Мистер Деньги. Флойд Мейвезер

Глава 13 Сделки, домочадцы и «тот самый бой»

Флойд Мейвезер покидал сетевых гигантов НВО и переходил «через улицу» – к их архисоперникам в «Showtime».

Ударные волны этого новостного взрыва аукнулись в финансовых и спортивных разделах вебсайтов и газет.

Это была астрономическая, новаторская сделка, в результате которой богатые становились богаче, а баланс сил в спорте изменялся, переходя от одной компании к другой.

Мейвезер провел почти всю свою карьеру с НВО и их материнской компанией «Time Warner», однако его новый контракт с «Showtime/CBS» на шесть боев, сроком на тридцать месяцев и на рекордную сумму в 200 миллионов долларов, должен был начаться 4 мая поединком с Робертом Герреро по прозвищу Призрак.

– В этой исторической сделке мы видим отражение мировой суперзвезды, которая на голову выше своих сверстников, – сказал Эллерб Дэну Рафаэлю из ESPN. – Руководство НВО сделало отличное предложение, однако предложение «Showtime PPV/CBS» оказалось значительно весомее во всех отношениях, сверху донизу.

– Таким образом, подводя черту, – продолжал Эллерб, – НВО потерпел поражение. Он вступил в перестрелку, имея в руках лишь нож. В конце концов, это – бизнес. У Флойда с НВО на протяжении последних шестнадцати лет складывались прекрасные отношения, но он движется дальше.

– Это был процесс, тщательно выверенный в деталях, – сказал, комментируя сделку, генеральный менеджер «Showtime Sports» Стивен Эспиноза. – Мы вышли с очень агрессивным предложением, и мне известно, что Флойд провел много времени с Элом Хеймоном, размышляя над деталями. В конечном счете я смог положить на стол значительные активы («Showtime» и CBS), и при заявленной поддержке такого количества наших платформ это стало такой сделкой, от которой он не смог отказаться.

О создании партнерства было объявлено в феврале 2013 года. То, что делало все это еще более удивительным, заключалось в следующем. Мейвезеру вскоре должно было исполниться тридцать шесть лет, то есть он уже лет на десять перерос тот возраст, когда находился в расцвете сил.

Тюрьма добавила некоторый элемент напряженности. Да, на поверку вышло, что он провел там всего семьдесят дней, но не изменила ли она его? Повлияет ли она на него как на боксера или личность?

Несомненно, внутри ему там не понравилось.

Через восемь дней после заключения в тюрьму он обнаружил, что вернулся во главу многих списков лучших боксеров вне зависимости от весовых категорий, в то время как бой с Мэнни Пакьяо растаял как дым. Филиппинец проиграл Тимоти Брэдли по очкам.

Хотя подавляющее большинство считало, что Пакьяо бой выиграл, ему было засчитано поражение по судейским карточкам. От такого решения дурно пахло, и сомнения были оправданы. Однако манящий соблазн увидеть, как двое боксеров в полном расцвете будут решать, кто из них лучший боец современности, испарился. То, чем выгодно отличался Пакьяо, а именно – разрушительный заряд энергии, – и он пропал.

Флойд не смог посмотреть их бой, поскольку телевизора у него в камере не было. Не смог он и отпраздновать, когда журнал «Форбс» назвал его самым высокооплачиваемым спортсменом в мире, поставив его имя первым в список таких богатых спортсменов, как Тайгер Вудс, Дэвид Бекхэм, Коби Брайант и, разумеется, Мэнни Пакьяо.

Мейвезер обратился к тюремным властям с просьбой разрешить ему заказывать еду и напитки за деньги. Он был также обеспокоен нехваткой места для тренировок в камере, размеры которой составляли всего 98 кв. футов (9,1 м²), заявляя, что это повлияет на его здоровье и физическую форму. Все всякого сомнения, это не был «особняк Большого мальчика».

Мировой судья Лас-Вегаса Мелисса Сарагоса сказала, что у Мейвезера все в полном порядке там, где он находится. 13 июня она постановила, что, хотя он и недоволен, у Флойда достаточно места и времени для физических упражнений. А питается он неправильно только потому, что предпочел не есть ту еду, которую ему дают. Главный прокурор Лиза Лузаич довольно саркастически заметила: «Это же тюрьма. Куда, он думал, попал? В отель «Four Seasons»?»

Впрочем, его содержали отдельно от остальных 3 200 заключенных, поскольку полиция заявила, что из-за его известности ему требуется защита.

Между тем Леонард Эллерб усиленно работал за стенами тюрьмы. Он сообщил писателю Дональду Макрэю, что, когда Флойда выпустят, он, возможно, станет первым спортсменом, который заработал миллиард долларов.

Эллерб, живший изначально в Вашингтоне, в 1997 году переехал в Лас-Вегас и посвятил Мейвезеру пятнадцать лет жизни. Он настойчиво подчеркивал, что тот Флойд, которого он знал, не был тем Флойдом, которого зрители видели по телевизору.

– «Мани» – это всего лишь образ, созданный для публики, – уверял он. – И образ этот вызывает споры и нравится болельщикам. Этот Флойд демонстрирует свою гениальность. Этот Флойд опустошает банковский счет. Он использует этот имидж «Мани» и показывает в банке чеки с такими вписанными в них суммами, которых там никогда не видели. Вот что делает Флойд. Он человек, бьющий рекорды.

3 августа, когда Мейвезера выпустили из тюрьмы, наблюдавшие за этим отметили, что он выглядел внешне и физически здоровым. На нем была бейсболка клуба «Майами Хит», голову он спрятал в серый капюшон толстовки и был окружен толпой из двадцати друзей и членов семьи, пришедших поприветствовать его. Там была его двенадцатилетняя дочь Айанна, а также Эллерб и 5 °Cent.

Он не стал общаться с представителями СМИ, а уселся за руль голубого седана «Бентли» и был таков.

В последующие месяцы он мало рассказывал о времени, проведенном за решеткой. Затем он заключил сделку с «Showtime», подтвердив, что будет драться с Робертом Герреро 4 мая – в выходной день праздника «Синко де Майо».

Неделя перед боем вновь была хаотичной. Герреро был чемпионом в трех весовых категориях, но… Он победно прошелся сквозь ряды посредственных противников, завоевывая второстепенные титулы. Мейвезер же по-прежнему оставался чемпионом по версии WBС в полусреднем весе, победив в борьбе за титул Виктора Ортиса. Кстати, Герреро имел временный (interim) титул этой организации.

А на пресс-конференции перед боем во время общения с репортерами Мейвезер стал открыто вспоминать время, проведенное им в тюрьме.

– Чем я занимался? – переспросил он, когда кто-то поинтересовался, как он проводил время в тюрьме. – Я был заперт, сидел в дыре и делал по 1300 отжиманий ежедневно. Это единственное, что я мог делать. Я был заперт двадцать три часа в сутки, имел один час на прогулку, а по выходным вообще не выходил. Так что за неделю я находился вне камеры только пять часов. Это было жестко.

– Я был просто благодарен всем, кто писал мне письма, – продолжал он, – и болельщикам, которые тоже писали мне. Ко мне пришло сто-двести тысяч писем. Многие из писем не дошли до меня, но массу других я получил.

