Могол

Глава 22 ПОМОЛВКА

Принц Акбар бежал в Персию, чудом избежав плена. Победа Аурангзеба оказалась полной: Раджпутская конфедерация как военная сила была уничтожена. Но это же стало невосполнимой потерей для военной мощи империи в ее постоянных войнах с Персией и Афганистаном. Блант знал историю Англии со слов своей матери и сравнивал эту потерю с уничтожением королем Эдуардом III своих уэльских лучников во время длительной борьбы во Франции. Но ничего не тревожило Аурангзеба. Несмотря на шестидесятилетний возраст, падишах до сих пор не сомневался, что стоит ему только появиться на поле боя и победа будет за ним.

Возвратившись после сражения в Дели, он мог ожидать мирной передышки. Особенно после известия о смерти Шиваджи. Но почти сразу маратхи снова взялись за оружие. На этот раз под командованием сына Шиваджи Самбаджи.

— Теперь, если на то будет воля Аллаха, я покончу с ними раз и навсегда, — поклялся Аурангзеб. И его армия двинулась на юг.

Еще не оправившийся от ран Блант не мог присоединиться к армии. Он остался, получив строгое указание присоединиться к падишаху, лишь полностью восстановив свое здоровье. Стоя на крыше дворца Блантов, он наблюдал за выступающей в поход армией, как делал это много раз мальчишкой.

— Молю Бога, чтобы этот поход был коротким, чтобы армия вернулась раньше того, как ты сможешь присоединиться к ней, — произнесла Анна.

— Так же, как и я, — согласился Питер.

Анна посмотрела на сына вопросительно. Она еще раньше заметила, что Питер вернулся с раджпутской войны более серьезным, чем уходил на нее, и значительно отдалился от своего сводного брата. Но Анна не рискнула делать далеко идущие выводы, ведь он Блант, и война у него в крови.

— Иногда я задаю себе вопрос, что готовит для нас будущее, — обратилась она к сыну.

— Служение падишаху. Для меня во всяком случае.

— Ты не хочешь побывать в Англии? — спросила Анна. — Я мечтаю свозить тебя туда.

— Не думаю, что падишах даст разрешение.

— Это правда, разве только ты поедешь туда за невестой. Падишах разрешил найти тебе английскую невесту. И если ты не найдешь подходящую ни в Мадрасе, ни в Сурате, ни в Бомбее, нам придется поехать искать дальше.

— Я не собираюсь жениться, — возразил Питер и спустился с крыши вниз.

Однако кампания против Самбаджи не обещала быстро закончиться. Маратхи долго готовились к выступлению и решили драться до конца. После муссонов 1680 года Питер, полностью оправившийся от ран, поехал в армию. Зная, что Аурангзеб со своим штабом расположился в Хайдарабаде, он взял с собой Бутджи и Серену. Джинтна осталась присматривать за маленьким Уильямом.

Прощание было обычным, со слезами и пожеланиями быстрого возвращения, но Питер с радостью вскочил в седло и отправился в поход. Он был сыт по горло женским обществом, даже и материнским. Ее разговоры о женитьбе на англичанке беспокоили его. Пока он восстанавливал здоровье, мысли о военной карьере еще больше укоренились в нем. Бланты рождались для войны. Ему никогда не нравилось убивать и насиловать, как это делал Насир, он просто выполнял свои обязанности и подчинялся приказаниям хозяина. А удовольствие получал, когда ему хотелось, с одной из своих наложниц. Но принимать участие в надругательстве над такими же беспомощными жертвами, как его мать, было для него немыслимо.

Эта кампания тянулась год за годом. Каждый год заканчивался вроде бы успешно для Аурангзеба. Потерпев поражение, маратхи разбегались в разные стороны, чтобы вновь собраться для очередного выступления. Падишах не мог позволить таким превосходным всадникам обосноваться в своей империи и в своей армии, а потому поставил целью полностью уничтожить индусов и постоянно преследовал их.

За последние семь лет Питер Блант заметно возмужал. Для него переход от юности к зрелости произошел с мечом в руках. Убийство двух девушек в Джодхпуре омрачило его память. Он чувствовал, что повзрослел, по отношению к нему матери и других женщин своего дома: ему несколько раз представилась возможность побывать в Дели. Домашние смотрели с благоговением на высокого сухопарого воина, которого они помнили невинным мальчиком.

С каждым годом его авторитет в глазах императора, видевшего в нем человека, на которого можно положиться, неуклонно рос. В двадцать два года Питер стал минг-баши, полковником гвардии падишаха. Пять лет спустя его назначили туман-баши, но поскольку гвардия теперь состояла из двух дивизий, он еще не достиг вершины своего отца. Но получение звания эмира и командования всей гвардией было уже не за горами. В этом не оставалось никакого сомнения, ведь ему еще не исполнилось и тридцати.

До осени 1688 года, когда армию снова собрали после муссонов для очередного похода против маратхов, Питер не получал в свой адрес никаких нареканий. И вдруг его вызвали к императору для личной беседы.

Аурангзеб встретил Бланта, пребывая в плохом настроении.

— Эти маратхские бандиты используют против нас современные мушкеты, — начал он. — Как ты думаешь, где они их берут?

Питер осмотрел несколько ружей, найденных у убитых мятежников.

— У европейских торговцев, падишах?

— Точно, но смотри внимательнее.

Питер присмотрелся и вздохнул.

— Они сделаны в Англии.

— Такое уже случалось раньше, — прорычал Аурангзеб. — Я был великодушен к этим людям. Твой отец приехал сюда как торговец и остался сражаться на нашей стороне. Он привез такое же оружие, поэтому я предоставил англичанам значительные привилегии. Но твои земляки обнаглели. Я не потерплю, что они продают современное оружие и нам и маратхам.

— Падишах, — попытался возразить Питер, — мы не можем утверждать, что именно англичане продают эти мушкеты маратхам. Его могут продать португальцы или датчане.

— Думаю, что это сделали англичане, — сказал Аурангзеб. — Ведь они самые наглые, и наглеют все больше с каждым днем. Мне доложили, что английский флот напал и уничтожил в Арабском море группу моих кораблей на подходе к Мочхе. Как ты объяснишь это?

— Может быть, они решили, что ваши суда намереваются нанести им вред, падишах?

— Это был акт насилия, — прорычал Аурангзеб. — Будь уверен, я сожгу их дотла, если они станут продолжать свое вероломство. Но я дам им возможность вновь подтвердить свою верность мне. Ты поедешь в Бомбей как мой представитель и переговоришь со своими земляками. Предостереги их от моего гнева. Привези мне их раскаяние. Иначе, как только я покончу с Самбаджи, то сразу поверну свою армию на запад. — Он посмотрел на Питера. — Тебе всего двадцать восемь лет. Это твой народ. Я верю в тебя и присваиваю звание эмира. Возьми подобающий эскорт и принеси мне положительный ответ.

Насир и еще несколько офицеров гвардии пришли поздравить его и организовали небольшой пир. Питером овладело радостное ожидание. Он никогда не был в английской фактории. Более того, он повышен в чине и избран для исполнения этой миссии. Что касается англичан, то он пока не думал об их предполагаемом вероломстве. Ему просто было любопытно, какие они, понравятся ли ему.

