольких минут. Был ли Мейвезер причиной коммерческого успеха? Или люди платили в надежде увидеть, как их герой заткнет рот хвастуну?

Подавляющее число ученых мужей и экспертов предсказывали полную победу Мейвезеру. Эмануэль Стюард предрекал, что Мейвезер одержит досрочную победу, так же считал и неофициальный судья НВО Гарольд Ледерман. А вот бывший соперник Флойда Демаркус Корли оказался в меньшинстве, сделав ставку на Гатти.

Несмотря на широко распространенное мнение о том, что это может даже оказаться поединком между несопоставимыми бойцами, их встреча стала большим событием в мире бокса летом 2004 года.

Брюс Трамплер из «Top Rank» был уверен, что бой знаменует для Мейвезера долгожданный прорыв.

– Малыш начал классно, – сказал Трамплер. – Но, как всем нам известно, он сделал несколько глупых заявлений, которые хотел бы взять назад. Было и несколько поступков, затормозивших рост его карьеры. Флойд всегда считал, что он имеет право на некоторые вещи, что некоторым вещам суждено оказаться у него благодаря его таланту. Но он не понимал, как работает спортивный рынок. Он не понимал, что канал НВО не должен платить ему больше того, что они ему заплатили. Ведь другим вариантом был канал «Showtime», а он не в состоянии заплатить столько, сколько платил НВО. Станет ли этот год прорывным для него? Ему придется продемонстрировать на платном канале, что он имеет коммерческий успех. В прошлом у него уже было несколько возможностей провести схватки на платном телевидении, но он не рискнул. На этот раз он решился, и, возможно, это решение принесет ему удачу. Посмотрим. Бой с Гатти может оказаться трамплином. Но Флойду придется правильно вести себя за пределами ринга и правильно действовать на самом ринге, если он намерен подняться на следующий уровень.

Невероятно, но вскоре после того, как Мейвезер стал профессиональным боксером, он предсказал, что побьет Хенаро Эрнандеса, Азума Нельсона и Гатти. К этому времени великий Нельсон ушел из спорта, Эрнандес был побежден, а Гатти больше не маячил точкой на горизонте. Он был следующим.

Мейвезер раскритиковал чемпиона за то, что тот затронул его личную жизнь во время нагнетания страстей перед боем. Флойд заявил о нежелании оспаривать обвинение в совершении правонарушения в Гранд-Рапидсе (драка в баре) и пожалел об этом. Промоутерская компания Гатти «Main Events» настаивала на том, чтобы Мейвезер внес ясность в происшествие в штате Мичиган, где он якобы ударил вышибалу в баре. В противном случае она не продолжала рекламу предстоящего поединка.

– Я по-настоящему расстроен. Я выступил бы против этого судебного разбирательства, – пояснил он, – потому что я невиновен. Я жизнью своих детей поклялся. Я был невиновен. Но я не стал оспаривать обвинение просто ради того, чтобы иметь возможность провести этот поединок. Злюсь на себя за то, что заявил о нежелании оспаривать обвинение. Я не хотел этого делать. Я был невиновен. Не хотел я этого делать. Так что ему придется заплатить за это.

Флойд получил условный срок без необходимости отмечаться в полиции, его обязали отработать восемьдесят часов общественных работ и выплатить штраф в размере 500 долларов, который он оплатил на месте, отсчитав десять свежих купюр из пачки, свернутой в рулон размером с кулак. «Попавшему в переплет Флойду Мейвезеру тюрьма не грозит, – было напечатано в разделе «За пределами ринга» журнала «Ринг». – По крайней мере, пока».

Это было пятое осуждение Мейвезера за мелкое правонарушение за последние три года. Но над ним еще висело обвинение в домашнем насилии. Он его отрицал.

– Если баба слетает с катушек, напивается, разносит в пух и прах вещи в моем доме… Вещи, заработанные мною тяжким трудом, так что я хватаю ее, чтобы удержать… Если вы хотите назвать это избиением женщины, то тогда получается, что я действительно ударил ее, – заявил он перед телекамерами во время рекламного шоу перед боем с Гатти. – Но я не собираюсь позволять бабе разносить все в доме, крушить мои вещи, потому что я заплатил кровью, по́том и слезами, чтобы добиться того, кем я стал.

Айвен Голдмэн, комментируя Флойда в своей колонке в журнале «Ринг», не стеснялся в выражениях:

«В то самое время, как я пишу это, Мейвезеру – хвастуну, нытику и документально подтвержденному серийному насильнику, избивающему женщин, – только что удалось отделаться общественными работами после того, как он заявил о нежелании оспаривать обвинение в избиении вышибалы в ночном клубе Гранд-Рапидса, штат Мичиган. И он еще удивляется, почему его именем не называют спортивную обувь».

Справедливости ради следует сказать, что не вся пресса приняла в этом участие.

Впрочем, Мейвезер, казалось, притягивал к себе неприятности как магнитом.

– Вегас – это всё, – отзывался он о том месте, в котором прожил почти десять лет. – Когда я говорю «всё», я имею в виду азартные игры двадцать четыре часа в сутки, клубы, открытые двадцать четыре часа в сутки, стриптиз-клубы, открытые двадцать четыре часа в сутки…

Гангстерско-рэперский имидж, который он выбрал для себя, в окружении скоростных автомобилей, драгоценностей, норковых шуб и лейбла звукозаписи, вел в никуда и раздражал массу людей.

Он говорил, что ему трудно поддерживать отношения с подружкой, потому что ему слишком нравится ходить по стриптиз-клубам.

– Такой вот я, как есть, – объяснял он. – Вот что я люблю делать. Не собираюсь подслащивать свой образ. Я люблю стриптиз-клубы.

Флойд не показался на пресс-конференции, организованной для того, чтобы объявить о поединке между Мейвезером и Гатти после того, как Артуро победил Джесси Джеймса Лейха в преддверии летнего поединка. Это произошло 29 января. А в марте, когда Гатти и Мейвезер должны были провести свою собственную пресс-конференцию, Гатти на ней не появился, сославшись на желудочный вирус, а затем организовал на следующий день свою отдельную пресс-конференцию. Мейвезер назвал это проявлением «неуважения».

– Смешно слышать, когда Флойд Мейвезер говорит о неуважительном поведении, – рассмеялся Гатти.

На самом деле поединок чуть было не отменили, и его дату пришлось переносить с начала на конец июня.

– В какой-то момент я подумал, что он не состоится, – подтвердил Пэт Линч, давний менеджер и друг Гатти. – Думаю, был указан крайний срок, но затем он прошел, и нам показалось, что поединка не будет. Мне позвонили, кажется, двадцать четыре часа спустя и сообщили, что он (Флойд) подписал и что теперь поединок состоится. Поскольку мы продолжали работу, я, помнится, сказал Артуро: «Флойд не явился и не подписал контракта, поэтому нам придется работать дальше, двигаясь в другом направлении», а потом, спустя какое-то время, нам сообщили, что он подписал и о бое наконец договорились. Ушло немало времени на то, чтобы завершить дело.

Карьера Гатти была в самом расцвете. Это совпало с победой над Микки Уордом в двух из трех просто потрясающих схваток по десять раундов, а также с наймом Бадди Макгирта в качестве тренера. Он стал скорее боксером, нежели скандалистом, хотя по-прежнему был готов на окопную войну. Макгирт недавно тренировал Антонио Тарвера, чтобы он победил Роя Джонса, поэтому теперь искал случая снять скальп с еще одного знаменитого соперника из числа бойцов «паунд-фор-паунд».

У Флойда, разумеется, были другие идеи. Он сказал, что бой, возможно, не выдержит и трех раундов.

– Еще в 1997 году, когда я впервые вызвал на бой Артуро Гатти… угадайте, в чем прикол – я знал, когда побью этого парня, – говорил он. – Я знаю, когда чувак создан специально для меня. Я знаю, когда передо мной парень с определенным стилем, которого я могу наказать. Чувак с плоскостопием, выбрасывающий все эти свои здоровые тумаки наугад, весь в крови, как в соплях, не способный удержаться на ногах от ударов в корпус, позволяющий кому угодно посылать его в нокдаун. Я намерен наказать такого парня. Я могу превзойти его в технике. Я могу вломить ему по самое не хочу. Я остаюсь чемпионом мира уже столько лет. Меня никто не смог победить. Нет ни у кого возможности победить меня. Для того чтобы побить Гатти, есть, по крайней мере, шесть вариантов, потому что он был повержен шесть раз. А я покажу вам седьмой способ. Никаких шансов, чтобы в поединке парень, проигравший шесть боев, победил меня. Точка. Никаких шансов, черт бы его побрал!

Начальная сумма, причитающаяся Мейвезеру, равнялась $3,1 млн, плюс дополнительные выплаты – в зависимости от того, насколько хороши будут поступления от трансляции боя на платном канале. Чемпион получает $3,5 млн, и каждый заработанный доллар оплачен кровью.

Гатти, «живая коллекция лучших моментов боксерских схваток», был представлен на ринге Майклом Баффером как «брутальный чемпион мира». Здесь Артуро явно фигурировал как хороший парень.

Мейвезер знал, что деньги будут заработаны, если он сыграет роль «хила»[68] – по терминологии рестлинга: плохого парня или злодея. Рон Борджес, журналист, пишущий о боксе, полагал, что такая роль естественным образом подходит Флойду.

«Единственное, что красиво в Красавчике, это его улыбка и его боксерское умение вести бой, – написал Борджес. – Он трудился сверхурочно, чтобы превратить себя в максимально отталкивающую личность. Он даже отдаленно не может вести себя так, что понимается под словом «классно», за исключением того времени, когда он находится на ринге».

Уважаемый старейшина пишущих о боксе Томас Хаузер заявил, что Мейвезер – это новый Майк Тайсон или, по крайней мере, «парень с рекламного плаката о плохом поведении».

– Я не хочу, чтобы кто-то судил обо мне по тому, что я делаю за пределами ринга, – сказал Флойд.

Гатти не был святым. Он был замешан в нескольких случаях вождения в нетрезвом состоянии, экспериментировал с наркотиками и вряд ли был белее белого. Его отец сказал ему, что нельзя быть одновременно боксером и рок-звездой. Ему пришлось выбирать. Ему надо было изменить свой образ жизни и предпочесть бокс гулянкам.

Он довольно дорого платил за то, что устраивал войны с болельщиками, ему это сходило с рук. И, похоже, он повзрослел, оставив те беспокойные дни в прошлом.

Тем не менее он был ближе к концу своей легендарной карьеры, чем к ее началу, и Линч знал, что, бросая вызов Мейвезеру, Гатти рисковал чем-то более значительным, нежели просто своим титулом.

