Мордэкай

Глава 40

Очнулся я, когда солнечный свет ударил мне в глаза. Моё дававшее тепло заклинание по большей части угасло, но мне не было холодно. В какой-то момент кто-то засунул между моей спиной и стеной скатку, и накрыл меня одеялом. Этот кто-то лежал, прислонившись ко мне, и её голова лежала у меня на груди.

«Чтобы я делал, если бы ты не заботилась обо мне всё время?» — подумал я, на миг забыв, что женщина, о которой я думал, уже не была со мной.

У меня заныло в груди, когда я осознал, что рядом со мной лежала Айрин. Надо было раньше догадаться — её волосы были более светлого оттенка коричневого, и она всё ещё была значительно меньше матери. Я с трудом не позволил своей груди подняться — не хотел её будить. Айрин работала не меньше меня, и ей нужно было поспать.

«Она должна быть в тёплой постели, а не спать на твёрдом камне рядом со мной».

Осторожно и медленно двигаясь, я начал сдвигать её голову, пытаясь встать, при этом не разбудив её — но глаза Айрин всё равно распахнулись. С полминуты мы глядели друг на друга, и я видел, как осознание вчерашнего дня медленно просачивалось в её разум по мере рассеивания смутных ночных грёз.

— Прости. — То были её первые слова.

Я сжал её:

— Тебе не за что просить прощения.

— Она попросила меня не злиться на тебя… вчера. Я знаю, что ты не виноват, но я не смогла. Я не могла смотреть тебе в лицо.

— Ш-ш-ш, всё хорошо, — сказал я, успокаивая её. — Никто из нас не был в состоянии для разговоров. Ты сделала всё самое важное. — Чуть помолчав, я добавил: — Ты говорила с ней?

— Ага, — сказала Айрин слегка повысившимся голосом, пытаясь удержаться от слёз.

Дальше говорить мы не могли, поэтому некоторое время мы сидели молча, а потом встали, и отряхнулись. Слова будут потом, когда их будет не так чертовски сложно произносить. Солнце взошло, и я слышал, как снаружи стали ходить люди. Очередной полный тяжёлого труда день уже наступил.

Прошлой ночью я не убрал щит, потому что в этом не было смысла, пока все спали. К тому же, я чувствовал себя безопаснее, когда спал под защитой. Теперь я это исправил, проверив новые связки между отремонтированным пьедесталом и чарами. Они сработали, и я ощутил лёгкую вибрацию, когда защитный барьер исчез.

После опускания щита люди начали перемещаться между двором замка и Уошбруком. Воздух наполнился звуками громкой человеческой речи, а также полными горя криками семей погибших. Когда я вышел во двор, наступила тишина, и люди начали собираться вокруг меня с написанными на лицах вопросами.

Айрин, при всей её юности, вышла вперёд, и раскрыла рот, собираясь заговорить.

«Пытаешься защитить своего отца?» — подумал я. Она продолжала удивлять меня. Я положил ладонь ей на плечо, и покачал головой:

— Ты уже сделала больше, чем следовало. Позволь мне. — Затем я выпрямился, чтобы обратиться к собравшимся. Среди их лиц я заметил Сэра Сайхана и Чада Грэйсона, с ожиданием наблюдавших за мной. Видимо, они были заперты в Уошбруке.

— Нам нанесли ужасную рану. Многие из вас потеряли друзей и родных, и я знаю, что у вас остались вопросы. У меня есть некоторые ответы, а также мои собственные вопросы. Чудовища, напавшие на нас — древние и бесчеловечные. Нападение состоялось в ответ на брошенный мною опрометчивый вызов.

Я недооценил их, и наши родные поплатились за мою надменность. Многие погибли, в том числе моя любимая жена, ваша графиня. Я не могу их вернуть. Никакие мои слова не заполнят пустоту в наших сердцах. Ничто не искупит этого. Всё, что я могу вам предложить — это клятву свершить правосудие над сотворившим это врагом.

Я полагаю, что уже уничтожил большую часть вражеских сил, но я не сомневаюсь, что они не сломлены. Чтобы избежать повторения вчерашней трагедии, я приложу больше усилий к обеспечению безопасности наших домов, ваших домов. Я продолжу охотиться на остатки нашего общего врага.

Кроме этого мне больше нечего вам предложить. За прошедшие годы я допустил много ошибок, и многие пострадали из-за этого, но это, возможно, стало самой глубокой раной. Прошлое показало, что мне не удаётся защитить своих, но в одном я не подводил никогда.

