Молочные берега

ГЛАВА 23

После того, как несчастная Ритка угодила в больницу, шеф окончательно помрачнел и пребывал в таком отвратительном расположении духа, что ему на глаза старались не попадаться.

Колян даже пожалел, что это не он угодил тогда Ольге под горячую руку. Подумаешь, маленький чайничек кипятка! Зато весьма удачно опрокинутый. Обварила дура Ритка ноги, и что? Из прямого виновника мгновенно превратилась в жертву, отдыхает теперь в больнице, шеф отдельную палату для нее выбил, как и для покалеченного Петюни. В результате оба оказались как бы на курорте. В отличие от остальных…

Да что говорить! Разъяренный шеф под настроение пристрелит любого! Никакой ведьме такого не натворить. Хоть вся на проклятья изойдет.

А тут еще, как назло, который день все шло наперекосяк. Проклятый Димка Колосов словно в воду канул, ни одна живая душа его не видела, кого только не расспрашивали. Знакомых, соседей, школьных товарищей и бывших любовниц… Никто ничего не знал.

Уехал? Улетел самолетом? Повесился или утопился? Раз найти нельзя, значит, Димки здесь нет. Так, кажется, решил шеф, раз дал отбой.

Хотя сам Колян подозревал, что Колосов в городе. Наверняка самостоятельно ищет воришку, если не дурак. Перекрасился, переоделся, может, вообще бабой прикинулся, поди его вычисли.

И сумка с деньгами нигде не всплывала, ребята весь город перешерстили. Вся городская шпана клятвенно заверяла: ни один из голоштанников баксами на людях не тряс и образа жизни не менял. Что же получается: и воришка уехал подальше? Или такой умный, что залег на дно?

Ну, в этом случае еще не все потеряно, надолго его не хватит. Особенно если вор — женщина. Бабам обычно гораздо больше нужно, чем мужикам. И нищету они тяжелее переносят.

Колян угрюмо вздохнул: ему без разницы, если эта зараза через месяц-другой сорвется. Шеф к тому времени всех в распыл пустит.

Колян нервно хихикнул: вот же змей, так прямо и не спросил, чем у него, Коляна, разговор с колдуньей закончился. Умным сдохнуть хочет, делает вид, что не верит в колдовство ни на грамм, а то все так, баловство. Однако ТАК глазел!

Колян через пару часов не выдержал: не заходил раньше шеф никогда в их флигелек, где они дежурили! Что ему там делать? У него в кабинете мониторов штук пять, включи их, и вот мы все, голубчики, как на ладони. И переговорить — всегда пожалуйста. А тут… Третий раз заявился! Якобы так, меж делом.

Ну не идиот же Колян! Выставил дежурившего с ним Гарика Гаджиева в дом, за пачкой чая отправил, мол, свой закончился, и будто нечаянно разболтался. Строгий обычно шеф, что показательно, его ни разу не одернул.

Самой собой, среди вороха всяческой чепухи Колян выложил и нужное: с ведьмой связался, два процента с суммы пообещал, был отвратительно вежлив, буквально не узнавал себя. Так что остается надежда: девчонка соблазнится бешеной суммой и снова начнет переводить сливки. Вдруг да в точку попадет. Есть такие удачливые жулики, все знают. Даже если само колдовство и мура.

Шеф слушал рассеянно, больше в окно посматривал да на мониторы: работу видеокамер будто бы проверял. Но Колян-то не слепой! Видел: физиономия у шефа малость разгладилась, веко перестало дергаться, да и ушел он после этой трепотни с концами. Больше ни разу не появился в дежурке. И вообще на целый вечер куда-то исчез.

А вот сегодня шеф опять начал изображать из себя тигра в клетке. Алик Сараев, охранник, по глупости что-то не то ляпнул, ну шеф и съездил ему по сопатке. Да так здорово, что Алик кровью умылся.

Самого же Коляна шеф с самого утра посадил на телефон. Так, на всякий случай. Будто от Ритки звонка ждал. А номер был тем самым, что Ритка Ольге Зиминой давала, Колян уверен. Остальные-то Ольга знать не знает.

Нет, с чего шеф взял, что Ольга позвонит?! Колян, например, верить перестал, что девчонка ради них хоть пальцем пошевельнет. Разве только из-за долларов. Все-таки сто тысяч…

Блин, такие деньги и за что?! Поглазеть в стакан с молоком!