Гатти, который мог устроить полный аншлаг на арене «Boardwalk Hall», выходя на поединок едва ли не с кем угодно, рисковал своим будущим, идя на бой с Мейвезером, и его команда прекрасно это понимала.

– Он пошел на это, – добавил Линч, – и мы хотели убедиться, что получим компенсацию за то, что устроили этот бой. Поэтому мы провели переговоры с НВО о том, что, если Артуро проиграет Мейвезеру, мы получим право на показ по платному каналу не одного поединка, как требовали ранее, а двух. И мы добились этого в ходе переговоров. Мы знали, что в случае победы или поражения мы все равно получим, по крайней мере, два гонорара от НВО, а не один-единственный.

Гатти смотрелся как более крупный боец, хотя Флойд был на дюйм выше. Мейвезер стал профессионалом в категории второго полулегкого, или при весе в 130 фунтов. Гатти перешел в профи при весе 126 фунтов как полулегковес.

И все же существовало четкое различие между возможностью победить выносливого Микки Уорда и попыткой осилить Флойда. Гатти проигрывал куда более слабым боксерам – по сравнению с совершенным бойцом, с которым ему предстояло сразиться.

И Роджер Мейвезер был в равной степени язвителен в своих высказываниях перед поединком:

– Не требуется никакой стратегии для того, чтобы драться с Гатти. Закрой глаза и выбрасывай удары руками, и ты попадешь ему в его гребаную физиономию.

Флойд говорил, что Гатти придется здорово потрудиться, чтобы превратить встречу в битву. Мейвезер предрекал, что будет кружить вокруг окаменевшего ветерана, у которого было столько тяжелых боев, что он мог в любое время развалиться на части, если старой поговорке о боксере, «который постарел за ночь», суждено сбыться.

Вполне понятно, что комментарии Мейвезера раздражали Гатти, который жил и тренировался за пределами Джерси-Сити.

– У меня никогда не было поединка с соперником, который говорил бы так, как он, – сказал Артуро. – У него нет моральных норм. Нести такое о другом боксере, как он это делает…

Лучшее, что Гатти (традиционно высказывавшийся на ринге) мог выдать, это сказать, что Флойд – мальчишка, который заслужил порку.

В течение недели перед боем боксеры должны были провести раздельные запланированные пресс-конференции за обедом в Нью-Йорке.

Мейвезер с шумом вторгся на мероприятие у Гатти и стал обзывать его «лоботрясом» и «чемпионом на бумаге».

К этому времени он использовал любую возможность, чтобы дразнить Гатти намеками на проблемы с весом, поскольку было известно, что Гатти с трудом пытался всю неделю перед боем сбросить лишние фунты. После этого Флойд навалил себе полную тарелку еды.

– Дошло до того, что мы не давали им сойтись вместе до взвешивания, – пояснил Линч. – Мы отказались от совместной пресс-конференции, организовав раздельные встречи с прессой. Артуро на первую даже не явился, на ту, когда было объявлено о поединке. Мы организовали свою собственную пресс-конференцию на следующий день. Когда мы созвали ее на неделе перед боем, Артуро на нее немного припозднился, поэтому мы начали ее поздно. И тут в конце пресс-конференции явился Флойд, посыпались всякие слова, когда мы уже покидали здание. Перед поединком вообще было много пустозвонства. Артуро был этим раздражен. По-настоящему. Это выводило его из себя, и именно поэтому, переговорив с Кэти Дува (главой фирмы «Main Events») и Бобом Арумом, мы решили, что будет лучше, если мы не станем сводить их вместе до процедуры взвешивания. Думаю, разговор шел о том, как (лучше) продать поединок. Я был раздражен этим, не поймите меня неправильно, потому что ранее мы не оказывались в такой ситуации. Артуро был джентльменом и всегда вел себя честно и благородно, с кем бы он ни сражался. Думаю, ни с одним противником, с которым нам приходилось иметь дело ранее, ругани у нас не было. Предстоящий бой был таким впервые. Оглядываясь назад сегодня, полагаю, эта словесная потасовка помогла в сборах платного канала.

Во время обеда Гатти был взбешен и рванул из зала, схватив по пути микрофон и выдохнув в него:

– Я тебя в субботу вечером отправлю в нокаут, сукин сын!

Старый соперник Гатти – Микки Уорд – теперь стал членом его команды и близкого круга; он согласился провести своего друга через зал к рингу. Он был рядом с Гатти всю неделю перед боем и заметил, как Мейвезер пытался задеть его чувства.

– Ты должен понимать, что это просто Флойд, – говорил Уорд. – Что касается его… Я ненавижу тех, кто несет всякую ахинею и все такое прочее, мне это не нравится. Но поверь, если ты можешь подкрепить свои слова, то у тебя есть все мыслимые основания для того, чтобы сказать все, что ты хочешь.

– Он заслужил это, – говорил Микки, – и теперь он лучший из всех, один из лучших во все времена. Он действительно хорош.

Гатти хотел, чтобы Флойд выложился по полной и испытал пределы своих возможностей. Болельщики хотели того же. Они хотели увидеть сущность, которая скрывалась за стилем. У Гатти была сила, у Флойда – скорость. Поэтому и бой назвали схваткой между «Громом и Молнией», хотя Гатти считал, что его недооценили как технического бойца, что он был умелым и талантливым.

Гатти был воином, хотя Мейвезер хотел, чтобы это было его прозвищем. В тот вечер он появился в золотом прикиде гладиатора, которого несли на троне, что выглядело самым замысловатым выходом на ринг. Трон несли костюмированные гладиаторы, нанятые из расположенного неподалеку отеля «Дворец Цезаря», в то время как над ареной эхом разносилось: «Еще один повержен в прах»[69].

Шиканье и неодобрительное гудение раздались, как только Флойд вышел на ринг, ожидая появления чемпиона. Гатти, ожидавший сигнала, чтобы начать проход через зал к рингу, буквально выпрыгнул из собственной кожи, когда вокруг него рванули языки пламени и ожила пиротехника в честь его появления. Но он замаскировал свой испуг, изобразив бой с тенью, прежде чем продолжить путь под свою фирменную песню «Сраженный ударом молнии» группы AC/DC[70].

Гатти ждал еще один неприятный шок в самом первом раунде. Скорость Мейвезера уже успела проявить себя на ранней стадии, однако, когда они сошлись в ближнем бою, Гатти притормозил, казалось, предполагая, что рефери Эрл Мортон собирается дать команду «брейк». Такой команды не последовало, и Гатти, стоя с опущенными руками, открылся Флойду. Мейвезер распрямился, как кобра в прыжке, и послал левый крюк, а затем провел свободный удар, после которого Гатти осел на канаты, а рефери принялся считать. Это был катастрофический момент для чемпиона. Гатти апеллировал к Мортону, но он забыл важнейшее первое правило бокса – постоянно защищаться.

«Прошло менее минуты, и этот бой закончился, – написал Джим Брэди. – Даже самые ярые поклонники Гатти поняли это».

Включая Линча.

– Мы совершенно, совершенно не участвовали в поединке, да я и не ожидал этого, потому что, имея потрясающую тренировочную базу, Артуро так и не набрал нужную форму, – сказал он. – Нам нет никаких оправданий, Флойд был просто лучше как боец, и Артуро был бы первым, кто сказал бы вам об этом. Скорость рук у Флойда была невероятная, его быстрота была поразительной. В какой-то момент Артуро опустил свои руки, и Флойд треснул его, и этот панч был вполне законным – не поймите меня превратно, – потому что Артуро сказал мне после боя, что одно из первых правил, которым учат боксера, – всегда держать руки поднятыми. Он этого не сделал. После этого – забудьте все. Мы вообще ни одного удара не выбросили.

Избиение продолжалось в течение второго раунда. Оно было систематическим и ужасным. Обычно раунды, во время которых случились нокдауны, получают оценки типа 10—8. Мейвезер закончил первый раунд с такой разницей в очках, и даже несмотря на то, что во втором раунде нокдауна не было, некоторые оценили вторую трехминутку таким же образом – настолько был значителен перевес одной из сторон.

В третьем раунде правый глаз у Артуро стал сильно опухать. К пятому раунду заплыл левый. Да, ему приходилось терпеть побои и раньше. Он даже побеждал, принимая их. В тот мрачный вечер на морском побережье штата Нью-Джерси он даже не вышел на исходный рубеж. Толпа сдержанно скандировала «Гатти, Гатти», молясь о чуде, которое, – с чем она, похоже, уже смирилась, – не будет ей явлено.

Мейвезер охаживал Гатти обеими руками. Кровь сочилась по лицу чемпиона, которое все сильнее опухало. Черты лица превратились в красное месиво. Впечатление было такое, будто наблюдаешь за работой мясника, размягчающего мясо перед тем, как окончательно его разрубить.

После шестого раунда, когда Флойд вернулся в свой угол и сел на стул, Роджер повернулся к кинокамере, цепко следившей за происходящим, и сказал:

– Я говорил вам, что ему (Гатти) надерут задницу и покажут это по НВО.

Вопрос теперь был не в том, сможет ли Гатти переломить ситуацию или провести мощный удар, чтобы одержать драматическую победу. Вопрос был в том, как долго он еще сможет видеть своими заплывающими глазами, и вообще – сколько еще времени он сможет продержаться.

– Зачем кому-то надо, чтобы это продолжалось? – спросил Лэмпли в конце раунда, глядя на Гатти, который никогда еще не выглядел таким жалким и избитым. Его коллега Рой Джонс говорил о том, что рефери Эрлу Мортону надо останавливать встречу, а Гатти ушел в глухую защиту, когда прозвучал гонг, извещавший о том, что закончились очередные три минуты бойни.

Как только он рухнул на свой стул, его голову прижал к себе тренер Бадди Макгирт и стал поглаживать ее, убаюкивая.

– Я останавливаю бой, – сказал тренер, – я его останавливаю.

– Еще один раунд, – взмолился Гатти, морщась от боли.

– Нет, хватит, – ответил Макгирт. – Твой глаз заплыл. Я не допущу, чтобы ты пострадал. Я слишком люблю тебя.

Никому больше не надо было видеть чего-то еще.

– Я был очень рад, когда Бадди остановил бой, потому что Гатти пришлось слишком тяжко, – вспоминал со вздохом Линч. – Это не было похоже ни на один из поединков Артуро, когда вы чувствовали, что ситуация может измениться в любое время, если только Артуро подловит своего соперника. Здесь можно было видеть с самого начала, что нас превосходили в классе. Мы знали, что это будет трудный бой, но мы определенно полагали, что у нас есть основания для того, чтобы выиграть его. Никаких сомнений на этот счет не было. Бадди Макгирт был убежден в этом. Мы знали, что против нас выходит отличный боксер, но мы определенно никогда не думали, что преимущество в поединке окажется односторонним.

