Многомерная Плесень

11 — Познающий Бесконечность

За свою короткую жизнь мне не раз приходилось видеть, как то, что прежде считалось невозможным, превращается в установленный научный факт. Так имеет ли смысл говорить, что телепортироваться из одного места в другое невозможно? Или что невозможно построить космический корабль, способный унести нас на многие световые годы от Земли к звездам?© Мичио Каку «Физика невозможного»

К сожалению, ни способности к телепатии, ни понимание принципов астропсихологии, ни даже свободное владение языком линкос не помогли мне наладить общение с местным псиоником. Больше того, я до сих пор не была уверена, правильно ли понимаю, что же он такое: гуманоидная форма жизни, все-таки плесень или и вовсе что-то кардинально отличающееся от того и другого. Одним словом, я отчаянно нуждалась в знании о третьей ступени.

— Что значит, зачем мне третья ступень? — негодовала я, уперев руки в бока. — А зачем мы сюда перлись через всю Галактику?! Ромашки собирать?

— С помощью третьей ступени ты сможешь приблизиться к нему в гиперпространстве, а это очень опасно, — скорбно изрек Сократ.

— Ну ясно, что опасно! — взмахнула руками я. — Колонизация другой планеты — вообще опасная затея.

— Почему бы нам не предпринять еще несколько попыток наладить с ним телепатическую связь? Что, если мы сможем мирно сосуществовать на данной планете? Построим колонию под куполами, почему бы и нет? Неужели обязательно надо пытаться убить столь уникальную разумную форму жизни?!

— Во-первых, я не говорила, что его обязательно надо убивать! Ну, если он не плесень, выделяющая сероводород. А во-вторых, я уже сто раз пыталась наладить с ним телепатическую связь! Говорю тебе, на второй ступени это невозможно!

— Почему?

— Не знаю! Может, он просто не коммуникабелен!

— Он, кстати, перестал забрасывать нас спорами, — заметил Сократ. — Возможно, это значит, что он отказался от попыток захватить наш космолет?

— Возможно, он просто понял, что забрасывать нас спорами бесполезно, — парировала я, — и прямо сейчас ищет другие способы захвата!

— Чтобы выяснить это, нам надо продолжать исследовательскую работу и не оставлять попыток наладить с ним общение…

Черт! Как же тяжело с этим старым занудой! Я аж вспотела.

Сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, я тише продолжила:

— Как бы люди ни увлекались гуманизмом, колонизация другой планеты — это военная операция! Вторжение на неведомые земли! Межзвездная интервенция! Мы пришли, чтобы захватить эту территорию, а не для пространных рассуждений о гуманности! А если тебе так хочется играть в добренького, то надо было оставаться на Старой Земле и не трындеть! Но при таких раскладах мы бы до сих пор сидели в саваннах Африки, собирали корешки и охотились на зебр!

— Ты хоть понимаешь, насколько все серьезно? — упорствовал Сократ. — Если он тебя там убьет, твое трехмерное тело здесь упадет замертво! И никакие «танцы с бубном» в медотсеке не вернут в твой организм процессы жизнедеятельности!

— А ты понимаешь, что любое разумное существо, обладающее псионическими силами, представляет большую опасность для детей?! Особенно настолько чуждое и непонятное, как тот псионик!

— Неизвестность пугает, тут я с тобой согласен, — кивнул Сократ.

— Его, кстати, тоже. Похоже, для него мы настолько же непонятные существа, как и он для нас! Возможно, поэтому он и пытается нас убить.

— Он желает нас убить потому, что не понимает, и мы желаем его убить потому, что не понимаем. Я ж говорю, нам стоит предпринять еще хотя бы несколько попыток наладить взаимопонимание.

— Несомненно, — согласилась я. — И третья ступень в этом только поможет.

— Извини, Алиса, но я все же опасаюсь, что ты наделаешь глупостей, — вздохнул Сократ. — Нейросканер, как и раньше, показывает, что ты все еще несовершеннолетняя. И это при том, что у тебя уже вторая ступень.

— Опять это дурацкое устройство! — раздраженно взмахнула руками я.

