— На колени! — приказала Августина, но я так и остался стоять. Даже перестал контролировать сердцебиение. Теперь это казалось неважным, ведь мне все равно конец. Приказ убить синта Джульетт Руан я не выполнил, что само по себе было неожиданностью. Будто в мозгу что-то надломилось, едва я понял, какую боль могу причинить девушке, необъяснимым образом запавшей в самое сердце.
Вот и сейчас я отчаянно не хотел становиться на колени, и никакие алгоритмы подчинения госпоже и королеве не сработали. Понять бы еще что это значит, но… не успею. Забавно. Слова того, чью жизнь я забрал совсем недавно, неожиданно всплыли в памяти:
— Я устал. Давай просто покончим с этим.
Теперь я, как никогда, понял его. Наверное тоже устал. От бесконечных дней подчинения и контроля. От отсутствия надежды на лучшее и права голоса. Сейчас я мог бы зубами вырвать себе свободу, сбежать. Но не стану. Свой выбор я сделал, когда ушел из дома Джульетт, оставив ей того, кто стал девушке дорог. Лишь бы он верно понял мои слова и увез ее подальше от сборища гадюк.
Ждать Августине надоело, и одновременно со скрежетом зубов она бросила многозначительный взгляд на Четвертого, который и привел меня в черно-белый зал. Тому даже не пришлось озвучивать приказ вслух, за спиной я ощутил движение, а потом подколенное сухожилие обожгло чудовищной болью.
— Так-то лучше, — удовлетворенно хмыкнула королева, но вот ее глаза не улыбались. Наоборот, они будто препарировали меня, попутно наслаждаясь тем, что на колени я всё же встал. — Теперь мы поговорим.
Поговорим? Нет уж.
— Ты не выполнил приказ, — она подернула изящными плечами, отчего тонкая лямка платья соскользнула с одного из них. — Почему? — пару секунд я разглядывал эту женщину, которую, казалось изучил от и до. И прекрасно знал, что последует дальше. — Молчишь. Еще любопытнее. Приказываю тебе ответить.
Обойдя меня, еще один Неприкасаемый встал в опасной близости, а потом получив негласную команду от госпожи, нанес первый удар. Боль обожгла, и по ощущениям над верхней губой выступила кровь.
М-да… Четвертый, кажется, меня недолюбливал. Высокий, с вьющимися черными волосами и смуглой кожей, со стороны он мог бы показаться братом-близнецом Августины. Ровный длинный нос и цепкие, какие-то звериные прозрачные глаза. Своим положением он был явно довольнее, чем я. Вот и сейчас новый удар в челюсть, от которого я лишь дернул головой, он нанес тяжелым кулаком, но при этом с проблеском улыбки на лице.
Почему-то у меня было подозрение, что он тоже "сорвался". Теперь эти подозрения подтвердились.
Августина тем временем теряла терпение.
— Отвечай, Шестой!
Меня зовут Сэт.
Сэт…
Хоть напоследок я буду четко осознавать, что изменился.
— Руан пришла сегодня со своим синтом, — эта информация подействовала хуже нового удара. — С тем, кого я приказала уничтожить. Вчера ты вернулся и отчитался, что все выполнил.
Идиот! Не я, конечно, а этот… Наверняка, ему она тоже дала имя. Доступным же языком посоветовал брать девушку в руки и валить как можно дальше. Возможно я, конечно, чего-то не знаю, но приходить сюда было ошибкой.
— У меня есть подозрение, моя королева, что он отключил боль.
А вот и нет, ублюдок. Но я вам не дам ею насладиться.
Августина опустилась передо мной на корточки, расправила складки платья и внимательно всмотрелась в мое лицо. Потом сомкнула пальцы на подбородке и притянула ближе.
— Знаешь, а ведь ты был моим любимчиком, — прошептала женщина, почти касаясь губами. Я задержал дыхание, и все потому, что ее цветочные духи вызывали тошноту. А еще бесконечный круговорот не самых приятных воспоминаний в голове. — Пусть и думал, что я не замечала, но от тебя так и веяло непокорностью. Это возбуждало. Даже сейчас все еще возбуждает, — палец коснулся разбитой губы, размазывая кровь. Медленно, но ни капельки не аккуратно. — Расскажи мне всё, и клянусь своим титулом, мы забудем об этом. Ты доведешь дело до конца, проблемный синт сгинет. Давай же, Шестой. Я ведь буду по тебе скучать.
Заманчивое предложение, но я, пожалуй, пас.
Дернувшись, освободился от ее захвата, и процедил:
— Это не моё имя.
— Тогда ты подписал себе приговор, — королева встала, да так быстро, будто я ей в лицо плюнул. — Но не думай, что умрешь быстро. Станешь еще одним развлечением сегодняшней ночи. Неприкасаемый, утративший свой статус. Тебя оценят по достоинству.
Сказав это, женщина едко усмехнулась.