Мистерия убийства

Глава 45

Когда я, выбравшись со скоростью черепахи из зоны аэропорта, проезжал по мосту «Золотые ворота», было уже почти пять. По адресу, найденному в компьютере, размещался офис, а сам Мертц обитал в другом месте. У меня мелькнула мысль заехать в суд графства Мендосино (он находился в Юкиа) и выяснить, какой недвижимостью владеет Люк Мертц или компания «Секвойя солюшн», но я от этой идеи отказался и сразу двинулся в Анкор-Бей. Анкор-Бей — не мегаполис, и, если Мертц живёт где-то поблизости, наверняка найдутся люди, которые его знают.

На подъезде к Кловердейлу я позвонил Шоффлеру. Не исключено, что он знает кого-то из местных копов, способных мне помочь.

— Ну, как там Франция? — поинтересовался я.

— Потрясающая еда! Фантастическая! А кто, собственно, говорит? Это ты, Алекс? Куда ты, к дьяволу, запропастился? Слышимость такая, будто ты звонишь с Луны.

— Я в Калифорнии и надеюсь на твою помощь.

— Ты знаешь, для тебя я сделаю всё, что в моих силах.

— Ты знаком с кем-нибудь в Северной Калифорнии? В районе Сан-Франциско?

— В чём дело? Что ты сумел нарыть?

— Думаю, что мальчики там.

— Где там?

— Поблизости от Анкор-Бей.

— А где это?

— Примерно в сорока милях к югу от Мендосино.

— Хм, — задумался Шоффлер. — Будет лучше, если ты мне все расскажешь. Почему ты считаешь, что твои парни там?

Я не знал, как поступить.

— Это длинная история, и по сотовому телефону её не рассказать. Итог можно определить одной фразой: я знаю, кто их похитил.

— Знаешь?!

— Да. Его зовут Байрон Бодро, и обещай, Рей, что, если со мной что-то случится, ты не дашь ему уйти. Он имеет богатого патрона по имени Мертц. Люк Мертц, — повторил я по буквам. — Этот парень — бельгиец.

— Хм, — вздохнул он. — Ты же понимаешь, Алекс, чтобы прийти тебе на помощь, я должен знать всю историю.

— Ну, так есть у тебя здесь кто-нибудь или нет?

— Вообще-то нет. Я знал одного парня из Хильдсберга, но его прикончили во время рейда против рыбаков-браконьеров.

Сотовый телефон начал шипеть и потрескивать.

— Если со мной что-то случится, — заспешил я, — свяжись с частным сыщиком Пинки Штрайбером из Нового Орлеана. Он все тебе расскажет.

— Не нравится мне это, Алекс! Ты не поможешь своим парням, если тебя прикончат. Попридержи лошадок на денёк-другой. Я знаю пару ребят в Сан-Франциско. Мне надо с ними связаться.

Свернув в сторону побережья, я понял, что зря теряю время. Правоохранительные органы — мне не помощники. Я располагаю лишь косвенными уликами. Бумажные кролики, похороны в стиле вуду, почтовые штампы, какой-то мифический трюк с канатом… А против Мертца вообще нет никаких улик.

Ни один судья не выдаст ордера на обыск на основании тех данных, которые я могу ему представить, тем более что речь идёт об обыске дома, принадлежащего уважаемому в этих краях мультимиллионеру-иностранцу по имени Люк Мертц.

— Пинки Штрайбер, — повторил я. — Декатур-стрит, Новый Орлеан. Ты успел записать?

— Повторяю, Алекс, подожди немного, и я смогу…

Я выключил телефон и поехал в сторону океана.

Найти офис фирмы «Секвойя солюшн» не составило труда. Наряду с другими мелкими конторами он располагался в деревянном строении, претендующем на стиль Дальнего Запада. Было почти десять вечера, и во всём доме оставался лишь один весьма усталый на вид человек из компании «Хиропрактика».

Он осторожно приоткрыл дверь, сдвинул очки на нос и спросил:

— Чем обязан?

— Вы знакомы с парнем из номера двести десять, дальше по коридору? Его фирма называется «Секвойя солюшн».