Вы будете отмщены, — закончил я.

Знакомый голос, низкий и мужской, ответил из толпы:

— Это мне по душе, вот только я весьма сомневаюсь в твоей способности дополнить слова делами. — Люди поспешно отступили от того, кто говорил, и по мере роста свободного пространства я увидел стоявшего в толпе Тириона.

Он плотно запечатал свой эйсар, чтобы выглядеть как обычный человек, но теперь он отпустил блокировку, и откинул капюшон своего плаща. Его присутствие ощущалось в толпе подобно тени, заставляя людей ахать, когда они подсознательно чувствовали расширение полного веса его эйсара. Когда он двинулся ко мне, толпа расступилась.

Тирион Иллэниэл, первый волшебник, остановился в нескольких футах от меня, презрительно скривив губы:

— Ты говоришь о мести, но ты — дитя, играющее в мужскую игру. С чего бы этим людям тебе доверять?

Айрин, уже поражённая горем и усталостью, отреагировала раньше, чем я успел ответить. Она шагнула вперёд, и её ладонь взметнулась, чтобы дать пощёчину оскорбившему её отцу незнакомцу.

Тирион отбил её ладонь прочь, и ударил её тыльной стороной собственной ладони — но та остановилась на полпути, подхваченная моей магией.

— Тронешь мою дочь — умрёшь, — предупредил я его.

Воздух задрожал, когда он проверил мою силу на прочность — его воля боролась с моей. Глядя в его глаза, я ощутил, как вскипает моя ярость, и почва у нас под ногами задрожала, когда земля отреагировала на наш гнев.

— Тебе следует сначала научить её драться, прежде чем она станет влипать в неприятности, скалясь на незнакомцев, — с безумным напряжением во взгляде сделал наблюдение Тирион.

— А тебе надо бы научиться держать свой ёбаный рот на замке, — выругался Чад у него за спиной. Охотник стоял в нескольких футах, натянув тетиву и приготовив одну из зачарованных боевых стрел. Сайхан стоял по другую сторону от Тириона с клинком в руке, и его тело было напряжено от сдерживаемого насилия.

Мой предок улыбнулся:

— Я могу убить вас обоих за один удар сердца. — Затем он расслабился, отпустив свою силу, и окончив битву между его волей и моей.

— Попробуй, — прорычал рэйнджер, но я поднял руку, пресекая его порыв сказать что-то ещё.

— Я пришёл сюда не для боя, — объявил Тирион.

— Значит, ты неважным образом выразил свои намерения, — презрительно заметил я. — Эти люди сильно пострадали, и мы весьма злы. Нервы растрёпаны. Тебе следует подумать о собственных манерах, если ты хочешь избежать трагичного недопонимания.

Тирион рассмеялся, но ничего приятного в этом смехе не было:

— Я могу то же самое сказать о тебе. Научись держать своих детей в узде, иначе будет кровопролитие там, где оно никому не нужно. Где остальные твои отпрыски? Я удивлён, что на меня сейчас не нападает вся ваша свора.

От возможных выводов из его слов у меня кровь застыла в жилах. «Он знает? Их поймали?». Неправильный ответ мог их выдать, если только он уже не поймал их.

— Они в другом месте, разбираются с иными вопросами, — нейтрально сказал я.

— Будем надеяться, что они обучены лучше, чем вот эта вот, — усмехнулся Тирион, покосившись на Айрин. — Будет ужасно, если с ними случится что-то плохое.

— Это что, угроза? — напряжённо спросил я.

Лицо моего предка изменилось, на секунду в чертах его лица мелькнуло замешательство. Он ощутил лежавшее за моими словами насилие, и это его удивило:

— Нет, — ответил он. — Я пришёл сегодня, чтобы предложить свою помощь, и, быть может, совет, хотя я сомневаюсь, что ты ему последуешь.

«Он не знает», — осознал я. Если бы знал, то не был бы удивлён, и не выдал бы ту последнюю ремарку без последующей, более прямой угрозы.

— Помощь? — спросил я, позволив ему увидеть моё собственное удивление.

Тирион кивнул:

— Против вашего врага, древнего врага Ши'Хар, напавшего на ваш дом. Ты сказал, что отомстишь им. У меня есть средства для претворения твоего желания в жизнь.

Моим первым порывом было потребовать от него объяснить, как он собирался это сделать — но по мере остывания моего гнева я осознал, что у нас всё ещё была достаточно большая толпа зрителей.

— Давай поговорим об этом в другом месте.

