Монстр с нежным сердцем

Глава 3. Когда известно будущее...

Пройдясь по придомовому участку и оценив его заброшенность, Гарри укрепил эту заброшенность, наложив магглоотталкивающие чары, чтобы про дом и дальше не вспоминали.

Зейн, вылезший из чана, застенчиво спрятался за уцелевшей стенкой сараюшки, вытирался и бросал на спутника быстрые взгляды поверх «ширмы», кротко удивляясь его странным манипуляциям с прутиком. Наконец он вытерся, облачился в одежду из своих запасов, вышел и поинтересовался:

— Что это ты делаешь? Зачем ты прутиком размахиваешь? Воду ищешь? Так у тебя палка неверна, для этого нужна виноградная лоза…

— Зейн, ну я же тебе сказал, я колдун, и я колдую, накладываю отпугивающие чары.

— Зачем? — не понял верзила.

— Чтобы посторонние к нам не сунулись. Ты же помнишь, как меня в темницу посадили по одному только подозрению, что я колдун?

— А разве ты колдуешь? — продолжал недоумевать Зейн. — Я вижу только, как ты прутиком размахиваешь…

Гарри с сомнением посмотрел на него, подумал и наколдовал из палочки букет орхидей. Яркие сочные цветы, перевязанные розовой ленточкой, зависли в воздухе между ними, расточая тонкое благоухание. Зейн округлил глаза и, с неверием глядя то на Гарри, то на букет, в страхе попятился. Гарри вздохнул и развеял цветочный пучок. Грустно спросил:

— Теперь ты тоже меня боишься, а, Зейн? Теперь я для тебя, как и для всех, страшный колдун?

— А если без палочки?.. — Зейн робко показал пальцем на означенный предмет.

— С палочкой или без, я останусь колдуном, — покачал головой Гарри. — Это у меня в крови. Я волшебник, Зейн, и таким родился. Меня не исправить, проведи ты хоть сотню сеансов экзорцизма.

Договорив, Гарри огорченно отвернулся, собираясь… да неизвестно, что ему теперь оставалось делать, может, уйти собрался. Но услышал тихое:

— Прости меня, Гарри…

Обернувшись, Гарри удивленно взглянул на Зейна, а тот серьезно сказал:

— Я не буду тебя бояться.

Для человека викторианской эпохи такое признание сродни подвигу, и Гарри это прекрасно понимал. Слабо улыбнувшись, он кивнул.

— Спасибо, Зейн.

И с облегчением шагнул в сторону старого дома, точно собираясь починить эти развалины. Подчиняясь взмахам волшебной палочки, с земли взлетали камни и бревна, отряхивались от трухи и глины, подлётывали к стенам и вставали на забытые места, придавая дому прежние формы, вид и целостность.

Сперва Зейн пугался, вздрагивал-шарахался, следил взглядом за каждым пролетающим бревнышком-камушком, а потом и залип, втянулся в чудо, с ребячьим восхищением смотря, как восстанавливается развалюха. А Гарри починил всё: и прохудившиеся стены, и проваленную кровлю, и очаг с печью, и колодец во дворе, и прочие помехи устранил — поганую яму очистил и тын выправил вокруг дома и огорода. Хотя последнее можно было назвать огородом с очень сильной натяжкой, скорее одомашненная полянка, чем одичавший сад. Но плодоносить он плодоносил, и весьма исправно. После тщательной ревизии Гарри нашел такие редкие фруктово-овощные культуры, как репа, редис, лук, укроп с розмарином, кабачок, кусты смородины и терна, сливу и яблоню. Всё это давно срослось с ромашкой, костоломкой, резедой и крапивой, но в пищу было вполне пригодно. А по зрелости плодов Гарри уяснил, что в этом времени сейчас стоит ранняя осень. Значит, на подходе зима…

Грядущая зима в планы Гарри никак не входила, и он занервничал — ну вот только зимы ему в незнакомой стране не хватало! Да ещё и в прошлом, ну кому это понравится? У него не было опыта переживать зимнее время в средневековье, в эпоху крыс и холеры, чумы и прочих моровых поветрий…

На ум полезли сотни панических предположений о том, как и где раздобыть хроноворот, вплоть до обдумываний самому его создать. Но увы, в Хогвартсе не учили, как сочинять маховики времени, и Гарри всего себя испинал за это — идиот, болван, тупица, ведь говорила ему Гермиона: учиться надо было!..