Когда зазвонил телефон, Колян собственным ушам не поверил. И со страхом уставился на невесть как оказавшегося рядом шефа. Лицо у того было странно багровым, вот-вот удар хватит.

Телефон надрывался, а двое мужчин с ненавистью и надеждой смотрели на него. Наконец шеф тяжело кивнул на аппарат и холодно бросил:

— Чего ждешь? Снимай трубку.

— Может, вы? — пролепетал Колян.

— Я возьму параллельную. Но говорить будешь ты. Ты ее знаешь.

Колян вытер влажную ладонь о брючину и осторожно, будто бомбу, взял трубку. И едва не всхлипнул от облегчения: говорила не Ольга. Мурлыкающий и капризный голосок проклятой колдуньи Колян запомнил на всю жизнь!

Колян прикрыл трубку рукой и прошептал шефу:

— Сестра ее. Тамара. Она тоже, кажется, эту Ольгу побаивается.

Шеф перехватил свою трубку поудобнее и взглядом велел начинать разговор. Да-а, Колян давно себя так глупо не чувствовал!

Ведь получалось, раз именно он говорит с этой ненормальной девчонкой, значит, он, Колян, верит, что колдовство реально существует. Что можно запросто заглянуть во вчерашний день — то есть не вчерашний, двадцать пятое октября когда было! — и проследить за неизвестным тебе человеком, даже не человеком — тенью! При этом смертельно вымотаться и улечься в постель на пару-тройку суток. О! Предварительно нарисовав план, где болван вор спрятал сумку с кучей долларов! Это же свихнуться на раз можно!

Пока Ольгина сестрица пыталась объяснить Коляну суть дела, он чуть не проделал себе дыру в черепе, так ожесточенно тер лысину, стараясь сдержаться, не ляпнуть лишнего и не выругаться, послав сумасшедшую девчонку куда подальше.

Нести ТАКОЕ на полном серьезе! Нет, по этой Тамарке явно психушка плачет. Впрочем, как и по нему, раз слушает.

Когда же девчонка начала рассказывать, как добраться до дома, где спрятана сумка с долларами, — вор не тронул ее, вот чудо, испугался! — бурно зажестикулировал взволнованный до предела шеф. Колян с трудом понял: тот САМ желает поехать к Ольге и получить инструкции. Лично. Пусть даже не от самой колдуньи, а от ее сестры. Не по телефону же прогонять подобную информацию, их запросто могут прослушать!

Колян обреченно пожал плечами, промакнул грязным носовым платком взмокшую лысину и оборвал Тамару. Сообщил ей о желании шефа и испуганно повернулся в его сторону: паршивка категорически отказалась встречаться с кем-либо, кроме него, Коляна!

Чем поразила парня в самое сердце: ему совершенно не хотелось ехать по ненавистному адресу. Даже учитывая, что с колдуньей он не увидится. Зачем рисковать? А вдруг Ольга к тому времени проснется?

Но спорить с вредной девчонкой оказалось бесполезно. Та упрямо ссылалась на старшую сестру, и баста! Мол, никого из… здесь Тамара немного помялась и вместо «бандаы» сказала «из фирмы»— никого из фирмы ей видеть не велено. Ни одного человека. Иначе, мол, справляйтесь с поисками сумки своими силами. Они с сестрой умывают руки.

Короче, исключительно Колян — и точка! Тамара даже пригрозила сейчас же бросить трубку.

Шеф позеленел и осел на диван: он еще никогда не был так беспомощен. С другой стороны, немного подумав, шеф неохотно признал: эта паршивая «колдунья» права. Ему, Виталику, незачем светиться. А уж в такой идиотской ситуации — тем более.

И он свистящим шепотом отдал поникшему Коляну распоряжение соглашаться на все.

Мол, вооруженный до зубов Гарик будет ждать его прямо на лестничной площадке, чтобы не перехватили враги, а сам шеф с ребятами останутся внизу, у подъезда, на трех машинах. Потом сразу же поедут за сумкой, не теряя ни секунды!

Шеф говорил серьезно, но чувствовал себя… Да, редкостным кретином! Порой измученному Виталику казалось, что это дурной сон. Стоит только поднапрячься, и он проснется.

Виталик старательно пыжился и даже пару раз украдкой пребольно ущипнул себя за руку: безрезультатно. Проснуться не удавалось. Никак. А значит… Нет, мир, где реально существует колдовство, не имеет права на жизнь! Это недопустимо!

