Монстр с нежным сердцем

Глава 30. И сказка станет былью...

— Да!!! — заорал счастливый Брайан, от души грохая по столу пудовым кулаком. Рам, по обыкновению, разрыдался и кинулся на шею и без того родного Гарри, который решил жениться на его внучке. Перси и Кендра душили в объятиях свою дочь. Альбус и Берфи тупо моргали, пребывая в шоке от того, что великий де Нели входит в их семью в качестве родственника.

— Он же нам пеленки менял… — трагично прошептал Альбус на ухо Берфу.

— Не помню, — нахмурился тот. Альбус яростно зашипел:

— Зато я помню. Обкакался ты или Ариана, Гарри тут так тут, с пеленками.

— Мерлин… — покраснел Берф. — Ариане ты хоть не говори…

— Ну уж нет! — вздрогнул Альбус. — К ней я с этим ни за что не подойду — она ж меня закопает под поверхность планеты…

А Блэк за сердце подержался, прежде чем высказаться.

— О, святая Сюзанна! Я уж думал — не дождусь этого. Гарри, ты чертов монах!

Зейн и Соломон просто молча сияли, согревая папу и сына теплыми любящими взглядами, всем своим существом выражая только одно: наконец-то!.. Наконец-то у тебя появилась своя родная половинка…

Разумеется, такую свадьбу незачем и ни к чему откладывать, Гарри и Ариану знали все, так зачем им какой-то период официальной помолвки? Нескольких недель, пока к свадьбе приготовления идут, им как раз и хватит.

Что такое жена, Гарри имел косвенное представление. На Джинни в прошлобудущем он жениться не успел, а стороннее наблюдение за бесчисленными семейными парами Хогвартса — это именно что стороннее наблюдение. Внутрисемейные отношения для него оставались тайной за семью печатями. Для Арианы, впрочем, тоже, так что им двоим предстояло вместе учиться совместному проживанию.

На скольких свадьбах Гарри уже перебывал, но к собственной оказался совершенно не готов. Такой вот жизненный парадокс… Мандраж напал такой, что Гарри порой сам себе дивился и сам себя же спрашивал — а чего он, собственно, боится? Жена ж не дракон… Не та дикая бешеная хвосторога, от которой он на метле драпал. Так что, когда к нему подкатился свадебный распорядитель с вопросом о том, какие блюда включить в праздничное меню, замороченный Гарри тут же без раздумий предложил свои любимые снэки — воздушное пшено, и долго не мог въехать, о каких ещё дополнительных блюдах идет речь? К счастью, сотрудника брачного агентства перехватил Соломон и сам распорядился насчет свадебного меню.

С приобретением свадебного кольца было сделано нечаянное открытие. Зашел Гарри в ювелирный магазин, присмотрел хорошенькое колечко, попросил показать. Продавец, масляно улыбаясь, подал ему понравившееся кольцо и запел-залился, расхваливая свой товар. Цена была хоть и высокой, но божеской, однако не успел Гарри достать кошель, как из-за пазухи нюхль высунулся, носиком на монеты нацелился. Пришлось переключать его внимание.

— Погоди, Чарли, это я за кольцо должен расплатиться. Смотри, какое хорошенькое… — Гарри сунул колечко под нос нюхля, но Чарли вдруг отмахнулся от него, да так явственно, что сразу стало понятно — с ювелирным изделием что-то не то. Гарри насторожился и спросил: — Что случилось, Чарли, оно тебе не нравится? — но почти сразу его осенило: — Ты его не видишь?!

Подозрительно глянул на продавца, а у того глазки так и бегают, так и бегают… Понятно. Разочарованно положив подделку на прилавок, Гарри покинул ювелирку. Постояв на улице и повспоминав, где следующий ювелирный магазин, Гарри расстроился — второй ломбард находился далеко, и перед ним встал вопрос: прыгать к нему или пешком прогуляться.

