Монгольские степи. Халхин-Гол

Глава 3

Событие седьмое

– Ты слышал про Книгу рекордов Гиннесса?

– Слышал! Только никак не пойму, как он умудрился поставить столько рекордов?!

Светлов подполз к забору … Нет, забор – это забор. Подполз к изгороди и раздвинул ветки пихты, чтобы осмотреться. Пихта была гигантской, а так как росла почти на поляне, то нижние ветви сохранила и они создали настоящий шалаш под деревом, спускаясь пологом прямо до земли. Под него майор и заполз. Прямо, как специально, оставили японцы для вражеских наблюдателей это место. Велком, залезайте и рассматривайте наш секретный аэродром. Не пуганные. Чего уж проще дать команду вырубить на опушке этой огромной поляны кусты и заодно и нижние ветви вот на таких деревьях. Кто уж у них отвечает за безопасность?! А, да, японцы они все смелые парни, а о безопасности думают только трусы. Самурай идёт в бой с открытым лицом.

Самураев было полно на аэродроме, человек тридцать туда-сюда лениво ходили или трусцой перебегали, но это была не паника и не подготовка к отражению атаки, скорее наоборот – это была суета, какая обычно бывает в армии перед посещением большого начальства. Как-то не так должны вести себя люди, если у них самолёт пропал с двумя пилотами. Прошло уже больше суток и должны же узнать, что самолёт исчез. Могли, конечно, списать отсутствие его на то, что ночью шмякнулся, где в лесу, за сосну зацепившись. Вообще, летать по ночам это рискованное мероприятие. Суеты добавил выскочивший из большого домика, из досок сколоченного, офицер. Он что-то прокричал и люди бегать стали ещё быстрее, те, что бегали, а те, что ползали просто по лётному полю, двинулись в сторону казармы. Казарма была тоже собрана-сколочена из свежераспиленных жёлтеньких ещё досок.

Иван Ефимович перевёл взгляд на самолёты, пересчитал их. Три больших бомбардировщика. Шесть истребителей маленьких, один биплан, ещё меньше и четыре самолёта таких, как тот, что они угнали. Итого четырнадцать. Много, пилотов будет тринадцать. Хотя, зачем им тот карапуз деревянный. И потом, среди диверсантов будет молчун угрюмый Моисеев, он в ДОСААФе на пилота учился, в крайнем случае, биплан поднимет воздух. Ещё есть заместитель командира взвода первого Колька Тихонов, тот тоже регулярно принимал участие в учёбе, что для командиров были организованы Брехтом и не загублены Баграмяном. Плюсом сам Светлов. Справятся.

Ситуация на поляне продолжала меняться, весь лётный и технический персонал бросил суетиться и построился в несколько шеренг и групп возле казармы. Удобно, можно легко посчитать. Получалось сорок восемь человек, и в штабе, должно быть человек пять. Точно, и они вышли. Пошли клином по направлению к шеренгам. Впереди большой начальник на контрпогоне три просвета и три вертикальные звёздочки. Целый Рикугун-тайса или полковник. Все одеты в лётную форму кроме этого полковника. Сапожки хромовые короткие, куртки кожаные коричневые. Элитные войска.

Строились лётчики метрах в сорока от наблюдательного пункта Светлова, и чего им там грозно рычал рикугун-тайса, было не слышно, но кричал грозно. Народ стоял навытяжку и ел глазами начальство. Светлов устал от этого однообразия и перевёл бинокль на сторожевые вышки. Они были метров шесть высотой, сбиты всё из тех же досок, наверху обеих была площадка с установленным пулемётом. Пулемёт небольшой, скорее всего 7,7-мм тип 89. На вышках стояло по одному стрелку, должны были на небо пялиться, но оба смотрели, как грозный начальник накручивает лётчиков и обслуживающий персонал. В самом дальнем конце этой большой, метров в пятьсот длинной, поляны находилось ещё одно строение. Из него сейчас валил белый дым, который сносило в сторону леса. Не ходи к семи гадалкам – кухня и там сейчас обед готовят. Если пятьдесят с лишним человек в команде аэродромной, то поваров не меньше трёх, плюс два пулемётчика и, наверное, в казарме отдыхает дежурившие ночью, итого, будет человек шестьдесят.

Не много для тридцати диверсантов, что сейчас находились в сотне метров южнее майора в лесу на берегу той самой небольшой речки или большого ручья. Целые сутки сюда пешком добирались. Сейчас ребята отдыхают, а Светлов решил ещё раз осмотреть аэродром и составить примерный план захвата. А тут движение какое-то непонятное.