— Нет, — покачал он головой. — По-моему, я никого в этом офисе ни разу не видел.

— Этого парня зовут Мертц.

Хиропрактик снова покачал головой.

— Большинство людей из этих контор редко появляются на работе. Я — исключение. Так что извините.

Я попросил и получил номер телефона агентства, сдающего в аренду эти помещения. Поскольку Мертц именно там арендовал апартамент 210, они должны располагать информацией о съёмщике. Я свяжусь с ними завтра.

А тем временем мне предстояло найти место для ночлега.

Скоро выяснилось, что сделать это совсем непросто. Почти все номера в гостиницах были заняты, и заняты прочно, что в августе на побережье — явление обычное. Я покинул Анкор-Бей и двинулся на север в направлении Пойнт-Арены. Но и там жилья для меня не нашлось. Я везде интересовался Мертцем и его фирмой «Секвойя солюшн». Никто ничего о них не слышал.

Служащий гостиницы «Буэна Виста» в Пойнт-Арене проникся ко мне жалостью и сделал несколько телефонных звонков.

— Бинго! — после ряда неудачных попыток воскликнул он. — «Брейкерс-инн» в Гуалале. Отказ от брони.

— Где это?

— Поезжайте по Сто первой дороге на юг. Первый город после Анкор-Бей.

— Огромное спасибо. Я перед вами в долгу.

— Что же, когда-нибудь наступит и мой черёд.

Когда я поставил машину рядом с мотелем «Брейкерс-инн», было почти одиннадцать. Как сообщил парнишка-регистратор, мне достался большой номер с балконом на море.

Территория мотеля изобиловала цветочными клумбами и увитыми розами арками. Волны с шумом набегали на берег, чтобы сразу откатиться назад. Все здесь, включая стоящую за мной в очереди счастливую парочку, говорило о том, что мотель является популярным местом для романтического уединения. Хотя ко мне это не имело ровным счётом никакого отношения.

Парнишка взял мою банковскую карту и прогнал её через свою машинку.

— Вы, случайно, не знаете здешнего парня по имени Мертц? — без особой надежды поинтересовался я. — Маленький, лысый и нагружен бабками. Но он не совсем здешний. Живёт-то здесь, но родом из Бельгии.

— Простите, но я больше по части сёрфинга.

— А вы не знаете, кто мог быть с ним знаком? — спросил я, принимая от него ключ.

— Зайдите в продуктовую лавочку по соседству, — немного подумав, ответил он. — Она открыта до полуночи, и там работают только местные. Поспрашивайте агентов по недвижимости. Их здесь целая орда, и они в курсе всех тутошних дел. Кроме того, в городе есть пара ресторанов, в которых кормятся не только туристы. Начните с «Домика на утёсе».

Я поблагодарил его и взглянул на ключ. На нём, к моему удивлению, не оказалось номера.

— Так где же моя комната? — спросил я.

— Вы будете жить в «Канаде», — ответил он. — Пройдёте по дорожке, третий дом слева.

— В Канаде? — удивился я.

— Здесь в ходу географические названия, — пояснил клерк. — И антураж соответствующий. Проявление оригинального мышления. Кое-кто считает, что номера — слишком скучно, и в них присутствует элемент иерархии.

— Ка-а-ак похоже на Калифорнию, — сказала стоящая за мной женщина. — Ну разве можно не любить этот штат?

В бакалейной лавке я пропустил вперёд стоявшую за мной даму, и она, благодарно расшаркавшись, с удовольствием приняла моё предложение. Дама купила пачку сигарет «Салем лайт», упаковку чипсов «Принглс» и галлон обезжиренного молока.

За кассой трудилась девица гигантских размеров. Ростом она была не менее шести футов двух дюймов, а весом тянула на все двести пятьдесят фунтов. Со своим круглым розовым личиком херувима она казалась ребёнком из семьи великанов. Сестрой Гаргантюа.

Поставив бутылку воды «Зефирхиллз» на ленту конвейера, я сказал:

— Я ищу одного человека. Возможно, вы его знаете.

Гигантесса привычным движением отсканировала покупку и коротко бросила:

— Доллар двенадцать.

