Мистер Деньги. Флойд Мейвезер

Глава 10 Танцы с Наемным Убийцей

Флойд Мейвезер был в расцвете сил. Он развлекал толпы причудливой работой своих ног, и его аудиторией становились миллионы.

Но он не боксировал. Он принимал участие в популярном шоу ABC «Танцы со звездами», выступая в паре с американкой украинского происхождения Кариной Смирнофф[87].

Он становился кем-то большим, нежели боксером.

Дэвид Мэйо, который в течение многих лет освещал карьеру Флойда в «Grand Rapids Press»[88], оказался на гребне волны.

«Четыре года минуло без судебных разбирательств, каких-либо выходок или сколько-нибудь значительных словесных оскорблений, – написал он в журнале «Ринг», – и за этот период его карьера боксера пережила бурный расцвет, поставив некоторые СМИ и любителей бокса в необычное положение. Они обнаружили, что не поспевают за ходом событий и что они никакого отношения к происходящему не имеют».

Мейвезер в конце концов вошел в мейнстрим, и его «уход из спорта» был недолгим, даже по неоднозначным боксерским меркам. Он вновь стал готовиться к бою.

Эллерб сказал, что он потратил год на то, чтобы вытащить своего друга на шоу.

– Когда он победит в этом шоу, он станет существом высшего порядка, – заявил советник. – И вместе с тем он поднимет профиль бокса. Для Флойда это настоящий новый вызов.

Эвандер Холифилд[89], известный как несколько дубовый бывший участник этого телешоу, полагал, что попытка жонглировать танцами и боксом – дурная идея.

– Я определенно не стал бы и думать, чтобы попытаться сделать это, – сказал бывший король тяжеловесов. – Они заставляли меня потеть больше, чем в боксе. Танцы – хорошая тренировка, но обучение разным танцам сильно напрягает.

Чуть больше, чем через месяц после того, как Флойд Мейвезер победил по очкам Оскара Де Ла Хойю, нападающий как хищник Рикки Хаттон (по прозвищу Наемный Убийца) из британского Манчестера разрубил пополам Луиса Кастильо ударом в корпус во время боя в Лас-Вегасе.

Мексиканец рухнул на настил, задыхаясь и издавая стоны.

Это был тот самый боец, которого многие продолжали считать победителем Мейвезера во время их спорной встречи в 2002 году и о котором он продолжал немало думать в связи с матчем-реваншем.

Да, это уже была отработанная версия – тот, кто так жутко рухнул перед Хаттоном. Но завершение четвертого раунда было решительным, захватывающим и законным заявлением о намерениях. Как и Мейвезер, Хаттон вышел на ринг в мексиканском сомбреро, только расцвечен он был в цвета его любимой футбольной команды «Манчестер Сити». И сделано это было не столько для того, чтобы раззадорить толпу болельщиков Кастильо, сколько в знак признательности тем, кто уже давно говорил, что он дерется как мексиканец. Кроме того, сопровождал его выход на ринг великий мексиканец Марко Антонио Баррера, стареющая легенда, скрепившая дружбу с манчестерским идолом.

– Во время боя сегодня вечером, я думаю, вы видели больше действия в течение четырех раундов, чем полученное вами соотношение цены и качества за всю карьеру Флойда, – заявил Хаттон перед камерами НВО после поединка.

– Когда Хаттон повторил комментарий, сделанный им на НВО, уже на ринге, – вспоминал Леонард Эллерб, – Флойд взглянул на меня и сказал: «Сделай так, чтобы бой с ним произошел, черт побери».

– Рикки Хаттон без умолку говорил на протяжении двух недель о поединке со мной, – отреагировал Мейвезер. – Он с неуважением говорил обо мне и моих достижениях на ринге, и я воспринимаю это очень серьезно. Я предоставлю ему возможность подойти и сразиться с лучшим в мире. Но не думаю, что этот панк примет вызов. Он что, действительно хочет выйти на ринг против лучшего боксера нашей эпохи и оскандалиться? Будучи таким трусом, как он, сомневаюсь, что он появится на ринге.

По иронии судьбы, впечатляющая своей работой компания Де Ла Хойи «Golden Boy Promotions» собиралась рекламировать бой. Хаттон был их клиентом, и дела «конюшни» были на подъеме, поскольку флагом «GBP» уже размахивали такие звезды, как Баррера, Шейн Мосли и Бернард Хопкинс.

Смешение танцев и бокса становилось рискованным, особенно учитывая тот факт, что Флойд должен был провести схватку с Хаттоном 8 декабря, то есть всего лишь спустя две недели после финала сезона 24 ноября – если, конечно, он доберется до него.

– Я посвятил себя боксу, – сказал Мейвезер. – Я все еще люблю этот вид спорта. Мой уход был недолгим, так что времени на то, чтобы это отметить, не было. Но человек живет и учится. Все, через что мне пришлось пройти за время моей карьеры, было нереальным. Люди говорят, что у меня непомерное самомнение, что я нахальный. Но я просто думаю, что я – лучший в этом бизнесе, и думаю, что у меня лучшая команда в этом бизнесе. Без всех этих составных частей, собранных вместе, у меня не было бы возможности сделать что-то вроде участия в «Танцах со звездами».

Раскручивал Мейвезер и другие проекты. Он постепенно продвигался в музыкальном бизнесе, помог в продвижении недавнего турне Бейонсе[90]. Это случилось благодаря его связям с менеджером Элом Хеймоном, концертным промоутером, который – за кулисами – становился заправилой в области профессионального бокса. Мейвезер к нему, несомненно, прислушивался после того, как они впервые стали работать вместе. Было это примерно в то же время, когда Флойд объявил об отказе оспаривать обвинение в нанесении побоев в ходе потасовки, устроенной в мичиганском баре. С тех пор Хеймон его не покидал.

