Могол

Глава 16 ПОВЕСА

— На один румб право руля, мистер Аткин, — скомандовал Френсис Дей.

Помощник капитана отдал приказ, и руль был положен на курс. Полуденный бриз дул в сторону берега, но галион двигался вперед со скоростью несколько узлов из-за водорослей, наросших на днище за время долгого пути из Англии. Беспокойные взгляды находящихся на палубе людей были устремлены на корму и на капитана. Корабль вошел в мелкий залив. До земли оставалось меньше мили. Английским морякам открылось необычное зрелище: белый пляж, за ним группа хижин, сооруженных на относительно расчищенной площадке, а дальше — на север и на юг — насколько мог охватить глаз простиралась сплошная стена зеленых джунглей. Вдали сквозь дрожащее знойное марево виднелись вершины высоких холмов, мерцающие на фоне голубого неба. Берег, к которому так стремились мореплаватели, быстро приближался.

— Вы ничего не помните из этого? — спросил Дей стоящего рядом мужчину, который был значительно выше него ростом.

— Может быть, как во сне, — ответил Ричард Блант-младший. — Слишком маленьким мальчиком я покинул эту землю, к тому же мы уезжали из города под названием Диу, расположенного на другом конце полуострова. Но вы-то сами узнаете этот берег? После двенадцати лет...

— Такой опыт не забывают. Мы пристали в том самом месте, в Мадраспатнам. Я покажу вам, где мы построили тогда свою факторию.

— Но она разрушена.

Дей пожал плечами.

— Император Джахангир разрешил компании Милденхола торговать, но не согласился, чтобы тот строил факторию рядом с португальцами в Диу. Пришлось отправиться на поиски другого места. Обогнув Цейлон, мы обнаружили эту бухту. Люди здесь казались дружелюбными, на полях произрастал рис, единственный продукт питания. Место мы посчитали идеальным, но и представить себе не могли, что необходимо поехать в Хайдарабад и получить разрешение султана Голконды. Султан разгневался на нас за своеволие и приказал факторию разрушить, нам пришлось спешно убираться отсюда.

— Около седьмой отметки, — послышалось сообщение лотового с носа.

— Малый вперед, мистер Аткин, — приказал Дей. — Приготовить якорь.

— Есть, — ответил помощник.

На пляже уже собралась толпа местных жителей, размахивающих руками, приветствуя приближающийся корабль.

Дей оглянулся и посмотрел на море за кормой. Ему очень хотелось, чтобы там никого не оказалось. У восточных берегов полуострова было мало шансов подвергнуться нападению. В отличие от арабов ни моголы, ни их подданные не были мореплавателями. Однако его предупреждали, что в этих водах можно встретить множество недружественных судов. Несмотря на неудачную попытку построить факторию на Хугли в дельте Ганга, где несколько месяцев назад португальцы были атакованы моголами и четыреста человек из них попали в рабство, они решили защищать свои привилегии. Португальцы относились к любому судну под чужим европейским флагом, как к вражескому. Немало хлопот могли доставить и датчане. Они силой оружия получили независимость от испанцев и послали свои корабли во все океаны мира. Датчане тоже были склонны сначала открывать огонь, а потом задавать вопросы.

— Значит, сейчас вы надеетесь на лучший исход? — спросил Ричард Блант. — Я уже сказал, что ничего не знаю про Голконду.

— Но вы говорите на их языке, к тому же на этот раз мы побываем в Хайдарабаде. Ясно, что Кутб Али был человеком сомнительного нрава, таким же, как император Джахангир... — Дей заколебался, зная, что отец человека, с которым он говорил, был убит последним Моголом. Не услышав ответа, он продолжил: — Но оба они умерли, так почему бы нам теперь не процветать? Я бы хотел, чтобы мы обосновались здесь как можно скорее.

В этом 1639 году исполнилось двенадцать лет со дня смерти Джахангира. После печального итога первой экспедиции директоров так называемой Ост-Индской компании пришлось долго убеждать согласиться попытать счастья в Индии еще раз.

— Заручившись вашей поддержкой, сэр Ричард, мы, без сомнения, можем надеяться на успех.

И снова молчание было ему ответом. Ричард Блант слыл человеком немногословным, но вдумчивым и серьезным. Он старался не афишировать свои взгляды, и на то имелись веские причины.

На Дальнем Востоке все знали историю Ричарда Бланта или, вернее, сагу о его знаменитых предках, в частности, о прославленном деде, служившем при дворе великого Акбара и помогавшем своему бессмертному патрону завоевать большинство из его бесчисленных земель.

Преуспел и отец Ричарда, однако жизнь его оборвалась трагически: после смерти Акбара он впал в немилость и был казнен. Это произошло больше тридцати лет назад, но Френсису Дею хотелось знать, чему научила внука Елена Блант. Научила ли его ненавидеть, воспитала ли в нем амбициозность? Одно было очевидно: она воспитала Ричарда солдатом. Англия не вела никаких войн за рубежом, так как король и его приверженцы предпочитали вести бесконечные баталии с парламентом о финансах. Ричарду Бланту, унаследовавшему боевой дух своих предков, не осталось ничего иного, как испытать свою судьбу в битвах за рубежом. Он сражался против Священной Римской империи, избрав служение Густаву Адольфу Шведскому. Под предводительством этого знаменитого военачальника он участвовал в сражениях при Брейтенфельде и Лютцене, показавших миру военный гений Густава. Именно на поле боя при Брейтенфельде Ричарда Бланта за храбрость произвел в рыцари сам король.