Питер выбрал команду всадников из своей дивизии вместе с тук-баши Билимом Аббасом в качестве своего тавачи. Дорога на Бомбей шла прямо на север от района боевых действий. Путь пролегал через самые опасные места, поэтому он организовал путешествие, как военную кампанию. Но вопреки ожиданиям добрались они довольно спокойно. К тому же быстро. Как и все офицеры Аурангзеба, он не знал другого способа движения, кроме предельно быстрого.

Как и Диу, Бомбей расположился на острове, находящемся к северо-западу от побережья полуострова. Эта португальская фактория, двадцать лет назад уступленная Карлу II Английскому в виде части приданого его жены, была значительно больше Диу и раскинулась на целой группе островов вдоль береговой линии на юг, включая в себя значительную территорию прибрежных вод, где всегда стояло на якоре несколько кораблей под флагом с крестом Святого Георгия.

Все побережье представляло собой пляжи белого песка, омываемые волнами Арабского моря. Там, где раньше простирались джунгли, теперь построили дома и пакгаузы, среди которых выделялось строение с островерхой крышей, в котором Питер, судя по рассказам матери, узнал церковь. Фактория была полна людей, среди которых встречалось много индийцев, но не меньше и белых. Небольшой паром соединял материк с островом. Всю делегацию сразу он не мог забрать, поэтому Серена и Бутджи с частью эскорта остались дожидаться следующего рейса. Бланту все было в диковинку. Большинство людей на приближающемся берегу одеты просто, без излишеств, учитывая климат. Их белые рубашки, тяжелые штаны и кожаные туфли отличались от могольских не только качеством, но и покроем. А двое мужчин на пристани и вовсе своей одеждой вызвали у него улыбку. Красные, достигающие колен шелковые камзолы, расстегнутые, чтобы показать подкладку тоже ярко-красного цвета. Обшлага и карманы расшиты золотой нитью. Через плечо свисали перевязи, укрепленные ленточными петлями, на которых висели тонкие шпаги, такие же, как у отца Питера. Под стать камзолам была и другая одежда. Белые рубашки украшены своеобразными оборками у шеи. Просторные рубашки дополняли голубые шелковые штаны до колен, поддерживаемые красными подвязками, икры обтягивали белые чулки, а черные кожаные туфли с высокими красными каблуками украшали огромные банты. Но самым изумительным показалось Питеру, что из-под черных фетровых шляп с широкими полями на плечи спускались роскошные черные волосы. Когда паром проплывал мимо, Питер увидел, как один из мужчин снял шляпу, а затем и всю копну волос, открывая коротко остриженный череп под ними. Стоящий на берегу человек вытер голову платком и водрузил всю конструкцию на место, причем несколько косо, продолжая осматривать лодку.

Серена, наблюдавшая за манипуляциями мужчины на пристани, засмеялась:

— Должно быть, это удобно: снимать волосы.

Англичане, со своей стороны, тоже заинтересовались бледнолицым пришельцем в роскошной парчовой накидке, красных штанах, такого же цвета тюрбане и в коричневых туфлях из настоящей кожи. Грозный меч висел у него на боку. Когда лодка пристала к берегу, один из англичан подошел к прибывшим.

— Что вы хотите? — спросил он Питера на вполне удовлетворительном хинди. По мнению Бланта, ему было около сорока лет. Хорошо сложен, с привлекательным лицом, несмотря на то, что кожа под жгучими лучами солнца и крепким морским ветром приобрела светло-коричневый оттенок.

— Я туман-баши гвардии его императорского величества падишаха Аурангзеба, — сказал ему Питер. — Я здесь по официальному делу моего господина... А кто вы? — в свою очередь спросил он человека на пристани.

Оба мужчины переглянулись, пока Питер в сопровождении эскорта спускался на берег.

— Пошли паром назад за остальными, — сказал он Билиму Аббасу и повернулся к ожидающим его англичанам. — Вы проводите меня к губернатору? — спросил он людей на пристани.

Вокруг уже собралась большая толпа любопытных.

— Конечно, сэр, я отведу вас к нашему губернатору, капитану Кейгвину, — предложил один из двоих мужчин. — Прошу следовать за мной.

Питер повернулся к Серене.

— Подождите здесь, — сказал он по-персидски. Разочарованная женщина опустилась на корточки рядом с пристанью, сложив складки сари на коленях.

— Меня зовут Нольс, — сказал англичанин, когда они с Питером шли по пыльной, засыпанной песком улице, преследуемые в некотором отдалении толпой любопытных. — Чарльз Нольс, майор семнадцатого флота и командир гарнизона Бомбея.

— Питер Блант, — в свою очередь представился Питер. Нольс остановился.

— Тогда вы, должно быть, сын сэра Ричарда Бланта? Так вот почему вы так хорошо говорите по-английски.

— Вы знали моего отца?

— Я много слышал о нем за время, пока здесь нахожусь. Ваш отец служил Великому Моголу.

— Так же, как и я, — сказал Питер.

— Здорово, что вас послали сюда...

— Ничего особенного, сэр, — сказал ему Питер. — Падишах выбрал меня только потому, что я говорю по-английски.

Нольс остановился перед воротами довольно привлекательного здания на краю деревни, охраняемыми солдатами в красных мундирах и черных фетровых шляпах, и приказал доложить о прибывшем. Охрана отсалютовала с большим изяществом.

Затем они миновали нескольких секретарей и наконец добрались до самого губернатора.

Ричард Кейгвин оказался низеньким, краснолицым мужчиной в синем камзоле и белых штанах.

— Посланец императора? — Он хмуро посмотрел на Бланта. — Итак, сэр, изложите дело своего хозяина.

Он не пригласил Бланта сесть.

— Дело моего хозяина — дело всего Индостана, — ответил Питер. — Он недоволен, что английские корабли напали на могольский флот недалеко от Мочхи.

— Это ложь, сэр. Отвратительная ложь.

Питер еле сдерживал гнев, но Нольс пришел на помощь.

— Может быть, император имеет в виду наши действия против маратхских кораблей несколько лет назад, мистер Блант? Тогда императору будет, видимо, приятно узнать, что мы их уничтожили. Капитан Кейгвин командовал тогда кораблями.

Губернатор, явно неравнодушный к лести, улыбнулся. Блант позже узнал, что Бомбей тогда не имел своего губернатора и официально управлялся из фактории в Сурате. Кейгвин после победы захватил контроль над факторией и объявил себя губернатором, однако до сих пор не был утвержден в этой должности Лондоном.

— Я уверен, что падишаху понравится это известие, — сказал Питер. — Но не может быть сомнения и в том, что могольский флот был атакован. Спасшиеся утверждают, что именно английскими кораблями.

Кейгвин тяжело сел и наконец сообразил предложить Питеру и Нольсу стулья.

— Могу вас заверить, что они подверглись нападению кораблей не Ост-Индской компании или военно-морского флота ее величества.

Нольс продолжил:

— Возможно, нападавшие были пиратами из Западной Индии.

— О Боже! — воскликнул Кейгвин.

— Как так? — спросил Питер.