В это время со стороны Китая послышался гул летящих самолётов. Майор на всякий случай забрался под пихту поглубже. Аэродром представлял из себя длинную, но довольно узкую большую поляну. Метров пятьсот в длину и метров сто пятьдесят в ширину. Самолёты стояли вдоль леса с противоположной стороны поляны, там же находились и казарма со штабам. Только кухня была на другой стороне и совсем уже на краю у начала аэродрома. Это и понятно, там огонь, а здесь везде горючее и масло. Хранили бензин в двухсотлитровых бочках в огромной палатке с откидывающимся пологом. Масло тоже в бочках, но палатка поменьше. Самолёты прикрыты маскировочной сетью. Что сказать, молодцы японцы, с воздуха их точно не будет видно, а вот с земли они были видны идеально. Стояли в ряд.

Шум приблизился и Иван Ефимович увидел, как со стороны кухни стали заходить на посадку самолёты. Первым шёл не военный, а гражданский самолёт. Он был раскрашен в голубые и белые цвета. Почтовый, наверное. Но этот почтовый самолёт, похожий на лёгкий бомбардировщик Ки-30 сопровождало три истребителя. Старенькие бипланы Kawasaki Ki-10 или армейские истребителя Тип 95.

Самолёт бело-голубой долго подпрыгивал на поле и потом ещё бежал прытко, и только у самого противоположного конца аэродрома, прямо под носом у Светлова, остановился. Бипланам такой длинной полосы для посадки не надо и они остановились в сотне метров, недалеко от строя местных лётчиков и обслуживающего персонала.

На голубом самолёте открылся фонарь, и с места стрелка стал вылезать мужчина в чёрной кожаной куртке и кепке. Следом спрыгнул на крыло и пилот. Этот был в лётной военной форме, но без знаков различия, тоже, значит, гражданский. Первый японец нагнулся назад в кабину и вытащил оттуда кожаный кофр, портфель и в конце фотоаппарат. Так это фотографа привезли, подумал майор, и тут понял, что это за самолёт такой странный. В Испании в Сарагосе в библиотеке городской, когда раритеты изымали, они с Брехтом нашли английский журнал с картинкой на обложке именно этого самолёта. Оказалось, когда прочитали, что это гражданская версия нового японского разведывательный самолёта Мицубиси Ки-15.

Год назад во время испытаний первого опытного этого разведчика одна из ведущих японских газет «Асахи Симбун» получила разрешение купить на фирме второй опытный самолёт. Газета хотела установить рекорд при перелёте из Японии в Англию. Самолёт изготовили в марте 1937 года и передали газете под именем «Камикадзе». Это не пилот смертник. Слово или выражение это потом просто приклеилось к ним, на самом деле «Камикадзе» звучит красиво – «Божественный ветер». Самолёт отличался от боевого варианта только отсутствием фотокамер и пулемёта, а, ну ещё покрасило красиво. В начале апреля 1937 года «Божественный ветер» отправился в путь и за 94 часа 17 минут и 56 секунд преодолел 15315 км между Тачикава и Лондоном. Чистое лётное время заняло 51 час 17 минут и 23 секунды, средняя скорость на маршруте составила 162,5 км/час.

Выходит, что этот рекордсмен и прилетел сейчас на непонятный секретный аэродром и привёз на него корреспондента той самой газеты «Асахи Симбун».

Событие восьмое

– С чего это я проиграл, у меня на руках четыре шестёрки, каре?

– Потому что мы в дурака играем.

Маджонг официально в Японии запрещён. Это Светлов узнал у пленного офицера, когда они освобождали железнодорожников на станции Маньчжурия. У того офицера при обыске нашлись игральные кости от маджонга и офицер просил не говорить об этом другим пленным, именно потому, что в Стране Восходящего Солнца недавно эту китайскую игру запретили из-за того, что Япония начала войну с Китаем.

Кто уж придумал эту игру, теперь не узнаешь, но спроси любого китайца и он уверенно ответит, что это сделал сам Конфуций и сделал это, когда европейцы ещё с хвостами по деревьям лазили, а если точнее, то в 500 году до нашей эры. Не просто проверить. Да, и ладно, Конфуций, так Конфуций. Игра эта немного напоминает покер, только вместо карт кости. Ну и кубики ещё в придачу.

Офицеры главные, что в штабе заседали, пофотографировались у самолётов, пофоторграфировались в самолётах и даже, в конце, и вовсе без самолётов тоже пофотографировались, а потом пошли пить горькую и играть в маджонг. Светлов, хоть там и гораздо менее удобный был подход из леса, к штабу прокрался, и по выкрикам: «Красный дракон, Зелёный дракон, Белый дракон» понял, чем господа офицеры с корреспондентом занимаются. В запрещённую игру режутся. Ай-я-яй!