Флойд поднимал тему схватки с Хаттоном во время своей пятидневной поездки по стране в целях рекламы предстоящего события. Турне началось в Лос-Анджелесе.

– Дайте-ка мне сойтись с ним лицом к лицу, – упрашивал Мейвезер телевизионщиков, когда боксеры подошли лоб в лоб к камерам.

– Ты знаешь, что дерешься с лучшим бойцом, а? Хочешь умереть?

В середине сентября 2007 года турне было продолжено с посещением Гранд-Рапидса, Нью-Йорка, а также Лондона и Манчестера в Соединенном Королевстве. Там Флойд попытался заставить страстных болельщиков Хаттона начать петь «Есть только один… Мейвезер» вместо обычного исполнения «Есть только один Рикки Хаттон» – песни, которая была знакома им в течение многих лет. Они освистали плохого парня.

– К тому времени как мы подъехали к городской высотке в центре города (Manchester One), – вспоминал тогдашний тренер Хаттона Билли Грэм, – я думаю, Рикки от него уже немного тошнило. Лил проливной дождь, и Флойд был, наверное, громогласнее, чем когда-либо за все время поездки. Боксеры всю дорогу подшучивали друг над другом и осыпали друг друга злобными выпадами, но в мою сторону ничего такого не делалось. Все это мне доводилось видеть ранее, я ожидал этого. Я всю жизнь наблюдал за Флойдом и многократно оказывался в подобных ситуациях. Я находил это довольно забавным. Так что и Флойд был для меня довольно забавным. Я знал, что у него на уме. Флойду не было страшно; он и сам не нагонял страху. Он не был похож на Майка Тайсона. Костя Цзю был бойцом, вызывающим страх, хотя и очень вежливым человеком. Когда приходила мысль о проигрыше – потому что знаешь, что есть шанс проиграть в любой схватке, – я не видел в этом драматизма. От этого не было страшно. Его мастерство было пугающим, но сам он боец, не внушающий страха, он не был страшным малым. В стороне от кинокамер, когда Рикки не было рядом, он был вежлив. Я думаю, имело место взаимное уважение. Я, несомненно, уважал его как боксера.

Надев футболку с символикой клуба «Манчестер Юнайтед», чтобы позлить болельщиков клуба «Манчестер Сити» и фанатов Хаттона, Мейвезер показал средний палец огромной толпе, собравшейся поглазеть на боксеров.

– Он осыпал меня кучей оскорблений, – говорил Хаттон, вспоминая ту рекламную поездку, во время которой Флойд постоянно накатывал на Хаттона – до тех пор, пока англичанин не собрал своих сторонников для того, чтобы исполнить несколько непристойных кричалок и речевок на своей родной земле. – Мы съездили в Нью-Йорк, в его родной город в Мичигане, в Лас-Вегас и Лос-Анджелес, и там надо мной немного поглумились. Но, думаю, я отыгрался в Манчестере ненормативной тирадой на канале «Sky Sports», когда никто не предупредил меня, что я был в прямом эфире! Думаю, я ему прилично досадил в Манчестере. Видимо, он оказался в одном поезде с Оскаром Де Ла Хойей, который потом рассказал мне: «Ты должен был видеть, как Флойд вопил и бредил из-за того, что ты говорил. О боже мой!» Я ответил ему: «Хорошо, я потерплю последние несколько дней, слушая его дерьмо, – с тем, чтобы он получил немного сдачи».

Бой нельзя выиграть или проиграть в дороге или же – заранее – в СМИ.

– Я готов, и я всегда готов, – расточал обещания Мейвезер. – Этот сукин сын недотягивает до моего уровня.

Похоже, он верил, что касалось того, что было на ринге и вне его. Он воспользовался случаем, чтобы напомнить людям, чего он стоил: зачитывал ценники на ювелирных изделиях, которые носил на себе.

– Видите, у меня на запястье 250 000, на мизинце – 300 000, на шее – 600 000… – бывало, повторял он.

Как правило, отличавшийся остроумием Рикки передразнивал его:

– Взгляните на мое кольцо, взгляните на мою цепочку, посмотрите на мой костюм, пошитый на заказ – 3000 долларов. Кому какое дело, блин?

– Что касается техники, лучшего бойца вокруг не найти, – признавал, впрочем, Хаттон. – Даже несмотря на то, что его выступления доводили большинство людей до слез. У него такой большой талант. Но я не сижу в Англии до четырех утра, чтобы увидеть его по телевизору, потому что он лишь нагонит на меня сон. А он видел мои бои? Я полностью выкладываюсь. Я, блин, не убегаю, как он.

16 октября Мейвезера и Карину Смирнофф исключили из пятого сезона «Танцев со звездами» – на четвертой неделе. Довольно забавно, но, будучи на съемках в Голливуде, Мейвезер (готовясь к встрече с Хаттоном) тренировался в конце рабочего дня в спортзале Фредди Роуча «Wild Card». И Роуч открывал для него зал, чтобы потрафить вкусу Мейвезера к тренировкам поздней ночью.

– Он хотел использовать мой зал где-то с часу ночи до трех утра или с двенадцати ночи до четырех утра, и я сказал ему, что нет никаких проблем, – рассказывал Роуч. – В то время у меня там жил парень (бывший профи по имени Шейн Лэнгфорд), и Флойд был очень почтительным. Он пробыл у нас дней семь или восемь, и никаких проблем с ним не было.

– Мы с ним хорошо ладили друг с другом, – вспоминал Фредди. – Он уважительно относился ко мне, а я – к нему. Он хороший боксер и все такое. Возможно, жаль, что он не был образцом для подражания, но не мне выбирать, это его дело. Я знал его и видел его в спортзалах Лас-Вегаса с пятилетнего возраста, когда он был там с отцом. Мне он нравится. Он хороший парень.