Чарли тихо хрюкнул, Гарри опустил глаза и увидел, как нюхль что-то блестящее ему протягивает. Присмотрелся, а это колечко. И красивое такое: тонкий витой ободок увенчивался крошечной капелькой сапфира глубокого василькового цвета. С минуту-другую Гарри соображал, почему цвет камня ему знаком, а потом и вспомнил: да он же сам его Чарли отдал, когда нашел в горах кусок какой-то руды с вкраплениями золота. Но он же Чарли именно сырец отдал, попросив похранить… Осторожно взяв кольцо, Гарри принялся внимательно его рассматривать — золотой ободок не обрамлял камень, а перетекал в него, как… ну, всё равно что золото вдруг трансформировалось, да и превратилось в травяной стебелёк, который мягко скрутился в кольцо и «расцвел» синим бутончиком с полупрозрачными лепестками. Одно стало совершенно ясно — такое чудо ни один ювелир в мире не способен сотворить.

— Вот это да… Чарли, это ты сделал? — потрясенно выдохнул Гарри.

Нюхль озорно сверкнул черными глазками и коротенько кивнул утиной мордочкой.

— И ты мне его даришь?.. — завороженно спросил Гарри. Чарли снова кивнул и юркнул за пазуху, ставя точку в разговоре. — Обалдеть! — подытожил жених, пряча в карман чудесное изделие волшебного зверька. Похоже, нюхли не так просты, как кажутся.

— Ну-тсь, молодые люди, начнем-тсь?.. — важно прогудел церемониймейстер. Его печатающий акцент отчего-то подействовал отрезвляюще, и Гарри мигом собрался, враз вспомнив, где и для чего находится. Сосредоточился на церемонии и слово в слово повторил слова клятвы, потом настала очередь Арианы. Гарри аж дыхание затаил, слушая её нежный голосок, и просто не мог насмотреться на неё. Как же она прекрасна! Невысокая, как раз ему под стать, светло-каштановые волосы уложены в причудливую прическу и сияют мягким солнечным светом, чудесные небесного цвета глаза обрамлены пушистыми ресницами, оттеняя персиковую кожу щек. На Ариане светло-голубое платье в стиле ампир. В руках миленький букетик малюсеньких незабудок, таких же голубеньких, как её сияющие очи… Ну да, он в неё влюблен, и да, постоянно ассоциирует цвет её глаз с луговыми цветами. Фишка у него такая. Известно же, что влюбленные люди порой становятся немножко чокнутыми.

Ещё какие-то слова, завершающий церемонию обмен кольцами. Сначала Гарри надел на палец Арианы то самое дивное колечко, затем Ариана — на его безымянный перст… И наконец:

— Объявляю вас мужем и женой, дорогие мои, славные супруги де Нели!

Объятия, поцелуи, крики-поздравления, радостные родственники и друзья окружили Гарри и Ариану, закружили в хороводе счастья, потом подружки невесты налетели и давай рвать её во все стороны, пища и повизгивая от красоты обручального перстенёчка. А колечко красивое восхитило своей загадочностью и необычностью, поразило в самое сердце некоторых гостей, да так, что те с воплями набежали на молодожёнов сразу же, как только позволили приличия.

— Боже, Гарри, ты какого дракона ограбил, чтобы добыть такое волшебное колечко? Это же невероятно тонкая работа! Ни один гномий мастер такое не сделает! — насели на молодого супруга восторженные гости. — Расскажи нам, поделись, какой мастер сотворил это чудо?

Обнимая за талию жёнушку, Гарри загадочно улыбался, придерживал ладонью теплый бугорок у груди, где за пазухой спрятался удивительный зверёк, и хранил мудрое молчание, не желая приносить лишние хлопоты и тревоги Чарлику. Малыш вверил ему тайну, и у него не было намерения предавать его доверие. В конце концов, это не единственное обнаружение, и пусть другие тоже раздвигают горизонты неизведанного, совершая свои собственные открытия. А то ишь, налетели с требованиями: вынь да положь им секрет чудесной поделки… Ну уж нет, перебьетесь, товарищи, не для того Чарли доверился ему, чтоб он всем растрепал про поразительные способности своего зверька!

К счастью, оголтелых дознавателей разогнал Барри Винкль, грозно пообещав:

— А ну-ка цыц! Кыш отседова, пока не рассказал вам, как Тим на свет родился!