– Не думал я, что Артуро проиграет так однозначно и убедительно, – продолжал Пэт. – Я действительно полагал, что это будет схватка в более соревновательном духе, я был разочарован так же, как и он.

Микки Уорд согласился с этим мнением:

– Он отдал поединку всего себя, но он просто оказался на ринге с молодой суперзвездой. Позора в этом не было, его побил один из лучших когда-либо живших боксеров, и он хорошо себя проявил. Вы просто увидели, что такое величие. Тогда я знал, что Флойд действительно великий боксер, но не осознавал, насколько он велик, пока не увидел его там. Его главенство на ринге и его ум… Люди полагают, что он не может наносить сильных ударов, но на самом деле он может бить довольно ощутимо. В его панчах таится сила.

Изуродованное лицо Гатти подкрепляло это суждение.

Мейвезер встал на колени и расплакался, не в силах сдержать чрезвычайно эмоциональную реакцию.

Толпа осталась к этому безразличной. Ее беспокоило, что с Гатти.

Статистика боя показала, что Гатти провел в цель сорок один удар, в среднем меньше семи панчей за раунд.

Хаузер назвал это «практикой в тире» и «резней». Трудно найти лучшее описание того, что произошло.

– Великие всегда оказываются на высоте положения, – сказал Арум.

Хаузеру удалось уловить настроение в тот вечер, когда верные почитатели Гатти из Атлантик-Сити увидели, как их герой был совершенно разбит. «Тяжело людям видеть, как боксер, который им нравится, терпит поражение, – написал он. – Еще тяжелее видеть, как его избивают. Когда же случается и то, и другое, это еще хуже».

Мейвезер оказался просто лучше, моложе, быстрее и сильнее.

Дэвид Мэйо написал, что «у Гатти был шанс панчера, но не было шанса донести панч до цели».

– Он был слишком быстр, – вздыхал Гатти, заявивший, что хотел бы провести титульный бой в следующий раз и что для этого он перейдет в более высокую категорию полусреднего веса. – Его труднее было достать ударом, и он оказался быстрее, чем я ожидал. Все говорили мне, что у него быстрые руки, но оказалось, что он еще и очень быстро двигается своим туловищем.

– Он был крепким парнем, сильным, но он ни разу не коснулся меня своей рукой, – сказал Флойд, добавив, что ему было сложнее выполнять функцию бойца, нежели фактически выигрывать бой. – Это жестокий вид спорта. Я не испытываю ненависти к Артуро Гатти. Он всего себя отдал схватке. Я уважаю его как боксера. Вначале я как бы не уважал его, но это была просто болтовня. Это было просто то, что мы, бывало, говорим.

Макгирт добавил:

– Флойд сказал мне на первой пресс-конференции, что он просто делает то, что должен делать, чтобы продать поединок. Я на него не злился. После боя он проявил себя по-джентльменски. Он поблагодарил Гатти. Он даже меня поблагодарил. Он считал, что он должен был изображать злодея, и он делал то, что должен был делать. Так что я на него совсем не сержусь.

– Это было одно из самых ярких выступлений, – светился от радости Роджер. – Флойд привык к большим схваткам. Я не удивлен тем, что случилось. Он выходил на бой, зная, что он – чемпион.

Флойд продемонстрировал силу, способности и талант. Но он сказал, что было нечто более важное, чем все это. Главное – он остается непобежденным.

– Нельзя недооценивать великого значения того, что вы остаетесь непобежденным, – сказал он. – После Бога и моей семьи сознание того, что я остаюсь непобедимым, – самое важное в моей жизни. Это то, с чем я с легкостью не расстанусь. Никто, кто дерется со мной или думает сразиться со мной, никогда не должен забывать об этом.

Что бы Флойд ни говорил раньше, теперь с ним спорить было невозможно. Журнал «Ринг» высказал предположение, что «Мейвезеру теперь придется драться с росомахами или аллигаторами; он слишком хорош для простых смертных».

Теперь они называли Мейвезера боксером «паунд-фор-паунд» номер один – частично потому, что Гатти был уничтожен, но главным образом потому, что Джермейн Тейлор победил Хопкинса по очкам.

Дэн Рафаэль, комментировавший бой по ESPN, не был шокирован тем, насколько резко отличался один боец от другого, когда он наблюдал за ними, находясь рядом с рингом.

– Честно говоря, я все-таки ожидал этого, – сказал он. – И мне трудно произнести это. Потому что, не секрет, Артуро Гатти всегда был моим любимым боксером. В моем офисе висит его портрет, написанный углем, его именем я назвал своего кота. Я дружил с Артуро до его смерти[71], но надо уметь отделять свои личные чувства от своего боксерского интеллекта. А мои личные чувства и мой боксерский интеллект говорили, что Гатти отдаст этому бою всего себя, но – у него нулевой шанс на победу в этом поединке. Большинство боев Флойда были с односторонним преимуществом. Этот поединок стал еще более односторонним, чем даже типичные его односторонние схватки, которые он проводит. Это было в полном смысле избиение, и я рад, что Бадди Макгирт решился остановить бой.

Между тем по-прежнему было много таких, кто считал претензии Мейвезера померяться силами с такими боксерами, как Де Ла Хойя и Мосли, нелепыми и нереалистичными. Эрик Раскин написал в журнале «Ринг», что «Де Ла Хойя никогда не станет с ним драться. Оскар все может потерять и ничего не приобретет, если будет драться с раздутым легковесом, особенно с таким, кто никогда не мог доказать, что в состоянии привлечь серьезные кассовые сборы».

– Я знаю, что НВО вложил в меня много денег, – сказал Мейвезер.

Подписку на просмотр его боя с Гатти, его первого поединка, который транслировался по платному каналу, оформили 340 000 домовладельцев, принеся ему доход в размере $15,3 млн.

– Я сказал Кери Дэвису (вице-президенту «НВО Sports»), – продолжал Флойд, – что не подведу его.

– Флойд, возможно, сегодня стоит ближе всего к понятию «непобедимый боксер», – сказал Эмануэль Стюард. Дэвид Мэйо добавил, что шесть раундов встречи с Гатти, возможно, стали самыми односторонними за всю историю проведения боев с трансляцией по платным каналам.

Заб Джуда, ньюйоркец из Бруклина, немедленно заявил, что заинтересован в поединке с Мейвезером. Флойд ранее говорил, что он не станет драться с кем-то, кого он считает другом, – если, конечно, цена не окажется приемлемой. На этот раз, похоже, появился шанс, что цена будет правильной.

Рикки Хаттон, только что в Манчестере одержавший внушительную победу над ведущим боксером в первом полусреднем весе Костей Цзю, прилетел в США, чтобы посмотреть встречу Гатти – Мейвезер. Какое-то время он в паре с Гатти казался мечтой антрепренера. Теперь же разговор пошел о Мейвезере против Цзю – захватывающем матче, рекордсмене по продажам билетов.

Как всегда, стали циркулировать догадки относительно потенциальных соперников. Болтали даже о матче-реванше с Корралесом. Пуэрториканец Мигель Котто, как считалось, еще не созрел для этого. Был слух о назначении на 12 ноября схватки с опасным скандалистом Антонио Маргарито. Бой с Маргарито, которого раскручивал Арум, потенциально выглядел как более легкий матч, и даже титул WBO у мексиканца не давал ему особого преимущества. Мейвезер сказал, что предпочитает встретиться в ноябре с Хаттоном, и попытался обстрелять насмешками победу манкунианца над Цзю, заявив, что победа над Гатти была боксерской победой, в то время как победа Хаттона была победой борцовской.

– Я хочу участвовать только в крупных поединках, – повторил Мейвезер. – Хочу, чтобы мои выступления транслировались по платным каналам до конца моей карьеры. Я знаю, что это только начало. Думаю, я устраиваю обалденное шоу и уже показал людям, что заслуживаю того, чтобы за просмотр моих боев платили деньги.

Леонард Эллерб, советник Мейвезера, а также человек, принимающий участие в его физической и психологической подготовке, сказал, что бой с Гатти заложил «фундамент для того, чтобы Флойд стал звездой платного спортивного телевидения, кем он всегда хотел быть».

Теперь стало ясно, что Лас-Вегас наверняка получит Флойда обратно. Непостоянная природа боксерского бизнеса означала, что те, кто закрыл свои двери перед Флойдом в 2002 году, не только откроют их перед ним, но и попытаются уговорить его войти через них.

И он все еще вынашивал идею встретиться с Де Ла Хойей.

– Он говорит, что не будет драться со мной из-за моего отца, – сказал Флойд, – потому что мой отец – его тренер. Но это же бизнес, приятель. Я бы очень хотел сразиться с Де Ла Хойей. Думаю, у нас есть шанс зашибить сумасшедшие деньги. У меня есть шанс срубить более двадцати миллионов. У него есть шанс сделать более тридцати миллионов. В конечном счете вы должны смотреть на это именно так… это же бизнес.

Тем не менее у Де Ла Хойи были дела поважнее. Его дерзкая попытка замахнуться на мировой титул Бернарда Хопкинса в среднем весе закончилась поражением в девятом раунде. Он обдумывал возвращение, но только в категории первого среднего веса.

Мейвезер на самом деле лишь только нацелился на эту категорию, отставая в весе на целых четырнадцать фунтов (6,35 кг). Но он предпринял шаги в направлении Де Ла Хойи спустя пять месяцев после того, как, сокрушив Гатти, переместился на уровень полусредней весовой категории.

Он опробовал свои силы в этой категории 147-фунтовиков, сразившись с умелым, но уже прошедшим пик своей карьеры Шармбой Митчеллом на арене «Rose Garden» в Портленде, штат Орегон, на глазах у 5881 зрителя, хотя лишь 3749 из них приобрели платные билеты. Сборы от продаж составили лишь 346 402 доллара. И это был не Вегас, хотя для этого была причина.

«TopRank» неожиданно выиграл тендер на проведение боя за титул чемпиона в тяжелом весе между Виталием Кличко и Хасимом Рахманом. Компания намеревалась показать этот поединок на платном канале, использовав таким образом одну из своих немногих возможностей для получения сборов в конце года. Предполагалось, что у Мейвезера были шансы выступить 12 ноября, однако «TopRank» предпочел устроить титульный бой тяжеловесов. Флойд считал, что после его поединка с Гатти он стал золотой кассой, однако в бое с Митчеллом его оттеснили на обычный канал НВО.