Вернувшись в Вегас, Флойд пригласил старого соперника, Карлоса Бальдомира, для спарринга. Он также проходил лечение травмированных рук и суставов парафином, поскольку старался добавить к своей карьере еще несколько боев.

Около 14 000 билетов были раскуплены за полчаса, как только они появились в продаже, остальные разошлись вскоре после этого.

В сериале «24/7» Хаттон изображался как очаровательный, забавный человек из народа, как человек, у которого исключительно близкие отношения с семьей. Флойд представал зацикленным на деньгах эгоистом и разрушительной первопричиной семейных распрей.

– Я думаю, вот что сделало это событием, – формулировал свою оценку Хаттон. – Мы оба были непобежденными боксерами. В сущности, это было противостояние Соединенных Штатов и Великобритании, плохого парня против хорошего. Я думаю, передачи «24/7» – лучшее из того, что можно увидеть на телевидении. Мое и Флойда появление в них придавало им нечто особенное, потому что мы были такими разными.

Сериал «24/7» о Мейвезере и Хаттоне завершился тем, что выиграл премию «Грэмми» за выдающуюся операторскую работу и премию за выдающуюся журналистику.

Распри в семействе Мейвезеров, когда оба Флойда вновь не разговаривали друг с другом, были стержнем, на котором крепились все серии.

– Я бы очень хотел поддерживать отношения с сыном, – сказал Флойд-старший, – но, думаю, он стал для меня слишком велик.

– Он замшевел в своих привычках, – настаивал Флойд-младший. – Он полагает, что может говорить с боксерами, как ему вздумается. Со мной ему не удастся так разговаривать.

– Он, бывало, лупил меня, – распространялся Флойд-младшмй, – когда все, чего я хотел, было лишь желание побыть с ним наедине. Возможно, поэтому я вымещаю сегодня накопившееся на своих соперниках. Ради матери я готов на что угодно. Я жизнь свою за нее отдам. Спросите меня, умру ли я за своего отца. Я умру вместе с ним. Но что касается моей матери, то я за нее умру. Мои дети? Я умру за них. В этом разница. Никто никогда не поймет Флойда Мейвезера. Никогда. Никто не может оказаться в моей шкуре.

Список достижений Хаттона выглядел как 43—0 (31), и ему было двадцать восемь лет. Недостатком было то, что он достиг своего полного расцвета, оставаясь в первом полусреднем весе – на семь фунтов меньше, чем требовалось для того, чтобы можно было бросить вызов американцу. В своем единственном поединке, оставаясь в этой категории, он завоевал титул WBA в полусреднем весе, с минимальным перевесом победив достойного соперника – Луиса Кольясо. Хаттон столкнулся в этом невероятно трудном, физически изнуряющем бою с настоящими проблемами.

Схватка Мейвезер – Хаттон была названа боем «непобедимых», потому что их совместный рекорд равнялся 81 победе. Мейвезер был фаворитом с шансами 2:1. Ему причитался гонорар в размере $11 млн плюс дополнительные выплаты в зависимости от того, насколько успешными будут доходы от платных каналов. Хаттону был гарантирован гонорар в $6 млн, но ему удалось застолбить за собой поступления от платного просмотра по кабельному телеканалу «Sky Box Office» в Соединенном Королевстве.

– Хаттон хороший, но не универсальный боец, – разглагольствовал Мейвезер. – Если он на самом деле осмелится драться со мной, с ним будет быстро покончено. После того как я побью его в США, я поколочу его в Англии. Произойдет то же самое, что и со всеми другими бойцами, когда они выходят на ринг против меня. Он никогда не видел ничего похожего на то, чем я обладаю.

Мейвезер завел свою ставшую привычной трепологию. Билли Грэм полагал, что его сотрясание воздуха имело своей целью выгоднее продать ивент и не было пропитано реальной злобой.

– Думаю, он хочет продать бой, – заявил Грэм. – Но, как и все в этом мире, вы – продукт своей среды и вашего воспитания, не так ли? Думаю, он говорит много такого – и говорил, особенно в молодости, – о чем жалеет сразу после того, как это слетает у него с языка.

Никогда не витающему в облаках Хаттону по-прежнему хотелось ущипнуть себя, чтобы поверить в масштабность события, в котором ему предстояло принять участие.

– Я не был уверен, что этот бой когда-нибудь состоится, – говорил он. – Это мегапоединок, моя самая дикая мечта. Чтобы выйти и сразиться с лучшим в мире бойцом «паунд-фор-паунд». Я глубоко уважаю его способности и его послужной список. Но если Флойд думает, что сможет расстроить меня, то он зря тратит свое время. Я буду наседать на него. Мне и против (Кости) Цзю не давали шанса выступить. Я чувствую, что уже зарекомендовал себя. Но хочу показать, что я могу сделать, выходя на бой с самыми лучшими.

На неделе перед поединком глава компании «Golden Boy Promotions» Оскар Де Ла Хойя навестил Хаттона в спортзале, чтобы пожелать ему удачи.

– Я отобрал этот пояс у его босса, – сказал Мейвезер, по всей видимости, все еще не избавившись от недоброжелательного отношения к Золотому Мальчику. – Он рассказывает, что его босс учил его, как побить меня. Однако дело в том, что я побил его босса.

Предполагалось, что на схватке с Хаттоном и своих выступлениях по телевидению Флойд сможет заработать за год более $35 млн, что поставит его на второе место в ежегодном списке самых богатых спортсменов – вслед за Де Ла Хойей.