— Дело в том, что английское правительство было в состоянии войны с западными индийцами несколько лет назад. Сначала с испанцами, во время так называемого содружества, а в последнее время — с датчанами. Губернатор Кейгвин служил в Западной Индии, — добавил Нольс, желая вставить хоть слово в разговор высокого начальства.

— Ужасно трудная была работа, — заметил Кейгвин.

Блант ждал. Он никак не мог связать события, произошедшие на другом конце света, с нападением на могольские суда в Арабском море.

— Один эпизод этих войн, — продолжал Нольс, — заключался в том, что значительное число английских кораблей, а также французских и датских нападали на испанские суда без прямого приказа правительств, даже во время перемирия.

— Пираты, — пробормотал Кейгвин.

— Ими командовал парень по имени Генри Морган, — продолжал Нольс. — И опасность была настолько велика, что в конце концов последний король Карл решил положить этому конец...

— Сделав этого подлеца Моргана лейтенантом и губернатором острова Ямайка, — перебил его Кейгвин. — Вот это дипломатия! Между тем это отлично сработало, — продолжал капитан.

— Возможно, даже слишком хорошо. Сэр Генри Морган заставил своих парней подчиняться закону или стать вне его. За теми, кто презрел закон, организовывалась настоящая охота. Поэтому возможно, кто-нибудь из них и решил поискать свою удачу в Западной Индии.

— И вы думаете, что именно эти пираты напали на корабли Могола?

— Это определенно так, сэр.

— Ну, тогда, джентльмены, мой вам совет укомплектовать людьми свои корабли и выйти в море, чтобы схватить этих подлецов, — заявил Блант.

— Как, сэр? — воскликнул Кейгвин. — В этих водах пиратство не касается нас, пока не страдает имущество Ост-Индской компании.

— Вы неправильно понимаете свое положение, — продолжил Питер. — Сомневаюсь, что вы найдете слово «пират» в персидском языке, в урду или хинди. Оно не известно падишаху. Он уверен, что на его корабли напали суда с английскими экипажами, а значит, все англичане ответственны за это. А вы, джентльмены, представляете в Индостане Англию. Не стоит забывать об этом.

— Но... — Кейгвин, ища поддержки, посмотрел на Нольса. — Мне кажется, что это несправедливо, сэр.

— Возможно, но, если Могол направит свой меч в сторону Бомбея, ваше положение будет безнадежно.

Кейгвин побагровел.

— А теперь по поводу мушкетов, — продолжал Блант. — Месяц назад падишах нанес поражение маратхам. У убитых найдены современные мушкеты европейского производства. Некоторые сделаны в Англии.

— Боже мой! Нас обвиняют в том, что мы вооружаем мятежников?

Кейгвин посмотрел на Нольса. Тот, казалось готов был взорваться.

— Я вас заверяю, что мы не продавали оружия здесь, в Бомбее, — стал убеждать Питера Нольс. — Как я уже говорил, мы последнее время боролись против маратхских кораблей. Вы наверняка должны быть осведомлены о нашей лояльности...

— Падишах требует, чтобы больше ни одно ружье английского производства не попало в руки маратхов, — прервал его Блант.

— О, мы охотно сделаем это, — торопливо ответил Нольс. — А сейчас, может быть, немного освежительного?

Он торопился закончить разговор, и Блант почувствовал, что тот не все сказал и хочет поговорить без свидетелей.

— Мне нужно помещение для себя и своих людей, — сказал Питер Нольсу, когда они потягивали белую жидкость, которую Питер никогда раньше не пробовал. Довольно крепкая, хотя нельзя сказать, что неприятная на вкус. Голова стала совсем легкой. Алкоголь ведь был запрещен в армии Аурангзеба.

— Я позабочусь об этом. Ваши люди разместятся в бараках. А вы окажете мне большую честь, если остановитесь в моем доме.

— Это очень любезно с вашей стороны, но со мной двое слуг...

— Их поместят там же.

Чувствуя легкое опьянение, Блант возвратился на пристань, где его терпеливо ждали солдаты эскорта и с ними Серена и Бутджи, окруженные толпой любопытных жителей фактории. Нольс отправился проводить Питера вместе с офицером гарнизона.

— Мы останемся здесь, в Бомбее? — спросила по-персидски Серена.

— Да, на несколько дней, — ответил Питер. — Чрезвычайно приятное место.

Он остался доволен устроенным ему приемом. Кейгвин тяжелый человек, но Чарльз Нольс, похоже, имел собственное мнение.

Бланту очень понравился порядок в английском гарнизоне, состоящем почти из трехсот солдат. Он настоял, чтобы в залив вошел хотя бы один корабль. Хотел познакомиться с его конструкцией.

Но сначала ему предстояло воспользоваться гостеприимством Нольса. Люси Нольс определенно известили заранее, ведь весь Бомбей уже знал о приезде посланника Могола, и она ждала гостей со своими двумя дочерьми на пороге великолепного дома. Сын Нольса служил офицером в полку гарнизона под командой отца. Двух девушек — Ангелину и Каролину — представили Бланту.

Питера Бланта покорила внешность этих женщин. Самой младшей, Каролине, он дал не больше пятнадцати лет. Она была в белой блузке с воротником под самое горло и с корсажем и юбке, которую поддерживали несколько нижних юбок, образуя некое подобие колокола от бедер до самого пола. У Ангелины же, как и у ее матери, низкий вырез блузки почти полностью открывал грудь, подпираемую снизу корсажем, скрывавшим только соски, так что она, казалось, готова была выскочить наружу.

Питер бросил быстрый взгляд на Нольса, чтобы увидеть его отношение к такому бесстыдному виду его женщин, но хозяин вовсе не обращал на это внимания. Сняв шляпу, он также снял и волосы, дав отдых черепу. С явным облегчением он скинул и камзол.

Питер позволил себе еще раз посмотреть на очень похожих друг на друга женщин, которые представляли собой привлекательное трио. Все низенького роста, с миловидными чертами лица и выразительными зелеными глазами. Его взгляд, даже больше, чем груди, привлекли их волосы. Рыжая шевелюра матери Питера делала ту весьма заметной среди местных жителей везде, где бы она ни появлялась. Но он никогда не видел таких красных волос, удивительно ярких, цвет которых можно сравнить с цветом красного вина, которые удивительно эффектно оттеняли белизну кожи женщин. Эти красивые волосы множеством завитушек ниспадали на плечи.

Леди сделали реверанс, открывая его взгляду новые подробности.

— Мистер Блант останется у нас на несколько дней, — объяснил Нольс, словно его близкие этого еще не знали.

Питер повернулся к Серене и Бутджи, которые молча ожидали позади, удивленные увиденным распутством.

— Мои слуги, — представил он их.

Люси Нольс хлопнула в ладоши, и появилась индианка.

— Позаботься о людях сахиба, Дулип, — наказала она.

— Слушаюсь, мэм-сахиб, — поклонилась Дулип. — Пусть они следуют за мной.

Серена посмотрела на Питера в нерешительности.

— Я пошлю за вами позже, — сказал он по-персидски.

Успокоившись, она последовала за служанкой хозяев, а за ней Бутджи с вещами.