— Этого парня зовут Люк Мертц, он…

— …грязный лягушатник, — фыркнула девица. — И не надо говорить, что он не француз, а бельгиец. Какая разница? И те и другие готовы сожрать нас с потрохами. Те ещё союзнички!

— Выходит, вы его знаете?

Девица с лицом херувима не отказала себе в удовольствии сыронизировать.

— Да, — сказала она. — Мне кажется, я его знаю.

Я был потрясён. Наконец-то мне улыбнулась удача, и её следовало использовать до конца.

— Мертц живёт где-то поблизости?

— Да, чтоб он сдох! Я работала в баре на одной из его вечеринок. Здоровенное поместье рядом с «Морским ранчо». Какое-то лягушачье название… — Она погрузилась в размышления, и её физиономия ещё больше стала похожа на личико младенца-переростка. — Mystere! — крикнула она с видом победителя телевизионной викторины. — Mystere, по-лягушачьи означает мистерия, а если уж совсем по-простому — тайна.

Девица опустила бутылку в пластиковый пакет, бросила туда же чек и передала пакет мне.

— А где это самое «Морское ранчо»? — спросил я.

— Вы не знаете, где находится «Морское ранчо»?! — воскликнула она, закатив глаза, и я понял, что своей тупостью почти исчерпал её терпение. — Так это же, наверное, самая большая постройка между нами и… Сан-Франциско. Поезжайте на юг по Сто первой дороге. Надо быть слепым на оба глаза, чтобы не заметить это место. Вы увидите здоровенные бараньи рога, это будет что-то вроде… — она замолчала, подыскивая нужное слово, — что-то вроде… ах да, логотипа «Морского ранчо». Там же находятся офис фирмы, ресторан и мотель. А в нескольких милях дальше есть маленькая дорога, доехав по ней до конца, вы упрётесь в железные ворота с большой буквой «М», сторожку и всё такое прочее.

Прежде чем выехать из мотеля, я вывалил содержимое дорожной сумки на кровать и извлёк из алюминиевого кокона револьвер. В машине я сунул его под пассажирское сиденье.

Я выехал из графства Мендосино и оказался на территории графства Сонома. Ехать в Юкию мне теперь было незачем. Необходимость посещения суда отпала сама собой.

Десять минут спустя я, миновав «Морское ранчо», свернул налево на узкую, но прекрасно ухоженную дорогу. Уже совсем стемнело, и, проезжая мимо имения Мертца, я увидел лишь залитую светом сторожку и общие черты ландшафта. В направлении океана шла гряда холмов. А сам океан, видимо, находился достаточно далеко. Во всяком случае, шума прибоя я не слышал. Лишь через некоторое время издали донеслись гулкие, похожие на биение сердца удары. Из разрыва облаков вынырнула луна, высветив на несколько секунд прибрежную часть океана, с выступающими из воды скалами. В лунном свете скалы походили на шагающую к берегу толпу гигантских инопланетян. Волны, разбиваясь о них, растекались белоснежной пеной. Затем луна скрылась за облаками, и я уже не видел ничего, кроме неясного очертания берега.

Латифундия Мертца оказалась просто громадной. С одной стороны её ограничивал океан, а с другой — высоченная ограда из острых металлических пик. На ограде с интервалом в двадцать ярдов светили красные огоньки камер наружного наблюдения.

Где-то там за оградой стоял дом.

И в этом доме находились Кевин и Шон.

Моё сердце готово было вырваться из груди.

Чем они сейчас занимаются? Репетируют свои роли в предстоящем представлении? Один карабкается по канату, а другой отрабатывает счастливую, широкую улыбку, с которой предстанет перед публикой после окончания номера?

Я представил, как Шон смеётся над Кевином, когда тот, выскочив из корзины, вздымает вверх руки, словно гимнаст, победно закончивший очередное упражнение. Я видел, как они хихикают, обсуждая свою роль в предстоящем обмане публики. Что скажет Бодро мальчику, призванному воплотить перед аудиторией триумф жизни? Как объяснит моему сыну, скорчившемуся в корзине, появление окровавленных частей тела его брата? Я подумал, что корзина должна иметь специальную конструкцию, наподобие того ящика, о котором говорил Карл Кавано, рассказывая о фокусе с белой голубкой. Если это так, то малыш, ожидающий сигнала к появлению перед публикой, не сможет увидеть отрезанных рук и ног своего брата-близнеца.