На вопросы с подковыркой он отвечал:

– Даже если кто-то потратил свое время на то, чтобы дать негативный отзыв, он все равно потратил какое-то время своей жизни, чтобы написать обо мне. Что бы там ни было, положительное или отрицательное, спасибо за все. В это особое время я удостоился вашего внимания.

– А еще я получал консультации психолога, когда сидел в тюрьме, – продолжал Мейвезер. – В одном из рассказов моего консультанта речь шла о заложниках, которых держали в ящиках, и ящики эти были как гробы. Заложники с ума сходили в этих ящиках. Но один заложник выучил язык охранников, которые сторожили эти ящики. Он подружился с ними, изучая их язык. Случилось так, что, когда заложники были в своих ящиках, один из них подружился с тараканами и выжил, хотя долгое время находился в ящике. Ход моих мыслей был таков: если я смогу подружиться с тараканами, лежа в гробу или ящике, и выжить в течение долгого времени, я смогу выдержать в одиночном заключении, продержаться семьдесят дней. Вот так я и прошел через это. Но пока я сидел, я также продолжал борьбу по другим делам, поэтому мой юрист (Шейн Эмерик) приходил ко мне ежедневно, два раза в день, чтобы поговорить со мной о разных судебных делах и поработать над документами. В отдельные дни я начинал сдавать, не то чтобы плакал, просто сдавали нервы, потому что мое физическое состояние ухудшалось. Я выживал на шоколадных батончиках, содовой воде и картофельных чипсах. Я не ел тюремную пищу, потому что не доверял ей. Я не чувствовал себя комфортно, а еде не доверял. Он (Эмерик) приходил каждый день, каждый день молился со мной, он знает все о моей жизни. Я все ему рассказал. Он для меня все равно что один из моих лучших друзей. Я занимался с почтой от болельщиков, каждый день делал по 1300 отжиманий от пола. Вот что в основном я там делал.

Усвоил ли он свой урок?

– Вы никогда ничему не научитесь, потеряв свободу, – продолжил он свой рассказ. – Но главное – вы начинаете ценить иные вещи в жизни. Вы начинаете ценить мелочи. Просто видя деревья вокруг, проходя по улице, наблюдая за проходящими рядом с тобой людьми, вы начинаете ценить подобные вещи, потеряв свободу.

Мейвезер сообщил, что дружбы в тюрьме ни с кем не завел.

Он также заявил, что, хотя за ним и тянется, постоянно увеличиваясь, длиннющий полицейский протокол с перечнем его правонарушений, ему кажется, что его можно назвать положительным примером для подражания.

Он сказал, что стал более зрелым. У него дети – подростки. Его мировоззрение изменилось.

– Я стал старше, – продолжал он. – Поэтому я по-другому смотрю на вещи. Есть люди воспитанные, со вкусом, а есть отбросы. Я никогда не делал пирсинга, и у меня никогда не было татуировок. Я держу себя в рамках. И после того как моя карьера закончится, надеюсь, я смогу работать комментатором и поддерживать дальнейшее развитие бокса.

– Мне без разницы, что вы там видите на рэп-видео, – сказал Флойд. – Щеголять в вислых штанах – это не круто. Прокалывать уши – не круто. Я своих учу другому. Никогда не забывайте о манерах. Всегда будьте почтительны, всегда будьте признательны людям и благодарны за то, что у вас есть.

Он был благодарен отцу за то, что тот вернулся к нему в лагерь. В День святого Валентина Мейвезер оставил в Твиттере сообщение о том, что к поединку с Герреро его будет тренировать Флойд-старший.

– Я счастлив работать с отцом, – сказал он. – Я работаю с отцом и Роджером, но в день поединка в моем углу будет стоять отец.

Мой отец болен, – продолжал Флойд-младший. – И если бы я никогда не наладил своих отношений с ним, а случилось бы что-нибудь страшное – ведь случиться может что угодно, он в приличном возрасте, из-за болезни потерял много веса, – мне было бы больно из-за того, что я с ним не разговаривал. Мне было бы очень, очень плохо из-за того, что он не общается со своими внуками. Это для меня очень важно. Я говорю ему: «Почему мы с тобой ссоримся? Мы оба в этом виде спорта, чтобы быть лучшими, так почему бы нам не работать сообща?» Команда сильнее вместе, а не порознь.

За два дня до его схватки с Герреро на арене «MGM Grand» Мейвезер столкнулся с неожиданной конфронтацией.

Отец и тренер Герреро, Рубен, внося запальчивый, циничный элемент в нагнетание рекламной шумихи вокруг предстоящего поединка, схватил микрофон и отпустил недостойную, грязную реплику о неладах Мейвезера с законом.

– Мы собираемся проучить этого хулигана, избивающего женщин, того, кто избил собственную жену, – кричал взвинченный Герреро-старший, указывая на Флойда. – Он избивал свою жену на глазах у своих детей. Как вам такое дерьмо понравится, парни? Вам нравится этот мужик? Амбал, избивающий женщин. Он, должно быть, научился этому у своего папаши. Женщин избивал, мать честная! Мы душу выбьем из этого любителя бить женщин. Он схлопочет по полной от настоящего мужчины. Мы отлупим этого обидчика женщин!

Ошеломленный Оскар Де Ла Хойя появился на подиуме, чтобы сменить Герреро, в то время как оглушенная этим взрывом эмоций пресса взирала на происходящее, а Герреро-старший продолжал свои выкрики и беснование на заднем плане. Позже он попытался спровоцировать Мейвезера-старшего на то, чтобы он ударил его.

Хотя Флойд-старший и вернулся в угол своего сына, боксер помешал ему сесть за стол и общаться с журналистами на пресс-конференции, чтобы избежать провокаций. Собственное спокойствие Мейвезера-младшего многих удивило.

– Я держу отца под контролем, – сказал он. – Пытаюсь сделать так, чтобы никто не пострадал.

Он также утверждал, что его не задела выходка Герреро-старшего.

– Мне не с его отцом драться, – объяснил он, говоря, что во время этой вспышки эмоций он просто посылал текстовые сообщения мисс Джексон. – Я здесь для того, чтобы драться во время поединка.

– Я был молод, – говорил он, вспоминая о том времени, когда он, возможно, заглотнул бы наживку. – Сейчас я намного старше, а потому – намного умнее. Я знаю, с чем я выхожу на этот бой. Когда я был молод, вы видели дикого Флойда Мейвезера, но сейчас я намного старше. Мои дети теперь уже подростки, так что я не могу вести себя непристойно. Иногда я все еще позволяю себе пустозвонство, чтобы развлечь публику, но всему есть время и место. Мне ни к чему сидеть здесь и поливать руганью его отца, поскольку судьей мне может быть только Бог. Совершил я преступление или нет, я отсидел свое. И я люблю своих детей, да и о матери своих детей ничего плохого не могу сказать.