— Присядьте и возьмите рюмку, мистер Блант, — пригласил Нольс, провожая его в комнату, заставленную мебелью — многочисленными стульями диковинной для Питера формы. На полу лежало несколько тростниковых ковриков. Англичанин подал ему рюмку с таким же белым напитком.

— Боюсь, что вина сейчас нет, — объяснил Нольс. — Сырье почти всегда портится еще до того, как мы успеваем его довести сюда. Но этот ром ведь очень приятен на вкус, как вы находите? Мы делаем его из сахарного тростника, который сами выращиваем.

Питер сделал глоток и слегка вздрогнул. К удивлению гостя, Нольс налил питье своей жене и дочерям, которые, к еще большему его удивлению, последовали в комнату за мужчинами и расселись, словно собирались здесь остаться. Он сделал вывод, что ему еще многое предстоит узнать об обычаях европейцев.

Семье Нольса не терпелось услышать рассказ о Моголе и огромной Центральной Индии. За едой они забросали Питера вопросами. Он старался удовлетворить их любопытство и одновременно не сболтнуть чего-нибудь лишнего, чтобы не подвергнуть сомнению силу и величие Аурангзеба.

Присутствие женщин вскоре перестало стеснять Питера, хотя ему трудно было удержаться и не смотреть на вызывающе обнаженные груди. Но еще труднее оказалось управляться с многочисленными ножами и вилками, лежащими перед каждым из присутствующих за столом.

К концу обеда он почувствовал себя изрядно пьяным от выпитого рома. Именно теперь Нольс приступил к тому, ради чего организовал застолье.

— Я действительно очень сожалею, что Могол подумал, будто наши люди продали мушкеты маратхам, — начал он. — Сокровенное желание наших директоров — оставаться в хороших отношениях с его величеством.

— Это было бы мудро с вашей стороны, — согласился Питер.

— Компания хотела бы расширять торговые отношения с Индией... — Нольс сделал паузу. Блант промолчал, и хозяин дома продолжал: — У нас имеются фактории на западном побережье полуострова. Мы бы хотели построить еще одну в Бенгалии, в дельте Ганга. Как вы думаете, ваш хозяин даст нам разрешение?

— Португальцы, построившие там факторию, арестованы и посажены в тюрьму, — напомнил Питер хозяину дома.

— Я понимаю, но это произошло несколько лет назад. Насколько мне известно, португальцы не потрудились попросить разрешения. А мы это делаем.

— Сомневаюсь, что падишах благосклонно воспримет эту идею. Особенно учитывая его недовольство вами.

— Но если бы вы раскрыли ему правду и рассказали о разбитом флоте маратхов... — Выдержав короткую паузу, он продолжил: — Мы бы, конечно, отблагодарили вас за участие, мистер Блант.

Питер посмотрел на него не в состоянии понять, что этот человек предлагает ему. Впрочем, он слишком пьян, чтобы думать об этом.

— Мне нужно время обдумать ваше предложение, мистер Нольс, — сказал он. — Извините меня, но я хочу отдохнуть.

— Конечно. Вы, должно быть, устали. Мы оказались невнимательны к вам, утомляя вас беседой. Мы поговорим с вами более подробно завтра.

Блант, пошатываясь, встал.

— Я бы хотел осмотреть завтра остров, а также один из ваших кораблей.

— К вашим услугам.

— Позвольте показать вашу комнату, мистер Блант, — предложила Ангелина, беря свечу с ближайшего канделябра.

Питер снова удивился. Даже мысль, что молодая девственница, наполовину обнаженная, могла провожать мужчину в спальню, была непривычна. Но родители не беспокоились.

Девушка прошла вперед, показывая дорогу, и он последовал за нею, не спуская глаз с колыхающегося на бедрах платья.

— Сколько вам лет? — спросил он заплетающимся языком.

Она остановилась, и Питер увидел, как ее уши покраснели.

— Сэр, если вам это интересно, мне семнадцать лет. Он почувствовал, что обидел ее, но не понял чем. Она открыла дверь и вошла в спальню, поставив свечу в изголовье кровати. Питер осмотрелся, не переставая удивляться.

Комната не походила ни на одну из виденных им раньше. Во-первых, она оказалась очень мала, как и весь дом. Пол устилали циновки из тростника. Обстановку составляли темный громоздкий комод со стеклянным зеркалом на нем, единственный стул странного вида, поскольку его ножки были поставлены на деревянные дуги, позволяя раскачиваться взад и вперед. Но самым странным предметом, на его взгляд, оказалась высокая узкая кровать со стойками в каждом углу, поддерживающими своего рода крышу из ткани.

— Надеюсь, вам будет удобно, сэр, — сказала Ангелина.

— Уверен, что да, — ответил Блант. — Не могли бы вы прислать ко мне слуг?

— Обоих?

— Да, конечно, — ответил он.

Девушка, слегка качнув бедрами, покинула комнату. Через несколько минут появились Серена и Бутджи.

— Очень странное место, — заметила Серена, — здесь нет даже ванной комнаты.

— Они, без сомнения, покажут ее нам завтра. — Пока женщина его раздевала, Питер стоял спокойно. — А теперь в постель, я устал.

Два раза за ночь Серена падала с кровати.

Наутро Питер попросил для них ванну. Серена с ужасом посмотрела на маленькую оловянную бадью, которую принесли и поставили посреди комнаты. Бутджи старательно наполнил ее тепловатой водой.

— Это лучше, чем ничего, — сказал Питер, умываясь. Затем он оделся, чтобы присоединиться к семейству Нольса.

Утром Нольс показывал Питеру склады, предварительно построив свой полк для смотра, а затем осмотрел отряд Бланта. Потом они отправились на лодке к стоящему в заливе большому кораблю.

Если раньше Питер удивлялся увиденному, то теперь был просто потрясен. Ничего подобного парусам он раньше не видел. Он не мог понять, как матросы находили нужное направление среди переплетения канатов, исполняя работу споро и со знанием дела. Паруса были свернуты, конечно, но Бланту понадобилось совсем немного воображения, чтобы представить их развернутыми и мчащийся по ветру корабль под парусами.

У корабельных пушек он задержался дольше всего. У Могола имелось несколько сот пушек, но все очень маленького калибра, удобного при необходимости маневрировать. Однако Питер никогда не видел ничего подобного двадцатифутовым или тридцатиоднофутовым орудиям, стоящим сейчас перед ним на пушечной палубе. Когда Нольс заявил, что пушки стреляют железными ядрами такого веса на расстояние около мили, он усомнился.

— У вас много таких кораблей? — спросил он.

— В английском флоте более сотни.

— И все вооружены такими пушками?

— Большинство из них. Как вы думаете, вашего хозяина заинтересуют такие пушки?

— Скорее всего, если пушки доставят ему.

— Тогда это стоит обсудить. Вы обдумали мое вчерашнее предложение?

Конечно, Блант и не вспоминал о нем: слишком опьянел и слишком много времени потратил, пытаясь удержать Серену в постели рядом с собой. Однако он ответил:

— Я готов передать ваше предложение падишаху. Не знаю, что он ответит. Но такие пушки...

— Мы посмотрим, что можно сделать.

— Вопрос о Бенгалии очень интересует вас? — спросил Питер.