А Сократ скорбно забубнил в своей обычной занудерской манере:

— Если бы мои разработчики узнали, что я дал псионическое знание несовершеннолетней…

— Значит, будем ждать, когда дети выйдут из амниотической жидкости и псионик сведет их с ума! Но какая тебе разница?! Ты же искусственный интеллект, тебе он не может причинить вреда!

— Не говори так, — скривил он обиженную мину, — ты знаешь, что дело не в этом.

Дурацкий модуль социального поведения! Я же знаю, что эта жестянка только имитирует чувства.

— Кстати, не факт, что не может, — продолжала я. — Возможно, пока мы тут спорим, он как раз учится влиять на работу космолета. Просто раньше он никогда не сталкивался с такими механизмами. Ему просто нужно время, чтобы наловчиться управляться с такими, как ты! Понимаешь?

Сократ угрюмо молчал, поэтому я продолжила:

— Нам всем конец, если он научится.

И тут меня осенила гениальная мысль! Не дожидаясь ответа, я поспешила в свою каюту.

Не хочет давать мне знание! Дурацкая программа! Старый зануда! Мы же с ним в этой жестянке вот уже восемнадцатый год варимся, как он может в меня не верить? Ну, ничего, мы еще посмотрим…

Вбежав в каюту, я с разгона прыгнула на кровать и сразу скрутилась в позу лотоса. Посмотрим, чему я научилась. Я закрыла глаза и остановила мысленный поток.

Я раньше никогда не пыталась влиять на работу электроники, но ведь все бывает впервые. Понимаю, что это нелегально, и будь я поближе к ойкумене, старшие псионики быстро бы засекли несанкционированное использование псионических способностей. Но я же далеко, причем совсем одна. При этом надо как-то решать возникшую проблему, чтобы защитить детей, которые вот уже через месяц должны покинуть техночрева.

— Знаешь, я тут подумал, — неожиданное появление голографического образа бортового искусственного интеллекта прервало мою медитацию. — В общем, я думаю, ты все-таки права.

Что?! Неужели получилось? Я его глюканула? Я умею влиять на электронные мозги? Но как? В руководстве об этом не говорилось ни слова! Может, все-таки совпадение? Мог же он и сам передумать после нашего разговора.

— Нельзя лишать тебя защиты, к тому же у нас тут особая ситуация, мы должны в первую очередь думать о безопасности следующего поколения. В общем, с этих пор у тебя есть доступ к третьей ступени.

Я ушам своим не верила! Неужели у меня правда получилось?! Обалдеть! Вот это у меня способности! Ух! Мощь! Я судорожно открыла голографический экран и увидела, что доступ к третьей ступени мне и правда предоставлен!

Святой термоядерный синтез!

Ха! В моих руках ключ к могуществу! Теперь-то я покажу этому псионику! Кем бы он ни был. Третья ступень позволяет развить способность к дальновидению, психокинезу, левитации, телепортации и материализации предметов! Ну все, теперь я точно буду сильнее нашего аборигена! Только сначала надо бы поставить защиту от несанкционированного телепатического вторжения, а то мало ли чем он там занимается.

Он, кстати, судя по всему, где-то на стадии овладения третьей ступенью. Ну, раз он не умеет телепортировать предметы тяжелее этих дурацких спор, значит, овладел третьей ступенью далеко не в полной мере. То есть скоро я точно буду сильнее!

Времени, правда, совсем мало. Но я справлюсь! Я должна сделать все возможное ради этого! Из соображений безопасности до выхода детей из искусственных утроб следует убить аборигена. Иначе он будет представлять слишком большую угрозу для неокрепшей детской психики.

Я, конечно, понимаю, что конвенция о защите прав разумных форм жизни запрещает колонизацию тех планет, на которых уже есть разумные жители. Но отказаться от планеты из-за какой-то плесени? Ну не факт, конечно, что абориген — именно плесень. В любом случае он же пытался меня убить! И наверняка попытается убить детей. Мы должны защищаться! А наша галактическая конвенция этого не запрещает.

Покидать планету, когда дети в искусственных утробах, нельзя, они не выдержат перегрузок. Да и для младенцев такие испытания не пройдут бесследно. Ну и бежать, поджав хвост, с планеты, которая практически полностью пригодна для жизни землян, особенно учитывая, сколько мы сюда летели, не глупость ли? Куда нам уходить? Да и столько топлива где раздобыть?