Однако у Джози Харрис была масса негативных комментариев, которыми она делилась. За три дня до схватки британский журналист Мартин Роджерс, беседовавший с Харрис о том времени, которое она провела с Мейвезером, разместил свой материал в «Yahoo! Sports». Он провел с ней три часа. Она почувствовала, что ей необходимо внести ясность после того, как на канале «Showtime» появился документальный фильм «30 дней в мае», в котором, похоже, приуменьшалась роль Мейвезера в инциденте, послужившим причиной заключения его под стражу. Мейвезер, в рамках соглашения с «Showtime», был «исполнительным продюсером» фильма. У него была та же роль в новом сериале «Showtime» под названием «All Access» («Доступно всем») – своеобразной версии сериала «24/7».

Если Мейвезер и его команда пытались все это представить как нечто ничего не значащее, у этой истории была и другая сторона.

В статье, озаглавленной «За полицейским рапортом», Харрис рассказала Роджерсу свою яркую версию произошедшего. Она подкрепила ее справкой от врача и письменным заявлением Корауна, сына Мейвезера, которому тогда было одиннадцать лет.

В ту самую ночь, 9 сентября 2010 года, полицию уже вызывали в дом Харрис после того, как между ними возникла перебранка. Но в пять часов утра Мейвезер вернулся к Харрис. Джози рассказала Роджерсу, что она спала на диване, но проснулась от крика Мейвезера, у которого в руке был ее телефон. Он кричал на нее из-за сообщений, которые она получила от звезды НБА Си Джей Уотсона.

Мейвезер был помолвлен с Шантель Джексон, но в статье, размещенной в «Yahoo», утверждалось, что он не хотел, чтобы Харрис встречалась с другим мужчиной, проживая в доме, который принадлежал Флойду.

– Ты занимаешься сексом с Си Джеем? – орал Мейвезер, согласно полицейскому протоколу.

– Да, это с ним я встречаюсь сейчас, – отвечала она.

В протоколе ареста далее сообщается, что Флойд схватил Харрис за волосы и «несколько раз ударил ее сжатым кулаком» по затылку. Затем он рванул ее за волосы и вывернул ей левую руку.

– Положение, в котором я была, это было просто… ужасно, – рассказывала она Роджерсу. – Я была бессильна. Он зажимал меня. Я не могла сопротивляться. Дети плакали и кричали: «Ты делаешь больно маме».

Затем Мейвезер закричал: «Я убью тебя и того, с кем ты связалась, – рассказывала она полиции. – Я сделаю так, что вы оба исчезните». Она подумала, что Мейвезер пытается сломать ей руку, и закричала детям, чтобы они вызвали полицию или позвали охранника.

Кораун в своем письменном заявлении рассказал, что он видел, как его отец бил и пинал его мать.

Неприглядная картина.

– Почем знать, – сказала Харрис, имея в виду, что могло бы случиться, если бы рядом не оказался друг Мейвезера Джеймс Макнейр[116]. – В разгар скандала у вас сдают нервы и вы в бешенстве, хватаете настольную лампу… Он же мог ударить меня по голове, в самое уязвимое место… Я могла бы умереть. Его обвинили бы в убийстве. А я могла бы схватить нож на кухне, пырнуть его – да все, что угодно!

Макнейр появился в документальном сериале «30 дней в мае», где сказал:

– Единственные люди, кто знает правду, это – Флойд и Джози. Но когда я оказался там… Из того, что я увидел, никак не могу сделать вывод, что он должен быть в тюрьме.

Между прочим, Джози Харрис готовит книгу о ее сложных и изменчивых отношениях с Мейвезером, которые продолжались более десяти лет. Роджерс назвал их «любовной историей, хотя и неблагополучной, разорванной, когда тяготение боксера к культуре знаменитостей переросло в случайную привычку, превратившуюся в постоянный образ жизни».

И все же, несмотря ни на что, Харрис испытывает чувство лояльности и близости к отцу их общих трех детей. Она сказала, что они все еще любят друг друга. И даже призналась, что между ними была интимная связь после его освобождения из тюрьмы. Она признала, что он – «любящий отец».

Харрис также рассказала Роджерсу о пристрастии Мейвезера к азартным играм, подтвердив, что он делает ставки на «рискованные суммы». Однажды, как сказала она, пришлось отправиться в казино, чтобы вернуть проигранную ставку в $700 тыс.

Когда они впервые стали ходить на свидания, время было куда более невинное. И так продолжалось вплоть до 2006 года, когда он купил ей за полмиллиона долларов кольцо с бриллиантом в двадцать пять каратов. После инцидента в сентябре 2010 г. она продала его, чтобы начать жизнь заново, вместе с детьми, в Калифорнии.

Харрис, какой бы обиженной она себя ни чувствовала, по-прежнему переживает за Мейвезера и хочет, чтобы люди хорошо к нему относились.

– Он рассказывает мне, что люди воруют у него. Что его дом ограбили, и, похоже, это сделал кто-то из своих, – объясняла она свою позицию Роджерсу. – Люди просто пиявками к нему присасываются… Мне это не нравится. Я хотела, чтобы Флойд управлял своим бизнесом как компанией. Вы (должны) приходить и уходить, отмечаясь, и получать заработную плату – за работу, а не за обещания: «Я куплю вам «Ролекс» или машину». Это что, благотворительность? Благотворительность для очень везучих засранцев. Они получают от него запредельные пожертвования!

Она прошла с детьми курс психотерапии после той сентябрьской ночи и пояснила Роджерсу во время следующего интервью, что «шесть раз» подвергалась физическому насилию со стороны Мейвезера.

Она призналась, что до сих пор испытывает тревогу, когда ей бывает нужно встретиться с ним. Хотя такие встречи происходят все реже, потому что он прибегает к услугам бизнес-авиации для перевозки детей между своим домом в Лас-Вегасе и домом Харрис в пятидесяти милях к северо-западу от Лос-Анджелеса. Первое интервью Харрис с Роджерсом появилось на вебсайте «YahooYahoo» за несколько дней до поединка с Герреро.

Как ни странно, хотя материал этот был эксклюзивным, интервью не вызвало большого внимания.

– А ведь это была незаурядная нерассказанная история о Флойде Мейвезере, – говорил Роджерс. – Вы же знаете, как сегодня преподносятся боксеры. Они появляются на шоу типа «All Access» или «24/7» и всё в таком роде, и что там такого, чего мы о них не слышали? Нам всем известно, что он любит деньги. Нам всем известно, что он любит носить с собой сотни тысяч долларов, пересчитывать их, сидя на кровати, или разбрасывать их вокруг из сумки. Мы знаем, что он любит посещать стриптиз-клубы, любит дорогие машины и тратит на них миллионы долларов. Для меня это не новость. Если я стал рассказывать свою историю, ее смысл был в том, чтобы показать читателям то, чего они не видели.

Причина была двуединой, – продолжал Мартин Роджерс. – Во-первых, я чувствовал, что это была важная и убедительная история, а это как раз тот тип историй, к которым я тяготею, в них присутствует элемент, связанный с правами человека. В этом смысле я не типичный репортер. Моя работа, за которую мне платят, заключается не в том, чтобы просто посещать ивенты и писать о том, кто победил и сколько при этом забил голов, а в том, как найти различные элементы, присущие образу жизни тех спортсменов, выступления которых любят смотреть. А он (Флойд) был одним из тех, кто выделялся. И чем больше лагерь Мейвезера и он сам пытались замять произошедшее, тем убедительнее и важнее становилось, как я полагал, сделать так, чтобы люди об этом узнали.

