Могол

Глава 8 ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

— Там! — воскликнул Ричард Блант, указывая на полоску зеленых деревьев, появившихся из океана. — Гоа! Наконец-то!

Действительно наконец. Возможно ли, что возвращение заняло больше трех лет?

Около полугода ушло на поиски капитана, готового рискнуть отправиться в такое плавание. Только спустя шесть месяцев, уже почти отчаявшись, он нашел корабль, да и то при условии, что купит полкорабля и загрузит его. На это едва хватило всех его сбережений.

Уже отправившись в путь, они оказались на краю гибели. Корабль попал в жестокий шторм у берегов Африки. Им удалось укрыться в каком-то заливе, где они, не зная глубин, сели на мель. Корабль уцелел лишь благодаря счастливой случайности. Однако несколько проломленных шпангоутов требовалось заменить, а для этого необходимо было отыскать подходящие деревья и вырубить из них новые ребра для корпуса.

Им повезло, что они столкнулись с маленькими бородатыми черными людьми, которые отнеслись к ним дружелюбно. Получив в подарок аркебуз, порох и пули, негры охотно помогали морякам. И все равно экипажу понадобилось целых шесть месяцев для подготовки корабля к выходу в море.

Но тут на корабле вспыхнул бунт. Команда, настрадавшаяся от лишений, потребовала повернуть домой, Ричард отказался. Завязалась потасовка, но вскоре главарь бунтовщиков, пораженный стрелой, выпущенной из лука в горло, замертво рухнул на песок.

Ричард по достоинству оценил своего племянника еще до этого случая, отдав должное настойчивости мальчика, с каким тот добивался своего, несмотря на слезы матери и ее мольбы. Конечно, Ричард знал, что следовало бы решительно отказать Питеру в участии в подобной авантюре. Но Ричард учитывал, что мальчик не ладил с отчимом, да и вообще стремившиеся покинуть Англию Генриха VIII люди вызывали у него симпатию.

Кроме того, он обещал доставить его обратно целым и невредимым, да к тому же богатым, как Крез. Не первый раз, правда, он давал подобные обещания, наверняка зная, что они невыполнимы. Зато приобрел надежного и верного спутника.

Англичане были очень разными по характеру. Питер больше интересовался книгами, чем женщинами. Возможно, дело было в возрасте, хотя Ричард помнил, что сам-то впервые попал в спальню леди в семнадцать лет.

Жизненные пути у них тоже были совершенно разными. В девятнадцать Ричард стал уже опытным солдатом, а Питеру предстояло еще только учиться военному искусству. Но юноша оказался весьма любознательным, а уж лук-то он отлично умел держать в руках. Что и доказал на деле.

Ричард сомневался вначале, хватит ли у юноши присутствия духа, чтобы убить человека. Теперь все его сомнения рассеялись.

— Рад быть с тобой, — произнес Ричард и вспомнил, как однажды те же слова сказал ему Томас.

Выходит, история повторялась. Он сейчас в том же возрасте, что и Томас, когда тот отправился в свое первое путешествие вместе с молодым кузеном. Только в отличие от Томаса Ричард знал, что его ожидает, и не намеревался умирать до возвращения в Дели.

Да и там тоже.

В итоге корабль был готов выйти в море. Но время от времени приходилось вытаскивать судно на берег и конопатить снова. Путешествие было подготовлено значительно хуже, нежели в первый раз.

Команда продолжала роптать. Несомненно, рано или поздно на корабле должен был вспыхнуть новый бунт. Но постепенно Ричард убедил команду, что полпути пройдено и безопаснее продолжать путешествие, чем думать о возвращении. К тому же все богатства мира ждут их в Гоа. Там корабль отремонтируют должным образом для возвращения домой.

Он понимал, что по крайней мере последнее звучит банально.

Но никто больше не стал спорить, увидев двоих Блантов с оружием на корме — у Ричарда шпага на боку, у Питера лук в руках, — а рядом — Рамдаса, их верную тень.

Ричард проводил долгие часы за морскими наблюдениями, как это делал Томас много лет назад, и обучал Питера языкам, которые понадобятся впоследствии — хинди и персидскому, а также португальскому. Он также старался рассказать ему о стране, в которую они направлялись, возможно больше, хотя прекрасно понимал, что никакие рассказы никогда не заменят увиденного своими глазами.