— О, да. Я скажу вам прямо, мистер Блант, Англия превратилась в проклятое место после смерти короля Карла. Наш теперешний король вроде бы стремится перевести часы на пятьдесят лет назад, когда монарх имел право решать все вопросы по своему усмотрению.

— Как же еще должен править монарх? — недоумевал Питер.

— Здесь, в Индостане, все по-другому. Но, сэр, я не верю, что англичанин по рождению может долго переносить такое нетерпимое положение вещей. Мой отец погиб во время великой революции, сэр. Я бы не хотел снова быть вовлеченным в гражданскую войну, поэтому стал искать удачи за границей. И поскольку избрал Бомбей своим домом, стараюсь развивать деятельность компании, сделать ее работу более успешной. Разве это не логично?

Когда они вернулись на берег, Нольс продолжал:

— Теперь вопрос о вашем вознаграждении.

— Я не думал об этом, — искренне ответил Блант.

Нольс смекнул это сразу. Позднее, когда они шли к дому на обед, он спросил:

— Простите меня, но ваши... служанки сопровождают вас везде?

— Как может мужчина пускаться в путь без наложницы?

— О, конечно. Разве что он путешествует с женой.

— У меня нет жены.

— Я думал, что мужчины в Индии женятся молодыми.

— Совершенно верно. Но моя мать хочет, чтобы я женился на англичанке. Такой, как она сама. Но в Дели нет англичанок. Первыми англичанками, которых я увидел, за исключением матери, были ваша жена и дочери.

— Понятно, — задумчиво произнес Нольс.

Вернувшись домой, Питер услышал смех из спальни и был приятно удивлен, обнаружив Каролину и Серену, вместе заправляющими постель. Дочь Нольса не говорила по-персидски и очень плохо на хинди. Но женщины вроде бы отлично понимали друг друга. Появление Питера привело Каролину в замешательство, и она выбежала из комнаты.

— Она смелая, — заметила Серена. — И к тому же англичанка. Может быть, она могла бы стать вам хорошей женой.

— Но она не старшая, — ответил Питер. — И вовсе не лучше своей сестры.

— Она похорошеет, когда станет старше, — настаивала Серена. — Ее сестра слишком непреклонна.

— Я полагал, что ты безразлично отнесешься к новому месту и к здешним людям. — Он взъерошил ей волосы. — Поверь, я приехал в Бомбей не жениться.

Однако эта идея показалась ему привлекательной.

За обедом к ним присоединились сын Нольса с женой, довольно простой молодой женщиной, у которой тоже была открыта грудь. Она прослышала о странном госте родителей мужа и, казалось, все время ждала, что тот чем-нибудь ее удивит. После обеда Блант снова почувствовал себя слегка опьяневшим. Он извинился и вышел в сад, окружающий дом.

Разомлев от рома, он опустился на траву под огромным деревом манго. День выдался теплым, легкий ветерок с моря навевал дрему, а возможно, давал о себе знать алкоголь. Как бы они ни воспринимали его, эти люди определенно нравились ему. Он даже чувствовал, что они нравятся ему больше, чем те, кого встречал раньше. Особенно женщины. Но какой бы привлекательной он ни считал Ангелину, его смущало ее бесстыдство в одежде. Каролина, безусловно, могла бы стать хорошей женой, как сказала Серена, но Ангелина — еще лучшей, поскольку была красивее сестры.

Он удивился заявлению Нольса, что его дочь выйдет замуж за могольского воина. Что он имел в виду? Англичанин, кажется, не может вернуться в Англию. Возможно, он хотел обосноваться с семьей в Индии, а самый быстрый путь к этому — договор с Блантом, а через него и с падишахом. У англичанина имелось то, чем бы хотел владеть падишах, — пушки.

Бланта пригласили стать в этом деле посредником. Но у Нольса нет ничего, что заинтересовало бы самого Бланта, кроме его дочери. Конечно, Ангелине пришлось бы научиться одеваться скромнее и вести себя согласно мусульманским законам. Ей не подобает оставаться в обществе посторонних мужчин, пить крепкие напитки. Но Серена быстро научила бы ее этим премудростям.

И ее мать была бы довольна, хотя, без сомнения, хотела бы сделать выбор для дочерей сама. Но это деловое соглашение. Эти волосы, эти груди и все остальное, что там еще скрывается у нее под одеждой, взамен слов Бланта, сказанных в поддержку Нольса падишаху. Об этом стоило подумать.

Чем раньше он вернется в Хайдарабад с докладом, тем лучше. Но удивительно, ему не хотелось покидать это семейство и это место с несмолкаемым шепотом моря и шумом ветра в кронах деревьев. Дели и Хайдарабад казались городами иного мира.

Услышав шелест юбок, он резко сел и увидел Каролину, стоящую всего в нескольких футах от него.

— С вами все в порядке, мистер Блант? — спросила она.

Он встал, подумав, что такова уж, видимо, привычка англичан — быть везде в сопровождении женщин.

— Конечно.

— В таком случае я прервала ваше уединение. Прошу прощения. — Она повернулась, сделав вид, что собирается вернуться в дом.

— Почему бы вам не посидеть со мной? — остановил он ее.

Он никогда не делал такого предложения мусульманским девушкам.

Каролина опустилась рядом с ним, и их глаза встретились.

— Мама и папа думают, что вы приехали искать жену, — сказала она, складывая губки буквой «О», словно была удивлена, что говорит так откровенно.

— Отличная идея, — согласился Питер. — Где бы я мог найти ее, по вашему мнению?

Она облизала губы, легкий румянец окрасил ее бледные щеки.

— Ангелина считает, что вы хотите жениться на ней.

— На самом деле?

— Но она говорит, что никогда не выйдет замуж за человека, который держит наложниц.

— А вы бы вышли замуж за такого человека, мисс Каролина?

Она опять сложила губы.

— Если мужчина понравится мне, возможно.

— Тогда, как мне кажется, вы мудрее сестры.

«Бог мой, — подумал Питер, — эта девушка хочет, чтобы я попросил ее руки. А почему бы и нет, если она согласна?»

— Каро, что ты тут делаешь?

Каролина вскочила на ноги, когда из-за дерева появилась Ангелина.

— О, мистер Блант, я и предположить не могла, что вы здесь, — солгала она. — Моя маленькая сестра не наскучила вам?

— Напротив, она развлекала меня.

— Я уверена, она успела вам надоесть. — Ангелина хлопнула в ладоши. — Уходи, Каро.

Младшая сестра, поколебавшись, бросила быстрый взгляд в сторону Питера и заспешила прочь. Ее щеки вновь залила краска.

— Надеюсь, она не сказала вам ничего нескромного, — сказала Ангелина. — Моя сестра легкомысленная девушка, которой нравится говорить самые неожиданные вещи.

Действительно, Ангелина чрезвычайно привлекательная женщина, особенно когда взволнована, как сейчас. Но декольте — вот что привлекало взгляд молодого человека и наводило на мысль о распутстве. В Индии женщины скрывают свое тело от взглядов посторонних, по крайней мере, куском шелка сари. Только куртизанки, рассчитывающие поймать в ловушку мужчин, иногда приоткрывали тело, демонстрируя тем самым, что все остальное тоже доступно за определенную цену.

