Молочные берега

ГЛАВА 1

Тамара ненавидела сны. Они почему-то всегда сопровождались запахами, приставучими на удивление. Порой Тамара и сна толком не помнила, стоило глаза распахнуть, зато горьковатый или кисло-сладкий аромат преследовал довольно долго. Даже холодный душ не всегда помогал.

Сегодняшняя ночь обернулась кошмаром, Тамаре приснилась река. Не обычная река с прозрачной водой, илистыми или песчаными берегами, а что-то мерзкое, мутно-белое, как густая взвесь в яме с гашеной известью.

Тамара буквально задыхалась от запаха молока.

КИПЯЧЕНОГО молока.

Тамара с детства его ненавидела. Из-за мамы, наверное. Мама вечно пыталась лечить самый пустячный кашель горячим молоком. С медом и маслом, например. Или хуже — с нутряным жиром, якобы полезным для ребячьих легких.

Тамара проснулась до звонка будильника, ее подташнивало. Мерзкий запах пропитал все! Она слетела с постели и пулей помчалась в ванную. А потом долго стояла под ледяным душем и дрожала от холода.

ТУТ молоком не пахло. Тамара с отвращением покосилась на голубоватое, покрытое пупырышками плечо и тоскливо подумала: «Непременно какая-нибудь гадость случится, раз молоко приснилось. Да не в кружке, это бы ладно, а целые реки молочные, галька у берега и камни все в дрянной молочной пенке — б-р-р-р…»

Тамару передернуло. Она решительно перекрыла воду и приказала себе не думать о плохом.

Подумаешь, молоко!

Главное, от Лельки подальше держаться.

Может, вообще уехать из города на недельку-другую?

Жаль, уехать Тамара не успела. Слишком долго прикидывала, куда бы рвануть, подписав у шефа неделю за свой счет. Или две, так надежнее.

Тамара и в турфирму не поленилась зайти. Перебирала проспекты и мечтательно жмурилась: поездка в Анталию казалась вполне реальной, если не шиковать, конечно.

Теплое море, золотистый песок с вкраплениями ракушек, уютная гостиница с приветливым персоналом, прогулки на яхте, купание звездными ночами — непременно с НИМ, таинственным незнакомцем! — и поцелуи под раскидистой пальмой.

Похоже, все это накрывалось медным тазом.

Проклятое молоко!

Тамара раздраженно смотрела на небольшое объявление, набранное мелким шрифтом. Ей не хотелось верить собственным глазам. Она в сердцах смяла рекламную газету, только что извлеченную из почтового ящика, и заторможенно пробормотала:

— Лучше б ее стащили мальчишки! В это время ящик обычно пустой.

У Тамариных ног, чувствуя настроение хозяйки, взволнованно пыхтел упитанный грязно-белый бультерьер с чудным именем Крыс, и она машинально потрепала пса по голове.

Крыс встревоженно заскулил, Тамарино состояние ему не нравилось. Он сочувственно лизнул хозяйскую руку горячим шершавым языком.

Тамара бросила быстрый взгляд на объявление и отложила газету в сторону. Перечитывать не хотелось, она попросту трусила.

Тамара горестно шмыгнула носом: может, она что-то не так поняла? Адрес, допустим, перепутала. Или номер телефона. Может, имя неправильно прочла.

Чтобы не терять эту слабенькую надежду, Тамара решила выпить чаю. И почти бодро побежала на кухню. Оттолкнула вечно путающегося под ногами Крыса. Включила чайник. Открыла холодильник и разочарованно вздохнула.

Бультерьер сунул тяжелый горбатый носище на нижнюю полку — практически пустую! — и вздохнул ничуть не менее разочарованно.

Даже более. В отличие от молодой хозяйки, он любил покушать. Можно сказать, это единственное, что Крыс любил по-настоящему.

Тамара виновато посмотрела на любимца и с фальшивым воодушевлением произнесла:

— А и ничего, правда? Мы с тобой и бананчик приговорим!

Вяловатый, давным-давно потерявший цвет заморский фрукт стыдливо прятался за двумя луковицами и банкой с остатками майонеза. Пес возмущенно засопел. По его мнению, обзывать ЭТО «бананчиком» — полнейшее бесстыдство и лицемерие.

Тамара покраснела и буркнула:

— Я ж на диете! Купи я что, не выдержала бы. А у тебя «Педигри». Так что увянь.

Бультерьер увядать не пожелал. Его ворчание стало совсем уж неодобрительным, и Тамара разозлилась. Смерила питомца выразительным взглядом и язвительно заметила:

— Кстати, тебе бы тоже поголодать не мешало. Не собака, прямо бочонок какой-то. Лапы подламываются!