Уже стемнело, младшие офицеры и техники, оставленные без надзора, тоже разделились на группы и группки и после ужина наклюкались. Местами и перепились, до выкриков: «Ты меня уважаешь» и «Сам ты скотина пьяная». Одна компания передралась, причём в кровь, еле их чуть менее пьяные офицеры растащили. Какой-то сюрреализм. И это Императорская армия. Как они ещё сумели победить Российскую империю в 1904 году? Праздник у них какой-то? Светлов напряг память. Праздники изучал, но в середине июня …Тьфу, как там говорит Брехт: «Стоять. Бояться». Точно. Сегодня точно праздник, не официальный, но один из самых любимых в Японии. В середине июня в Токио и других городах неподалёку проходит праздник Санно Мацури, посвящённый богине горы Хиэ, покровительнице сёгунов клана Токугава. Понятно, скорее всего часть эту перебросили из-под Токио.

Не пили двое, их поставили на вышки и наорали, чтобы те бдели. В полночь сменят. Очень сильно в этом Иван Ефимович сомневался. Ну, могут, конечно, и привести смену, но караулить они лёжа будут. Спя. Нет такого слова, ну, сопя в две дырочки. Дожидаться не стали. Все хозяева аэродрома перепились и теперь храпят. Вопрос лишь один был, нужно ли их всех убивать или связать и доставить в Спасск-Дальний живыми. Нет. Лишку будет. Почти семь десятков пленников, что потом с ними делать? Потому Светлов решил, что захватит только полковника и парочку лётчиков, ну, и парочку механиков. Самолёты всё новые и механики пригодятся. Как их одного от другого отличить было ясно. Рядом с офицерскими кроватями точно стоят хромовые сапоги, а у техников обычные ботинки.

Рикугун Кю: нана-сики дзю бакугэкики. Мицубиси ки-ни-ити – так называются те три больших бомбардировщика, это Светлов подслушал через открытое окно в штабе между пьяных выкриков про белых и зелёных драконов, офицеры хвастались корреспонденту «Асахи Симбун» самолётами. Если же корреспондент начинал тупить, то переходили на нормальные названия. Тогда большие птицы назывались: «армейский тяжёлый бомбардировщик „Мицубиси“ Ки-21».

В начале июня 1938 года эти новые с иголочки бомбардировщики получил 60-й сентай (авиационный полк), дислоцированный в Маньчжурии. Точно перебросили всего две недели назад их сюда из-под Токио. Сейчас идёт освоение машин, и уже на следующей неделе они будут бомбить Китай. Самолёт мог нести целую тонну бомб, а при незначительной удалённости театра военных действий от аэродрома, то есть с неполными баками, мог и все полторы тонны смертоносного груза взять. В эти Ки- 21 майор и хотел загрузить трупы японских лётчиков и техников. Немного бомб для изучения советскими инженерами тоже получится прихватить. Японцы они мелкие, на полторы тонны, если плотно и аккуратно укладывать, то по двадцать человек в один самолёт влезут, так есть ещё и лёгкие бомбардировщики, туда четыре трупа тоже влезут.

Для осуществления плана по снятию караульных на вышках нужен был специалист, и он у них в полку был. Монгуш Сувак, можно сказать, подаренный Брехту в Туве оказался в их диверсионном отряде как нельзя кстати. За две операции в Испании Мишка Чувак, как он теперь значился по документам, получил советский орден «Красной Звезды» и два испанских ордена. Лук был при нём. Решили так. Мишка остаётся у этой вышки, а сам майор идёт к дальней. Подходя к вышке, начинает горланить чего-то на японском. Это и будет сигналом лучнику снимать своего японца, а Светлов должен изображая пьяного сменщика укокошить своего.

– Мишка, ты смотри в глаз целься и сразу сам поднимайся, чтобы крови на площадке или ступеней не было проверь. Если есть, то затри. Товарища этого потом спускай и сам на вышке стой, мало ли, вдруг пострелять придётся.

– Поняяли, – кивнул тувинец.

– Ну, начали. – Иван Ефимович вышел из-за казармы и неверным шагом стал приближаться ко второй вышке. Не доходя метров десять он стал кричать всякую хрень на японском, какое-то стихотворение в голову про Луну пришло. Вот его и выкрикивал:

Охранник заметил приближающегося певца и стал спускаться с вышки. Чего уж он там мог видеть, Луны как раз на небе-то и не было. Большую часть этого неба, чёрного как гудрон, заволокло облаками, и только изредка в разрывах облаков показывались колючие искорки звёзд. Горел масляный фонарь на вышке, но это только ухудшало обзор караульного, его было видно неплохо, а вот подходящего можно было только голосу и опознать.