Так что нам ничего не остается, кроме как вступить в войну и победить. Это вопрос выживания. А когда встает вопрос выживания, уже не до всяких там конвенций с гуманизмами. Да и можно ли назвать разумной формой жизни тот же физарум многоглавый? Даже если он решает задачки по теории графов.

— А что, если тот псионик неразумен? Ну, то есть не осознает себя как личность и все такое, — предположила я, прервав медитацию и открыв глаза. — Что, если это и правда плесень, по какой-то невероятной причине развившая псионические способности, прежде чем у нее появилось самосознание? Ты же не хочешь сказать, что физарум многоглавый осознает себя как личность?

— Я понятия не имею, как он себя осознает, — признался Сократ.

— Вот именно, — кивнула я. — Если какая-то плесень умеет решать задачки, значит, из соображений гуманизма я должна позволить ей поселиться в моем доме, даже если это представляет для меня и моих детей смертельную угрозу?

— В твоем доме? — переспросил Сократ и ухмыльнулся.

— Ты и сам прекрасно понимаешь, что теперь это наш дом!

— А как же, — продолжал криво ухмыляться он. — Чужого нам не надо, но свое мы не отдадим, чьим бы оно ни было!

— Ой, да ну тебя, — отмахнулась я и закрыла глаза, чтобы продолжить медитацию. Я была абсолютно уверена, что старшие псионики поняли бы и одобрили мою позицию.

Еще несколько дней я продолжала упорные тренировки в соответствии с инструкциями по третьей ступени, и вскоре выяснилось, что с материализацией предметов все просто. По крайней мере, намного проще, чем казалось раньше.

Да и не материализация это никакая на самом деле, а просто способность видеть другие измерения, кроме трех, к которым мы привыкли. Еще во времена первой версии Homo sapiens физики открыли четвертое, пятое, шестое и так до девятого пространственного измерения. Десятое, соответственно, — время. Открыть-то открыли, только никто толком не понимал, что они, собственно, открыли.

Ну так вот, вся суть материализации предметов состоит в том, что берется что-либо, например, яблоко. Кладется в четвертое измерение, сбоку от наших трех. Существа, не обладающие достаточными псионическими силами, чтобы воспринимать больше трех измерений, видеть его там не могут. И вот, когда надо «материализовать» яблоко, его просто передвигают в четвертом измерении к нашим трем. Вуаля! Яблоко «материализовалось» на глазах у восторженной публики.

Это все, наверное, легче понять на примере Флатландии. Подумать только, об этом гипотетическом двумерном мире писал представитель первой версии человека по имени Эдвин Эбботт еще в девятнадцатом столетии! Надо же, как давно люди в своих теоретических измышлениях пришли к пониманию многомерности пространства. Но в полной мере сумели применить на практике это знание только после начала псионической эпохи.

Представьте себе Флатландию, страну двумерных существ, вы можете держать яблоко над этим миром, тогда местные жители не будут его видеть, хотя оно может находиться очень близко, просто в третьем измерении. Но как только вы вдавите яблоко в поверхность двумерного мира, его жители смогут взаимодействовать с яблоком.

Больше того, сам процесс вдавливания будет выглядеть для двумерных существ как материализация из пустоты. То же самое и с «материализацией» предметов в нашем мире. Яблоко может лежать прямо перед вами, но в четвертом измерении. Псионику достаточно просто немного передвинуть его, и оно «материализуется» прямо перед вашим носом.

С телепортацией все примерно так же, для ее осуществления надо научиться не только воспринимать четвертое измерение, но и передвигаться в него, что намного более энергозатратно. Ну а дальновидение — это и есть, собственно, способность воспринимать как минимум четвертое измерение. Если бы вы смотрели на двумерный мир, то видели бы намного больше, чем способны узреть его обитатели. Представьте, как бы выглядел наш трехмерный мир с точки зрения существа, смотрящего на него из четвертого измерения.

Тому, кто всю жизнь воспринимал только три измерения, представить такое — это как с рождения слепому порываться понять, что являет собой белый цвет. Можно, конечно, пытаться, но пока это не будет пережито на собственном опыте, любые попытки так и останутся всего лишь жалкими теоретическими измышлениями.