Но в Лютцене короля Густава убили, когда победа уже была за ним. В последующие годы война охватила Германию, Австрию и Богемию, превратив огромную территорию в театр боевых действий. Не найдя другой значительной личности, за которой он мог пойти безоглядно, Ричард Блант вернулся домой. Его тетка уже умерла, а сестра вышла замуж. Он же, ветеран, герой, рыцарь, до сих пор не имел цели в жизни. Именно тогда Ричард услышал об организации новой экспедиции в Индию.

Он предложил свои услуги несмотря на то, что ему уже исполнилось тридцать пять лет.

— Это зов моей крови, — объяснил он. — Ведь мать моего отца была раджпутской принцессой.

Он был и на самом деле смуглым, заметил Дей.

— К тому же я говорю на хинди, по-арабски и по-персидски. Всему этому меня научила тетя.

— Но вы враг Могола, — заметил Дей. — Даже с вашими достоинствами вы будете помехой в экспедиции.

— Мой отец выступал против Джахангира, — спокойно ответил Ричард. — Но тот уже умер. А разве нынешний император Шах-Джахан сам однажды не бунтовал против своего отца? Ныне стоящему у власти Моголу нет причин ненавидеть меня.

— Вы считаете Джахангира низким и трусливым отцеубийцей, — продолжал Дей, — но это мнение многие не разделяют. Вы когда-нибудь встречали Джона Милденхола?

— Он однажды, много лет назад, приезжал к моей тете.

— Тогда вы, наверное, знаете, что он встречался с императором Акбаром, прося торговых привилегий для компании, и ему было в них отказано.

— Возможно, причина тому — не слишком удачный момент: Акбар разбирался с мятежом Джахангира.

— Может быть, и так. Но когда Милденхол вернулся в Дели несколько лет спустя, то получил чего добивался. Причем от того самого Джахангира.

Именно Милденхол, вернувшись из второго, успешного, путешествия ко двору Могола, сообщил Елене подробности смерти Уильяма и Изабеллы Блантов и напомнил ей о ненавистном имени Спарту.

Ричард Блант едва помнил самого Милденхола — ему было всего пять лет, когда купец приезжал к Елене, — но рассказы купца неоднократно пересказывала ему тетя.

— Хорошо, что Могол осознал выгоду торговли с Англией, — сказал Блант. — Но не запоздали ли мы? Милденхол сейчас в несколько ином положении. Генерал Джахангира Махават-хан женился на одной из его дочерей без разрешения падишаха. Император принародно бил их кнутом. Конечно, это поступок мужчины...

— Безусловно его спровоцировали сделать это. Вы встречали сэра Томаса Роя или, возможно, читали его доклад? Он три года был послом при дворе Джахангира, и его хорошо принимали. В докладе он многое критиковал, в частности, продажность и безнравственность императорского двора, беспробудное пьянство самого императора. Но англичанин отметил, что император покровительствовал искусствам, литературе и живописи...

— Hyp Джахан была явно порочнее императора, — перебил его Ричард.

— Сэр Томас не считал ее такой, — возразил Дей. — Что же касается ее племянницы Арджуманд, которую называли Мумтаз Махал — Звездой Гарема, то сэр Томас находил ее еще красивее тетки. Она сейчас императрица.

— Это только имена для меня, сэр Дей. Скажу откровенно, мое мнение о Моголах не в счет. Я захотел вернуться в Индию потому, что понял: она для меня роднее Англии. И вот я предлагаю свои услуги Ост-Индской компании. От вас, сэр, я хочу только прямого ответа. Уверен, что могу предложить вам больше, чем любой другой англичанин. Однако решать вам.

— Помните, сэр Ричард, — сказал Дей, — если я приму ваши услуги, то для вас будут иметь значение только интересы компании.

— Глубина четыре фута, — донеслось с носа.

— Отдать якорь, мистер Аткин, — приказал Дей.

Земля была близко, он знал по опыту: те двадцать футов, что у них под килем, вынесут их к берегу, где прибой не так силен.

Дей снова взглянул на Ричарда Бланта, который смотрел на берег, прищурив глаза. Во время плавания сомнения Дея относительно того, правильно ли они поступили, пригласив Ричарда принять участие в экспедиции, усилились. За несколько месяцев, проведенных на корабле в непосредственной близости, он не только не узнал лучше своего странного помощника, но, кажется, стал еще меньше понимать его. Когда судно обогнуло мыс Доброй Надежды и вышло в Индийский океан, Блант стал еще молчаливее, все больше погружаясь в свои мысли. Или, возможно, в свои страхи.

— Вы проводите меня на берег, сэр Ричард? — пригласил Дей.

Тетя Елена рассказывала Ричарду о невыносимой здешней жаре, о тишине в лесу, внезапно прерываемой пронзительными криками обезьян, скрывающихся в ветвях деревьев, о нападающих на людей птицах. Он никогда не думал, что это все способно его напугать. За время своего участия в военных действиях он не раз глядел смерти в лицо, видел ее в самых различных проявлениях. Кроме того, принял как данность, что, вполне вероятно, здесь ему суждено будет встретить свою смерть.

Когда путешественники пристали к берегу, толпа местных жителей сразу же окружила их — мужчины и женщины, бедно и скудно одетые дети, совершенно голые, но, похоже, хорошо накормленные. Перед обширными рисовыми полями были разложены вытащенные на берег рыбацкие лодки. Некоторые из встречающих узнали Френсиса Дея. Они обращались к капитану на местном диалекте, и Ричард понимал только отдельные слова. Создавалось впечатление, что индийцы рады видеть англичан и их корабль.