Но девушка явно не из таких и этим заинтриговала его. Взаимоотношения европейских мужчин и женщин вообще вызывали у него неподдельный интерес.

Ангелина определенно ждала, что Питер попросит ее руки, чтобы получить удовольствие, отказав ему. Но ее отец явно хотел этого брака. Он удивился бы, узнай, что дочери известно его намерение.

Вдруг Питера осенило: Нольс пригласил его, чтобы ценой своей дочери купить себе прибыльное место под индийским солнцем. Но сначала ее надо бы познать... Блант настроился воспользоваться свободой английских женщин.

— Почему бы вам не посидеть со мной? — пригласил он.

— С удовольствием, сэр. — Она села на траву, шелестя юбками, но так, чтобы он не мог до нее дотянуться. — Вы довольны своим приездом в Бомбей?

— Да, очень. Здесь много необычного для меня. Она обернулась к нему.

— Но вы же англичанин, как мне сказал отец.

— Я никогда не бывал здесь, ваша семья — первая английская семья, которую я встретил на индийской земле.

— Ах! — воскликнула она несколько загадочно. — Без сомнения, я бы чувствовала то же самое в Дели.

— Если вам случится приехать в Дели, мисс Нольс, можете быть уверены: у вас уже есть друг, чтобы поддержать в общении с местными жителями.

— Вы это серьезно, мистер Блант? — Как и у сестры, щеки ее порозовели. — В этом случае я когда-нибудь, возможно, решусь на такое дальнее путешествие. Но не хотите ли вы, чтобы мы могли быстрее подружиться, узнать наши обычаи?

— А можно?

— Я бы хотела этого.

— Некоторые мои вопросы приведут вас в замешательство.

— Я отвечу вам на любой вопрос. — Девушка смотрела прямо перед собой.

— Ну... — Он решил произвести разведку, прежде чем перейти в атаку. — Вы пьете очень крепкий ром. Между тем алкоголь запрещен у нас приказом падишаха.

— О! Если я буду в Дели, мне нельзя будет пить?

— Воду и шербет. У вас что, все пьют ром?

— В Англии? О, нет. Мы пьем его только здесь, потому что вино не выдерживает путешествия. В Англии мы пьем вино, — засмеялась она. — Не хотели бы вы посетить Англию?

— Обязательно когда-нибудь соберусь. А теперь хочу вас спросить вот о чем: в каком возрасте в Англии женщина выходит замуж?

— Ну... — Уши Ангелины покраснели сильнее, чем щеки. — В любом возрасте после шестнадцати, наверное.

— Но вы не сделали так.

Она покраснела еще больше.

— Папа и мама еще не нашли мне подходящего жениха, сэр. — Она повернула голову в его сторону. — Ваши вопросы все такие прямые?

— Вы сказали, что вас это не смутит.

— Я вовсе не смущена, — возразила девушка.

— Как часто вы моетесь?

Она снова тряхнула головой.

— Сэр?..

— В Индии женщина моется каждый день перед тем, как идти к своему господину. Мужчина тоже, если возможно, но женщина обязательно.

Ее грудь вздымалась при дыхании очень соблазнительно.

— Но, сэр, английские женщины моются, когда необходимо, а не только тогда, когда идут к своим хозяевам.

Питер улыбнулся.

— Вы, по крайней мере, еще не делаете так. Но скажите, мисс Нольс, как происходит овладение женщиной в Англии?

Она снова отвернулась от него, но сразу бросила на него взгляд.

— Сэр?..

— Я имею в виду с целью завести наложницу или жену? Следует ли преподнести подарок отцу, или это решают во время переговоров?

— Сэр, в Англии нет наложниц... — Она немного помолчала. — А что касается женитьбы, это предмет для переговоров между родителями.

— К сожалению, моя мать слишком далеко.

Ангелина удивленно посмотрела на него.

— Я не поняла вас, сэр.

— Я решил обратиться к вашему отцу с целью приобрести вас для моего гарема, — объяснил он.

Лицо девушки застыло, и она вскочила на ноги.

— Вы оскорбляете меня, сэр.

— Спрашивая о вас? Напротив, я делаю вам комплимент.

Она взглянула ему в лицо, желая убедиться, не смеется ли он над ней. Ее руки лежали поверх юбки.

— Вы полагаете, что, едва появившись здесь и посмотрев на меня, можете взять меня в... в...

— В Дели, — напомнил он ей. — Это красивый город. Но я спросил вас, как все это происходит в Англии, а вы не дали мне ответа. Единственное, что я понял: обычно происходят переговоры с родителями невесты. Я готов переговорить с вашим отцом.

Она затопала ногами.

— Вы не поняли, мистер Блант. Переговоры, хорошо... Это происходит между старыми друзьями, которые знают друг друга давно. И дети их, как правило, знают друг друга много лет, возможно с раннего возраста. Их семьи имеют общие интересы в земледелии или торговле. А обстоятельства могут оказаться совершенно разные.

— Почему вы не сядете, мисс Нольс? — спокойно сказал Питер. — Или лучше называть вас Ангелина?

— Вы не можете звать меня так, — ответила она. — Это позволительно только близким друзьям и моим родственникам. — Но она все-таки снова села.

— И вы решили, что нам нужно стать врагами? Как вы сказали, здесь, в Индостане, все по-другому, но все же различия не очень велики. Вы находитесь в чужой стране, причем совсем недавно. Поэтому слишком мал шанс, что вас отдадут в семью старых друзей. А мы с вашим отцом определенно имеем общие интересы.

Она смотрела в землю.

— Вы говорили о наложнице.

— Я женюсь на вас. Она подняла голову.

— Без слов любви, даже без чувств?

— Какие могут быть слова или тем более чувства до женитьбы? — спросил Блант задумчиво. — Это все возникает после женитьбы, если вообще когда-нибудь возникает. Моя мать была отдана отцу как вещь и, конечно, не могла любить его.

Ангелина затрепетала.

— Но настоящая любовь возникла между ними, — продолжал Питер.

Девушка посмотрела на него.

— И сейчас вы страстно желаете меня, — наконец сказала она тихим голосом.

— Вы еще больше хотите меня, — улыбнулся он.

— И... купив, вы будете делить меня со своими служанками.

— Я уже сказал, что женюсь на вас. Серена моя наложница, и вы станете главенствовать над ней. Более того, вы будете командовать даже Джинтной, матерью моего сына.

Она вздохнула.

— У вас не одна наложница? И сын?

— Разве может мужчина иметь одну наложницу? — удивился Питер. — Да, у меня есть сын. Но вы родите мне еще.

Ангелина посмотрела в сторону.

— Зачем вы говорите мне это, если уже решили говорить с моим отцом?

— Потому что вы здесь, — сказал он, — и я хочу вести себя как принято среди англичан.

Девушка чуть не рассмеялась.

— Сомневаюсь, что такое возможно, сэр. — Она встала. — Папа никогда не согласится. — И быстро ушла в дом.

Но Питер действительно хотел ее. Он никогда не проводил время так необычно, ни разу в жизни не был так долго наедине с двумя странными женщинами, не связанными с ним никакими узами, не принадлежащими ему.

Нольс словно только этого и ждал. Без колебания он увлек Питера в форт, провел его в маленький кабинет с окнами на площадь, окруженную низкой стеной из сырого кирпича.