Народ моментально разлетелся, не желая слушать миллион раз рассказанную историю появления на свет медного петушка. За исключением Гарри, который не был в курсе.

— В чем дело, дядя Барри? Появление петушка настолько страшное? — заинтригованно спросил он.

— Нет, — весело хмыкнул Винкль. — Скорей, запредельная. За гранью понимания среднестатистического волшебника. Не все могут оживить неодушевленное, равно как и попрать законы Гэмпа, к примеру, создать еду из ничего… Но мне, маленькому, это как-то удалось. Я так полюбил тот нехитрый подарок от дедушки, что всем сердцем пожелал, чтобы Тим стал живым. Что и произошло впоследствии: ожил медный петушок. Столько веков прошло, а детский стихийный магический выброс до сих пор так и не разъяснен, никто не знает, что это такое и как оно работает. Зато Тим вечный мой друг, всегда и везде со мной, можно сказать, он часть меня, ведь я-ребёнок в него душу вложил. Представь, отрок, некоторые индивидуумы даже предполагали, что он мой крестраж. Дескать, я так долго живу благодаря Тиму. Вот глупцы! Как он может быть крестражем, если я жив?

— А разве не в этом смысл крестража? — поинтересовался Гарри.

— Конечно, нет! — воскликнул Винкль. — Ведь в крестраж вкладывается душа умершего волшебника, только в таком случае он может стать филактерией, хранилищем души, и только так его можно использовать, воскреснуть и доделать то, что не успел при жизни.

— А, вот для чего их создают! — сообразил Гарри. — И для этого вовсе не нужно раскалывать душу…

— Да как ты её расколешь, если она цельная и дроблению не подлежит? — удивился Барри.

— Никак, — согласился Гарри, признавая, что это одна из ошибок будущего. И невольно вздрогнул, когда их накрыла огромная тень.

«Кто-то назвал моё имя?» — вкрадчиво осведомилась земляная кошка. С минуту-другую Гарри, Ариана и Винкль соображали, где в их разговоре просквозило слово, начинающееся на «фил» или «фел»…

— Филактерия! — догадался Барри. И смерил кошку взглядом. — Ну, если считать тебя хранителем души Хогвартса, то да, это вполне может быть твоим именем.

«Мурр, странновато звучит», — выгнула спину Фелина.

— Не более странно, чем филателия, — буркнул Гарри.

«А это что такое?» — тут же подалась к нему Фелина, загораясь энтузиазмом и предвкушающе сияя глазами.

— Это собиратель марок, очень подходит тебе, кстати, ты же тоже коллекционер. Правда, ты собираешь имена, но суть-то этого не меняется…

Наивная кошка припухла, задумавшись: её похвалили или, наоборот, пожурили?

Воспользовавшись тем, что Фелина занята собой, Гарри с Арианой и Винклем потихоньку слиняли. А там и от Барри отсеялись, решив попастись у фуршетного стола. Наложив в тарелку всяких интересных закусок, супруги увлеченно принялись их дегустировать, угощая друг друга малюсенькими «ой-как-вкусно-попробуй!» кусочками. Наслаждались-наслаждались, объели этот участок стола, двинулись было дальше, развернулись и уткнулись лицами в морду Фелины.

— Ч-что?.. — от неожиданности Гарри чуть не подавился и с трудом протолкнул в горло застрявший кусок. Ариана заботливо постучала мужа по спине.

«А я вот подумала, а так ли мне нужно постоянное имя, — сообщила Фелина. И пояснила свое умозаключение: — Ведь если я выберу себе имя, то дети перестанут придумывать для меня новые клички. И тогда мне станет скучно, правильно?»

— Ты же умница! — умилилась Ариана и любяще погладила кошкин нос. — Как поживает Тузик?

«Спасибо, замечательно! — растеклась от ласки чудо-кошка. — Он милый котик, устроился в Хогвуде, ему у гномов очень комфортно, а сами гномы рады тому, что у них появился свой собственный гигант».