— Погода, по моим расчетам, установилась хорошая на ближайшие четыре месяца, мистер Аткин, — сказал Дей своему помощнику. — У вас есть время вытащить судно на берег и очистить днище. Свежая вода в ручье. Местные жители продадут вам рис и рыбу. Снимите пушки, постройте частокол на берегу, к северу от рисовых полей. Это защитит вас в случае необходимости, однако вам следует любыми способами сохранить дружеские отношения с местными жителями и удерживайте команду подальше от индийских женщин.

Сэр Ричард и я должны возвратиться до начала муссонов. Если мы не вернемся, то при первых же признаках ухудшения погоды вы должны будете покинуть якорную стоянку и искать убежище на Цейлоне. Там есть несколько хорошо защищенных природных заливов. Попытайтесь не конфликтовать с местными жителями и португальцами.

— А с датчанами, мистер Дей?

— Конечно, и с датчанами тоже, но будьте готовы и защищаться. С окончанием муссонов вы вернетесь сюда. Если мы не встретим вас и не появимся спустя еще месяц, считайте нас погибшими и возвращайтесь в Англию. Все понятно?

— Да. — Аткин выглядел озабоченным тяжестью свалившейся на него ответственности.

— Тогда... мы уходим завтра на рассвете.

Залив, где высадились англичане, находился на довольно значительном расстоянии от границ империи Великих Моголов и располагался на территории султаната Голконда, одного из пяти государственных образований к югу от реки Нарбады, еще не присоединенных к Дели. Султанат оказался довольно незначительно заселен. По приказу Дея отряд из двадцати солдат и матросов снабдили изрядной суммой серебряных денег и новейшего образца мушкетами, более легкими и скорострельными. Отряд беспрепятственно продвигался на север.

Принимали англичан везде хорошо.

К своему удивлению, останавливаясь на ночлег в деревнях, участники экспедиции зачастую получали в подарок необработанные алмазы.

— Мне еще тетя рассказывала, что это самая богатая страна мира, — заметил Ричард.

— Меня озадачило, — признался Дей, — почему моголы до сих пор не дошли сюда, зная о богатствах, лежащих вокруг буквально под ногами.

— У них достаточно богатств в собственных владениях, — предположил Ричард.

Солдаты едва верили в свою удачу: каждый может вернуться в Англию с огромным состоянием в карманах... если, конечно, вернется.

Через реку Кришну переправились две недели спустя после выхода из Мадраспатнама, а еще через несколько дней прибыли в столицу Голконды Хайдарабад. Город построили меньше пятидесяти лет назад. Тогда старая столица Голконды, находившаяся в нескольких милях к северо-западу, по мнению правителей, перестала удовлетворять их запросы и к тому же оказалась нездоровым местом. Использовав сказочные богатства своих алмазных копей, султаны правящей династии Кутуб-шахи создали архитектурное чудо потрясающей красоты.

Место выбрали чрезвычайно живописное: на берегу реки Муси. Проложили прямые широкие улицы, места для жилых построек отвели подальше от шумных многолюдных торговых центров, устроили фонтаны и, конечно, выстроили восхитительные королевские дворцы, окруженные и разделенные прекрасными садами и парками.

— Бог мой, — воскликнул Дей, — да в сравнении с этим городом дымный Лондон похож на трущобы!

Но они еще не видели жемчужины этого города — Чарминара. Иначе как «архитектурной композицией» этот дворец не назовешь. Построенный в индо-сарацинском стиле, с четырьмя огромными арками, над которыми возвышается по минарету высотой в сто восемьдесят футов, Чарминар венчал собой центр города. Он определенно и предназначался для обозначения организующего начала города, еще до того, как был заложен первый кирпич.

— Земля чудес, — восхищался Дей.

Вскоре Дея и Ричарда пригласили к султану, который внимательно выслушал их предложения.

— Я слышал, что Биджапур получает значительные выгоды от торговли с португальцами, — сказал Абдулла-уд-Дин Кутуб. — Возможно, и мы сможем получать такие же, торгуя с Англией. Мой отец был недальновидным человеком, поэтому и отверг вас двенадцать лет назад. Однако сейчас, увы, я не волен принимать такие решения самостоятельно. Моголы дышат нам в затылок. Четыре года назад они потребовали, чтобы мы платили дань, когда же я отказался, мои армии были разбиты. Теперь я не более чем служебный придаток Шах-Джахана. — Он поднял мушкет, который только что был подарен ему. — Но все же у моголов нет таких мушкетов, как этот. Ваши люди принесут мне такие? И пушки. У моголов много пушек,

— Вы собираетесь воевать с моголами, ваше величество? — с изумлением произнес Дей.

— А что же, я должен до скончания века находиться у них в ярме? Кроме того, сейчас как раз подходящее время. Разве вы не слышали, что Шах-Джахан переживает смерть своей жены, и с каждым днем его печаль растет.

— Мумтаз Махал умерла?— удивился Дей.

— Несколько лет назад, и ее смерть стала страшным ударом для Могола. Говорят, он теперь часто бродит один по коридорам дворцов, ударяя себя в грудь, и зовет ее. Она была самая красивая женщина.

— Мы тоже слышали об этом.

— Говорят, он строит для нее мавзолей в Агре и хочет, чтобы это было самое красивое сооружение в мире из всех построенных. Ха! Он никогда не был в Хайдарабаде.

— Но если Мумтаз Махал умерла несколько лет назад и Могол до сих пор переживает ее смерть, кто же тогда ведет войну против вас?