Зейн, чтобы занять время и руки, затеял стирку и изготовление матрасов. Глядя на то, как в чане отмокают портянки, а в мешки утрамбовывается солома, Гарри представил себе сон с блохами и взбунтовался окончательно. Взвившись по параболе с чурбака, он на первой космической вынесся со двора на границу отпугивающих чар и трансгрессировал в магический квартал. Оказавшись среди волшебников, Гарри выдохнул и направил стопы в ближний кабак — настало время познакомиться с алкоголем поглубже.

Стаканчики, конечно, были с наперсточек на мужской перст, но после череды их, маленьких, но верных порций, алкоголь всё же достиг своей цели — поборол трезвость и развязал язык. Такого изощренного трепа и пьяного бреда в таверне Гуго ещё не слышали…

— И вот заорал он на меня свою Аваду Кедавру, а палочка в полете развернулась и в него же его же Аваду и запульнула… Хи-хи… Он, получается, самоубился, Волдеморт…

А рассказывать Гарри начал с самого сотворения мира, то есть со своего родного чулана под лестницей, и повествование о детстве и похождениях себя-героя, соответственно продолжилось ровно столько, сколько уйдет у нас на короткий пересказ всех семи книг о Гарри Поттере. Во всяком случае до рассвета Гарри точно досидел, усосав пару бутылок Огденского, к которым прикладывался после каждой третьей главы. Правда, слушатели к тому времени его не слушали, а смотрели пятые сны, зарывшись рылами в бараньи кости.

Не услышав сколь-нибудь ответной реакции на свою эпопею, Гарри разлепил опухшие глаза и посмотрел по сторонам. Увы, финал его истории слышали только пара тощих дворняг, моргающих на него из-под стола, и сколько-то тараканов, снующих по объедкам.

Вздохнув и переживая свою никому ненужность и никчемность, Гарри поднялся с лавки, кинул золотой галлеон на стойку и выполз на улицу. Стены и пол вели себя странно: стены шатались и уворачивались от его рук, а пол пытался убежать из-под ног, отчего ноги разъезжались и ступали не на ту половицу, подворачивались и попадали в щели между досками. А когда он вышел за порог, то уперся в гору, по которой принялся карабкаться, силясь добраться до верха улицы. Остановила его канава, в которую Гарри скатился. Побарахтавшись и не поняв, как выбраться из этой узкой ямы, Гарри сдался и смежил веки, отдаваясь во власть алкогольному наркозу.

Проснулся Гарри через сутки с гаком. Эти двадцать четыре с лишним часа бесследно сгинули из его жизни, так что можно считать, что это время он проскочил, как и те первые три дня в конце своего самого первого курса.

С трудом разлепив присохшие друг к другу веки и отодрав пальцами корочки с уголков глаз, Гарри осмотрелся. Осознав, что находится в придорожной канаве, он ощутил сильнейший стыд. Гарри стало так стыдно, что даже на небо посмотрел — не видят ли мама с папой его позора? Но серое осеннее амстердамское небо напомнило ему, что Лили Эванс и Джеймс Поттер ещё даже не родились на свет.

— И зачем мне маховик? — задумчиво вопросил он туманное безмолвное утро. — Вернуться он мне не поможет, и время свое догнать — тоже. Придется дожить до своего будущего, а как?.. И сколько мне тогда будет лет? — задумался Гарри. — Если к моим восемнадцати прибавить сто семьдесят восемь, то в сумме получится сто девяносто шесть. Да ну, это слишком грустно — выглядеть в девяносто восьмом году в возрасте «столько не живут». Или живут? — засомневался он.