Когда впервые настроила свое сознание на восприятие четвертого измерения и взглянула на наш космолет, я увидела каждый его закоулок так, словно он был прямо передо мной. Будто я смотрела на него изнутри и снаружи, со всех сторон одновременно. Восторг и изумление! Так вот что значит быть всевидящей!

Первый случай дальновидения длился недолго, я почти сразу вернулась к привычному восприятию. Но это было нечто! Ничто не сравнится с этим переживанием, даже интеллектуальный оргазм. Теперь казалось, что вся предыдущая жизнь в рамках трех измерений не что иное, как жалкое прозябание в узкой клетушке и полное отсутствие представления о мире за ней.

Следующим был случай спонтанного психокинеза. Однажды, закончив медитацию, я почувствовала сильную жажду, открыла глаза и увидела на столе свой стакан с недопитой водой. Следовало встать с кровати и утолить жажду, но в позе лотоса было так удобно, что совершенно не хотелось шевелиться. Казалось, стоит только выйти из любимой позиции, как состояние восхитительной безмятежности и покоя будет утеряно.

Неожиданно для самой себя я увидела, что стакан с водой медленно передвигается ко мне, словно его кто-то тащит по поверхности стола. Когда он подполз достаточно близко, я выпила воду и, держа пустой стакан на вытянутой ладони, стала созерцать его гладкую прозрачную поверхность. После достижения предельной степени концентрации я представила, как он становится легким, словно пушинка, и усилием воли потянула его вверх.

Ах, это волнительное чувство, когда я ощутила, что он уже практически не прикасается к ладони! После чего аккуратно и медленно убрала руку. Стакан послушно висел в воздухе на уровне моих глаз! Затаив дыхание, словно завороженная, я наблюдала, как он медленно переворачивается будто в невесомости! В конце концов я не выдержала и чуть не подпрыгнула от изумления и восторга! Отчего концентрация ослабла, стакан упал на пол и разбился вдребезги.

— Все развлекаешься? — раздался голос Сократа, и тут же возник его голографический образ.

— Тренируюсь, — поправила я.

— Можешь собрать стакан обратно? — поинтересовался он.

Я недоверчиво покосилась на мелкие осколки, потом на Сократа и неуверенно ответила:

— Нет, не думаю.

— Вот именно, — кивнул Сократ. — Помни, что ты не всемогуща.

— С тобой тут забудешь, — скривилась я.

— Просто хотел напомнить, чтобы ты не делала глупостей. Если твое многомерное тело будет убито в гиперпространстве, твое трехмерное тело упадет замертво…

— Да, да, Сократ! — закатила глаза я. — Ты уже сто раз это повторял, ну сколько можно? Ты всегда будешь таким занудой?

Его голографический образ «испарился», ничего не ответив. Зато в стене открылась маленькая выдвижная дверца и оттуда выехал робот-пылесос, после чего начал заботливо убирать стеклянные осколки. Как мило со стороны старого зануды, что он не только занудствует, но и заботится о чистоте моей каюты.

Недолго думая, я взяла лежавшие около меня вирт-очки и попыталась проделать с ними тот же фокус. Благо они были не тяжелее стакана, так что все получилось отменно, и на этот раз даже ничего не разбилось. Однако с предметами потяжелее такое уже не проходило.

Получается, психокинез — это что-то вроде телепатического внушения, но неодушевленным предметам. Я словно внушаю вещам, что они легкие, концентрируюсь на их легкости, и они действительно становятся такими. Значит, для левитации нужно проделывать все то же самое, только со своим телом. Правда, у меня с этим пока не получалось. Похоже, я слишком тяжелая для таких фокусов. Может, просто надо похудеть? Ладно, шучу, куда уж дальше. Какая-либо способность к ожирению давно выпилена из моего генома.

В любом случае мне следует сосредоточиться на развитии дальновидения, а не этих цирковых фокусов. Раз с помощью телепатии не получилось выйти на связь с нашим аборигеном, то дальновидением я уж точно смогу его хотя бы локализовать. Так что следующие несколько дней я упорно концентрировалась так, как было указано в руководстве по развитию данной способности.

