Мистер Деньги. Флойд Мейвезер

Глава 14 Пакьяо

Был поздний вечер вторника 27 января 2015 года, закончилась первая половина игры между баскетбольными командами «Майами Хит» и «Милуоки Бакс» на арене «American Airlines» в Майами, штат Флорида.

Раздался свисток, и площадка опустела. Мейвезер поднялся и подошел к одному из футбольных фанатов и собрату по профессиональному боксу Мэнни Пакьяо.

Впервые они оказались вместе в одном помещении в одно и то же время после 10 ноября 2001 года, когда они дрались на андеркарте в «Bill Graham Civic Auditorium» в Сан-Франциско. В тот день Мейвезер неплохо смотрелся, победив Хесуса Чавеса; Пакьяо закончил свой бой с Агапито Санчесом технической ничьей после шести раундов, во время которых он получил серьезное рассечение. Пакьяо опережал по очкам, однако состояние травмы, полученной во втором раунде, ухудшилось, в результате чего бой был остановлен. Промоутером шоу был Боб Арум. Пакьяо выступал в категории второго легчайшего веса, Мейвезер был тогда почти на десять фунтов тяжелее (и на две весовые категории выше), находясь в дивизионе второго полулегкого веса.

Спустя четырнадцать лет в Майами (когда оба находились в шаге от торжественного введения в Зал боксерской славы за свои великолепные достижения) между ними состоялся разговор накоротке. Они обменялись номерами телефонов. Сверкнули вспышки фотоаппаратов. С удвоенной силой заработали смартфоны и планшеты. Оживились социальные сети. Позже вечером они встретились в гостиничном номере филиппинца.

Мейвезер явился с женщиной, видеооператором и членом своей команды телохранителей, который остался ждать за дверью.

Ближе к полуночи он отправил Стивену Эспинозе в «Showtime» текстовое послание с просьбой связаться с ним по скайпу. Тот так и поступил и увидел на экране сидящих на диване Мейвезера и Пакьяо.

– Наверное, именно в тот момент я понял, что эти переговоры не будут похожи ни на какие другие, в которых я принимал участие, – сказал Эспиноза Крису Манниксу из «Sports Illustrated».

Казалось, у всех было одно на уме, и обе стороны жаждали матча.

– Вот именно по этой причине бой и состоялся, – позже скажет Мейвейзер о решении сыграть эту партию.

Члены его команды утверждают, что это был самый прямой способ для Мейвезера наконец-то обратиться к филиппинцу. Другие считали, что это была случайная встреча. Мейвезер регулярно сиживал у самой баскетбольной площадки на выступлениях команды «Майами Хит», а Пакьяо оказался в городе, чтобы войти в судейскую коллегию на конкурсе «Мисс Вселенная».

Как бы там ни было, без той встречи 27 января самый доходный поединок в истории этого подчас жестокого вида спорта с его нарочитой экспрессивностью и огромными деньгами мог никогда не состояться.

После того как в 2009 году Флойд Мейвезер с большим преимуществом по очкам победил Хуана Мануэля Маркеса, он объявил о своем возвращении в бокс, показав высочайший класс после двухлетнего перерыва. Два месяца спустя Мэнни Пакьяо разгромил Мигеля Котто в двенадцатом раунде боя, состоявшегося в Лас-Вегасе.

Схватка Мейвезер – Пакьяо была поединком, о котором с волнением говорили все, имеющие отношение к боксу. Они расправились с большинством лучших бойцов НВО в категории полусреднего веса и около нее. Тогда НВО была их общим связующим звеном, поскольку у обоих боксеров имелись контракты с этой кабельной и спутниковой телевизионной сетью.

Как только они приступили к переговорам, стараясь ковать железо, пока горячо, соответствующие команды подписали соглашение о разделе дохода в равных долях: 50 на 50. Были согласованы даже небольшие детали, такие, как выход Пакьяо на подиум первым и представление Мейвезера первым на ринге. Выбор угла остался за Мейвезером; за Пакьяо было оставлено право выбрать раздевалки. И все в таком духе.

Арум заигрывал с идеей устроить поединок на огромном стадионе «Cowboys» (теперь известном как «АТ&N-Stadium») в Техасе, но когда Мейвезер отверг ее, ничего страшного не произошло, и переговоры были продолжены.

– На это ушло порядка десяти дней, – рассказывал Тодд Дюбоф из компании «Top Rank» журналу «Sports Illustrated» о том, как шло заключение сделки.

Затем дело дошло до вопроса об анализе крови и мочи. Одна из сторон («Top Rank») настаивала, что этот вопрос не был частью переговоров. Команда Мейвезера, напротив, утверждала, что эта тема была в повестке дня, ее просто постоянно вымарывали из проектов контрактов.

Независимо от того, как и когда эта проблема была включена в обсуждение, Пакьяо заявлял, что не станет сдавать анализы, потому что он боится иголок.

Да, он был весь покрыт наколками, однако тренер Фредди Роуд сказал, что это – психологическая проблема. Дело в том, что его организм плохо отреагировал, когда у него брали кровь на анализ за пару дней до его поражения в 2005 году от Эрика Моралеса.

Бац! Переговоры, такие близкие и тем не менее такие далекие, были сорваны.

Арум утверждал, что требования были «притворством». Сторона Мейвезера парировала, подчеркивая очевидное: если скрывать нечего, сдайте анализы.

Когда 2009 год уже близился к концу, Пакьяо подал иск о клевете, направленный против Мейвезера, его отца, компании «Golden Boy Promotions» и других. Иск был улажен в 2012 году, хотя его условия должны оставаться конфиденциальными.

Независимо от этого (и несмотря на посредничество между двумя лагерями), Арум объявил, что 6 января 2010 года сделка аннулирована.

В мае Мейвезер провел бой с Мосли, в то время как Пакьяо отправился в Арлингтон (штат Техас), где встретился с твердым орешком – Джошуа Клотти и победил его по очкам, выдержав двенадцать раундов.

Переговоры после этого вновь возобновились, финансовые условия остались прежними, а Пакьяо согласился на анализ крови и мочи. Больше это не было предметом спора.

Затем, 30 июня, Арум выступил с публичным заявлением, объявив, что сделка достигнута, все, что оставалось, – это получить формальное согласие Мейвезера. Арум сообщил, что Флойду надо будет дать подтверждение до 16 июля.