Я отправился на встречу с ней, – вспоминал Роджерс, – и она скопировала документы, упоминавшиеся в рассказе, и полицейский рапорт, больничное заключение и все такое. Ее заносит то туда, то сюда. Бывают дни, когда она по-настоящему злится и болезненно реагирует на то, как Флойд продолжает к ней относиться, и на то, что он говорит на публике и так далее… А то вдруг начинает сочувствовать Мейвезеру и сожалеть по поводу того, в какие он ситуации попадает. У них очень сложные отношения.

– Известность не должна защищать вас от преследования по закону, – делает вывод британский журналист, – или от того, как о вас судит общественность. Если вы сделали что-то отвратительное или совершили насилие по отношению к женщине, то вы заслуживаете того, чтобы с вами обошлись как с любым другим человеком, допустившим такой проступок. Независимо от того, знаменитость ли вы или же обычный малый с улицы.

В Мейвезере, которому теперь исполнилось тридцать шесть лет, признаки износа проявлялись за пределами ринга все глубже и глубже. Но еще больше – когда он выходил на канвас. Репортеры, слетевшиеся в город на поединок с Герреро, отметили, насколько Флойд постарел после схватки с Котто годом ранее.

Победа над Берто (как когда-то победа Виктора Ортиса над ним же) придала Роберту Герреро силы. Они провели схватку, в ходе которой Берто дважды оказывался на полу, а Герреро выиграл по очкам.

Однако для Мейвезера в равной степени важной стала заготовленная заранее побочная сюжетная линия «плохой – хороший парень».

Детская любовь Роберта Герреро (а теперь и его жена) Кейси перенесла долгую битву с лейкемией, и он находился подле нее на протяжении всей ее мужественной борьбы. У нее была ремиссия. Это может звучать как бездушная констатация. Но была еще одна история, которая придавала всей рекламной кампании перед поединком эмоциональную окраску и вызывала повышенный интерес у широкой аудитории.

И Герреро (не Мейвезер!) также стал героем скандальных газетных заголовков, поставив поединок под угрозу срыва, когда был арестован в международном аэропорту имени Джона Ф. Кеннеди по обвинению в перевозке полуавтоматического пистолета «смит-энд-вессон» калибра 0,40 дюйма с тремя пустыми магазинами.

Пистолет не был заряжен, но, по законам Нью-Йорка, оружие должно иметь лицензию штата Нью-Йорк, независимо от того, было ли оно лицензировано где-либо еще или нет.

Флойд опоздал на три часа, чтобы принять участие в съемке рекламного ролика к поединку с Герреро, после чего они встали лицом к лицу перед зеленым экраном.

– Это будет день твоего самого большого и единственного гонорара, – заявил Мейвезер в лицо Роберту Герреро.

– Пресс-турне у нас не было, но, когда мы проводили наши фотосессии, он определенно распускал язык, – вспоминал Герреро. – Вам просто следует абстрагироваться от него и продолжать заниматься своим делом. В противном случае он вас заманит в свои игры. А это то, чего хочется избежать.

Перед тем как встретиться с Мейвезером, Герреро сказал, что налицо признаки того, что ноги ветерана стали двигаться медленнее. Левша из Гилроя был уверен в себе, но он еще никогда не бывал на такой большой сцене.

– Говорят, что для боя такого масштаба требуется два боксера, – заявил Мейвезер. – Это неправда. Сейчас я достиг такого уровня, когда вы можете выставить против меня любого, можете поставить против меня таксиста, и я все равно смогу выкинуть сумасшедшие номера.

Это было шоу Флойда Мейвезера, Герреро был просто нанят для того, чтобы исполнить роль статиста. Впрочем, Флойд недотягивал до хвастовства типа Майка Тайсона, когда бывший чемпион-тяжеловес выдал аналогичную похвальбу, заявив, что он мог бы устроить аншлаг в «Madison Square Garden», мастурбируя там перед публикой.

Но толпы зевак росли даже ради того, чтобы лишь посмотреть, как он тренируется в спортзале.

– Я просто говорю своей команде следующее: когда мы приходим сюда, чтобы сделать работу, а люди ждут автографов и всего прочего, они получат это потом, а я пока должен сосредоточиться на своем деле. Это безумие какое-то. Я иду в зал для занятий боксом и боксирую на глазах у двух сотен людей. Каждый день я занимаюсь спаррингом перед двумя сотнями зевак, так что я уже привык к каждодневным толпам. Они шумят так, как шумит толпа зрителей, аплодируют, как это делает аудитория болельщиков. Так что, по сути, все выглядит так, будто каждый день в моем спортзале проходит боксерский поединок, – говорил Флойд. И прибавлял: – Многим неизвестно, что в спортзале работает много моих родственников. Боксерским залом управляют два брата моей матери, а два брата моего отца и сам он тренируют в зале боксеров. Мы – одна большая семья.

Там же был Джимми Леннон-младший из «Showtime» со своей известной присказкой «Шоу начинается!». Майкл Баффер из НВО со своей коронной фразой «Будем готовы к схватке!» отсутствовал из-за перехода в другую телекомпанию.

Во время выхода на бой с Герреро артист Лил Уэйн сопровождал Флойда Мейвезера до ринга под авторский рэп. Боксер поссорился со своим старым приятелем 5 °Cent, однако оба молчали, поджав губы, о причине их размолвки.

Мейвезеру он был не нужен. Он устроил виртуозное выступление, доминируя над Герреро, и по решению всех трех судей выиграл по очкам со счетом 117–111.

По мнению некоторых, Герреро выиграл только один раунд. По мнению судей – три. Но в раундах, победу в которых он заработал, он отметился лишь попаданиями, тогда как Мейвезер господствовал целиком и полностью. Особенно досталось Герреро от Флойда в восьмом и одиннадцатом раундах.

Это была демонстрация бокса в его чистом виде. Герреро был не в состоянии оторваться от преследования, а в восьмом раунде в зале раздался небольшой гул неодобрения, когда Флойд принялся анатомировать Герреро, разрывая его ударами правой.

Какой тюремный срок? О каком отсутствии активности вы говорите? Ничего этого и близко не было. Флойду Мейвезеру было тридцать шесть лет, и, пожалуй, он никогда не выглядел лучше.

Многие, находившиеся в толпе из 15 880 человек, начали покидать свои места, когда шли одиннадцатый и двенадцатый раунды. Результат боя и то, каким образом будет достигнута победа, сомнений не вызывали. Никакого физического износа в результате длительного срока пребывания Мейвезера на ринге отмечено не было.

– Многим казалось, что мое временное отстранение от тренировок создаст проблемы, но этого не произошло, – сказал он. – Сегодняшний бой – это лишь очередная ступень для меня. Мне предстоит провести еще пять боев, а затем я распрощаюсь со спортом.

