Монстр с нежным сердцем

Глава 28. Котёнок для Фелины

Предыдущая глава была отдана магическому перевороту, так что в этой мы с вами ненадолго вернемся к нашим героям, из-за которых и произошел тот срочный передел мира ради мирного неба для детей — Зейну и Берте.

Свадьбу они сыграли, как и планировали, теплой нарядной и очень урожайной осенью. Нежно светило солнышко, подцвечивая яркие бока овощей и фруктов, от которых столы прямо-таки ломились и трещали всеми перегруженными досочками. Исходили парами густые супы и каши, сводя с ума одуряющими запахами, с ними вовсю соревновались салаты, зазывая к себе на дегустацию своими красочно-вкусными оформлениями. Ах, какие там были салаты!.. Красно-зеленые из томатов с огурцами и зеленью, бело-розовые с желтенькими капельками кукурузы — знаменитый крабовый пудинг, роскошный «Оливьеро» из Франции, который уже тогда стал всемирно известным оливье. Точного его рецепта нет, для каждой хозяйки он во все времена был строго индивидуальным, особенно касаемо мясных и сырных ингредиентов.

Среди праздничных блюд превалировали десерты: фруктовые салатики, желе, фреши, смузи, всевозможное пюре и конфеты, пирожные и торты, к ним особенно страстно рвались дети. И конечно же, закуски! Писк всех фуршетов и вечеринок — малю-ю-юсенькие хлебики со всякими начиночками: от сливочного маслица с икрой до чего-то экзотического и потому с труднопроизносимым названием, типа, вон тот кусочек с чем-то розовым бело-полосатым…

Гарри, к слову, быстро запомнил, что избегать следует все крема зеленого и густо-оранжевого цвета, о чем и постарался предупредить детей, чтобы те не прикасались к закускам с васаби и перцами чили и карри. Сам он, кстати, оттянулся всласть, наготовив горы воздушной пшеницы, которую просто о-бо-жа-а-ал…

Сами виновники торжества поражали воображение гостей своими красотой и внушительными габаритами. Шутка ли, и жених, и невеста одного роста — два с половиной метра, эдакими каланчами возвышались над всеми гостями что стоя, что сидя, окромя родителей невесты… Но краси-и-ивые. Зейн во всем черно-синем, под цвет волос и глаз, Берта аналогично — в зелено-коричневых тонах, и была украшена потрясающими редкостями, такими, как прелестная диадема из зеленых сапфиров с алмазами, на шее — ожерелье из тех же каменьев с вкраплениями необычайно яркого демантоида, редкой и самой ценной разновидности зеленого граната. Но глаза невесты своим сиянием затмевали даже эту редкость — такое счастье они излучали! А её улыбка?! Да от неё всем плясать и петь хотелось, потому что улыбка говорила ярче всех слов, что это свадьба самой счастливой в мире девушки.

Счастье любимой настолько очаровало Зейна, что он весь день не сводил взгляда с молодой жены. Тосты ли, разрезание торта ли, танцы — всё вместе, неразделимо друг от друга, плечом к плечу, глаза в глаза. Гарри периодически висел у кого-нибудь на шее и от умиления поплакивал. В этом его старательно поддерживал Рам, щедро окропляя жилетку Гарри своими счастливыми слезами.

Отыграли свадьбу, гостей проводили, отдохнули, пришли в себя и зажили. Медовый месяц по понятным причинам решили не устраивать, ну да молодым и родного Хогвартса хватило для личного счастья. С брачной ночью, слава богу, проблем не было: и Зейн, и Берта, каждый по-своему и в свое время, были посвящены в таинства первой ночи, так что дураками никто из них не выглядел. Поза, правда, была самой скромной, миссионерской да под простыней, но она отнюдь не помешала производству детей. Так что сыновья-погодки Ролиан и Джулиан родились в самый разгар Переворота и вместе со всеми проникались текущими событиями.

Им повезло родиться в относительно мирное время, их детство пришлось на самое начало Новой эпохи. Собственно, мальчики ненадолго отстали от Арианы и Берфа, так что росли и играли в одной и той же возрастной группе (от года до пяти лет), собранной в малышовой комнате. За ними присматривали мамки-няньки, подростки, свободные от дел, и сам Хогвартс глазами Хогмунда Пивовара. Это внутри, а снаружи за детками приходила присматривать Фелина, убивающая таким образом сразу двух зайцев, ведь дети с такой готовностью включались в игру «придумать имя кошке», начинающееся на первые три буквы. Так что имен в такие дни она нахватывалась по самую шейку: Филия, Филис, Фелла, Филида, Филомена, Фелагия, Фелипа, Филадельфия, Филарета, Филимона, Филонилла, Философия, Филония, Фелезевула, Филумена, Филлета, Фелодора… Ловила их, как бабочек на лугу, примеряла к себе любимой и та-а-аяла, растекаясь умиленной лужицей, не забывая, впрочем, отлавливать увлекшегося малыша, уползшего за край незримой условной границы. Всегда замечала, если дитёнок увлекался ярким жучком во-о-он на той веточке и деловито топал к нему, тогда она подхватывала маленького первооткрывателя и, вернув в садик, переключала внимание ребёнка на что-нибудь другое.