Торжественное прибытие главных действующих лиц на неделе, предшествовавшей бою, было красочным зрелищем. Боксер из этого ставшего для него родным города, Мейвезер, окруженный несколькими внушительными телохранителями, был встречен многими тысячами британцев, которые скандировали свою кричалку: «Кто ты есть? Кто ты есть?» В пику им он стал петь: «Есть только один Мейвезер».

Далее он попробовал их разозлить еще больше, сказав прессе, что британские фанаты прибыли, чтобы стать частицей опыта Мейвезера.

– Вас делают болельщики, – сказал потом Хаттон, – так что не отгораживайтесь от них. Вам не нужны пять громил, отталкивающих от вас людей. Вот почему меня захотели увидеть и пришли 33 000 зрителей, а у него их набралось всего тридцать три человека.

Мейвезер стал перед СМИ обзывать Хаттона карликом.

И, поскольку было еще много достойных полусредневесов, которые вели борьбу на качественно высоком уровне, высказывалось мнение, что бой с Хаттоном не станет для Флойда прощальным.

Айвен Голдмэн из журнала «Ринг» утверждал, что у Флойда еще есть в списке пустые клеточки, чтобы их заполнить, прежде чем болельщики почувствуют к нему симпатию. Ему надо было победить таких ведущих полусредневесов, как Мигель Котто, Пол Уильямс, Антонио Маргарито и Шейн Мосли – и даже Джошуа Клотти и Кермит Синтрон, – и ему надо выбрасывать панчи в комбинациях, а не по одному-два за раз.

«Вот так-то, Красавчик, – писал Голдмэн. – Ты говоришь нам, что ты величайший из всех, более великий, чем Джо Луис, оба Шугара Рэя, Мухаммед Али и другие. Ну, так все эти ребята сражались со всеми».

Роджер Мейвезер считал, что, исходя из списка возможных соперников, его племяннику, скорее всего, предстоит еще пять боев, прежде чем он уйдет из спорта.

– Причина, по которой я так говорю, заключается в том, что, если он пройдет Рикки Хаттона, остается еще Шейн Мосли, – пояснил Роджер. – Остается еще Мигель Котто. Остается еще вероятность матча-реванша с Де Ла Хойей. Если Костя Цзю вернется и одержит пару побед, даже он может оказаться в списке. Флойду еще всего лишь тридцать. Его ждут многие схватки.

Мероприятие по взвешиванию было беспрецедентным. Свыше 7000 болельщиков – многие из них из Великобритании и выстоявшие с рассвета в очереди, протянувшейся через все казино, – заполнили до отказа арену «MGM Grand Garden», чтобы стать свидетелями этого события в середине дня.

Тысячи других не смогли попасть внутрь, и атмосфера была наэлектризована сильнее, чем во время организации других ночных поединков в Вегасе.

– Есть только один Рикки Хаттон, – неслось над ареной под бой барабанов и свист свистулек.

После взвешивания (Хаттон – 145 фунтов, Мейвезер – 147, предельный) они сошлись нос к носу и стали бодаться лбами. Их пришлось развести. Взвинченный Хаттон, уходя, рубанул по воздуху – под подбадривающие выкрики своих сторонников, которые на протяжении всего этого действа подвергали Мейвезера осмеянию.

Хаттон выхватил микрофон у ведущего Майкла Баффера и выкрикнул, обращаясь к своим болельщикам:

– На кого вы пришли посмотреть? На Флойда?

Толпа яростно, с негодованием загудела.

– На меня?

Радостная эйфория захлестнула болельщиков.

– Кто завоевывает пояса?

– Ты! – взревела толпа, как один человек.

– Меня это не колышет, – заявил Флойд репортеру «Sky Sports» Эду Робинсону, касаясь полученного им приема. – Я – Флойд Мейвезер.

Некоторым показалось, что Хаттон был слишком взвинчен, что он потерял хладнокровие.

– Если честно, на него это нашло впервые, – вспоминал Грэм. – Думаю, тогда его достали несколько вещей, но из седла не вышибли. Он по-прежнему верил, что победит; он не оставлял впечатления замороженного. Думаю, к тому времени он достаточно был раскручен. Для него это, возможно, был очень долгий период рекламной подготовки. Ему пришлось со многим мириться и многое терпеть от Флойда. И, как это случается почти с каждым, что-то на вас в конце концов находит. Возможно, я был немного обеспокоен тем, как все сложится на взвешивании. Я знаю, что это было замечено.

– Нельзя оспаривать его послужной список или то, чего он добился. Но все хорошее заканчивается, – сказал Хаттон после того, как сошел с весов. – В субботу вечером этому придет конец. Результатом будет досрочная победа Рикки Хаттона в восьмом или девятом раунде.

Тренер и дядя Мейвезера Роджер высказал свое мнение:

– Мы полагаем, Рикки продержится с первого до шестого раунда. Мы не собираемся позволить Рикки выйти в седьмом.

В то время как рефери Джо Кортес направился перед началом боя проверить готовность Хаттона и его команды, давая ему указания в раздевалке, Билли Грэм воспользовался случаем, чтобы сказать судье, что он слышал, как в команде Мейвезера проявляли беспокойство по поводу того, что Хаттон настроен превратить боксерский поединок с Флойдом в борцовский.

– Было много разговоров о том, что Рикки делает борцовские захваты в ближнем бою, – сказал Билли. – Его обвиняли в том, что он грязно дерется в ближнем бою. Это не так. Он боксер ближнего боя. Он дерется чисто, но он агрессивный боксер. Мы лишь хотим честной схватки. Я даже не стал бы поднимать этот вопрос, да только их команда жаловалась…

– О’кей, – сказал Кортес. – Сейчас одно остается: я позволю схватке идти своим чередом. Однако я вмешаюсь, если что-то будет идти не по правилам.