Имелись такие, кто думал, что после того, как Флойд получил от Котто больше ударов, чем от кого бы то ни было за все эти годы, Флойд-старший, специалист по защите, возможно, поможет сыну продлить свое спортивное долголетие.

– В нашем лагере все срослось замечательно, – сказал его сын, демонстрируя опухшую правую руку, которую, по его словам, он повредил в середине поединка. – Все получилось именно так, как и должно было получиться. Всегда здорово работать с семьей. Ни одна семья не бывает идеальной, но моя жизнь всегда в кадре. Он уперт в своих убеждениях, я – в своих, и между нами всегда будут разногласия.

– Мой сын пришел в спортзал и сказал мне, что хочет, чтобы я тренировал его, – сказал Флойд-старший. – В этом не было проблем. Я пришел в зал, когда он боксировал со своим здоровым старым приятелем и еще с кем-то, и эти двое наносили довольно сильные удары по нему. И я сказал сыну: «Пропускать удары мы не будем. Не будем их получать». И через два дня он перестал пропускать панчи, он оборачивал ситуацию на ринге в свою пользу и контратаковал своими ударами. Он становился все лучше и лучше.

– Я пробил в него несколько хороших ударов, – настаивал Герреро. – Но он – отличный боксер. Ловкий и быстрый.

– Честно говоря, Флойд мог бы весь вечер протанцевать на ринге, – сказал Мейвезер-старший. – Сегодня не было ничего такого, чего он не смог бы сделать.

– Он бегал, как цыпленок, – продолжал возражать Рубен Герреро. – Я думал, мы сразимся с ним в активной схватке.

– Я просто помню, что Флойд был супербыстрым – в отличие от всех, с кем я дрался, – вспоминал Герреро уже много позже. – Он обладает большим вылетом, и очень трудно пробивать в него панчи. Думаю, мне надо было бы больше боксировать, вместо того чтобы форсировать. Он пытался сойтись со мной нос к носу, думая, что я – маленький боксер, набирающий вес. Но во втором раунде я нанес ему приличный удар в корпус, и он начал много перемещаться по рингу. Он перестал входить в ближний бой.

Впрочем, в отличие от многих, он с гордостью говорит, что сражался с главным боксером последних лет.

– Я смиренно говорю «да», – добавил он, – учитывая тот факт, что я проявил себя лучше многих будущих претендентов на вхождение в Зал боксерской славы, которые тоже дрались с ним. Если вы оглянетесь назад лет на двадцать и извлечете судейские карточки с очками, вы убедитесь, что я проявил себя лучше, чем Шейн Мосли, Мигель Котто, Хуан Мануэль Маркес, Артуро Гатти, Рикки Хаттон и Диего Корралес.

Практически мгновенно после боя Мейвезер – Герреро болельщики захотели увидеть, что Флойд готов пройти более жесткий тест.

Сауль «Канело» Альварес, растущий в рейтингах мексиканец, отвоевал титул WBC в первом среднем весе у Остина Траута во время поединка в спорткомплексе «Alamodome» в техасском Сан-Антонио при стечении почти 40 000 болельщиков. Это подтвердило мысль о том, что Альварес – стоящий выбор. А таких, чтобы сразиться с Флойдом, осталось не так уж много.

Бой Траут – Альварес первоначально метил на андеркарт во время поединка Мейвезер – Герреро, но, когда Мейвезер не согласился дать письменную гарантию на то, что следующим боем Альвареса станет встреча с Флойдом 14 сентября, мексиканская звезда решила, что поставит свое имя на первое место в своем собственном рекламном постере. Это был мудрый ход.

Было тогда Альваресу двадцать три года, на тринадцать лет меньше, чем Мейвезеру. Его коэффициент побед нокаутом приближался к 80 %, и он был боксером, чей «естественный» вес был равен первому среднему. Он победил в 42 боях, свел один вничью и ни одного не проиграл.

Ему было всего восемь, когда Мейвезер завоевал свой первый титул в бою против Хенаро Эрнандеса – полтора десятка лет тому назад.

Бой с Пакьяо по-прежнему нельзя было организовать, и он казался чем-то еще более отдаленным, чем когда-либо. Ведь филиппинец был убийственно нокаутирован после шести раундов старым соперником Хуаном Мануэлем Маркесом – который наконец-то поднялся до дивизиона полусредневиков. Что ж, с Пакьяо не получается, а Альварес был тем, с кем многие хотели бы, чтобы Флойд проверил себя на прочность. Все выглядело так, будто бой Мейвезер – Пакьяо, который и без того казался маловероятным, был торпедирован, чтобы с ним было покончено навсегда.

Впрочем, Мейвезер, похоже, не особенно переживал из-за того, что возможность заработать крупнейший гонорар за всю его карьеру была вдребезги уничтожена. Позже он запостит в Instagram видео под сопровождение мелодии группы «Queen» «Еще один повержен в прах» («Another One Bites the Dust») с записью ужасающего удара, пославшего Пакьяо в полный нокаут.

Доход Пакьяо от выступлений за многие годы никогда еще не снижался так сильно, как после проигрыша Брэдли и Маркесу. Не только расчет на то, чтобы разделить гонорар от боя с Мейвезером в пропорции 50 на 50, казался несбыточной утопией, но и 40 миллионов долларов, от которых он уже отказался, так же растаяли в воздухе. У Мейвезера в руках вновь были все карты. А поскольку «Golden Boy Promotions» возвела Альвареса на пьедестал в качестве его следующего большого соперника – как нечто среднее между великим Хулио Сезаром Чавесом и коммерчески прибыльным Оскаром Де Ла Хойей, – молодая звезда оказалась на пороге, чтобы словить большой куш.

Люди спрашивали себя, станет ли «Канело» тем, кто победит Мейвезера. Поэтому их бой (когда было достигнуто соглашение о его проведении) окрестили как «Тот самый бой».

Медиатур по одиннадцати городам стартовал с того, что в центре Таймс-сквер в Нью-Йорке было перекрыто движение транспорта. Затем он был продолжен по Соединенным Штатам и Мексике.

Де Ла Хойя вновь оказался попутчиком Мейвезера. Он сказал, что поделился с Альваресом тем, как победить Флойда, основываясь на том, чего ему удалось добиться в первой половине их поединка. Тот факт, что ему не удалось тогда выполнить задачу, лишь дал повод Мейвезеру усмехнуться, глядя на своего старого противника.

– Что касается Оскара, он ревниво ко мне относится, – сказал Флойд. – Золотой Мальчик насквозь фальшив.

– Когда кто-то наносит мне внезапные джебы и издевается надо мной, – парировал Де Ла Хойя, – особенно если это исходит от парня, с которым я когда-то дрался, то тогда – да, глубоко в душе я хочу, чтобы он проиграл, потому что для меня это – личное.

Мейвезер указал на тех боксеров из конюшни «Golden Boy», которых он побил. И сказал, что Де Ла Хойя всем им давал подсказки как победить, а они все проиграли, был ли это Хаттон, Мосли, Маркес, Ортис или Герреро.

– Он и «Канело» попробует дать свои советы, но парень проиграет, – сказал Флойд, улыбаясь.