Тирион выгнул бровь, покосившись на мой разрушенный замок:

— И какое место ты предлагаешь?

— Единственное оставшееся место, которое может продемонстрировать тебе надлежащее гостеприимство, — ответил я. Затем я повернулся к Сайхану: — Оставайся с Айрин. Охраняй её жизнь свой собственной. Пока я не вернусь, её слово — закон. — Бросив взгляд на Чада, я добавил: — Идём со мной. Поможешь мне познакомить нашего гостя с лучшим, что способна предложить Грязная Свинья.

Чад ответил с озорной улыбкой:

— С радостью. Наконец-то ты признал мои истинные таланты.

Мой предок нахмурился:

— Грязная свинья?

Пятнадцать минут спустя мы уютно сидели в тёплом помещении лучшей (и единственной) таверны Уошбрука. Мы сидели за старым столом в углу главного помещения, на любимом месте Чада, хотя это и не играло никакой роли — таверна была пуста. Все, кто мог бы подумать о выпивке в такое время дня, были заняты, разбираясь с последствиями нападения на Замок Камерон.

Из обслуги тоже никто не присутствовал, поскольку они были заняты тем же, но Чад послал гонца за одной из официанток, чтобы та пришла нас обслужить. Она как раз стояла, наклонившись над столом, и расставляла набор из трёх рюмок.

У неё были тёмные волосы, завитые в практичную косу, и я не мог не заметить, что она наклонила своё тело таким образом, чтобы у Чада был лучший вид на её фигуру, чем у остальных. Однако меня заботило не это.

— Это что? — спросил я, указывая на рюмки.

— Лучшее виски МакДэниела, — ответила официантка, Даная, озорно подмигнув — также, похоже, в основном егерю.

— Виски? — сказал Тирион, слово было ему незнакомо.

Я вспомнил, что в его время перегонки спирта не было, но Чад заговорил первым:

— Мужицкая выпивка. Я подумал, что тебе должно понравиться.

Вот мне она определённо не нравилась. Эта отрава гарантированно портила следующее утро. Обычно я придерживался пива или вина. К тому же, Пенни обычно не одобряла, когда я пил крепкое спиртное. У меня появился комок в горле, когда я осознал, что больше мне об этом беспокоиться было не нужно.

Чад спас меня от необходимости комментировать, подняв свою рюмку:

— Ваше здоровье, — сказал он, подождав, пока мы поднимем наши рюмки, после чего выпил огненную жидкость одним длинным глотком, наслаждаясь её вкусом.

Тирион последовал его примеру, и я с удовлетворением увидел, что мой предок с трудом удержался от кашля, когда янтарная жидкость обожгла его горло. Свою я сумел выпить с бо́льшим изяществом, и её жжение помогло мне вернуть мысли к настоящему:

— Итак, что ты задумал? — спросил я.

Даная вернулась, чтобы снова наполнить наши рюмки, прежде, чем он успел ответить. Я прикрыл свою ладонью:

— Пиво, пожалуйста.

Она начала было поворачиваться прочь, но Чад указал на свою рюмку, и на рюмку Тириона:

— Ты же хорошо меня знаешь, дорогуша. Просто оставь бутылку, прежде чем пойдёшь за молочком для нашего благородного Графа.

Даная наполнила их рюмки, и, бросая на рэйнджера озорные взгляды, отдала ему бутылку. Я был в Грязной Свинье далеко не один раз, но не мог вспомнить, чтобы она хоть раз вела себя настолько очевидно, и задумался, не произошло ли между ними чего-то, о чём я не знал. «Не моё дело», — сказал я себе.

— Ши'Хар сражались с этим врагом тысячи лет, прежде чем прийти сюда, — начал Тирион, выдув вторую рюмку. — Уверен, ты в курсе.

Я кивнул.

— За это время они разработали особых крайтэков для вынюхивания АНСИС. Учитывая сложившуюся ситуацию, я думаю, что вам они понадобятся, — добавил мой предок.

Вообще говоря, я об этом уже думал. Я даже планировал спросить его об этом во время последнего своего визита на его остров, но после неудачного боя из-за Линараллы я отбросил эту идею. Моя гордость не позволила мне снова подумать об этом.

— Ты больше не дерево-отец, — сделал наблюдение я.

— Моё дерево всё ещё на месте, — объяснил Тирион. — Я могу слиться с ним в любой момент, когда только пожелаю. Я создам крайтэков, и найду для вас врага, если ты покажешь мне, как работают эти ваши телепортационные круги.