Вспомнилась несравненная Гризельда Марчбенкс, принимавшая экзамены у самого Альбуса Дамблдора, и Гарри малость приободрился. Глядишь, не всё ещё потеряно, та бабка хоть и была в препочтенном возрасте, но огня в ней — ого-го-го-о-о! Кроме того…

От последовавших мыслей Гарри аж заностальгировал, представляя себе малыша Альбуса. По лицу парня расплылась сардонически-сладкая улыбка — а вот станет он профессором и сам воспитает мелкого Дамблдора, и тогда не будет того холодного расчетливого гроссмейстера, играющего человеческими жизнями, как шахматами. С Дамблдора мысли перетекли на Тома Реддла, и Гарри внезапно охватило нездоровое возбуждение — да ведь в его власти все жизни будущих полководцев и Темных Лордов, включая Грин-де-Вальда! Всего-то и надо, чтобы Альбус и Геллерт не встретились и не подружились, а чтобы они не столкнулись, надо всего лишь сорвать переезд Дамблдоров в Годрикову впадину, где живет тётка Геллерта. А чтобы Дамблдоры не съехали из Насыпного Нагорья, нужно предотвратить нападение маггловских мальчишек на Ариану…

От обилия идей у Гарри аж горло перехватило, и он с изумлением признал народную точность магглов — «истина кроется в вине». Вот уж действительно, до такого додуматься ему в голову раньше не пришло бы…

Так… сейчас в Хогвартсе директорствует Финеас Найджелус Блэк… Потом примерно в конце тысяча восьмисот семидесятого его сменит Евпраксия Моул… Значит, надо отправиться в Хогвартс, крепенько обосноваться там, обжиться-срастись, сделать себе имя, втереться в доверие Блэка, проводить на пенсию и занять его место.

Составив такой примерный план действий, Гарри выбрался из канавы, палочкой очистил грязь с камзола и только после этого удосужился осмотреться. И обнаружил, что на него оцепенело моргает мужик на телеге. Тяжик, запряженный в рыдван, флегматично жевал солому, подобранную тут же, с обочины. Смутившись, Гарри спрятал палочку, предварительно огрев дядьку Конфундусом, и помахал мимоезжему ручкой, когда тот дезориентировано потряс головой и хлестнул лошадь вожжами.

Поставив в уме галочку быть в дальнейшем осмотрительным и осторожным, Гарри оглянулся и, убедившись, что вокруг никого нет, трансгрессировал к домику. Пройдя границу охранных чар, Гарри окунулся в мертвую тишину брошенного места. Насторожившись, он обошел территорию и понял, что Зейна нет здесь, по крайней мере, сутки. Страх холодными змейками заструился по нервам, вздыбливая волоски на покрывшейся мурашками коже — где Зейн? Ещё раз обойдя территорию, на сей раз в поисках следов, Гарри порысил по дороге в город, сообразив, что друг мог отправиться искать его в столице. Перемещаться трансгрессией он не рискнул, боясь пропустить Зейна где-нибудь по пути, и бежал трусцой, напряженно всматриваясь в каждую тень в кустах и елей, росших по сторонам дороги. Одна из елок моргнула на него глазами, и Гарри резко затормозил, проехавшись подошвами по наезженной глине, вгляделся в пушисто-колючую тьму и рассмотрел в глубине еловых лап молодую сову. Наивно полагая, что все совы — волшебные письмоносцы с врожденным навигатором, Гарри позвал птицу:

— Эй, работу хочешь?