— Я обдумал ваше предложение, — начал Блант, — и готов передать его падишаху.

— Очень хорошо, — обрадовался Нольс.

— Но остается обсудить, что вы можете предложить взамен.

— Император получит пушки, — заверил его Нольс.

— А я?

— Ну... что вы имеете в виду?

— Вашу дочь Ангелину, — выпалил Блант. Нольс облизал губы.

— В качестве жены, — добавил Питер.

— Вашей жены? — прошептал Нольс.

— Я туман-баши императорской гвардии, — заявил ему Питер, — и в одно прекрасное время буду командовать всей гвардией. Падишах хорошо относится ко мне. Я, несомненно, сделаю блестящую карьеру у него на службе. Моя мать очень богата и имеет дворец в Дели. Ваша дочь будет жить в роскоши.

— В вашем гареме, — заметил Нольс.

— Она будет жить с моей матерью и со сводными матерями и наложницами, — сказал Питер. — По обычаю этой земли. Но ее ни в чем не ограничат, если вы этого боитесь. Так же, как и моя мать, она будет пользоваться достаточной свободой.

Нольс поднялся и обвел взглядом комнату.

— Вы христианин, сэр?

— Я не был крещен, потому что в Индии нет ни церквей, ни священников, — объявил Питер. — Но моя мать истинная христианка, и она обучила меня своей вере. Я постараюсь вести себя с вашей дочерью по-христиански, майор Нольс. Я уже говорил на эту тему с нею.

— В вас сидит дьявол, — пробормотал Нольс.

— Полагаю, что я ее не оскорбил.

Нольс развел руками, будто хотел сказать, что это не имеет значения.

— И как она отреагировала?

— Я бы сказал, удивилась.

— Еще бы. Ладно, я поговорю о вашем предложении с женой.

— Если у вас такой обычай... — ответил Питер.

— Да, сэр, особенно в таком необычном случае. Могу я спросить, сколько вам лет, мистер Блант?

— Мне двадцать восемь лет.

— Может быть, вам еще рано жениться?

— По здешним меркам я уже стар для женитьбы. Заверяю вас, что моя мать не откажет в благословении. — Питер посмотрел ему в глаза. — Майор Нольс, я солдат и предпочитаю прямой разговор. Если я добьюсь разрешения моего хозяина на постройку вашей фактории в устье Ганга, обещаете ли вы отдать дочь за меня? Да или нет?

Нольс заморгал.

— При подобных обстоятельствах, мистер Блант, хотя, должен признаться, весьма необычных обстоятельствах... Ну, если, если Ангелина хочет...

Питер улыбнулся:

— Хорошо, тогда пойдемте и найдем ее.

Только сын и его жена отсутствовали на семейном совете. Ангелина сидела между отцом и матерью на диване. Каролина нависла над плечом матери, волнуясь, казалось, больше всех.

Нольс изложил предложение.

— Я должен добавить, что мистер Блант вел себя с достоинством и уважительно. Он согласился добиваться согласия самой Ангелины.

— А его привычки? — спросила Люси Нольс.

Питер недоуменно поднял брови.

— Я имею в виду, сэр, ту женщину, которая путешествует с вами.

— Я уверен, что ваша дочь найдет в Серене очень приятную компаньонку, миссис Нольс.

— О! — Люси Нольс раздраженно всплеснула руками.

— Так же, как, без сомнения, и Джинтна, — спокойно вставила слово Ангелина.

— Джинтна? — спросила с удивлением ее мать.

— Другая наложница мистера Бланта. Мать его сына. На мгновение Люси Нольс, казалось, лишилась дара речи. Затем она тихо произнесла:

— Боюсь, мистер Блант, что в силу слишком большого различия в обычаях между нами о вашей женитьбе с моей дочерью не может быть и речи.

Нольс посмотрел на жену в полной растерянности, но Ангелина пришла ему на помощь.

— Папа сказал, что последнее слово будет за мной, мама. — Она глубоко вздохнула. — Я готова принять предложение мистера Бланта.

Каролина захлопала в ладоши от радости, хотя Питер был уверен, что она тоже хотела бы быть избранной.

— Ангелина, моя дорогая! — воскликнула Люси. — Ты действительно решила...

— Да, мама, мое решение твердо. — Она посмотрела на Питера. — Но я бы задала один вопрос мистеру Бланту. В Дели может не оказаться ни церкви, ни священника, но и то и другое есть здесь. Согласится ли он окреститься?

Все присутствующие устремили взоры на Питера.

— Почему нет, охотно, — согласился он, зная, что это обрадует и мать.

— Тогда все в порядке... — Нольс был уже на ногах, тряся руку Питера. — Я сердечно рад, мистер Блант. Едва получим согласие императора, сразу объявим о свадьбе.

— А до тех пор? — спросил озадаченный Питер.

— Ну, вы и Ангелина помолвлены, будьте уверены. Поколебавшись, Люси Нольс медленно вышла вперед и, к удивлению Питера, подставила ему щеку для поцелуя. Бланту понадобилось несколько секунд, чтобы он понял, чего она хочет от него. Когда он сделал то, что требовалось, миссис Нольс произнесла:

— Добро пожаловать в нашу семью, мистер Блант. — Интонация ее при этом была такова, словно она приглашала прокаженного.

Еще необычней было поведение молодой Каролины, которая обвила его шею руками и крепко расцеловала в обе щеки.

— Я так рада за вас обоих. — И повернулась к сестре, чтобы сделать то же самое.

— Ну, а теперь скажите, — продолжал Нольс, — когда вы намереваетесь отправиться в обратный путь?

— Чем быстрее, тем лучше, майор Нольс. Я отправляюсь завтра утром.

— Значит, вы захотите попрощаться со своей невестой. Оставим их одних. Люси, Каролина, пойдемте.

Он проводил обеих женщин из комнаты и прикрыл дверь, оставив смущенного Питера с глазу на глаз с Ангелиной.

— В Англии принято оставлять молодую женщину наедине с мужчиной?

— Мы же помолвлены, мистер Блант. В Индии нет такого обычая?

— Нет. Вам нужно растолковать мне все ваши обычаи. Я хочу понять их настолько глубоко, насколько возможно.

Ангелина несколько секунд смотрела на него. Ее щеки порозовели. Затем она пришла к какому-то решению, похлопав по дивану рядом с собой.

— Вы не присядете?

Питер сел рядом с ней.

— У нас принято, — сказала она, — мужчине и женщине, объявившим о свадьбе, поцеловать друг друга.

— Но мы еще не поженились.

— Но собираемся пожениться, — подчеркнула она. — Добровольно.

Они посмотрели друг на друга. Питер нервно облизал губы. Каждой клеткой он сознавал, что ее полуобнаженная грудь, ее губы, глаза и волосы делали Ангелину самым желанным созданием, которое он когда-нибудь знал. И она его приглашала... Он обнял ее и, крепко прижав к себе, поцеловал. Губы Ангелины разомкнулись, поскольку у нее перехватило дыхание от неистового порыва жениха, и Питер почувствовал ее язык. Она уперлась руками ему в грудь, стараясь оттолкнуть его. Он же круговым движением руки преодолел ее сопротивление и положил руку на грудь девушки. Тяжело дыша, она обмякла в его объятиях.