Гарри недоверчиво сощурился — да ну?.. Чудаковатый кот вот уже десяток лет метался между нюхлем и местом обитания. Никак не мог определиться, где ему лучше: подле Чарли или всё-таки на воле, в горах? Так и крутился все эти годы туда-сюда, то в Хогвартсе жил, стараясь укомплектоваться в коридоре, поближе к нюхлю, то в леса-горы ускакивал на год-два и бродил там диким саблезубым тигром, нагоняя страху на кроликов. А сейчас он, значит, у гномов обосновался, ну-ну, посмотрим, на сколько его решения хватит…

Брачная ночь Гарри и Арианы началась с легкого налета смущения — оба оказались девственниками. Но инстинкт, слава богу, подсказал, что к чему, а внезапно возросшая страсть вмиг стерла все барьеры, заставив содрать одежду и сплестись-слиться в объятиях-поцелуях. А когда крышесносные эмоции чуточку улеглись и стадия бури перетекла в неспешную нежность, молодые в буквальном смысле принялись изучать неизвестную доселе территорию, исследуя каждый изгиб, предвосхищая и угадывая всё лучше свои движения, с какой-то голодной жадностью вглядываясь в лицо напротив и выцеловывая каждый сантиметр родного тела. Им было интересно абсолютно всё друг в друге: запах, вкус губ, у кого какая родинка, шрамы… Взгляды, полные любви и теплого обожания, лишь подчеркивали слова, сказанные едва слышно срывающимися голосами:

— Люблю тебя, любимая…

— И я тебя люблю…

И мерцали ароматные свечи, бросая на стены пляшущие тени и играя солнечными бликами на влажной от страсти коже.

Ребёнка супруги де Нели не планировали, но он их не спросил, и девятьсот седьмого года дал о себе знать токсикозом у Арианы — через полтора года после свадьбы. Примерно в это время в Хогвартс вернулся Марволо со своей женой и сыном. Элли снова ждала ребёнка и решила выносить его среди волшебников. Так что две молодые леди тесненько сблизились, соединенные общими интересными положениями, и последние триместры юморили над своими одинаковыми покроями платьев, размерами растущих животов и смешными взбрыками гормонов. А детишки словно знали, что растут вместе, и поддавали мамам жару изжогами и позывами бежать на горшок несколько чаще, чем следует. Пинаться и кувыркаться тоже начали вместе, заставляя Ариану и Элли подскакивать и ойкать, забираясь ручонками куда-то в подреберье, а то и ножками ка-ак засандалят по почкам, что мамы аж на стену чуть не лезут. Внутренние-то органы женщины смещаются к спине и диафрагме, отдавая всё пространство малышу и среде, в которой он развивается.

Бенджамин де Нели родился пятого мая, опередив Мелларию Мракс, увидевшую свет через два часа после Бена. Эливиэлл и Ариана были просто поражены столь явным единодушием младенцев, решивших задружиться чуть ли не с момента зачатия. А Гарри был прямо-таки оглушен, когда ему в руки вложили конвертик с пищащим сыном. Господи боже, сын! Это его сын! Чудо какое-то… Маленькое, красненькое, но… боже ты мой… это же пальчики! Раз, два, три-четыре, пять… Ой, крошка ты мой! Красивый, сладенький, самый-самый лучший…

Бен лежал на папиных руках, смотрел бессмысленно на непонятные пятна, появившиеся вместо привычной тьмы материнской утробы, и готовился к первым жизненным испытаниям, ожидающим каждого младенца: росту, насыщению и познаванию нового огромного мира, в который он наконец-то пришел.

Зейн рождению братика был рад и пришел в некоторое недоумение оттого, что его собственные дети Ролли и Джулиан являлись племянниками Бену и, соответственно, оказались старше дяди. Попытался было нагрузить этим Гарри, но тот не поддался мозговороту, просто посоветовав Зейну не заморачиваться этим. В конце-то концов, волшебники живут долго, и дедушка младше внука никого не удивляет. Двоюродные, в смысле…

А время неспешно порысило вперед, исподволь меняя картину мира. Сидел в кресле министра вечный Дыронос Спэвин, правя политикой маг-Британии, попутно прослеживая новости зарубежья, где тоже много чего происходило. По причине того, что войны были предотвращены, из-за чего не случилось революций, Россия не стала участницей в Антанте, отречение и расстрел Романовых исторически не сложились, благодаря чему дочки царской семьи остались живы и смогли претендовать на папин престол. К наследной царевне Оленьке, умнице, завидной невесте и просто красавице, сосватался сказочный царевич Вениамин Горох. На царский союз, объединяющий два мира, волшебный и обычный, пригласили всех желающих, и семья де Нели сочла благоразумным посетить сие торжество, ибо то была не простая свадьба…

Место эпохального события было назначено в Санкт-Петербурге, и Гарри наконец-то получил возможность увидеть легендарную балтийскую столицу и его правителя.