И двое довольно неглупых мужчин с неприязнью посмотрели друг на друга. Оба понимали: после окончания операции им придется расстаться. Не оставлять же свидетеля подобного позора рядом, так об этой истории никогда не забыть.

Поэтому шеф дождался, пока красный от злости и тревоги Колян договорится о встрече, потом подошел к нему и, отводя глаза в сторону, скозь зубы произнес:

— Закончим дело, отвезешь девке ее два процента. Вернешься, получишь от меня двадцать, нет, пятьдесят тысяч. И уедешь из города. Хотя бы на пару лет. Понял? И никому об этой дурацкой операции ни слова! Никаких подробностей. Прикинь, ведь чушь собачья, все равно никто не поверит!

Почему они оба не сомневались, что им назовут верное место, ни Колян, ни шеф ни на секунду не задумались. Им было просто не по себе…

Лелька тем временем пришла в бухгалтерию к тете Маше. Как и рассчитывала, к двенадцати, перед самым обеденным перерывом.

Строго-настрого проинструктированная Лелькой еще с вечера, тетя Маша сделала все, что смогла. То есть не слишком фальшиво обрадовалась Лелькиному «случайному» появлению, а вот дальше, по счастью, игры от нее не требовалось.

Тетя Маша очень искренне удивилась необычности Лелькиной экипировки. И даже возмутилась поведением Сереги: позволить собственной жене ходить в подобной рванине! Да как у него совести хватает?!

Наивные дамы дружно тетю Машу поддержали. Они в первый раз видели Лельку Зимину, а ее внешность обычно мало кого оставляла равнодушным. К тому же фиолетовые Лелькины глазищи смотрели на коллег тети Маши безмятежно и даже с любовью, коварная Лелька казалась ангелом!

В бухгалтерии было жарковато, Лелька расстегнула Сережкину плащовку и продолжила весело щебетать. Тетя Маша снова всплеснула руками: прелестный костюмчик и такая ужасная куртка! Как бедная Лелька может ее носить?!

Тут-то Лелька и осуществила свой план: рассмеялась, вытащила из кармана пиджака толстенную пачку стодолларовых купюр и помахала ею у тети Маши перед носом. Лешкина мать оцепенела.

Лелька же выложила свою легенду: она буквально через час пойдет на Южок. Туда как раз вчера завезли дубленки. И выбор — шикарный, Лелька сама звонила, узнавала. Наши, итальянские, из Турции, Германии — что душе угодно. Так что восемьсот баксов — и новенькая дубленка, считайте, на ней.

Лелька горячо пообещала обязательно зайти сразу же после покупки к тете Маше: она первой ее увидит! В такой легонькой, чуть ниже колен, слегка расклешенной, с пристегивающимся капюшоном дубленке. Лелька хочет коричневую, с рыжинкой, а мех чтобы был непременно золотистым. Ей сказали, именно такие и поступили. И пока — все размеры.

Бедная тетя Маша растерянно слушала Лелькин лепет и не знала, что и подумать. Может, Лелька забыла о кошмарной ситуации в бухгалтерии? Тетя Маша вздохнула: и правда, к чему девочке слишком близко принимать все к сердцу? Ее ли это дело? Чистая, наивная, с грязью никогда не сталкивалась…

Лелька между тем рассеянно бросила пачку долларов в широченный карман куртки, машинально застегнула его на молнию и непринужденно продолжила болтать о Мишке с Динкой, Тамаре, о Крысе с Коськой и их вечной войне.

Говорила она легко, с юмором, и замотанные, уставшие женщины невольно забыли о работе, слушали и смеялись. Лелька, порхающая мотыльком по всей комнате, раскраснелась, пожаловалась на жару и сняла куртку. А так как она при этом пересказывала принесенный Мишкой из школы анекдот, то даже тетя Маша не обратила на ее демарш внимания.

События продолжали развиваться стремительно. Минут через пять Лелька потащила тетю Машу из бухгалтерии, ей захотелось покурить. А курили сейчас в коридоре, прямо у громаднейшего, во всю стену, окна. Там даже поставили для курильщиков пару старых кресел, небольшой столик и фикус в кадке.

Завороженная гостьей Лидочка пошла с ними, а немного попозже заглянула в комнату и, буквально задыхаясь от смеха, пригласила коллег выйти: Лелька такое рассказывала! Про свою недавнюю поездку с эмигрантами из Индии. Как они тайными тропами пробирались в Европу и как глупо попались. Уже в Польше, обидно, правда?