Матч Мейвезер – Митчелл не стал популярным. Найджел Коллинз, публиковавшийся в «Ринг», заявил:

– Если бы в промежутке все не пришли в себя, он бы закончился к этому времени.

Он высказал то, о чем другие думали: если Флойд хотел самоутвердиться, он должен был делать это, сражаясь с лучшими. Наградив Мейвезера в 1998 году призом «Боксер года», он ожидал, что вслед за этим будут завоевываться титул за титулом. Не вышло.

– Его карьере недоставало последовательности, она увязала в трясине юридических проблем, увольнений и бессмысленных матчей, – продолжал Коллинз.

Он полагал, что то обстоятельство, что НВО скорее заключал с боксерами контракты, нежели на самом деле покупал поединки, приводило к тому, что устраивались малозначительные матчи типа встреч с Митчеллом и Брюселесом, вместо того чтобы организовывать более подобающие бои, способные вызвать ажиотаж. Он знал, о чем говорил.

«Мейвезер привык, что его ублажает НВО, – написал он. – И если это не прекратится, мы в конечном счете будем оглядываться на его карьеру так же, как мы смотрим на карьеру (Роя) Джонса – великую, но даже близко не настолько великую, какой она должна была стать».

Ходили слухи, что Мейвезер может также встретиться с кубинцем Хоэлем Касамайором в Мемфисе. Но Флойд и «Top Rank» вновь перессорились из-за того, какое направление следует избрать для его дальнейшей карьеры, в результате чего пришлось переписывать его будущие контрактные обязательства. Флойду по-прежнему предстояло выполнять их в течение предстоящих двух лет.

Это означало, что в интересах компании было бросать его в бой с кем угодно. И не важно, был ли это Хаттон, Де Ла Хойя, Винки Райт или победитель предстоящего поединка между старой целью Мейвезера – Шейном Мосли – и его товарищем по олимпийской команде Фернандо Варгасом. Он отказался от боя с Маргарито и вступил в долгие переговоры с Райтом перед тем, как зарубить этот предполагавшийся поединок. Однако закулисные переговоры с Забом Джудой набирали обороты. Он препирался с ловкачом-левшой Райтом относительно того, кому достанется львиная доля пирога стоимостью в $15 млн за бой, следить за которым, вероятно, будет ужасно.

Отношения между «Top Rank» и Мейвезером постепенно разваливались. В сентябре, за пару месяцев до боя с Митчеллом, промогигант подал иски против всех и вся, кого он заподозрил в попытке перетащить Мейвезера к себе. Предъявлены они были Мейвезеру и его новому советнику, Элу Хеймону, а также каналу НВО, его материнской компании «Time Warner» и компании «Goossen-Tutor Promotions».

Месяц спустя иск был улажен во внесудебном порядке, и продление контракта на два года между промоутером и боксером было согласовано. С НВО были определены даты боев, а по соглашению с «Goossen-Tutor» на бой Мейвезер – Митчелл удалось заполучить права на телевизионную трансляцию по некоторым зарубежным платным каналам.

Дэн Гуссен оправдывался, что он не пытался переманить Мейвезера, он лишь слышал, что боксер был свободным агентом.

К несчастью для «Top Rank», бой Кличко – Рахман оказался дохлым номером после того, как гигант-украинец получил на тренировке травму колена, поставившую под угрозу его карьеру. Именно тогда пошли упорные слухи о том, что Мейвезер наконец-то, после долгих лет распрей, ищет для себя альтернативного промоутера. В начале года состоялось посещение им Дона Кинга во Флориде.

– Я был поражен, слушая его, как сильно он на самом деле ненавидит этого парня (Арума), – признался Кинг, рассказывая о своей встрече с Мейвезером. Хотя стоит добавить, что Кинг сам пережил свою собственную, долго тянувшуюся распрю с Арумом.

– Он хочет только больших поединков, так что давайте устроим ему это, – сказал Тодд Дюбоф. – Мы готовы. Давайте сделаем это.

– Все, чего я хочу, это – схватки, которые сделают меня легендой, – сказал Мейвезер. – Я хочу только самых больших поединков, с сильнейшими соперниками, на крупнейших аренах, с самыми большими сборами за платную трансляцию по телеканалам. Я уже давно говорю это. Я всем говорил, что я лучший боец «паунд-фор-паунд», до тех пор, пока они наконец не поняли, что я был прав. Я всем сказал, что я буду до последнего оставаться на НВО, будучи непобедимым боксером, пока они наконец не поймут, что я был прав. Теперь я всем объявляю, что отныне вы будете видеть Флойда Мейвезера только во время крупных схваток, во время исторических боев. Для того чтобы заработать самые большие деньги и получить важнейшие награды, другим боксерам придется прежде сразиться со мной. Помяните мои слова: вы увидите, что я прав.

Встреча с Митчеллом в Орегоне была лишь небольшим отклонением на пути к схваткам мирового уровня. Кроме того, продвигалась она компанией «Goossen-Tutor», стороной Митчелла, и «Top Rank» впервые за девять лет работы с Флойдом не принимала в этом никакого участия.

Интересно, что к рекламному продвижению боя удалось привлечь легенду баскетбола Майкла Джордана. Имя бывшего героя «Чикаго Буллз» возникло в рекламной кампании потому, что линейка спортивной обуви «Джордан», похоже, проявила заинтересованность в том, чтобы ассоциировать себя с Мейвезером, который выходил на ринг с белой банданой «Nike Air Jordan» на голове. Они выделили большую пятизначную сумму в виде взноса за проведение мероприятия в Портленде – далеко не одной из столиц бокса, – однако деньги при разделе доходов пошли напрямую стороне Мейвезера, что означало получение им рекордной суммы в размере $4,3 млн. Без денег компании «Найк» промоутеры столкнулись бы со значительным финансовым дефицитом.

Митчелл, страдавший от застарелых травм колена, также перешел в более высокую весовую категорию. Он был бывшим чемпионом WBA в первом полусреднем, в течение нескольких лет выступавшим среди лучших боксеров дивизиона. Он был левшой и проиграл бой в три раунда Косте Цзю в ноябре 2004 года. В возрасте тридцати пяти лет он уже не был в состоянии проявить свои лучшие способности.

Бой Мейвезер – Митчелл не был титульным, поскольку проходил в категории полусредневиков и был дебютом Флойда в более высокой весовой категории. Поединок превратился скорее в демонстрационное выступление 147-фунтовика, чем в сколько-нибудь значимое единоборство. Флойд доказал, что он по-прежнему такой же быстрый и мстительный, имея в запасе семь дополнительных фунтов веса.

И вновь в противоположном углу был Бадди Макгирт, занимавшийся Митчеллом.

Прямой удар правой всегда полезное оружие в бою с левшой, и Флойд с его помощью добился успеха на ранней стадии. Митчелл свалился на пол от этого удара в третьем раунде, а затем встал, пожимая плечами, будто давая понять, что он ничего не мог поделать, чтобы избежать его.

Майкл Джордан прошел во время четвертого раунда к самому рингу, и за минуту до окончания раунда Митчелл был заперт у канатов, а Флойд охаживал его панчами. Его преобладание сохранилось в пятом раунде, когда он попеременно дрался в правосторонней и левосторонней стойках. А в шестом Митчелл вновь оказался на полу после того, как Мейвезер достал его правой в корпус.

Митчелл попытался встать до того, как прозвучит счет «десять», и ему это удалось. Однако рефери Ричард Стил – вновь вышедший на ринг после того, как объявил о завершении своей судейской карьеры по окончании боя Мейвезер – Корралес, – посчитал, что Митчелл не в состоянии продолжать поединок. Его приговор был встречен слабой попыткой возражения.

– Народу пришло немного, однако те, кто там был, оценили увиденное, – подвел черту Лэмпли.

Мейвезер поблагодарил компанию «Найк» и своего советника Эла Хеймона.

– Мы хотим сразиться с Забом Джудой, – сказал он. – Я просил об этом Заба Джуду, я очень хотел бы драться с ним. Винки Райт – хороший выбор для меня, Оскар Де Ла Хойя…

– Его скорость была поразительной, – похвалил соперника Митчелл. – Он – великий спортсмен и великий боксер. Мне удалось уйти из-под него с помощью нескольких небольших трюков, которые, возможно, удивили его. Но я бы не советовал многим связываться с ним.

– Я был немного озабочен, – признался Мейвезер. – Я пытался выступить лучше, чем во время боя с Гатти. Но то было безупречным сражением, и такое трудно превзойти. В каждом поединке я стараюсь превзойти себя. У меня еще есть запас для улучшения. Человек никогда не перестает учиться. Я лишь хочу стать лучше как боксер и как человек.

Рефери Стил считал, что Мейвезер выглядел так, будто он был помесью Шугара Рэя Робинсона и Шугара Рэя Леонарда.

Мейвезеру было почти двадцать девять лет. Как написал в журнале «Ринг» Дэвид Мэйо, «возможно, окно, распахнутое в расцвете его лет, скоро начнет закрываться, в частности, по мере того как он будет набирать вес. Он не хочет драться за зарплату, достигнув возраста Митчелла».

Забу Джуде предстоял бой с Карлосом Бальдомиром, жестким, но простым как правда, аргентинцем. Избрание его в качестве цели как чемпиона в полусреднем весе имело смысл.

Хаттон опять появился в кадре, и Мейвезер был открыт к бою с ним, потому что Рикки был тем, кто побеждал в первом полусреднем весе и побил великого Цзю. На следующий день после боя Мейвезера с Митчеллом Хаттон в Шеффилде разгромил Карлоса Мауссу, забрав у него титул WBA, который Маусса получил, победив ранее Вивиана Харриса. Это сделало Хаттона чемпионом по версиям IBF и WBA.

Делая заявление от имени Мейвезера, Леонард Эллерб сказал, что манчестерскому идолу еще придется проявить себя.

– Хаттону следует приехать в Соединенные Штаты и для начала утвердиться здесь, – заявил советник. – Хаттон не на уровне Кастильо. На самом деле, если исключить Костю Цзю, кого еще побил этот парень? Да и, при всем должном уважении к Косте Цзю, Костя Цзю – не Флойд Мейвезер.

Де Ла Хойя, похоже, тоже приходил к идее о поединке с Флойдом. Он сказал, что ожидает, возможно, двух боев в 2006 году, завершающих его профессиональную карьеру, с финальной встречей с Мейвезером. Похоже, его забавляло дразнить Мейвезера морковкой, поскольку Флойд знал, что в этом случае он заработает несравнимо больше, чем любым другим поединком.

Его отец, а теперь тренер Де Ла Хойи, полагал, что такой бой таит в себе большой риск для его подопечного.