Питер тотчас ослабил хватку, и девушка опустилась боком на диван. Ее волосы рассыпались, она тяжело дышала.

— Я не сделал вам больно? — спросил Питер с беспокойством в голосе.

Ангелина медленно села, приводя в порядок одежду.

— Ваши ухаживания всегда проявляются через насилие, мистер Блант?

— Я горячий человек, а вы красивая женщина. Вам бы хотелось, чтобы за вами ухаживали иначе?

Ангелина вздохнула.

— Нет, мистер Блант, — ответила она. — Я бы не хотела иначе. Мы не присоединимся к родителям? Думаю, они в саду.

— Я стану рабыней, — печально произнесла Серена, когда они перебрались на материк, направляясь обратно в столицу.

— Уверяю тебя, что твоя новая хозяйка будет относиться к тебе как подруга, — сказал ей Питер.

— Вам следовало жениться на младшей, — надула губки Серена. — Мы с нею уже подружились.

— Но я собираюсь жениться на старшей, — твердо ответил Питер. — У него пела душа. Совсем скоро он станет обладателем этой удивительной девушки, чьи волосы подобны солнечному свету. Раньше он никогда не думал, что женщину можно так любить, а Ангелину он собирался именно полюбить и хотел сделать ее счастливой, видеть в ее глазах гордость за его успехи в военной карьере и за расположение к нему падишаха. С дороги он написал своей матери письмо и отправил его с Бутджи.

Он спешил в Хайдарабад. За время его отсутствия в городе мало что изменилось. Аурангзеб принял его сразу и внимательно выслушал доклад. Блант привез от Нольса одно тридцатидвухфутовое ядро и продемонстрировал его императору. Аурангзеб с трудом поднял снаряд.

— У них действительно имеются пушки, способные стрелять такими ядрами больше, чем на милю? — с недоверием спросил он.

— Это так, падишах.

— Тогда почему твои земляки не правят миром, Блант-бахадур?

— Возможно, однажды они завладеют им.

Аурангзеб строго посмотрел на него, а затем засмеялся.

— Только в том случае, если не дадут мне подобных пушек. Значит, взамен они хотят получить торговый пост в Бенгалии? Почему бы и нет? Но сначала я должен иметь эти пушки.

— Блант-бахадур рассказал нам, что эти чудовищные пушки можно устанавливать и на кораблях, — заметил Рай Сингх. — Нам будет трудно везти их по земле, понадобятся слишком большие повозки и много мулов.

— Деталями займетесь сами, — заявил Аурангзеб. — У нас должны быть эти пушки. Возвращайся в Бомбей, Блант-бахадур, и скажи это англичанам.

Только через неделю приехал Бутджи, привезя письмо от матери Бланта.

«Мой дорогой Питер! Я переполнена радостью от твоих новостей, и поэтому пишу вкратце и наспех. Но я буду полностью удовлетворена, когда получу возможность встретиться с молодой леди, о которой ты говоришь такие прекрасные слова. Того, что ты нравишься ей, а она тебе, уже достаточно. Билкис, Хилма и я с нетерпением ждем, когда сможем приветствовать твою невесту в Дели, и охотно даем тебе разрешение на женитьбу.

Любящая тебя мать

Анна Блант».

Питер отправился в Бомбей на следующий день. Он снова взял в сопровождение отряд гвардейцев, а также Бутджи, но Серену оставил в Хайдарабаде. Она горько плакала, но он понял, что ее присутствие постоянно порождало ненужные вопросы в семье Нольсов, а он ни в коем случае не хотел расстраивать родню невесты, а еще меньше ее саму.

Блант делал все возможное, чтобы быстрее добраться до Бомбея. Они одолели весь путь за восемь дней. Его сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из-под накидки, пока они переправлялись на лодке через водное пространство, отделяющее остров от материка. Когда Питер ступил на берег, его приветствовал офицер гарнизона.

— Роджер Мунро к вашим услугам, сэр. Я адъютант майора Нольса. Мы встречались во время вашего последнего визита в Бомбей.

— Я помню. — Питер пожал ему руку. — Я надеюсь, ничего не случилось, пока меня здесь не было.

— Как сказать, сэр. — Мунро выглядел расстроенным. — Меня просили немедленно проводить вас в дом майора.

Питер оставил Билима Аббаса распоряжаться людьми, а сам заспешил вслед за капитаном. Что-то явно не в порядке, почувствовал он.

Нольс ожидал его и поприветствовал, когда они вошли в дом. Рядом с ним стояла, обливаясь слезами, его младшая дочь Каролина.

— Она хочет видеть вас, — сказал Нольс, когда вел Питера по коридору в комнату Ангелины. Там они застали ее мать, сидящую рядом со странным незнакомым мужчиной, который оказался лекарем.

Его дорогая Ангелина! Она лежала, укрытая одеялами. Ее удивительные волосы разметались по подушке. Выглядела она непередаваемо красивой, но безнадежно больной. Ее щеки и шея пылали огнем. Само же лицо покрывала мертвенная бледность. Она лежала спокойно, слишком слабая, чтобы двигаться. Но кровать порой сотрясалась, когда сильная дрожь пробегала по ее телу.

— Питер! — прошептала Ангелина, когда открыла глаза и увидела своего жениха. Люси Нольс отступила в сторону; Питер присел на кровать, взял руку Ангелины, горящую, точно в огне. — Питер! — повторила она. — Мы поженимся?

— Конечно, — ответил он. — Как только ты выздоровеешь.

Она улыбнулась.

— Мне скоро станет лучше.

Когда Ангелина снова прикрыла глаза, Блант вышел из комнаты, чтобы побеседовать с Нольсом и доктором.

— Я много раз видел подобное течение лихорадки в Агре и Дели, — сказал он. — Необходимо снизить ей температуру. Ангелину нужно поместить в ванну с холодной водой и держать там, пока температура не снизится.

Доктор Пинкней сжал губы.

— Я никогда не слышал о таких мерах, сэр. После ваших методов лечения бедная девочка получит воспаление легких.

— Ее лихорадка пройдет через двадцать четыре часа, — заверил его Блант. — Затем ее снова следует положить в постель и хорошенько укутать. Но сначала надо заняться лихорадкой.

— Мне не нравится это, — проворчал Пинкней.

— Если это испытанное народное средство... — озабоченно произнес Нольс.

— Уверяю вас, сэр, — ответил Блант.

— Тогда нужно найти большую ванну. Я сейчас же отправлюсь за ней.

Но еще до того, как он покинул дом, крик Люси Нольс заставил всех вернуться в спальню Ангелины. Они собрались вокруг кровати девушки, глядя, как болезнь одолевает слабый организм. Лицо ее покрыл румянец, когда она пыталась дышать, но с каждой попыткой усилия становились слабее и слабее.

— Наступил кризис, — сказал Пинкней.

Блант почувствовал, что Каролина, найдя его руку, сжимает ее так, что ему стало больно.

Ангелина попыталась сделать еще вдох — и затихла. Они молча в растерянности смотрели на нее несколько секунд. Затем Люси Нольс громко зарыдала и упала на бездыханную грудь своей дочери.