Соглашение о поединке Мейвезер – Альварес было подписано с договорным весом в 152 фунта – на два фунта меньше предельного уровня для категории первого среднего веса, в которой боксировал Альварес. Команда Мейвезера назвала лагерь соперника «неумелым» за то, что они предложили им условия по договорному весу, тем самым сыграв им на руку.

Неделя перед боем была безумно суматошной. Лас-Вегас бурлил, и предматчевая лихорадка охватила Город греха. Закоренелым фанатам бокса и обычным болельщикам – всем хотелось урвать часть этого действа. Временный магазин, который устроили в фойе арены «MGM Grand», был постоянно полон покупателей. Иногда вокруг него возникала длиннющая очередь, в которой по часу и дольше стояли желающие войти внутрь и приобрести какой-нибудь товар, связанный с тематикой предстоящего боксерского поединка.

В течение той сентябрьской недели бокс не видел ничего подобного. Обычно, как это бывало в случае крупного боксерского ивента, подобное мероприятие носило название «схватки во имя спасения этого вида спорта». К сожалению, Де Ла Хойя все это пропустил после того, как решил пройти реабилитацию.

Во вторник через весь вестибюль арены «MGM Grand» была расстелена красная ковровая дорожка для прибывающих с помпой боксеров, которых там ожидало порядка 3000 болельщиков.

Глава компании «Showtime» Стивен Эспиноза признал, что провел целые месяцы и недели в трепетном ожидании этого события. Но вскоре, увидев такое море людей, он убедился, что все будет в порядке.

– Было ощущение, – вспоминал Стивен, – что последний бой Мейвезера (с Робертом Герреро в мае) принес (финансовое) разочарование. Ощущение, с которым я не мог согласиться, но оно безусловно было. И в силу моего представления о предстоящем событии наша компания в буквальном смысле рискнула поставить на карту десятки миллионов долларов. К тому времени, как мы подошли к дате поединка, мы, возможно, рисковали потерять от пятидесяти до шестидесяти миллионов долларов. На базовом уровне, за три месяца до события, я доложил всем в компании, что дело стоит такого финансового риска. Компания могла очень много потерять. Я мог бы потерять очень много, если бы событие не состоялось. Но иногда такое психологическое давление оказывается наилучшим мотиватором.

«Golden Boy Promotions» тоже положила свою голову на экономическую плаху.

– Мы должны были гарантировать Мейвезеру $41,5 млн, – вспоминал Ричард Шефер. – И деньги, гарантированные Канело ($12 млн) и всем другим боксерам (Дэнни Гарсия и Лукас Матиссе были в андеркарте главного боя), тоже нужно было считать. Так что к понедельнику в оставшуюся перед поединком неделю я должен был спустить свыше 60 миллионов долларов. Поэтому, даже если бы все шло хорошо, время все равно было нервное. Даже если вы в состоянии организовать оплату просмотра по закрытым каналам за несколько недель до боя, около 98 % оплаты от абонементов поступает непосредственно в день поединка.

Последняя предматчевая пресс-конференция состоялась в КА-Театре на площадке MGM, где дает представления основная часть труппы Цирка дю Солей. И хотя боксерам был дан последний шанс для взвинчивания ажиотажа вокруг поединка, он вряд ли уже был нужен. Да и на встрече мало чего было сказано.

– Он чистый профессионал, – сказала публицист и PR-специалистка Келли Суонсон, которая была с Флойдом со времени его боя с Артуро Гатти. – Неделя перед боем на самом деле настолько предсказуема. Ведь он все это проделывал бесчисленное количество раз. Он прекрасно знает, что от него ждут, и он справляется с этим идеально. Мне не приходится ожидать чего-то в духе «Я не буду этого делать». График удобный, и мы пробегаем по нему вместе с ним, чтобы он точно его соблюдал. Теперь он каждый раз выглядит таким же, как и в прошлый раз, как это делалось перед всеми его поединками, которые транслировались по платным каналам. Что касается Флойда, то люди не понимают, насколько он бывает профессионален, когда дело доходит до обязанностей в деле рекламного продвижения боя.

Там хотели быть все. Даже знаменитости первой величины не могли достать билетов рядом с рингом. Некоторым пришлось сидеть в других секторах, среди, скажем так, остальной публики. Рынок торговцев билетами с рук сдулся, потому что никто не хотел продавать их. Ходили разговоры, что билеты на места рядом с рингом, стоимостью в 2000 долларов, поднялись в цене в десять раз. Одному представителю СМИ за его пропуск «пресса» в день поединка было предложено 4000 долларов.

Церемония взвешивания была гигантской. Беспрецедентной. Такие показательные мероприятия, способствующие нагнетанию ажиотажа вокруг поединков Мейвезера с Де Ла Хойей и Хаттоном, возможно, набирали обороты, но в этот раз все было совершенно на другом уровне – все всякого сомнения это было событие высшего качества.

Доступ на арену был открыт и более чем 12 000 болельщикам (двери за час до начала оставались закрытыми, и, согласно источнику из «MGM», еще две или три тысячи не пропустили) была дана возможность лицезреть «принимающую сторону» – боксера с высочайшим талантом, выходящим на сцену под оглушительную живую музыку.

Лил Уэйн вновь оказал честь Мейвезеру, рядом с которым в направлении к рингу шел и Джастин Бибер.

Флойду было гарантировано вознаграждение в $41,5 млн, но если бой окажется коммерчески успешным – а он уже сделал свой финансовый хоум-ран[117], – то он в итоге заработает крупнейшую сумму за всю свою карьеру.

Флойд в день поединка уступал в весе пятнадцать фунтов. Он остался в рамках договорного веса – 152 фунта (69 кг), в то время как Альварес восстановился до 167 фунтов (75,7 кг). Он выглядел на ринге значительно массивнее Мейвезера.

Скандирование «Ма-ни, Ма-ни!» смешалось с криками «Ка-не-ло, Ка-не-ло!», и болельщики, заполнившие арену (преимущественно мексиканцы), создавали вулканическую атмосферу.

В первом раунде Альварес попытался разобраться в привычных движениях Мейвезера. Контрудар правой молодого человека достиг цели и заставил толпу взреветь и вскочить в ожидании последствий.

Хор пронзительных голосов, скандирующих «Ме-кси-ка!», во втором раунде потряс арену. Альварес искал открытые места для нанесения ударов, но их находил Мейвезер, его правая действовала как мотор. В четвертом раунде он даже встал «в кармане» и работал в ближней дистанции, а у Альвареса между тем стал набухать отек под левым глазом. На дальней дистанции Мейвезер также выглядел острым как бритва. С другой стороны, казалось, что Альварес ослабевает. Скандирование «Ка-не-ло!» становилось все настоятельнее и было пронизано скорее надеждой, нежели возбуждением или оптимизмом. Мейвезер полыхал огнем. Он плавно двигался, вложил вес в восхитительный апперкот правой и даже отбросил более тяжелого соперника назад в пятом раунде.

В отличие от многих, кто ранее пытался драться с Мейвезером и проиграл, Альварес начал сильно раскачиваться, пытаясь переломить ситуацию. Однако зрители могли лишь ахать, поражаясь ударам Мейвезера левой и правой, которыми он поразил голову соперника, после чего она откинулась назад, и капли пота Альвареса оросили зону вокруг ринга.