На этот раз противоположная сторона заявила не только, что сделка не была достигнута, но что даже самих переговоров не было.

В заявлении Росса Гринберга из НВО факт переговоров подтверждался, но Шефер и Эллерб, от имени Мейвезера, отрицали их. Поклонникам бокса вновь осталось рвать на себе волосы.

Арум раскачал лодку, переключив один бой Пакьяо – когда он одержал победу над Мосли – на канал «Showtime». Но когда филиппинец вернулся на НВО, Мейвезер сделал предложение в размере $40 млн. Пакьяо его отверг, а год спустя предстоящий поединок, похоже, вообще испарился, когда Флойд подписал с каналом «Showtime» рекордное соглашение на шесть боев.

Гринбергу осталось сокрушаться по поводу того, что ему никогда не удавалось собрать вместе в одной комнате архисоперников – Хеймона, который фактически помог Флойду несколькими годами ранее заключить сделку о том, чтобы откупиться от контракта с «Top Rank», и Арума.

Связка Мейвезер – Пакьяо неслась будто по американским горкам, и иногда казалось, что столкновение неизбежно. Однако чаще эта пара разбегалась в разных направлениях.

В конюшне компании «Golden Boy» было достаточно боксеров нужного веса, чтобы подобрать кого-то для Флойда, как, впрочем, и у «Top Rank» хватало выбора для Пакьяо. Но когда филиппинский вихрь проиграл Брэдли, а затем испытал такое сокрушительное поражение от Маркеса, цена Пакьяо стремительно упала, а его положение на любых переговорах сильно пошатнулось.

Разумеется, он реабилитировался, победив Брэндона Риоса, одержав реванш над Тимоти Брэдли и Крисом Алджиери, однако его выступления были всего лишь убедительными, но не блестящими.

К тому времени как он встретился с Флойдом во время баскетбольного матча в начале 2015 года, он за шесть лет не одержал ни одной досрочной победы или победы нокаутом и проиграл два из своих последних пяти боев.

Американец же, с другой стороны, продемонстрировал свое преимущество в боях с Герреро и Альваресом, хотя и выглядел заманчиво уязвимым в схватке с Майданой.

Затем, после баскетбольного матча «Хит» против «Бакс», переговоры возобновились, и Мейвезер подписал свой контракт менее чем через месяц, 20 февраля.

Еще одной ключевой фигурой, которая в этот раз принимала участие в переговорах, стал Лесли Мунвес, президент и генеральный директор CBS, материнской компании «Showtime».

Мунвес сказал, что доходы от платных просмотров боев Мейвезер – Майдана и Пакьяо – Брэдли на кабельных каналах не впечатляли, и признал, что только один поединок действительно имел какое-то коммерческое значение.

По иронии судьбы, Мунвес был постоянным посетителем одной закусочной в Лос-Анджелесе, куда также часто наведывался тренер Пакьяо Фредди Роуч. Кто-то из официантов сказал Мунвесу, чтобы он переговорил с боссом спортзала «Wild Card». Роуч доказал ему, что Пакьяо хочет боя, а Мунвесу было известно, что Мейвезеру оставалось провести всего два боя в рамках соглашения с «Showtime/CBS».

– Именно настойчивость Лесли Мунвеса заставила всех говорить в рациональном ключе, – сказал Арум в интервью «Los Angeles Times». – Под давлением Лесли все вокруг стали вести себя как взрослые. Включая меня самого.

И именно Мунвес свел наконец Боба Арума и Эла Хеймона в одном кабинете – и не где-нибудь, а в здании дирекции, – где была согласована бо́льшая часть позиций контракта всего за пару часов.

Поединок был намечен на 2 мая 2015 года.

Мейвезер подтвердил это в Instagram, разместив там снимок подписанного им документа.

– Ну вот и все! – произнес Пакьяо на следующий день. – Теперь дело за болельщиками, которые хотели этого боя. Вы его заслужили, спасибо. Слава богу за все.

11 марта Мейвезер и Пакьяо встретились лицом к лицу в Лос-Анджелесе во время единственной назначенной пресс-конференции, чтобы официально объявить о «Суперкубке по боксу» и новейшем «Поединке века». Обширного рекламного турне не требовалось.

– Это был долгий путь. Но вот мы здесь, – сказал Мейвезер, который долго благодарил тех, кто оказывал ему поддержку на протяжении многих лет.

Фредди Роуч, никогда не стеснявшийся вставить слово, общаясь с прессой, заявил:

– Мы стоим перед жесточайшей схваткой в нашей жизни. Но мы намерены надрать Флойду задницу. Извини, Флойд.

Отношения между Флойдом и его старой командой «Top Rank» оттаяли. Какое-то время одним из основных камней преткновения в организации боя Мейвезер – Пакьяо оставалось нежелание Мейвезера вновь работать с Арумом.

Но мосты были наведены. В Лос-Анджелесе Арум даже пошутил:

– Скучал ведь по мне, Флойд, а?

Мейвезер рассмеялся.

Но в то время как он с Арумом, к несчастью, сталкивался лбами в те далекие годы, Мейвезер и Тодд Дюбоф – пасынок Арума – оставались друзьями, хотя его пути с «Top Rank» разошлись. Мейвезер присутствовал на венчании Дюбофа, он обнимал его при встречах, и они также переписывались друг с другом. И это никогда не обрывалось.

Мейвезер, кроме того, не забыл ту работу, которую проделал Брюс Трамплер, организатор боксерских матчей в «Top Rank», на ранней стадии его карьеры.

– Когда он где-нибудь выступает с речью и замечает меня среди присутствующих, то всегда упоминает меня, – сказал Трамплер. – Даже совсем недавно, перед поединком с Пакьяо, мы были в студии, снимая рекламные ролики к этому бою, и я вошел в помещение. Он тут же прекратил съемку, подошел и обнял меня. Я удивился, ведь он знал, что я участвую в этом на стороне Пакьяо. Но он был сама любезность. Я не вижусь с ним часто, хотя живем мы в одном городе, но он всегда проявлял дружелюбие и был обходителен.

Пакьяо по-прежнему был с НВО, но канал намеревался работать с «Showtime» и готовить ивент сообща, сотрудничая, как они это уже делали при организации в 2002 году боя тяжеловесов Леннокса Льюиса и Майка Тайсона.

