Мийол-призыватель

Хантер 10: охотничья удача

Диколесье — это не лужайка для детских игр. Иногда в нём встречаются угрозы, которые не получится обойти, как рощу злорешника. Которые нельзя убить, как хищного магического зверя. От которых даже нельзя схорониться, как в густых зарослях от зверодемона.

— Беги! Не отставай!

— Да куда?! — Рикс почти паниковал… но бежал. Тяжеловесный галоп Свирепого Двурога, на спине которого разлеглись друг на друге Хантер и Шак, не казался быстрым… но молодой Воин поспевал за ним не без труда. Потому что отряд двигался в гору. — Это ж проклятый Рой! Прыгучая смерть! От него не сбежишь, просто умрёшь вспотевшим!

— Даже против Роя есть средства, — выдохнул маг. — И у нас такое есть.

— Это какое?

— Тайная Защита Лобруга. Главное — успеть поставить опорные столбы там, где нет пищи или её мало. А потом подождать.

— И всё?

Хантер не счёл нужным ответить, а Рикс не стал тратить драгоценное дыхание. Он не очень-то хорошо бегал, как для Воина, да и вообще не особо изнурял себя тренировками… о чём теперь жалел. Очень сильно.

И совершенно бессмысленно.

Если бы он оглянулся, увидел бы нечто вроде облака. Только слишком низко стелющегося для настоящего облака и слишком тёмного для водяного пара или даже дыма. Отливающего, если немного присмотреться, зловещим красно-бурым цветом.

И ползущего, ползущего, уверенно ползущего вперёд…

Впрочем, медлительным Рой только казался — из-за расстояния и размеров. На самом деле эта с виду неостановимая жуть катилась лавиной, наводнением, верховым лесным пожаром. Ничуть не уступая тому же лесному пожару по части смертоносности. Недаром от него, то обгоняя Зунга и Рикса, то обгоняемые ими, бежали прочь, летели, ползли либо ковыляли все живые твари, что в принципе могли испытывать страх. Не исключая даже магических зверей.

— Туда! — воскликнул Хантер, когда отряд вырвался из-под сени деревьев на сравнительно недавний и обширный прогал. Зарасти как следует он ещё не успел и представлял собой неровный луг с тянущимися к облакам кустарниками и молодыми деревцами лиственных пород. Прямо по курсу за ним высился почти голый каменный горб, там и сям попятнанный робкими пучками стлаников, жёлтыми соцветиями арники и причудливо окрашенными лишайниками. Слева — каменная стена, ответвление того же горба, справа — крутая осыпь. Несколько лет назад на нынешнем прогале явно тоже рос лес, но его выжгло почти подчистую, оставив на память о жаре несколько десятков обугленных древесных остовов. Об один из таких, упавших поперёк дороги, Рикс едва не споткнулся и прорычал под нос проклятие.

Когда троица добралась почти до горба, последовало немного очень торопливой суеты с установкой опорных столбов. Их ставили намного ближе, чем во время предыдущей ночёвки на мысу; по словам мага, не давая прироста общей энергии защитного полога, это должно серьёзно повысить её плотность.

— А плотность, — добавил Хантер, — нам ох как понадобится.

— Почему? — спросила Шак.

— Рой состоит из живых тварей, слишком мелких и слабых по отдельности, чтобы пролезть сквозь полог четвёртого уровня. Да они даже сквозь пологи меньших классов не пролезут! Но они будут пытаться пролезть — и тем самым истощать защиту. Отсюда простейшая логика: меньше защищаемая область — меньше давление — выше надёжность.

— Так мы для этого сюда бежали? Меньше еды — меньше внимания?

— Да.

Меж тем Рой нагнал беглецов. Среди деревьев замелькали первые мелкие существа. Вот уже одно из них, планируя после длинного прыжка, воткнулось в невидимый барьер Тайной Защиты Лобруга, упало в траву и завозилось там. Вот другое приземлилось удачнее, прямиком на цветок ромашки. Чёрное тело, красное брюшко, каплевидные крылышки, слишком маленькие для полноценного полёта, слюдянисто блестящие. Общая длина — примерно две крайних фаланги указательного пальца. Этакий муравей-переросток. Обычное насекомое, не особо крупное, почти не опасное. Подумаешь, жало с железой, вырабатывающей и хранящей немного кислоты! Лёгкий шлепок ладонью размажет эту мелочь, лишённую даже искры магии…