Несмотря на то что на арену с билетами могли пройти только 16 000, около 30 000 англичан запрудили Город греха, и им пришлось следить за поединком на экранах кабельного телевидения в других казино на Стрипе. Они лихо осушили многие бары в Лас-Вегасе в тот день.

Том Джонс спел «Боже, храни королеву», и по большей части Хаттон мог бы гордиться поведением своих фанатичных поклонников. Но когда они освистали государственный гимн США в исполнении Тайриза Гибсона перед выходом на ринг участников боя, американская публика была, похоже, удивлена.

Звездная аудитория также заняла свои места. Тайгер Вудс, Дэвид Бекхэм, Марк Кубан, Уилл Феррелл, Томми Хернс, Джуд Лоу, Шугар Рэй Леонард, Леннокс Льюис, Уэйн Ньютон, Уэсли Снайпс и Дензел Вашингтон были среди десятков знаменитостей первой и второй величины, пожелавших увидеть поединок.

Мейвезер шел к рингу под песню «Рожденный в США», классическую вещь рок-исполнителя Брюса Спрингстина, в сопровождении трех своих конкурентов по конкурсу «Танцы со звездами» – Марка Кубана, Уэйна Ньютона и Элио Кастроневеса. Хаттон, под неистовые крики толпы «Правь, Британия!», с ходу взял серьезный старт и провел в цель пару джебов, один из которых даже заставил Мейвезера потерять равновесие.

– Начало Рикки было фантастическим, и он делал то, чего мы хотели, – вспоминал Грэм. – Крученые удары в голову и в подложечную ямку – это любимые панчи, которые мне нравятся, когда их наносит Рикки, чтобы его противник открылся. Он это сделал с самого начала боя. Сделал противника неустойчивым, ударами заставил его отпрянуть, застал его врасплох. Я не хотел, чтобы он выбрасывал лишь традиционные удары, а наносил хитрые, пронизывающие насквозь удары в небольшие открытые щели и тому подобное. Я знал, что просто типичный прессинг будет забавой для Флойда, но Рикки не был типичным прессингующим боксером. Он действовал не так. Он наносил хитрые удары по жизненно важным точкам и все такое прочее. Когда он так начал бой, я хотел, чтобы он так и продолжал. На самом деле я думал, что так он и поступит.

Однако с самого начала схватки стало ясно, что рефери Кортес был намерен разводить боксеров в стороны при первой же возможности.

– Хотя он и был известен своей скоростью, – сказал Хаттон о талантливом американце, – я думал, что буду одним из самых быстрых, с кем он дрался, учитывая, что я переходил с нижней весовой категории на ступень выше. И я думаю, что создал для него много проблем. Полагаю, что по мнению НВО я выиграл три из первых пяти раундов. Не хочу утверждать, что причиной моего проигрыша Флойду Мейвезеру стал рефери, но сразу же после начала, если у меня и был какой-то шанс одержать победу в этом бою, я думаю, он испарился. Я очень ритмичный боец, дерусь в ритме, люблю проскальзывать к ближнему бою и выскальзывать на дальнюю дистанцию. Люблю сближаться, а когда я оказываюсь вблизи, то редко делаю захват, потому что стараюсь пробить в корпус и причинить боль.

Мейвезер был спокоен в то время, как претендент прессовал его. Он подловил чрезмерно возбужденного Хаттона несколькими контрударами в удачно выбранные моменты.

– Остынь, остынь, – приказывал Грэм Хаттону в его углу.

– Все, что он делает, это попытка подгадать и сделать выстрел в корпус, – говорил Роджер Мейвезеру.

Во втором раунде Хаттон вылетел на ринг как пуля. За полтора года до этого его типичный, неустанный прессинг вынудил выпасть в осадок превосходного Костю Цзю в Манчестере. Но работа ног Флойда, как у болеро, не позволяла прижать его. А затем Флойд поймал Хаттона, ринувшегося вперед, левым хуком.

Бой продолжался относительно гладко, однако в разгар второго раунда рефери Кортес решил приостановить схватку и переговорить с боксерами о том, чтобы вести бой чисто. В этом не было необходимости. «Уверен, позже об этом пойдут споры», – сказал комментатор «Sky Sports» Айан Дарк в то время, как Кортес вновь вмешался безо всякой на то необходимости.

Кортес еще раз объявил об остановке боя, чтобы предупредить обоих боксеров о снятии очков.

– Он был чертовски гадок, – отозвался Грэм о рефери. – Я не знаю, был ли он так настроен с самого начала. Я съежился, когда они (болельщики) освистали государственный гимн. Думаю, это очень невежливо, мне такое не нравится, и я подумал: «Черт побери, вы не должны позволять себе такое». Не знаю, повлияли ли они на него (Кортеса), но то, что он сделал, постоянно прерывая их поединок, было невероятно. И он позволял Флойду оставаться безнаказанным за все, что он вытворял в ближнем бою. С его позволения Мейвезеру постоянно все сходило с рук. Я не виню Флойда за то, что он делал. Вы делаете все, что позволяет вам рефери и за что не наказывает. Вы делаете все, чтобы победить. Поэтому я никогда не буду гневаться за это на боксера. Это был хороший бой. Но для нас это еще была схватка с Кортесом.

– Думаю, многие получили удовольствие от того, что продемонстрировал Рикки Хаттон во время боя в Лас-Вегасе, – сказал Хаттон. – Не знаю, понравилось ли это американцам. Мы вроде как захватили Лас-Вегас, мы были в его барах, распевая «Считай, что ты у себя дома»[91], «Боже, храни королеву» и все такое. Если вы из Лас-Вегаса, вы могли бы задаться вопросом: «Кто они такие?» Во время взвешивания я спрашивал их: «На кого вы пришли посмотреть?», подначивая толпу, и, думаю, англичанам это понравилось. Но не думаю, что это понравилось в Лас-Вегасе. Там ведь еще был рефери из Лас-Вегаса, а также любимый сын Лас-Вегаса во всех его проявлениях. Все это не выглядело, на мой взгляд, правильным.