— Его сын Дара Шикох, которого многие считают подлинным императором. Они грозные воины, эти моголы. Ваши люди помогут мне в войне против них?

— Ну... — растерялся Дей. В планы компании, безусловно, не входило участие в индийских войнах.

Ричард, молчавший до сих пор, пришел на помощь своему компаньону.

— Наша цель увидеть Могола после посещения Хайдарабада, ваше величество.

Султан нахмурился:

— Чтобы выдать мои намерения?

— О, конечно нет, — возразил Дей, бросив на Ричарда недовольный взгляд. — Мы собираемся торговать с любым народом Индии, а государство Великих Моголов самое большое на полуострове. Мы стремимся получить торговые привилегии, и ничего больше.

— Но мы можем рассказать вам о намерениях Могола, — предложил Ричард в виде компенсации.

Абдулла взвесил сказанное и согласился.

— Отправляйтесь в Агру и возвращайтесь ко мне. Скажите Моголу, что построить факторию в моей стране — это ваше желание, и посмотрите на реакцию императора. Самое лучшее вести с ним дела честно. Конечно, он заподозрит меня в предательстве и снова пошлет своих сыновей мучить меня. Но запомните хорошенько: если предадите меня, я захвачу ваш корабль со всем экипажем.

— Будьте спокойны, ваше величество, — пообещал Дей.

— Когда получите разрешение Могола и построите свою факторию, мы еще раз поговорим о товарах, которые вы будете возить в мою страну, — объявил султан.

— Ваша прямота чуть не погубила нашу экспедицию, — проворчал Дей, когда они с Ричардом обедали в предоставленных им покоях. За столом прислуживал богато одетый молодой человек. Группа танцовщиц, вся одежда которых состояла из золотых браслетов на ногах и руках, развлекала гостей. — Нас вовлекли в интригу. Я не хотел этого. Если директора узнают...

— Вы были вовлечены в интригу в тот самый момент, когда бросили якорь в Мадраспатнаме, — заметил Ричард. — Весь Индостан опутан сетью интриг. В наших обстоятельствах самое лучшее быть почтительными, но искренними с этими людьми. Они никогда не прощают обмана.

— Но сами зачастую прибегают к нему.

Ричард мрачно улыбнулся:

— Зная, какое наказание их ждет в случае неудачи, конечно.

Дей отлично понимал, что тот имеет в виду.

— Как вы думаете, сложившаяся ситуация, когда императрица умерла, а император забросил дела, обернется нам на пользу или во вред?

— Ничего не могу сказать, пока не увижу этого принца Дару. И его братьев, — ответил Ричард. — Мои познания в области истории Моголов подтверждают, что сыновья правящего султана почти всегда соперничают друг с другом. Может так случиться, что мы окажемся в Дели в момент перемен, которые сыграют нам на руку.

— Допустим, мы вернемся с победой, — мрачно предположил Дей. — Но что скажут директора, если мы окажемся втянутыми в индийскую политику?.. — Он принялся рассматривать танцовщиц, но тут музыка смолкла. Девушки, улыбаясь, стояли в ряд перед мужчинами. Их тела блестели от пота. — Скажите им, что все было очень хорошо.

— Девушки и сами знают, что очень хороши. И они готовы выполнить любое ваше желание, — объяснил Ричард.

— Любое? Каждая?

— Та, которую вы возьмете в постель. Можете взять и не одну. Для них это не имеет значения.

Дей смутился. Он явно соблазнился, все девушки были так привлекательны.

— А какую возьмете вы? — спросил он.

— Я вернулся в Индию не для того, чтобы спать с женщинами, — сурово бросил Ричард и покинул комнату.

«Очень странный парень», — подумал Дей и направился к девушке, которую счел самой привлекательной.

Пополнив запасы продовольствия, европейцы отправились в путь.

К концу следующей недели они достигли границ империи Великих Моголов. Хотя четких рубежей не существовало, разница между двумя государствами бросилась в глаза сразу. Народ Голконды имел несказанные богатства и владел самой красивой столицей, которую когда-либо видел Ричард Блант, но в то же время производил впечатление равнодушного к благоустройству своей жизни. Во владениях же Моголов царил порядок. Путешественники оказались на пшеничной земле — Малве — и могли видеть продуманную ирригационную систему, которая забирала воду из горных ручьев. Каждую деревню защищала собственная стена, превращая ее в крепость, пусть и маленькую. Однако население в деревнях было миролюбивым.

Первый хаким, перед которым англичанам пришлось предстать, встретил их вежливо. На него произвел неизгладимое впечатление пистолет, преподнесенный ему в дар путниками, — самое последнее достижение инженерной мысли в области огнестрельного оружия. Вес пистолета позволял стрелять из него одной рукой и поражать противника на расстоянии тридцати шагов.

— Это оружие называется пистолет, — объяснил Дей.

— Удивительная вещь, — восхищенно оценил Мансур Али, но сразу стал серьезным, когда услышал о намерении чужестранцев встретиться с Моголом.

— Сомневаюсь, что падишах захочет обсуждать с вами дела, — сказал он.

— Мы слышали, что можно обратиться к принцу Даре, — рискнул Дей.

— Действительно, большая часть вопросов государственного управления сосредоточена в руках принца, — согласился Мансур. — Но он сейчас на севере, сражается с афганцами и персами.

— А разве там идет война? — спросил Ричард.

Мансур пожал плечами.

— Моголы всегда воюют с афганцами и персами. Вы поедете в Лахор?

— Это очень далеко, — ответил Ричард. — Есть кто-нибудь из принцев поближе?