Поначалу проблески дальновидения случались спонтанно, и я не могла это контролировать. Причем порой в самые неподходящие моменты. Однажды прямо во время завтрака я опять увидела наш космолет из четвертого измерения. Было такое впечатление, будто мир остановился, но вилка выпала из руки, и резкий звон вернул меня в обычное состояние.

В начале развития любой способности всегда так: сначала это происходит спонтанно, без каких-либо возможностей контроля со стороны человека. Но чем больше практикующий учится концентрировать внимание, тем лучше он начинает понимать, как обращаться со своими пробуждающимися совершенствами.

Вот и я в какой-то момент ощутила, что могу усилием воли включить способность воспринимать четвертое измерение и удерживать это восприятие, сколько пожелаю. Тогда я взглянула за пределы космолета, местная флора и фауна казались простыми и примитивными. Я видела со всех сторон каждое живое существо, будь то ракоскорпион, амфибия, насекомое или еще какая-либо мелочь — все было словно на ладони.

Я вспомнила свой первый случай псионического контакта с аборигеном, тот самый, когда оборвала его телепатическое внушение и увидела черного гуманоида. Удерживая это воспоминание, я сконцентрировалась на вопросе: «Где он?» Мое внимание послушно распределилось по всему материку.

Чуть мозг не взорвался, когда я увидела такие просторы! Я же наблюдала каждую песчинку, каждое существо и все это сразу со всех сторон! От неожиданности я отскочила назад, шлепнувшись о стену, и в ужасе закрыла восприятие четвертого измерения.

Святой термоядерный синтез!

Я сжимала руками голову, массируя гладкую кожу от висков к удлиненному затылку и обратно. Впечатление складывалось такое, словно череп вот-вот взорвется.

— Допрыгалась? — спросил Сократ, включив свой голографический образ.

— Что это было? — простонала я.

— Что именно?

— Я попыталась найти аборигена и увидела весь континент. Понимаешь?! Всю сраную сушу этой планеты! Все это в одно мгновение. Мать моя техноутроба… что это было?

— А я говорил, что наш абориген не что иное, как местная плесень, которой здесь покрыто абсолютно все. — Помедлив, он задумчиво добавил: — И кстати, мы тут недавно нашли следы плесени даже глубоко в организмах местных животных. Похоже, это существо пытается прорасти во все, с чем только соприкасаются его споры.

— Да как такое может быть, черт побери?! — прошипела я. — Как плесень может обладать псионическими способностями?

— Ну, наш земной слизень же обладает интеллектом. Почему бы внеземной плесени не обзавестись псионикой? — задумчиво потер подбородок Сократ.

— Я ничего не понимаю, — пожаловалась я, массируя виски.

— И не пытайся, — велел искин, — ты слишком много тренировалась в последнее время. Так и до инсульта или… не дай теория вероятности, до безумия недолго. Я же сказал, тебе надо отдыхать после практики хоть немного. Почему ты никогда меня не слушаешь? Когда ты последний раз спала?

— Я не чувствую потребности в сне, — призналась я.

— Вот я и говорю, доведешь ты себя такой практикой. Когда ты последний раз делала восстанавливающую тренировку?

— Ох… — вздохнула я, пытаясь вспомнить. Но, черт побери, восстанавливающая тренировка — это так скучно! Зачем тратить на нее время, если у меня и так хорошо получается с псионическими способностями?

— Ложись спать, — велел Сократ.

— Посреди дня?! — удивилась я.

— Да, тебе надо отдохнуть.

Сначала хотелось еще повозмущаться, поворчать о том, что времени и так мало, а я тут, видите ли, дрыхнуть буду. Но, подумав, я решила, что на этот раз лучше послушать старого зануду, и залезла под одеяло. А Сократ растворил свой голографический образ и погасил свет в каюте.

Сон не шел, поэтому я начала мысленно перебирать воспоминания об уроках астропсихологии.

— Давай вкратце повторим пройденный материал, — говорил виртуальный преподаватель, когда мне было всего четыре. — Допустим, ты встретила неведомую доселе разумную форму жизни. Какова техника безопасности?