Питер креп с каждым днем, так как проводил все время на воздухе. Парень взбирался на ванты и тянул канаты вместе с командой. Он был сильнее, чем выглядел. Руки его окрепли благодаря постоянным упражнениям в стрельбе из лука, а теперь, на корабле, и ноги налились силой, стали зорче глаза. Он сделался настоящим Блантом.

Наконец они достигли Аравийского моря, не встретив ни одного дау.

— Мы исчерпали весь запас несчастий в самом начале путешествия, — весело сказал Ричард.

Однако за своим веселым настроением он пытался скрыть плохое предчувствие. Денег почти не осталось, а как их встретят в Гоа — неизвестно. Да, возвращается он отнюдь не победителем.

К тому же после четырехлетнего отсутствия, на целых двенадцать месяцев позднее, чем предполагалось. И он не мог себе представить, как его встретит Дели.

И вот наконец они увидели землю, к которой так стремились.

— Ричард Блант? — спросила женщина. — Правда ли это?

Он почувствовал при встрече с португальской донной то же, что и недавно при встрече с Лиззи. Но все же нашел в себе силы спросить, узнав ее, возможно ли такое.

— Елена? — воскликнул он с удивлением.

Блистающая украшениями гора перед ним нервно захохотала, а ее явно выраженные усы заколыхались.

— Вы забыли меня, проказник этакий! — кокетливо воскликнула она.

— Как я мог, — возразил он. — Но... — Ричард посмотрел на мужчину рядом с ней, удивленно наблюдавшего эту сцену.

— Это мой муж, дон Дуарте д'Эскантара.

— У вас преимущество передо мной, сеньор, — сказал дон Дуарте. — Кажется, вы знакомы с моей женой дольше меня.

— В самом деле...

Ричард посмотрел на Елену, на собравшуюся на набережной Гоа поприветствовать англичан толпу, на высаживающихся иа берег членов команды. За эти годы поселение выросло, появилась большая церковь, увеличилось количество домов и пакгаузов, а население по меньшей мере удвоилось. Но красивее городок не стал.

Тем не менее красота была рядом: позади Елены и дона д'Эскантары стояла девочка. С первого взгляда в ней угадывалась их дочь: мягкие приятные черты лица, фигура несколько полнее, чем была у матери в ее возрасте, красная лента в волосах придавала ее облику некую драматичность, явно унаследованную от матери.

— Значит, вы так и не сгинули тогда, — сказала Елена. Ричард подумал, что годы уже сказались и на разуме этой женщины, а не только на ее теле.

— Как видите, — ответил он, — иначе я бы не стоял перед вами.

— Но как вы выжили? От вас не пришло никаких известий.

— Ни слова? — удивился Ричард, вспомнив о дезертирстве погонщиков. Тогда они получили по заслугам. А Барнес? Его, должно быть, также поглотил великий континент. — Впрочем, это долгая история. Могу ли я получить сведения об оставленном нами тогда корабле от губернатора, ну и поговорить с ним по другим вопросам...

Елена снова нервно захохотала.

— Вы ведь и разговариваете с губернатором, мой дорогой Ричард.

Ричард посмотрел на д'Эскантару.

— Он заменил моего отца, — сказала Елена. Ее глаза говорили: «А почему же еще, как ты думаешь, я вышла за него замуж?» — Конечно, мы отремонтируем ваш корабль, дорогой Ричард, и сделаем любые другие работы, которые вы считаете необходимыми. Но сначала вечером вы поужинаете у нас и расскажете о своих сказочных приключениях. — И она повернулась к улыбающемуся Питеру. — И возьмите вашего симпатичного молодого друга с собой.

— О, Ричард, — говорила Елена. — Подумать только, двадцать два года назад вы сидели за тем же самым столом и сжимали мою руку, пока нарезали хлеб. Мы флиртовали, — объяснила она мужу. — Я хотела уединиться с ним тогда.

— Неужели, сеньора? — И Ричард заговорил с д'Эскантарой, который явно был под каблуком у жены.

А ведь Ричард мог в свое время оказаться на его месте.

— Я хотела объяснить ему, что отец посылает их с кузеном на верную смерть. Я предупреждала вас, не правда ли?

— О, конечно, именно это вы и сделали.

— Но вы все же пошли.

— Действительно. Мой кузен был таким несговорчивым...