Считалось, что расцвет обоих, Льюиса и Тайсона, уже прошел, во всяком случае – Тайсона. Поединок Мейвезер – Пакьяо, если говорить боксерским языком, в 2010 году был бы намного жарче, чем в 2015-м. Однако растянувшаяся на пять лет сага под названием «Будут – не будут» привела к тому, что бой стал самым обсуждаемым событием из всех спортивных мероприятий.

Некоторые полагали, что слишком поздно устраивать поединок, что они потеряли к нему интерес, поскольку приемлемые временны́е рамки для его проведения были упущены.

Разумеется, рассудить этот спор помогут только окончательные цифры.

На кону были чемпионские титулы Мейвезера по версиям WBC и WBA в полусреднем весе и чемпионская корона Пакьяо по версии WBO.

У обоих тренировочные лагеря открылись в начале марта. Пакьяо и Роуч работали вместе в спортзале «Wild Card» в Лос-Анджелесе, а Мейвезеры тренировались в своем «Mayweather Boxing Club» в Вегасе.

Мейвезер, разместивший в соцсетях свои видеозаписи, как он рубит дрова во время тренировок, смог пригласить своих бывших соперников и бывших чемпионов мира Заба Джуду и Демаркуса Корли, чтобы отрабатывать с ними тактику боя с боксерами-левшами.

Он и ранее использовал Корли в качестве спарринг-партнера перед встречами с соперниками-левшами, когда готовился к боям с Джудой и Шармбой Митчеллом.

– Когда мы оказываемся рядом друг с другом, речь всегда идет о работе и бизнесе, – говорил Корли о том, на чем концентрирует свое внимание Мейвезер, находясь в спортзале. – И мы никогда не остаемся с ним один на один.

Спрос на билеты был беспрецедентным. Из 16 800 билетов на места в «MGM Grand» публике была выделена лишь 1000, и она разошлась в считаные секунды. По словам одного радиоведущего, MGM не будет рассматривать возможность продажи билетов на места, расположенные непосредственно у ринга, тем гостям, у которых не окажется открытой у них кредитной линии с минимумом в 250 000 долларов. Некоторые билеты на такие места перекупались за 150 000 долларов.

Из-за разногласий между «Mayweather Promotions», «Top Rank» и «MGM», связанных с распространением билетов, они не поступали в продажу до 23 апреля, когда до боя оставалось всего девять дней.

И вновь для того, чтобы сдвинуть дело с места, пришлось вмешаться Мунвесу.

Официальная стоимость билетов была установлена в размере 7500, 5000, 3500, 2500 и 1500 долларов. Имелось также некоторое количество билетов стоимостью в 10 000 долларов, но в открытую продажу они не поступали.

На вторичном рынке некоторые агентства начали предлагать билеты на нижние места на арене (не вблизи от ринга) по 45 000 долларов. Самые дешевые билеты были доступны по цене от 5000 до 7500 долларов – с огромной наценкой по сравнению с их номинальной стоимостью в 1500 долларов.

Первоначально ставки были 3:1 в пользу Мейвезера, однако по мере приближения даты проведения боя Пакьяо стал сокращать разрыв. По словам одного журналиста, бывший приятель Мейвезера рэпер 5 °Cent поставил $1,6 млн на победу своего старого друга.

Шон «Дидди» Комбс и актер Марк Уолберг, рассказавшие составленную в виде сценария историю соперничества между крупнейшими каналами и киностудиями в преддверии поединка, сделали дополнительную ставку в $250 тыс. с выплатой выигрыша на благотворительные цели. При этом Уолберг поддерживал своего друга Пакьяо.

Ожидалось, что сумма ставок спортивного тотализатора в «MGM Grand Resorts» достигнет от 60 до 80 миллионов долларов.

Предматчевая неделя в Вегасе не была похожа ни на одну другую. Она напоминала то, что творилось вокруг «Того самого боя» с Альваресом, но будто подпитывалась стероидами. Обычный медиацентр, который ранее устраивали в недрах комплекса «MGM Grand», был заменен на открытую площадку под огромным тентом непосредственно около арены, и этот импровизированный центр для прессы мог вместить сотни журналистов со всего мира.

– Ажиотаж вокруг боя с Пакьяо был, разумеется, одним из самых невероятных, – вспоминал Адам Смит из «Sky Sports». – На первой пресс-конференции присутствовало свыше 700 корреспондентов и фоторепортеров, плюс к тому что-то около полутора тысяч на процедуре взвешивания, что продемонстрировало удивительную притягательность Флойда.

На предматчевой неделе Пакьяо прибыл в гостиничный комплекс «Mandalay Bay», где он возвел огромное сооружение, напоминающее ангар, чтобы разместиться в нем самому, его болельщикам и нескольким артистам, в задачу которых входило разогревать толпу перед его появлением.

– Не волнуйтесь, – обратился Мэнни с улыбкой к тысячам собравшихся, чтобы увидеть его, увы, на такое короткое мгновение. – Я тот, кто победит в схватке на ринге в эту субботу. Так что расслабьтесь.

Между тем за несколько часов до официального прибытия Мейвезера в «MGM Grand» толпы фанатов начали собираться, чтобы хотя бы мельком увидеть, как он будет проходить сквозь множество приезжих, заполонивших Город греха.

Мейвезер прибыл на автобусе с аббревиатурой TMT на бортах и поблагодарил болельщиков за то, что они пришли.

– Все, кто сейчас находится на этой арене, члены команды «Мани», – сказал он. – Конечно, я зарабатываю много денег, но мне также нравится их раздавать.

Он не стал упоминать имени Пакьяо, и, похоже, никому до этого не было дела. Время разговоров почти закончилось.

На следующий день боксеры встретились на заключительной пресс-конференции, и, несмотря на годы прежних пререканий между двумя лагерями, не было и намека на недоброжелательство.

– Пакьяо – солидный соперник, – сказал Флойд. – Он отличный боксер. Он войдет в Зал боксерской славы. В субботу состоится интригующая схватка. В тренировочном лагере я очень серьезно готовился. Я уверен, что одержу победу.

– Все мое внимание сосредоточено на этой схватке, – заявил Пакьяо. – Не хочу ничего предсказывать, но я полон возбуждения, я полон уверенности. Я готов к схватке. Я благодарен за всю оказанную мне поддержку. Что до того, как я жил раньше, – я спал на улице и ничего не имел. Я так облагодетельствован, потому что пришел к чему-то, будучи нищим. Для меня самое важное – дать людям понять, вдохновить их.