— Не делать резких движений и не приближаться к нему слишком быстро, потому что это может быть расценено как агрессия. Желательно, чтобы у меня не было ничего, что можно принять за оружие. Поднять руку в знак добрых намерений и сконцентрироваться на фразе «мы пришли с миром», на случай если пришелец владеет телепатией.

— А если он пользуется акустическим способом коммуникации?

— Записать и пропустить его речь через анализатор Ципфа и переводчик…

— Алиса, сконцентрируйся! — потребовал преподаватель. — Я же сказал, что это неведомая форма жизни. Анализатор Ципфа — хорошо, но чем тебе поможет переводчик?

— Что, если инопланетянин знает какой-либо известный нам язык?

— Хм, — преподаватель задумчиво потер подбородок, — ладно, допустим. А что, если он проявляет агрессию?

— Защищаться или бежать… — Помедлив, я добавила: — Надо сделать все возможное, чтобы никто не пострадал. Мы должны сохранить разнообразие разумных форм жизни. Ведь именно благодаря тесному сотрудничеству в развитии науки между обладателями разных взглядов на мир мы сможем лучше понять законы Вселенной и открыть ее тайны.

— Молодец, — улыбнулся преподаватель, — напоследок я бы хотел, чтобы ты запомнила одну древнюю поговорку: когда покидаешь свой дом, ты — представитель своей семьи, по твоему поведению будут судить о твоих родственниках. Когда покидаешь свой город, ты — представитель жителей своего города, по твоему поведению будут судить о них. Когда покидаешь свою страну, ты — представитель своего народа, по твоему поведению будут судить о твоих согражданах. Когда покидаешь свою планету, ты — представитель своей планеты, по твоему поведению будут судить обо всех землянах.

Я уснула. Уснула ли? Тело отдыхало, предельно расслабилось, дыхание стало глубоким и ровным, сердцебиение замедлилось почти до нуля — это я чувствовала отменно. Хотя и находилась над своим трехмерным телом. Над всем этим трехмерным миром. Видела все сразу: космолет, материк, всю планету…

Где же наш абориген? Я увидела и его. Трехмерное тело сплошь из тонких волокон, пронизывающих всю почву на десятки метров вниз, и «колонны» фотосинтезирующих дыхалок на поверхности. Оно огромное, живое, разумное, и оно дышит. Его дыхание я почему-то ощутила совершенно отчетливо. Тысячи лет оно господствовало в этом мире, а может, и миллионы?

Было единственным разумным существом здесь, пока в его мир не вторглось что-то странное и… Страшное? Я вроде как настроилась на его восприятие мира, но все равно сложно было понять, настолько чуждым оно казалось.

«Кто ты?» — послала я ему мысленное сообщение.

Ответ оказался непонятным, словно оно говорило на другом языке. Но этого не может быть, в телепатическом общении нет такого понятия, как иностранный язык. Разве что слишком «иностранное» сознание. Или, если точнее, слишком инопланетное. Я повторила свой вопрос, потом еще раз. Ответы приходили, но я их не понимала.

«Познающий Бесконечность», — наконец стало мне ответом. Правильно ли я поняла его сообщение? Или слишком сильно исказила своим бессознательным?

«Мы пришли с миром», — сообщила я, но уверенности в том, что оно поняло, не было. От него исходило стремление охватить Вселенную, разрастись во все стороны, пронизать все своими волокнами… Это голод? Желание захватить новые территории? Я не могла понять.

«Кто вы?» — пришел вопрос, и я ответила: «Разумные существа с другой планеты, мы пришли с миром».

«Почему вы избегаете меня? Почему избегаете?!»

Я ощутила, как оно потянулось ко мне, словно вдруг навалилось всем своим огромным весом. Это вызвало такой ужас, что меня выбросило из восприятия четвертого измерения и я оказалась в трехмерном теле.

Сердце жутко колотилось в груди. Казалось, еще немного — и оно разобьет грудную клетку вдребезги.

Каюта озарилась светом, и тут же появился Сократ:

— Алиса, что с тобой? Сенсоры регистрируют сильнейшую тахикардию и повышенное внутричерепное давление!

— Я его видела, — держась за сердце, тихо простонала я.