В один из новогодних праздничных дней Марволо удивил Гарри, прыгнув к нему на руки черно-белым котом. Пока Санта соображал, что делать с наглым кошаком, пушистый зверь захохотал и превратился в подростка.

— Ой не могу, Гарри, ты бы видел свое лицо!

— Боже, Марволо, ты анимаг?! — опешил Гарри, чуть не роняя парня.

— Ага! — тот спрыгнул с рук и радостно крутанул колесо. — Мне так понравилось быть твоим спутником, что захотел стать настоящим котом. И у меня получилось! Здорово, правда? — Юноша снова перекинулся в кота и сел перед Гарри, сверкая колдовскими зелеными глазами на черной мордочке с белым носиком. Гарри нагнулся, взял его и, держа на весу перед собой, впечатленно произнес:

— Обалдеть! Я не думал, что анимагом можно стать из-за ношения детского карнавального костюмчика.

Разумеется, рейтинг Марволо в роли чудо-кота только выиграл от этого, побив собой все допустимые шкалы мимимишности. Дети были в таком восторге, когда видели Санту с живым пушистым котиком! Напомню о времени — викторианская эпоха, к кошкам в Англии не скоро пришло мировое признание. Отношение к кошкам значительно изменилось после распространения картин Луиса Уэйна и публикации рассказов ветеринара Джеймса Хэрриота.

К слову о ветеринарии и кошках… Прилетел однажды к Джону Дервенту во время обеда незнакомый филин-рыболов, плюхнулся перед ним, разворотив полстола, поопрокидывав на пол тарелки и кубки, обсыпав всех близсидящих разлетевшейся едой, и дико заорал в лицо адресату, забирай, мол, послание!.. Ну, Джону куда деваться? Стряхнул с одежды кусочки пищи, отвязал от лапы письмо и погрузился в изучение содержимого. Читает, а брови всё выше и выше под серебристые волосы убегают. Дочитал и грохнул кулаком по столу.

— Да почему это я должен решать?!

— Что решать, Джон? — с беспокойством спросил Найджел. Все прочие, включая Гарри, с тем же вопросом уставились на Дервента.

— Как переправить из Кале через пролив Ла-Манш норвежского кота.

А так как никто не увидел в этом проблему и все продолжили вопросительно таращиться на Джона, то тому пришлось прочитать послание вслух:

— К магу-ветеринару, известному тем, что понимает язык животных, обратился за помощью весьма необычный пациент. Жан Кокель, как обычно, пришел к себе на работу, неся в переноске очередную свою пациентку, больную кошку по кличке Дездемона, и встретил возле ветлечебницы норвежского кота, перегородившего собой всю улицу. Улица неширокая, как раз шести людям пройти в ряд и проехать легковому автомобилю или конному экипажу, запряженному парой, но кот едва протиснулся на мощенную улочку с изящными балкончиками и фонарями. Доктор Кокель, крайне удивленный встречей, приложил максимум усилий, чтобы осмотреть странного посетителя. Кот, к счастью, оказался полностью здоров и к ветеринару обратился, как к переводчику со звериного. Молодой норвежец, как выяснил доктор Кокель, просил переправить его через море, а вернее, через пролив Ла-Манш, в Англию, в которой, как он прослышал, проживает земляная кошка, по размеру очень подходящая ему в качестве невесты.

Дочитывал Джон в оглушительной тишине, все так и зависли в отупении. Ну кто бы мог хоть на секунду предположить, что к их родной Фелине вдруг посватается какой-то норвежский кот?

— Распоряжения будут? — с опаской спросил Джон.

— Не к тебе, — пожалел его Блэк. Обвел взглядом сидящих за столом и остановился на де Нели. — Возьмешься за это дело, Гарри? — дождался кивка и велел: — Отправляйся в Кале, проверь животное и реши проблему так, как сочтешь нужным. Портключ и портпереводчик я сейчас запрошу из Министерства.