— Даже до того, чтобы, идти на верную смерть. — Она сделала знак индийской служанке, и та подала вино. — Теперь расскажите нам обо всем, что с вами произошло.

— Обязательно. Но сначала скажите, ваш отец жив?

— Отец умер. Так же как моя мать и сестра. Я единственная выжила из всей семьи Алварадо и осталась одна в Гоа. И милая Хуана, конечно.

— Понятно, — вздохнул Ричард. — Мое сердце скорбит вместе с вами. Однако с чего мне начинать?

Он улыбнулся молодой девушке и бросил быстрый взгляд на Питера, но юноша с интересом разглядывал все окружающее и ничего не заметил. Его внимание привлекало все: жужжание жуков и стрекот цикад на улице, босоногий мальчик-слуга, обилие овощей и фруктов на столе. Но девушка никак не попадала в поле его зрения. «Возможно, парень вовсе не интересуется девушками», — подумал несколько расстроенный Ричард.

Он рассказывал около часа, опуская кое-какие детали, которые не следовало бы знать португальцам, и оставляя то, что даже д'Эскантара слушал со вниманием: описание Агры и Кабула, Багдада и Константинополя, так же как повествование о Бабуре и Фариде.

— Черт возьми, да это целая эпопея! — воскликнула Елена, когда Ричард закончил, и Хуана захлопала в ладоши от восторга.

— Итак, сейчас вы завершаете свой круг, — заметил дон д'Эскантара. — Какова цель вашей новой экспедиции?

— Какова? Вернуться в Дели.

— В Дели? — с недоверием посмотрела на него Елена. — Почему вы снова хотите рисковать своей жизнью?

— Я уже объяснил, что у меня там жена и дети.

— Ах! — Реакция была та же, что и у Лиззи.

— Тогда вам понадобится снаряжение, — пожал плечами д'Эскантара.

— Конечно, — ответил Ричард.

— Хм. У вас, конечно, имеются деньги на покупку всего необходимого?

— Нет. Но я совладелец корабля, и весь груз принадлежит мне. Это порох и пули, а также аркебузы. За исключением необходимого мне для путешествия... Корабль я могу отдать вам за экипировку экспедиции.

— Эту плавающую развалину?

— Его отремонтируют. Экипаж опытен и готов отправиться на нем в Европу, чтобы отвезти ваш товар. Пусть вас не беспокоит новая религия короля Генриха. Его серебряные монеты до сих пор в ходу. Думаю, эта выгодная сделка обеспечит вам уважение моих людей.

Д'Эскантара почесал бороду.

— Считаю, что это отличная сделка, — сказала Елена.

— Дядя, — окликнул Питер Ричарда ночью, когда они лежали во тьме и слушали жужжание насекомых. — Я начинаю подозревать, что вы большой мошенник.

— Мошенник? Я?

— Вы очень свободно раздаете обещания. Вы говорили дону Дуарте, что у нас хорошая и верная команда...

— Много лет назад я познал, что это самая живучая, слабость в человеке, малыш. Когда дон Дуарте узнает правду об этих собаках, мы окажемся уже далеко, и это будет только его забота.

На следующий день Ричард собрал команду и приказал с помощью португальцев и индийцев вытащить судно на берег. Он объяснил, что продал свою долю губернатору, который оплатит их труды и обеспечит возвращение в Англию.

— Вы говорили о золоте и бриллиантах, — напомнил помощник капитана.

— Говорил, мастер Сатлер. И заверяю вас, что они повсюду вокруг. Вам стоит только раскопать их. Но сначала надо отремонтировать корабль.

Они вынуждены были согласиться. Не владея ни португальским, ни хинди, команда еще не скоро узнает правду.

Ричард нисколько не жалел их. Считал, что обошелся с ними лучше, чем они того заслуживали за организацию бунта. Если эти люди не устроят бунт против д'Эскантары, то вернутся домой с деньгами в карманах. Если же устроят, то получат по заслугам.

Что касается самого д'Эскантары, то Ричард поступил с португальцем нисколько не хуже, чем с ним самим обошелся дон Алварадо...

Визит в Гоа обернулся для него лучшей стороной, чем можно было бы предположить. Нужно побыстрее отправиться в путь, на север.