Вегас гудел так, как никогда ранее. Даже доступ на церемонию взвешивания был изменен. За вход на Садовую арену «MGM Grand» следовало заплатить 10 долларов с человека, и сборы от этого должны были пойти на благотворительные цели. По выбору Пакьяо – на развитие Центра лечения заболеваний головного мозга Лу Руво в Кливленде, а по выбору Мейвезера – на содействие Фонду по борьбе с раком груди им. Сьюзен Комен.

Входные билеты на процедуру взвешивания меняли руки на вторичном и третичном рынках, и их цена доходила до 600 долларов, в то время как отчаянные поклонники боксеров пытались пробраться внутрь, чтобы по возможности стать свидетелями хотя бы части особых мероприятий на предматчевой неделе.

Поклонники Пакьяо, что неудивительно, создавали больше всего шума, от которого закладывало уши. Вес их кумира на взвешивании составил 145 фунтов. Мейвезер весил 146 фунтов, то есть на фунт ниже предельно допустимого веса полусредневесов.

На следующий день, в день поединка, некоторым представителям СМИ пришлось больше часа простоять в очереди под палящим солнцем Лас-Вегаса, чтобы получить свои пропуска. Некоторым журналистам тем не менее было отказано в доступе.

Аккредитацию не получил Мартин Роджерс, который был автором развернутого интервью с Джози Харрис в «USA Today».

Кроме того, Рейчел Николс из CNN и Мишель Бидл из ESPN/HBO пожаловались в Твиттере, что лагерь Мейвезера заблокировал им участие в мероприятии. На это отреагировала Келли Суонсон, гуру Мейвезера по связям со СМИ. Она сообщила в Твиттере, что у Николс аккредитация была и что, хотя имени Бидл не было в списке журналистов, она получила свою аккредитацию через НВО.

Николс в сентябре 2014 года отсняла трудное интервью с Мейвезером на CNN, тогда как Бидл в прошлом высказывала о боксере неодобрительное мнение.

Роджерс не только вновь вспомнил про инцидент с Харрис. Он опять взял у нее интервью. Однако за несколько месяцев до этого, после того как игрок в американский футбол Рэй Райс нокаутировал свою жену в лифте в Атлантик-Сити, отправив ее в бессознательное состояние, Мейвезер высказал полярное мнение о произошедшем.

– Я думаю, что в других семьях происходят вещи гораздо хуже, – сказал он репортеру «Associated Press». – Просто у них такое не попадает на видео, если позволительно так сказать.

Он также полагал, что первоначальное решение NFL (Национальной футбольной лиги) об отстранении Райса от двух игр следовало оставить без изменений, вместо того чтобы лишать его права выступать на неограниченный срок. Позже Флойд пошел на попятную, оказавшись под сильным огнем критики.

– Если я кого-нибудь обидел, то прошу прощения, – сказал он. – Я не хотел никого обижать и извиняюсь перед НФЛ и всеми, кого я мог задеть. Я не идеален. Я совершаю ошибки и совершенно не одобряю этого поступка.

Николс во время интервью на CNN прямо спросила у Мейвезера о его собственном прошлом.

– У вас у самого был случай применения насилия дома, вы даже в тюрьме за это сидели, так почему болельщики должны вас поддерживать с таким прошлым? – спросила она напрямик.

– Все это было лишь голословными обвинениями, ничего не было доказано, – ответил он.

– А инцидент, за который вас посадили? Мать ваших троих детей показывала синяки, в больнице у нее обнаружили сотрясение мозга, ваши собственные дети вызвали полицию и дали подробное описание жестокого обращения (с их матерью). Все было задокументировано, – продолжала она.

– Скажу еще раз, фотографий нет, только слухи и голословные обвинения. Просто я согласился на сделку о признании вины, так что, повторю еще раз – это все неправда.

– Но на вебсайте «Deadspin» недавно появилось подробное описание семи разных случаев жестокого обращения с женщинами, что привело к пяти арестам или вызовам в суд. Так что, мы действительно должны верить, что эти женщины лгут – включая инциденты, когда свидетелями оказываются ваши собственные дети?

– Каждый имеет право на собственное мнение. Когда все сказано и сделано, только Господь может судить меня.

Затем Николс сказала, что в США следует серьезно заняться вопросом о домашнем насилии. И спросила, не собирается ли он пожертвовать какую-то часть своих доходов от платных просмотров матча-реванша с Майданой по кабельным каналам на поддержку организаций, которые проводят воспитательную работу по предотвращению случаев домашнего насилия.

– Я сделаю так, чтобы сберечь миллионы долларов для моих детей, потому что я люблю своих детей и забочусь о них, – ответил он.

Что касается Роджерса, то ему пришлось следить за боем Мейвезер – Пакьяо на экране телевизора в отеле «Экскалибур» на другом конце Стрипа, куда транслировалось изображение с видеокамер, расположенных на ринге.

– Многие рассказывали, что атмосфера там, где бой показывают по замкнутым каналам, на самом деле лучше, чем на самой арене. Ведь на арене присутствуют главным образом зажиточные люди и знаменитости, которые вообще-то не имеют привычки вскакивать, подбадривать и кричать, – пояснил он. – А вот в других местах вы оказываетесь в компании нескольких подвыпивших зрителей, которые все это делают.

– На самом деле запрет на аккредитацию, – рассказывал Роджерс, – не помешал мне написать о поединке. Я побывал на взвешивании, пресс-конференция в среду транслировалась по телевидению в прямом эфире, и в любом случае на ней никто ничего не сказал. Я смог получить полный доступ в лагерь Пакьяо. Так что запрет особых беспокойств не доставил.

Дело в том, – продолжал британский журналист, – что я, возможно, выбрал бы другой путь, если бы не тот факт, что он продолжает все отрицать. И это для меня является главным. Я полагаю, что если кто-то отбывает свое наказание и показывает, что испытывает какие-то угрызения совести, то это не означает, что вы не должны об этом упоминать. Но это дает такому человеку чуть больше свободы для выбора, что говорить и делать. У американской общественности невероятная способность прощать. Взгляните на Майкла Вика, игрока в американский футбол, который загубил себя, попавшись на собачьих боях. Никто не думал, что он сможет опять играть, а он после выхода из тюрьмы уже давно продолжает свою спортивную карьеру. Люди могут прощать и прощают. Но они хотят увидеть, что человек испытывает угрызения совести, а Мейвезер никогда не раскаивался. Он не только не проявил угрызений совести, но и лгал. Он своего сына назвал лгунишкой, он назвал свою бывшую жену лгуньей. Он полицейских назвал лгунами. И вообще-то он сказал, что то, в чем он признал свою вину и за что его отправили в тюрьму, на самом деле не происходило. Ну, если этого на самом деле не было, то почему он признал вину в суде и за что он отсидел в тюрьме?