Ее выпад прозвучал явной клеветой, Крыс счел нужным обидеться. Насупился и нарочито медленно побрел прочь. В любое другое время Тамара бросилась бы за ним, но не сегодня. Так что несчастный пес оклика так и не дождался. Понуро упал у порога, явив рассеянному взгляду хозяйки внушительную задницу.

Тамара машинально извлекла из холодильника банан. Потянула с него кожуру и брезгливо поморщилась — желе! Бездумно вернула банан на место и пошла пить пустой чай.

«И почему я такая невезучая? — Тамара с отвращением посмотрела на собственную чашку с чаем. — Даже не поесть толком. Лелька в жизни на диете не сидела, а словно тростиночка. Мне же стоит расслабиться, моментально расползаюсь…»

Эта мысль вернула Тамару к только что просмотренной газете, и она невольно помрачнела. «Вот уж сон в руку, — мелькнуло в голове. — Ненавижу молоко!»

Лелька — старшая и единственная сестра, вечная головная боль Тамары. Сколько она себя помнила, столько и страдала из-за сестрицы.

Старшая — смешно!

Разница в пять лет не играла никакой роли. Наоборот, Тамара всегда чувствовала ответственность за Лельку. Как все знакомые и родственники. Так уж сложилось.

Родные сестры и внешне различались как день и ночь. Довольно высокая, темноволосая, кареглазая Тамара и светленькая, хрупкая, голубоглазая Лелька с фарфоровым личиком небожителя.

Огромные Лелькины глаза с пеленок смотрели на мир с неистребимым любопытством, а ее неизбывный оптимизм вгонял в дрожь близких. Лелька вечно бросалась в невероятнейшие авантюры, чаще опасные, чем невинные, и откупалась пока, к изумлению Тамары и несчастных родителей, малой кровью.

Впрочем, Лелька своих потерь никогда не замечала и выводов не делала. Искренне считала весь мир площадкой для своих игр.

Ее ангельская внешность могла обмануть любого, но не младшую сестру. Тамара с детства жила, словно на пороховом погребе, а факел находился в Лелькиных слабых руках.

Зажженный факел.

С летящими во все стороны искрами.

Того и гляди рванет!

Не видела этого только сама Лелька.

Тамара всегда старалась быть сильной. Чтобы ни в коей мере не походить на легкомысленную Лельку!

Тамара сделала себя ее противоположностью, антиподом. Если Лелька росла минусом, то Тамара — неизменным плюсом. Или наоборот, не важно. Иногда стремление противостоять сестре граничило с безумием и давало забавнейшие результаты.

Например, когда Лелька два года назад принесла в дом подобранного где-то котенка, тощего, облезлого и совершенно больного, Тамара тут же купила щенка бультерьера.

Лелька бесцеремонно заявила, что он похож на мерзкого крысенка, и стала звать Крысом. В результате настоящего имени бультерьера не помнила теперь и Тамара, оно значилось лишь в собачьих документах, пес так и вырос Крысом.

Жалкое существо, принесенное в квартиру Лелькой, неожиданно для всех выжило. Правда, забота о нем как-то естественно пала вовсе не на Лельку, а на ее семейство. Котенка терпеливо выхаживали Лелькин муж и ее старший сын. Сама Лелька лишь рассеянно ласкала приемыша, когда он попадался под руку, и дала себе труд назвать кота Коськой. Константином.

Почему именно Коськой, а не Васькой, к примеру, Лелька ответить не смогла. Пожала плечами — мол, сказалось так, какая разница?

Коська из дохленького заморыша вырос в огромного серого кота, грозу микрорайона. Он держал в страхе всех близживущих собак. Любой бунт подавлял в зародыше, обладая прямо-таки иезуитским коварством и кинжальной остроты когтями.

На сильнейших Коська никогда не нападал в открытую. И никогда не спешил, выбирая для мести наиболее подходящий момент.

Немецкую овчарку Грига — он жил в соседнем доме — Коська пас почти месяц. И все-таки дождался момента, когда пес оказался вне пределов видимости хозяина, да еще в сквере, среди деревьев.

Коськиному прыжку с ветки липы позавидовала бы сибирская рысь! Как и его меткости, безжалостности и скорости расправы.

Несчастный Григ, неосторожно облаявший когда-то кота и давным-давно об этом забывший, в пару секунд лишился глаза и правого уха. И навсегда потерял охоту носиться между деревьями.

Обезумевший от горя хозяин даже толкового обвинения Лельке не смог предъявить. Самого-то нападения он не видел. А по Лелькиным словам, Коська только защищался.