В восьмом раунде Альварес предпринял еще одну усиленную попытку атаковать, но чем агрессивнее он становился, тем больнее оказывались ответные удары Мейвезера.

В благодарность за предоставленное зрелище толпа от всей души стала скандировать «Т-М-Т»[118].

У Альвареса истощался запас сил и идей. Он был полностью сбит с толку. Ни один мексиканский панч не мог вселить энтузиазма в латиноамериканскую аудиторию. В одиннадцатом раунде Флойд притормозил, чтобы попозировать перед фотографами, столпившимися вокруг ринга. Его соперник, как предполагалось, должен был олицетворять будущее бокса, а он его так унижал.

Мейвезер без напряжения заканчивал последний раунд, а Альварес так и не мог сблизиться с ним. В то время как знатоки наслаждались высоким мастерством Мейвезера, другие потянулись к выходу, понимая, что они уже не пропустят ничего драматического.

На самом деле драма была припасена к оглашению результатов по судейским карточкам.

Разумеется, победа была за Мейвезером с подавляющим преимуществом. Некоторые засчитывали ему победу под ноль, другие смилостивились и отдавали Альваресу один или два раунда. Конечно, любая попытка приписать ему больше трех победных раундов была бы натяжкой.

Мейвезер расплывался в улыбке, получая поздравления от членов своей команды. Затем аннонсер Джимми Леннон объявил:

– Дамы и господа, после двенадцати раундов боя вынесено решение большинством голосов.

– Что такое? – вскричал, не веря своим ушам, с перекошенным лицом Мейвезер.

У него был обескураженный вид, когда огласили карточку судьи Синтии Росс, которая насчитала ничейный результат: 114–114. У представителей прессы появились неприятные ощущения в подложечной области, поскольку худшее в истории бокса ограбление неожиданно оказалось возможным, причем самым тупым образом.

Напряжение настолько возросло, что стало физически ощутимым, пока решения двух других судей не перекрыли ужасный вывод Росс.

И все же такие оценки, как 117–111 (Крейг Меткалф) и 116–112 (Дэйв Моретти), не шли ни в какое сравнение с преобладающим мнением о том, что «Канело» был сокрушен на глазах у толпы в 16 746 человек, под завязку заполнивших арену.

Кстати, при средней стоимости билета в 1240 долларов общие кассовые сборы, превышающие сумму в $20 млн, перекрыли предыдущий крупнейший показатель за всю историю проведения соревнований по боевым видам спорта в штате Невада ($18,4 млн, когда неединогласным судейским решением победа над Де Ла Хойей была присуждена Мейвезеру).

Генеральный директор компании «Golden Boy Promotions» Ричард Шефер назвал судейскую карточку Росс «позорной».

Она же доказывала, что была права, и глава Атлетической комиссии штата Невада Кейт Кайзер поддержал ее.

Мейвезер источал похвалы в адрес своего побежденного соперника:

– Мне остается всего двадцать четыре месяца, – сказал он, – а тут уже есть человек.

Он предсказал, что Альварес станет следующим великим чемпионом, просто пока еще не пришло его время.

– Он понесет факел дальше, – продолжил Мейвезер. – Сегодня главным ключом к победе стал опыт. У него пока есть то, что нужно. А сегодня был мой день.

– Он великий боксер, – признал Альварес. – Я просто не мог поймать его. Он очень умен и просто неуловим. Я чувствовал, что разочарование проникает мне в душу; мы пытались подловить его. Я не хотел проигрывать, но это случилось, и от этого больно. Он очень быстрый и точный. Его удары не были настолько же сильны, но он набирал очки.

– Что еще могу я сказать? – спросил Мейвезер. – Мы вновь это сделали.

Кое-кого можно было бы простить за утверждение, что он ни одного раунда не проиграл ни Герреро, ни Альваресу. Таков был еще один год с полным преобладанием Флойда на ринге.

Основываясь на успехе промоушена, его доход в размере $41,5 млн мог вполне увеличиться, превысив сумму из более чем девяти цифр.

При 2,48 миллиона оплаченных просмотров по кабельному и спутниковому телевидению кассовые сборы оказались чудовищными. Платное телевидение принесло $150 млн, превысив сумму прибыли от боя Де Ла Хойя – Мейвезер – $136 млн.

– Валовой сбор от этого боя превысит $200 млн, когда вы включите все поступления, – сказал Ричард Шефер. Он же сообщил, что было продано более 5000 футболок с официальной эмблемой поединка. Это было похоже на финансовый снежный ком, который превратился в экономическую лавину.

– Все виды доходов, будь то права иностранных телевизионных компаний, права закрытых платных каналов, абонементная плата за просмотр боя по системе PPV, доходы баров и ресторанов, кинотеатров – все не просто поставили рекорды, а сокрушили старые, – сказал Шефер. – Как таковой, эта кампания по рекламному продвижению боксерского поединка стала самой прибыльной и наиболее успешной за все время существования промоушена. При проведении небольших мероприятий вы можете продать бейсболок, футболок и других подобных товаров на 10 тысяч долларов. На крупных мероприятиях эта сумма, возможно, составит 100 тысяч долларов. Этот поединок и здесь установил новый рекорд, поскольку сопутствующих товаров было продано на 2 миллиона! Так что и здесь не просто был установлен новый рекорд с небольшим превышением прежних достижений. Нет, прежний рекорд был побит с огромным результатом.

Единственным минусом этого выдающегося события стала судья Синтия Росс, которая, кстати, таким же странным образом начислила очки Тимоти Брэдли, одержавшему в высшей степени сомнительную победу над Мэнни Пакьяо годом ранее.

Позднее, на той же неделе, 64-летняя судья написала в Атлетическую комиссию штата Невада, уведомляя ее, что она покидает свой пост судьи после двадцати лет судейства.

Пока Пакьяо восстанавливал силы и вновь обретал прежнюю силу в Макао, Мейвезер боролся за выбор соперников высшего уровня. Он сказал, что вновь намеревается драться дважды в год. В 2014-м – на мексиканский национальный праздник в мае и в сентябре.

Как всегда, жизнь шла своим чередом. И, несмотря на его блестящие боксерские успехи, у Мейвезера одно изменение следовало за другим. Оборвалась его четырехлетняя помолвка с Шантель Джексон. Он сказал, что она сосредоточила свои силы на актерской карьере в Лос-Анджелесе и что они по-прежнему друзья, хотя на протяжении года их раскол становился все более ожесточенным. В конце концов, Мейвезер разместил в Instagram изображение эхограммы[119]. Он написал:

«Настоящая причина того, что мы с Шантель Джексон Shantel Christine Jackson @missjackson разошлись, заключается в том, что она сделала аборт, а я категорически против убийства младенцев. Она убила наших близнецов».

Она же, в свою очередь, подала в суд документы, напоминающие бомбу замедленного действия, утверждая, что он удерживал ее, как заключенную, в своем доме в Лас-Вегасе, что он угрожал опубликовать ее фотографии в обнаженном виде и что во время одной ссоры он якобы наставил на нее пистолет и грозился ее застрелить.