Вот только таких мелочей всё прибывало и прибывало. Десятки, потом сотни, потом уже и тысячи. Десятки тысяч. Миллионы. Ветви гнулись к земле под тяжестью неисчислимых тел, лишь по отдельности лёгких до незначительности. Миллиарды челюстей — по отдельности ничтожных — вгрызались во всё, что казалось достаточно мягким. Во всё, что не казалось, но могло оказаться съедобным, брызгали капли кислоты. По отдельности незаметные, но в сумме… о, суммарный результат впечатлял. И это ещё мягко говоря. Не прошло получаса, как на цветущем, полном тихой жизни лугу осталось только одно зелёное пятно шестиугольной формы, где укрылись трое разумных, один неразумный, Зунг, да ещё пара призванных: Ревущий Тигр и Болотная Нага.

А за пределами пятна всё обернулось голой землёй, сплошь покрытой шевелящимся чёрно-красно-бурым ковром, резко и едко воняющим кислым. Тут и там торчали прутики молодых деревьев, осиротевшие без вмиг сожранной листвы — но и по ним ползало, грозно шелестя и поскрипывая, не поддающееся счёту насекомое воинство.

— Как вообще выживать на Поверхности, если тут бывает… такое?! — жалобно проскулила Шак. С её чувствительным нюхом даже попытки дышать ртом, заткнув нос, не особо помогали.

Выданная Хантером втрое сложенная тряпка, смоченная водой из фляги, лишь облегчала муки, но не могла избавить от них вовсе.

В горле у всех троих першило, слезились глаза. От шевеления тварей тошнило.

— На самом деле Рой не так уж опасен, — выдавил лидер маленького отряда. — Его твари уязвимы к магии, боятся огня и холода, избегают воды; в Жабий Дол, окружённый болотистыми низинами, никакой Рой не сунется. А если и сунется, то попросту утонет. От Роя вполне можно укрыться в добротно построенном доме, тем более — в подполе. Не в пример древоточцам или термитам, его твари не могут прогрызть доску в палец толщиной… особенно если это доска из каменной сосны. Но и простая просмолённая доска сгодится. Стационарные магические пологи, даже низких классов, успешно останавливают тварей грубой силой, специализированные амулеты отпугивают их, подавая ложные сигналы…

— Как это?

— Тонкости мне неведомы. Но вот это всё, — Хантер кашлянул, обводя округу широким жестом, — живёт и движется, управляемое тремя инстинктами: голода, страха, размножения. Соответственно, если накрыть некое место сигналом «здесь уже всё съедено» — Рой не проявит к нему интереса. Если подать сигнал «здесь опасно!» — Рой вообще не полезет туда, откуда чувствует угрозу. Он не разумен, а потому при правильном подходе его очень легко обмануть. И даже использовать.

— Разве бывают разумные Рои?

— Ну, именно Рои — нет. Но по чёрным землям, говорят, кочуют стаи особых магических зверей. Сами они устойчивы к кислоте и питаются вот такими же или похожими тварюшками, а на своих спинах таскают что-то вроде ульев.

Рикс хмыкнул:

— То есть они жрут тех, кого сами же и разводят? Умно.

— Угу. Рой жрёт всё вокруг, что съедобно, кха, кха, а магические звери жрут Рой. При этом они отчасти управляют Роем и помогают ему плодиться. В обмен тот защищает их от всех, кому не нравится, когда в глаза, уши и все прочие чувствительные места брызжут кислотой. Говорят, даже драконы убираются с дороги таких вот, кха, кха, вечно голодных стай… тем более, что в подконтрольных Роях встречаются специально выведенные для боя магические насекомые, кха, первого и второго уровней. Длиной с ладонь, а то и в половину локтя, если не больше. Уже не с простой кислотой, а с разлагающими ядами. И с магией.

— Брр.

— Это чёрные земли, кха, чего вы хотите? Там полно опасной дряни, кха, кха, кха!

Даже неистребимое желание заболтать страх сдалось под напором едкости, пропитавшей воздух. Хантер умолк, сглатывая, и его спутники не пожелали вновь нарушить молчание.

Рой шелестел, ползал и вонял. Магический барьер стоял.

Укрывшимся за ним оставалось ждать.