В те времена не так-то просто было собрать караван, Д'Эскантара оказался полезен, но у него отсутствовала кипучая энергия тестя. Индийцы Гоа искоса смотрели на Рамдаса, побывавшего так далеко, в то время как местные торговцы не добирались дальше Гуджарата. Караван к тому же не собирался идти через владения Бахадур-шаха — тот мог узнать Бланта.

Поэтому торговля шла за каждого человека. В ход пускали обещания несметных богатств, ожидающих в конце пути, зато старательно умалчивали о встречающихся в дороге трудностях, особенно о маратхах.

Пока его дядя торговался, запугивал, обхаживал людей, занимаясь составлением каравана, Питер изучал поселение. Он наслаждался одиночеством после длительного пребывания в беспокойной компании на борту маленького судна.

Это путешествие он представлял себе иначе. Но что-то еще ожидало его впереди? Всю жизнь он провел под отцовской кровлей, хотя никогда его и не видел. Питер плохого слова не слышал о сэре Томасе Бланте. Его вспоминали как истинного рыцаря, друга короля, авантюриста и ученого... человека, пошедшего на смерть по слову своего властелина.

Такая характеристика отца очень много значила для молодого человека, не имевшего ничего за душой. Оставленных сэром Томасом своей вдове сбережений было явно недостаточно. За семь лет ожидания Лиззи своего мужа хозяйство пришло в упадок. Только потеряв всякую надежду на его возвращение, она позволила себе принимать претендентов на свою все еще прекрасную руку.

Питер плохо помнил те времена, ибо был слишком мал, часто болел, да так сильно, что его состояние считали безнадежным. Однако он помнил рассказы матери о благородстве и учености отца.

Она также время от времени рассказывала о молодом горячем кузене, который отправился сопровождать ее мужа в последнюю экспедицию.

Отчим Питера тоже нередко вспоминал прошлое, но с каким-то пренебрежением. Мартин Плумер не отваживался злословить о сэре Томасе Бланте, но словно бы получал удовольствие от бесконечного повторения, что Питер никогда не будет таким же сильным и умным.

Юноша поверил ему. Не спрашивал разрешения искать места при дворе, перестал изучать языки и смирился с мыслью об ожидающей его жизни простого обывателя. Даже стрельба из лука, в которой он преуспел, оставалась для него всего лишь спортом. В современной армии больше лучников не использовали.

Он чувствовал, что опоздал родиться на сотню лет. Каждый сейчас учился и каждый, желавший быть джентльменом, умел владеть шпагой. Но он все еще надеялся, что отец его не умер, что тот вернется с Востока победителем.

А вместо отца вернулось некое его подобие — высокий, сильный и уверенный в себе темнокожий человек, рассказавший о невероятных приключениях, которых хватило бы на десяток человек. Да еще собирающийся вернуться к своим темнокожим племенам, свирепым шахам и султанам.

Услышав так и нераскрытую легенду о государстве пресвитера Иоанна, Питер нашел в ней свой единственный шанс вступить в соперничество с отцом. Он совсем не думал о риске. Риск страшит, только когда есть что терять. А терять ему было нечего. Даже мать больше любила трех своих дочерей, нежели его. Он не обижался ни на что, но считал себя свободным от всяких обязательств по отношению к ней.

И вот в пути он убил человека. Не какого-нибудь дикого индийца, а англичанина, такого же, как он сам. Он утвердил себя, по крайней мере, в глазах Ричарда. Ну а в собственных? Он вступил в мир еще более странный, чем существовавший в его представлении. И этот мир был единственным, который он хотел бы познать.

Внезапно на него нахлынула тоска по Англии. Но путь он избрал себе сам, и нужно пройти его как можно достойнее.

Он знал, что Ричард презирает Гоа, но Питеру понравилось это место. Он с интересом наблюдал жизнь людей городка и окружающего лесного поселения. Попробовал руку, рисуя индийских девушек, к великому их удовольствию. Полуобнаженные формы юных индианок напомнили ему всех девушек, которых он знал в Англии, не задумываясь, что у них скрывается под юбкой и блузкой. Когда эти полудети-полуженщины подкрадывались сзади и наклонялись через его плечо посмотреть на рисунки, от него требовалось неимоверное усилие, чтобы не схватить обнаженное тело, не сознавая, что делать с ним потом. Ричард ведь женился на одной из них, правда на персиянке благородного происхождения.