Прибыло моё пиво, поэтому я сделал долгий глоток, обдумывая его предложение. С самого возрождения Ши'Хар Тирион ни разу не показывал интереса к обучению современному чародейству. С другой стороны, в человеческой форме я с ним говорил всего лишь второй раз.

Когда я не ответил сразу же, Тирион улыбнулся, видя мои колебания:

— Волнуешься, что у меня есть какие-то скрытые мотивы?

— Мы не особо дружны, — искренне сказал я. — И после моего последнего визита я не был уверен, что мы всё ещё союзники.

— Я весьма заинтересован в этом мире, как и ты. Никто из нас не выиграет, если мы позволим АНСИС захватить его, — объяснил Тирион. Даная поставила ещё две кружки перед Тирионом и Чадом, наполнив каждую из них пенистым напитком.

— Почему ты хочешь узнать чары для телепортации? — спросил я.

— Помимо того факта, что они очевидно полезны для самых разных дел, они мне нужны, если я собираюсь в разумные сроки докладывать о том, что выяснят крайтэки, — сказал Тирион. Он поднял пиво к губам, и отхлебнул. Секунду спустя его глаза расширились, и он сделал ещё один, более долгий глоток. — Ты же вроде говорил, что это пиво?

— Так и есть, — ответил я.

Чад усмехнулся:

— Кое-что улучшилось с твоих времён. Хорошее пиво — признак продвинутого общества.

Я с интересом посмотрел на своего главного охотника, заметив, что его акцент почти исчез. Это случалось нечасто, но, как и всегда, заставило меня задуматься о его прошлом. Насколько его простоватые манеры были реальными, а насколько — притворными?

— В моё время у пива был совсем другой вкус, — сделал наблюдение Тирион, с новым восхищением поглядывая на свою кружку.

— У деревьев такого бухла не бывает, — сухо прокомментировал Чад.

Тирион фыркнул:

— Если бы у нас была такая выпивка, я, может, и передумал бы на этот счёт.

«Брехня», — подумал я. «У тебя не было выбора. Твоя семья отказалась от твоих извращённых идей, и твоя дочь воткнула тебе нож в спину». Несмотря на его попытки вести себя дружелюбно, я не собирался забывать о том, что мой предок был полнейшим ублюдком. Он поймал мой взгляд на миг, прежде чем снова посмотреть на выпивку. Я задумался о том, смог ли он угадать мои мысли. Я надеялся, что смог.

— Ты так и не ответил, — сказал Тирион. — Что ты думаешь насчёт моего предложения?

Вместо слов я начал чертить пальцем в воздухе светящийся круг. Затем я начертил внутри круг поменьше, а потом начал добавлять между ними руны. Каждую руну я называл вслух, пока не закончил. Потом я указал на два пустых места:

— Ключи добавляются сюда и сюда. Один — ключ для целевого круга, второй — ключ, называющий круг, который ты только что создал.

Чад выразил своё отвращение:

— Ты что, действительно попытаешься научить его этому прямо здесь? Я же протрезвею, так и не получив шанса нажраться.

— Я не желаю проводить в присутствии этого человека больше времени, чем необходимо, — резко сказал я. Затем я объяснил формулу для расчёта ключа для нового круга. Я не останавливался и не повторялся, а когда закончил, я начертил готовый ключ: — Это — ключ для круга общего назначения в моём замке. — Закончив, я сразу же позволил светящимся символам погаснуть.

— И как он должен всю это хрень запомнить? — спросил Чад.

Я допил своё пиво, и оценивающе поглядел на Тириона. У него была такая же безупречная память, как и у меня.

— Он запомнит. Дай знать, когда найдёшь их. — После чего я повернулся к выходу.

На первом плане в моих мыслях была стоявшая на столе бутылка виски. Чад видел, как я покосился на неё, после чего он скрыто мне подмигнул. Я знал, что он пытался мне сказать, но я сомневался, что ему было известно о второй причине, по которой я на неё смотрел. Я испытывал сильное желание взять её с собой. Мне только и хотелось, что напиться до потери сознания.

Призвав свою внутреннюю дисциплину, я ушёл. Мне нужно было слишком многое сделать, чтобы я мог расстаться с трезвым рассудком, и я определённо не хотел расслабляться в присутствии моего предка-убийцы.

Где-то на фоне я услышал, как Чад вернулся к своей традиционной болтовне:

— Тирион, ты вот что мне скажи. Я знаю, что старейшины Ши'Хар — деревья, но как правильно называть вашу древесину — твёрдой или мягкой?