К счастью, расчёт мага оказался верным. Насекомые твари сожрали всё, что только могли, довольно быстро, и задерживаться на опустошённой территории не стали. Инстинкты гнали их дальше, туда, где ещё хватало пищи. Сплошной живой ковёр, покрывший землю в два-три слоя, сперва поредел, а потом отхлынул обратно к лесу. Там шевеление продолжалось дольше, но через пару часов утихло окончательно. Вот только — опять же по совету Хантера — отряд не поспешил убраться с пятачка уцелевшей лужайки.

— Рано, — отрубил он. — Мы сейчас на открытом месте, и то дышать трудно. Придётся подождать. Хорошо, что сейчас третий день недели; ночной дождь смоет остатки кислоты, и мы сможем продолжить путь, не страшась отравиться её парами.

— А как же амулеты? Ты ведь говорил, что они не подпускают яд!

— Так ведь именно яд, а не кислоту. Так-то отравиться можно чем угодно, даже воздухом и водой. Если не веришь, попробуй подышать часто и глубоко десяток минут, а потом оцени ощущения. Амулеты создают барьер на пути у яда лишь тогда, когда концентрация достаточна для отравления… и к тому же не рассчитаны на слабый яд, который, однако, действует часами и постепенно копится в теле. В общем, сидим и ждём. Более разумного выбора всё равно нет.

— Как нет? — удивился Рикс. — Можно сделать амулеты от кислоты! Или… ты не умеешь?

— Умею, — спокойно отбил Хантер. — Вот только для этого надо отпустить призывных зверей, на которых я, кстати, потратил очень прилично маны. Потом сделать амулеты от кислоты. Потом помедитировать, снова призвать зверей, тратя ману… как раз примерно до следующего осветления и управлюсь.

— Сидим, — подытожила Шак, — ждём.

…на самом деле Мийол, с его-то скоростью восполнения маны, управился бы гораздо быстрее. Вот только настоящая скорость, с которой он мог наполнять и тратить резерв, являлась одним из его главных секретов. Он не хотел открывать его ни Риксу, ни — до поры — даже Шак.

А вот посидеть и попрактиковаться со Средним Сканированием Лимрана, накладываемым на самого себя, хотел.

Без синергии с Ускорением Магических Действий, вместо которого он и разместил в ауре диагностическое заклинание, добиться той же резкости, глубины и чёткости, разумеется, не вышло и выйти не могло. Зато в таком режиме Среднее Сканирование Лимрана совершенно не вызывало перегрузки и Мийол мог изучать самого себя изнутри хоть часы напролёт. Чем и занимался. Надо сказать, такой вот вдумчивый, неспешный подход давал как бы не больше пищи уму, чем резкий переизбыток по большей части непонятных образов. Да, из-за сниженной резкости восприятия оставалось скорее достраивать и угадывать особо тонкие взаимосвязи, чем просто и ясно видеть. Да, в таком режиме при попытках углублённой фокусировки полностью терялся общий план. Или ощущать в подробностях (всё равно неполных) малые фрагменты отдельного органа, не в силах уловить, как именно он встроен в сложнейший ансамбль живого организма. Или, с утратой глубины восприятия, сфокусироваться на всём органе, но ощущать тот самый ансамбль смутно. Или, наконец, охватить мысленным оком всё тело… не сохраняя способности разобраться в том, каково «звучание» отдельно взятых органов.

Ну, так оно выходило поначалу.

Чем дольше работал с заклятьем и собственным восприятием молодой маг, чем тщательней менял «фокусное расстояние», «настройки» и «фильтры» заклинания, чем увереннее осознавал спектр возможностей, предоставляемых диагностической магией и чем больше запоминал тех самых нюансов и взаимосвязей — тем больше и полнее понимал, что как устроено, что на что влияет и с какой стороны можно повлиять на всё это. Ужасно не хватало рабочего материала для сравнений. Да и в целом Мийол даже не думал обольщаться насчёт качества своего понимания работы организма. Сейчас он делал первые, робкие шаги даже не по тропе целительства, а около дорожного указателя, указывающего на эту тропу. Закладывал основы основ.

И… это увлекало.

«Интересно, насколько лучше меня в этом разбирается Кавилла? Что лучше, тут сомнений нет, но вот градация между моим и её пониманием… когда вернусь в Лагерь-под-Холмом, первым делом наведаюсь к ведьмам для профессиональной беседы!

Ну, первым делом после того, как отмоюсь в тёплой воде. Припереться в гости грязным? Фу и фу, да ни за что!»