— Насколько я знаю, в Агре нет ни одного принца. Но можно отыскать другие пути... — Он замолчал, указав на пистолет.

Дей уже знал, что нужно делать в этом случае.

— Это, конечно, всего один из пары, — объяснил он и достал из сумки другой. — Я бы хотел, чтобы у вас были оба.

Мансур взвесил на руке оба пистолета.

— Отличное оружие. На самом деле восхитительное. Мне вот что пришло в голову: если хотите получить привилегии у падишаха, то лучше вам побывать в Агре и встретиться с принцессой Джахан-агой.

— С принцессой? — удивился Дей.

— Старшая дочь императора. Считается его любимицей. Она могла бы помочь вам, — он ухмыльнулся, — если вы ей понравитесь.

— Что же мы можем подарить принцессе? — задумался Дей. — Ей не интересны ни мушкеты, ни пистолеты. У нее наверняка имеются значительно более драгоценные камни, чем те, которые мы можем ей предложить. К женщине нужен особый подход. Только вот что удивительно: с каких это пор женщина получила влияние в мусульманском мире? Этот совет — не более чем пустой звук.

— Женщина всегда имела влияние, — возразил Ричард. — Даже если оно и не проявлялось прямолинейно.

— Может быть, но мусульманские женщины не встречаются с незнакомыми мужчинами.

— Мусульманское понимание места женщины в обществе у моголов смягчено индусскими традициями, — продолжал Ричард. — Поэтому у них не принято устраивать гаремы, разве только у людей с ортодоксальными взглядами. Думаю, эта принцесса даст нам надежду добраться до шаха, или, по крайней мере, до его уха. Что касается подарков, то я не могу себе представить, что же мы можем ей преподнести.

Дей уже считал свое путешествие провалившимся, но даже у него в душе затеплилась надежда, когда они добрались до Агры — жемчужины государства Великих Моголов. Проходя через Фатехпур Сикри, Ричард увидел остатки гробницы своего деда, превращенные в руины.

Вскоре их взорам предстали стены Агры. Путники дивились величию Жемчужной мечети. С восхищением осматривали сооружение, возводимое за городом. Его называли Тадж-Махал, что означало Корона Гарема. До завершения строительства было еще далеко, но мерцающий белый мрамор и красный песчаник стен, поднимающихся из-за резного ограждения, выдавал намерение Могола создать самое красивое сооружение в мире. И он вполне мог достичь задуманного.

Путешественников проводили к хакиму, который оказался совершенно бескомпромиссным.

— Их величество падишах не дает аудиенций, — сказал он решительно. — Он по-прежнему в глубокой печали.

— Мы слышали об этом, — сказал Ричард, ведущий переговоры, поскольку свободно владел персидским языком. — Но мы проделали такой дальний путь, и у нас много предложений Моголу. Нельзя ли нам поговорить с кем-нибудь из высокопоставленных лиц?

— Меня вам недостаточно? — рассердился Касым-хан.

— Мы относимся к вам с величайшим уважением, ваше величество, но имеете ли вы власть предоставить нам торговые привилегии?

— Конечно нет!

— Ну, тогда... Кто-нибудь из дома Могола, может быть? Мы слышали, ее высочество принцесса Джахан-ага проявляет интерес к таким делам... — Он замолчал.

— Вы хотите встретиться с принцессой?! Это неслыханно! Кто сказал вам о ней?

— Мансур Али, хаким Джанси.

— Мансур Али... — Касым-хан нахмурился.

— Возможна ли аудиенция у принцессы? Кстати, этот испанский клинок мы бы хотели преподнести вашему величеству.

Касым-хан взял шпагу.

— О Аллах! — воскликнул он. — Я видел такое оружие во дворцовом музее. Оно принадлежало великому Блант-бахадуру, который сражался рядом с Бабуром Львом.

— Вы знали Блант-бахадура? — тихо спросил Ричард.

— Нет, он жил около ста лет назад. Я знал второго Блант-бахадура, командира гвардии великого Акбара. И его сына... — Он посмотрел на Ричарда.

— Его сына? — переспросил Ричард.

— О Аллах, — пробормотал Касым, пристально вглядываясь в него. Благоговение невольно проступило во всем облике хакима.

Дей с беспокойством смотрел то на одного, то на другого, поняв всего несколько слов из разговора.

— Я ищу только то, что принадлежит мне по рождению, — сказал Ричард.

— Блант, — еле слышно произнес Касым. — Восстал из могилы.

— Так вы поможете нам встретиться с падишахом? Или с принцессой.

Касым внимательно рассматривал шпагу, ее клинок и рукоять. После непродолжительной паузы он сказал:

— Приходите завтра утром во внутренний двор дворца, и я отвечу на ваш вопрос.

На следующее утро, как и было приказано, они оба отправились во дворец и были допущены во двор. Там уже собралось около тридцати мужчин, которые стояли группками по нескольку человек, переговариваясь вполголоса. Все они надеялись получить аудиенцию у императора или его визиря. Приход англичан сразу же привлек внимание присутствующих. Они с любопытством рассматривали большие фетровые шляпы пришедших, их ниспадающие рюши с отделанными бахромой краями, зашнурованные камзолы, кожаные туфли и необычные мечи. Но ни один не заговорил с ними.

— Давайте пока погуляем, — предложил Ричард Дею, и они принялись медленно прохаживаться, а Ричард тем временем старался получше осмотреться. Внутренний двор был совершенно открыт. Они находились под постоянным наблюдением стражников и многочисленных домоправителей, сторожащих ведущие во внутренние покои дворца двери. Касым-хана нигде не было видно.

