Мистер Февраль

Глава 20

Кэти

— Кэти! — слышу я кричащий голос. — Кэти? Ты здесь?

Я бегу к монитору на стене и прислушиваюсь, чтобы убедиться, что мне не показалось.

— Кэти! Открывай, улыбашка, — кричит он снова.

— Боже мой, — бормочу я.

Уже поздно… или рано, в зависимости от того, как посмотреть, и Джексон чертовски громкий.

Я нажимаю кнопку, чтобы ответить ему.

— Джексон? — спрашиваю я.

— Единственный и неповторимый, — протягивает он, и я слышу, что он пьян.

— Что ты здесь делаешь?

— Мне нужно подняться, — говорит он так громко, что мне приходится отодвинуть ухо от динамика.

— Ты чертовски пьян, не мог бы ты, пожалуйста, говорить потише?

— Дай мне подняться.

Я закрываю глаза и минуту размышляю.

С одной стороны, он здесь, хотя мог бы быть чёрт знает где, но с другой стороны, он снова пьян.

— Я не-е-е могу-у-у остановиться, я не бу-у-у-ду останавливаться. — Он начинает петь Майли во все горло, и я хлопаю рукой по кнопке, чтобы открыть ему дверь прежде, чем он разбудит всех соседей.

— Господи боже… Будь потише, пока поднимаешься, — шиплю я на него.

Я закрываю лицо руками и стону. Не знаю, что я делаю, или на что надеюсь, единственное, что я знаю: то, что он появляется среди ночи пьяный, вероятно, не хорошо.

Я слышу шум у двери, который очень похож на лёгкое постукивание пальцами по дереву.

— Удачи мне, — бормочу я, открывая дверь.

Он прислоняется к дверному косяку и немного покачивается, когда дверь двигается.

— Кэти, — говорит Джексон, и в его тоне звучит чистое облегчение. — Я так счастлив, что ты дома.

— Ш-ш-ш, — шиплю я, хватая его за руку и втаскивая внутрь. — Ты реально самый громкий человек в мире.

— Ты и правда думаешь, что я громкий? — Он смотрит на меня большими глазами. — Нам нужно позвонить в Книгу Рекордов?

Я не могу удержаться от смеха. Он такой пьяный, но такой забавный.

— Давай оставим телефонные звонки на утро, ладно?

— Ты такая умная, улыбашка, — говорит он, позволяя мне отвести себя к дивану.

— Как ты здесь оказался?

— Такси. Но я отпустил водителя домой. Ему надоело мое дерьмо.

— Не могу представить почему. — Я хихикаю, когда он с глухим стуком приземляется задницей на диван.

Он закрывает глаза и откидывает голову на подушку.

— Мне просто нужно закрыть глаза всего на минуту, а потом я хочу поговорить с тобой.

Я беру одеяло с подлокотника дивана и накрываю Джексона. Он не продержится ещё тридцать секунд.

Какие бы большие планы он не строил на разговор, они подождут до утра.

— Улыбашка? — говорит он, зевая.

— Да, красавчик?

— Лиззи была права, мне следует слушать тебя.

Я пялюсь на него, неуверенная, что сказать, хотя это и не имеет значения, потому что сейчас он тихо похрапывает.

«Лиззи была права»… Я не знаю, что это значит, но моя интуиция подсказывает мне, что это не может быть хорошо.

Я сажусь рядом с ним на диван и натягиваю на себя половину одеяла. Я чертовски устала до того, как он появился здесь, но сомневаюсь, что теперь мне удастся заснуть.

Знаю, глупо привязываться к мужчине, который эмоционально недоступен, но не похоже, что у меня есть выбор.

Думаю, что это та часть, где я должна признать: что будет, то будет. Я думала, что я верила в это всю жизнь, но сейчас, когда я здесь, влюблена в самого невероятного мужчину, которого когда-либо встречала, я на самом деле хотела, чтобы он любил меня в ответ. Я не хотела слышать, как он произносит имя своей бывшей, проваливаясь в сон.

Я хотела, чтобы он говорил мое.

Хотя это вселенная, у неё есть собственный разум.

Я вздыхаю, откидывая голову назад и закрывая глаза. Я молю, чтобы сон овладел мной, но знаю, что скорее всего этого не произойдёт.

Я прислушиваюсь к каждому его вдоху и выдоху и надеюсь, что завтра он проснётся и имя, которое он произнесёт, будет моим.

— Вставай, улыбашка, — слышу, как шепчет мне Джексон.

Я улыбаюсь звуку его голоса, даже в полусонном состоянии он все равно заставляет меня улыбаться.

— Ещё пять минут, — сонно отвечаю я.

Не знаю, когда я, наконец, отключилась, но я чувствую себя так, будто спала всего тридцать минут.

Я разбита.

Я провела всю ночь, думая о Джексоне и обо мне, и что, чёрт возьми, мы будем делать.

— Ты сможешь выспаться, когда умрёшь. — Он посмеивается, пытаясь убрать мои руки от лица.

— Ты со своим храпом не дал мне поспать прошлой ночью, — ворчу я.

Он прижимается лицом к моей шее и целует меня, всего один мягкий поцелуй.

— Прости, что не давал тебе спать всю ночь.