После долгого, утомительного изучения самого себя Мийол мысленно хмыкнул и перенёс фокус заклинания на Зунга. И почти потерялся, захлёбываясь под валом новых впечатлений. Нет, многое выглядело похоже, но различия… но вроде бы привычные моменты, внезапно оказавшиеся совсем не такими, как ожидалось… маг прямо-таки прикипел мысленным оком к Ядру Сути, что ровно и мощно сияло рядом с огромным мерно бьющимся сердцем магического зверя. Прикипел — но едва ли понял, как оно устроено. Точнее, самые очевидные вещи он просто видел: вот малая, но яркая звёздочка, ядро внутри Ядра; вот оболочка, зримое воплощение второго уровня, отчётливо резонирующая с чем-то вовне (не его ли, Мийола, Атрибутом?); вот потоки праны между Ядром и шкурой Свирепого Двурога. А как это всё работает? Как и почему?

Внезапное озарение подтолкнуло снова перевести фокус заклинания. На этот раз в него попал Ревущий Тигр.

«Ого. Или даже ого-го!

Ну, что полноценного тела тут не найти — это заранее понятно. Но изумительная простота, с которой устроена плотная иллюзия, всё равно поражает. Оболочка, натянутая на уплотнённую ману, этакий пузырь сложной формы с запасённой энергией, и… почти что всё. Выделяется на общем равномерном фоне только висящий в районе горла… нет, не Атрибут. Лишь отражение его. Почти как матрица заклинания, гравированная в ауре, но менее чёткая.

Кстати. А нельзя ли вписать в это облако маны внутри Ревущего Тигра ещё одну матрицу? Или хотя бы дополнить существующую матрицу-Атрибут, полноценно переводя призыв на новый уровень?! Ведь там, внутри него, фактически находится моя же мана…

Чтоб мне провалиться, если я не попробую такой способ усиления прямо сейчас!»

Без дальнейших раздумий Мийол, не вставая с места, подозвал своего призванного, положил на его шею руку для лучшего контакта, попытался сделать задуманное.

И провалился, конечно.

Структурированная в форму заклинания, мана оказалась уже… не совсем его. О, влиять на само заклинание и на ману в оболочке Ревущего Тигра маг вполне мог. Вот только, как он вскоре убедился, у этого влияния имелись чёткие границы. Даже когда Мийол задействовал параллельно все доступные инструменты, от работы через Усиленный Призыв Существа и связанность для прямого влияния на призыв до улучшения чувствительности с помощью Среднего Сканирования Лимрана — даже тогда ему не хватало контроля, чтобы изменить то отражение Атрибута, что тихо гудело внутри призыва. И понимания не хватало тоже. Потому что маг видел, каков на вид и по свойствам Атрибут Ревущего Тигра, который он носил на поясе в ряду других катализаторов. Но он не видел и не знал, на что похож Атрибут почти такого же зверя, только на уровень выше.

Нет, сама по себе идея такого вот улучшения призывов ощущалась как — потенциально — очень соблазнительная и перспективная. Просто сейчас она походила на спелый, румяный, дивно ароматный плод, висящий в пятнадцати локтях над землёй… а Мийол в этой картине пытался достать этот плод, так и сяк пристраивая лестницу длиной девять локтей.

Вроде бы не так уж и много не хватает, но… никак.

Безнадёжно.

Для очистки совести он попытался ещё раз, заменив диагностическое заклинание своим уже-привычным-усилением — Ускорением Магических Действий. Но успех не приблизился. Что ж, следовало ожидать: один из знаков в составе заклинания помогал оперировать магией внутри ауры, а для того, чтобы изменить ману вовне, требовалось иное, специализированное заклинание. Но какой бы соблазнительной ни казалась идея таких чар, Мийол не ощущал в себе готовности сесть и разработать что-то подходящее.

Проведя почти без отдыха последние двое суток, не до конца оправившись от отравления, он если что и ощущал сейчас, то разве что желание упасть и уснуть.

Противиться которому не стал.

И под звуки ночного дождя, влажно стучащего по ткани растянутого Шак и Риксом навеса, ему спалось глубоко и спокойно…

А в середине следующего дня отряд натолкнулся на ещё одну диковинку из пограничья между средним и дальним диколесьем. К счастью, даже близко не настолько неприятную, как Рой. Но и далеко не безобидную.