Над двором со всех сторон возвышались многоэтажные постройки дворца. Верхние этажи над воротами, несомненно, были заняты охраняющими дворец солдатами. Окна нижних этажей закрывала частая резная решетка, скрывающая всякого за ней стоящего. Ричард почувствовал слабое покалывание волос на шее.

— Думаю, что нас рассматривают, — прошептал он.

Дей поднял голову.

— Есть все основания предположить, что это именно так, — согласился он. — Возможно, мы напрасно тратим время.

Получалось, что так оно и было, ведь они гуляли уже добрых полчаса. Неожиданно они увидели направляющегося к ним по одной из галерей Касым-хана.

— Господа, у меня для вас хорошие новости. Блант-сахиб получит аудиенцию.

— А мне что делать? — попытался напомнить о себе Дей.

— Ждите здесь, — посоветовал Касым. — Возможно, и вас пригласят, если возникнет необходимость во время разговора.

Сердце Ричарда трепетало, когда он шел следом за Касымом по завешенному богатой драпировкой коридору, а затем через второй коридор, ведущий в покои.

Его выбрали потому, что его имя Блант.

— Позвольте дать вам совет, Блант-сахиб, — произнес Касым. — Будьте осмотрительны во всем, взвешивайте каждое слово, что скажете на приеме.

— Я запомню это, — кивнул Ричард.

Наконец они достигли огромных двустворчатых, украшенных тончайшей резьбой дверей. Два стражника, стоящих по обе стороны перед ними, отсалютовали Касым-хану, и створки разошлись в стороны.

— Сейчас вы предстанете перед ее высочеством, — прошептал Касым.

Он провел Бланта вперед, низко склонившись задолго до того, как достиг стула в центре комнаты, и изображая салам. Ричард, как сумел, последовал его примеру. Своим зорким и цепким глазом солдата он окинул все вокруг.

Комната оказалась большая, с высоким потолком и широкими стенами. Полы устилали роскошные ковры. Стены были задрапированы узорчатыми тканями, а потолок расписан играющими человеческими фигурами: мужчинами и женщинами, что противоречило ортодоксальным мусульманским законам, чем и было интересно само по себе.

В комнате присутствовало несколько женщин. И не было ни одного мужчины, кроме самого Касым-хана. Женщины оказались очень молоды и привлекательны. Цвет их кожи представлял все оттенки от бледного раджпутского, или персидского, до темного цвета Южной Индии. Все одеты в многоцветные сари и блистали золотыми украшениями. Но прочих затмевала сидящая на стуле женщина.

Джахан-аге, как предположил Ричард, было около двадцати пяти лет. Можно было сразу определить, что она маленького роста, чуть больше пяти футов. Стройная. В белом сари, показывающем, что она до сих пор скорбит по своей матери. Ее босые ноги покоились на подушке. Конец сари покрывал голову, как было принято, но из-под него выбивались пряди черных волос. Она не носила украшений. Отсутствовал даже обычный золотой браслет на ноге. Именно ее лицо с безупречной бледной кожей привлекало особое внимание. На первый взгляд самое нежное лицо, которое когда-либо видел Ричард, слегка вытянутое, с тонкими чертами, тонким ртом, прямым маленьким носом и широко посаженными глазами. Нет, даже не само лицо, а притягательные зеленые глаза, юные, блестящие и ясные, в которых, однако, таилась готовность в любой момент дать отпор окружающему миру.

— Это вас зовут Блант? — спросила она по-персидски. Ее голос был так же чист, как и глаза. И говорила она так тихо, что, казалось, вот-вот перейдет на шепот.

Ричард поклонился.

— Подойдите ближе.

Он приблизился и встал прямо перед стулом. Ее глаза словно ласкали его. Но он помнил: ее дед убил его отца. Это невозможно забыть.

— Касым-хан, ты можешь идти, — сказала принцесса. Хаким поклонился и вышел из комнаты. Дверь тихо прикрыли. Ричард остался один перед женщинами. Он был все время настороже, невольно ожидая чего-то нового для себя.

Одна из служанок принесла подушку и положила ее на ковер, показав тем самым, что он может сесть.

Ричард взглянул на принцессу и получил легкий кивок в ответ. Подушку положили очень близко к стулу. Когда он сел, то уловил запах благовоний, исходящий от нее.

— С мечом на боку сидеть трудно, — заметила ага. — К тому же неприлично приходить на прием к женщине вооруженным.

Ричард снял перевязь и передал стоящей рядом служанке. Другая служанка тут же оказалась рядом и протянула ему чашу.

— Выпейте, — сказала Джахан-ага.

Он заколебался, питье могло быть отравлено. Но зачем принцессе нужно травить его, если та могла просто приказать отрубить ему голову? Он выпил и слегка поморщился.

— Это кумыс, — сказала она. — Вы не пробовали его раньше?

— Наверное, пробовал, когда был мальчиком.

— Расскажите мне о своем детстве.

Ричард вынужден был отчаянно фантазировать.

— Свои первые годы я провел в этом городе, — сказал он, — когда мой отец служил великому Акбару.

— До того, как поднял мятеж против моего деда. — Она пристально посмотрела на него, а затем продолжала: — Выпейте еще молока.

Несомненно, она заметила, что ему не понравился вкус напитка. Но у Ричарда не было выбора, и он подчинился. Теперь страх возобладал над ожиданием каких-то благ. Он был полностью во власти этой женщины. И в это положение поставил себя сам.

— Вы верите, что Акбар был отравлен? — спросила она.

— Не знаю, ваше высочество. Я был всего-навсего ребенком, когда расстался со своим отцом.