– Малыш Флойд стал теперь снайпером, – сказал он. – Я действительно не хотел бы, чтобы Оскар согласился на этот бой, не став более активным. Я не говорю, что Оскар не может победить – он намного сильнее малыша Флойда, и он может прикончить нокаутом любого в весе 147 фунтов одним левым хуком. Но тут он выйдет против меткого стрелка, находящегося на вершине своей формы. Для этого вам надо быть на вершине собственной формы, а Оскар в последнее время не был достаточно активен.

Разумеется, теперь это не смотрелось как некий шутливый аттракцион, когда Де Ла Хойя подумывал о переходе в средневесы, тогда как Флойд был всего лишь легковесом. Разрыв сокращался, и хотя зенит его карьеры миновал, его привлекательность на рынке сохранялась неизменной.

Мейвезер и Джуда на протяжении многих лет говорили, что не будут драться друг с другом, потому что они близки. Они вообще почти не дрались друг с другом. Не потому, что были друзьями, а потому, что Джуда облажался – и потерял свой титул WBC – во время того, что, как предполагалось, будет рутинным боем-разминкой с Бальдомиром. Проигрыш такому посредственному, хотя и выносливому чемпиону-Золушке, как ветеран Бальдомир, вряд ли играл на проведение гигантской промоутерской кампании.

Многие, разумеется, считали, что Бальдомир более достоин боя с Мейвезером, чем проживающий в Лас-Вегасе ньюйоркец Джуда. Впрочем, в боксе нет необходимости позволять, чтобы поражение встревало на пути потенциально более прибыльного боя. «Вы получаете то, что выторговываете на переговорах, а не то, что вы заслуживаете» – вот одна из возможных мантр в мире профессионального бокса. И в качестве еще одного достойного сожаления примера боксерского образа жизни в его самом извращенном варианте Джуда все еще цеплялся за свой титул IBF, поскольку Бальдомир не сможет уплатить санкционный сбор[72], а это означало, что Мейвезер получит шанс стать чемпионом в четвертой весовой категории.

Были они друзьями или нет, Мейвезер в своем типичном стиле развязал свою агрессивную перепалку перед боем, ехидствовал над неожиданным поражением Джуда.

– У меня бывало такое, я соображаю в больших поединках, – сказал он. – Вы никогда не увидите меня на ринге неподготовленным. Заб силен и быстр, но у него нет силы воли. Он ни в коем случае не сможет вынести мои панчи.

– Мы с Флойдом долгое время дружили, – сказал Джуда, оказавшись в редком для себя положении проигравшего. – И мы почти так же долго говорили о боксе. В том последнем бое (с Бальдомиром) это был не я. Все это знают. Я ждал такого боя всю свою жизнь.

Оба были плохими парнями из мира бокса. Их имидж и антураж вызывали смешанную картину из рэпа, гангстеров, немного сдобренную боксом. Джуда был когда-то одним из самых ярких боксеров-проспектов и наиболее талантливых чемпионов, затем он нарвался на Цзю, и за два раунда его прихлопнуло как муху.

Однако, к своему стыду, он думал, что у него все в порядке, хотя продолжал трижды валиться на пол от одного и того же панча. После того как рефери Джей Нади запретил ему продолжать бой, он швырнул в его сторону стул из своего угла, а затем саданул кулаком в перчатке ему по шее.

Это уродливое проявление неуважения стоило ему 75 000 долларов и шестимесячного запрета на участие в боях в штате Невада. Однако надежда на возрождение карьеры вновь появилась, когда он отправился в Сент-Луис, чтобы одержать досрочную победу в девятом раунде над Кори Спинксом и отобрать у него титул. Но он никогда не соревновался с Бальдомиром, так что потерял пояс, ради которого так умело расправился со Спинксом.

Флойд теперь провел 35 боев без поражений, 24 из них нокаутом. Джуда победил в 34 (25 нокаутом) и в трех потерпел поражение. Поединок также свел друг с другом двух давних противников-промоутеров. Мейвезер, по-прежнему испытывавший неприязнь к «Top Rank», выходил на бой с одной из звезд Дона Кинга.

Бой с Джудой означал первый поединок Флойда в Городе греха почти за четыре последних года – после второго боя с Кастильо. Это было удивительно, учитывая, что это, в сущности, его родной город, где расположена штаб-квартира «Top Rank», всего в нескольких минутах езды от Стрипа.

Джуда не стал давать интервью перед боем. Он также не вышел на связь во время международной конференции.

Ему было о чем подумать.

До проигрыша Бальдомиру гарантированная сумма гонорара у Джуды составляла 3 миллиона долларов. Она мгновенно упала до 1 миллиона. За неделю до боя стало известно, что он задолжал IRS, и его собственный промоутер, Дон Кинг, публично признал, что боксер должен ему семизначную сумму. Поражение от Бальдомира сильно ударило по промоушену. Доходы Мейвезера сократились с 6 до 5 миллионов долларов. Общее количество заказанных билетов, которые хотели получить «Caesars Palace» и «Wynn Las Vegas», сократилось в сумме на 600 000 долларов. Арум также урезал стоимость самых дорогих билетов с 800 до 700 долларов, хотя НВО сохранил абонентскую стоимость платного просмотра в размере 44,95 доллара. Фиксированный гонорар Джуды сократился, но он мог бы выручить приличные деньги, если бы бой принес $7 млн прибыли, поскольку кое-что из этой суммы ему причиталось сверх того.

– Если бой принесет бешеные деньги, – сказал Кинг, – и Заб заработает достаточно для того, чтобы выплатить мне то, что я ссудил ему, то, думаю, мне не придется даже спорить об этом, мне он заплатит. Потому что – почему бы вам не заплатить банку, который ссудил вам денег без залога, без фьючерсных обязательств, кроме тех, что, как я полагал, вы могли бы выполнить? А потом, когда вы побеждаете, вы возвращаете деньги. Существует обязательство по возвращению ссуды.

Мейвезер и Джуда, возможно, и были профессиональными противниками, но Флойд встал в этом вопросе на сторону своего нью-йоркского друга, заявив, что Кинг должен был бы держать их соглашения и сделки в секрете.

Болтавший о частных делах своих клиентов промоутер, щеголявший копной торчащих во все стороны волос на голове, казалось, в конце концов потерял всякую возможность, чтобы работать с Мейвезером.

– Мне не нравится, что Кинг разносит все кругом о своем бизнесе, – сказал Флойд. – Кинг всем болтает, что Заб ему задолжал. Он разбалтывает все о личных делах Заба, начав это делать после поединка с Бальдомиром, когда Заб неуважительно отозвался в телеинтервью о своем промоутере. Кинг заявил, что не понимает, почему тот так себя ведет, задолжав ему миллион долларов. Самой большой ошибкой Заба за всю его карьеру было то, что он распрощался с Шелли Финкелем, чтобы связаться с Доном. Не понимаю, как можно сделать такое. Это все равно что попытаться войти в комнату, когда все бегут из нее. Это можно сравнить с закрытой на замок комнатой в дыму, из которой все пытаются выбраться, а Заб силится в нее войти. В этом просто нет смысла.

Флойд, похоже, постепенно отказывался от своих призрачных целей с бесполезным пришпориванием «лошади» под кличкой «Philthy Rich Records». Он впервые за последние годы отказался от того, чтобы название его студии звукозаписи красовалось на спине халата, в котором он выходил на ринг.

Джуда выиграл первый раунд, судя по записям двух из трех судей матча. Он оставил за собой и второй раунд, поймав Мейвезера во время его сближения с ним коротким правым хуком, стоя в правосторонней стойке, в результате чего Мейвезер не устоял, коснувшись своей правой перчаткой настила, хотя Ричард Стил не посчитал это нокдауном.

Так что это не был официальный нокдаун, однако Стил мог вполне назвать его таковым. Оба бойца пытались контратаковать друг друга. Наконец-то Флойд оказался на ринге с кем-то, кто мог поспорить с ним в скорости.

Отец и тренер Джуды, Йоэль, сказал своему подопечному после окончания третьего раунда, когда тот вернулся в свой угол, что Мейвезер не в состоянии причинить ему боль. Йоэль просил сына выбрасывать больше панчей.

– Чем больше ты будешь наносить по нему ударов, тем больше он будет бегать от тебя, – советовал он.

– Продолжай то, что ты только что делал, – сказал Роджер Флойду. – Он не может драться, пятясь назад.

В самом начале четвертого раунда Джуда провел несколько полезных ударов левой. Он полагал, что дал Мейвезеру их прочувствовать, и поднажал еще. Толпа с ума сошла от одного его особенно мощного прямого левой. Мейвезер ответил, основательно охаживая Заба правыми по корпусу.

– Продолжай пробивать панчи по телу, удары по корпусу замедляют его, – сказал Эллерб Мейвезеру.

В противоположном углу отец убеждал сына быть смелым и более уверенным, выбрасывать больше сильных ударов, надеясь, что они заставят Мейвезера отступить. В «Compubox» провели подсчет усилий Заба и пришли к заключению, что за четыре раунда он провел в цель 57 % из всех силовых ударов, но выброшено их было всего 44. Мейвезер выбросил ударов в два раза больше.

В пятом раунде Флойд перехватил инициативу, непрерывно вбивал одиночные удары в цель, медленно выбивая дух из тела Джуды. И хотя к концу раунда Джуда набрал очко, нанеся очередной длинный прямой удар левой, когда он пытался раззадорить друга, эмоции в ходе поединка, похоже, стали его захлестывать. В нем росло разочарование. Мейвезер оставался спокойным, лишь поджал губы, зная, что он держит под контролем ход физической и духовной схватки.

– Заб, он полный ноль, ты не можешь позволить ему доминировать над тобой, – говорил Йоэль сыну. – Он будет обсыпать тебя ударами наугад всю ночь напролет.

Лицо Джуды стало опухать. Чтобы уменьшить отек, к правой щеке боксера приложили «утюжок»[73].

В шестом раунде его главной задачей стала защита, что стоило ему проигрыша и на этот раз. Осторожная тактика Мейвезера сменилась в седьмом раунде знакомым щегольством, и это стало дурным предзнаменованием для Джуды. Он открылся и позволил, чтобы ему расквасили рот и нос. Джуда не был легкой добычей, однако прочность его положения в ходе схватки пошатнулась. В седьмом раунде он смог выбросить всего восемь силовых ударов. Он был эффективно урезонен.

Ближе к концу восьмого раунда он стал агрессивнее, но драться мог лишь урывками. В ходе боя они успевали перебрасываться между собой словами. Позже Мейвезер признался, что оба говорили одно и то же, обзывая друг друга «сукой».

– Удары в корпус успокоят поганца и заставят его сдаться, – предсказывал Роджер.