Часовой спустился с вышки, Светлов в три прыжка преодолел расстояние до него, и ткнул привезённой лётчиками специально для этого дела мизерикордией в глаз. Они несколько сотен раз отрабатывали такие действия. Если не должно быть кровищи вокруг, а человек должен умереть и бесследно исчезнуть, то это четырёхгранное шило подходило как нельзя лучше. Ранка малюсенькая, а эффект вполне нормальный. Трупее не бывает. Светлов подхватил выгнувшееся тело японца и аккуратно положил на спину. Чтобы кровь из проколотого глаза не натекла на траву.

Kawasaki Ki-10

Событие девятое

Водку в казарме я вам пить не позволю, здесь вам не детский сад.

Япония это сословное и классовое общество. Светлов ещё удивлялся, как это офицеры лётчики, всякие самураи и люди с высшим образованием, живут в одной казарме на аэродроме с обслугой. Война, конечно, войной. В смысле, Япония сейчас рубится с Китаем. Только это просто не вписывалось в картину мира. Не мог потомок древнего рода и слесарь из бывших крестьян спать в одном помещении на соседних койках.

Когнитивного диссонанса не произошло. Когда майор толкнул легонько дверь входную в казарму, то оказалось, что всё пучком. Попал в холл, ну или коридор, и из него вели две двери в большое помещение и во второе, которое было раза в два меньше. Только в большом на одноместных кроватях с матрасами спали лётчики, а во втором маленьком на двухъярусных нарах на циновках храпели сейчас пьяные техники, повара, охрана аэродрома и прочая чёрная кость. Лётчиков было человек двадцать пять. Майор решил начать именно с этого помещения. Решили захватить же парочку лётчиков, должен же показать кто-то нашим, как лучше всего летать на незнакомых самолётах. Не сейчас, сейчас нужно просто связать и заткнуть рот кляпом, чтобы не разбудили остальных. Выбрали двоих посолиднее, явно дядькам за сорок лет, да и майорские контрпогоны с одной звездой на кителе возле кровати об этом говорят. В помещении было почти светло, на столе горело две керосиновых лампы, и ещё одна масляная лампа стояла на полочке возле входа. Тяжёлый запах двух с лишним десятков пьяных и давно не мывшихся людей в, также давно не стираной одежде, прямо слёзы из глаз выжал.

Мизерикордии привезли всем. Светлов поставил задачу простую. Подходишь и суёшь тонкий четырёхгранный клинок в сердце оппоненту. Стараясь, чтобы кровь на пол не накапала. Если попадёт на кровать, то не так и страшно, в простыни потом будут трупы заворачивать.

Спецназовцы склонились над своими жертвами и синхронно укололи японцев. В это время сам Светлов с Тихоновым сунули кляп из полотенца одному майору и связали его, а двое других диверсантов так же поступили со вторым майором (Рикугун-Сеса).

Немного всё же нашумели. Только, кто полезет проверять на офицерскую половину, чего это господа там мычат и кровати двигают. Нет, тут вам не там. Такое никому из технического персонала даже в голову прийти не могло. Тем более что все не менее пьяные, чем господа офицеры, спали на второй половине казармы.

Вот, когда вошли в помещение второе спецназовцы, то поняли, что у господ офицеров ромашками ещё пахло, вот, где был настоящий смрад, без противогаза в этом помещение находиться было невозможно. Здесь, ровными рядами, стояло два десятка двухъярусных нар, сколоченных из неструганных досок. И это была проблема, вместе со Светловым всего двадцать восемь человек. Мишка Чувак остался на вышке и ещё двое стерегут сейчас штаб, если вдруг шум поднимется, то они товарищей старших офицеров просто пристрелят. Игра в маджонг продолжалась, из штаба доносился шум и даже пытались что-то петь противными голосами. Да, у японцев даже трезвых противные голоса.

– Сначала нижних, – заглянув в помещение, вынырнул из этого смрада назад в коридор Иван Ефимович.

– А кого вязать? – Тоже шёпотом одними губами поинтересовался Тихонов.

Вот, чёрт их знает, ну, тоже пожилых желательно, опытных. Но нижних придётся гасить всех, а по здравому размышлению, именно на нижних нарах и должны спать пожилые и опытные.

– Отставить. Сначала колем всех верхних. Тихо! Свободные стоят в проходах и контролируют нижних, при малейшей попытке повернуться, шило в глаз. Ясно? Пошли.

Пошли-то пошли, но всё пошло прямо сразу наперекосяк.