— А я еще не родилась в то время, — заметила она. — Ваш отец сражался за моего дядю принца Хусро. Вы знаете, что мой отец убил принца Хусро?

Он чувствовал, что принцесса, несомненно, хочет его погибели. И все же был убежден, что спасение полностью зависит от его искренности. Если она вдруг позовет палачей, он сможет, по крайней мере, сначала получить удовлетворение, задушив ее.

— Я помню по рассказам, что принц Хусро был осужден на пожизненное заключение.

— Он оставался врагом моего отца даже в тюрьме. Человек, за которого сражался ваш отец, — ответила она.

— Мой отец сражался против императора Джахангира, ваше высочество, за то, что он считал правдой. Как я понимаю, ваш отец делал тоже,

Еще один долгий взгляд.

— А вы смелый, — сказала она наконец. — Слышала, что это отличительная черта Блантов. Я также слышала об их чести и высоком военном искусстве. И вы солдат, Блант?

— Я самый великий воин среди Блантов. Моя слава гремит по всей Европе.

У аги поднялись брови.

— Тогда вы нас осчастливили, — произнесла она слегка загадочно. — Почему вы вернулись в Индостан?

— Индостан — мой истинный дом, ваше высочество. Моя бабушка была раджпутской принцессой.

— Но Касым-хан сказал мне, что вы приехали сюда как купец искать уступок у моего отца.

— Это всего-навсего способ, прибегнув к которому я смог вернуться сюда. Я вынужден был стать посланцем английской компании, которая и организовала экспедицию, и прошу восстановить привилегии, данные Джону Милденхолу императором Джахангиром тридцать лет назад.

Некоторое время она молча смотрела на него, а затем сказала:

— Обычно, когда хотят получить уступки, предлагают подходящие подарки, Блант.

— Увы, ваше высочество, мой спутник и я не могли себе представить, что попадем на прием к вам. У нас отличные пистолеты, мечи, но...

— Ничего, что могло заинтересовать бесполезную женщину.

— Вас невозможно считать бесполезной женщиной.

Ее брови приподнялись снова. Возможно, она не привыкла к подобной смелости.

— Итак, сейчас мы не готовы по достоинству одарить вас, — продолжил он до того, как она смогла ответить. — Но обещаю, что, если вы поддержите нас, можете просить что угодно из имеющегося в Европе. И вы получите ваш заказ в следующий наш приезд.

— Что я хочу? — задумалась она. — Есть ли в Европе что-то, чего мне бы хотелось, Блант?

— Не знаю, ваше высочество, но мы сможем предложить многое.

Они посмотрели друг на друга. Затем ее взгляд скользнул сверху вниз по его телу.

— Вы голодны? — спросила она.

— Ваше высочество...

— Я хочу есть, — сказала она, — и приглашаю вас пообедать со мной.

— Это большая честь для меня, ваше высочество.

Принцесса посмотрела на своих девушек, и тут же две из них выступили вперед.

— Блант-сахиб и я будем обедать, — сказала она.

Девушки поклонились, и принцесса медленно поднялась. Ричард поспешно вскочил на ноги, неуверенный, должен ли он помочь ей или этого нельзя делать по этикету. Ее голые ноги коснулись ковра. Она выпрямилась. Как он и предполагал, принцесса оказалась крошечного роста.

Принцесса направилась к двери, оставляя за собой волну аромата благовоний. Ричард колебался: идти за ней или нет, и тут увидел ободряющий кивок одной из девушек. Торопясь за принцессой, он прошел во внутренний дворик, маленький, но прекрасный своими резными балюстрадой и потолком. Только в самом центре проглядывало небо. Под падающим сверху светом переливалась хрустально-чистая вода бассейна. В глубину вело несколько мраморных ступенек. По одну сторону бассейна стоял диван, на который и села принцесса.

— Идите сюда. Садитесь, — пригласила она Ричарда. Молодой человек подчинился, чувствуя ее власть над собой. Он был от природы воздержан, и особенно в отношении женщин. Армия Густава Адольфа следовала королевскому указу и считалась самой благопристойной. Сношения разрешались солдатам только с женами, а насилие над побежденными каралось смертью. На протяжении тридцати шести лет жизни опыт Ричарда сводился к случайным связям с проститутками. И все же он сообразил, что эта женщина соблазняет его, стремится показать свою неотразимость. До какой степени при этом простирается ее добродетель, если только добродетель присуща ей, он не мог понять. Почему она выбрала именно его... и как далеко зайдет. Для него же зайти далеко или проявить чрезмерную нерешительность могло оказаться одинаково гибельным.

Принцесса, как и раньше, сложила ноги перед собой, но теперь она откинулась на подушку. Тотчас девушки внесли блюда с карри и другими деликатесами. И стали кормить свою хозяйку, смешивая мясо с рисом и отправляя все это прямо ей в рот.

То же самое они хотели проделать и с ним. Принцесса наблюдала за молодым человеком.

Как далеко он зашел, начав исключительно как проситель, готовый довольствоваться любыми крохами от ее щедрости. Она пригласила его в свой сад, стала угощать. А это — самая высокая честь, которую может оказать мусульманин пришельцу. Он не сомневался, что ей хочется познать секреты и силы, скрытые в нем.

Впрочем, почему нет? Какая разница, где лежит ключ к успеху? Она была наверняка самая соблазнительная женщина, какой он когда-либо обладал.

Не раздумывая долго, он жестом остановил девушку, которая пыталась накормить его. Затем повернулся к принцессе и оперся коленом левой ноги о диван, зная, что его короткие штаны при этом натянулись.