– С него и так хватит, – сказал катмен Рафаэль Гарсия.

Все выжидательно смотрели на Джуду, полагая, что пришло время выбросить белый флаг. Девятый раунд остался целиком за Мейвезером, и вопрос был лишь в том, сломается Джуда физически или морально. Он продолжал непрерывно получать град ударов правой. Йоэль Джуда испытывал все большее разочарование и показывал в углу (будто боксируя с тенью), как бы он хотел, чтобы дрался его сын – только еще яростнее.

Предмет его забот, который мог едва завершать раунды, демонстрируя лишь проблески оставшейся энергии, за десять секунд до конца десятого раунда пробил Мейвезеру, как экскаваторным ковшом, правый хук в пах. Мейвезер повалился на пол. Джуда успел в этот момент достать его правым хуком в затылок, после чего отскочил.

Мейвезер поднялся, шатаясь и морщась, пытаясь собраться.

На ринг бросился рассвирепевший Роджер, в гневе наступая на Заба. Леонард Эллерб тоже вмешался. Стил оттеснял дядю Флойда назад, но Джуда стал наседать на него. Оба стали лупить друг друга. На ринг вылез Йоэль Джуда, и в течение нескольких секунд на помосте завязалось хаотичное кровавое месиво с участием обеих сторон, полицейских и охранников спортивной арены. Был момент, когда Роджер пытался придушить Заба в углу, пока его не оттащили.

– Там собралось несколько горячих голов, – прокомментировал в возбуждении Лэмпли.

Из всех предматчевых договоренностей требование повысить уровень безопасности, возможно, оказалось важнейшим, поэтому в наличии оказалось более тридцати полицейских Лас-Вегаса, чтобы угомонить потасовку.

Ушло несколько минут, прежде чем порядок был восстановлен, что позволило боксерам коснуться перчатками и отбоксировать оставшиеся пять секунд раунда. Никто ударов не получил, ни физических, ни, говоря в переносном смысле, правовых.

Картина была уродливая, печальная. Рефери Стил, должно быть, гадал, зачем он только решил вернуться на ринг после того, как решил завязать с судейством после боя Мейвезера с Корралесом.

Скандирование «Флойд, Флойд!» заполнило арену, частично в признание его мастерства, а частично потому, что Джуда примерил на себя шкуру злодея, нанеся удар ниже пояса.

Для сравнения: почти ничего не случилось в предпоследнем раунде. Джуда был удовлетворен тем, что выжил, а Мейвезер был в равной степени доволен тем, что накатом шел к победе.

В двенадцатом раунде Джуда выжал из себя максимум усилий с начала первых раундов, однако это лишь привело к тому, что Мейвезер предложил ему испытать на себе очередную волну агрессии.

С ударом гонга Мейвезер бросился в свой угол и прыгнул на канаты, приветствуя толпу. Йоэль и Заб обнялись. Лицо у Джуды было все в гематомах, а Мейвезер выглядел так, будто был готов к съемкам для журнала «GQ»[74].

Судейский счет (117–111, 116–112 и 119–109) отразил картину того, что Мейвезер выиграл с заметным преимуществом, хотя ему и пришлось выдержать несколько вязких раундов в начале поединка. У Джуды были свои моменты, но в целом схватка вышла для Красавчика все же довольно легкой.

Мейвезер сказал, что он знал о том, что его соперник имел шансы на успех.

– В первых шести раундах он был силен, но после этого сдулся, – объяснял он Мерчанту. – Я чувствовал себя раскованно, сохраняя самообладание. Наша сторона чувствовала себя непринужденно, я не собирался спешить. Если бы не это противоборство на ринге, бой давно бы закончился. А эта потасовка вывела меня из моей зоны. После этого я собирался просто боксировать оставшиеся два раунда и уйти с победой.

Не хочу ничего говорить о Забе. Он отличный боец. Я уважаю Джуду, уважаю его команду, и сегодня он заставил меня уважать его манеру ведения боя.

– Я не оправдываюсь, – сказал Джуда, поясняя, что он не грязный боксер и что он специально не намеревался ударить ниже пояса. – Мейвезер – хороший боксер, он быстр. У него отлично работают руки. Он замечательно дерется в защите, защита у него плотная.

– Я знал, что Джуда выйдет готовым к действию и будет сильным, – продолжал Мейвезер. – Он прикупил себе бой высшей категории, я – тоже. Я повредил себе правую руку, но такое случается в крупных поединках. Мы с Забом разбираемся со всем этим, как бизнесмены. Что произошло, то произошло. Мы – друзья и с боем преодолели наши проблемы. Это была большая схватка. Это все, что я могу сказать.

– Все немного перегнули палку, – ответил Джуда. – Это не мой стиль – пытаться бить ниже пояса. У нас был отличный раунд, зачем мне надо было все портить? Это случилось, и я извинился. Дело тут касалось двух боксеров на ринге. Эмоционально все ввязались в это дело. Но когда кто-то со стороны решает по-своему разобраться, вмешаться и своими действиями вызвать какие-то последствия, то я не думаю, что так поступать правильно.

На ринге, сразу после окончания боя, Дон Кинг уже делал заявление, что Мейвезера следовало дисквалифицировать. Никто из имевших вес не слушал его.

– Как только вы оказываетесь на настиле ринга, результаты боя аннулируются, – вопил Кинг с присущей ему напыщенностью. – Бой должен был полностью аннулирован. На ринге оказался третий человек, напавший на боксера в ходе раунда. Бой прекращается, если кто-то выходит на ринг, и этот кто-то вышел на него. Мы должны провести бой заново.

По закону, действующему в штате Невада, «рефери может, по собственному усмотрению, остановить соревнование или демонстрацию, если постороннее лицо попадает на ринг или огороженное пространство во время раунда».

Так что это было решение Стила, а он разрешил продолжение боя.

Комиссия, однако, заставила тех, кто принял участие в инциденте, заплатить внушительную сумму за их проступок.

Роджер, который заварил всю кашу, был оштрафован на всю сумму причитающейся ему выплаты за поединок в размере $200 тыс., и ему было запрещено принимать участие в соревнованиях в течение года.

Заб и Йоэль Джуда были наказаны штрафами и временным отстранением от участия в боях. Боксер должен был выплатить $250 тыс., всю причитающуюся ему сумму из того 1 миллиона долларов, который был уплачен компанией «Top Rank» промоутеру Дону Кингу за его услуги.

Кроме того, у Йоэля на год была отозвана его лицензия. Его штраф составил $100 тыс. Он заявил, что считает наказание суровым и несправедливым.

– Они жестко с нами обошлись, – сказал он Дэну Рафаэлю. – Это был болезненный удар. Они сказали, что пытались вынести показательное решение в назидание другим.

– Я думал, что это было сумасшествие, – соглашался Заб. – Я считаю, что это было несправедливо. Вокруг этого столько всякого дерьма намешано. Я думал, что меня оштрафуют тысяч на сто, возможно, с временным отстранением месяца на четыре. Я был очень удивлен тем, каким суровым было решение. Они наказали меня по максимуму, если сравнивать с другими. А ведь все начал Роджер (Мейвезер).

Эллербу, которого отстранили от участия в спортивных мероприятиях на четыре месяца, также выписали штраф на $50 тыс., что означало, что общая сумма штрафов NSAC[75] составила $600 тыс.

– Они все извинились, и, я думаю, вполне искренне, – сказал Марк Ратнер во время одного из своих последних важных обращений в качестве председателя Атлетической комиссии штата Невада, прежде чем оставить соревнования по боксу и перейти на работу в организацию «Абсолютный бойцовский чемпионат»[76]. – Это был тяжелый день. Все справились со своими обязанностями профессионально. Ни один из держателей лицензий не ушел с улыбкой на лице. Комиссия считала, что она должна послать весьма решительный сигнал. Случившийся инцидент был настолько близок к полномасштабному погрому, что могли пострадать или даже получить увечья невинные люди. Комиссия была глубоко, абсолютно убеждена в том, что подобное не должно повториться впредь.

– Роджер искренне раскаивался, – сказал Тодд Дюбоф. – Это был печальный день для Роджера, одного из хороших парней в боксе. Но он совершил преступление, достойное сожаления, и наказан за это.

Роджер, направивший в комиссию письмо с извинениями, обжаловал приговор, но точка зрения штата Невада осталась непоколебимой. Отец и сын Джуда приняли наказание без особой радости, но стоически и без жалоб.

Флойд вышел изо всей этой истории в полном порядке. Он, наконец, стал привлекать публику, его «рыночная реализуемость» сокращала разрыв с уровнем его мастерства. Он сорвал еще один, крупнейший за всю его карьеру куш, и теперь поединок с Де Ла Хойей выглядел правдоподобным.

Заб тем не менее впервые за свою карьеру, проиграл два боя подряд.

– В слезах горя не утопишь, – вздыхал он. – Я просто буду продолжать драться и молиться, чтобы дальше было лучше.

С точки зрения сборов, полученных за просмотр на платном канале, бой Джуда – Мейвезер оказался немного лучше, чем бой Мейвезер – Гатти: число подписчиков было на 10 000 больше, достигнув 350 000. Доход в результате достиг $15,7 млн. Зрителей на арену «Thomas & Mack Center» пришло также достаточно много, 15 170 человек. Певцы, артисты и прочие знаменитости хотели, чтобы их там увидели. Положение у Флойда было сильное. И он хотел использовать его самостоятельно.

Компания «Top Rank» продолжала жонглировать претендентами. Она считала, что в латиноамериканской демографии скрыта гигантская прибыль, и делала из медлительного, жесткого боксера полусреднего веса Антонио Маргарито звезду, с которой трудно быть на равных.

У Мейвезера было мало желания драться с ним, хотя объявленные $8 млн могли стать крупнейшим гонораром за всю его профессиональную карьеру. Риск был относительно высоким, награда была потенциально очень низкой. «Top Rank» продолжала ее предлагать Флойду. Он по-прежнему был настроен на Де Ла Хойю, как на свою главную цель, и просил Боба Арума о $20 млн, чтобы устроить бой с ним.

Арум не понимал, как вообще возможно говорить о подобной сумме спустя всего несколько недель после боя с Джудой.

Тогда Мейвезер заплатил Аруму $750 тыс. за то, чтобы он освободил его от контракта с «Top Rank». Это позволило ему стать свободным агентом.

Арум сообщил, что Мейвезер отказался от боя с Маргарито, который предполагалось провести 12 августа с трансляцией по платному каналу НВО.

– Я слышал об этом от него, – сообщил он телеканалу ESPN. – Он решил этим летом не драться. Я сделал ему потрясающее предложение. Думаю, что Маргарито для него – самый рискованный вариант из всех.