Итак, Питер не тронул ни одну из девушек. Он просто боялся их ответной реакции или реакции их братьев и отцов.

Юноша предпочитал гулять по берегу и смотреть на полупрозрачное мелководье, где были отчетливо видны плавающие рыбы: маленькие, ярко окрашенные, и большие, хищные; среди них выделялись темными плоскими телами и похожими на кнут хвостами скаты.

Ему нравилась местная жара, к которой он стал привыкать еще во время морского путешествия. Он завидовал мальчишкам, которые, сбросив дхоти на песок, прыгали без колебаний в воду и беспечно плавали, гоняясь друг за другом в легком прибое.

Желание сделать то же самое росло в нем день ото дня, пока однажды он не оказался на берегу один и, никого не видя, скинул одежду и вошел в воду.

Самый божественный эксперимент, который он когда-либо поставил! Вода обтекала его тело с каждым шагом все выше и выше. Ласковая вода южного моря ни в какое сравнение не шла с водой того мельничного пруда, где Питер в детстве учился плавать.

Он вошел в воду по шею и остановился. Неожиданно со стороны берега послышались голоса. Разглядывая книгу и увлеченно беседуя, из-за деревьев вышли Хуана и ее дуэнья.

Питер стоял не шелохнувшись. Они бы так и прошли мимо, его не заметив.

Однако юношу красота Хуаны сразила в первую же встречу. Ярко-рыжие волосы, темные глаза и болезненный цвет лица были частью этого странного мира. Сейчас она выглядела просто прекрасно. Солнце просвечивало сквозь тонкую ткань юбки и полностью открывало постороннему взору ее стройные ноги.

Неожиданно они разглядели на песке мужскую одежду.

— Где этот негодяй? — вскрикнула донна Филиппа. Ее голос отчетливо отдавался в море.

Питер чуть было невольно не нырнул, но тут же решил не делать этого — слишком поздно и бесполезно.

— Сеньор Блант, — закричала Хуана, — вас слишком долго нет!

— Пошли, Хуана, — потянула девушку донна Филиппа.

— Но, сеньор Блант... Ты не видишь акулы? — Ее голос неожиданно стал тверже.

Питер быстро оглянулся. Действительно, недалеко от него появился треугольный плавник. В Арабском море ему довелось получить много свидетельств прожорливости акул, хватающих все выбрасываемое за борт.

Он ринулся к берегу, лихорадочно загребая руками, и опомнился, лишь когда вода стала ему по пояс.

— Быстрее, сеньор, быстрее! — кричала Хуана, подбегая к кромке воды.

Донна Филиппа тоже кричала от волнения.

Когда юноша выбрался из воды, Хуана захлопала в ладоши.

— Хуана! — суетилась на берегу донна Филиппа, хватая девушку за руку. — Сеньор, прикройтесь. Неприлично.

Питер поднял с песка рубашку и поспешно обмотал бедра. Щеки его залила краска стыда. Хуана вдруг замерла, глядя на полуодетого юношу, а затем посмотрела на море.

— Напрасно волновались. Это всего-навсего дельфин, — пояснила она.

Питер тоже оглянулся. Недалеко от берега и в самом деле резвился дельфин. Хуана родилась и выросла у моря. И наверняка могла с первого взгляда определить разницу между хищницей и миролюбивым созданием океана, подумалось ему.

Она просто посмеялась над ним.

— Я сохраню наш маленький секрет, сеньор Блант. И донна Филиппа тоже. Впрочем, наш с вами секрет довольно большой, не так ли?

Она засмеялась и двинулась за дуэньей вдоль берега.

Питеру оставалось только надеяться, что секрет действительно сохранят. Он не мог даже представить себе, что бы сказали его мать или отец, узнай они о случившемся. Этим вечером за ужином, который давал д'Эскантара, он не мог отвести от Хуаны взгляда. Она тоже поглядывала на него, пока сидели за столом, и очень часто язычком облизывала губы, двигаясь по кругу.

Гнусная девчонка помнила его наготу.

— Я бы сказал, что мы уже готовы, — заметил Ричард. — Еще два дня, и мы выступаем.

— Вы хорошо поработали, — изливала свои чувства Елена. — Всего два дня? Нам так будет не хватать вас.

Муж кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Сеньор Блант, вы же не хотите попасть в муссон? — заметил он.