Любоваться видами старой Франции Гарри было некогда, и он сразу же поспешил на улицу Колонеля Фабьена, где была назначена встреча с ветеринаром и котом. Пока Гарри лавировал по мощеным проспектам средь первых паровых машин и обычных конных экипажей, пролеток и двуколок, в голове его сложился тысяча и один вариант отказать любвеобильному ловеласу в посещении заграницы. Потому что в его планы, как и прочих обитателей Хогвартса, не входило устраивать брачные игрища земляной кошке. Фелине же себя вполне хватает… Спустя сколько-то кварталов и минут было придумано такое же количество объяснений для отказа, и самым основным стало: кот, наверное, дикий и агрессивный, всех своих сородичей, поди, перезагрыз нафиг и теперь ему не с кем драться и спариваться. И это последнее убеждение держалось с Гарри до самого конца, пока он не увидел объект. Что ж, при виде сиротливо съеженного котика самонадеянное убеждение с воплем сбежало, растворившись без остатка.

Потому что это котик, понимаете? И неважно, что он занял собой половину улицы. Хорошего котика, как говорится, должно быть много. Так почему же этот-то должен стать исключением?.. Тем более такой, облачно пушистый, серый в полосочку, с белой грудкой и горестными зелеными глазками…

— Привет, — поздоровался Гарри, подходя вплотную. Посмотрел на седовласого мужчину на скамеечке рядом с котом и спросил: — Доктор Кокель?

— Он самый, — подтвердил тот, поднимаясь и пожимая руку Гарри. — Перед вами был Патронус от месье Блэка, он сказал, что ко мне отправлен надежный человек, который и решит судьбу Тузика.

— Кого? — Гарри непроизвольно потянулся к уху и пальцем прижал вкладыш портативного переводчика. Но он не ослышался и переводчик не сломался — кота действительно звали Тузиком. На вопрос Гарри «Почему?» Жан пояснил:

— Потому что его постоянно использовали как последний аргумент в спорных решениях. Что-то вроде туза в рукаве. Если оппонент упорствовал в чем-то, то Монморанси выставлял котика, как правило, после его появления все споры сходили на нет и прекращались сами собой. Да и откуда простакам знать, что кот на коротком поводке? В общем, он пленником был, монсеньор де Нели, ну и вот… Барьеры пали, кто-то дал наводку на притон Пьера, нагнал жандармерию… Ажаны налетели, всех похватали, Пьера Монморанси — тоже, так он, сбегая, свое логово подорвал со всем содержимым, включая и живность. Как только кот выжил, не понимаю… Не зря говорят, что у них девять жизней.

— А почему вы в письме об этом не рассказали? — напрягся Гарри.

— Потому что кошке крышка будет, — помрачнел Жан. — Жандармы не знают, что этим котом Монс запугивал своих должников, а если узнают, то автоматически запишут Тузика как соучастника. Мне же не поверят, и у меня нет доказательств, что мерзавец держал кошку в страхе. Бил током, запирал в клетке. Вон, посмотрите: он на воле, но по-прежнему ежится, потому что в тесной клетке не мог вытянуться во всю длину. Монсеньор де Нели, вы же понимаете, что я не могу всего этого рассказать посторонним? Меня и так за ненормального считают из-за того, что я разговариваю с теми, кто априори говорить не может. А уж если я ещё и житье-бытье бродячего кота расскажу… так и вижу медиков со смирительными рубашками наизготовку.

— О, так вы притворяетесь обычным человеком? — догадался Гарри.

— До недавнего времени — да, — кивнул Жан. — Отец мне говаривал: если у тебя необычные способности, то постарайся найти работу там, где твои способности могут принести реальную пользу. Вот я и нашел профессию по душе — лечить бессловесных тварей, которые со мной получают шанс на спасение тем, что я их понимаю и точно знаю, чем помочь.

— А кот… — Гарри перевел взгляд на зверя. — Он на самом деле не к Фелине рвется?

— Нет, — виновато скуксился ветеринар. — Это я в письме наплел… Я ж не знаю англичан. Вдруг они не захотят приютить бездомную кошку? Вот и сочинил, что типа есть здоровый неженатый кот, желающий познакомиться с пушистой мадемуазель.

— Англичане не захотят, — подумав, признал Гарри. — Но не Хогвартс. Его двери открыты всем. Так кот у вас давно? — спросил Гарри, задумавшись. — А то я смотрю, много он о себе поведал…

— Ну да, — нехотя признал Жан, смущенно почесывая переносицу. — Тузик ко мне месяц назад приполз, дырявый, как решето. Подвал-то основательно был напичкан взрывчаткой, убегая, Пьер постарался все улики уничтожить… Всё там взорвалось, включая клетку, благодаря чему кот и вылез.