Сова повернула голову, и у Гарри снова создалось впечатление, что на него смотрит лохматая ель. Глазастая лохматая елка. Подняв руку, Гарри позвал сову уже осознанно:

— Иди ко мне, Елочка…

Сова, с ходу получившая имя, честно обалдела от неожиданности. Наклонив голову по-собачьи набок, она оглядела парня с этого ракурса и, поколебавшись, вылетела из глубины ветвей. Села на предплечье и нахохлилась, придираясь к кличке, дескать, сам ты Елочка…

— Прости, — повинился Гарри и попросил заискивающе: — Но мне правда нужна твоя помощь.

Услышав это, сова тут же сбросила спесь и преданно выпрямилась, выражая готовность оказывать всяческое содействие, беспрекословно слушаться, верно служить, помогать и защищать. Потому что не всякий волшебник способен честно признаться, что нуждается в помощи именно птицы. Для магов совы — это всего лишь средство связи, как телефон или телеграмма. А этой примитивной хренью пользуются только беспомощные идиоты-магглы, когда им требуется врач или гробовщик.

— Найди мне Зейна, пожалуйста, — Гарри представил друга в памяти, передавая сове его изображение. — И нет, не улетай! — спохватился он, когда птица готовно распахнула крылья. — Отведи меня к нему, я знаю — он где-то недалеко…

Оу, даже так? Сова окинула парня заинтересованным взглядом — интересный ей хозяин достался. Никогда ещё волшебники не обращались к совам с такой необычной просьбой. Снова раскрыв крылья, Елочка сорвалась с руки Гарри и на бреющем полетела вперед, показывая дорогу.

По мощенным улицам древнего даже для своей эпохи Амстердама, ибо он был основан аж в тыща двести семьдесят пятом году, Гарри пронесся, не разбирая дороги, изо всех сил спеша за стремительно летящей совой, которая на полпути вдруг отчего-то заторопилась. Но, запыхавшись от быстрого бега и влетев на площадь, Гарри оказался очень благодарен сове за спешку, так как Зейна собрались казнить на костре…

Безжизненное белое тело обмякло в цепях, высоко подвешенное к столбу. Лица не было видно, его скрывали волосы, но Гарри как-то понял, что глаза у Зейна закрыты. Вне себя от ужаса, он вскинул палочку, расшвыривая во все стороны толпу людей и разрывая цепи и кандалы. Перепрыгнув к Зейну, Гарри подхватил на руки безвольное тело и, крикнув сове «за мной!», трансгрессировал.

Воронка перемещения выбросила их во двор домика. Всхлипывая, Гарри осторожно приспустился на землю вместе с Зейном и с болью всмотрелся в бескровное лицо монстра. Елочка, вылетевшая следом из пространственной воронки, села на кол тына и скорбно притихла, уважая стремление юноши спасти огромного маггла. Гарри сжимал в объятиях избитое тело друга, лил слезы и проклинал себя за то, что…

— Зейн, не буду больше пить, вот клянусь — ни капли не возьму… Это было в первый и последний раз. Зачем я ушел? Что я наделал? Подумаешь, зима в средневековом Амстердаме… Да мне теперь тут всю жизнь куковать придется, потому что не умею создавать маховики времени. Что мне стоило подумать об этом раньше? Зейн, прости меня…

— Я думал, ты ушел… — едва слышно прошептал Зейн. Гарри, осознав страшный смысл слов, зарыдал в голос, горько, тяжело. Монстр сдался людям нарочно, потому что утратил надежду на то, что мальчик вернется. — Ты так внезапно сорвался, ушел, ничего не объясняя…

— Прости… — шепнул Гарри. И зарылся лицом в черную макушку. — Прости, Зейн. Я ходил за истиной, потому что не знал, что мне делать.

— Нашел? — тихо спросил Зейн.

— Да, нашел. Мы поедем в Англию, поселимся в замке и будем жить вместе.

— Ты возьмешь меня с собой?! — поразился великан. Гарри улыбнулся и крепче сжал объятия.

— Да, мы больше никогда не расстанемся.