Лелька была в ударе. Смешные истории, новейшие анекдоты, забавные пародии на известных политиков и артистов сменяли одна другую. Российская сцена многое потеряла! Тетя Маша с Лидочкой в жизни столько не хохотали.

Лелька оказалась неплохим стратегом. Как-то незаметно женщины одна за другой присоединились к их небольшой группке. Правда, Наталья Николаевна Куцих простояла с ними недолго, всего несколько минут, она плохо сегодня себя чувствовала. Зато Коломийцева смеялась совершенно по-детски и очень понравилась незаметно наблюдающей за ней Лельке.

А вот Вера вышла из бухгалтерии позже всех. Как раз в тот момент, когда туда возвращалась Куцих. Они почти столкнулись в дверях.

Лелька насторожилась. На хохочущую в двух шагах компанию Вера почему-то не обратила ни малейшего внимания. Тащила громаднейшую стопку папок и держала их как-то нелепо — снизу.

Лелька весело позвала ее:

— Вера Степановна, идите к нам, отдохните немного! Ведь скоро перерыв!

Спина Сорчак дрогнула, но она даже не обернулась. Стойкая дамочка. Что-то невнятно буркнула и ускорила шаг. Тетя Маша воскликнула:

— Верочка, и правда, куда ты? Люди уже на обед пошли, посмотри на часы!

Но Верочка не ответила и ближайшей подруге. Лишь плечи как-то свела.

Тетя Маша удивленно пожала плечами, Лидочка с Коломийцевой недоуменно переглянулись, а еще больше повеселевшая Лелька со всех ног бросилась догонять несговорчивую даму. Встала у выхода на лестничную клетку, перекрыла рукой проход и ласково пропела:

— Куда вы так спешите, Вера Степановна? И бумаг столько несете, тяжело же, давайте помогу. Провожу вас до места, я ведь сейчас свободна…

Сорчак почему-то побледнела, опустила глаза и торопливо пробормотала:

— Нет, спасибо, я сама.

— Не могу позволить даме ваших лет нести подобную тяжесть, — твердо заявила Лелька и дернула папки к себе.

— Мне не тяжело! — истерично вскрикнула Сорчак, прижимая подбородком высоченную кипу бумаг.

Почуявшая неладное тетя Маша бросилась на помощь. Вот только к кому: к Лельке или к подруге? Встревоженные Лидочка с Коломийцевой поспешили за ней.

Сорчак затравленно обернулась на коллег и грудью поперла на хрупкую Лельку. Вера Степановна была на голову выше своей противницы и раза в три тяжелее. Она запросто смела бы Лельку с пути, но…

Хитрая Лелька в бой не вступила, просто мгновенно захлопнула дверь на лестницу! А потом, якобы случайно, почти упала на Веру Степановну и выбила из ее рук папки.

Женщины потрясенно ахнули: руки их сослуживицы были перемазаны какой-то отвратительной желтой краской. Одна — едва ли не по запястье.

— Что это? — пролепетала тетя Маша.

Лицо Сорчак пошло безобразными пятнами, она схватилась за сердце и громко застонала. Бессовестная Лелька без тени сочувствия заметила:

— Осторожнее, испортите костюм. Я в краску подсолнечного масла добавила, чтоб не сохла подольше.

Вера Степановна отдернула руку и с нескрываемой ненавистью посмотрела на нежданного следователя. Лелька тяжело вздохнула и распахнула дверь:

— Ладно, идите. Я им сама все расскажу. Ну, и покажу. Чего уж тут…

Женщины оторопело молчали, не понимая, что происходит. Только что хватавшаяся за могучую грудь Вера Степановна, пряча от коллег глаза, с удивительным проворством припустила вниз по лестнице. Даже не обернулась ни разу! А Лелька принялась собирать с пола перемазанные желтой краской бумаги.

Тетя Маша жалобно воскликнула:

— Что случилось, Леля? Почему Верочка убежала? Ты ее чем-то обидела?

— Верочка! — ползая по полу, ворчливо буркнула Лелька. — Воровка она, эта ваша Верочка!

— Как ты можешь?!

— Могу! Еще как могу.

Тетя Маша потрясенно смотрела на старшую сестру Лешкиной любимой девушки, и губы ее дрожали. Побледневшая Лидочка ошеломленно молчала. А Коломийцева вдруг спокойно сказала:

— Я тоже на нее думала.

Лелька подняла голову и с любопытством спросила:

— Почему?

— Из-за Маши.