Расклад поединка оставался схожим.

– Слушай, все, что он будет делать, это – прессовать тебя, он не может драться, – сказал Роджер.

Хаттон попытался преследовать соперника. Мейвезер пытался пробивать ошеломляющие контрудары каждый раз, когда Хаттон шел на сближение. И одновременно Кортес вмешивался каждый раз, когда боксеры сходились в ближнем бою, и удивлял странными судейскими решениями.

В третьем раунде Хаттон получил рассечение над правым глазом, когда Мейвезер провел в цель свою лучшую за весь бой серию ударов. «Ничё, все это хрень», – сказал ему на это Грэм.

Следующий раунд вышел у Мейвезера превосходным, когда он добавил себе очков своими привычными прямыми ударами правой, а также тщательно обрабатывая его левыми крюками.

«Продолжай делать то, что делаешь, – сказал Роджер. – Он не может тебя одолеть ни в ближнем, ни в дальнем бою».

Грэм предупредил Хаттона, что ему следует пробиваться в нападение. В пятом раунде оба боксера сходились в клинче и обменивались панчами. Кортес постоянно делал им внушения и разводил их.

В шестом преимущество Мейвезера непрерывно нарастало, как приливная волна. Хаттон выбросил в цель левую, правую, затем обрушил шквал нижних ударов, вынудив Мейвезера перевеситься за пределы кольца, просунув свою голову под верхним канатом. Как только он это сделал, Хаттон попытался пробить правой ему по затылку, и Кортес снял за это с англичанина очко. Удар до цели не дошел.

Когда рефери дал сигнал к возобновлению боя, Хаттон повернулся спиной к Мейвезеру и согнулся пополам, предлагая ему нанести удар – или еще что-то в этом роде.

Хаттон потерял концентрацию. Теперь он был весь во власти Мейвезера. Флойд сплющил его тяжелым левым хуком за минуту до окончания раунда, в то время как толпа британских болельщиков начала скандировать еще одну футбольную кричалку: «Рефери – дрочало».

Над ареной несся недовольный гул голосов, когда раунд подходил к концу. Возмущение адресовалось Кортесу.

– Я собираюсь начать снимать очки, – начал свое предупреждение рефери, подойдя к углу Хаттона.

– Вы уже начали, – огрызнулся Грэм.

«Есть только один Рикки Хаттон», – пела толпа, пытаясь поддержать дух претендента, положение которого становилось все более безотрадным. Группа американских комментаторов отдала очередное очко Хаттону, а их британские коллеги оценили его на очко ниже, однако Флойд закончил раунд сильно, проведя яркие удары левой и правой, в то время как Хаттон попытался запереть его, ограничив пространство для перемещения.

В восьмом раунде от Флойда последовало еще больше ударов правой, и Хаттону доставалось все больше и больше. Затем Мейвезер приступил к обработке его корпуса, и Рикки нарвался на бомбовый удар правой, заставивший его войти в клинч. За тридцать секунд до окончания восьмого раунда звезда Манчестера оказалась в серьезной опасности. Ему пришлось очень постараться, чтобы быть в состоянии продолжать бой, оставаясь на ногах.

– Я по-прежнему давал сдачи, – ответил Хаттон Кортесу, когда тот подошел оценить его состояние и предупредить, что он может остановить бой в перерыве между раундами.

– В моей голове пронеслось: «Да ты шутишь?» – вспоминал Рикки в 2015 году тот раунд. – Я не думал, что мне так сильно доставалось. Это было скорее похоже на то, что они искали предлог, чтобы не подпускать меня к нему близко, а затем пытались остановить меня.

Грэм считал, что этим был забит последний гвоздь в гроб.

– Флойд прижал Рикки к канатам и задал ему встряску, возможно, самую существенную за весь бой. А бывают случаи, когда вы не в состоянии возвращать столько же контрударов, если кто-то обрушивает на вас намного больше, чем одиночный удар, потому что это чисто вопрос удачи, кому повезет провести выстрел в цель. Так что он оказался под огнем. Но это был крупнейший поединок на всей планете. И когда у Рикки появился шанс, он ответил, и за последние десять секунд он набросал ударов. Джо Кортес подошел к нам в наш гребаный угол и сказал: «Если не будешь отбиваться, я остановлю встречу». Досрочная остановка ничем не была оправдана, Рикки во время последнего раунда контратаковал. Но рефери все же подошел к нему и сказал это, и в тот момент я понял…

Мейвезер теперь выглядел величественно, контролировал схватку и боксировал в своем темпе.

Хаттон начал десятый раунд, выглядя посвежевшим и танцуя на носках, однако в течение минуты налетел на левый хук, отлетел головой вперед в угловую стойку, а затем распластался на спине. Шатаясь от усталости, он еле поднялся на ноги и попытался передохнуть в клинче, однако Мейвезер набросал ему несколько левых крюков, и Хаттон отлетел спиной назад. На пол. И вырубился.

– Когда он нарвался на левый хук и повалился, я понял, что ментально он повержен, – заявил Грэм, который считал, что психологически Кортес провел основательную работу, чтобы привести Хаттона в обескураживающее состояние. – Это был хороший удар. Толком видеть я не мог, угол, в котором я находился, был худшим из всех, в которых мне приходилось работать. Там сидел огромный толстяк (уверен, что он был с телевидения), и я намучился из-за него. Мне приходилось прыгать то в одну, то в другую сторону, чтобы увидеть, что происходит на ринге. Я заподозрил, что Рикки уже смирился с тем, что потерпел поражение, когда он оказался на полу, и я подумывал о том, чтобы выбросить полотенце – я уже взял его в руки… А потом я мог видеть из угла лишь его ноги, видел, как он неуверенно на них держался. А затем он очутился на настиле.