Я ехал с черепашьей скоростью вдоль ограды, испытывая искушение немедленно через неё перелезть. Однако сделать это мешали камеры слежения. Дорога закончилась засыпанной гравием площадкой на краю утёса. Отсюда открывался отличный вид на всё имение. Металлическая ограда, делая поворот, отрезала значительную часть плоской поверхности утёса. С того места, где начинался обрыв, граница имения обозначалась несколькими тянущимися до самой воды рядами колючей проволоки. И даже в тех местах, которые были под силу лишь опытному альпинисту, на удерживающих колючую проволоку металлических столбах стояли камеры наружного наблюдения. Вращающиеся камеры, без устали обозревающие туманную ночь, внушали какой-то мистический страх, и хотелось верить, что я остался вне поля их зрения.

Я сел в машину, развернулся и поехал назад, в сторону Сто первой дороги, строя планы проникновения на вражескую территорию. Я мог нейтрализовать охранника, перемахнуть через металлическую ограду, высадиться с моря на арендованной лодке, разрезать колючую проволоку с помощью сапёрных ножниц или появиться в роли посыльного. Однако мне хватило нескольких секунд, чтобы отвергнуть все эти химеры.

Это было слишком опасно. А если меня схватят? Раз владение так хорошо защищено по периметру, то дом, где спрятаны мои дети, наверняка являет собой настоящую крепость.

Окажись я в их лапах, и Бодро прикончит меня, не колеблясь. Припрячет мой труп, а затем, после представления, избавится от него вместе с телами моих мальчишек. Скорее всего, их просто утопят в океане, подальше от этого места.

Я проехал мимо ворот и увидел полицейский автомобиль. Я думал, что это обычное патрулирование, но машина вдруг загорелась разноцветными огнями, став похожей на рождественскую ёлку. Взревела сирена, и полицейский автомобиль преградил мне путь.

Как образцовый гражданин, я остался на своём месте, но при этом напомнил себе о необходимости сделать глубокий вдох. В своё время у меня имелась скверная привычка вступать в дискуссию с копами, часто штрафовавшими вашего покорного слугу за превышение скорости. Но посещая в течение десяти лет самые разные зоны боевых действий и сравнительно благополучно возвращаясь каждый раз домой, я научился с властями держать язык за зубами. На некоторых КПП я встречал юных солдатиков, которые психовали так, что за любым неосторожным словом мог последовать выстрел. Некоторые вояки были в наркотическом опьянении. А для иных человеческая жизнь, в принципе, гроша ломаного не стоила.

Я запустил руку в задний карман брюк и извлёк на свет водительское удостоверение. Затем достал из «бардачка» документы, подтверждающие аренду автомобиля. Коп, как мне показалось, не торопился вылезать из своей машины. Затем он всё-таки подошёл ко мне и постучал ногтем по окну. Я опустил стекло и увидел парнишку с прыщавым лицом и в широкополой форменной шляпе. На вид ему было лет двадцать.

— В чём дело? — поинтересовался я.

— Ваши права и регистрацию транспортного средства.

Я вздохнул и протянул ему бумаги. Он внимательнейшим образом изучил документы и направился к своей машине. Проторчал он в ней довольно долго, не менее десяти минут. Вернувшись, коп вручил мне бумаги и спросил:

— Позвольте узнать, что вы здесь делаете, сэр?

— Я ошибся поворотом.

— Значит, вы ошиблись поворотом, — глядя мне в глаза, повторил он. — Хм…

Я всегда стараюсь обойтись без лишних слов, особенно в ситуациях, подобных этой. Но парень обладал завидным терпением, и я не смог сдержать язык за зубами.

— Я всего лишь хотел бросить взгляд на океан, — сказал я. — Понимаю, что ночь не лучшее время любоваться красотами природы. Вы не покажете мне дорогу на ту часть побережья, которое доступно для простой публики?