У меня, – делился Роджер, – нет никаких сомнений в том, что это на самом деле произошло. Ноль сомнений. А то, из-за чего все разгорелись и к чему все это пришло, на самом деле значения не имеет. Дело в том, что он допустил жестокость и физическое насилие над женщиной, и это неприемлемо. Так что поднимите руки вверх – и он наплетет вам небылицы. Он мог бы с легкостью сказать: «В прошлом я совершил ошибки, но я научился на них, и теперь я другой человек». Он вышел бы из этой истории в лучшем свете. Но нет, он заартачился. Буду с вами честен, мне не нравится то, как об этом писала американская пресса. Это было представлено как «перебранка с бывшей подругой».

Я, конечно, имею в виду, что это утверждение – не ложь, – продолжал Роджер. – Но на самом деле она – вовсе не бывшая его подружка, она – мать троих из четверых его детей. Она играла заметную роль в его жизни. А перебранка – это когда вы и я насовали друг другу у пивной, а не ворвались в чей-то дом, отходили кого-то кулаками и пинками по голове. Большая разница. Вот почему я написал об этом и продолжаю писать. И еще потому, что до сих пор от него не было слышно ни признания, ни раскаяния.

У Мейвезера постоянный доступ к американским СМИ, – огорчался британец. – Сообщается обо всем, что он говорит. Так что всё, что от него однажды потребовалось бы, взять и сказать: «Я это сделал, простите. Я всегда сожалел об этом. Надеюсь, меня простят за это». И немедленно, в течение нескольких минут, люди стали бы говорить: «О, замечательно, Флойд. Молодец, Флойд. Хорошо, что ты нашел в себе силы». И, по правде говоря, с этого момента мало чего остается, чтобы продолжать писать об этом. Потому что с этого момента каждый знает, что случилось и чем закончилось. И единственное, что дает повод СМИ возвращаться к этому случаю, это его отрицание.

После публикации того первого интервью Роджерс присутствовал на круглых столах, когда журналисты задавали вопросы Мейвезеру, но Флойд ничего не сказал ему напрямую.

– Его подход к таким вопросам, – утверждал Роджерс, – заключается в том, что, если в деле нет ничего критического, следует сделать вид, что это дело не существует. И иногда, возможно, для него оно не существует. Я не знаю, много ли он читает из того, что пишут в прессе, не знаю, какая доля из предполагаемой реакции на это исходит от него лично или от людей из его окружения, но, честно говоря, мне все равно. Как-то я написал положительный рассказ о его друге Джоне Шахиди, предпринимателе, проживающем в Кремниевой долине, который ввел приложение Shots app[120] (к которому Мейвезер постоянно прибегает в социальных сетях). Джон – большой друг Флойда и Джастина Бибера, и я сделал материал о Шахиди и об их отношениях и тому подобное. Так Мейвезер ретвитнул его на свой аккаунт. Теперь же я не знаю, сам ли Флойд появляется в Твиттере или же кто-то заправляет от его имени в соцсетях. Но мне от этого ни холодно ни жарко. Я не из тех фанатов бит-боксинга, что бегают на каждый поединок. Это не означает конца моей работы. Да и труднее она не становится, если знаменитый боксер, знаменитый футболист или знаменитый игрок НБА из-за чего-то обозлится на меня.

– Мне нравится Джози, – продолжал Робертс. – Я сожалею о том, что с ней произошло. И в каком-то смысле восхищаюсь ею, потому что для нее было бы очень легко изобразить Флойда в другом свете. Она до определенной степени по-прежнему защищает его. Я верю, что она хорошая мать, и она основательно постаралась, чтобы оградить детей от последствий того инцидента и в каком-то смысле от сумасшедшего образа жизни Мейвезера.

Он, конечно, посещает детей, – рассказывал журналист. – Но из того, что я вижу (а это всего лишь незначительный моментальный снимок ее жизни), вытекает одно: Джози очень постаралась, чтобы помочь детям вырасти и стать нормальными, хотя и с известной фамилией. В первый раз, когда я с ней разговаривал (когда был в «Yahoo»), я провел с ней много времени – четыре или пять часов. Это случилось где-то перед поединком Флойда с Герреро. Я приехал к ней домой, и она рассказала мне эту историю. А к тому времени, как она вышла в свет, появилась новая публикация, и Флойд продолжал все отрицать. Между тем вопрос о домашнем насилии в спортивной среде стал очень актуальным, вот и Рэй Райс, игрок в американский футбол, напал на свою жену. Нападение было заснято на видео, так что то, каким образом НФЛ разрулила эту ситуацию, стало громкой темой, которая вышла за пределы спорта. Даже президент Обама говорил о ней. Это стало очень чувствительной темой, и я подумал, что настало время вернуться к ней.

Но, – удивлялся Робертс, – они (Мейвезер и Харрис) видятся друг с другом. Иногда на встречу с Мейвезером вылетают не только дети, иногда их сопровождает Джози. И вот я смотрю на YouTube клипы о мероприятиях, на которых они бывают, и вижу там Джози. А потом вижу Мелиссу Брим, мать его четвертого ребенка, и его очередную подругу, и целый букет других женщин вокруг. Кто знает, что действительно происходит? И я не могу притворяться, что полностью понимаю это.

Разумеется, была задействована динамика противостояния хорошего парня против плохого парня.

Пакьяо прошел свой путь от нищеты до превращения в национальную икону, международную звезду и филиппинского конгрессмена, всегда отдающего свой долг людям. Один спортсмен вдохновлял свой народ, другого народ порой ненавидел.

Мейвезер или, по крайней мере, его второе «я» было злодеем. Он чувствовал, что впереди – его решающий день.