— Что это за тварь вообще? — прошипел Воин, стараясь не встревожить существо слишком пристальным взглядом. — Змей? Ящер? Просто какой-то гигантский червяк?

— Если я правильно понимаю внешние признаки, — ответил Хантер, вообще не глядя в ту же сторону, — это гигантская амфисбена, сиречь двуходка… вернее, какой-то странный выродок этого семейства. И да, амфисбены родственны и змеям, и ящерицам. В норме это мелкие, длиной около локтя и менее, существа, роющие норы и питающиеся насекомыми. Только вот этот конкретный образчик магических зверей явно нацелился на эволюцию в драконоподобных.

— Да уж. Та ещё тварюга… аж мурашки по коже!

Тем временем двумя сотнями шагов ниже по склону копошилось, отрывая куски от трупа им же убитого клыкача и жадно их глотая, обсуждаемое существо. Имеющее кольчатое тулово толщиной в две трети локтя и общую длину более дюжины локтей, словно добротное такое бревно, оно могло похвастать одной парой коротеньких, явно не помогающих в передвижении не то лапок, не то плавников и головой клиновидной формы, закованной в роговую броню. Ещё оно имело кобальтово-синюю окраску (за исключением бело-жёлтой головы) и крохотные, явно рудиментарные чёрные глазки.

Но это всё внешнее. А что до магии — гигантская амфисбена относилась к подавителям с развитым стихийным сродством к воздуху и атакующим типом способностей. Наступательный потенциал дополняли ещё и расширенная подвижность, и какой-то тип сенсорики (скорее всего — эхолокация, благо, что стихия благоприятствовала). Спустившаяся к водопою жертва и понять ничего не успела, как хищник вылетел из засады, причём в буквальном смысле вылетел — в высшей точке пологой дуги амфисбену отделяло от склона более двух человеческих ростов — и вскрыл свою мишень таранной атакой головы, усиленной мощным секущим ударом ветра. Будучи также зверем-подавителем, только не имеющим стихии и доросшим лишь до пика первого уровня, Жестокий Клыкач умер почти мгновенно, без шансов на сопротивление…

И не удивительно: всё-таки Амфисбена Урагана превосходила свою добычу на три полных уровня развития. Ей, как верно заметил маг, не так далеко осталось до превращения в младшего зверодемона из класса драконоподобных. Причём в этом качестве, даже не расширив список своих способностей, а лишь развив существующие, она стала бы по-настоящему опасна.

Если бы не встреча с отрядом Хантера.

Потому что упускать свой шанс обзавестись призывом четвёртого уровня маг не собирался.

Вот только сказать «убьём тварь и вырежем Ядро Сути!» куда легче, чем пойти и убить. Из-за повышенной чувствительности цели Мийол не рискнул бы нагло подойти к ней, прикрывшись скрытностью, и залить Наведённым Волшебным Опьянением на две трети резерва. Тем более, что на подавителя такого уровня и размера заклинание подействовало бы слабо.

Отправить в атаку пару Ревущих Тигров? Глупо: против магического зверя, родственного воздуху, атаки той же стихией неэффективны.

Заменить Ревущих Тигров на Болотных Наг? Более разумный план… если бы змеи могли прокусить природный защитный покров жертвы. К тому же амфисбены вроде бы имели стойкость ко многим ядам, которую становление подавителем наверняка усугубило многократно.

— В прямом столкновении она нас размажет, — констатировал маг. — Поэтому атаковать напрямую мы не будем. А сделаем мы вот что…

На объяснение плана ушло минуты две.

— Ты уверен, что это сработает? — спросил Рикс. — Что, если…

— Если не сработает, — перебил Хантер, — мы просто мирно обойдём зверя. Это просто очень большой и сильный, но тупой с обоих концов червяк. За работу!