— А размеры его чем-то объясняются? — полюбопытствовал Гарри.

— Происхождением объясняются, — убедительно кивнул Жан. — Норвежский береговой кот, для магического мира тех мест он такой же обычный, как лазиль или книззл прочих колдунов и волшебников. На родину не хочет, так как не помнит её, родился и вырос в неволе, так что на свободу его никак нельзя выпускать — он домашний котейка с нелегкой судьбой… А я слышал о гигантской земляной кошке, обитающей в Кабаньих предгорьях близ Хогвартса, и появилась у меня безумная идея: переправить туда Тузика, чтобы Великая Кошка за ним присмотрела. К счастью, вспомнил я про коллегу, с которым как-то пресекался по работе с животными — Джона Дервента, и осмелился ему написать… Кстати, как он поживает, монсеньор де Нели?

— Спасибо, с ним всё хорошо, — поблагодарил Гарри и хихикнул: — Он не очень обрадовался вашему письму, доктор Кокель.

— Понимаю, — притворно скуксился весельчак ветеринар и подмигнул коту. — Ну как, судьбу Тузика будем решать?

— Будем! — решился Гарри. — Несправедливо будет, если Новый мир отвернется от того, кто надеется на хорошую безопасную жизнь. Котик достаточно настрадался.

Словно понимая, что пришло время, кот повернул голову к двери ветеринарной лечебницы и протяжно мяукнул. Тут же к нему от крыльца прошмыгнул маленький бурый зверек и юркнул к коту под белую манишку. Доктор Кокель досадно хлопнул себя по лбу.

— Совсем забыл! Медиум!

— Кто? — непонятно отчего заволновался Гарри.

— Детеныш нюхля, — пояснил Жан. — Весь этот месяц Тузика выхаживал, не давал ему в депрессию впасть, котику порой так плохо становилось… Шутка ли — родной хозяин его взорвал, человек, который его вырастил и выкормил. Конечно, он плохо с ним обращался, но разве у животного есть выбор, если он от хозяина зависит… Простите, монсеньор де Нели, но друзья, похоже, не хотят расставаться.

Древесного цвета мордочка Медиума сторожко выглядывала из-под белой манишки, настороженно рассматривая Гарри, словно он пытался определить, хороший ли тот человек? Изрядно позабавленный этим, Гарри присел на корточки и попытался высмотреть зверька сквозь бахрому шерсти. Но, увы, смог разглядеть только глаза, большие, выпуклые и блестящие.

— А почему он Медиум? — спросил он, не сводя взгляда с подрагивающего «утиного» носика.

— А потому что он всегда знает, где золото, — с ноткой вредности сказал доктор. — Назвал бы его Мидасом, да ведь неправдой будет. Он-то золото не делает, а только чует… Потому и Медиум.

— Он ваш? — поинтересовался Гарри.

— Очевидно, уже нет, — с некоторой обидой произнес Жан. — Он собирается меня покинуть. Так-то у него хозяина нет, он сам по себе. Самодостаточный зверек, сам себе дом и друзей выбирает.

Гарри посмотрел на зверька, фыркнул, встал, подошел, молча сгреб его в ладонь и тут же без колебаний засунул себе за пазуху, не давая нюхлю ни секунды на размышления. От такого обхождения нюхль слегка припешил, но рыпаться не стал, понял — не место и не время для этого.

А у Гарри всё так сладко затрепетало внутри, когда ощутил сначала в ладони, а потом у груди живое доверчивое тепло маленького существа. В своих поступках он был более чем уверен: именно так и надо делать, малыш должен почувствовать, что о нём заботятся. А то развели полемику… Самодостаточный он…

Тузик осторожно понюхал гаррино плечо, явно впечатленный его действиями. Ухмыльнувшись, Гарри легонько погладил коричневый нос котейки и хохотнул, кивая своим мыслям: «вот тебе котёнок, Фелина».

Разобравшись с проблемой доставки норвежского кота из Франции в Шотландию, Гарри с Жаном привели Тузика на пляж Кале, где установили портал для больших грузов, и долго, терпеливо уговаривали котика встать на площадку для перемещения. Слонокот вальяжничал, топчась на месте, валялся на боку, глазел в небеса, когтил плиты пристани и притворялся глухим. Нюхль, притихший в тепле, сидел-сидел, слушал-слушал, как люди стараются, пляшут перед котом, и не выдержал котячьего издевательства: высунулся из-за пазухи и, состроив строгую мордашку, грозно прикрикнул. Звук, который он издал, походил на хлопок хлопушки в сырую погоду, сиплый и простуженный, но на разыгравшегося котика он произвел должное впечатление: враз присмирев, тот скакнул на площадку портала и уселся там, скромный, тихий и очень-очень послушный.