– Я стал терять хладнокровие и веру в свои силы, – признался Хаттон. – А что происходит, когда это происходит во время боя с таким отличным боксером, каким является Флойд? Вас нокаутируют. Я с таким напряжением, с такой отдачей работал в течение первых раундов, что тот панч, который меня вырубил, необязательно должен был быть сильным. Сказалась та усталость, которая возникла после того напряжения, с которым я вначале дрался. И это был великолепный чек-хук (хук-шлепок), которым он меня пригвоздил. Я не собирался победить его мастерством. Не собирался победить его в скорости. То, чем я собирался его победить, были объем работы и агрессивность. И я поддерживал высокий объем работы, стараясь достать его. А когда доставал, то меня останавливал (Кортес), и я очень, очень вымотался к тому моменту, когда Флойд нокаутировал меня. Его удары не самые сильные по сравнению с другими боксерами, с кем мне довелось драться, но я начал сдавать на финишной прямой.

Мейвезер прыгнул на канаты в углу ринга и стал приветствовать толпу. Поверженному Хаттону помогли подняться, и он сжал губы, поскольку должен был смириться со своим поражением. Мейвезер подошел к нему, чтобы выразить сочувствие, поцеловал его в голову и обнял. Чудовищность поражения сильно повлияла на Хаттона, до сознания которого, похоже, еще не доходило, что происходило вокруг. Затем Мейвезер подошел со словами утешения к Билли Грэму.

Скандирование «Есть только один Рикки Хаттон» вновь заполнило арену, но вокруг ринга теперь Мейвезер совершал круг почета. Затем он вместе с Кортесом позировал перед фотографами.

– Я не торопился. Дрался на ближней и дальней дистанции, – сказал Мейвезер. – Настоящий чемпион может приспособиться к чему угодно. Направляясь на бой, я уже знал, что впереди меня ждет трудная ночь и что схватка будет сложнее, чем большинство проведенных мною поединков. Я готовился к ней вполсилы. У меня была великолепная тренировочная база. Рикки Хаттон – жесткий боксер. В моих глазах он все еще чемпион. Он один из самых жестких соперников из всех, с кем я встречался. Он все время нападал, и я мог видеть, почему его называют Наемным Убийцей. Он чертовски хороший боец. Я лишь принял соответствующие меры и выполнил свою задачу.

– Надо же так обмишулиться, – мгновенно пошутил Хаттон, обращаясь к Мерчанту, прежде чем сообщить каналу «Sky», что он лишь поскользнулся и что это не был нокаут. – Я думал, что это я давил. Но он очень хорош, заставляя вас промахиваться, ловко уворачивается и ускользает. В ближнем бою он оказался лучше, чем я думал. И он меня сделал.

Хаттон сказал, что он продолжит выступать.

Мейвезер вновь говорил о том, что сделает перерыв, чтобы отдохнуть от бокса.

Он поблагодарил Хаттона, компанию «Golden Boy Promotions» и Леонарда Эллерба и утверждал, что не станет вызывать на бой никого из полусредневесов, будь то Котто или Мосли, и что пришло время ему стать промоутером. Сказал, что больше ему нечего доказывать.

– Я не позволю, чтобы бокс отправил меня в отставку, это я оставлю этот спорт!

Хаттон был возмущен той ролью, которую сыграл Кортес, и до сих пор говорит, что, хотя, возможно, он и не победил бы Мейвезера, действия рефери помешали зрителям увидеть то лучшее, на что он был способен.

– Он очень умен, – отозвался о Мейвезере Хаттон. – Он получил от меня пару ударов, но это было все. Я наседал, и это хорошо у меня получалось. Мне лишь следовало быть чуточку осмотрительнее. Он нокаутировал меня, но он оказался не самым сильным нокаутером из тех, с которыми я когда-либо дрался. Он очень точен. Нокаутировал меня, а я продолжаю подниматься и дерусь. Рикки Хаттон все еще намерен сражаться.

Оказалось, что статистически англичанин сильно отставал по очкам, вписанным в судейские карточки, несмотря на его успешное начало боя. Двое судей дали победу Хаттону только в пятом раунде, а их окончательный приговор гласил: 89–81, тогда как третий судья оставил за ним третий и пятый раунды, подведя черту со счетом 88–82.

– Я не могу сказать, что Рикки Хаттон как боец лучше Флойда, – говорил годы спустя Грэм, когда его профессиональные отношения с Хаттоном закончились. – Флойд побеждал – постоянно, на протяжении всей своей карьеры – великих боксеров, и в большинстве случаев его победы выглядели так, что он одерживал их с легкостью. Рикки этого сделать не мог. Я просто думал, что мы понимаем его характер. Спланировали мы все хорошо, и Рикки отлично проводил наш план в жизнь. Однако рефери превратил все в посмешище, потому что, как я полагаю, мы, возможно, смогли бы победить его без Кортеса. Но, разумеется, я не говорю, что Рикки как боксер был лучше Флойда. Послушайте, мне в высшей степени наплевать, что там кто-то говорит, Рикки побил бы его в категории первого полусреднего. И мне начхать, что они говорят, – не окажись на ринге Джо Кортес.