— Не червяк, а родня змей и ящериц, — проворчал Воин, — сам же говорил…

Впрочем, ворчание ворчанием, но выполнять порученное дело он отправился без задержек. Да, от одной мысли об Охоте на существо четвёртого уровня — почти зверодемона! — скручивало нутро и слабели поджилки. Но вместе с тем в глазах разгорался кураж, дыхание учащалось и до звона натягивались мышцы. Почти зверодемон! Даже просто выйти против этакого страховидла — уже серьёзный повод для гордости. А уж если удастся его завалить…

Это вам не пиво дуть, собравшись всей бандой, чтобы невесть какой раз толкать по кругу старые байки про бывшее и небывалое. Это… да. Хотя не Подвиг, конечно, но никак не меньше, чем Серьёзное Дело. Люди, которые на такие дела способны, имеют совершенно иной вес. Ну и что, что ты по-прежнему Воин-новичок, мясо первого уровня? Если Охотник валит почти-что-зверодемона… да хотя бы только помогает завалить его своей команде…

После такого Рикс смело двинет в морду любому, кто назовёт его бандитом. После такого он — Охотник. Причём успевший повидать виды. Один только вчерашний Рой чего стоит!

Не, правильно он свалил от Башки к Хантеру. Даже если все маговы планы накроются тем самым местом, даже если окажется, что мохнатая круто затупила и сманила его не в края славы и богатства, а в края жестокой смерти…

Все дохнут. Все и всё. Даже архимажества помирают, пусть после многих веков жизни. Даже, вона, Империя — и та навернулась, хотя стояла тыщи лет, да крепко стояла. И он, Рикс, рано или поздно сдохнет. Судьба его такая.

Никто не вечен.

Но если уж подыхать — лучше всё-таки Охотником, а не слабым труслом во втором ряду третьесортной компашки бессмысленного ворья. К которой прибился больше от безнадёги да ещё из-за того, что вожаки опытных команд не горели желанием взять под крыло ничего не умеющего сопляка. А потом привык, смирился, поуспокоился…

Когда Шак именно ему отдала «на поносить» броню, амулет и короткий меч. Когда именно он, а не ещё кто, помог добить того здоровилу с топором. Когда мохнатая подошла и спросила…

Или — или.

Или плюнуть на выпавший шанс, съёжиться в уголке и потом всю оставшуюся жизнь ныкаться в тени. Или правильно понять знак судьбы, уйти из банды, войти в команду. Круто переменить судьбу, крепко встать на ноги, отправиться вдогон старой мечте.

Или — или.

А коли уж выбрал, что выбрал, то хоть пищи, а тащи. Во втором ряду уже не отсидеться.

…Рикс так и не понял, как Хантер ухитрился заманить «тупого червяка», куда требовалось. Но как-то заманил. И мохнатая — нет, тоже Охотница, напарница, Шак — не промедлила, вовремя выдернула стопоры. Четыре бревна, усаженные нарочно заострёнными сучьями, рухнули на спину зверю. Не убили, конечно; что такое какие-то там брёвна против почти что зверодемона? Но им и не требовалось убить. Только задержать, зафиксировать ненадолго на одном месте.

Зафиксировали.

И тогда он, Рикс, самолично всадил в бочину извивающегося существа рогатины. Две из трёх только, с третьей не выгорело — промазал, соскользнула. Но должно было, по идее, хватить и одной. Потому как наконечники у тех рогатин сделал Хантер, и в полости наконечников залил млечного сока Туманной Асфодели, смешанного с ещё какой-то пакостью. А так как гигантский червяк, что родня змеям и ящерам, от новых ударов уж совсем разъярился, — наконечники, будучи «ненастоящими», поломались и исчезли.

Но залитая в них пакость осталась.

Точнёхонько у червяка внутри.

Он ещё подёргался, и обломал древки у рогатин, как тростиночки. Да чего там — он и брёвна поломал, что его в ловушку поймали; а брёвна те, между прочим, вздымали верёвками, зацепив за холку Зунга, потому что Риксу на это его силы Воина не хватило б. Даже с подмогой от Шак и Хантера… что её, той подмоги? Да, Зунг тоже внёс свой вклад — и добро внёс, будь Рикс хоть смертию проклят, если забудет о том! Но пока зверь магический ломал брёвна, яд у него в нутре делал своё дело. Ослабил, усмирил, почти убил.

Тогда, выждав для верности ещё пяток минут, Хантер и Шак подтащили ещё бревно — не очень и тяжёлое, толщиной в две трети ладони и восьми локтей длиной. Этим-то бревном они для надёжности прижали башку червяка, навалившись с двух концов, чтоб не дёрнулся ненароком. А он дёрнулся, только совсем уже слабо.

Вот тогда-то Рикс подошёл и нанёс последний удар.

Вернее, удары. Отрубил червяку башку в три приёма тем самым мечом, что от Шак достался с дозволения мага.

Тем их первая удачная совместная Охота и кончилась.