Гарри вздохнул и погладил маленького помощника, стараясь не думать о том, что хлопок был также похож и на разряд тока… Жаль дурака, но сам виноват, расшалился и вынудил друга напомнить о плохом.

Фелина при виде навязанного приемыша встопорщилась было, прижала уши, усы раздула, да Гарри опередил, послал ей мысленный разговор с доктором Кокелем. «Увидев» предысторию Тузика, Фелина сдулась, подошла и принялась озабоченно обнюхивать-осматривать малыша. Уверившись в его целостности, повела в сад устраиваться на новом месте. Проводив взглядом кошек, Гари достал из пазухи кроху-нюхля и, держа перед собой, задумчиво сказал ему:

— А тебя я назову Чарли, старина, это хотя бы настоящее имя, а не голословное и ни к чему не обязывающее «медиум», которое к тебе, опять же, никакого отношения не имеет.

Зверек с любопытством наклонил головку набок, и Гарри повторил кличку несколько раз, чтобы малыш усвоил звучание и принял своим. И улыбнулся, видя, что имя нравится нюхлеру.

Как ни странно, но с тактикой Гарри нюхль согласился без протестов, сразу признав за ним право старшего. Смешной была реакция хогвартчан, когда они увидели неучтенного питомца Гарри. На нюхля все смотрели, как честные продавцы на ревизора, который вот счас как начнет копаться в товарах и всё отправит на переучет… Что ж, в чем-то они правы, такова природа этих зверьков — копать всё вокруг в поисках золота. Гарри только пофыркивал, видя отношение магов — не знают они доброго славного Чарлика. И ласково поглаживал чудесный буро-мраморный мех красавчика, сидящего у него за пазухой или на плече.

***

В тот год, когда Аберфорту исполнилось одиннадцать и он стал учеником среднего звена, к зависти Арианы, которой ещё год предстояло куковать в «песочнице», в Хогвартс перевелся новый учитель боевых искусств, присланный взамен ушедшего на пенсию Шега Данлопа. К слову, эту пенсию он со скрипом выпросил, уморившись гонять бесконечных студентов.

— Да пожалейте мои старые кости, я уже четыре века их тут трясу, дайте мне хоть двести лет поскрипеть спокойно!..

Нового учителя звали Декстером Винном, он прошел все необходимые формальности, подписав кучу сопроводительных бумаг, и к моменту распределения детей был просто вусмерть заморочен, да так, что чуть не пошел к месту распределения, когда к табурету вызвали его дочь — Джастину Винн. Хохот, поднявшийся в зале, заставил Аберфорта посмотреть в сторону источника веселья. Увидев, как высокий мужчина покраснел, ойкнул и поспешно уселся обратно, Берф засмеялся и радостно помахал девчонке.

Шляпа отправила Джастину в Гриффиндор. Аберфорт, разумеется, захотел туда же, но подлая Шляпа не увидела в нём гриффиндорца и послала в Пуффендуй. Ну и фиг с тобой… Всё равно в одной школе учимся!

Что касается Декстера Винна, то старожилам вскоре стала известна причина его перевода: он не прошел испытание на мракоборца и был снят с учета перспективных бойцов. Попросту был выпнут на гражданку. Вот и пошел устраиваться в школу простым учителем. А так как его дочка училась в Хогвартсе, то он и пошел туда же, преподавать азы боевых искусств, не саму боевку, а основы её…

Тут фокус вот в чём: основную боевку изучали не в Хогвартсе, а в Уэльской Боевой Академии, в УБАне, если покороче. Возникновение же боевой академии проста до банальности. Ведь считается, что «боевой» — это синоним «военного». А значит, военные не должны учиться вместе с гражданскими. Правилами не позволено. Причина кроется в военной тайне, где строго соблюдаются пропускной режим и дисциплина. А для сказочников, бытовиков и артефакторов же нельзя ввести военный режим. Исключение сделали только для Гарри, которому дали необходимые навыки, и то лишь потому, что он не мог пойти в боевку без истории, будучи человеком из ниоткуда. Так что Джон Дервент, выпускник УБАна, провел с Поттером серию частных уроков.

Есть одна основная причина, по которой все военные объекты находятся отдельно от гражданских — государственная безопасность. Вариант с приездом студентов-боевиков по обмену недопустим. Обмен опытом между союзниками существует, но он строго дозирован. Все участники приносят клятвы и подписывают договора о неразглашении. Им проводится инструктаж, как сдать «дезу» и выпытать полезную информацию.