– Говорят, что искусство бокса в том, чтобы бить и не быть битым. Что ж, Флойд довел это правило до совершенства, – признался Хаттон в 2015 году. – Множество спортсменов пытались подражать его стилю шолдер ролл, и у некоторых это здорово получается, но никто в этом не сравнится с Флойдом. Он очень хороший боксер-универсал. Он всегда находит способ победить – вне зависимости от того, какого стиля придерживается его противник. Он хорош на дальней дистанции, когда может отступить, совершить шолдер ролл, наклониться, использовать свое мастерство и свою скорость. Но может и беречь себя в равном бою, как это случилось в поединке со мной. Он очень хороший боец-универсал.

– Правила игры в том, чтобы боксировать и показывать мне хороший, чистый бой, никакой грубой тактики и никакого чрезмерного удерживания соперника, – скажет потом Кортес. – Иногда во время боя случается слишком много удержаний. Мы этого в боксе не допускаем. Здесь, в Соединенных Штатах, существуют правила, определенные принципы и процедуры, которым мы, как рефери, следуем во время судейства. Есть некоторые боксеры, которые много дерутся в ближнем бою, и на ближней дистанции случается слишком много грубых тактических уловок и борцовских приемов. Мы такое не разрешаем. Мы стараемся сделать так, чтобы бокс оставался как можно чище.

– Я очень доволен тем, как я провел судейство боя (Мейвезер – Хаттон), – не успокаивался Кортес. – Я не получил никаких жалоб от наших комиссаров или журналистов, которые пишут о боксе в Соединенных Штатах. Понимаю то оправдание, с которым выступает Рикки, и уважаю его. Думаю, он проявил себя как великий боксер и незаурядный человек, и, полагаю, он один из самых приятных парней из всех, кого я видел в боксе.

– Мне пришлось судить порядка четырех его (Мейвезера) боев, – продолжал Кортес. – В прошлом я судил лучшие бои и лучших боксеров. Он – один из величайших боксеров, но я судил много других поединков, которые были намного более захватывающими, чем его бои. Я думаю, Флойд – величайший актив для бокса. Он – один из хороших бойцов. Я вынес Флойду несколько предупреждений, касавшихся некоторых стилей, в которых он вел схватки. Я предупреждал его о захватах, выставлении локтя в нападении. И, возможно, я только раз говорил ему об этом, мне не пришлось повторять. Он очень уважительный. У меня не было проблем с Флойдом Мейвезером, а в прошлом я дисквалифицировал массу боксеров.

Мейвезер всегда хвалил Хаттона за те усилия, которые он вложил в их поединок.

– У него львиное сердце, – сказал американец. – Толпа подзадоривала его. Но она меня не волновала. Боксеры – единственные, кто может быть судьей. Мы решаем, кто побеждает, а кто проигрывает.

2007 год стал наконец прорывом для Флойда. Бой с Хаттоном принес ему свыше $20 млн в дополнение к примерно $30 млн, заработанным за бой с Де Ла Хойей.

Его репутация в мире бокса еще более возросла. «Он (Флойд) аннулировал человека, который выиграл все сорок три боя и – заслуженно – заработал репутацию лучшего бойца в этом виде спорта, приняв образ обычного человека, – написал Клод Абрамс в «Boxing News». – Все это усилило распространенное мнение, что способности Мейвезера, мягко говоря, необычны до крайности».

– Мне не довелось узнать его лично, как человека, – признался Хаттон, чьей команде удался мастерский ход по получению всех поступлений от платной трансляции боя по каналу «Sky» в Великобритании. – Я прочитал несколько выдержек из его высказываний, в которых он очень высоко отзывался обо мне, а затем несколько цитат из того, что он сказал после боя, когда отозвался обо мне очень плохо. Не знаю, говорил ли он это. Но он мог быть абсолютным джентльменом. Похоже, он смягчился с возрастом, приближаясь к концу своей карьеры. Но не важно, сколько денег вы заработали или сколько поясов завоевали, когда вы уходите из спорта. Единственное, что остается, это – любовь болельщиков. Этого у меня в изобилии. Я спрашиваю себя, приходит ли Флойду на ум, что после всего, что он совершил, ему не захочется уходить, когда люди продолжают его ненавидеть. Так что, я думаю, он успокоился, поскольку, наверное, дело приближается к развязке. И, скорее всего, он хочет, чтобы о нем помнили не как о плохом парне.

Увеселительное шоу «Танцы со звездами» способствовало тому, чтобы Флойд Мейвезер стал звездой мейнстрима.

Такие боксеры, как Котто, Мосли, Уильямс и Маргарито, выстроились в очередь. Но сделали они это напрасно.

Победив Хаттона 8 декабря 2007 года, Мейвезер не дрался на протяжении двадцати одного месяца после этого, вновь объявив о своем уходе из спорта 6 июня 2008 года.

– Это не то, что было раньше, – сказал он. – Думаю, я любил этот вид спорта больше, когда дрался бесплатно. Когда вы молоды, у вас нет забот, вас ничто не беспокоит. Я имею в виду, что вы никогда не знаете, что может случиться в боксе. Много раз вам приходится переживать из-за конкретных вещей, например, о том, что случится с вашей семьей, если вы умрете на ринге. Когда у меня не было детей, ради которых стоит жить, я действительно ни о чем не волновался. Я был типа мне начхать, что происходит. Если я умру, то пусть так и будет. Теперь же, когда я стал намного старше и намного умнее, похоже на то, что у меня есть нечто, ради чего стоит жить. Рядом есть люди, которые любят меня. Теперь меня многое беспокоит, потому что я чувствую, что моя работа похожа на работу полицейского. Один выстрел может положить конец всей вашей карьере.

Теперь я не хочу больше говорить о том, чтобы опять выходить драться, – продолжал он. – Мне надо решить, хочу ли я вернуться. Что мне еще надо доказать? Эти ребята не могут меня побить. Я – лучший.