Николай Александрович был совершенно уникальным явлением в своем роде. Это был тот самый русский интеллигент, которого и в природе-то ещё не было. За двадцать лет своего царствования Николай Второй никогда ни на кого даже не повысил голос, хотя имел для этого много причин. Со всеми он был сдержан, любезен и безукоризненно вежлив. Он никогда не терял самообладания и мужества, не устраивал истерик, никому не угрожал сгноить в крепости или в Сибири. Он ни разу не применил закон «Об оскорблении Величества», ни одного человека не лишил свободы в «несудебном порядке», то есть своей волей, на что имел полное право, как самодержавный государь. Он был излишне милосерден, милуя, когда казнить было необходимо. Он искренне верил в Бога и был немного фаталистом. Резким поворотом руля царь вывел Россию на широкую дорогу европейской цивилизации. При нём была создана русская финансово-валютная система. Рубль теснил франк и марку, обгоняя доллар, и напирал на фунт стерлингов. В период текущего времени молодая русская промышленность увеличила свою производительность в четыре раза. В год строилось свыше двух тысяч километров железных дорог. В тот же период урожаи главных злаков в России были на треть выше, чем в США, Канаде и Аргентине вместе взятых. Россия поставляла пятьдесят процентов мирового экспорта яиц. По рекам страны дымил самый большой в мире речной флот. Серебряный век в искусстве, золотой век книгопечатания, небывалая в истории свобода слова, расцвет журналистики и газетно-журнального дела, расцвет театров и музеев, всё это произошло в царствование самого великого царя в Новой истории — Николая Александровича Романова. Имена Павлова, Менделеева, Попова, Бехтерева и многих других появились при нём. При нём же началось строительство московского метро и проектирование петербургского, неспешно строились и работали заводы, не поторапливаемые никакой войной, и создавались на них не танки с пушками, а комбайны с тракторами и прочие сельскохозяйственные машины. Благодаря живому и действующему царю, Россия уже сейчас была самой могущественной, богатой, свободной, процветающей и счастливой страной в мире.

Гости, толпясь на площади перед Зимним, взволнованно гудели, предвкушая долгожданное событие — союз Ольги Романовой и Вениамина Гороха, которого, кстати, никто ещё не видел, и все изнывали от нетерпения лицезреть наконец-то сказочного царевича, сына самого царя Гороха. Заметив движение, народ загалдел пуще прежнего, а несколько человек, находившихся слишком далеко, в ажиотаже оккупировали спину и плечи великана Черномора, сидевшего в отдалении, ему-то, высокому, всё видно. Гарри подумал и, плюнув на приличия, вскочил на парапет ограды и замер там, для надежности держась за шею Зейна. Ну вот он, вот он, царь сказочного мира, союз с кем так много обещал!..

Такой же молоденький, как царевна Олюшка, стройный юноша с россыпью конопушек на простецком славянском лике, в неком подобии шапки Мономаха, из-под которой вихрами топорщились соломенные волосы, радостно махал народу, счастливо улыбаясь. Ещё бы, ведь с помощью его воцарения и венчания были заключены такие важнейшие Договоры, как присоединение Восточной Пруссии, Галиции и Константинополя. Их составление и закрепление дало мощный импульс к дальнейшему развитию Российской империи. А страны согласия — Англия, Франция и Россия — начали совместное господство на планете. И не только это…

Брачный союз сказочного государя и русской царевны соединил воедино весь мир. Отныне и навеки вся земля стала условно-сказочной… Пали последние барьеры между миром волшебников и простых людей.

И истории, начинающиеся со слов «обратился медведь за помощью к мельнику…», перестали быть сказкой.