Многие полагали, что Мейвезер уворачивается от мексиканского твердого орешка, который был похож на плохого парня из фильма Тарантино, однако Леонард Эллерб настаивал: ничего подобного.

– Флойд не на все 100 процентов здоров, – пояснил Эллерб, добавив, что Мейвезер отбил руку во время схватки с Джудой. – Рука у него не сломана. Но ушиблена, и ушиб этот серьезный. Он хочет выходить на любой бой, будучи на 100 процентов здоровым. Если Антонио Маргарито окажется лучшим из доступных вариантов, когда Флойд будет здоров, тогда пусть этот бой состоится. Мы не отказываемся от Маргарито. Я хотел бы заявить об этом со всей ясностью. Когда и если он окажется лучшим из всем имеющихся кандидатов на бой с Флойдом, то в этом направлении он и станет двигаться.

В отличие от предыдущего раскола, Арум заявил, что в этот раз никаких обид не было.

– Мы намерены вновь быть вместе. Все, связанное с нашей договоренностью, было достойно и хорошо завершилось. Я предложил ему суммы (по продлению контракта на серию поединков), которые были вполне приемлемыми. Его же ожидания заоблачны. Он имел право откупиться от меня, что и сделал. Мы решили, что это – лучший способ покончить с этим.

Он сообщил Кевину Иолу на сайте Yahoo:

«Между Флойдом и нами большая разница, существует действительно разница в возрасте. Флойд просил меня выйти от его имени на афроамериканское сообщество. Я с этим сообществом был знаком, но это было иное сообщество. Это было сообщество времен (Мухаммеда) Али и (Джо) Фрейзера, людей старшего возраста, таких, как я. То, о чем говорил Флойд, как я потом догадался, было поколение хип-хопа, с которым я законтачить не мог. Я не сделал того, о чем меня просил Флойд, потому что я не знал, как это сделать».

Мейвезер никогда не оглядывался назад, и снежный ком – который превратится в финансовую лавину – покатился, набирая скорость.

– Когда я стал своим собственным боссом, я смог делать все так, как считал нужным, – сказал Мейвезер. – Не думаю, что это произошло в одночасье. Все, что я продолжал делать, это – подталкивать себя вперед и продолжать верить. Как я уже говорил, за пределами ринга у меня была блестящая команда. У нас был замечательный план действий. Этот план действий заключался в том, чтобы они сконцентрировались на бизнесе и обеспечили мне комфортные условия вне ринга, а я бы вошел и выполнил план внутри, на ринге. Вот что мы сделали.

Эллерб, который стал генеральным директором компании «Mayweather Promotions», согласился с ним:

– Они («Top Rank») сделали много хорошего, создавая Флойда. Делали они это обычным способом, используя методы старой школы. Флойд же хотел мыслить шире, за пределами кассы, и делать все по-своему.

Теперь его также представляло агентство Уильяма Морриса – базирующаяся в Голливуде организация, в число клиентов которой входили легенда баскетбола Мэджик Джонсон, гольфистка Мишель Ви и звезда тенниса Серена Уильямс. О да, еще и Оскар Де Ла Хойя. Его агентом был Лон Розен.

– Мы очень тесно сотрудничаем с его менеджментом и с ним самим и собираемся разработать общую стратегию, – объявил Розен, заявивший также, что он намерен искать для Флойда возможности как в области спонсорских контрактов на рекламу, так и в индустрии развлечений. – Мы глубоко убеждены в том, что он может преуспеть. Он произвел очень сильное впечатление на встречах, которые мы с ним провели. Он обладает большой индивидуальностью. Хорошо говорит. Он симпатичный парень, и голова у него прекрасно работает. Знает, чего он хочет.

– На это просто требуется время, – сказал Мейвезер. – Я не собираюсь боксировать вечно. Но сейчас, когда команда моя в сборе, есть много другого, помимо бокса, чем я, думаю, могу заняться.

– Уверен, люди, представляющие собой городской афроамериканский рынок, ценят талант, – сказал Тодд Дюбоф, президент «Top Rank». – Будь то актер Дензел Вашингтон, музыкант Пи Дидди[77] или боксер Флойд, они ценят талант. Стремление увидеть выступление Флойда зашкаливало. Это можно сравнить с желанием увидеть выступление Луи Армстронга. Вот как они на это смотрят.

Де Ла Хойя, похоже, становился все прозорливее. Хаттон подписал договор с НВО на три поединка, который явно предусматривал грандиозный финал-схватку с Мейвезером. Мосли был вынужден воспринимать Мейвезера на полном серьезе как потенциального противника. Затем был еще Бальдомир. Он не был боксером «паунд-фор-паунд» и не считался великим боксером всех времен, но он побил Джуду, сумевшего создать проблемы для Флойда.

– Если Оскар хочет принять вызов и драться с Флойдом, мы будем драться с ним в любой весовой категории, в которой ему будет удобно, так что нет никаких оправданий, – сказал Эллерб.

Де Ла Хойя вернулся на ринг, чтобы убедительно разгромить никарагуанского психа Рикардо Майоргу во время блестящей схватки. В первом среднем весе. Флойд пока такого веса набрать не смог.

– Кто говорит, что он должен весить 154 фунта? – вопрошал Эллерб. – Флойд может переходить из одной весовой категории в другую в зависимости от того, какова ситуация. Игра называется «мастерство». И ни в одной из этих трех весовых категорий (от первого полусреднего до первого среднего) нет никого, у кого хватит мастерства, чтобы побить Флойда – ни у кого.

Мейвезер почти прекратил вызывать на бой противников и называть их по именам. Он хотел быть центром притяжения. Он считал, что пусть его бои говорят за него.

– Не думаю, что ранее он был достаточно зрелым, чтобы так поступать, – говорил Арум. – Теперь он понимает, что действует как человек бизнеса.

– Все бои выстроились в очередь, – говорил Эллерб о возможностях. – Маргарито, Оскар, Рикки Хаттон, Шейн Мосли – не имеет значения кто. Всем им придется пройти через Флойда. Наступила вторая фаза карьеры Флойда. В этой ее части он раскручивается как на ринге, так и за его пределами.

Суровый Карлос Бальдомир не был тем соперником, из которых получаются кассовые блокбастеры, но, победив Джуду, а затем побив вернувшегося Гатти, он считался линейным чемпионом. Он был человеком, который впервые победил Джуду, а победа над Гатти в пределах девяти раундов только усилила его позицию. Он был твердым и упертым. «Отодвинуть его от себя – это все равно что попытаться сдвинуть с места здание, – писал Айвен Голдмэн в журнале «Ринг», добавляя: – Это был парень, которого вырастили для того, чтобы он оставался в безвестности, но который отказался пойти на это».

Голдмэн так же нахваливал Мейвезера, подчеркивая, что попасть ударом прямо в него – это все равно что «пытаться поймать самую натренированную блоху в мире».

Предсказывая, что следующие одна за другой победы Мейвезера помогут ему попасть в мейнстрим, автор также отметил, как Мейвезер превращался в боксера, с которым хотят сразиться. «Он достиг такого этапа в своей карьере, на котором Де Ла Хойя находится в течение многих лет, – написал Айвен. – С ним хочет драться каждый. Он привлекает к своим выступлениям столько денег, а победа над ним будет такой престижной, что все это оправдывает риск».

Мейвезер появился на обложке этого номера, одетый как гангстер 1920-х годов с автоматом Томпсона в руках.

Масса возможностей появляется как у победителя, так и у проигравшего. Дивизион полусреднего веса был переполнен талантами, и опасность исходила от всей десятки лучших из них. Высокий панчер-левша Пол Уильямс разгромил Шармбу Митчелла. Еще один левша, пуэрториканец Карлос Кинтана, был на подъеме. Еще был Хаттон, переходивший из первого полусреднего веса и отнявший титул WBA у Луиса Кольясо, остающегося тем не менее в числе основных игроков. Были там еще Мигель Котто, Де Ла Хойя, Мосли… И Маргарито, с которым Мейвезер мог бы сразиться вместо Бальдомира. Маргарито, который, однако, вносил лишь высокий риск против незначительного вознаграждения в это уравнение с двумя неизвестными.

В любом случае Дэн Гуссен, теперь работавший с Мейвезером и получивший возможность говорить о поединке с Бальдомиром, заявил, что Мейвезер поручил ему сделать все возможное и организовать крупнейший и лучший бой.

– Ключом здесь является выбор соперника, основываясь на том, чего он добился в последнее время. В Бальдомире Флойд имеет дело с опасным, большим, сильным и решительным чемпионом, – сказал Гуссен. – По моему мнению, лишь один поединок мог бы оказаться лучше для Флойда, и это – бой с Де Ла Хойей. Никто из тех, кто здесь и повсюду высмеивает Флойда, издеваясь над тем, что он сделал кому-то, о ком говорится в его резюме, не знает, о чем они болтают. Флойд преодолел длинный ряд жестоких, тяжелых боев. Но из-за того, как он справляется с этими парнями, болельщики хотят увидеть кого-то, кто получит шанс поколотить Флойда Мейвезера. Предстоящий бой резко поднимет Флойда на новый уровень величия. Их стили идеально подходят друг к другу. Это то, чего все хотят.

– Он – чемпион, настоящий чемпион в полусреднем весе, – признавался Мейвезер. – Но я – лучший боксер в мире. Он, возможно, и Золушка мужского рода, но я – Красавчик Флойд: неразрывно связанный с НВО, единственный и неповторимый, величайший в мире боец.

Бальдомиру исполнилось тридцать пять, но он был в лучшей своей форме. На протяжении почти восьми лет он не проиграл ни единой схватки, одержал девятнадцать побед и два боя свел вничью. Он побил Джуду в Нью-Йорке, когда, как предполагалось, ему была отведена роль статиста. Затем победил Гатти на глазах у публики, заполнившей до отказа арену в Атлантик-Сити, когда толпа ожидала, что ее герой сможет вырулить на бой с Котто. Некоторые всерьез принимали звезду Санта-Фе за угрозу Мейвезеру. Другие же видели в нем случайного победителя, одержавшего верх над немотивированным Джудой, который уже задумывался о поединке с Флойдом, неким подобием Гатти, знавшего лучшие времена.

Противостояние Бальдомир – Мейвезер, получившее название «Довольно рискованного» и состоявшееся на арене «Mandalay Bay» в Лас-Вегасе, получилось явно невыразительным. Вот факт: Дэн Рафаэль, комментируя бой по ESPN, зашел в своей критике настолько далеко, что заявил:

– Поединок ни на секунду не был соревновательным, поскольку Мейвезер подавлял медлительного Бальдомира своей скоростью.