В конце концов, он всего лишь кот!

Коты на собак не нападают.

Временами Тамаре казалось: Коська прекрасно понимает, что делает. И серо-голубые кошачьи глаза почему-то напоминали ей глаза сестры. Своим обманчиво невинным выражением.

Да и внешне кот смотрелся дорогой мягкой игрушкой, а не опасным разбойником. Когда-то голый, будто ощипанный, он сейчас выглядел дымчатым облаком. Необычайно пушистая шерсть скрывала Коськины боевые отметины. Увидев этого красавца, все умилялись. Лишь Крыс интуитивно чуял правду и страстно ненавидел кота.

Ума скрыть ненависть бультерьеру не хватало, и он бессильно щелкал зубами на хитрого Коську, сидевшего вне пределов досягаемости. Кот посматривал на глупого пса с философской невозмутимостью, а Тамара испуганно хваталась за сердце.

Она искренне боялась за любимца. В данном конкретном случае Тамара не верила в крепкие челюсти Крыса.

Проклятый кот — буквально повторение своей хозяйки! Иначе еще в нежном возрасте его разодрали бы на ленты.

Тамара не могла понять Коськиной привязанности к Лельке.

Ну, с чего кот ходит за ней хвостом? Кормит Коську исключительно Лелькин муж Серега, а когда он в командировке, то десятилетний Мишка. Спрашивается, за что ему любить Лельку?!

Старшая сестра привычно не обращала ни на кого внимания. Она просто жила, как жилось, а Тамара, Серега, Мишка и маленькая трехлетняя Динка, младшее Лелькино дитя, чувствовали себя как на вулкане.

Пережив день нынешний, они вздыхали с облегчением. И с невольной тревогой думали: что готовит день грядущий?

Допив чай, Тамара покосилась на дверь в комнату и неохотно налила себе следующую чашку. Хотелось немного побыть в состоянии блаженного покоя.

Тамара сердито засопела: это объявление — просто дикость какая-то.

Совершенно невероятное объявление!

К сожалению, бесконечно играть в прятки с собой невозможно. Тамара с тяжелым вздохом заглянула в пустой чайник: не заваривать же его по новой? Она прошла в комнату и неприязненно посмотрела на газету. Крыс, забыв о недавней обиде, сочувственно толкнулся в колени. Тамара обреченно сказала:

— Знаешь, мы, кажется, опять приплыли.

Крыс вопросительно заворчал. Тамара пожала плечами.

— Естественно, Лелька! Кто еще?

Бультерьер коротко взвыл и упал Тамаре в ноги. Она кивнула.

— Ты прав. Прятать голову в песок бессмысленно.

Она неохотно взяла газету и села в кресло. Крыс поднял голову, он ждал. Тамара нашла глазами так напугавшее ее объявление и вслух прочла:

— «Консультации по семейным вопросам. Принимаются исключительно женщины. Потомственный белый маг решит любую проблему или даст нужный совет. Мир в семье стоит любых денег!»

Голос девушки дрогнул, и Крыс нервно зевнул. Тамара хриплым шепотом закончила:

— «Жду вас по адресу: улица Коммунальная, дом двадцать один, квартира тринадцать. Телефон — 23-66-11. Строго с девяти утра до трех дня. Спрашивать Ольгу». С девяти до трех, Крыс, это чтоб Серега с Мишкой ничего не узнали! Понял, нет?

Крыс глухо заворчал. Тамара тоскливо буркнула:

— Может, обойдется, как думаешь? Все-таки обычные консультации, да еще женщинам…

Крыс смотрел мрачно. Тамара с деланым оживлением воскликнула:

— И потом, она пишет — белый маг! Какой дурак на это купится?!

Бультерьер скептически фыркнул. Плечи девушки опустились.

— Твоя правда. Кретинов на наш век хватит.

В комнате повисла напряженная тишина. Встревоженный Крыс демонстративно уложил тяжелую голову на передние лапы и прикрыл глаза. Тамара машинально мяла в руках газетный лист, в ее глазах стыло горестное удивление: сколько можно?!

Тамара не слышала сейчас ребячьих криков на улице. Не видела, что сквозняком утянуло в открытую форточку легкую тюль. В ее памяти беспорядочно всплывали воспоминания. И не из приятных.

Вот Лелька уговаривает ее прыгнуть с парашютом. Его роль играет большущий отцовский зонтик. Тамаре всего четыре года, но она смотрит вниз и наотрез отказывается. Зато Лелька в свои девять преспокойно прыгает с шестого этажа.

Тамара невесело ухмыльнулась: любой разбился бы, но не сестрица!