— Ба! До него еще три месяца. В самое жаркое время года мы будем в тени джунглей, — ответил им Ричард. — И к тому же нам предстоит двигаться на север. До Дели как раз три месяца пути, надеюсь, мы приятно проведем их.

— Здесь так жарко, мама, — вдруг подала голос Хуана. — Можно мне выйти в сад? — Она посмотрела на Питера. — Может, сеньор Питер меня проводит?

Елена громко засмеялась и захлопала в ладоши.

— Конечно, он тебя проводит! — воскликнула она. — Донна Филиппа! Донна Филиппа! — Она погрозила дочери пальцем. — Но помни, ты обязана быть все время на виду у донны Филиппы.

Хуана живо вскочила на ноги.

— Разве вы не проводите меня, сеньор Питер? — удивленно спросила она юношу.

Питер бросил беспомощный взгляд на Ричарда, извинился и последовал за девушкой в сад. Донна Филиппа поплелась за ними следом.

Ночь оказалась очень теплой, совсем немного уступая дневной жаре. Сад наполняло жужжание насекомых. Идя по тропинке между кустарников, Хуана лениво отгоняла их веером от лица.

— Вам понравилось в Гоа, Питер? — спросила она.

— О, очень, сеньорита, я прошу прощения за сегодняшний полдень...

— Пустяки, — сказала она. — Я же спровоцировала это. Вы не считаете меня слишком испорченной?

— Ну...

— Папа выпорол бы меня, узнай об этом. Может быть, вы выпорете меня, поскольку знаете?

— Сеньорита... — смутился он.

— Донна Филиппа, где вы? — окликнула Хуана.

— Здесь, детка, здесь. Но вы идете так быстро... Их сейчас не стало видно из дома.

— Ах, вот вы где, вижу, — сочувственно сказала Хуана. — Но у меня есть для вас подарок.

— Подарок? — настороженно произнесла старая женщина.

— Вы простите меня, Питер?

Хуана слегка отвернулась от него, и не успел он сообразить, что же та хочет сделать, как девушка задрала свои юбки почти до пояса и достала из-под них бутылку.

Молодой человек лишь на мгновение увидел мелькнувшие голые белые ноги.

Хуана тем временем протягивала бутылку дуэнье.

— О, вы испорченная девочка. — Филиппа не удивилась и приняла посудину.

— А сейчас садись-ка на этот вот пенек и выпей за свое здоровье. Обещай оставаться на месте, пока я не вернусь.

— Но, Хуана, ваша мама...

— Ничего не хочу слушать, моя дорогая Филиппа. Иначе она узнает о твоей маленькой слабости. Мы не долго.

Она взяла Питера под руку и повлекла в темноту.

— У вас, кажется, все налажено, — заметил юноша, застеснявшийся больше чем всегда от будоражащего ощущения ее близости.

— Донна Филиппа и я достигли понимания совсем недавно, — объяснила Хуана. — А разве это плохо? Она делает то, что ей очень нравится... и я надеюсь заняться тем, что понравится мне.

Она даже немного задыхалась от собственного безрассудства.

Питер облизал губы.

— Я по-настоящему чувствую...

Они сошли с тропинки и остались совершенно одни.

— Если я получу удовольствие от вас, вы получите удовольствие от меня, — заметила она. — Но здесь возможен компромисс. — Хуана обхватила руками его шею и поцеловала в губы. Чтобы сделать это, ей пришлось приподняться на цыпочки, а потом даже и оторваться от земли. Незаметно для себя он обнял ее за талию. Девушка начала неожиданно соскальзывать, и Питер подхватил ее, чтобы не дать упасть, за ягодицы, явственно ощущаемые через тонкую одежду. Языки их переплелись между собой.

— О, Питер, — прошептала она, постепенно опускаясь на его грудь. — Я тебя обожаю!

Мысли Питера смешались. Он не знал, что делать с этим прелестным созданием, которое буквально бросилось на него.

— Ты разве не овладеешь мной? — прошептала она, пока вела его к садовой скамье.