Она добивалась возмещения убытков на неустановленную сумму – частично за размещение в социальных сетях эхограммы, раскрывающей то, о чем она не рассказывала своей семье.

– Обе стороны в нашем случае – лица, известные широкой общественности. А аборт – дело общественное, – ответил Мейвезер.

Готовясь отметить в феврале 2014 года свой тридцать седьмой день рождения, он запустил на своем вебсайте опрос среди болельщиков, предлагая им выбрать для него очередного соперника: аргентинца с тяжелым ударом Маркоса «Чино» Майдану или англичанина с быстрыми кулаками Амира Хана.

Хан победил Майдану в великолепной схватке в конце 2010 года. На сайте в этом опросе Майдана занимал первое место. Однако полчище фанатов Хана, включая свыше миллиона его фолловеров в Твиттере, сплотилось и в конце концов затоптало кандидатуру Майданы. Может быть, поэтому Хан, похоже, совершил фальстарт, объявив о поединке в газете «Daily Mail». Но никому не позволительно перехватывать приоритет у Мейвезера. Майдана вышел победителем в нескольких независимых опросах, включая опрос, проведенный на ESPN, в соотношении два к одному.

– В итоге, – сказал Эллерб, – мы внимательно изучили все, что поступало из различных источников, и остановили выбор на самом лучшем парне для поединка.

Несмотря на то что болельщики выбрали Хана, Мейвезер объявил, что будет драться с Майданой.

– Последнее выступление Маркоса Майданы немедленно привлекло к нему мое внимание, – говорилось в официальном заявлении от имени Мейвезера. – Он исключительно умелый боксер, который несет угрозу нокаута, выходя на ринг. Думаю, это будет отличной схваткой для меня. А он заслуживает того, чтобы проверить, сможет ли он сделать то, чего пытались добиться сорок пять других претендентов до него – победить меня.

Акции Майданы никогда не были столь высоки. В конце 2013 года он победил с разгромным счетом хвастуна из Цинциннати Эдриена Бронера – в каком-то смысле протеже Мейвезера, стремящегося походить на своего кумира.

Многим хотелось, чтобы Бронер закрыл рот, и наградой Майдане стал человек, которого Бронер звал своим «Большим братаном», – Флойд.

С точки зрения нейтрального наблюдателя, следящего за тем, что происходит в мире бокса, Майдана – ограниченный, одномерный панчер, и объявленный поединок с ним учащения пульса у любителей бокса не вызвал. Майдана не был настолько же хорош, как Котто, не настолько ловок, как Герреро, не настолько тяжеловесен, как Альварес, и не так быстр, как Хан.

Он был капитальным. Мейвезер – величественным. Аргентинец, кроме того, потерпел поражения от пары боксеров, которые в бою оказались лучше его. Если он не смог одолеть уравновешенного левшу Девона Александра и технически грамотного Андрея Котельника – двух приличных бойцов, – то какие шансы оставались у него, чтобы выступить против Флойда?

Как выясняется, ему это было безразлично.

В равной степени безразлично это было и его тренеру Роберту Гарсие, обладавшему в 1999 году чемпионским титулом IBF во втором полулегком весе, когда Мейвезер был обладателем титула по версии WBC в той же весовой категории.

– Больше всего хлопот Флойду доставляют боксеры, которые агрессивны, идут напролом и не уважают его, – говорил Гарсия. – Если «Чино» пробьет в цель, если «Чино» причинит Мейвезеру боль, все будет кончено.

– Когда я доведу удар до Мейвезера, ему будет больно, – пообещал претендент, принявший вызов.

На встрече по согласованию правил боя накануне поединка команда Мейвезера забраковала перчатки, которые собирался надеть Майдана. Психологические игры? Игра на грани фола? Или же они хотели, чтобы боксер с тяжелым ударом сделал его еще полновеснее? Как бы там ни было, ситуацию уладили буквально за несколько часов до поединка, что дало повод многим почти сутки говорить, что, возможно, бой и вовсе не состоится. В конечном счете претенденту пришлось поменять перчатки, которые он намеревался надеть.

На взвешивании он весил 146 фунтов (66,2 кг), на полфунта тяжелее Флойда, но день спустя, когда они вышли на ринг, его вес уже был 165 фунтов (74,8 кг) – чуть ли не на двадцать фунтов тяжелее, чем Мейвезер при его 148 фунтах (67,1 кг).

Майдана попытался разгадать «Код Мей-Винчи» при помощи единственного известного ему способа. Он вышел, пытаясь наносить тяжелые, ожесточенные удары.

«Оле́, оле́, оле́. Чи-но, Чи-но!» – скандировала толпа, в то время как Майдана ломился в драку. Он зажал Мейвезера у канатов, посылая ему в голову и корпус тяжелые удары правой и охаживая левыми хуками.

Мейвезер сотрясался от ударов, которые приходились в его корпус, пытался замедлить атакующий напор аргентинца, но в четвертом раунде у Флойда появилось рассечение у правого глаза от удара головой.

Схватка была дикой и драматичной. Мейвезер, который жаловался на грубую тактику аргентинца, не мог остановить натиск Майданы, но он хорошо продержался все двенадцать неожиданно быстрых и яростных раундов. Вновь решение было принято большинством голосов; судья Майкл Перник поставил 114–114, тогда как двое других судей отдали предпочтение Флойду: 116–111 и 117–111. Это была очередная, 46-я, победа Мейвезера, остававшегося непобежденным, хотя физически ему так туго еще никогда не приходилось.

– Все прекрасно, я знаю, что я победил, – сказал Майдана. – Айда на вечеринку.

– Он чертовски сильный конкурент, – отреагировал Флойд. – У тебя прекрасная семья, но в следующий раз не бей меня так часто в пах.

Роберт Гарсия перевел заявление Майданы на доступный язык:

– О'кей, в следующий раз дай мне воспользоваться моими перчатками.

В сентябре они провели матч-реванш. Времени на подготовку к бою было немного, а 12-раундовый рекламный ролик, посвященный предстоящему бою, был отснят еще в мае. Усилия Майданы и та брешь, которую он попытался пробить в Мейвезере ранее, означали, что он не хуже кого-то другого, чтобы получить желаемое право на реванш.

И вновь он был агрессивен, вновь хорошо дрался, поразив Флойда костедробильным ударом правой. Разрыв в очках на этот раз был больше в пользу Флойда: двое судей дали 116–111 (а один – 115–111), однако Майдана стал вторым боксером, получившим право на повторный бой с Мейвезером, хотя во второй раз его выступление оказалось хуже первого.

Общий счет побед Мейвезера теперь выглядел как 47—0, приближаясь к итоговой цифре легенды-тяжеловеса Рокки Марчиано: 49—0. Ему оставалось провести два боя в соответствии с его договором с «Showtime».

Его соперничество с Маркосом Майданой было занимательным, даже если его нельзя было назвать триллером всех времен. Но оставалась еще одна междоусобица, которая продолжала втихую тлеть на протяжении пяти лет и была готова вырваться наружу. Рано или поздно.