Я вдыхаю его запах. От него пахнет виски и фастфудом.

— От тебя пахнет, — бормочу я, когда он снова садится, — алкоголем и дерьмовой едой.

Не знаю, как он это делает, потому что он только что проснулся и, без сомнений, с похмельем, но он выглядит чертовски сексуально, даже если от него не так уж хорошо пахнет.

— Я ел чудесный пирог прошлой ночью. — Он приподнимает подол своей рубашки и смотрит вниз, вероятно, чтобы посмотреть, не уронил ли он его, и судя по пятну в середине, он это сделал.

— О, держу пари, что это был лучший пирог, что ты когда-либо пробовал, — говорю я, закатывая глаза.

— Как ты узнала? — Он усмехается и подмигивает.

Я почти вздыхаю, наблюдая, как он улыбается мне. Я не хочу отказываться от него. Не хочу быть просто другом.

— Итак, ты ушёл в очередной запой… — подсказываю я.

Он бросает на меня смущённый взгляд.

— Кажется, у меня есть привычка топить печаль на дне бутылки.

Я киваю. С истиной не поспоришь.

Он нервно теребит одеяло, которое я накинула на него прошлой ночью. И я могу сказать, что у него есть, что сказать. Что бы это ни было, но то, ради чего он пришёл сюда, вот-вот выйдет наружу.

— Это случилось снова, — говорю я. — Я пошёл навестить Лиззи.

Я знала, что это произойдёт, правда, знала, но все ещё чувствую, что сила его слов поразила меня словно удар в грудь.

— В этот раз она была дома, — продолжает он.

Мой пульс ускорился до галопа, и ничто из того, что я могла сказать себе, не смогло бы его замедлить.

— И как все прошло? — удаётся спросить мне.

— На самом деле все прошло очень хорошо. — Его голос звучит безмятежно, будто он, наконец, обрёл покой, и с каждым словом, которое он говорил, мое сердце проваливалось немного глубже в желудок.

— Я счастлива за тебя, — шепчу я и внезапно больше не могу здесь находиться. Мне физически плохо, будто меня сейчас стошнит.

Не знаю, о чем я думала, говоря Лиззи, что она тупая, что предпочла Гранта Джексону. Я практически вложила ей в голову идею о том, чтобы вернуть его.

— Прости, — говорю я, вскакивая на ноги и пытаясь убежать в спальню, но он слишком быстр. Он мгновенно поднимается на ноги и ловит меня за руку, заставляя остановиться.

— Улыбашка, что не так? — спрашивает он, на его красивом лице выражение беспокойства. — Почему ты убегаешь?

— Я хочу, чтобы ты был счастлив, Джексон, правда, но я не могу смотреть, как ты возвращаешься назад к ней, не когда я люблю тебя так, как люблю.

Уголки его рта медленно поднимаются вверх, пока полная улыбка не украшает его лицо.

— Я знал, что ты влюбишься в меня. Я сказал тебе, что так и будет.

Я сглатываю слезы, которые вот-вот польются, и выдёргиваю свою руку из его хватки.

— Ну, поздравляю, ты все-таки был прав. Сейчас ты счастлив?

Я отворачиваюсь от него и снова направляюсь в свою комнату, чтобы он не мог увидеть боль в моих глазах, но это кажется неправильным. Я ненавижу эту версию меня. Я не против быть уязвимой, но я не знаю, как с этим справиться.

Влюблённость причиняет боль.

— Кэти, — говорит он, пытаясь остановить меня.

Я чувствую, как он подходит ко мне сзади, он стоит так близко, что я чувствую тепло его тела через свою одежду.

— Я не вернусь к ней даже через миллион чёртовых лет.

Я слышу его слова, но они не могут быть правдой. Он все ещё переживает из-за неё. Он постоянно возвращается к ней даже не осознавая, что делает это.

Я медленно поворачиваюсь к нему лицом.

— Нет?

Он качает головой и проводит своей рукой по моей.

— Не когда я люблю тебя так, как люблю, — говорит он, передразнивая мое высказывание.

Я почти чувствую, как мое сердце катапультируется и желудка назад в грудь, где и ему и место.

Чувство тошноты исчезает, когда его глаза находят мои, говоря всё, что я когда-либо хотела услышать от него, хотя на самом деле не говорит ни слова.

— Ты, наконец, покончил с ней? — спрашиваю я шёпотом.

Я хочу верить, что это может быть правдой, но я не поверю, пока не услышу это от него.

— Я стоял перед ней и ничего не чувствовал, — говорит он таким честным тоном, что я бы никогда не усомнилась в этих словах. — Всё, о чем я мог думать — это о тебе. Я забыл о ней с тех пор, как встретил тебя. Просто я об этом не знал.

— Ты любишь меня?

— Думаю, я давно люблю тебя, улыбашка, я просто был тупым и слепым.

— Я тоже давно люблю тебя, — признаюсь я.

— Ты мне не говорила.

— Я знала, что ты не готов это услышать.

Он в неверии трясёт головой.

— Ты самая терпеливая женщина во всем мире, — говорит он, обнимая меня за талию и притягивая к себе.

— Да ну? — говорю я, закатывая глаза. — Но некоторых вещей стоит подождать.