Ричард с удовлетворением осматривал свой караван, разительно отличавшийся от того, который собрал кузен Томас двадцать два года назад. Теперь-то он знал достаточно о караванах. В нем оказалось всего четыре повозки, нагруженные всевозможным снаряжением, продуктами, оружием и одеждой, и шесть вьючных мулов. Были наняты двадцать погонщиков, отданные под команду Рамдаса. Англичанин не взял ни одного из корабельных добровольцев. Если даже Барнес со своими друзьями показали себя не с лучшей стороны, то чего ожидать от бывших смутьянов? Они с Питером и Рамдасом вполне справятся с любой обязанностью, особенно если выберут безопасную дорогу и отправятся в подходящее для путешествия время года.

Он хотел бы пожелать Питеру сейчас поменьше волноваться. Пришел момент выступать, а юноша был как уж на сковородке. Несомненно, он сразу успокоится, когда караван выйдет за ворота.

— Как все это здорово, — сказала донна Елена. — Как я хотела бы отправиться с вами, Ричард. Очень надеюсь, что вы вернетесь пораньше, чем через следующие двадцать лет.

— Сделаю все, что в моих силах, — солгал Ричард со свойственной ему галантностью. — А сейчас нам надо идти. — Он огляделся и увидел местных жителей и полдюжины собравшихся провожать караван в дорогу португальцев. Дона Дуарте среди них не было. — Передайте мои лучшие пожелания своему мужу, поблагодарите его за помощь.

— Прошу прощения за его отсутствие. Он так занят, — вздохнула она.

— А ваша очаровательная дочь?

Елена вновь глубоко вздохнула.

— Она так переживает! Кажется, не все в порядке с моей милой Хуаной.

— Я редко видел ребенка счастливее и здоровее.

— Она уже не ребенок. И, увы, должно быть, чувствует то же, что и я переживала когда-то. В самом деле, Дуарте выбрал ей мужа. Это капитан Ниньес. Вы встречали его?

Ричард изумленно поднял брови. Он помнил капитана — маленький, плотный, чернобородый человек, по меньшей мере лет сорока.

— А он не слишком стар для вашей дочери?

— Ну, а что делать? Девочка вынуждена выйти замуж, а Ниньес единственная возможная кандидатура.

— Вы сказали, что она фактически помолвлена?

— Нет еще. На ее следующий день рождения. Но она осознает это, поэтому переживает время от времени, хотя обычно скрывает досаду под наигранной веселостью.

Ричард сказал задумчиво:

— Елена, так вот в чем дело! Вам не следовало бы разрешать ей гулять по ночам с Питером. Это может привести к непоправимой ситуации.

— О, чепуха! Этот мальчик в отличие от вас, мой дорогой Ричард, совершенно невинный. Это легко заметить по его внешности. Но подозреваю, что Хуана переживает в своей комнате именно из-за полного разочарования. Питер довольно симпатичный юноша.

— Думаю, чем быстрее заберу Питера отсюда, тем лучше будет для всех, — заметил Ричард. — Прощайте.

— Вы разве не поцелуете меня на прощание, милый Ричард?

— С великим удовольствием, Елена. — Он поцеловал ее в губы, и дрожь удовлетворения пробежала по его телу. — Итак, прощайте! — воскликнул он и поторопился присоединиться к ожидающему его каравану.

Тропа, какой она запомнилась Ричарду в былые времена, стала значительно лучше за прошедшие двадцать два года, и ее можно было даже с натяжкой назвать дорогой. Караван двигался с хорошей скоростью и достиг первой деревни в середине дня. Несмотря на жару, Ричард решил идти дальше. Час или около этого, если это время выгадывать каждый день, набежали бы за две недели в день-другой, а его душа стремилась сейчас в Агру.

Он был доволен тем, как начался их путь. Особенно энергией, которую излучал его племянник. Юноша без устали сновал вдоль каравана, приглядываясь, все ли в порядке с повозками, ободрял караванщиков. Наверное, это результат переживаний последних дней, думал Ричард.

— Тебе нет необходимости беспокоиться, — заверил он племянника. — В холмах мы можем, конечно, встретить разбойников, но думаю, что мы достаточно сильны, чтобы противостоять им.

— Не сомневаюсь в этом, — согласился Питер и продолжил свой обход.

Смеркалось, когда Ричард объявил привал. Он воспользовался тактикой моголов и, окружив лагерь повозками, приказал в центре него поддерживать яркий огонь всю ночь, чтобы люди и животные могли отдыхать в безопасности.