Она посмотрела на него, сохраняя на лице полное безразличие.

— Простите, ваше высочество, но в противном случае я не имел бы возможности видеть ваше лицо, — объяснил он свое действие.

Принцесса принялась есть, Блант последовал ее примеру. Никто не нарушал молчания. Девушки кормили их приправленным цыпленком, ягненком с карри, пресным хлебом и райтой — огуречным салатом с йогуртом. Еда была очень вкусная, компания изысканная, только слишком уж молчаливая. Лишь журчание постоянно льющейся воды в бассейне нарушало тишину.

Когда с едой было покончено, девушки принесли шербет со льдом и промокнули им губы хлопковыми салфетками. Служанки поставили чашу с фруктами рядом с диваном и по знаку принцессы покинули сад.

Во время еды уверенности у Ричарда прибавилось. Он почувствовал, что может справиться с любыми неожиданностями, которые готовила ему эта удивительная женщина. Однако он не ожидал, что придется остаться с ней наедине. Он сдерживал себя, но чувствовал, что не может долго смотреть на нее, а она не спускала с него своих глаз, даже моргала редко.

— Я бы съела персик, — сказала она.

Он протянул руку к вазе и выбрал один. Затем надо было снять ногу с дивана и встать, чтобы предложить фрукт принцессе.

— Сядьте сюда, — приказала она.

Он опустился на подушки рядом с ней, его бедро находилось рядом с ее бедром. И снова запах исходящих от нее благовоний окутал его.

— Покормите меня, — велела она.

Он облизал губы. Поднес персик к ее рту. Принцесса вонзила в спелый плод зубы, и сок обрызгал ей щеки. Она посмотрела на Ричарда, не откусывая кусочек совсем. Она требовала что-то глазами, приказывала ему. Он, тяжело вздохнув, подался вперед и вонзил зубы в ту часть персика, которая торчала у нее изо рта.

Их губы соприкоснулись. Он положил свою руку на ее ладонь. Ему с трудом верилось в происходящее. В то, что в его объятиях оказалась мусульманская принцесса.

Она взялась за персик рукой, и Ричард отодвинул голову. Персик полетел на пол, ага обеими руками притянула его голову к своей. Их губы сомкнулись, и Ричард почувствовал прикосновение ее языка.

Он не знал, что делать со своими руками. Но еще до того, как он на что-то решился, принцесса откинула голову.

— Кто послал тебя ко мне? — спросила она.

— Мансур Али из Джанси.

— Мансур?! — улыбнулась она. — Он верный слуга. Думаю, Блант, у тебя есть, что дать мне в подарок. Дать то, чем ты владеешь. Здесь и сейчас.

Он потянулся к ней. Принцесса засмеялась и встала. Не успел он и глазом моргнуть, как сари соскользнуло с нее на пол. Она, переступив одежду, направилась к бассейну. Медленно спускаясь в воду по ступеням, она давала Ричарду время насладиться привлекательностью ее тела. Как он и предполагал, она была отлично сложена и очень соблазнительна. Отплыв к другому концу бассейна, она повернулась к нему лицом. Ее волосы были искусно собраны и скреплены золотой заколкой.

— Вам не жарко, Блант? — спросила она.

Ричард не мог остановиться на полпути. Он скинул туфли, разделся, каждую минуту ожидая, что его схватят стражники и потащат на ужасную казнь, обвинив в святотатстве и, несомненно, в оскорблении правителя.

А ведь он совсем недавно говорил Дею, что приехал в Индию не для того, чтобы спать с женщинами.

Принцесса стояла в дальнем конце бассейна, облокотившись спиной о мозаичную стену из плиток, раскинув руки в стороны и положив их на край водоема. С каждым вздохом ее маленькие, совершенной формы груди появлялись из воды, чтобы через мгновение исчезнуть снова.

Опустившись в бассейн, Ричард увидел, что глубина в нем всего около пяти футов. Раздвигая грудью воду, он двинулся к улыбающейся принцессе.

— У вас прекрасная фигура, Блант, — заметила она. — Вы собираетесь заставить меня кричать от удовольствия?

Непонятно, то ли она хотела этого, то ли нет, но Ричард был уже рядом с ней. Она могла почувствовать его прикосновение. Ага обвила шею молодого человека руками и поцеловала его. Затем ее ноги раздвинулись в разные стороны, чтобы обвить его бедра.

Он вошел в нее прежде, чем сообразил, что делает. Она громко вскрикнула, то ли от боли, то ли от удовольствия. Его тело, крепко обвитое руками и ногами женщины, оказалось полностью в ее власти.

— Ты варвар, — выдохнула Джахан-ага ему в ухо. — Варвар! — Она откинула голову. — Отнеси меня на софу.

Ричард поднял ее на руки и по ступенькам вынес наверх. Около дивана он остановился в нерешительности: они ведь мокрые, однако ее это совершенно не волновало, и через мгновение они уже лежали среди подушек.

— А сейчас... — начала было принцесса.

— Ваше высочество, — запыхавшись вбежала во внутренний дворик одна из служанок, — ваше высочество...

Ага села.

— Тебя высекут, — резко бросила она. Ее голос походил на удар кнута.

Девушка упала на колени перед хозяйкой.

— Но, ваше высочество... Падишах идет.

Ага мгновение хмуро глядела на нее, затем повернулась к Ричарду.

— Ты должен уйти. Он ревнивый. Приходи завтра. Вы получите то, что хотите, но ты останешься в Агре — это мое условие. А сейчас возьми свою одежду и ступай за девушкой. Спеши!