Лелькино странное счастье не дремало: внизу, на втором этаже, сосед после ночной смены курил на балконе. Каким образом бедняга перехватил падающую на голову девчонку, он так и не понял. Сдал Лельку с рук на руки матери, а потом полгода мучился нервным тиком.

Чуть позже Лельке вдруг захотелось научиться водить машину. Она долго присматривалась к отцу и наконец решила: готова.

Дальше — из области фантастики: Лелька угнала «Жигули»! Соседские. До своей машины было не добраться, она на тот момент стояла в гараже.

Перед сном Лелька заявила Тамаре: шоферить — плевое дело! Если б не сумасшедший транспортный поток. Легковушек в городе и в те далекие годы хватало, металлурги всегда хорошо зарабатывали.

Впрочем, встречные машины Лельку ничуть не смущали. Она честно пыталась их объехать и рулила вовсю. И в авариях винила не себя, а глупо суетящихся шоферов.

Взрослые! Сталкивались-то они большей частью за Лелькиной спиной, при чем тут она?

К двадцати годам Лелька жизнерадостно перепробовала все. Она подрывалась на мине; восемь раз сбегала из дома смотреть мир; летала на дельтаплане; пыталась научиться стрелять; ставила капканы на волков в пригородном лесу; занималась альпинизмом — штурмовала ночью их десятиэтажный дом; выслеживала летающую тарелку; сама запускала ракету, неизвестно как приготовив жутко гремучую смесь и едва не подорвав всю улицу; занималась карате; вплавь хотела добраться из Крыма до Турции…

А еще сколько всего было?!

Лучше и не вспоминать.

Словно заговоренная, Лелька выходила из всех авантюр без единой царапины, зато уж Тамаре доставалось на всю катушку. Ей остались на долгую память: сложнейший перелом правой ноги — он давал о себе знать к любой непогоде, пулевой шрам на плече, мизинец на левой ноге без одной фаланги, боязнь высоты и, наконец — стойкое отвращение ко всему новому.

Тамара стала убежденным консерватором!

Дотянула бы она до своих двадцати семи лет при такой Лелькиной активности — неизвестно. Жизнь Тамаре спасло раннее Лелькино замужество, с тех пор основные удары падали на Сергея.

Нужно отдать Зимину должное: он как-то справлялся. Даже заставил Лельку родить двух детей. Точнее — сделать ему такой подарок. Потому что Лелька, вручив мужу крохотный сверток, преспокойно забывала о нем. Нет, она рассеянно любила и Мишку, и Динку, но…

Рук они Лельке никак не вязали. Наоборот, сделали ее жизнь насыщеннее и полнее.

Самое невероятное — Лельку в семье обожали. И дрожали за нее, стоило Лельке выйти из дома. Ведь не было никакой уверенности в благополучном ее возвращении.

Для Лельки не существовало ни светофоров, ни дорог, ни машин. Задумавшись, она брела через самый оживленный перекресток, не обращая ни малейшего внимания на скрежет тормозов, пронзительные гудки и ругань перепуганных водителей.

Лелька вообще жила в каком-то своем мире. Она запросто лезла разнимать дерущихся подростков. Отдавала последние деньги какому-нибудь нищему. Внезапно уезжала из города автостопом просто потому, что вспоминала: подошло время первых ландышей. Или вдруг с глупым энтузиазмом влезала в очередную авантюру.

Последняя — поездка в Польшу с нелегальными эмигрантами из Индии. Якобы чтоб подзаработать деньги на новую трехкомнатную квартиру.

Подзаработать — цирк!

Тамара на сто процентов уверена: Лелька из любопытства удрала. Иначе почему вернулась только через два месяца в жутком цыганском тряпье и без копейки в кармане?

Зато выучила тьму протяжных индийских песен!

А они тут дружно сходили с ума.

Тамару утешало одно: невозмутимого обычно Серегу Лелькина выходка наконец достала. Высоченный, плечистый мужик тряс жену за плечи, словно грушу поздней осенью. И клятвенно обещал посадить Лельку под замок при малейшей провинности. А то и выпороть. Раз родители в свое время не расстарались.

К Лелькиному потрясению, Мишка с Динкой отца решительно поддержали. Даже Коська за нее не вступился, сидел себе столбиком и преспокойно умывался.

После этой истории Лелька немного притихла, и Тамара наивно решила: старшая сестрица в свои тридцать два года остепенилась. Все лето Динку в садик сама водила, с Мишкой музыкой занялась, за английский язык засела…

И вдруг это идиотское объявление! Что там, интересно, Лелька опять задумала?!