– Всю жизнь я трудился, чтобы дойти до этого рубежа, – сказал он. – Мне было суждено оказаться там, где я сейчас нахожусь. Моя жизнь должна была привести меня к этому. Я был рожден, чтобы стать победителем. Я доволен своей жизнью. У меня нет ненависти к людям. Некоторые говорят, что я придурок, но я никого не трогаю. У меня есть сердце. Бог, должно быть, любит меня, потому что посмотрите, чего я добился.

Пока журналисты и болельщики сражались за возможность попасть на поединок, двери открылись перед массой знаменитостей.

Там была Бейонсе с Jay-Z[121], а также звезды кино Джон Войт, Дрю Бэрримор, Бен Аффлек, Марк Уолберг, Дон Чидл, выдающиеся боксеры Шугар Рэй Леонард и Майк Тайсон, звезда баскетбола Майкл Джордан со своей очаровательной женой Иветтой Прието, король американского футбола Том Брэди, звезды теннисного корта Андре Агасси и Штеффи Граф, еще пока бизнесмен, хорошо известный в Лас-Вегасе, Дональд Трамп, рэпер Шон Комбс, певицы и танцовщицы Николь Прасковья Шерзингер, Ники Минаж и Кристина Милиан и десятки других из звездных списков первой и второй величины.

На это мероприятие в город слетелось так много знаменитостей и денежных мешков, привыкших делать безумные ставки в азартных играх, что к вечеру международный аэропорт Мак-Карран закрыл забитые под завязку частными самолетами взлетно-посадочные полосы после того, как богачи и знаменитости припарковались на летном поле и отправились на Стрип.

Майкл Баффер хриплым голосом представил Пакьяо; о прибытии Мейвезера объявил Джимми Леннон.

Пакьяо и Роуч сделали совместное селфи перед тем, как ступить на дорожку, ведущую к рингу и самому прибыльному поединку в истории бокса. Рядом с Пакьяо шагал ведущий «Talkshow» Джимми Киммел. Толпа приветствовала Пакьяо громогласным ревом, когда он, раздвинув канаты, ступил на ринг в ожидании Мейвезера, который приближался в сопровождении Джастина Бибера. Как только изображение Флойда появилось на огромных экранах арены, он был зашикан и освистан. Живой символ «Burger King» («Короля бургеров») также вышагивал среди окружения Мейвезера; по слухам, сеть фастфуда заплатила за такую привилегию миллион долларов.

Джейми Фокс спел «Знамя, усыпанное звездами».

Мейвезер был на пару лет старше. На следующий день после восстановления водного баланса Пакьяо весил 152 фунта (69 кг). Он прибавил 7 фунтов. Что интересно, Мейвезер отказался повторно взвешиваться, хотя ему не требовалось доводить свой вес до согласованного уровня.

В США по телевидению схватку комментировали Джим Лэмпли на НВО и Аль Бернштейн на «Showtime». Им ассистировал «генерал» среди боксеров «паунд-фор-паунд» Рой Джонс.

В первом раунде Мейвезер дважды поразил наступавшего филиппинца жесткими ударами правой, которые положили начало тому, чтобы оставить победу на этом начальном этапе за Флойдом.

Во втором раунде рев толпы, скандировавшей «Мэн-ни, Мэн-ни!», подбадривал Пакьяо, чтобы он был смелее. Но скорость Мейвезера существенно повлияла на исход этого трудного периода.

– Не входи с ним в ближний бой, – инструктировал своего подопечного Фредди Роуч. – Нападай, а затем проводи комбинации.

Во время третьего раунда толпа оставалась на взводе. Мейвезер жестко удерживал Пакьяо, когда он входил в ближний бой и начинал работать руками, а затем Пакьяо поднырнул слишком низко под правую руку Флойда и стал распрямляться под ним, и это уже было опасно.

Рефери Кенни Бэйлессу (которому заплатили рекордные 25 000 за судейство в этот день) приходилось пару раз разводить боксеров, но ближе к концу раунда Мейвезер, обороняясь, вынуждал Пакьяо многократно использовать боковые удары с замахом и промахиваться.

– Ты все правильно делаешь, нанося удары правой, – сказал Флойд-старший. – Отвечай хуком.

Подход Пакьяо к четвертому раунду оказался сложнее и более продуманным. Он пробивал панчи на ближней дистанции и, благодаря своему терпению, смог быстро нанести прямой удар левой над джебом Мейвезера. Флойд отскочил назад, к канатам. Все зрители как один повскакали со своих мест, и, пока Пакьяо осыпал Мейвезера градом ударов с обеих рук, публика получила подтверждение тому, что многие надеялись увидеть. Мейвезер был потрясен. Он поднял руки, защищая лицо перчатками, а локтями – свои бока, закрыв лавочку и блокируя удары в цель.

Толпа сошла с ума, когда Пакьяо налетел на Флойда с правым хуком, и с окончанием раунда пошли разговоры о том, что, возможно, бой оправдает тот ажиотаж, который был создан вокруг него, если это вообще было возможно.

Но в пятом раунде Мейвезер вновь взял верх, набирая очки ударами правой ведущей руки, которые вначале замедлили напор Пакьяо, а затем вынудили его пойти на попятную.

В шестом раунде Мейвезер провел классический удар правой по корпусу, а такой удар был фактором с самого начала. Джеб Мейвезера сбил Пакьяо с ритма, а правая рука Флойда продолжала набирать очки.

– Я говорю тебе это прямо сейчас, они собираются отнять у тебя этот бой, – сказал Флойд-старший сыну, когда тот вернулся в угол.

После шести раундов Гарольду Ледерману все стало понятно. По мнению Стива Фархуда, Флойд выиграл на два раунда больше, и общий счет стал 4:2 в его пользу.

В седьмом и восьмом раундах темп схватки замедлился, и хотя Флойд их выиграл, его отец все еще не был доволен.

– Ты до сих пор даже ни одного крюка не выбросил, – кричал он сыну. – Садани его правой, а затем добавь хук, парень. Оттесняй его назад.

У Пакьяо наблюдались лишь проблески успеха, то там, то здесь удачный джеб или выстрел в корпус, после чего Мейвезер начинал вальсировать, уходя из-под ударов. Волнение и ажиотаж электризовали атмосферу по ходу боя, когда Пакьяо со всей силой бросался в атаку, как всегда пробиваясь к цели под разными углами, пытаясь настырно наседать, двигаясь напрямую.

В скандировании «Ман-ни!» теперь уже все явственнее слышались нотки слабой надежды по мере того, как один раунд сменял другой.