Тетя Маша изумленно воззрилась на Коломийцеву. Лелька хмыкнула. Лидочка смотрела непонимающе. Коломийцева холодно пояснила:

— Уж очень старательно она ее подставляла!

— Что?! — ахнула тетя Маша.

— То! Ну сами прикиньте. Во-первых, стащила у вас только телефонную карту. Ну, пусть мы не знали, что это она украла. Но сидит-то рядом и вечно шарит на вашем столе, как на своем.

Во-вторых, деньги за квартиру она показала только вам, чтобы как-то вернее вас выделить. Они тут же пропали, кто взял? Знали о них, Маша, вы, да она.

В-третьих, уж очень дикие она истерики устраивала по поводу своих пропаж. Прямо-таки плач по погибшему сыну! Как-то слишком демонстративно, что ли.

А в-четвертых, как только вы выходили из бухгалтерии, Сорчак тут же начинала вслух размышлять. Якобы пытаясь вычислить вора. И по всему получалось: воровали именно вы, Маша. Хотя Сорчак, если честно, ни разу не назвала вора по имени.

— Точно, — потрясенно прошептала Лидочка. — И как только я сразу не поняла?!

Коломийцева пожала плечами.

— Все указывало на вас. Только… в это как-то не верилось. Вы слишком легко относитесь к деньгам. В долг запросто даете. И часто забываете кому и сколько. А вот Сорчак… — Коломийцева угрюмо хмыкнула. — Ни разу никому ни копейки. Жадная — на редкость.

Лелька наконец собрала бумаги и выпрямилась. Тетя Маша неловко дотронулась до ее руки и жалко улыбнулась.

— И все-таки, Леля, это не доказательство. Поверь, Верочка не могла взять деньги. А что про меня так говорила… — Тетя Маша мучительно покраснела и призналась — Я и сама порой думала: все улики против меня. Вот и Верочка… Она же умница!

— Ага, — сердито кивнула Лелька. — Никто и не спорит. Только доказательств у меня — выше крыши. — Лелька вздохнула. — Боюсь, тетя Маша, вы свою подругу в последний раз видели. Наверняка уволится втихую. Хорошо, если хоть часть денег вам вернет. И колечко Лиде.

И Лелька за руку потащила расстроенную тетю Машу за собой. Подвела к куртке, брошенной ею на спинку ничейного стула, и очень спокойно оттянула почему-то расстегнутый карман. В бухгалтерии явственно запахло краской.

Лелька взяла лист чистой бумаги, свернула в трубочку и сунула туда. Затем извлекла и гордо продемонстрировала всем: бумага была на четверть в желтой краске.

— Но как?! — пораженно воскликнула Лидочка, пытаясь самостоятельно заглянуть в карман Лелькиной куртки.

— Полиэтиленовый пакет? — вопросительно протянула Коломийцева. — Приметали к краям?

— В точку. Даже три. Один в другом. Для гарантии.

— А доллары?! — никак не могла успокоиться Лидочка. — Вы же их прямо туда бросили, я видела! Именно в этот карман! И на молнию его застегнули. Я еще подумала: проследить за курткой надо. А потом забыла.

— Это не доллары.

— Что?! Я же не слепая!

— Фальшивка, — с удовольствием пояснила Коломийцева, с искренним уважением рассматривая удивительно невинное, почти детское Лелькино личико. — Наверняка на ксероксе наляпаны.

Лидочка ахнула. Коломийцева успокаивающе похлопала ее по плечу и обернулась к Лельке.

— И в духах, думаю, вы искупались, чтобы запах краски перебить. Хотя карман на молнию застегивается.

— Точно. — Теперь и Лелька с не меньшим уважением посмотрела на Коломийцеву.

Та вздохнула:

— Если честно, я и сама ее пыталась спровоцировать. Две недели назад в ящик стола пять сотен сунула. При ней. А на купюры порошочек распылила. Он в кожу прямо въедается, быстро ни за что не отмыть. Но… Не повезло мне! Сорчак что-то почувствовала, денег не тронула. Жаль, конечно.

— Все равно здорово придумали, — оценила Лелька.

Лидочка восторженно прицокнула. Наташа Куцих, не понимая толком, в чем, собственно, дело, недоуменно переводила взгляд с одного лица на другое. Коломийцева грустно улыбнулась, вернулась за свой стол и включила компьютер. А тетя Маша горестно воскликнула:

— Лучше бы я и не знала, что это — Верочка!