Зейн сделал осторожный глубокий вдох, аккуратненько выбрался из рук юноши, приподнялся и сел. Посмотрел на Гарри и удивленно спросил:

— А что это было? На какой-то миг мне показалось, что меня сквозь кишку протаскивают.

— Это я тебя переместил с площади сюда сквозь пространство, — объяснил Гарри. — Если тебе неприятно, то я не буду этим злоупотреблять.

— Да нет, нормально, — Зейн пощупал грудь и бока. — Это, конечно, странно, но для скорости удобно. Отсюда до городской площади — четырнадцать километров.

Искренне впечатлившись, Гарри взглянул на сову и благодарно кивнул ей, та, поймав на себе признательный взгляд, обрадованно встопорщила перышки — её услуги учтены и заценены! Зейн проследил за взглядом Гарри, увидел птицу и кротко вздохнул, принимая ещё один признак колдуна — наличие совы. Ведьмаков, как известно, всегда сопровождают черные коты, вóроны и летучие мыши.

С наступлением ночи Гарри и Зейн прошли в город и через харчевню проникли в мир волшебников. Это путешествие нелегко далось Зейну, он очень не хотел снова показываться людям на глаза, так что Гарри пришлось приложить немало усилий для того, чтобы провести Зейна как можно незаметнее по самым темным улицам и глухим закоулкам. В которых, кстати, затаились некие личности, подкарауливающие случайных путников, и, завидев молоденького сладенького мальчика, радостно ухмылялись и доставали засапожные ножички, но, приметив позади мальчика гигантскую двухметровую фигуру сопровождающего, резко передумывали и срочно улепетывали, оставив после себя запах немытых тел и нечищеных гнилых зубов.

А пройдя в мир волшебников и увидев толпень самого разного люда, Зейн застопорился было, заозирался, стремясь скрыться с людских глаз, но Гарри мягко придержал его, уперевшись ладонями в грудину.

— Стой, Зейн, тише, тишшш-ш-ш… Смотри, тебя никто не боится…

Услышав это, Зейн осмотрелся по сторонам спокойным, не зашоренным страхом взглядом и понял, что Гарри говорит правду. Народ вокруг никуда не бежал и не шарахался, кто-то и вовсе на него не смотрел, а кто-то даже поздоровался, приподняв шляпу… Притащив Зейна в ателье, Гарри удивил его ещё раз, позвав портных с готовой одеждой. Окружив Зейна, те, не задавая никаких вопросов, обрядили гигантского маггла в добротно сшитый костюм, подгоняя и подшивая тут-там.

Потом Гарри расспросил людей о Министерстве магии и какие учреждения обеспечивают клиентов услугами перемещения. Местное Министерство магии оказалось здесь же — в Дамбе на Амстеле, в волшебном скрытом городке-в-городе. На минуточку оставив Зейна в ночном кафетерии, Гарри смотался на маггловскую сторону и без зазрения совести грабанул какого-то богача, обчистив его карманы. Впрочем, очнувшийся богач только возблагодарил грабителя за то, что тот оставил его в живых.

Обменяв маггловские денежки, которым так и не узнал наименования, в местном отделе Гринготтса, Гарри вернулся к Зейну и, перекусив на скорую руку, потащил друга в Министерство. Там, после недолгих уточнений координат и потрепав нервы торгом, Гарри заказал портал до Шотландии для себя и Зейна. Сова, как единица багажа, в стоимость не входила.

Свистопляска и вой ветра прекратились, померк и погас синий свет портала, Гарри и Зейн проморгались, выдохнули и оглянулись. Они стояли на холме средь зеленых тучных пастбищ, сплошь заполненных коровами и овцами. Оторвавшись от травы, на них взглянули две мощные лошади породы клайдсдейл. В первую секунду Гарри подумал, что министерские что-то напутали с порталом или ошиблись адресом, но, глянув в сторону далеких огней, он увидел до боли знакомый замок. Там, вдали, возвышались стены родного Хогвартса…