— Вы остановились где-то поблизости? — чуть прищурившись, спросил он.

— В «Брейкерс-инн», — радостно сообщил я, поскольку это было заведение престижное и в нём селились лишь добропорядочные граждане.

— Вы знаете, почему я вас остановил?

Я отрицательно помотал головой.

— Из «Мистер» поступила жалоба. Нам сообщили, что какой-то автомобиль курсирует на малой скорости у ворот владения. Я решил, что это либо браконьер, либо вор, присматривающий выгодный объект.

— Нет, это всего лишь рядовой турист, — улыбнулся я и вытянул из гнезда ремень безопасности.

— Прошу вас выйти из машины, сэр, — вдруг распорядился коп.

— Что?!

— Вы могли прекрасно любоваться океаном из «Брейкерс-инн».

— Но там нельзя гулять по пляжу. Мне хотелось только этого. Бросьте, офицер…

— Нет, здесь что-то не так, — упёрся он. — Выходите из машины.

Мне оставалось только повиноваться. Полицейский приказал мне положить руки на капот, обыскал и велел не двигаться до тех пор, пока он не вызовет «подмогу».

Через двадцать минут прибыл второй патрульный автомобиль. Его проблесковые маячки сверкали разноцветными огнями, а сирена тревожно ревела. После короткой беседы, в ходе которой стражи порядка решили, что имеют достаточные основания для обыска моей машины, копы нацепили мне наручники («ради предосторожности», пояснили они) и приступили к обыску. Сорок секунд, потребовавшихся им, чтобы найти револьвер, я боролся с искушением выскочить из патрульного автомобиля и умчаться прочь. Но отказался от этой идеи, подумав о мальчиках. Я не смогу им помочь, если получу пулю в спину, что было наиболее вероятным исходом попытки к бегству. Как мог я совершить такую глупость? Зачем взял с собой револьвер? О чём я думал? Интересно, сколько здесь дают за незаконное владение оружием? Какие законы об оружии действуют в Калифорнии?

Два с половиной часа спустя, или в 2.04 пополуночи, я, пройдя необходимую процедуру, переоделся в оранжевый комбинезон и оказался в камере предварительного заключения в тюрьме города Санта-Роза, графства Сонома, штат Калифорния. Перед тем как отправить в камеру, мне, естественно, зачитали мои права. Меня обвиняли в незаконном ношении оружия. Револьвер, как мне ласково сообщили, станет объектом отдельного расследования. Оставалось лишь надеяться, что за последнюю неделю с его помощью никого не порешили.

Я мучительно думал, кому сделать разрешённый мне по закону единственный телефонный звонок, и в конце концов остановился на отце. Я поднял его с постели, и он страшно перепугался. Однако я знал, что отец найдёт для меня первоклассного адвоката.

— Пап!

— В чём дело, Алекс?

— Я очень тороплюсь. У меня почти не осталось времени.

— Что ты хочешь сказать? Не понимаю… — Его голос дрожал от ужаса. Но он тут же взял себя в руки: — Можешь не отвечать. Чем я могу тебе помочь?

Мне казалось, что ночь никогда не кончится. Вначале я думал, насколько скверно могут пойти мои дела и сколько времени я потеряю зря. Зная почти все о трюке с канатом, я не сомневался, что представление начнётся десятого августа рано утром — до того, как окончательно рассеется туман. Наступило девятое августа. Интересно, когда открывается здесь судебная сессия? Наверное, как и везде — в девять утра. Когда приступят к слушанию моего дела? Ответа на этот вопрос у меня не было.

Я расхаживал взад и вперёд по камере. Сидеть спокойно не было сил. Меня мучила мысль, что, когда рассядется публика, чтобы насладиться легендарным «трюком с канатом», а один из моих сыновей появится на сцене в качестве ассистента Байрона Бодро (второй в ожидании своего триумфального появления окажется в корзине), я всё ещё буду пребывать в тюрьме графства.

Но даже если адвокату удастся вызволить меня под залог, то каким образом я смогу проникнуть на хорошо охраняемую территорию имения «Мистер»?