— Мы трое будем дежурить по очереди, — объяснил он Питеру и Рамдасу. — Каждый из нас возьмет по два погонщика, но учтите, на них нельзя полностью полагаться.

— Как далеко мы зашли? — спросил Питер.

— Да прилично. Не меньше двадцати пяти миль. Отличное начало.

— И теперь нет никакого риска, что кто-нибудь из фактории догонит нас? — поинтересовался Питер.

— Никогда, — озадаченно ответил Ричард.

— Отлично, дядя, тогда я признаюсь.

У Ричарда поднялись брови.

— Я, — густая краска залила лицо Питера, — лучше покажу вам. Бедная! Она, наверное, там задохнулась.

Ричард вскочил на ноги, а Питер побежал к повозке, к которой постоянно подъезжал в пути, и принялся развязывать то, что Ричард считал мешком с порохом.

Индийцы-погонщики принялись перешептываться, когда оттуда появилась раскрасневшаяся и мокрая от пота Хуана, одетая лишь в сорочку из хлопка.

— Вы меня простите, — сказала она и без всяких объяснений бросилась в кусты.

— Ты в своем уме? — воскликнул Ричард возмущенно. — Она, верно, тоже сумасшедшая?

— Если любовь сумасшествие, кузен, тогда, да — мы сумасшедшие!

— Любовь? Да как ты можешь быть влюблен? Как долго ты ее знаешь?

— Три недели.

Из кустов вернулась Хуана.

— Дорогой Питер, я так хочу пить.

— Конечно, любовь моя. — Он поспешил налить ей чашку воды.

Ричард мрачно посмотрел на девушку. Ее сорочка почти ничего не прикрывала.

— Ты не могла надеть что-нибудь поприличнее? — спросил он.

— Там, в повозке, есть кое-что, — заметила она. — Но сначала я немного обсохну.

Ричард и Питер переглянулись. Оба одновременно подумали, что эта женщина себе на уме.

Ричард был непреклонен.

— Придется заковывать вас в железа, — проворчал он.

— Почему? — Хуана допивала уже вторую чашку. — Мы поженились.

— Что?!

— Перед Богом, если не перед людьми.

Ричард посмотрел на своего молодого племянника.

— Так получилось... — с трудом выдавил тот.

Несмотря на злость, Ричард вдруг расхохотался. И он и Елена считали юношу безобидным... А тот легко перешагнул ту черту, от которой оба — его дядя и отец — отступились двадцать два года назад.

— Понимаете ли, я знаю ваше положение, сеньорита, — сказал он. — Ваша мать все мне объяснила. Питер, эта женщина предприняла безрассудный шаг, чтобы сбежать от нежеланного мужа.

— Разве это преступление? — возмутилась Хуана. — Я ненавидела Ниньеса. Он мне не муж. Мы даже не помолвлены. Не успели. — И добавила: — Но теперь-то я нашла человека, которого полюбила по-настоящему.

Она обвила руками шею Питера.

— Ты веришь ей? — спросил Ричард.

Конечно, сэр. И люблю.

— Ну, а сейчас-то нам что делать? Возвращаться в Гоа по твоей милости?

— Мы собирались идти с вами, — сказал Питер.

— Ты хочешь затащить эту молодую девушку на тысячу миль в джунгли? В самую необычную страну, которую ты к тому же никогда и не видел?

— Я предвидела это, дорогой дядя, — сказала Хуана.

— А что мне отвечать твоим родителям, когда твой отец пошлет людей в погоню за тобой?

— Не пошлет, — уверенно ответила Хуана. — Я тщательно подготовила свой побег, положив одежду на берегу и оставив записку, что покончила с собой, чтобы не выходить замуж за Ниньеса.

— Ты доставила такую боль своим родителям? — Ричард был поражен.

— Это оказалось необходимо, — заметила она. — Тем счастливее они будут, узнав, что я жива.

Без сомнения, она считает, что послать письмо из Агры в Гоа пустяковое дело и займет какую-нибудь неделю. Питер выбрал слишком беспокойную молодую женщину.

Но в душе Ричард смеялся. Елена с мужем все так хорошо продумали и так распланировали... Но все их планы рухнули из-за безрассудного поступка этой девушки.

— Ну ладно. — сказал он. — Ты не поцелуешь своего дядю, Хуана?

— О, охотно, сэр, — воскликнула та и подбежала к нему.