Перед двенадцатым раундом Роуч призывал Пакьяо выбрасывать больше комбинаций. За десять секунд до окончания схватки Мейвезер вскинул кулак вверх, празднуя победу, и финальный гонг был встречен неодобрительным гудением толпы.

Это был один из значимых боев, когда-либо проходивших в истории профессионального бокса, но он сильно недотягивал до того, чтобы называться лучшим.

– Я знаю, что я победил, – кричал Мейвезер, делая круги по рингу и колотя себя в грудь.

В адрес Пакьяо, поднятого на руки членами его команды, раздались теплые овации, как бы в оценку всех его достижений, которых он добился за свою жизнь, а не только за его последнее выступление.

Оглашение судейского решения (118–110 одним из судей и 116–112 двумя другими) означало, что Мейвезер продолжил счет своих побед без единого поражения до сорока восьми. Более того, он похоронил претензии Пакьяо. Окончательно.

– Я снимаю шляпу перед Мэнни Пакьяо, – сказал он. – Теперь я вижу, почему он среди тех, кто стоит на вершине бокса. Я знал, что он будет давить и выиграет несколько раундов. У него были моменты во время нашего поединка, но я держал его на дальней дистанции. Я – сообразительный боксер, и мне удалось перебоксировать его. До меня долетало не так много его ударов, до тех пор пока я не оказался зажат в кармане, вот когда он много их пробил в цель. Мой последний бой состоится в сентябре, после чего для меня наступит время повесить перчатки на гвоздь. Мне почти сорок, я выступаю уже девятнадцать лет, восемнадцать из них я был чемпионом.

Пакьяо сказал, что это был хороший бой и что он думал, что победил.

– Он ничего не сделал, только все время убегал, – сказал он. Даже в толпе поклонников Пакьяо такой ответ вызвал смешанную реакцию из стонов и смешков. Он сказал, что собирается отдохнуть. И что Боб Арум позаботится о его дальнейшей боксерской карьере.

Прекрасным зрелищем этот бой назвать было трудно, хотя само событие было грандиозным. Некоторыми экспертами предсказывалось нечто подобное. Предполагалось, что, если Пакьяо не сможет вынудить Мейвезера вступить в настоящую рубку, болельщикам придется наблюдать всего лишь за очередной демонстрацией высококлассного боксерского мастерства.

– Меня это всегда смущало, – сказал Дэн Рафаэль из ESPN, когда его спросили, почему так много людей ожидали феерического выступления. – Когда договоренность о бое с Пакьяо была достигнута и люди были так возбуждены, я был рад, потому что хотел увидеть этот бой так же сильно, как и другие. Но я не был среди тех, кто заявлял, что этот поединок станет величайшим за всю историю. Если честно, бой протекал именно так, как я и думал. Если вы приобретаете билет на бой с Мейвезером, думая, что он будет похож на схватку Али – Фрейзер или Гатти – Уорд, Моралес – Баррера или еще какая-либо эпическая схватка, вы делаете ошибку. Потому что вы не знаете, что вам предстоит увидеть. Если у вас есть представление о том, что он за боксер, вам следует с удовлетворением оценить усилия парня, который способен перемещаться, боксировать, активно вести бой во всех положениях. Но это не будет бой, оканчивающийся нокаутом или нудной канителью. Так что бой с Пакьяо меня не расстроил, как не расстроил любой другой бой с участием Мейвезера, потому что все они в основном проходят так, как вы ожидаете. Вам следует отдавать должное тому, о чем он сам любит говорить: умению наносить удар, не подставляясь под удар соперника. О Мейвезере я никогда не думал как о парне, который бегает от противников. Просто он потрясающе умеет перемещаться. Это похоже на то, что людям нравилось наблюдать в действиях Пернелла Уитакера. У него такая особая популярность в мейнстриме, что люди покупают билеты и идут на его выступления, хотя они редко удовлетворяют с точки зрения активного противостояния. В последнее время было несколько таких поединков, скажем, с Майданой или Котто. Они, скорее, оказывались показательными выступлениями, во время которых Мейвезер полностью гасил соперников.

Независимо от того, насколько активным или неактивным был этот бой, сборы от продажи билетов и абонементов на платный просмотр по кабельным каналам оказались чудовищно большими. Все знали, что они будут большими, однако самые смелые ожидания оказались весьма далеки от реальных показателей.

Астрономические цены на билеты принесли в кассу 72 198 500 долларов (предыдущий рекорд был чуть более 20 миллионов во время боя Мейвезер – Альварес) от продажи 16 219 мест.

Рекордный показатель продаж абонементов на трансляцию боя Де Ла Хойя – Мейвезер по кабельному телевидению (2,4 миллиона) был превышен подпиской 4,4 миллиона на просмотр боя Мейвезер – Пакьяо, в результате чего выручка составила свыше 400 миллионов долларов. В США стоимость домашнего просмотра по платному каналу составила рекордные 89,95 доллара в обычном формате и 99,95 доллара в высоком разрешении.

По другим приблизительным показателям доход от продажи прав на трансляцию поединка в 175 странах составил 40 миллионов долларов, от спонсорской поддержки поступило еще 13,2 миллиона долларов, в том числе 5,6 миллиона долларов от производителя пива «Текате», установившего новый рекорд в качестве главного спонсора.

Трансляция поединка по замкнутым телесистемам в барах и кинотеатрах принесла почти 20 миллионов долларов. Еще 6,9 миллиона долларов было собрано от ошеломляющего числа – 46 000 зрителей в Лас-Вегасе, каждый из которых заплатил по 150 долларов за право просмотра боя на экранах, установленных в других заведениях, принадлежащих компании «MGM Resorts» в Городе греха. Наконец, семь миллионов принесла продажа «сопутствующих» товаров и сувениров.

Кассовые аппараты еще долгие месяцы не переставали трещать, подсчитывая выручку, в то время как оба боксера ждали, чтобы узнать, каков будет их окончательный заработок.

Тем временем, однако, Пакьяо воспользовался послематчевой пресс-конференцией, чтобы сообщить, что он скрывал травму плеча, полученную им за несколько недель до боя, и что она помешала ему выступить в полную силу.

Согласно CompuBox, филиппинец во время состоявшегося поединка меньше выбросил панчей и меньшее их количество достигло цели, чем в любом из предыдущих его боев, в которых решение принималось по судейским карточкам. В целом он провел в цель 81 панч из 429 выброшенных. Когда он разгромил Антонио Маргарито (за четыре года до этого), он сумел выбросить свыше 1000 панчей, доведя до цели 474.