Он добавил, что Мейвезер «играл» с Бальдомиром в ходе боя, «лишенного драматического накала», «как с игрушкой».

На взвешивании Флойд был на один фунт легче, чем требовалось по норме весовой категории, и весил 146 фунтов. Бальдомир вписался точно в 147 фунтов. К бою Мейвезер набрал три фунта, а Бальдомир вышел на ринг, оказавшись на целых пятнадцать фунтов тяжелее, будучи, по сути, уже средневиком. Но – дополнительный вес ему не помог.

Флойд выходил на ринг, одетый в золотые доспехи гладиатора. Точнее, его, держащего под мышкой шлем, выносили на троне. Разумеется, это не пришлось по вкусу Ларри Мерчанту, который покачал головой и с неодобрением поцокал языком на то, что увидел.

После привычных высказываний об упорных соперниках и крепких парнях, сделанных Мейвезером на пресс-конференции после боя, он под конец признался, что «это было плёвым делом, если хотите знать правду».

Двое судей засчитали победу американцу во всех раундах: 120–108, по мнению третьего, Бальдомир выиграл два раунда, все равно проиграв со счетом 110–118.

– Возможно, Мейвезеру стоило драться с одной рукой, привязанной за спиной? – продолжал изгаляться Рафаэль. – Так этот поединок субботним вечером мог бы стать немного интереснее.

Многие из 9427 зрителей, присутствовавших на арене, покинули ее до финального гонга, потому что результат ни у кого не вызывал сомнения. Разумеется, не хватало Роджера. Он должен был пропустить это мероприятие не только потому, что был временно отстранен от тренерской работы в результате дисциплинарного взыскания. Его посадили на полгода в тюрьму по обвинению в нанесении побоев[78].

Мейвезеру он не был нужен во время боя с Бальдомиром. Не нуждался он и в присутствии Леонарда Эллерба, который помогал ему во время подготовки в тренировочном лагере и в день поединка, заняв место Роджера.

– Занимаясь боксом столько времени, я должен быть в состоянии выходить на ринг и обходиться в течение тридцати пяти или сорока минут без помощи моего дяди, ожидающего меня в углу, – говорил Мейвезер. – Когда все сказано и сделано, тренер не может выйти драться вместо боксера. Когда дело доходит до мастерства и навыков, все зависит от того, что знает и умеет боксер. Я знаю, чего это стоит – управляться самому, потому что я провел столько чемпионских поединков. Я просто вышел на ринг и устроил показательный бой. Я чувствовал, что вышел на финишную прямую, и мог бы завершить бой нокаутом, но – я повредил руку. Посмотрите, что я сделал сегодня, я выиграл под сухую. Я могу выигрывать в любых обстоятельствах, и я здесь для того, чтобы оставаться и далее.

Бальдомир знал, что он на втором месте – с некоторым отставанием.

– Я не дрался в этом поединке, – признал он. – Мейвезер был слишком быстрым. Я не мог его поймать, а когда ловил, у меня не хватало сил. Я чувствовал себя вялым.

В первом раунде аргентинец получил рассечение у левого глаза и на носу, и положение его не улучшалось на протяжении всего боя. На самом деле в середине поединка характер боя настолько походил на начало, что команда НВО стала гадать: а что произошло бы, если бы Мейвезер дрался с Де Ла Хойей?

– Среди публики я не вижу никого, кто бы в ажиотаже сполз на край своего кресла, – комментировал Мерчант бой с Бальдомиром. – Представление прекрасно, но где же его драма?

Команда Мейвезера аккуратно выдвигала предположение, что он повредил свою правую руку (раз так умеренно использовал ее, выбрасывая удары). Они гадали, боксирует ли он почти все время одной рукой, поскольку этого достаточно для того, чтобы победить аргентинского чемпиона, или же рука вновь травмирована. После одиннадцатого раунда, когда ни результат боя, ни способ, которым одерживалась победа, не вызывали никакого сомнения, гольфист Тайгер Вудс влился в толпу других зрителей, устремившихся к выходу, чтобы опередить заторы на дорогах и поспеть первым к столикам в ресторане «Mandalay Bay».

В углу ринга Эллерб просил дать три минуты «классного боя». Фейерверки не разрешались. На протяжении почти всего последнего раунда бой сопровождался недовольным гудением толпы – по мере того как поединок, и без того не поразивший яркостью, окончательно терял запал.

Беседуя со старым своим оппонентом, Ларри Мерчантом, Мейвезер заявил, что почувствовал боль в правой руке, начиная с середины боя. Тогда Мерчант спросил Флойда, получили ли люди, свистевшие, гудевшие и покидавшие арену после десятого и одиннадцатого раундов, удовольствие от поединка.

– Вы всегда ставите меня в трудное положение, – огрызнулся Флойд, повернувшись к Мерчанту. – Я от вас никогда не слышу похвалы, которую заслуживаю. У вас хорошо получается комментировать, так что занимайтесь этим, а мне позвольте драться. Я лучший в том, что я делаю, вот почему я сотрудничаю с НВО. НВО – моя семья, мой дом. Как я и раньше говорил, у Красавчика Флойда можно научиться боксу, а вы – просто комментатор, занимайтесь своим делом.

– Как раз этим я и занимаюсь, и я задаю вам вопрос, – парировал Мерчант.

– Не будьте постоянно критиком, не будьте постоянно настроены так негативно, давайте будем позитивны. Сегодня я одержал победу, несмотря на обстоятельства, поэтому всё, что вы могли бы сделать, это проявить ко мне уважение за это. Вы надеетесь, ждете, когда какой-нибудь боксер побьет меня. А я – король на троне.

Я здесь и останусь здесь, – продолжил Мейвезер. – Я могу победить при любых обстоятельствах.

Затем он попытался сразиться с Мерчантом за эфирное время, сказав, чтобы он дал ему высказаться. Флойд ударился в монолог перед камерой и сказал, что Мерчант – просто комментатор, который ничего не смыслит в боксе. И, надо сказать, их перепалка была увлекательнее, чем последние шесть раундов поединка перед ней.

– Ну наконец-то мы получили хоть какую-то драму, – сказал с иронией Лэмпли, когда камера сфокусировалась на нем.

Некоторые считали, что бесстрастное выступление Мейвезера было просто блестящим. Остальным хотелось большего.

«Мейвезер воистину, чудо – написал Эрик Раскин в журнале «Ринг». – Он – художник боксерского искусства, который рождается однажды за все поколение. Он – особый спортсмен. И порой он – колоссальный зануда».

Пышущая огнем ярость Мейвезера улеглась к тому времени, как он прибыл на пресс-конференцию, организованную после боя, и его эмоции сменились с гнева на печаль.

Он раздал часы нескольким представителям СМИ, собравшимся послушать, как он будет делиться с ними своими мыслями.

Возможно, он не знал, что ему надо сделать, чтобы его оценили должным образом. Испытывал ли он растущую скуку от собственного превосходства? Доволен ли он был пятью титулами в четырех весовых категориях? Что бы то ни было, он вновь пригрозил уходом из спорта. Циники на это не купились. Он же утверждал, что такие мысли у него на уме.

– Все, что мне остается, – это провести еще один бой, и все, – настаивал он. – После этого я ухожу.

Он, как и многие другие, надеялся, что это будет бой с Де Ла Хойей.

– Я думаю, что он выйдет на ринг со мной после сегодняшнего боя, – рассуждал Флойд. – Если он захочет, он знает, как со мной связаться. Если Де Ла Хойя действительно хочет драться со мной, я надеру и эту задницу. Оскар сказал, что он хочет завязать с выступлениями против сильнейших. Я знаю, что мы сможем организовать бой с Де Ла Хойей. Нам нужен еще один большой бой. Но его не случится, если он не будет на моих условиях.

Он сообщил, что и далее будет иметь отношение к боксу в той или иной степени, когда повесит перчатки на гвоздь, раскручивая компанию «Mayweather Promotions» и работая с советником Элом Хеймоном над тем, чтобы расширять свою деловую империю за пределами ринга.

Он также говорил о возвращении в школу, чтобы получить аттестат GED[79], поскольку ранее он бросил учебу, не доучившись в 12-м классе, чтобы сосредоточить свои силы на участии в Олимпийских играх.

– Я люблю этот спорт, – проговорил Мейвезер тихим голосом, утирая слезы во время пресс-конференции после поединка. – Еще один бой, и я ставлю точку. Мне не нужно боксировать. Я делал это не из-за денег. Вопрос в наследии. Я богат, и я добился того, чего хотел. Я ухожу, оставаясь лучшим. Вот о чем речь. Я причиняю боль не ради денег, не просто так. Я люблю свою семью. Мое имя изуродовали, изуродовали мою семью, а я все равно поднялся на самый верх. Я подумывал об уходе после боя с Забом Джудой. Спорт дал мне все. Когда я умру, мое наследие будет жить. Еще один бой, и я подвожу черту. Бокс вырвал меня из гетто и поселил в предместье[80]. У меня уйма денег. Я не смог бы потратить их, проживи я хоть миллиард лет. Речь идет о том, что такое – быть легендой спорта, а я – легенда. Я достиг того, чего хотел достигнуть в этом виде спорта. Я завоевал титулы, которые хотел завоевать.

– Мне не нужны пятизвездочные рестораны, – продолжал он. – Можете позвать меня в «Макдоналдс», и мне это вполне сойдет. Или пригласите в «Пицца Хат».

Во время пресс-конференции он обращался за моральной поддержкой к боссу НВО Кери Дэвису, даже несколько раз всплакнул у него на плече. Дэвис был ошеломлен тем, что Мейвезер – входя, наконец-то, в мейнстрим! – заговорил об уходе из бокса.

– Очевидно, что бы он ни захотел сделать, мы всегда будем желать ему самого лучшего, – сказал он. – У нас сложились прекрасные отношения. Мы пожелаем ему всего наилучшего, чем бы он ни захотел заниматься всю оставшуюся жизнь. Но, разумеется, прямо сейчас он находится на вершине боксерской карьеры, поэтому его уход из спорта на этом этапе, несомненно, удивит всех. Но я ни с кем не дерусь. И никто меня не бьет. Я никогда не стану уговаривать кого-либо делать то, что они, по всей вероятности, более не очень-то хотят делать…

Впрочем, было несомненно, что НВО полностью заряжен на организацию поединка Де Ла Хойя – Мейвезер – Золотого Мальчика против Красавчика, грандиозного боя. Здесь могли бы даже состояться несколько рекордов. Немедленно пошли разговоры о том, что общий куш, который будет разделен между бойцами, мог бы достигнуть $50 млн. Но насколько велика будет эта сумма, зависело от этих двух боксеров, от того, как они продадут этот бой и самих себя.