Мейвезер смог пресечь его обычно надежный и агрессивный атакующий стиль, хотя Пакьяо винил в своем поражении скорее травму, нежели своего соперника.

Роуч сообщил, что травма была получена во время спарринга. «Они оба отрабатывали хуки, их руки попали в захват, и они сшиблись», – рассказывал Роуч. Пакьяо прошел обследование в ортопедической клинике Керлана Джоба в Лос-Анджелесе, и ему было рекомендовано не бередить плечо от тридцати до сорока дней. Это случилось в середине апреля, а бой был назначен на 2 мая.

Вместо того чтобы отложить схватку, он принимал болеутоляющие, противовоспалительные средства и заживляющие лекарства, одобренные Антидопинговым агентством США. Из-за травмы также были отложены на неделю спарринг-тренировки.

Пакьяо поставил на то, что до поединка все заживет, но уже в третьем раунде он признался, что боли вновь появились.

– Мы не выбрасывали много комбинаций, потому что это было болезненно, – сказал он. – Дело в том, что мы не могли сделать то, что хотели, – из-за моего плеча.

Первого мая, когда Атлетическая комиссия штата Невада предложила Пакьяо заполнить медицинскую анкету, он не поставил галочку там, где спрашивалось, имел ли он травмы плеч, однако отметил, что принимал такие лекарства, как лидокаин, бупивакаин, целестон, плазму крови, обогащенную тромбоцитами, и торадол.

Менеджер Пакьяо, Майкл Конч, сказал, что это он заполнял форму от имени Мэнни.

Накануне схватки, в раздевалке, команда Пакьяо спросила у врача, может ли он сделать филиппинцу инъекцию торадола, разрешенного нестероидного болеутоляющего, противовоспалительного препарата. Комиссия отвергла это, поскольку она не была осведомлена о травме.

Послематчевая магнитно-резонансная томография выявила разрыв вращательной манжеты плеча, причем «существенный».

Спустя четыре дня после боя потребовалось хирургическое вмешательство, и ушло полгода, прежде чем он смог вновь тренироваться, и от девяти до двенадцати месяцев, прежде чем он смог вновь выступать.

Мейвезер считал, что оправдание было неубедительным.

– Меня на это дерьмо не купишь, – сказал он. – И я не хочу, чтобы публика покупалась на это дерьмо. Он проиграл. Он знает, что проиграл. После всего этого я потерял к нему почти все уважение.

Многие болельщики с этим согласились. Свыше сорока исков было подано против Пакьяо недовольными зрителями за то, что он не заявил о травме.

Роуч заявил, что исход боя был бы другим, если бы Пакьяо и Флойд встретились, когда Мэнни (примерно в 2010 году) был в классной форме.

– Четыре, пять лет тому назад? Да, разумеется, – сказал он. – Но боксеры дерутся, и травмы случаются. Я не помню, чтобы я, когда занимался боксом, хоть раз выходил на поединок на сто процентов здоровым. Травмы у людей случаются, а бокс – боевой вид спорта, и иногда поединки вам удаются, а иногда – нет. Мы думали, что у нас все под контролем, что у нас достаточно всего, чтобы победить, но, очевидно, это было не так. Мы хотели бы добиться матча-реванша. И совершенно ясно, что для того, чтобы Мэнни мог получить право на матч-реванш, ему нужно провести хороший бой с кем-то и всем показать, что он здоров. А со здоровым Мэнни, как я думаю, мы одержим победу в таком бою.

Запоздалое признание Пакьяо, похоже, подсобило ему присвоить мейвезеровскую роль плохого парня. И все же, независимо от того, была ли травма, и от того, думали ли вы о том, что бой продемонстрировал мастерство высшего класса или нет, от поединка, к сожалению, остался горький привкус.

«Скучищей» назвал схватку журнал «Ринг».

«С точки зрения спорта, – написали в «Boxing News», – чувство разочарования пронзило атмосферу на арене после боя. И, несомненно, такое же чувство преобладало в душе миллионов, которые следили за схваткой в барах и у себя дома, вместе с семьей, по всему миру».

На сайте «Forbes» было сказано, что «на их памяти это, возможно, был наименее занимательный «мегабой», тогда как Билл Дуайр, журналист «Los Angeles Times», съязвил, что «поединок был таким же несносным, как трафик на 405-й автомагистрали в 8 утра».

Боксерам не было нужды переживать из-за этого. Даже до того, как были подведены окончательные итоги, доход Мейвезера от боя приближался к 230 миллионам. Выздоровление Пакьяо могло протекать не так болезненно, поскольку горечь поражения скрашивалась уже полученными 150 миллионами долларов, и это была не окончательная цифра. Получалось, что он поступил правильно, отвергнув предложенные ранее 40 миллионов. В финансовом отношении время, когда они сошлись в поединке, оказалось выгодным. Но с точки зрения большого спорта было бы намного лучше, если бы бой состоялся в конце 2009 года. Недолговечный успех Пакьяо в четвертом раунде схватки с Мейвезером показал, какой эта схватка могла бы стать, если бы Мэнни смог, как и прежде, драться в своем лучшем атакующем стиле. Однако пятью годами ранее их поединок, возможно, не принес бы более 600 миллионов долларов.

Мейвезер был убежден, что исход боя неопровержимо подтвердил его величие.

– На протяжении многих лет все говорили, что я трус, что я испугался, что я не смогу побить Пакьяо, – говорил он. – Они дали ему все это. Они осыпали его столькими наградами, превозносили его, называя величайшим боксером всех времен. Но всем этим людям пришлось подавиться своими словами. Итак, если он – величайший на все времена, то тогда кто я такой на этом фоне? Если они говорят, что он – боксер века, то тогда какая роль достается мне?»

Поэтому, – заключил он, – когда они оценивают меня после того, как я провел бой, единственное, что мне остается, это – верить в самого себя и в свое мастерство. Я буду «Самым лучшим на все времена» до тех пор, пока не умру.

Этот бой не стал поединком века. Большинство разочарованных болельщиков сожалело, что случайная встреча во время баскетбольного матча «Хит» – «Бакс» вообще имела место. Все это событие выглядело как своего рода грабеж. Или, как сказали бы в лагере Мейвезера, – «вытрясли банк».